– Как?
– Просто. Разбирательство будет длиться не один день. Нужно отправить посыльных для проверки данных, согласись. Все это время тебя будут держать в каком-нибудь местном каземате. Работорговцев с остальными рабами конечно пропустят, никто не вправе их задерживать по заявлению одного жалкого раба. Другое дело что если потом будет доказано что они пытались обратить в рабство свободного человека, путь для них в эту страну будет закрыт и здесь на них будут охотиться как на бешенных зверей. Но представь, ты сидишь месяц или даже два в этом каземате. А за это время ты внезапно погибаешь от ядовитой иглы или отравленной пищи или свалившись с лестницы или как-то еще. Понимаешь, здесь столько всего намешано, это настолько мутные воды, что тут случается всё что угодно и нужно быть готовым ко всему. В конце концов тебя могли бы переправить нелегально или просто попался бы продажный пограничник и все.
– Очень жаль, – сказала Элен.
– Что жаль? – Не понял судья.
– Что вы живете в таком прекрасном мире и настолько ограничены и примитивны. Превращаете людей в рабов, продаете своих детей, покупаете и продаете себя.
– Что поделаешь, люди не совершенны. В твоей стране по-другому?
– По-другому. А зачем вам вообще рабы? Какой в этом смысл? Нужны ведь надсмотрщики, охранники, бараки, еда. Не проще ли просто нанять свободных людей на требуемые работы за деньги?
– Да, рабов нужно охранять и кормить, но и все-равно это дешевле, чем платить вольнонаемным. Всегда будет дешевле. Всегда. А кроме того рабов порой используют таким варварским образом, что ни один нормальный человек не согласится на это добровольно.
– И что, после того как человеку поставят клеймо на руку, он обречен быть рабом до конца своих дней?
– Ну почему, если хозяин будет достаточно милосерден, то он может дать рабу вольную. А татуировку или клеймо можно свести кислотой или просто одеждой закрыть, главное что никто уже не объявит этого человека беглым рабом, за которым будут охотиться как за диким зверем.
Элен допила свой морс и как-то странно посмотрела на судью.
– Значит если хозяин будет достаточно милосерден?… – Проговорила она с каким-то затаенным чувством, которого Мастон Лург не понял.
– Тебя смущает слово «милосерден»?
– Из ваших уст да.
Судья отпрянул назад, выпрямляя спину. Девочка опять начинала показывать когти.
– Ты конечно считаешь, что такому как мне просто неизвестен смысл понятия милосердие, не так ли?
– Герцог тоже поставит мне на руку клеймо и свое имя? – Холодно поинтересовалась Элен.
Судья немного растерялся от этого вопроса.
– Да нет, я думаю … вернее я уверен что нет, конечно же нет.
– Скажите мне честно, господин инрэ, в глубине души вы без сомнения считаете, что вы намного лучше, чем этот Далив? – Пристально глядя на своего собеседника, спросила Элен.
Судья некоторое время спокойно смотрел в синие глаза ребенка.
– Знаешь, я ждал что в конце концов ты сведешь нашу беседу к этому, – сказал судья. – Но дело в том, что ни в глубине души, ни на поверхности я не думаю об этом. Мне глубоко безразлично насколько хорошим или плохим меня считают окружающие. Меня, как ты наверно уже могла догадаться, волнует только насколько я богат или беден.
– Знаете, в самом начале похищения я обещала себе, что непременно отомщу вам. Не знаю как и сколько времени это займет, но отомщу. Но теперь мне это не нужно. Мне жаль вас, вам очень не повезло в вашей жизни.
– Неужели? – Судье было слегка не по себе, это странная девчонка говорила настолько по-взрослому, что это начинало нервировать его.
– Даже если бы мне сказали только два факта из вашей жизни – что вы продали работорговцам свою жену и продали своему начальнику похищенного вами ребенка, то я бы уже решила, что вам крупно не повезло в жизни. Ибо конечно не один нормальный человек не поступил бы так, значит что-то сделало вас ненормальным. Но теперь, общаясь с вами, мне жаль вас еще больше. Вы в своей жизни не встречали хороших людей. В силу каких-то обстоятельств, вашей профессии, склада вашего ума, вашего характера, вашей замкнутости или чего-то еще, вы видели человеческую природу только с самой грязной и подлой ее стороны. Вы не знаете и даже не допускаете мысли, что человек может быть честным, щедрым, благородным, бескорыстным, приносить себя в жертву ради других, проявлять милосердие и великодушие. Вы просто не представляете, что такое может быть, как человек, который никогда в своей жизни не видел синего цвета не в состоянии себе представить его. У вас не может быть ни друзей, ни любимых, потому что вы просто не верите в них. И поэтому мне жаль вас. Я, которая прожила на свете гораздо меньше чем вы, тем не менее прекрасно знаю, что люди могут быть такими.
Элен замолчала и встала из-за стола. Промокнув губы салфеткой, она положила ее на стол.
Судья внимательно наблюдал за девочкой, признаваясь себе, что он слегка потрясен её речью.
– Значит ты не будешь мне мстить? – Спросил он со слабой улыбкой.
Элен посмотрела ему в глаза и отрицательно покачала головой.
– Я уже отомщена, – сказала девочка и направилась к деревьям, на ветвях которых сидели П-образные существа.
Некоторое время она наблюдала за ними. Иногда существа соскальзывали с ветки, устремлялись по дуге вниз, паря на каком-то подобие перепончатых крыльев, что-то хватая в воздухе и заканчивая свой полет на другой ветке. Наконец Элен решила, что она вроде разобралась что к чему. В воздухе порхали какие-то насекомые, которых было очень плохо видно, по крайней мере для ее глаз. И П-образным существами, которых девочка в конце концов нарекла «пипиками», посчитав, что это название удачно отражает тот факт что в начале полета существа издавали слабый пипикающий звук, казалось также было очень трудно различить их в обычном освещении. Но зато они прекрасно видели их в тех спектральных лучах, в которые превращался дневной свет, преломленный через перья-перепонки, натянутые между конечностями пипиков. Элен была очень горда своими наблюдениями и умозаключениями. "Я совсем как профессиональный астрозоолог-натуралист", сказала она себе.
Мастон Лург все еще продолжал сидеть за столом, невидящим взором уставившись в белоснежную поверхность скатерти. Наконец он поднялся и медленно пошел в сторону леса.
– Я отойду ненадолго, – громко сказал он, обращаясь к Галкуту.
Тот молча кивнул.
Когда судья удалился, Элен приблизился к лошадям, которые опустив свои большие головы, с аппетитом щипали красно-коричневую траву, вызывая настоящие маленькие штормы в растительном покрывале. Галкут широкой щеткой счищал с одного из животных собравшуюся за время скачки грязь, пыль и взмыленную пену.
Через некоторое время девочка оказалась рядом с мужчиной в клетчатой рубашке и принялась наблюдать за его работой. Тот не обращал на маленькую зрительницу никакого внимания.
– Здорово тебя тот старик завалил, – наконец сказала Элен и насмешливо улыбнулась.
Она просто не могла сдержаться. Ее просто подмывало хоть как-то уколоть этого молчаливого субъекта. Обида, затаенная на Галкута после того как он заставил ее пережить боль, страх и унижение, никуда не делась. И то что он защищал ее в сражении с туру ничего для нее не меняло, по крайне мере девочка сама убеждала себя в этом.
Галкут смачно сплюнул на землю и ничего не ответив, продолжил чистку шкуры животного.
– Двумя легкими движениями сломал такого громилу, – продолжила Элен. – И руку так профессионально вывернул. Настоящий мастер.
Галкут посмотрел на девочку. Элен ответила ему насмешливым взглядом.
– За это я убил его, – наконец сказал мужчина.
Элен уже давно подозревала, что Галкут понятия не имеет о её способности видеть правду и ложь. Было бы вполне логично со стороны судьи предусмотрительно не делиться со своим слугой столь ценной информацией. Сейчас она убедилась в этом окончательно.
Девочка усмехнулась.
– Ты лжешь, – с абсолютной уверенностью сказала она, ибо видела что это действительно так.
– Не лгу, – спокойно ответил Галкут. – Когда сказал что иду за хлыстом. Он был в конюшне. Я вонзил в него огромные вилы с четырьмя зубьями. Прямо в живот.
– Ты лжешь, – с точно той же интонацией повторила Элен.
Галкут повернулся к ней всем телом и опустил руку с щеткой.
– Думаешь я боюсь тебя? – С вызовом спросила Элен, заставляя себя оставаться на месте.
Мужчина засунул руку в карман, что-то вынул и протянул ей. Немного поколебавшись, девочка сделала два шага вперед и взяла предложенный ей предмет. Некоторое время она внимательно разглядывала тонкое черное кольцо. На внутренней стороне была витиеватая надпись: «Карудзо» и восемь цифр: 20865352.
– Я забрал это у него, – сказал Галкут и на этот раз Элен видела, что он говорит правду. Это озадачило ее. Он лгал, что убил старика и тем не менее каким-то образом получил его кольцо. Немного поразмышляв над этим, девочка пришла к выводу, что скорее всего он оглушил старика и снял с его пальца кольцо. Наверняка подкрался к нему осторожно со спины и ударил его по голове, решила она. Она уже собралась с презрением высказать свою догадку, дабы поразить его этим, но в последний момент передумала.
Девочка молча протянула руку, возвращая кольцо слуге судьи.
– Оставь себе, – сказал Галкут.
– Зачем оно мне?
– Ну, как напоминание что и на мастера бывает проруха, – спокойно ответил мужчина в клетчатой рубашке.
Конечно, подкрался, ударил исподтишка, почти сказала она вслух, но снова остановила себя.
– Мне ничего от тебя не нужно, – сердито проговорила она, настойчиво протягивая кольцо.
– Прими это не от меня, а от самого старика. Вы же кажется подружились с ним. Может еще встретитесь, тогда и вернешь.
Элен задумчиво посмотрела на Галкута. Все-таки он какой-то странный, решила она, никогда не улыбается и так верен судье. С какой стати? Девочка засунула кулак с зажатым в нем кольцом в карман своей синей куртки.
– Как же я с ним встречусь, если ты его убил? – Насмешливо поинтересовалась она и с удовольствием пронаблюдала выражение легкой досады, промелькнувшие на лице мужчины. С огромным удовольствием.
Галкут повернулся к лошади и возобновил чистку.
53.
Минлу Такулада Хин, Хранительница Ключа Синей бездны, сидела на лежавшем на земле седле, обхватив ноги и поставив подбородок на колени, и задумчиво глядела в огонь. Вокруг уже было темно и на небе сияли звезды и две маленьких луны. Металлический пес расположился слева от девушки и казалось дремал, чуть повернув голову набок. По крайней мере его глаза были закрыты золотыми веками. Талгаро бродил где-то в темноте по небольшому лугу вместе с расседланным жеребцом и нашептывал ему древние заговоры своего народа. Лоя утверждал, что это придает коню бодрость, силу и выносливость. Никто с ним не спорил.
Минлу и Талгаро не пришлось ничего придумывать себе на ужин. Кит угостил их большими волшебными таблетками, разбухшими в их ртах в сладковатую нежную массу, которая сделала их совершенно сытыми. И девушка, и лоя уже почти не удивлялись тем маленьким чудесам, которые совершал металлический пес и принимали их вполне спокойно, как само собой разумеющееся от такого странного волшебного существа, каким без сомнения являлся Кит.
Девушка подняла лежавшую возле ног ветку и постучала по угольку, заставляя его озариться малиновым свечением. Мысли ее витали в сферах, которые она обычно старалась избегать. И не просто избегать, а даже сознательно запрещать. Но сейчас она вдруг взяла и позволила. «Я живу неправильной жизнью», сказала она себе, готовясь к укорам совести и шквалу возмущений со стороны чувства долга. Но ни совесть, ни чувство долга на этот раз никак особенно не прореагировали, словно пребывали в том же расслабленном, слегка апатично-рассеянном состоянии что и их хозяйка. Неправильность, по мнению Минлу, состояла в том что она была отчаянно одинока. Так было почти всегда в ее жизни, с того момента когда она семилетней девочкой взяла в ладони Ключ Синей бездны и он вспыхнул нестерпимо ярким сиянием, заставив окружающих прикрыть глаза. Волшебство древней реликвии выбрало себе новую хранительницу и люди с благоговением и радостью склонились перед избранным ребенком. После этого девочка поселилась в Храме Падающих Звезд, окруженная учителями и наставниками, отныне и навсегда вырванная из обычной жизни. Обычной жизни… Ей всегда внушалось, что на нее возложена миссия огромной важности, чуть ли не оберегать весь род людской. И конечно же эта миссия требовала полного самоотречения и самопожертвования, никак иначе и быть не могло. Сейчас она уже понимала, что наставники, желая облегчить ее участь, ненавязчиво, исподволь приучали ее к мысли, что ничего интересного и привлекательного в обычной жизни на самом деле нет. Быт и рутина, тоска беспросветного существования с каждодневным повторением набивших оскомину обязанностей и отношений. А ей открывались захватывающие дух тайны мироздания, она посвящалась в тонкости мастерства высших искусств, она двигалась по пути познания себя и Вселенной, по пути самосовершенствования, по самому великому пути доступному для человека. Наставники не лгали. Люди за стенами храма действительно тонули в вязкой пучине быта и ежедневной рутины, так называемое мещанство окутывало их головы и сердца, а она с замиранием духа и светящимися от радости глазами проникала в загадки мира, с волнением постигая природу и человеческого естества и внутренних структур Вселенной. Все было так. Но только во всем этом был небольшой изъян и со временем, когда она стала взрослее, ее учителя, нежно любившие юную хранительницу, открыли ей, что единственно возможный путь для счастья – это гармония, гармония которая в ее положении никогда не может быть достигнута. Это нужно принять и смириться. Человек может быть счастлив лишь уравновесив свое животное начало и небесную окрыленность своего духа. Она не поняла этого и отнеслась к этому довольно беззаботно. А теперь, спустя десять месяцев странствий, она уже готова говорить, что вообще вся ее жизнь была неправильной. Ибо она пыталась отречься от своей человеческой сущности, той первозданной первобытной сущности, которая бурлила в каждой клеточке ее тела. Это было неправильно. Вне всяких сомнений. За эти десять месяцев Минлу окончательно пришла к выводу, что человек не может одинок, не должен быть одинок. Нормальному человеку общение с себе подобными необходимо как воздух. А она обречена быть одинокой до старости. Если только не случится нечто невероятного и Ключ Синей Бездны, по каким-то своим абсолютно неведомым причинам, не выберет себе другую Хранительницу. Такое пару раз случалось в прошлом. Но девушка, конечно, не ждала этого и даже не то что не ждала, она даже не смела и думать об этом. Это была крамола, богохульство, предательство, желать избавления от выбора Ключа. Шивтак избрал ее лишь по одной причине, потому что она была достойна этого, и значит она необыкновенный человек, одаренный и возвышенный, с чистым и отважным сердцем, так говорили ей наставники. И что по сравнению с этим значит такая малость как любовь между мужчиной и женщиной, которой ей никогда не придется узнать в ее освященной великой миссией жизни? Ничего не значит, конечно же ничего. Если бы она всю жизнь провела в храме, среди озер и садов, в медитациях под персиковым деревом, в купаниях в хрустальных ручьях, в упражнениях с мечом и кистью, и конечно же в ментальных слияниях с древним сокровищем, хранительницей которого она являлась. Если бы Шивтак не был бы украден и она не оказалась бы столь головокружительно и бесцеремонно вышвырнута в реальный мир. Но все же ни в каких даже самых потаенных уголках души девушка никогда не помышляла о том чтобы не быть Хранительницей. Она искренне хотела быть ею и не жалела ни об одной минуте, проведенной в Храме. За эти десять месяцев она увидела достаточно. Учителя были во всем правы, в мире обычных, нормальных людей нет ничего интересного и волнующего. В большинстве случаев это было просто болото, удручающая смесь лености ума и тела, борьбы за существования, попыток самоутверждения за счет ближнего, дикая тоска безысходности и такие же дикие попытки уйти от этой тоски. Ничего интересного, ничего. За исключением самих людей. Женщины и мужчины, дети и старики, общение с которыми и позволяет чувствовать себя живой. И это раздирающее на части, пронзительное чувство громадного, как ночное небо, одиночества при виде радостных влюбленных и счастливых родителей со своими малышами, которое безжалостно говорит тебе прямо в глаза, что всё, абсолютно всё в твоей жизни неправильно. Минлу, конечно, научилась справляться с этим беспощадным голосом. Иногда она просто заставляла его замолчать, иногда вступала в своеобразный диалог, в котором легко доказывала что всё о чем говорит голос в большинстве случаев ложь. Влюбленные предают друг друга, дети ненавидят родителей, и всех в конце концов поглощает то самое чувство тупой тоски и безысходности, ибо они не хотят идти по пути познания и самосовершенствования. Минлу знала, что права, но все же честно признавалась себе, что и учителя правы. Счастье возможно только в гармонии. И для такого существа как человек это подразумевает общение с друзьями и естественное соединение себя с кем-то кто станет больше чем друг, кто разделит с тобой твой жизненный путь, откроет тебе свой мир и навсегда станет частью твоего.
Минлу грустно улыбнулась. Она приняла и смирилась. Давно. У ней не будет возлюбленного и она не подарит жизнь сыну или дочери. Она, как бы пафосно это не звучало, будет стоять на защите чужих сыновей и дочерей от древнего зла, скрывающегося под водами Океана. Но вот друзей ей никто не запретит иметь. Она снова улыбнулась, на этот раз уже без грусти. У нее отличные друзья, странный металлический пес и вздорный маленький лоя. Может, конечно, еще слишком рано называть их друзьями, но ей бы очень этого хотелось. Хотелось иметь настоящих друзей, с которыми можно делиться печалями и радостями, и разделять их счастье и неудачи. Когда она заберет Ключ Синей бездны и вернется в Храм Падающих Звезд, она обязательно станет больше общаться с людьми из внешнего мира. Говорить с ними об огородах, урожаях, нарядах, домах, хозяйствах, готовке, воспитании детей, сердечных делах и конечно о погоде и ценах. Может ей самой не так уж много есть что сказать на эти темы, но она будет слушать. Минлу давно уже заметила, что люди очень любят когда их внимательно слушают, ведь это так приятно быть в центре чьего-то внимания, а ей нравилось слушать, гораздо больше чем когда слушают ее. Так ей по крайней мере казалось, с самого детства она внимала своим учителям, привыкая не перебивать их и внимательно следить за смыслом их слов.
Минлу привстала с седла, чтобы дотянуться до кучи дров. Подбросив в огонь несколько веток, она посмотрела на Кита. Его металлическая голова совершенно по собачьи лежала между широких лап и глаза были закрыты. Спит, подумала девушка. Впрочем, она не была до конца уверена, что странному псу необходим сон. На мгновение в ее голове возник образ металлического сердца от которого расходятся тонкие металлические трубки. «Вздор, – решила она. – Как бы ни был устроен Кит внутри, очевидно что это не копии органов и сосудов живой собаки, но только выполненных из металла. Вряд ли железным мускулам пса нужна кровь несущая кислород. Скорей уж там нечто напоминающее шестеренки, винтики и пружинки из механизмов Лоя». Хотя и в это ей тоже слабо верилось, уж слишком Кит был живым и настоящим. Она видела на его морде улыбку. Улыбку! Никакие шестеренки и винтики не смогли бы этого сделать. «Из чего сделаны его губы? – Спросила она себя. – Разве может какой-нибудь металл так натурально изгибаться, как настоящая кожа». Девушка покосилась на Кита. Еще ей было жутко любопытно о чем он думает. На что похожи его мысли?
Кит занимался тем что ориентировался на местности по расположению звезд и навигационным данным своего маршрута, которые он тщательно фиксировал с того самого момента как они с Элен покинули полицейский истребитель. Кит спозиционировал свое местоположение и затем рассчитал расстояние от себя до Аканурана, ориентируясь на точку на карте в которую ткнул пальцем Талгаро, утверждая что столица именно здесь. Пес не мог высчитать точную длину маршрута, ибо не знал как пролегала со всеми своими изгибами дорога до Аканурана. Но все же он получил примерное расстояние и понимая что это бессмысленно поделил его на свою среднюю скорость. Получилось что примерно через пятьдесят альфа-часов, стандартных звездных часов, традиционно равных длине часа прародине человечества, он бы уже был в окрестностях Аканурана. Меньше чем за двое суток он мог оказаться рядом с Элен. Но Кит оставался неподвижен. Его спутникам необходим был отдых и он вынужден был терять время в бездействии. Однако чем больше пес думал над этим, тем больше признавал целесообразными доводы кирмианской девушки и лоя. Да он может оказаться в Акануране на пару дней раньше, но что он может сделать один? Только поднять переполох, последствия которого непредсказуемы. Девочку могут увезти и спрятать, этого нельзя допускать. Сейчас лучше действовать тихо и незаметно, терпеливо и обдуманно, чтобы застать похитителей Элен врасплох. Кит не мог умышленно понизить уровень тревожности по отношению к своей хозяйке, но чтобы хоть как-то унять переживания, он мог совершить другое маленькое чудо. Именно так это называл сам Родерик Атинховский, дедушка Элен по материнской линии, создатель собакообразного робота, рассказывая об этом девочке и ее отцу. «Это удивительная вещь, друзья мои, – с улыбкой говорил он. – Это просто маленькое чудо, которое Кит может совершать по собственному усмотрению. Переходить в так называемое состояние «не ума». Тысячелетиями различные мистики, философы, монахи, мастера боевых искусств и просто уставшие от бесконечно шума в голове люди стремились достигнуть этого состояния. Медитации, дыхательные практики, коаны, дхарана и так далее были призваны помочь людям в этом ментальном подвиге. Пытаясь остановить бесконечные прыжки сознания с одной мысли на другую, унять фоновый шум в своей голове, чтобы обрести покой и просветление. Конечно наш милый Кит, вряд ли обретет просветление и начнет проповедовать как Гаутама, хотя кто знает… Шучу, шучу. Но так или иначе, Кит может в любой момент, когда ему заблагорассудится в мгновение ока перейти в подобное состояние. Сознательное мышление отключено и бесконечный поток мыслей остановлен. Абсолютная тишина. Здорово, да?». Пес перешел в состояние «не ума», оставив функционирующим только сканирующий так называемый «тревожный блок», который был подключен к внешнему зрительному и слуховому восприятию, и должен был разбудить сознание робота, если сочтет что в окружающей реальности присутствует явная или потенциальная угроза. Кит мог устанавливать для «тревожного блока» объекты, угрозы которым следовало отслеживать. По умолчанию это конечно были Элен Акари и сам робот. Но сегодня он включил в список кирмианскую девушку и лоя.
Минлу снова посмотрела на металлическую собаку. Тот продолжал спать. Или делать вид что спит. Девушка посмотрела вправо, туда куда ушел Талгаро вместе с конем. Но сколько она не вглядывалась, кроме синей тьмы с чернильными контурами деревьев, она ничего не увидела. Ей хотелось с кем-нибудь поболтать, но видимо сегодня не судьба, решила она и подумала что пора укладываться спать. Так как Кит забрал из тюрьмы вместе с мечом мастера Юн Фая, ее сумку и скатанное одеяло, спать на земле ей не придется. Девушка опять посмотрела на металлического пса. Перед тем как улечься у костра и закрыть глаза, он сказал что им лучше всего спать возле него, так как он будет излучать тепло с такой интенсивностью чтоб им было комфортно, не жарко и не холодно. Девушка и лоя вежливо поблагодарили, но так и не дали понять воспользуются ли они предложением пса или нет. Сейчас Минлу думала, что было бы здорово провести ночь в потоках нежного тепла от металлического тела Кита, но как-то ей все-таки было не по себе. Она и сама не смогла бы объяснить причину этой неуверенности, наверно просто слишком непривычно, спать под боком у такого удивительного существа как Кит. Пока она размышляла над этим, пес поднял голову и открыл глаза.
– Кто-то идет, – сказал он совершенно спокойно.
– Что? – Встрепенулась Минлу, отрываясь от своих мыслей. – Кто?
– Не знаю. Люди. Много. Я пока только слышу их.
Девушка уставилась во тьму там где была дорога.
– Со стороны Аканурана, – подсказал Кит.
Минлу стала глядеть в нужном направлении. Скоро там замелькали огни.
– Факелы несут, – сказал Кит. – Примерно человек двадцать.
Мысли о сне испарились. Девушка положила левую руку на меч и села прямо. За десять месяцев странствий она повидала всякого, но по большому счету ей редко приходилось не то что обнажать свой клинок, но и хотя бы намекать на его присутствие. Люди попадались разные, и хамы, и наглецы, и насмешники, и очень горячие любители женского пола, но до прямой конфронтации дело доходило очень редко. Впрочем, встреча с лесорубами возле Туила и последующий суд сильно поколебали ее доверие к людям. Хотя и до этого она встречала подонков, но на этот раз их было что-то слишком много для одного места, говорила она себе.
Теперь и она услышала голоса.
– Может позвать Тала? – Спросила Минлу.
Кит посмотрел направо в сторону леса.
– Он достаточно далеко сейчас. – Сказал он. – Я думаю нет необходимости поднимать крик. Ты думаешь эти люди могут быть опасны?
Она пожала плечами.
– Пока ничего не могу сказать по этому поводу. Но исключать этого нельзя.
Некоторое время они смотрели на пляшущие огни факелов.
– Некоторые из них совершенно голые, – объявил Кит.
– Что?!
– Один идет к нам. – Предупредил Кит. – Голый.
Пес положил голову между лап и закрыл глаза.
Девушка кинула на него быстрый взгляд. Как и было договорено, Кит будет стараться вести себя как можно более неприметно, дабы не вызывать излишнего ажиотажа. А это означало, что первый разговор с нагим незнакомцем девушке придется вести одной. Впрочем, ощущение рядом такого могучего товарища кому угодно придаст уверенности, с улыбкой подумала Минлу. Она повернула голову навстречу приближающейся фигуре.
Из темноты вышел высокий, очень худой мужчина, с взъерошенными темными волосами, широким носом и большими глазами. Он был абсолютно голый, на нем не было даже обуви. В правой руке он держал длинную, прямую палку, к верхнему окончанию которой крепилась маленькая перпендикулярная перекладина с деревянным кругом на ней. «Анк, – подумала девушка. – Ключ жизни, символ бессмертия. Объединяет крест, как символ жизни, и круг, как символ вечности. Также его форму толкуют как восходящее солнце, как единство противоположностей, как мужское и женское начало. Хотя мне больше нравиться толкование, в котором верхний круг – это божественный мир, перекладина – линия горизонта, а вертикальный шест – путь который должен пройти человек чтобы постигнуть божественное. Но клянусь Нефритовым Драконом этому парню несомненно ближе всего толкование, где петля символизирует женские половые органы, а Т-образная форма мужские. Ну-ну». Девушка отвлекала себя этими мыслями, заставляя себя смотреть в лицо мужчины и сдерживая порыв опустить глаза ниже. Не то чтобы ей было слишком любопытно, но наверно это что-то инстинктивное, решила она. «Когда перед тобой возникает голый мужчина, а ты женщина, то ты нет, да и скользнешь взглядом по его гениталиям. Наверно это нормально. – Успокаивала она себя. – Или это только у девственниц такой нездоровый интерес?».
– Приветствую вас, добрый человек, – чуть склонив голову, проговорил незнакомец. – Да снизойдет на вас небесная благодать и продлятся ваши дни на века.
– Мира и тепла, тебе, – сдержанно ответила девушка.
Приветствие незнакомца показалось ей слишком церемонным. «Сейчас проповедовать начнет», с тоской подумала Минлу. За время своих странствий девушка встречала немало последователей разного рода религий, и основных, и местных, доморощенных и вообще каких-то запредельных. В большинстве случаев эти представители вели себя мирно и вполне дружелюбно и Минлу ничего против них не имела, за исключение тех случаев, когда они уж слишком усердствовали, рьяно и настойчиво обращая в свою веру всех до кого могли дотянуться. Хотя не все уж они и такие мирные, вдруг подумала девушка, вспомнив кровожадного и неимоверно глупого отца Буртуса.
Где-то там в темноте за спиной голого мужчины слышались голоса, которые звучали оживленно и даже весело, иногда кто-то смеялся.
– Меня зовут Марат, – сказал мужчина и улыбнулся. Эти его простые слова и улыбка были настолько приветливыми и искренними, что девушка против воли ощутила мимолетную симпатию к этому человеку. Но, впрочем, она прекрасно знала насколько внешне приятными и милыми могут быть эти фанатики, тогда как на самом деле они были насквозь фальшивыми лицемерами и ханжами, желающими власти над доверчивыми людьми.
– Минлу, – все также сдержанно представилась девушка.
– Я бы хотел узнать, госпожа Минлу, не будете ли вы против, если мы на ночь расположимся на этой поляне по соседству с вами. Мы несколько припозднились с поиском ночлега и сейчас уже очень темно чтобы искать подходящее место, а к тому же здесь недалеко ручей.
– Располагайтесь, – пожав плечами, сказала девушка. – Это свободная земля, насколько мне известно, и вам не нужно мое разрешение.
– Пусть и так, но мы не хотим хоть как-то досаждать вам, сэви.
– Вы мне не досаждаете, – успокоила его девушка.
– Благодарю вас, госпожа, – сказал Марат, скользнул взглядом по металлическому псу и, еще раз приветливо улыбнувшись, удалился.
Когда они остались одни, Кит открыл глаза и поднял голову.
– Какой вежливый молодой человек, – произнес он.
– Ну не такой уж и молодой, – заметила девушка. – Но ты прав, вежливый до ужаса.
– А чего он голый-то? – Спросил Кит, повернув голову и посмотрев на кирмианку.
Минлу улыбнулась ему.
– Ну я как-то постеснялась спросить.
– Я думал что ты так знаешь. Может какая-то знаменитая секта. Ходят голые, живут на природе, и вождь у них велеречивый Марат с анком в руке.
Девушку насмешило слово «велеречивый». Она также отметила, что Кит знает что такое анк. В Храме Падающих Звезд анк относился к разряду тайной мудрости древних. Может металлический пес и сам из этого разряда, мелькнуло у нее в голове.
– По крайне мере в Кирме об этой секте ничего не известно, – сказала она. – Да может они и не секта, может их ограбили.