Глава 7
Очнувшись, Светлана обнаружила себя в просторной одноместной палате больницы. На ней был больничный халат, а голова была туго перевязана бинтами. Мысли сильно путались, но сознание уже полностью восстановилось. Девушка попыталась приподняться, но острая боль в затылке разубедила её совершать какие-либо телодвижения. Света огляделась. В палате кроме неё не было никого. За дверью палаты кипела больничная жизнь, доносились чьи-то разговоры, то и дело мимо проносились люди, громыхали тележки. По роду деятельности Свете часто приходилось бывать в больницах, и потому она живо представляла, что происходило за дверью. Больничная жизнь в данный момент её мало волновала, куда интереснее было попытаться восстановить в памяти события последних часов. Но, как девушка ни старалась, вспомнить толком ничего не удалось. Последним воспоминанием, которое ей удалось выудить из головы, был разговор с профессором. Тот никак не хотел соглашаться реализовать её план. Так, про план она тоже вспомнила, уже хорошо. Связав воедино скудные данные, девушка пришла к определенным выводам. Во-первых, план не сработал, иначе она не лежала бы сейчас в палате. Во-вторых, налицо диагноз – ретроградная амнезия вследствие закрытой черепно-мозговой травмы. Забавно ставить самой себе подобные диагнозы, подумала Света. Почему именно закрытой? Потому что лежит она в обычной палате с простой повязкой на голове, которая болит так сильно, что в глазах начинает темнеть при каждой новой попытке пошевелиться. Света перевела взгляд на прикроватную тумбу. На ней лежал её телефон и какая-то бумажка. С трудом девушке удалось до нее дотянуться. Это была записка. Почерк она узнала сразу же, записку оставил Вадим Юрьевич. Превозмогая тошноту, Свете удалось прочесть несколько наспех написанных строк.
«Светлана, простите меня за мою оплошность! С вами все в порядке. У вас сотрясение мозга. Были проведены все необходимые исследования, угрозы жизни никакой нет, но сути дела это не меняет. Я виноват в произошедшем и никогда не прощу себе эту минутную слабость. Зря я согласился на ваш безумный план. Как ваш руководитель и просто как более опытный и умудрённый жизнью человек я должен был предвидеть подобную развязку. Хотя ваши слова звучали убедительнее моих доводов, это, естественно, не снимает с меня ответственности. Вы, возможно, ничего не будете помнить, когда очнётесь. Наберитесь терпения. Вечером я заеду к вам и все расскажу. Поправляйтесь».
Ясности записка не добавила, и Света с досадой отшвырнула её в сторону. Девушка взглянула на телефон, но звонить никому не стала. Кому надо, сами позвонят. Родителей у нее не было, а остальным и вовсе незачем знать о ее маленьком приключении. Делать какие-либо выводы Света пока не стала, слишком мало информации. Единственное, что она могла сейчас сделать, это постараться принять позу, в которой ее голова не лопнула бы от боли.
Закрыв глаза, Света постаралась отключиться от всех раздражителей внешнего мира. Свет дневных ламп показался ей чересчур ярким. Фотофобия ‒ всплыл в голове очередной медицинский термин, такое бывает при черепно-мозговой травме. Звуки больницы тоже слишком сильно раздражали, не давая полностью расслабиться и провалиться в спасительный сон. Можно было нажать на кнопку вызова медперсонала и попросить какое-нибудь снотворное или болеутоляющее средство, но девушке не хотелось пропустить встречу с научным руководителем, который должен был в скором времени навестить её и дать все необходимые разъяснения. Света попыталась максимально расслабиться, сосредоточившись на дыхании. Этой практике она обучалась в Китае на стажировке, ещё будучи ординатором. Но не прошло и пяти минут, как слух уловил новый звук. Открылась дверь и в палату кто-то вошел. Света приоткрыла один глаз и увидела грузную медсестру с уже заправленной капельницей.
– Очнулась уже? – не делая скидку на состояние больной, слишком громко спросила женщина. В её голосе Света уловила нотку неприязни, но отвечать не стала. – Давай руку, краля! – всё также бесцеремонно проговорила медсестра и стала готовиться к установке капельницы. Свете было неприятно такое обращение ‒ типичная сестра-робот, вспомнила она курс этики и деонтологии. Таким важнее выполнить чисто механическую работу, а Света для неё ‒ лишний труд на дежурстве. К тому же девушка понимала, что, с точки зрения медсестры, она ‒ самая настоящая психопатка, раз привезли её, подобрав с путей. Следовательно, ждать более или менее сострадательного отношения от медперсонала она не могла. Да и Бог с ними. На черта они мне, подумала девушка и молча повиновалась, вытянув вперед руку. В конце концов, капельница принесёт небольшое облегчение, а именно этого она и желала сейчас больше всего на свете.
– Что вы мне ставите? – тихим голосом спросила Света и тут же пожалела об этом. Говорить было ещё больнее, чем открывать глаза.
– Что доктор назначил, то и ставлю, – грубо ответила медсестра и больно кольнула в вену.
На другой ответ можно было и не рассчитывать, а объяснять налево и направо, что она сама медик, Свете не хотелось. Поэтому она молча стерпела укол и, дождавшись, когда выйдет медсестра, вновь попыталась успокоить пульсирующую боль в голове дыхательной гимнастикой. Не прошло и пяти минут, как в палату вновь кто-то вошел, затворив за собой дверь. Света решила, что это опять грубиянка-медсестра ‒ должно быть, забыла что-то в палате. Девушка не стала открывать глаз. Вошедший стоял тихо у самой двери, до нее доносился лишь звук его дыхания. Прошла минута, а гость так и не пошевелился. Засомневавшись в своих выводах, девушка решила всё-таки открыть глаза. На пороге стоял молодой парень лет двадцати, поверх черного балахона на него был накинут мятый халат. Капюшон балахона скрывал лицо почти до середины глаз, но эту фигуру Света узнала бы из тысячи. Слишком уж долго она изучала видеозаписи с суицидниками московского метрополитена. Бесспорно, перед ней стоял тот, кого она пыталась разыскать столь опасным методом.
Парень заметил, что Света очнулась, и просто испытующе смотрел на неё, слегка наклонив голову набок. Девушка оживилась и попыталась приподняться, но резкая боль в голове вновь заставила ее голову остаться на смятой подушке.
– Здравствуйте, – шёпотом сказала Света. Парень молчал.
– Как вы меня нашли? – вновь попыталась завязать разговор девушка, но парень продолжал молчать. В выражении его лица была странная смесь опаски и любопытства. Обычно так смотрят на опасное животное в зоопарке, когда кажется, что вольер слишком уж хлипкий для хищника. Но Света понимала, что на опасную хищницу она в данный момент никак не тянет, и вновь постаралась вытянуть из гостя хотя бы слово.
– Меня Света зовут. А вас?
Парень сделал пару шагов к кровати и вновь остановился. Он медленно оглядел палату, уже не обращая внимания на Свету. Ощущение было, что парень принюхивается или пытается уловить что-то невидимое. Света с любопытством разглядывала его, и вблизи он уже не казался ей таким уж молодым. Уставшее лицо с трехдневной щетиной, измятая одежда, сутулый силуэт выдавали тяжелую усталость. Парень остановил взгляд на телефоне девушки, тот по-прежнему лежал на прикроватной тумбе. Он бесцеремонно подошел ближе и взял трубку. Паролей Света никогда не ставила, поскольку считала, что если телефон и украдут, то перепрошить его не составит никакого труда, а от знакомых и близких ей прятать было особо нечего. Так что молодой человек без труда добрался до файловой системы мобильника и как ни в чём не бывало принялся в ней ковыряться. Света не стала сопротивляться, ей было даже интересно, что он станет делать дальше. Через пару минут парень вновь испытующе посмотрел на нее.
– Что-нибудь интересное нашли? – уже с вызовом спросила девушка, но парень по-прежнему хранил молчание. Света догадалась, что он добрался до папки «работа», в которой у нее были собраны все материалы о нем. За информацию она не волновалась, на всякий случай она сделала несколько резервных копий, так что даже если он и сотрет все данные, ничего особо страшного не произойдет. Но молодой человек молча положил телефон обратно на тумбу и вновь посмотрел на девушку уже с легкой долей любопытства. Девушке было тяжело смотреть на парня снизу вверх, слишком сильно у нее болели глаза и голова, а к горлу начинала подступать тошнота. Она на секунду прикрыла веки, постаравшись унять дурноту, но тут же услышала, как парень двинулся к выходу.
– Стой! – неожиданно для себя крикнула Света. Парень замер у двери, не оборачиваясь. – Зачем ты пришел? – Молодой человек, словно колеблясь, потянулся рукой к дверной ручке.
– Ты нашёл меня так же, как ищешь других, ведь так?
Света уже не знала, чем удержать нежданного посетителя, и всячески хотела потянуть время.
– Ты можешь это чувствовать, я права? – Парень вновь замер, но оборачиваться не стал.
– Я могу помочь тебе, – Света не знала, чем может его заинтересовать, но решила положиться на интуицию. – Я знаю, тебе трудно с этим жить, и я искала тебя. Искала, чтобы помочь! Я врач, я специализируюсь на таких вещах и я знаю, что надо делать! – пошла ва-банк Света. Парень обернулся и пристально посмотрел на девушку.
– Не делай так больше, – тихо произнес он, – я могу не успеть.
Он быстро открыл дверь и стремительно пошел прочь. Света чертыхнулась вслух и стиснула от бессилия кулаки. Иголка в вене больно кольнула, и Свете пришлось вновь взять себя в руки. Она быстро нажала на кнопку вызова медсестры, в скромной надежде задержать парня, но сестра-робот подошла лишь спустя несколько минут. За это время незнакомец давно уже успел покинуть здание больницы.
***
Проникнуть на территорию больницы без пропуска Даниле не составило особого труда. Для этого пришлось соврать охраннику на КПП, что он был свидетелем несчастного случая на платформе метро, объяснить в подробностях, что увидел падение девушки на пути и подобрал при этом её выпавший телефон. В карету скорой помощи его якобы не пустили, а оставлять потерянный девайс у девушки без сознания он побоялся. Даниле выписали временный пропуск, благо, паспорт он всегда носил с собой, и посоветовали обратиться в приёмный покой, для того чтобы уточнить отделение и номер палаты, в которую положили девушку. Данила не преминул последовать совету и уже через десять минут стоял возле кровати больной. С самого начала поисков его не покидало ощущение подвоха. Как и рассчитывал Данила, на самой станции, где случился несчастный случай, он почувствовал едва различимый след, но вот тут и обнаружилась первая странность. Этот нежно-зеленый дымок не походил на все те угрожающе-насыщенные следы суицидников, которые ему доводилось видеть раньше. След ниоткуда не вёл, он начинался и заканчивался ровно на станции метро «Филёвский парк». Но это обстоятельство могло означать лишь одно: идея лишить себя жизни возникла в голове девушки спонтанно, именно в тот момент, когда она находилась на станции. Раньше такого Данила не наблюдал. Все его клиенты, так или иначе, откуда-то приходили и при этом куда-то направлялись. Пусть даже их маршрут казался спонтанным и бесцельным, но при этом он всё же был. Вторая странность обнаружилась на пути следования к больнице. След от девушки оборвался там же, на станции. А ведь, если верить словам соседа, девушка так и не довела до конца задуманное. Опять же, раньше, когда Данила пытался помешать самоубийству задолго до его реализации, а не в сам роковой момент, это никак не спасало его клиентов. Они не теряли следа, не переосмысливали свою жизнь и не пытались отказаться от задуманного. Тут же всё было иначе. Выходило, что девушка приехала на станцию в полном душевном здравии. Внезапно, по непонятным причинам, решила сигануть под поезд, а после неудачной попытки резко передумала, да еще так кардинально, что все намеки на след просто-напросто исчезли.
Найти больницу Даниле не составило особого труда. Размышляя логически, он пришел к выводу, что её повезут в ближайшую «скоропомощную» клинику, каковой оказалась 51-я Городская Клиническая Больница. Спасибо Гуглу. Больница оказалась в пешей доступности от метро, и потому Данила уже спустя пятнадцать минут готовил простенькую ложь, для того чтобы проникнуть на ее территорию.
Уже в самой палате Данила подметил для себя несколько фактов, которые также не вязались с чистой природой решения о самоубийстве. Во-первых, как и на платформе, от девушки не исходило ровно никакого следа, что для человека, без пяти минут покончившего собой, уже было странно. Она преспокойно лежала себе под капельницей и внешне совсем не походила на тех бедолаг, которых ему приходилось видеть раньше. Во-вторых, в её телефоне Данила обнаружил информацию чуть ли не по всем его последним подвигам. И третье и, пожалуй, самое главное – девушка ни капли не удивилась, увидев у себя в палате незнакомого мужчину. Создавалось впечатление, будто она его ждала. Это же подтвердилось и её собственными словами: «Я тебя искала, я хочу помочь». Похоже, она давно следила за его работой и серьёзно готовилась к столь рискованной попытке обнаружить его. Для Данилы расчет был ясен. Каким-то путем ей стало известно о его способностях предсказывать подобные трагедии. Она долго искала способ его разыскать, и ничего глупее не придумала, чем инсценировать собственное самоубийство в расчете на то, что Данила почувствует это и прилетит её спасать. Единственное, что оставалось загадкой, это то, каким образом ей, абсолютно психически здоровой, удалось перебороть страх смерти, перешагнуть инстинкт самосохранения и сделать этот роковой прыжок.
Именно об этом Данила и думал по пути домой. Мысли так далеко уносили его от реальности, что весь путь парень проделал на автопилоте. Выходя из метро на своей станции, он машинально направился по кратчайшему маршруту через дворы. К тому моменту на город уже опустились сумерки, тусклые дворовые фонари с трудом выхватывали из окутывающей город тьмы узкие куски улицы. В конце ноября вечерами уже слегка подмораживало, и редкие прохожие, кутаясь в свои шарфы и капюшоны, спешили поскорее оказаться в пункте назначения. Кто-то брел к метро, другие направлялись домой после тяжелого трудового понедельника. Только выйдя из метро, Данила Щеглов, а на работе просто Щегол, ощутил, как сильно он устал за день. Сказывалась и тяжелая пятница с её неожиданными двумя клиентами, и трудная физическая работа, и этот внезапный эмоциональный стресс, связанный со странной девушкой в больнице. Парень понял, что спешить ему сегодня больше некуда, и медленно побрел мимо сереньких пятиэтажек. В какой-то момент ему страсть как захотелось курить. Сигарет он не покупал, поскольку не курил постоянно, но иногда все же снимал таким образом стресс. Данила попросил закурить у проходящего мимо мужчины. Прикуривая из рук прохожего, он краем глаза выхватил в десяти шагах позади себя тёмную фигуру. Словно подражая Даниле, субъект позади него тоже закурил. Данила пошел дальше, стараясь растянуть удовольствие от сигареты. В какой-то момент он остановился у пустующей подъездной лавочки и присел. Время шло, а его никто не обгонял, хотя по времени шедший позади уже должен был поравняться с ним и уйти вперед. Парень медленно обернулся. На том же расстоянии от себя, что и прежде, он углядел мерные всполохи сигаретных затяжек. Его временный спутник так же, как и он сам, решил приостановиться и курил, стоя у соседнего подъезда. Данила никогда не был параноиком, но что-то ему в этом обстоятельстве не понравилось. Стараясь не подавать вида, Щеглов медленно встал и побрёл дальше, постепенно ускоряя шаг. В какой-то момент он уже шел довольно бодро, но, заворачивая за угол очередного дома, отметил для себя, что мужчина действительно следует именно за ним, держась на приличном расстоянии, но при этом не отставая. Сомневаться в этом уже не приходилось. Даниле сделалось неуютно от мысли, что кому-то понадобилось его выслеживать. Может быть, это какой-нибудь знакомый той девушки? Она же его разыскивала. В таком случае, почему не подошел возле больницы, почему не пытается заговорить? Вопросы, которые Данила себе задавал, изначально не имели ответа, но с этим незваным гостем все же надо было что-то делать. Не мог же он так просто, прямиком привести к себе домой людей, которые с какого-то перепуга решили за ним последить.
Щеглов перешел на другую сторону улицы и начал постепенно забирать влево, направляясь к другой станции метро. В подземке избавиться от слежки было проще простого, а домой можно было приехать и позже, воспользовавшись наземным транспортом. Данила сделал ещё несколько виражей, обогнул местный детский сад и, окончательно убедившись, что за ним следят, быстрым шагом пошел к ближайшей станции метро. Чем дольше он шёл, тем наглее вел себя преследователь. Он уже не пытался скрыть своих намерений, а просто неотрывно следовал за Данилой. Нырнув в фойе метрополитена, парень лихо перескочил через турникет и почти бегом побежал вниз по эскалатору под пронзительный свист контролерши. Удача улыбнулась Даниле ‒ на путях в центр уже стоял поезд. Щеглов лихо забежал в вагон, но на этом удача его и покинула. Было бы идеально успеть проскочить в закрывающиеся двери, тогда у преследователя практически не было бы шансов за ним угнаться. Но время было позднее, и поезда начинали выдерживать интервал. Состав так и остался стоять на платформе. Диктор начал объявление о закрытии дверей сразу после того, как в вагон к Даниле забежал его преследователь. Предательский состав зашипел дверями, и Данила, доселе не подававший вида, что видит своего оппонента, воспользовался, возможно, единственной оплошностью своего визави. Преследователь занял место посреди вагона, пристально глядя в сторону Данилы. Но, как только двери с шипением начали закрываться, Данила мгновенно выскользнул обратно на перрон, чуть было не застряв между ними. Молодой человек, преследовавший Щеглова, дернулся было в сторону выхода, но, осознав свой промах, так и остался стоять в вагоне. Поезд слегка дернулся и начал набирать скорость. Данила успел хорошо рассмотреть своего преследователя. В вагоне стоял очень молодой парнишка лет двадцати, хорошо одетый, буквально излучавший добродушие всем своим видом. Улыбка не сходила с его лица. Они даже успели немного посоревноваться в гляделки, прежде чем поезд скрылся в недрах подземки. Данила, довольный своей находчивостью, улыбнулся вслед своему оппоненту и с чистой совестью побрел домой.
***
После пятничной неудачи Стерлингу страсть как хотелось реабилитироваться перед шефом, да и брату нос утереть хотелось не меньше. А потому, поразмыслив, Стерлинг начал свои изыскания с низов. Переоделся в рабочую одежду метрополитеновца да и стал пастись на проходной относящегося к месту последнего несостоявшегося суицида депо. Дождавшись завершения очередной смены, гангстер, как они с братом любили себя называть, побрёл к ближайшей остановке, пристраиваясь то к одной кучке работников, то к другой. Целью этого скучного, на первый взгляд, мероприятия был сбор информации. В среде теневых работников метро частенько процветало пьянство и, как следствие, досужие разговоры о работе. Больше всего Стерлинга интересовали сплетни о работе. В одной из кучек, с которыми ему пришлось идти, парень приглядел словоохотливого и, судя по запаху, уже слегка поддатого обходчика. Тот взахлёб рассказывал о недавнем происшествии на линии. Дескать, вновь была попытка суицида, уже третья за последние дни. Стерлинга заинтересовала подобная информация, поскольку именно этот инцидент не был спланирован его организацией и представлял собой, видимо, самый что ни на есть настоящий несчастный случай. Стерлинг решил потянуть за эту ниточку и уже на остановке, включив природное обаяние, влился в дружный коллектив работяг. Лучший способ укрепления нового знакомства новоиспеченному другу Валере был предложен Стерлингом незамедлительно. Сославшись на то, что работает без году неделю и только получил первый аванс, Стерлинг пригласил всю честную кампанию отметить это дело. Отказываться никто из мужиков, естественно, не стал. Стерлинг представился новым друзьям обходчиком Серегой. Валера оказался самой настоящей находкой для шпиона. После первой же стопки, заказанной в местной рюмочной, он сам пригласил приятелей продолжить возле своего дома, мол, это неподалеку, да и «синьку» он знает, где взять дешевле, чем в магазине. От компании по дороге отлепилось ещё два человека, и до места дислокации они добрались уже только втроем. Валера, как и обещал, показал проставляющемуся Сереге обещанное злачное место, где они и затарились топливом для душевной беседы. Следующие три часа своей жизни Стерлинг убил на укрепление уз подземного братства. Валера без умолку травил байки о своей работе и всячески наставлял новоиспеченного обходчика. Учился уму-разуму Стерлинг с упоением. Во-первых, как оказалось, профессия обходчика была очень интересной и довольно ответственной. А во-вторых, для полного антуражу Стерлингу необходимо было полностью погрузиться в мир объекта дознания. Только таким способом искомая информация могла выползти наружу без применения средневековых пыток и привлечения излишнего внимания к собственной персоне. В разгар беседы, уже после изрядного количества алкоголя, Валера сам перескочил на свою излюбленную тему о самоубийцах в метро. В какой-то момент Стерлинг решил подыграть уже изрядно выпившему другу и нарочно затеял спор о том самом подземном спасителе. Мол, никакой он не спаситель, а так, ноль без палочки, раз ни в грош не ставит жизнь очередной жертвы, собственноручно выбирая, кого спасать, а кого нет. Удар был направлен верно. Такая позиция сильно противоречила видению мира Валеры, и тот стал защищать своего спасителя так рьяно, словно был с ним знаком лично. Удивительного в этом ничего не было. В кругу работников метрополитена этот Сэйвмэн был вроде легенды местного масштаба. О нём постоянно ходили толки и сплетни, а поскольку основная информация о происшествиях в метрополитене не была предназначена для широкого круга, то основной контингент поклонников таланта спасителя был именно из рабочего класса. Для себя лично Стерлинг узнал много нового о человеке, который вот уже год волей или неволей вставлял палки в колеса его шефу.
По прошествии нескольких часов подробного перетирания этой веселенькой темы Стерлинг начал скучать. Новой информации от Валеры больше не поступало, а само застолье грозило перерасти в банальную попойку со всеми вытекающими из этого мероприятия последствиями. Валера то и дело, как только градус спора начинал падать, норовил клюнуть носом, Стерлингу же постоянно приходилось искусственно поддерживать накал страстей. В какой-то момент шпиону даже показалось, что пора сматывать удочки, поскольку дополнительной информации от нового друга он больше не получит. Но не тут-то было. Ближе к вечеру на горизонте показался очень интересный субъект. Как оказалось, молодой человек, подруливший к Валере в разгар их спора, был его соседом по квартире. Стерлингу показалась интересной реакция молодого человека на весть о новой попытке суицида, как-то слишком уж близко к сердцу он принял эту новость. Валера, естественно, ничего не заметил, а вот Стерлинга его сосед очень даже заинтересовал. Профессиональное чутье подсказывало, что с этим молодым парнем не все так просто. Сосед Валеры довольно быстро ретировался, а Стерлингу теперь необходимо было поскорее избавиться от Валеры, для того чтобы продолжить копать в новом направлении. В третьей начатой бутылке оставалось довольно много водки, и Серега, ради прочного скрепления новой трудовой ячейки, предложил осушить ее до дна. Третий пассажир уже давно отбыл в мир морфея, а потому Валера с Серегой добили бутылку двумя увесистыми стаканами залпом и без закуски. Такая разовая доза вырубила, наконец, и Валеру. А Стерлинг, хоть и изрядно охмелевший, тем временем по телефону вызвал брата. Через пять минут подъехал Фунт. Вдвоем они погрузили бесчувственные тела собутыльников на заднее сиденье автомобиля, и Фунт отвез их на почтительное расстояние от дома. Как только братья избавились от пассажиров, Стерлинг вкратце описал события прошедших часов и предложил брату продолжить разработку объекта самому. Тем более что из них двоих только Фунт видел парня в метро вблизи. На том и порешили. Стерлинг после тяжелого трудового дня отправился поправлять здоровье, а Фунт остался следить за предполагаемой занозой в заднице их шефа.
Ниточка оказалась безукоризненно верной. Фунт с первого же взгляда признал в искомом объекте того самого парня и организовал за ним профессиональную слежку, по итогам которой выяснилось, что парень сначала направился к той самой станции метро, на которой утром произошел инцидент. Затем он наведался и в больницу, куда доставили пострадавшую. Остальное было делом техники. Фунту даже удалось выяснить личность парня. Этот простачок ничего умнее не придумал, как предоставить службе охраны свой реальный паспорт. Фунт прошел на территорию больницы те же путем и просто прочел все сведения о парне в журнале посещений, где его заставил расписаться охранник. Затем Фунт отзвонился Стерлингу, и они приняли решение об организации агрессивной слежки, суть которой заключалась в том, что один следит открыто и навязчиво, заставляя жертву действовать решительно, и в какой-то момент упускает объект слежения, тем самым усыпляя его бдительность. Второй же пристраивается за объектом следом и уже без особых проблем выведывает всю остальную информацию. Всё прошло без сучка без задоринки. Парень запаниковал и, как и предполагалось, попытался уйти самым простым методом. Ему удалось «подловить» Фунта на игре в выбегайку из вагона метро. А Стерлинг тем временем без особого труда стал пасти свою потерявшую бдительность жертву.