– Самым элементарным. Давай я загадаю тебе пару-тройку загадок, на которые не в силах дать ответ женщины, но мужчины отвечают практически моментально. И всё станет ясно.

Минлу пристально разглядывала маленького человека. Как врага, подумалось ей. Она чувствовала, что ей не стоит соглашаться, но в тоже время понимала, что не в силах отступить.

– Хорошо. Но только это не должны быть вопросы, ответы на которые могут быть известны только лоя.

– Естественно. Да и вообще тут не нужны никакие знания, нужна только способность мыслить. – Талгаро улыбнулся. – Мужская способность.

Минлу тоже улыбнулась, лоя слишком явно пытался поддеть её. Ничего у него не получится.

– Давай, задавай, – вполне благожелательно сказала она.

Талгаро сделал вид что задумался.

– Ну что-нибудь совсем простое. Вот, например: «Из единого многое, из многого единое». О чем это?

Минлу некоторое время размышляла. Она быстро поняла, что точного ответа не найдет, а потому решила и не гадать.

– Не знаю, – спокойно сказала девушка. – И что же?

– Гора и камни.

Минлу презрительно хмыкнула.

– Это никакая не загадка. Слишком неопределенное и бесформенное утверждение. Так можно о чем угодно сказать. Море и капли, например.

– Ладно, возможно, – вполне миролюбиво согласился Талгаро. – Давай что-нибудь более определенное. Один глаз, один рог. Что это?

Минлу недобро воззрилась на него. Она почувствовала какой-то подвох. Но все же принялась искать ответ. Никаких одноглазых и однорогих животных, птиц или пресмыкающихся она припомнить не смогла. Подумала что возможно это какая-то метафора. Что-нибудь вообще неживое. Но после нескольких минут напряженных размышлений она так и не сумела найти какое-то удобоваримое решение. В голове упрямо вертелся только некий обманутый своей женой одноглазый муж.

– Не знаю, – с легкой досадой сказала девушка.

– Корова из-за угла выглядывает, – жизнерадостно сообщил Талгаро и захихикал.

Минлу холодно посмотрела на него.

– Это всё что способны отгадать мужчины?

– Ну-ну, не дуйся, – насмешливо сказал Талгаро. – Вот тебе еще одна загадка. Уже третья, между прочим. Ты стоишь на вершине скалы высотой 100 метров. Из скалы растут два дерева, одно из которых растет на вершине у самого края, второе – из отвесной стены скалы на высоте 50 метров на которое при спуске можно сесть. У тебя есть веревка длиной 75 метров и нож, для того чтобы эту веревку разрезать. Как в данной ситуации можно спуститься со скалы. Длину веревки, необходимую для завязывания узлов можно не учитывать.

Минлу с сомнением глядела на Талгаро, но условие задачи вроде бы звучало вполне серьезно.

– И есть нормальный логичный ответ?

– Конечно.

– То есть спуститься как-то можно?

– Можно. Если ума хватит.

Минлу задумалась. Высота 100 метров, веревка длинной 75, и на половине высоты дерево, где можно сделать перерыв. И Минлу действительно стало интересно как это возможно. Но ей хотелось найти решение быстро и потому вместо того чтобы подумать над условиями задачи спокойно и отстранено, она принялась лихорадочно подбирать какие-то нелепые варианты. Впрочем, вариантов было немного, либо все-таки приходилось прыгать с высоты в 25 метров, либо заниматься скалолазанием и проползать какую-то часть пути. Но это конечно всё было не то. Интуиция ей настойчиво подсказывал что веревку надо почему-то разрезать на 50 и 25 метров. Но Минлу никак не могла сообразить как использовать эти отрезки. И поскольку она спешила и подгоняла себя, то кроме раздражения ничего не добилась.

Талгаро между тем сидел абсолютно молча, хотя девушка ожидала что он вот-вот начнет язвить по поводу уходящего времени.

Так, спуститься по 50-тиметровому отрезу до дерева, в двадцатый раз говорила она себе, а потом… Но что потом было не ясно. Тогда спуститься по 25-тиметровому отрезу, а до дерева допрыгнуть. Не то. Может быть повиснуть на конце 25-тиметровго отреза, а дальше попытаться закинуть 50-тиметровый отрез как лассо на дерево, зацепиться и прыгнуть вниз? Не сработает. Мягко говоря. В конце концов ей пришло в голову вообще не разрезать веревку, а перекинуть её через дерево на вершине и оба конца сбросить вниз. Тогда, держась за оба конца она уже сможет спуститься на 37,5 метров. До дерева останется всего 12,5. И тогда… Что тогда? Прыгать и тянуть за собой веревку? Нет, конечно, это не ответ. И всё же ей казалось, что она на верном пути. Может привязать к другому концу груз, допустим камень, который весит немногим меньше её. Опустить его вниз, перекинуть веревку через дерево на вершине и осторожно добраться до срединного дерева, слегка перевешивая привязанный груз и таким образом делая её спуск более-менее плавным. Хотя она и не была уверена что это сработает. А уже закрепившись на срединном дереве, она отпустит свой конец веревки и камень полетит вниз. И ей останется только поймать его. Она всерьез задумалась сможет ли она. Балансируя на кривом стволе дерева в 50 метрах от земли перехватить летящий вниз камень весом 40-50 килограмм. И хотя в глубине души она понимала что идея безумная, отказываться от нее не хотела, ибо другой не было. Потом уже почти в отчаянье она подумала что раз у неё есть нож, можно разрезать свою одежду на лоскуты и дорастить веревку до требуемой длины. Хоть даже пришлось бы спускаться и голой.

Минлу очень хотелось найти ответ, но в конце концов у неё закралось подозрение, что противный лоя издевается над ней и у задачи нет ответа. Если это так, то я просто не знаю что с ним сделаю, грозно решила девушка и сама подивилась своей злости. Ведь это так на неё не похоже. По крайней мере на неё ту, какой она была 10 месяцев назад, когда она покидала Храм Падающих звезд. Но так или иначе еще через несколько минут бесплодных размышлений она смирилась с тем что ей придется признать свое поражение.

– Я не знаю, – глухо произнесла она.

– Что ты сказала? – Спросил Талгаро, делая вид что не расслышал.

Это было не слишком умно. Ибо всем известно насколько острый у лоя слух. Эта мысль немного согрела девушку.

– Я не могу придумать решение для этой задачи, – чуть громче произнесла Минлу.

Талгаро понимающе покачал головой.

– Ну, ясно. Теперь, думаю, у тебя не осталось сомнений в том, что женщины в целом не способны мыслить столь эффективно как мужчины.

– Какой ответ?

– О, ответ элементарный. Он лежит на поверхности и стоило только немного расшевелить свой ум.

– Какой ответ? – Повторила Минлу и ей даже показалось, что она скрипнула зубами.

– Он очевиден. Стоило лишь чуть-чуть подумать. Может тебе дать подсказку?

– Нет, просто скажи как надо было поступить.

– А может еще подумаешь? Скажем до завтрашнего утра. Конечно это ничего не изменит, ибо мужчины находят решение за одну минуту. Но думаю, если ты хотя бы за сутки догадаешься, это как-то смягчит для тебя всю ту горечь осознания своей умственной слабости.

Минлу сделала глубокий вдох. Она попыталась вспомнить о стихах, но тут же почти с яростью выкинула это из головы, мучительно переживая непреодолимое желание сбросить этого мелкого негодника с седла.

– Талгаро, просто скажи ответ, или я…

– Ладно-ладно, – перебил её лоя, снисходительно вытянув к ней руку. – Успокойся. Вот кстати еще одна из ваших женских слабостей, кроме неспособности к логическому мышлению. Вы совершенно не можете держать свои эмоции под контролем и чуть что у вас истерика.

Минлу промолчала, но её темные узкие глаза казалось стали абсолютно черными. Как у Кита. Но она глядела вперед и лоя этого не видел.

– Решение очень простое. Разрезаешь веревку на два куска 50 и 25 метров. Привязываешь 25-тиметровый кусок одним концом к дереву на вершине, а на втором конце делаешь маленькую петлю, через которую пропускаешь 50-ти метровый отрезок, так чтобы он разделился на равные половины. Таким образом спускаешься до дерева посредине скалы и там вытягиваешь 50-тиметровый отрезок из петли. Ну и потом спускаешься оставшиеся 50 метров. Ясно?

– Вполне, – ответила девушка и даже слегка улыбнулась. Её злость испарилась, как только она убедилась, что решение действительно существует и оно вполне реальное. Ей понравилась задача и она была благодарна за неё Талгаро. Но тот не унимался:

– Может у тебя какие-то претензии к решению? Может опять что-то не так на твой женский взгляд? А то ведь корова, выглядывающая из-за угла тоже выше твоего понимания.

Но Минлу уже была спокойна и непроницаема.

– Нет, Тал, всё в порядке. Ты прав, мужчины действительно умнее женщин. Ты полностью убедил меня в этом.

– Но может давай еще одну задачку? Чисто математическую. Где решение находится обычными вычислениями. Не требуется никакая хитроумная логика. Самую простую. Какую у нас десятилетние дети решают в уме за пару минут.

– Давай. С математикой у меня вроде всегда было всё в порядке.

– Ну конечно, – усмехнулся Талгаро. – Ты вообще раньше когда-нибудь слово «математика»-то слышала?

Минлу пропустила Сейвастена немного вперед и пошла чуть сзади сидящего в седле Талгаро. Она внимательно глядела на него, а тому пришлось вывернуть голову чтобы встретиться с ней взглядом.

– Ну так скажешь задачу или нет.

– Очень простая. Для кормления табуна из 100 лошадей заготовили 100 охапок сена. Молодой жеребец съедает 5 охапок сена, молодая кобыла 3, а три старые лошади по одной. Вопрос: сколько в табуне молодых жеребцов, молодых кобыл и старых лошадей.

Минлу несколько секунд впитывала условия. Потом усмехнулась.

– В уме, говоришь, за пару минут?

– Причем абсолютно любой ребенок, – уверенно заявил Талгаро.

Минлу немного подумала и сказала:

– Ну допустим один из ответов 75 старых лошадей и 25 молодых кобыл. А жеребцов вообще нет. Правильный ответ?

– Ээ-э…, – протянул Талгаро, который видимо знал другой вариант ответа, а сходу перепроверить в уме вариант кирмианки не сумел. – Кто это там?

Он привстал в седле и натянул поводья, останавливая Сейвастена.

Они давно уже вышли из почетного окружения мальтанов, обогнули по склону большой пологий холм и оказались практически на равнине среди лугов и полей. Цветочный тракт просматривался далеко вперед. И где-то там, может быть в полутора километрах от них, Минлу и Талгаро увидели отряд всадников, стремительно скачущих на запад, им навстречу.

– Красноголовые, – одновременно выдохнули лоя и кирмианка и поглядели друг на друга.

Кит тоже уже некоторое время стоял на одном месте, разглядывая грозную кавалькаду.

Минлу поспешила к нему. Талгаро, слегка ударив поводьями, последовал за ней.

Девушка и лоя с тревогой думали о предстоящей встрече. Они видели, что отряд, по принятому обыкновению состоит из десяти всадников: восемь рядовых гвардейцев, их лейтенант и навир – самый младший из судебных чинов. Несмотря на низкий ранг, навир, тем не менее, был наделен правом проводить предварительное разбирательство, привлекая к этому все необходимые с его точки зрения ресурсы, и, если чрезвычайные обстоятельства того требовали, незамедлительно вершить королевское правосудие прямо на месте.

– Кит, это судебная гвардия и я думаю сейчас самое время «включить картинку», – тихо сказала девушка.

Через секунду рядом с ней уже стоял большой лохматый пес светлого, серебристо-пепельного окраса.

– Ты другого цвета, – пробормотал изумленный Талгаро.

– Я могу быть любого цвета, – быстро объяснил Кит, припомнив, что при прошлой демонстрации активированной элваты, он не сказал своим товарищам что может еще и менять как угодно цвет своих псевдоволос. – Возможно всадники уже заметили издалека, что я светлого окраса.

– Нам лучше уйти с дороги, – сказал Талгаро и увел Сейвастена на обочину. Кит и Минлу последовали за лошадью.

– У нас есть причины тревожиться? – Поинтересовался Кит. – Им может быть известно о том, что тебя судили в Туиле?

Минлу отрицательно покачала головой, следя за приближающимся отрядом.

– Не представляю каким образом.

– Это не важно, – сумрачно проговорил Талгаро, – они всё равно опасны. Вседозволенность превращает людей в чудовищ.

– Согласна, – почти прошептала девушка и вдруг инстинктивно положила левую ладонь на голову стоявшего возле неё пса. Ощущение мягкой шелковистой шерсти и широкой лобастой головы странного существа придали ей непонятной уверенности. И дело было вовсе не в том что Кит громаден, силен и неуязвим и наверно рано или поздно справился бы с отрядом и в десять раз более многочисленным, а в том, что его присутствие наполняло сердце кирмианской девушки покоем запредельности, так это называл мастер Юн Фай. Кит был живым фактом того, что окружающий мир гораздо более великое и непостижимое место, чем ей представляется в данную минуту. Он громаден, бесконечен, многогранен и ни одно человеческое сознание не способно охватить его весь. И её собственная судьба, и эти грозные гвардейцы с их отточенными мечами и преувеличенным чувством собственной значимости всего лишь пляшущие эфемерные пылинки в безмерном потоке Вселенной. И девушка даже забыла подумать о том что может быть Киту неприятно чувствовать её ладонь у себя на голове. Но он не сделал ни одного движения против.

Отряд ехал быстрой рысью, выстроившись в две колонны. При этом они держались достаточно свободно друг от друга, без всякого стеснения занимая всю ширину тракта. Рядовые гвардейцы как всегда были облачены в красивые приталенные темно-серые камзолы с длинными рукавами и высоким воротником, с двумя рядами блестящих черных пуговиц, серебряной вышивкой и мрачными черными с вплетенными красно-золотыми прожилками позументами на груди. На плечах широкие темно-фиолетовые плащи, на головах знаменитые обтягивающие красные шапки, со скатанным толстым ободком. Минлу, хотя и ни разу не видела этого сама, прекрасно знала, что во время исполнения приговоров или каких-то стычек с внутренними врагами королевства, количество коих, если верить Судебной палате, увеличивалось с каждым годом, гвардейцы раскатывают свои шерстяные шапки, закрывая всю голову до самой шеи. Она не понимала смысл этого ритуала. То ли эти обезличенные вершители закона как бы символизировали непредвзятость и объективность агронского правосудия, то ли образ рослых безликих фигур с темными дырками для глаз должен был внушать еще больший ужас коварным злоумышлителям против короны, государства и церкви.

По мере приближения всадников, Минлу отчетливо ощущала как в её душе растет страх. Казалось бы для него нет никаких веских причин. Судебный отряд конечно же скачет по какому-то своему важному делу и у навира и лейтенанта нет никаких причин обращать внимания на случайных путников. Но за время своих путешествий девушка уже вполне себе уяснила, что это не совсем так. Да, ни маленький лоя, ни Кит, который теперь выглядел обычной, пусть и довольно крупной, собакой скорей всего не могли рассчитывать даже на малейшую заинтересованность со стороны доблестных служителей Палаты, но вот она дело другое. Кирмианцев не любили что в Сайтоне, что в Агроне. Причины этой нелюбви были довольно смутны и иррациональны, это было что-то сродни суеверию. Да, у Кирма и Агрона случались какие-то пограничные конфликты, но точно также дело обстояло и у Агрона с Сайтоной или, допустим, с Шинжуном или Вэлуонном. Большинству жителям королевства, особенно тем что были далеки от границ, до этого не было никакого дела. И тем не менее к кирмианцам они относились с гораздо большим предубеждением и презрением чем к сайтонцам и даже к шинжунцам и вэлуоннцам, одни из которых считались коварными алчными работорговцами, а другие проклятыми злобными колдунами. Минлу полагала что истоки этих предрассудков берут свое начало во внешних различиях. Невысокие, узкоглазые, широкоскулые, плосколицые, смуглые кирмианцы разительно отличались от остальных представителей народа Омо. Но с другой стороны, размышляла девушка, на Шатгалле, где бок о бок жили омо, лоя, туру, авры и непостижимые шоти и все самого детства привыкали к тому, что внешние различия носителей разума доходят порой до крайности, вряд ли была какая-то почва для развития ксенофобских настроений.

За время своих странствий она услышала достаточно нелепых и обидных слухов о своем народе. Кирмианцев считали грязными, то есть в прямом смысле неопрятными, зловонными неряхами, которые никогда не моются и ходят постоянно в одной и той же одежде пока та не истлеет и не развалится от ветхости. Для Минлу это было настолько вопиющей нелепостью, что она просто не могла вообразить, что послужило источником этих сплетен. Да, в Кирме существовали дикие племена, ведущие довольно примитивную и своеобразную жизнь, в которой гигиене и нарядам отводилось весьма малое место. Но такие же дикие племена существовали и в других частях Шатгаллы. Еще, считалось, что кирмианцы чуть ли не все поголовно и чуть ли не с самых юных лет отравляют свой разум многочисленными наркотиками, со временем теряя человеческий облик и превращая себя практически в животных. Это тоже было ложью или по крайней мере громадным преувеличением. Да, многие из её народа действительно любили жевать тонизирующие листья кирчады и курить многочисленные кальяновые настойки. Кроме того, как всем было известно, большинство наркотических растений, такие как лока, гант и ирам, произрастают только на плоскогорьях и в лесах Кирма. И якобы чуть ли не четверть населения страны занимается выращиванием этой отравы и переправкой её в «цивилизованные» страны. Минлу прекрасно знала что всё это ужасное преувеличение. Кирчада и кальяны превращают кирмианцев в животных, не больше чем обычный чай. Выращиванием локи и ганта занимаются многочисленные преступные группировки, в которых агронцев и вэлуоннцев зачастую гораздо больше чем кирмианцев. И практически весь изготовленный наркотик уходит за границу именно потому что в Кирме для него практически нет рынка сбыта. Кирмианцы презирают наркоманию и вообще любое отравление собственного тела ради каких-то эфемерных наслаждений. Но более всего Минлу поразила уверенность некоторых необразованных, как она мягко именовала их про себя, жителей Агрона и Сайтоны в том, что буквально все кирмианцы живут в каком-то невообразимом свальном грехе, почитая сексуальную распущенность и вседозволенность нормальным порядком вещей. Якобы в Кирме мужья спокойно отдают своих жен для любовных утех друзьям и начальникам и сами жены ничуть не возражают против этого, братья совокупляются с сестрами, дети с родителями, любовники и любовницы есть у всех и это нисколько не скрывается, многолюдные оргии происходят постоянно и прямо на улицах, в парках, на рынках, в ресторанах и т.д. Это была настолько чудовищная и бессмысленная инсинуация, что Минлу просто терялась, сталкиваясь с ней. Всё было с точностью до наоборот. Секс в Кирме был страшным табу и если случался то исключительно между мужем и женой, под покровом ночной тьмы и в глубокой тайне, так чтобы и сами влюбленные не видели друг друга за этим занятием. Такое понятие как любовники и любовницы практически отсутствовало, женщины ходили запеленатые от шеи до пят и никто и помыслить не мог не то что о какой-то там оргии, но даже о фривольном замечании или каком-то самом невинном флирте между незнакомыми людьми. Минлу не верила своим ушам, когда в иностранных портах мужчины, искренне полагая её немыслимой оторвой и отчаянной шлюхой, спокойно предлагали ей деньги, за то чтобы она обучила их таинствам искусства любви, которыми, как они глубоко верили, несомненно в совершенстве владеют все кирмианские женщины. И так же искренне удивлялись и недоумевали когда она мягко говоря отказывалась. Но все же это была дикость, невежество, незнание, предрассудки, которых по идее должны быть лишены высокообразованные служители Судебной палаты. Минлу была наслышана о том, что судей готовят в специальных академиях и университетах, где будущие вершители законов постигают многие науки и искусства. По её мнению такие люди должны обладать внутренним духовным противоядием от всего того мракобесия и дикости, которые порой захлестывают людей не прочитавших за всю свою жизнь ни одной книги. Но пару раз столкнувшись с «красноголовыми» и опять же после её печального приключения в Туиле она поняла что это вовсе не так. И у неё есть все причины испытывать тревогу при появлении судебного отряда. Кроме того, Минлу вполне себе уяснила, что порой она вызывает раздражение, особенно у представителей сильного пола, тем что кажется им чересчур независимой и заносчивой. Вроде бы маленькая, худенькая девушка из дикой грязной страны и вдруг нацепила на себя этот меч, дерзко смотрит, умно говорит. Так ей это объясняла Рита – веселая, острая на язык актриса из бродячего сайтонского театра. Одна из немногих с кем Минлу по-настоящему подружилась за время своих странствий. Звезды переплели их судьбы так, что Рита появилась в тот момент, когда Минлу очень нужна была помощь и поддержка. И бойкая, свободолюбивая, дерзкая молодая женщина, она была лет на пять старше Минлу, выручила попавшую в неприятности кирмианку и после этого, так сказать, взяла её под своё крыло. Поскольку их театр двигался в нужном Минлу направлении, она провела со своей новой подругой почти три месяца. И это было наверно самым прекрасным временем за всё её путешествие. Минлу считала, что Рита научила её очень многому, в том числе и как вести себя с этими непонятными и иногда такими пугающими мужчинами, а главное глядеть на эту жизнь немного проще и беспечнее.

Отряд приблизился почти вплотную и Минлу усилием воли заставила себя не опускать глаза. Она не хотела показаться навиру и его подчиненным испуганной. Тем не менее её сердце забилось сильнее, когда судебный чиновник поднял руку, останавливая всю кавалькаду. Навир оказался высоким черноволосым молодым человеком лет 27-28. У него было приятное бледное лицо с тонкими губами и пронзительными очень темными карими глазами. Одет он был как и полагалось всякому судье в алый камзол из восхитительной жаккардовой ткани с золотистым тиснением и в роскошный черный плащ с золотой вышивкой по канту. Его темные глаза просто вонзились в кирмианку. Минлу постаралась спокойно встретить его взгляд и также спокойно отвернуться, обратив свой взор на лейтенанта в коротком синем камзоле без рукавов с офицерскими нашивками на груди, в белой рубашке, в темно-фиолетовом плаще и в широкополой светлой шляпе с пышным зеленым плюмажем. Кроме того вокруг его мощного торса был обернут залихватский красный кушак, который по мнению Минлу скорее пошел бы какому-нибудь кайхорскому пирату, чем суровому командиру отряда судебной гвардии. У лейтенанта было широкое лицо, украшенное курчавой русой бородой и внушительными усами и к удивлению девушки ему наверно было лет пятьдесят. Она посчитала что он явно засиделся в этом чине, но с другой стороны он произвел на неё приятное впечатление. Пожилой лейтенант выглядел вполне добродушным и умным человеком.

Навир, сдерживая нервно переступающего, высокого поджарого тонконогого темно-бурого жеребца, цепко оглядывал девушку. На её огромного пса и сидевшего на коне лоя он едва бросил взгляд.

Темный жеребец фыркал и мотал головой, всадник чуть приотпустил его и конь подался вперед, надвигаясь на кирмианку. Но девушка, не отнимая ладони от мощного затылка большой серой собаки, стояла не шелохнувшись. В последний момент навир повернул своего коня к ней боком.

– Кто такая? – Спросил молодой судья звонким голосом.

– Девица Линрэн, господин навир. Младший писарь алмазного корпуса Дигвианской библиотеки. Следую в Акануран из Орисонды, где практиковалась в искусстве каллиграфии в Храме Тысячи свитков.

Минлу проговорила всё это очень спокойно и уверенно. Она пользовалась этой легендой практически постоянно во время своего путешествия. Только раньше, когда она следовала с востока на запад, то якобы она направлялась в Орисонду, где собиралась постигать великое искусство каллиграфии в легендарном Храме Тысячи свитков, а теперь, следуя в обратном направлении, соответственно подправляла легенду таким образом, что будто бы возвращается на родину. Правда, обычно, она всегда называлась своим настоящим именем, но сейчас в последней момент, передумала. Она использовала название своей родной деревни. Так когда-то советовал ей мастер Киадо, что если попадет она в сложную ситуацию, в которой будет нецелесообразно использовать свое настоящее имя называться именем того места откуда она родом. Как будто бы в этом есть и некий сакральный смысл, родная земля не оставит свою дочь и называясь им, она словно взывает к духам и пращурам своей родины, которые придут и обязательно помогут ей. Впрочем, Минлу не слишком в это верила, но признавала некоторый практический смысл скрыть свое имя. В Туиле, когда речь шла об убийстве человека, она не посмела лгать, но сейчас сочла это вполне возможным. Конечно, абсолютно невероятно, чтобы судья из восточной части страны уже был наслышан о некой кирмианке по имени Минлу, убившей добропорядочного подданного агронского короля, но возможно он услышит об этом в будущем. Так пусть он не сможет связать случайную встречу и преступницу, сбежавшую от правосудия в Туиле, хотя бы по имени. Ну а что касается её должности писаря, то за ней действительно было закреплено это место и номинально она числилась в чиновничьем аппарате главной королевской библиотеки в Дигвиане и даже была внесена в распорядительные книги на получение жалованья. Это было некое официальное прикрытие для хранительницы Шивтака, Ключа Синей Бездны, ибо кто она такая на самом деле знали совсем немногие.

– Ты не выглядишь писарем, – заметил навир.

Минлу, до этого смотревшая прямо перед собой, куда-то в туловище красивого жеребца, стараясь казаться почтительной и смиренной, полагая что такое поведение скорее придется по вкусу служителю Судебной палаты, подняла глаза на молодого человека. Ей неожиданно припомнилось как веселая неугомонная Рита горячо убеждала её использовать преимущества собственной внешности. Утверждая, что она прелестная молодая женщина и что своеобразие её восточной красоты только добавляют ей привлекательности и очарования в глазах мужчин Сайтоны и Агрона. Минлу краснела и пыталась отшучиваться, но Рита настаивала. Она конечно видела как Минлу робеет и смущается, если к ней, с какими-то неясными для нее намерениями, приближались мужчины. Хотя самой Минлу казалось, что она давно изжила это и за месяцы странствий научилась вести себя бодро и уверенно в присутствии кого бы то ни было. Но Рита так не считала, она безапелляционно утверждала, что Минлу вместо того что быть женственной, игривой и умной, ведет себя как обороняющийся маленький ребенок.

– Возможно кирмианские писари выглядят чуть иначе чем агронские, – ответила девушка и позволила себе скромно, но, как она считала, мило или даже обворожительно, улыбнуться. Являться миру в роли писаря для неё было не только естественно, но и очень благоразумно. Так полагали и её учителя, и она сама. Во-первых, Минлу, владевшая несколькими языками и вполне искушенная в искусстве каллиграфии и графологической науке, с легкостью могла доказать кому угодно своё профессиональное мастерство, а во-вторых, практически во всех странах писари за свою, если не ученость, то, по крайней мере, грамотность, а также, как почему-то считалось, безобидность, почти монашескую незлобивость и чуть ли не кротость воспринимались и простыми людьми и власть предержащими весьма положительно, добродушно и приветливо.

Однако навир не выглядел ни добродушным, ни приветливым и явно нисколько не оттаял от столь щедро подаренной ему обворожительной улыбки. Он цепко оглядывал девушку, словно что-то выискивал.

– А для чего писарю меч?

– Дорог много – Путь один, – ответила Минлу и неторопливо поправила волосы, убирая роскошные черные пряди за ухо и чуть изгибая голову, открывая взору любого кто пожелает смотреть нежную тонкую шею. – Дорога меча и дорога кисти ведут по одному Пути, Пути, где человек обретает силу единения с миром, мастерство естественности, осознание происходящего и покой всеобъемлющей пустоты. Меч и кисть есть суть одного и того же, различие только в форме.

Минлу говорила очень проникновенно и глядела на судью весьма многозначительно, стараясь дать ему понять, что видит в нем что-то особенное. Рита настаивала, что именно взгляд, долгий, заинтересованный, благожелательный, призывный и в тоже время робкий способен очаровать и пленить мужчину, заставив его с любопытством и желанием думать только о той кто так на него смотрит.

Но ни проникновенные взгляды, ни соблазнительный вид бархатной шеи, ни мудрые сентенции не произвели на молодого человека ни малейшего впечатления.

– Где переходила границу? – Холодно спросил он.

Минлу на несколько секунд замешкалась, пытаясь припомнить название города или деревни, рядом с которой она перешла из Сайтоны в Агрон. Но за долгие месяцы скитаний она побывала в стольких местах, узнала и забыла столько городов и деревень, что вытащить из всего этого вороха один единственный было не так-то просто.

– Э-ээ…, – протянула девушка, при этом не забывая приветливо и даже ласково улыбаться молодому человеку: – это было в провинции Камельш, пограничная застава возле деревни… да, Горячие Камни.

– Но это намного южнее кратчайшей дороги из Орисонды в Агрон, – тут же заметил навир, – зачем понадобился такой крюк?

– Мне так было удобнее, – пожав плечами, легко ответила девушка. – Я познакомилась с артистами бродячего театра и предпочла ехать вместе с ними. – И Минлу радостно пропела четверостишие из популярной песенки бродячих артистов: – В сине-алые просторы Ты катись, фургон, катись. Мы бродячие актеры, Мы играем смерть и жизнь.

Однако бледное серьезное лицо молодого судьи оставалось всё таким же непроницаемым, а его темные глаза всё так же пронзительно и с подозрением всматривались в кирмианку.

– Насколько хорошо ты владеешь мечом?

– Почти также хорошо, как пером и кистью, – обольстительно улыбаясь, ответила девушка и при этом она как бы в некой задумчивой мечтательности гладила себя ладонью по правому боку. Рита учила её, что мужчина очень возбуждается, наблюдая за тем как девушка неосознанно ласкает и поглаживает себя, ибо его хищному самовлюбленному уму кажется что тем самым ему подсказывают чего от него ждут.

И навир и правда вроде бы как-то проникся наконец образом прекрасной «девицы Линрэн» и мимоходом оглядел её фигуру.