Корректор. Книга четвертая. Река меж зеленых холмов

– А… – Умайя нерешительно посмотрела на Карину. Та возвела глаза к небу.

– Вы не смотрите, что он большой и старый, – соболезнующим тоном сообщила она. – По умственному развитию он примерно на вашем уровне, так что вы с ним вполне поладите. Только не позволяйте ему ломать все вокруг, а то гонору в нем много, а понимания ни на грош. Девочки, у меня дела. У нас в Сураграше время от катонийского на полсуток отличается, сейчас разгар дня, меня люди ждут. Будильник в ухе уже пищит, напоминает.

– Да-да, госпожа Карина, мы понимаем! – торопливо сказала Умайя. – Мы здесь каждую ночь, так что если мы тебе потребуемся…

– Обязательно позову, – Карина кивнула всем троим на прощание, подняла руку – и сообразила, что не знает, как отключиться. Трансляция по каналу все еще шла со стороны Бокува… а, нет, уже напрямую. Наверное, переключилось, когда та исчезла. Тогда нужно просто оборвать сессию.

И перед тем, как Ракуэн погас у нее перед глазами, она еще успела увидеть, как Палек снова превращается в кролика. На сей раз – высотой всего лишь с человека, зато прямоходящего, в черном костюме и странной черной шляпе трубой. Ну что за шалопай, однако!

06.08.858, вододень. Северная граница Сураграша

– Вам туда, – хмурый вайс-капитан махнул рукой в сторону просвета в деревьях, за которым угадывались близкие голые скалы. – Три версты – и вас встретят.

– Встретят? – встревоженно переспросил Слай. – А вы что – дальше не идете?

– Не можем, – неохотно пояснил офицер, чье имя Слай так и не запомнил. – Предупредили, что хватит с них одного штурма. Следующие три версты – нейтральная территория, ни наших, ни ихних нет. Езжайте спокойно, здесь дорога прямая и твердая, не заблудитесь.

– Но… – еще не закончив первое слово, начальник геологоразведочной партии понял, что его уже не слушают. Командир эскорта уже повернулся к нему спиной и размашисто шагал к джипу, тащившемуся за колонной. Джип, шедший впереди, уже разворачивался, пробуксовывая на узкой, заросшей травой лесной дороге.

Слай выругался сквозь зубы. Затея не нравилась ему с самого начала. Он прекрасно помнил, как восемь лет назад его партия вернулась из Сураграша – до нитки ограбленная местными бандитами, потерявшая коллекцию образцов за целый сезон (ну на хрена бандитам сдались полторы тонны камня?) и недосчитавшаяся двоих, умерших от загадочных тропических болезней. И им еще повезло – две партии бесследно исчезли где-то в районе Южного Шураллаха, хотя другие бандиты – Дракон – обещали свою защиту. Наверняка они же и позарились на оборудование и решили не оставлять свидетелей. Дракона в тех краях, как утверждается, больше нет, если не считать отдельные дикие шайки, но кто сказал что новые «власти» лучше? Наверняка такие же бандиты, как и предыдущие. Если верить некоторым газетам, так как бы и похуже не оказались.

Но приказ есть приказ. По слухам, инициатива отправки партии исходила лично от Максы Миссуры. Старый кошак, обожающий цветастые плащи и ненавидящий журналистов, либо знал что-то, не известное другим, либо на старости лет окончательно свихнулся. Конечно, шестьдесят два года – невеликий возраст, но для человека. А орки в среднем живут не дольше, чем до семидесяти. Интересно, случается ли у них старческий маразм? Как бы там ни было, совет директоров «Копей Камуша» под его давлением принял решение об отправки партии, и теперь Слаю приходилось его выполнять.

Ну почему он, в конце концов? Почему бы не отправить кого помоложе?..

Нет уж, заткнись, оборвал сам себя геолог. Хватит брюзжать. В конце концов, тебя самого кое-то был бы рад спровадить на государственную пенсию, и ты сам полон решимости доказывать, что можешь как минимум не меньше молодых и энергичных. Вот и доказывай.

Он тряхнул головой и поднес ко рту уголок воротника куртки с вшитым микрофоном.

– Внимание, колонна! – резко сказал он. – Оживление на связи. Конвой нас оставил, дальше идем самостоятельно. Через три-четыре версты нас должны встретить. Первый, прямо по дороге, никуда не сворачивать, остальные – за ним хвост в хвост. При первом контакте с чужими остановиться и вызвать меня. Пошли, ребята, пошли, чего ждете?

Откликаясь его словам, тяжелые тягачи взревели могучими дизелями. Слай в последний раз окинул взглядом все восемь машин и прицепов, задержался взглядом на цистернах с дизельным топливом (а если в Сураграше не смогут обеспечивать их горючим, как пообещали – как выбираться?), еще раз озабоченно вгляделся в растяжки, удерживающие на платформе буровую установку (как бы не начала обрываться на подъемах!), вскочил на гусеницу третьего тягача и запрыгнул в кабину за миг до того, как машина сдвинулась с места. Водитель кинул на него равнодушный взгляд и нажал на рычаг, плавно увеличивая скорость. Слай закусил губу. Что ждет их впереди? Он засунул руку под рубашку и зажал в кулаке Колесованную Звезду. К истово верующим он себя никогда не относил, но сейчас ему хотело ухватиться хоть за что-то.

Хоть за соломинку.

В конце концов, ему хочется еще хоть раз увидеть дом. И жену. И детей с внуками.

Ему казалось, что они проехали не три, а тридцать три версты, когда тягач затормозил.

– Здесь первый, – прошелестел динамик под ухом. – Господин Оживление, мы на перевале. Впереди вооруженные люди, кажется, сигналят затормозить. Жду приказов.

– Здесь Оживление. Иду, – буркнул Слай и принялся выбираться из кабины. Ноги противно ослабели, внизу живота крутило и бурчало. Да, я боюсь! – ожесточенно заявил он сам себе. Боюсь и не стесняюсь того! А кто бы не боялся? В руки себя он, однако, взял, и спустя несколько шагов его походка стала более-менее твердой и уверенной. Запинаясь о вывороченные гусеницами комья земли и торчащие корни, он пробрался мимо двух кунгов с оборудованием и остановился чуть впереди первой машины, всматриваясь.

Трехгорный перевал, о который недавно так унизительно разбила себе лоб доблестная княжья армия, оказался вполне мирным и нестрашным на вид. По бокам широкого распадка виднелись заросшие лесом склоны, где-то далеко вверху переходившие в голые каменистые осыпи, а еще выше – в вечные ледники на вершинах. Несмотря на три с половиной версты над уровнем моря дышалось легко. Грунтовая дорога – точнее, наезженная колея, заросшая густой травой – уходила вперед и скрывалась за седловиной. А в десятке саженей впереди стояли два человека и тролль – черные силуэты на фоне яркого неба. Тролль помахивал поднятой рукой. Слай вздохнул и пошел вперед.

– Добрый день, господин, – вежливо сказал тролль, когда начальник партии приблизился. – С кем имею честь?

Только сейчас Слай осознал, что перед ним вовсе не тролль, как ему показалось поначалу, а невероятно огромный человек. Ростом в сажень двадцать как минимум. На загорелом массивном лице, словно грубо вырубленном из бронзы, не читалось никаких эмоций, а ручной пулемет у него на плече казался не более серьезным, чем детский пластмассовый автомат. Двое мужчин рядом с ним, хотя и высокорослых, едва доставали ему до плеча. Сам же Слай рядом с гигантом смотрелся просто малышом, едва доставая ему макушкой до середины груди.

– Я Слай Оживление, ведущий инженер компании «Копи Камуша», – нервно ответил он. – Глава горно-геологической партии. Нам сказали, что нас ожидают…

– Доброго дня, господин Слай, – поклонился великан. – Я Дентор Пасур, генерал армии Сураграша. Или, если хочешь, капитан полиции города Крестоцина, Катония. Рад знакомству, господин, прошу благосклонности.

Катониец? Слай смутно припомнил, что читал о чем-то подобном. Ну да, их якобы-королева, или кто она там, о которой ходят самые невероятные слухи, тоже катонийка. Наверное, притащила с собой своих прихвостней из-за океана. Ну, в конце концов, Катония пользуется репутацией цивилизованной державы. Возможно, караван не станут грабить прямо сейчас. Слай попытался вспомнить, как отвечать на катонийские приветствия, и не смог.

– А, да-да, мне тоже очень приятно, – промямлил он. – И… что дальше?

– Там, – здоровяк показал большим пальцем через плечо, – саженях в двадцати отсюда, поворот на досмотровую площадку. Я хочу провести небольшой общей инструктаж, познакомлю вас с охраной и… нашим техническим специалистом, после чего вы отправитесь дальше. Следуйте за мной, я покажу, куда сворачивать.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и пошел по дороге. Его спутники отправились за ним. Слай слегка пожал плечами и дотронулся до воротника.

– Внимание, колонна, Оживление на связи. Двигаться за мной, через двадцать саженей поворот с дороги на площадку. Всем приготовиться к досмотру.

И он двинулся вперед. Залезать в кабину тягача смысла не было, да и прогуляться по свежему воздуху, в конце концов, полезно. Интересно, можно ли надеяться, что под словом «досмотр» здесь и сейчас не понимают «грабеж»?

Каменистое пространство, обнесенное невысоким частоколом, оказалось на удивление обширным и действительно удобным. Тягачи со всеми кунгами, цистернами и платформами без напряжения поместились на нем, и еще осталась масса места для маневра. Дождавшись, когда последний водитель заглушит двигатель, катониец ткнул пальцем в деревянные лавки под легким навесом на краю площадки, где уже обреталась группа из десятка человек в камуфляже.

– Соберите своих людей там, – сказал он. – Надолго я вас не задержу. Если только… – он взглянул на наручные часы, – если только наш шалопай опять не опоздает в своей лучшей манере.

Шалопай? Слай решил не подавать виду. Рано или поздно все разъяснится само. Или не разъяснится.

– Вы собираетесь проводить досмотр? – вежливо спросил он. – Только оборудование? Или личные вещи тоже?

– Нет необходимости. У вас с собой только легкое стрелковое оружие, против него мы не возражаем. Однако я бы порекомендовал держать его под рукой, а не под фальшполами, как сейчас, иначе вы не сумеете до него вовремя добраться.

Он отвернулся отошел к навесу и принялся о чем-то негромко говорить в камуфляжными, оставив начальника партии стоять с отвисшей челюстью. Откуда он узнал о тайниках с оружием? Директор автобазы, отвечавший за формирование колонны, сообщил о них под большим секретом и заверил, что обнаружить их нереально даже при самом тщательном досмотре.

– Здесь Оживление, – сказал он в рацию, слегка отойдя от изумления. – Всем собраться под навесом слева для инструктажа.

Ожидая, пока его люди выполнят приказ, он усиленно размышлял. Возможно, директор автобазы и преувеличивал насчет маскировки тайников, но все-таки обнаружить их можно только при досмотре, никак ни при беглом взгляде. Следовательно, у катонийца или кого-то еще есть связи – или шпионы – среди сотрудников «Копей». Причем связи на очень высоком уровне – о наличии оружия в караване помимо самого Слая знали только трое или четверо людей из службы внутренней безопасности и его непосредственный начальник. Если вспомнить, что на отправке каравана настаивал лично Макса Миссура, то картинка складывается крайне интересная. Похоже, кто-то в «Копях» доверяет новым сураграшским заправилам куда больше, чем хотелось бы – вот только с основанием на то или безосновательно?

Он тряхнул головой и поспешил присоединиться к собравшимся под навесом.

– Господа, – катониец обвел взглядом княжичей, на мгновение задерживаясь на каждом, словно пересчитывая их. Двадцать четыре пары глаз в ответ настороженно уставились на него. – Представлюсь еще раз – я Дентор Пасур, генерал и командующий Северным военным округом. Я катониец на службе Сураграша. Несмотря на напряженные отношения между Катонией и Княжествами, а также на недавний инцидент с атакой войсками ЧК наших позиций, заверяю всех, что к вашей команде мы не питаем никакой неприязни. Мы заинтересованы в вас и вашей работе и сделаем все, чтобы ваша миссия оказалась успешной. Если у вас есть какие-то подозрения, недоумения или вопросы, я постараюсь оказаться для вас максимально полезным в их разрешении. Кто-нибудь хочет что-то спросить?

Он подождал, кивнул и продолжил:

– Ваш предполагаемый маршрут нам известен, и вы все время будете так или иначе находиться под нашей непосредственной защитой. Сураграш – относительно мирная и спокойная страна. К сожалению, у нас все еще сохраняются проблемы с бандитами – и с солдатами Дракона, рассеявшимися по лесам, и просто с отребьем, решившим, что нестабильность – лучшее время, чтобы разбогатеть. Поэтому с вами отправляется наш отряд сопровождения под командой оой-полковника Муха Шшимараса.

Один из мужчин в камуфляже, щеголявший густыми черными бровями над глубоко посаженными глазницами, привстал и поклонился.

– Сан Мух уполномочен решать все возникающие в дороге проблемы. Кроме того, он мастер партизанской войны и опытный солдат, и под его охраной вы находитесь в полной безопасности. Не стесняйтесь обращаться к нему за советом. Сан Мух Шшимарас – прошу для него общей благосклонности. Напоминаю, кстати, что в Сураграше, как и в Катонии, обращаться к человеку принято по имени. Сан – уважительный префикс для мужчин, сама – для женщин. Момбацу сан и момбацу сама – еще более уважительные обращения.

«Префикс»? А ведь громила далеко не так прост, как кажется…

– Прежде, чем вы отправитесь в путь, я хотел бы напомнить, что вы приехали в чужую страну, – продолжил катониец. – В Сураграше очень уважительно относятся к гостям, но все-таки постарайтесь вести себя с местным населением повежливее. Особенное внимание обратите на отношения с женщинами. Несмотря на то, что женщины в Сураграше до сих пор имеют куда меньше прав, чем мужчины, нанесенное им оскорбление мужчины воспринимают куда серьезнее, чем оскорбление в собственный адрес. Не пытайтесь заигрывать с женщинами или делать намеки сексуального плана, даже если они сами, как вам кажется, проявляют инициативу. Не пяльтесь на них, не притрагивайтесь, даже не касайтесь их одежды. Можно влипнуть очень серьезно. Сан Мух попытается уладить проблему, если она возникнет, но если кто-то из вас и в самом деле окажется виноват, ему придется заплатить большой штраф. В любом более-менее крупном городе есть нечто вроде публичных домов, и там вы можете снимать напряжение сколько угодно, но в других местах – не рекомендую.

Катониец опять посмотрел на часы, потом неподвижно замер, уставившись куда-то поверх окружающих площадку деревьев.

– У меня все, – наконец снова заговорил он. – Если у кого-то есть желание размяться, пользуйтесь моментом. Туалеты вон там, можете воспользоваться. Господин Оживление, наш инженер сейчас прибудет. Он задерживается буквально на минуту – мотор в дороге забарахлил. Могу я попросить тебя на короткий разговор наедине?

– Разумеется, господин Пасур, – пробурчал геолог. – Я в твоем распоряжении.

– Хорошо, – катониец отошел в сторону от навеса – один его шаг равнялся едва ли не трем шагам Слая, и прислонился к частоколу.

– Господин Оживление, – негромко сказал он, – я в курсе, что случилось в Сураграше с твоей предыдущей экспедицией. Да и ты, похоже, не забыл. Именно поэтому ты так нервничаешь?

– Нервничаю? – почти натурально удивился Слай. – Я? Прошу прощения, господин Пасур, я…

– Ты на грани нервного срыва, – хладнокровно перебил его здоровяк. – Я вижу. Не надо пытаться меня обмануть. Господин Оживление, прошу понять и поверить: мы – не бандиты. Я не хочу сказать, что тебе и твоим людям вовсе не угрожает никакая опасность. Как я упомянул, проблемы могут возникнуть. Но вы под нашей защитой и охраной, и вероятность плохого исхода минимальна.

– Не сомневаюсь, – холодно ответил Слай.

– Сомневаешься. Не могу тебя винить. Однако… о, вот и он наконец-то пожаловал. Господин Оживление, твой последний спутник прибыл.

Слай обернулся на звук автомобильного мотора. На площадку стремительно влетел потрепанный открытый джип, невероятно перепачканный в высохшей грязи, и лихо затормозил. Из него выпрыгнул высокий белобрысый парень лет двадцати пяти, откровенно северной наружности, в шортах и в рубашке с короткими рукавами. Он выдернул с заднего сиденья объемистую спортивную сумку, стремительно подошел к разговаривающим и коротко кивнул.

– Привет честной компании. Извиняюсь за задержку – аккумулятор барахло, – весело сказал он. – Посадил машину по оси в грязь, вытащил лебедкой, а батарея возьми да и сдохни от непомерных усилий. Пришлось с толкача заводить. Господин Слай Оживление, я полагаю? Рад знакомству, прошу благосклонности. Я Палек Мураций.

– Очень приятно, – настороженно откликнулся геолог. – Ты… едешь с нами?

– А то ж! – просиял парень. – Надо же мне, в конце концов, у умных людей чему-то поучиться?

– И ты… геолог?

– Я – дипломированный инженер-строитель с опытом работы! – парень назидательно поднял палец. – Про гравископ в Теммондайской обсерватории слышал? Я строил, по своему проекту. А еще я юный гений, который все с полпинка понимает, и уже пару периодов читаю учебники по геологии. Не беспокойся, господин Слай, я не помешаю. Не сильно, во всяком случае.

– Но я ничего не знаю ни про каких сопровождающих! – возмутился начальник партии. – Меня даже не предупреждали! Ну ладно, охрана…

– Я тоже охрана, – отмахнулся Палек. – Если что, так в лоб заеду, что искры посыплются. А еще у меня вот что есть…

Он уронил сумку на землю, сунул в нее руку, извлек толстый длинный тубус, а из него – широкий девственно белый лист пластика. Расстелив карту прямо на земле, он коснулся пальцем ее края, и на белом фоне проявилось изображение – топографическая карта какой-то местности. Слай пригляделся. Всю поверхности картинки испещряли какие-то непонятные значки, которых он в жизни не видел.

– Что это? – недоверчиво спросил он.

– Карта, как видишь, – Палек поводил пальцем по поверхности пластика, и карта послушно увеличилась в масштабе. Значки тоже чуть увеличились, но от того понятнее не стали. – Геологическая карта с предварительными набросками, чтобы вам бурить впустую не приходилось. Вот только легенду никто из вас прочитать не сможет, пока я не обучу. Так что если ты намерен оставить меня за бортом, я слишком сильно настаивать не буду, но тогда вы над обязательной программой проколупаетесь минимум на период дольше. Убедил?

– Ты же сам только что сказал, что не геолог, а инженер-строитель, – Слай задумчиво дотронулся до одного из значков, и тот развернулся, выдав окно с пояснениями на пол-листа – но все такое же непонятное. – Откуда у тебя такие сведения?

– Секрет, – туманно ответил белобрысый. – Ну что, поехали, что ли? Что тут париться? Не ломай голову, господин Слай, все равно не разберешь. Отсюда нам по Старху до Чиколлаха по прямой верст тридцать, никуда не сворачивая, и я как раз успею тебе объяснить азы. В Чиколлахе, кстати, нас ждут и даже обещали покормить. Я с вами поболтаюсь с недельку, а потом оставлю на произвол судьбы, так что много не съем, не бойся.

– Как скажешь, – геолог пожал плечами. Палек… Мураций? Интересно, в каких отношениях он с Кариной Мураций? Муж? Брат? Неважно. Главное, что такая персона в караване и в самом деле может пригодиться. Если ему охота играть в секретность, пусть его. Если у него там чушь, то это выяснится быстро. А если что-то серьезное, то пусть себе секретничает. – Тогда давай отправляться.

– Давай, – согласился белобрысый. – А когда на обед остановимся, нужно сразу вот эту штуку к вашему компьютеру присоединить и настроить, – он оттянул край сумки и продемонстрировал непонятный блок со сложенной антенной.

– Зачем? – опять насторожился Слай.

– Спутниковый коммуникатор. Он станет сбрасывать все полученные данные непосредственно к нам. На тот случай, если с машиной что-то случится по дороге.

– Нет, – резко ответил Слай. – Я не могу допустить, чтобы какое-то непонятное устройство сбрасывало данные, как ты выражаешься, куда-то на сторону. Такого в контракте не было.

– Господин Слай, – белобрысый поморщился, – не забывай, что твоя экспедиция вовсе не является частным предприятием «Копей Камуша». Вы работаете по контракту, предусматривающему передачу нам всех без исключения собранных данных. Программа в коммуникаторе вовсе не рассчитана на воровство секретных данных корпорации, которые к тому же в вашем сто лет как устаревшем гробу на колесиках вряд ли присутствуют. Я обговорю все с твоими компьютерными техниками, они удостоверятся, что проблем не возникнет. Ладно-ладно! – он поднял ладонь, увидев, что Слай собирается отвечать. – Обсудим по дороге. А сейчас вперед и с песней!

Он скатал в рулон карту, сунул ее в тубус, тубус – в сумку, подхватил ее за лямки и двинулся в сторону ближайшего тягача.

– Лика, – вполголоса предупредил его здоровяк, – не хулигань там.

– Да разве ж я когда хулиганю? – удивился белобрысый. – Разве что случайно иногда. И почти без разрушений. Господин Слай, мы едем или нет?

Начальник геологоразведочной партии вздохнул и зашагал за ним. Что-то подсказывало ему, что поездка окажется веселой. Не в том смысле, в котором он боялся, но все равно веселой.

И еще встает вопрос: если у них уже есть карты месторождений, пусть и неточные, на кой им полноценная разведывательная экспедиция?

Первая половина восьмого месяца 858 г. Четыре Княжества

Шквал скандальных публикаций в прессе ЧК меж тем все разрастался.

Вторая неделя девятого периода ознаменовалась скандальной статьей в «Свече», в которой раскрывались скандальные подробности биографии сураграшского шамана Панариши. Выяснилось, что из двадцати семи лет его жизни первые пятнадцать окутаны полным мраком. Затем ему последовательно приписывались: участие в бандформированиях Дракона, из которых он сбежал, будучи органически не способным к дисциплине; сколачивание собственной шайки, занимавшейся контрабандой оружия и наркотиков из Сураграша в Граш и Княжества; работорговля; создание мошеннической секты бога Тилоса в Южном Граше, занимавшейся облапошиванием и прямым грабежом своих последователей; наконец, бегство от Глаз Великого Скотовода обратно в Сураграш и совмещение там трех предыдущих занятий. Партизаны Панариши, как утверждалось, сплошь состояли из таких же, как он, дезертиров из банд Дракона, недовольных слишком жесткими порядками, царящими в лагерях. Переворот в Сураграше и уничтожение Дракона приписывались совместному заговору коварного Панариши, не менее коварной Службы общественной безопасности Катонии и неназываемых «криминальных элементов Четырех Княжеств». Указанный конгломерат имел своей целью захват власти шаманом Панариши с целью резкого увеличения производства и поставок маяки и синтетических наркотиков на территорию ЧК.

Деталями и доказательствами автор, подписавшийся псевдонимом «Тимон Светлый Путь», не утруждался. Статья сопровождалась примечанием мелким шрифтом, в котором напоминалось, что мнение автора не обязательно совпадает с мнением редакции, а приведенные в статье факты могут оказаться непроверенными. Неделю спустя статистика показала, что из двенадцати миллионов постоянных подписчиков, прочитавших статью, примечание просмотрели менее трех процентов.

О том, что штатный автор «Свечи» Викара Береста внезапно уволилась и перешла работать в конкурирующую «Светскую жизнь», общественность узнала только после того, как ее статьи начали появляться на сайте другой газеты. О причинах ее увольнения знающие молчали как рыбы, хотя по редакции ходили шепотки о крупном скандале, который она перед уходом устроила своему покровителю и любовнику оой-графу Симану Летучему по непонятно какой причине.

«Тема дня» не озаботилась и такой формальностью, как редакционное примечание. Анонимный автор помещенной на титульной странице статьи «Волки и овцы» без околичностей взывал к властям ЧК и лично к Повелителю. Он называл «новое правительство бандитов Сураграша» шайкой отъявленных головорезов, открыто обвинял его в использовании иностранных наемников (в качестве примеров каковых фигурировали генералы Саматта Касарий и Дентор Пасур), приписывал ему все без исключения поставки наркотиков в Княжества в течение последнего года (автор безнадежно и неприкрыто путался в хронологии, но целевую аудиторию «Темы» это обычно не интересовало), а также заявлял о необходимости «срочно выжечь заразу самым радикальным способом». Под последним имелось в виду ни много ни мало атомное оружие. Карина Мураций изображалась коварной международной интриганкой, неразборчивой в средствах и воздействовавшей на Повелителя при помощи телепатии. Ее сестра Яна Мураций оказалась дипломированной проституткой, занимающейся своим грязным ремеслом с двенадцати лет и даже однажды выдворенной из Княжеств полицией (данный пассаж повлек за собой негласное внутреннее расследование в Дворцовой охране и увольнение троих сотрудников, причастных к утечке информации на сторону; один из уволенных бесследно исчез, а полиция по необъяснимым причинам отказалась заводить дело об его пропаже).

Как хорошо знали осведомленные персоны, тайным владельцем «Темы дня» являлся граф Циммер Насупленный, один из наиболее видных деятелей партии консерваторов и давний политический союзник оой-графа Кадабоя Белого Пика.

Неожиданно в бой вступила и «Далекая звезда», официальный печатный орган Церкви Колесованной Звезды. Первого девятого она опубликовала заметку некоего брата Сумарена, который невнятно, зато весьма многословно рассуждал на тему ворожей, которых нельзя оставлять в живых. Под ворожеями весьма прозрачно понимались девианты. На следующий день появилась еще одна статья, на сей раз редакционная, в которой осуждались появившаяся в последнее время среди девиантов мода к полетам. Нехитрый рецепт левитации с помощью подручных средств быстро разошелся по многочисленным форумам и тематическим сайтам, и хотя сильные девианты традиционно не любили светиться на публике, идея их увлекла сразу и безоговорочно. За полтора периода, прошедших после визита Карины и ее разговора с Тучкой в ночном парке, публика в Каменном Острове и нескольких других крупных городах по крайней мере десяток раз оказалась шокированной стайками молодежи, средь бела дня рассекавшими воздух над головами почтенной публики. Молодежь носила вызывающие костюмы ведьмочек и колдунов, в качестве транспортных средств применяла доски для серфинга, швабры, метлы и просто палки, а также развлекалась демонстрацией плакатов с лозунгами типа «Девиация – не порок, а талант» и «Долой пробки, даешь левитацию!» Автор статьи в «Далекой звезде» открытым текстом осуждал подобные развлечения. Хотя он всеми силами старался демонстрировать непредвзятость и относил вызывающую атрибутику, скорее, к области эпатажа, чем к реальному сектантству, отрицательное отношение к девиантам сочилось в каждом его слове. В числе прочих вредных последствий автор прогнозировал увеличение случаев грабежа неуловимыми для полиции преступниками, а также шпионаж за стратегическими секретными объектами с воздуха, на который молодежь могли склонить неназываемые зарубежные спецслужбы. Чтобы не осталось сомнения, о каких спецслужбах идет речь, автор несколько раз упомянул в качестве примера сильного девианта Карину Мураций.

В «Финансовых известиях» появилась развернутая статья, анализирующая состояние горнодобывающей промышленности Четырех Княжеств. Указывалось, что общее состояние экономики привело к значительному спаду производства и общему ухудшению экономических показателей всех корпораций, за исключением «Алмазных россыпей» – крупнейшего металлургического холдинга в Княжествах. В качестве одного из примеров нерационального расходования средств акционеров указывалась экспедиция в Сураграш, предпринятая «Копями Камуша». Рекомендация аналитиков в конце статьи оказалась однозначной: в связи с намечающимся падением биржи продавать акции всех компаний, кроме «Россыпей».

О том, что медиа-холдинг «Северное сияние», владевший «Финансовыми известиями», через длинную цепочку посредников и подставных лиц принадлежал корпорации «Алмазные россыпи», за пределами самой корпорации знал от силы десяток персон.

Однако человек с наметанным глазом, умеющим подмечать не только поверхностные водовороты, но и подводные течения, мог заметить и совсем иные тенденции.

Тот факт, что Карина Мураций получила аудиенцию у Верховного Князя, который ради нее экстренно изменил свое расписание, не мог пропасть впустую. Если не считать горстки ее откровенных недоброжелателей среди пользующихся весом аристократов, остальные пока что предпочитали помалкивать и держать свое мнение при себе. Большинство знало цену публичным статьям и передачам – и понимало, что решения принимается вовсе не их авторами и даже не по их мотивам. Политические тяжеловесы предпочитали действовать в тихой глубине омутов, недоступных взглядам широкой публики. Новое правительство Сураграша (которое многие до сих пор брали в кавычки) пока что оставалось диковиной, способной мгновенно превратиться в курьезный факт новейшей политической истории, но в равной мере имело шанс оказаться долгоживущей политической силой, с которой придется считаться.

В пользу нового правительства говорила и личность ее формальной главы.

Конечно, никто не рассчитывал, что вчерашний молодой хирург из-за океана проявит политическую сметку, которую дети элиты впитывали едва ли не с материнским молоком. Но подробности ее визита, в том числе предутреннего приключения в лесопарке, успели разойтись достаточно широко, не в последнюю очередь благодаря усилиям ехидной Ветки Тучи, позаботившейся донести суть происшествия до публики. И не только суть: по Сети очень быстро разошлась запись с полицейской камеры, таки выцарапанная Веткой из участка, на которой Карина расправлялась с тремя мужиками с отчетливо различимыми лицами. Запись оказалась опубликованной анонимно, источник остался неизвестен, служебные поля оказались надежно затертыми, так что ни один суд не принял бы ее в качестве доказательства. Но насчет ее подлинности ни малейших сомнений ни у кого не возникало. Падалка Белый Пик после выхода из больницы немедленно ретировался в родовое имение и на публике больше не показывался, как и его отец. Какие события происходили под ковром, знали немногие, но сопоставить два факта – конфликт Карины с сыном и наследником мстительного оой-графа и скоропостижную отставку самого оой-графа – способны были все.

Купеческая палата демонстрировала редкостное единодушие в своей поддержке Сураграша. Мещане, давно недовольные засильем аристократов, мало смягченным двухпалатностью Законодательного собрания, шумно радовались любым успехам, даже чужим, подрывающим официальную точку зрения о неизбежности господства аристократии в политической жизни. Сураграшское правительство состояло сплошь из стопроцентных плебеев, а потому вне зависимости от своих реальных успехов неизбежно получало поддержку нижней палаты. Особенно громко шумели «черные либералы», в очередной раз вытащившие на свет проекты законов об отмене большинства аристократических привилегий (в первую очередь, разумеется, налоговых льгот). После визита Карины закон о признании Сураграша и установлении с ним дипломатических отношений в рекордно короткие сроки, менее чем за две недели, прошел путь от проекта до окончательного утверждения (двести девяносто четыре голоса за и пять воздержавшихся), после чего благополучно завис в Дворянской палате на стадии предварительного согласования. «Купеческий вестник», официальный орган палаты, один за другим публиковал хвалебные панегерики правительству Мураций и Панариши, предвкушая светлое будущее и добрососедские взаимоотношения.