– Отлично. Что от меня потребуется?
– Нужно будет сообразить что-то типа печи для обжига, и натаскать много дров. Это можно в лагере сделать. А лепить я буду прямо здесь, чтобы глину не таскать далеко. Вон рядом подходящие удобные камни.
– Печь просто из камней сложить? Чтобы жар по сторонам не убегал?
– Ага. Можно завтра сделать, всё равно сохнуть будет минимум сутки.
Пиликнул КПК. Мы переглянулись и полезли проверять, что на этот раз. Сообщение гласило: «Топор и дерево – созданы друг для друга!». Мы снова переглянулись, теперь уже недоумённо. Потом Даша принялась зачем-то осматривать горизонт.
– Что ты пытаешься увидеть?
– Если нас посетил адмирал Ясен Хрен, то где-то рядом должен быть его авианосец…
– Да, организаторы те ещё шутники. – засмеялся я. – Но что они хотели до нас донести? Понятно, что топором рубят дерево, но это же не просто констатация факта?
– Скорее всего, это наводка. Только как её понимать?
– Я понимаю так: где-то на острове есть халявный топор. И чтобы его найти, нужно ориентироваться на какое-то дерево, он либо в нём спрятан как-то, а может, просто воткнут… И что теперь, инспектировать все деревья на острове? А если он закопан под трухлявым пнём?
– Трухлявый пень… Торт такой есть. – девушка мечтательно зажмурилась. – Скорее всего, это «дерево» должно как-то выделяться из общей картины острова.
– Разумно. – я задумался. – Ничего такого с ходу в голову не приходит, вроде все деревья, что нам попадались – просто деревья, что живые, что мёртвые. Но это может быть, допустим, самое высокое дерево на острове. Или самое толстое… – я оглянулся, высматривая странные элементы растительности.
– Вспомнила! – Даша хлопнула себя ладонью по лбу. – Вчера я, когда дрова собирала, видела там – она указала на северный мыс – какое-то дерево, показавшееся мне странным, но проверять не пошла, оно далеко было. Только сейчас вспомнила!
– Что ж. – я поднялся на ноги и перехватил стальную трубу поудобнее. – Пойдём поглядим, что там за странное дерево.
…
– Да тут не одно дерево, а какая-то, не побоюсь этого слова, растительная аномалия. – Даша удивлённо воззрилась на открывшуюся нам картину.
А посмотреть было на что. Представьте себе квадрат со стороной метров пять, в противоположных вершинах которого растут четыре дерева, две сосны и два дуба. Вроде ничего необычного, да? А теперь представьте, что в паре метров от земли эти деревья начинают плавно изгибаться навстречу друг другу, встречаясь аккурат в центре квадрата на высоте метров так пяти-шести, и там начинается какое-то такое дичайшее переплетение стволов, ветвей, сучьев и листьев с иголками, что решительно не ясно, где какое растение. Эта мешанина образовывала над деревьями эдакую плоскую «шляпу» метров десяти в поперечнике и несколько метров толщиной, довольно правильной формы. С берега этого мутанта прикрывали густые заросли ольхи и черёмухи, поэтому мы вчера его не заметили. Со стороны леса, впрочем, он очень бросался в глаза, но мы вчера в эту часть острова не заходили.
– Так вот ты какой, соснодуб. – изрёк я, обойдя растение кругом и проверив радиационный фон. – знаешь, подруга моя, всё это мне всё больше и больше не нравится.
– Соснодуб? Ну да, похоже, наверное… А почему не нравится? Прикольная фигня же.
– Такая аномалия была в «Сталкере». Тайник, обычно, наверху, в центре «шапки», добраться будет не очень просто… Но я не о том. Наши организаторы, похоже, на «Сталкере» серьёзно двинуты. Вопрос, на сколько далеко они зайдут по ЛОРу игры. Судя по вот этой фигне – я указал на растение – возможности у них очень большие. Как бы по острову не начали бегать кровососы, снорки, припять-кабаны и прочая милая живность. С нашими ножичками против них – только зарезаться по-быстрому. Или вылезет откуда-нибудь несколько бандитов.
– А что бандиты? С нас взять-то нечего…
– В смысле, нечего? Ты себя в зеркало видела? Тебя определят в секс-рабыни, а меня просто грохнут, без затей, чтоб под ногами не путался.
– Да ладно, ты себя недооцениваешь. Может, тебя тоже определят в секс-рабыни. – Даша жизнерадостно заржала.
– Честно говоря, ни одна из этих перспектив меня не прельщает. Ладно, карауль здесь, а я полезу искать топор… Всё будет, чем отмахиваться от предполагаемых бандитов, защищая твою честь…
Я скинул рюкзак, надел перчатки и полез на соснодуб. Если сосновые стволы были ровные и голые, то на дубах боковые ветки начинались уже на высоте моего роста. Ухватившись за подходящую ветку, я подтянулся и не без труда залез на неё. Дальше пошло проще – ветвей было много, а ствол начал изгибаться. Через минуту я занырнул в «шапку» из ветвей, и тут дело пошло сильно хуже – веток было очень много, они переплетались друг с другом, образуя малопроходимую путаницу. Впрочем, памятуя, что мне нужно именно наверх, я, работая головой как тараном, довольно быстро пробил слой веток и листвы и вынырнул наружу. Наверху оказалась густая сеть не очень толстых, но вполне прочных веток, по которым я на карачках, словно обезьяна, пополз к центру дерева. Там, прямо сверху, и лежал топор. Я схватил инструмент, но осмотреть его не успел, так как раздалось громкое жужжание и прямо предо мной из листвы начали вылетать какие-то здоровенные насекомые с явно недобрыми намерениями.
В следующий момент я сделал три действия одновременно: отбросил топор в сторону как можно дальше, ломанулся обратно вниз и заорал «Поберегись!» Обычно спуститься с какой-нибудь верхотуры заметно сложнее, чем забраться на неё – но не в случае, если вас подбадривает жалами под зад рой здоровенных рассерженных насекомых, от которых чего ожидать – решительно непонятно. Я уже проломил своим весом слой ветвей, ухватился за ствол, чуть не навернулся с высоты четырёх метров, но удержался и быстро продолжил спуск. Тут-то меня и достала одна из тварей. Левое предплечье обожгло, я машинально хлопнул по нему ладонью, что-то хрустнуло, но смотреть было некогда, я уже практически летел к земле.
– Даша, беги! Это неправильные пчёлы, совсем-совсем неправильные!
Подруга сориентировалась быстро: подхватив топор и мой рюкзак, она заранее отбежала метров на двадцать и с тревогой наблюдала за происходящим. Я, наконец, достиг земли, моментально побежал от дерева, схватил девушку за рукав и потащил за собой.
– Ходу, подруга, ходу! Валим отсюда, пока из нас подушечки для иголок не сделали!
Только отбежав метров на сто, я немного успокоился – нас никто не преследовал. Никакого жужжания тоже слышно не было, видимо, эти твари ограничились тем, что прогнали нас со своей территории.
– Что это было? Ты цел? – сразу забросала меня вопросами Даша. – Ох… Нихрена себе…
Я проследил направление её взгляда и посмотрел на свою левую руку. На ней, застряв жалом в куртке, болталось какое-то насекомое типа осы. Только оно было длиной сантиметров семь, соответствующей толщины, размах крыльев сантиметров десять, хищная окраска. Я аккуратно отцепил тварь от куртки – она была бесповоротно мертва. Место, куда пришёлся укус, горело, рука, похоже, уже начала опухать.
– Солнце, посмотри, пожалуйста, в аптечке вроде было противошоковое. – меня начала бить мелкая дрожь, закружилась голова, я обессиленно сел на ствол поваленного дерева, рванул флягу, припал к горлышку.
– Сейчас… – Даша в панике рылась в рюкзаке, достала аптечку, открыла её, медикаменты рассыпались по земле. – Сейчас, я уже!
Я склонился над землёй, быстро перебрал тюбики, нашёл нужный, сорвал колпачок и вонзил иглу в предплечье. Сделал инъекцию, аккуратно отложил тюбик в сторону. Закрыл глаза. Прислушался к ощущениям. Через несколько минут начало отпускать, я открыл глаза. Даша смотрела на меня с плохо скрываемым страхом.
– Как ты? Лучше?
– Чувствую себя как человек, ужаленный гигантским шершнем.
– Шершни? Здесь? Откуда? Они действительно так опасны?
– Если это – не шершень, то я – Папа Римский. – я протянул Даше трупик насекомого. – Не похож на пчёлку-трудягу, не находишь? А так, в некоторых случаях, одного-единственного укуса достаточно, чтобы отправиться в плаванье по реке Стикс. Что характерно, в один конец. А если они роем накинуться… Спасает только то, что люди им не интересны, если не проявлять агрессии, то ты им по барабану. Но наши оригиналы-организаторы положили топор прямо на гнездо. Результат предсказуем, весёлое шоу.
– Да уж, веселье просто бьёт ключом. Разводным. По голове. Надеюсь, этот топор того стоил?
– Ну, давай посмотрим.
Я взял инструмент в руки, скривился от боли в руке. Это оказался отличный плотницкий «Фискарс», с длинным топорищем, широким, великолепно заточенным лезвием, спрятанным в матерчатый чехольчик на липучках, поэтому не пострадавшем при падении. С другой стороны рукоять заканчивалась лапками гвоздодёра – никогда такого не видел, спорное решение, но в нашем случае не до жиру.
– Ну и где же ты, друг, вчера-то был, когда был так нужен? – Прямо-таки взвыл я, вспомнив, как забивал гвозди камнями. Что ж, теперь будет попроще.
Тренькнул КПК. Мы с Дарьей настороженно переглянулись и полезли смотреть. Вылезло сообщение: «В справочник фауны добавлен новый вид: «Азиатский шершень-убийца». Я открыл раздел, быстренько пробежался по тексту. Ничего особо нового, кроме последней строчки: «В Карелии не прижился, поэтому обитает только на Соснодубе».
– Однако. – Девушка подняла на меня глаза. – Кого они ещё сюда завезли? Анаконд? Крокодилов?
– Не знаю. Но с этой минуты стараемся очень внимательно смотреть по сторонам. Всегда. И друг от друга далеко не отходим. Неизвестно, из-под какого пня кинется какая-нибудь королевская кобра. И к Соснодубу тоже не приближаемся, всё равно возле него интересного ничего нет.
– Полностью согласна. Пошли обратно, что ли…
Вернувшись в лагерь, первым делом мы решили разобраться с вопросом оружия. Топор – хорошо, но плотницкий «Фискарс» – не боевая секира, да и с навыками владения холодным оружием у нас дело обстоит чуть хуже, чем никак. Кроме того, топор один, а нас двое. Есть ещё металлическая труба, но её тоже много не навоюешь. Немного подумав, я взял эту трубу, самый здоровый и хорошо сохранившийся гвоздь из нашей коллекции – это оказалась толстая «двухсотка» с почти начисто сбитой шляпкой. Наполовину завёл гвоздь в трубу и обухом топора сплющил её горловину, жёстко зафиксировав в ней гвоздь. Получилась убогая пика. Проводить данную процедуру, используя камень вместо наковальни и обух топора в качестве молота – удовольствие ниже среднего, а каждый удар ещё и отдавался болью в опухшей руке. Несмотря на это, я не успокоился, пока не расплющил гвоздь наподобие наконечника, и не заточил его кромки о подходящий камень. Покрутил получившееся оружие в руках, проверяя баланс, скривился. Ну да ладно, метать эту штуку всё равно нежелательно – наконечник неминуемо сломается. Протянул импровизированное «копьё» Даше.
– Держи. Будешь теперь косить под богиню Афину. Хрень, конечно, несусветная, но можно держать на удалении какую-нибудь лису или крысу.
– Спасибо. – девушка с сомнением приняла оружие, крутанула над головой, сделала выпад. – Похожа я на Зену, королеву воинов?
– Зена была брюнетка.
– Мужики… – странным тоном выдохнула подруга. – Ладно, я пойду попробую что-нибудь слепить, как и решили.
– Давай теперь чуть по-другому. – я отрицательно покачал головой. – Мне нужен будет материал из леса, и мы друг друга не будем видеть. Предлагаю сначала натаскать сюда дерева, а потом я буду ковыряться здесь, а ты у ручья – хотя бы, зона прямой видимости.
– Блиин, опять таскать брёвна? – Даша моментально погрустнела.
– Нет, сегодня будут нужны не особо толстые жерди и много лапника. Нужно сделать нормальную заднюю стенку в шалаше, навес над костром и укрытие для дров. Но сегодня у нас есть топор – это плюс.
– И твоя опухшая рука, которой ты еле ворочаешь – это минус. – закончила девушка. – Ну ладно, пойдём, что делать… Но дрова будем носить вечером!
– Логично, что. Сначала – дровяник, потом уже – дрова.
Однако, всё равно процесс занял часа три. Мне в голову пришла мысль, что с топором можно попытаться разобрать обшитый металлом щит, валяющийся на Берегу Погибших Кораблей. Так и оказалось, но выяснилось, что гвоздодёр на ручке топора настолько же полезен, насколько неудобен. Тем не менее, потратив, наверное, час времени, взмокнув и перематерив всё на свете, я его таки разобрал. Теперь у нас в распоряжении оказались шесть листов железа вроде кровельного, поржавевшие, но почти целые, размерами где-то полметра на метр, и два десятка крепких двухметровых досок. Пришлось тащить это, без преувеличения, богатство в лагерь. А потом уже вырубать жерди и лапник – впрочем, с топором это было значительно веселее, чем вчера.
День, тем не менее, подошёл к полудню, и мы, взмокшие и уставшие, решили отобедать. Я наведался к раколовке и обнаружил там двух «пассажиров», из которых решили-таки сварить суп. Раки были почищены от внутренностей, как попало поломаны вместе с хитином и положены в единственную тару, которая у нас была – наши кружки. Их залили водой, добавили немного корней рогоза и поставили на огонь.
Ожидая, пока закипит суп и погреется рыба, Даша отошла к небольшому дубку, росшему рядом, и приволокла несколько желудей, показала мне.
– Слушай, а они съедобны?
– В сыром виде – не очень. – я напряг память, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из роликов про выживание, просмотренных фиг знает когда под пиво. – В них содержатся дубильные вещества, которые не только горчат, но и на организм действуют не очень. Помереть не помрёшь, но расстройство желудка гарантировано. Поэтому их или долго вымачивают, или отваривают. После этого их можно вполне так кушать. А если после обработки в муку их смолоть, можно печь хлеб. Кстати, как и из высушенных корней рогоза.
– Хлеб – это хорошо. – Дарья задумалась. – Хотя, у нас максимум лепёшки на воде получатся. Уже неплохо. Чуть позже надо заняться.
– Займёмся. – я аккуратно подвинул кружки с закипевшим супом с большого огня, по воздуху пошёл обалденный запах. – Жаль, укропа нет, к ракам самое то… Будем, по возможности, разнообразить рацион. На потеху нашим животам и зрителям.
– А что нам зрители? – удивилась подруга.
– Как что? Всё это мероприятие – я обвёл рукой вокруг – позиционируется для нас как соревновательное шоу. Чем больше разнообразной дичи мы творим, тем интереснее нас смотреть, тем выше рейтинги. Не знаю, как ты, а я намерен из этого вынужденного отпуска выжать максимум. Можно весь месяц просидеть в шалаше, поедая рыбу. Но кому это интересно? Нет, я предпочту считать, что это надолго, поэтому и обустраиваться планирую всерьёз, по максимуму, нам доступному. Всё исследовать, до всего докопаться.
– Ты сегодня уже докопался до шершней. – с сомнением в голосе ответила девушка. – И что?
– На то и щука в омуте, чтоб карась не дремал. С точки зрения организации именно шоу, нужно регулярно подсовывать участникам какие-то раздражители, чтобы не скучали и веселили зрителей. Но меня беспокоит то, что масштабов возможностей администрации мы до сих пор не понимаем до конца. И насколько они готовы эти возможности применить – тоже.
– Вась, нам донесли официальную диспозицию – мы на острове в Ладоге. Давай от этого и отталкиваться? Что есть некие правила игры, и они должны более-менее соблюдаться. Мы не в пустыне Сахара, не в африканских джунглях, не в южноамериканской сельве, не на другой планете, в конце концов. Нас не должен сожрать Чужой, подстрелить Терминатор, сжечь внезапно открывшийся вулкан. Да, есть куча странностей, но пока всё держится в определённых рамках. Я склонна думать, что, если правила заметно изменятся, нас известят. Иначе, шоу может очень быстро остаться без участников.
– Рациональное звено в твоих рассуждениях есть. Принимаем правила игры, но смотрим в оба. – я аккуратно попробовал суп. – Готово. Давай уже обедать, что ли.
Суп удался на славу, хоть я и не привык есть из кружки. Судя по тому, как материлась Даша, вылавливая кусочки дымящегося мяса, она тоже не привыкла. Тем не менее, суп получился нажористым, а жареный подлещик – вкусным.
После обеда Даша удалилась к ручью заниматься фигурной лепкой по глине, а я снова взялся за топор. Довольно много времени ушло на заднюю стенку нашего жилища – жерди я решил ставить вертикально, и они все нужны были разной длины. Доски я, по размышлению, приберёг на потом. Проконопатил щели в получавшейся стенке мхом, чтобы не задувало. В самом верху оставил узкую щель, на манер форточки, прикрыв её дощечкой – когда сделаем какое-нибудь отопление, может быть жарковато.
Укрытие для дров сделал по тому же принципу, что и наш шалаш, то есть прислонил к каменистому уступу десяток жердей, закрепил на них поперечины, а сверху накидал и привязал еловых лап так, чтобы вода по ним стекала вниз. Что-то неминуемо попадёт внутрь, но тут и не требовалась полная герметичность. По земле положил несколько жердей, чтобы дрова не отсыревали от затекающей во время дождей воды. Ну вот, теперь оставалось только набить хранилище топливом и радоваться.
С навесом над костром было сложнее. Его нужно делать выше, чем наши шалашики, иначе он просто нафиг сгорит. Вкопать столбы возможности нет – слой почвы в этом месте сантиметров пятнадцать, дальше камень. Спасли деревья, росшие рядом с костром – они, конечно, невысокие и тонкие, но вес небольшого навеса выдержат. В итоге, две жерди я прибил одним концом к деревьям, а другие закрепил на уступе. И между ними уже положил поперечные несущие, на которые и пошли ложиться еловые лапы. Подумав, потратил два драгоценных железных листа и положил их непосредственно над кострищем – от жара еловые ветки неминуемо высохнут и загорятся, ведь высота навеса получилась не более двух метров. С металлом же такой неприятности не случится. Поскольку несущие деревца росли на разном удалении от кострища, форма навеса вышла неправильная, ну да нам и непринципиально. Если обзаведёмся нормальным жилищем, всю эту дичь можно будет просто разобрать.
Я отошёл в сторону, чтобы окинуть взглядом все творения рук своих. Выглядело неплохо: В центре горит костёр под навесом, справа наш шалашик, слева дровяник.
– Всего полтора дня, а не халтура! – торжественно объявил я окружающей среде. Среда молчала. Что ж, молчание – знак согласия. На том и порешим.
…
День, между тем, клонился к вечеру, а нам ещё таскать дрова. Я решил, что строительства на сегодня достаточно, и пошёл проверить раколовку. В ней, на этот раз, набилось аж пять членистоногих, которые были немедленно умерщвлены и доставлены в лагерь. Потом я решил выяснить, как продвигаются дела у подруги, и направился к её «мастерской».
Дела шли, на первый взгляд, неплохо. Даша сидела на камне перед импровизированным «столом», тоже камнем, и активно что-то лепила. Волосы растрёпаны, руки по локоть перемазаны в глине, но выглядела девушка довольной. Рядом с ней рядком стояли, кхм, изделия – кривенькие, косые, но вполне узнаваемые три горшка, две кружки, пара крохотных стопок и три тарелки. Четвёртая тарелка должна была, судя по всему, вот-вот выйти из-под Дашиных рук. Глядя на «посуду», было трудно сдержать улыбку, но я же уже говорил, что не враг своему здоровью?
– Неплохо выглядит. У тебя, похоже, талант.
– Ты стебёшься? – девушка подняла на меня вмиг блеснувшие яростью глаза. – Эти поделки только выкрасить и выбросить. Кажется, из дерьма что-то вылепить проще, чем из этой глины… – Даша вдруг сникла, того и гляди, заревёт.
– Подруга, я серьёзно. – ситуацию нужно было срочно спасать. – Ты, фактически, из дерьма и палок, без единого инструмента, сваяла вполне узнаваемые вещи. Нам не на выставку их тащить, нам функционал нужен.
– Их ещё обжечь нужно нормально. Боюсь, они просто потрескаются нафиг, глина эта – полное дно…
– Ну, учитывая, что ты её со дна и откопала – я посмотрел в сторону ручья – ничем другим она быть и не могла. Ты как, закончила?
– Почти. – Даша посмотрела на «тарелку» в своих руках. – Сейчас вот эту добью, и всё пока.
– Можно остальное в лагерь носить? Или здесь оставим?
– А если дождь пойдет? Их сушить надо, как ни странно, в сухом месте.
– Не ожидал. – посмеялся я. – Тогда отнесём в лагерь, там теперь есть шалаш под дрова, весь мы его сегодня точно не забьём, пусть там сохнут.
– Хорошо, носи, только аккуратно! Не в руках, дурень, досочку какую-нибудь возьми!
– Ладно, ладно, уговорила.
Пока Даша доделывала тарелку, а потом долго отмывалась на берегу, я перенёс все изделия в «дровяник», ничего даже ни разу не повредив и не испортив. Вернувшись в лагерь, подруга оглянулась вокруг и присвистнула.
– Однако, ты тут строительство развёл. Одобряю. Что следующее строим?
– Сортир. После печи для обжига, конечно.
– Сортир? – на меня взметнулись удивлённые глаза. – Ты шутишь?
– Почти. Сначала я доведу наш шалаш до ума по части отопления, а потом – сортир. Я помню, что там нам писали про модерацию и всё такое, но выставлять эти процессы на всеобщее обозрение аудитории неизвестной численности – нет, увольте. Кроме того, уже через неделю тут под каждым кустом будет, кхм, заминировано. Нам это не надо.
– Звучит логично. Мне тоже этот вуайеризм не нравится. Как ты себе это видишь?
– Определённые мысли у меня есть, но думать их я буду после детального осмотра территории. А пока пойдём, что ли, за дровами. Ты сама говорила, что их нужно будет дофига…
Дрова мы таскали, наверно, часа два. Получилось, на удивление, почти полностью забить «дровяник», даже пришлось перенести часть сохнущей посуды в наш шалаш. Устали как черти, но запас карман, как говорится, не тянет. Я очень сожалел, что не осталось времени на более детальное исследование острова, но увы – голод и холод резко умеряют инстинкты исследователя. Чуть позже, Василий, чуть позже.
И всё же, оставив Дашу готовить ужин, я озадачился поиском камней для завтрашней печи – на территории нашего лагеря их было явно маловато, да и те уже почти все были использованы нами в процессе обустройства. Рассудив, что сверху вниз тяжёлые предметы перемещаются гораздо проще, чем снизу вверх, я забрался на следующий уступ скалы, который нависал над нашим. Он был заметно больше, со стороны скалы его окантовывала высокая отвесная стена, а сам он огибал её и уходил налево, вне поля зрения. Почвы здесь почти не было, равно как и растительности, зато в изобилии валялись разнокалиберные камни. Заглянув за угол скалы, я присвистнул: здесь камень, такое ощущение, расстреливали из артиллерии – скала на высоту метров семь-восемь пластами отслоилась, обвалилась и осыпалась вниз, и теперь там лежала внушительная куча отличных плоских камней всех форм и размеров. Я обогнул кучу и вышел к краю уступа. Здесь сверху протекал Минеральный Ручей, в нескольких метрах ниже был наш «садок» с морепродуктами. Логично, мы же к нему понизу и ходили, вокруг скалы. Через верх гораздо ближе получалось, но спуск здесь был неудобен – больше трёх метров почти отвесной стены. Впрочем, воды можно и тут набрать. Ну и ладушки, ну и хорошо.
Прихватив с собой отличный плоский камень, я вернулся в лагерь. Даша вовсю хлопотала у костра: жарились раки и корни рогоза, запекались мидии, грелась рыба. Под самой крышей навеса сушились грибы, на куске коры горкой лежала черника. Как говорится, первое, второе и десерт. Сама девушка сидела за импровизированным столом и боролась с желудями, пытаясь очистить их от скорлупы. Судя по жалкой горстке очищенных плодов перед ней, жёлуди побеждали.
– Проще всего их чистить, разрезав на четыре части. А так да, процедура муторная и долгая. – сообщил я, садясь напротив и присоединяясь к чистке. – Даша, мы же договорились в одиночку по острову не шариться.
– Так я и не шарилась. – подняла на меня удивлённый взгляд подруга. – С чего ты решил?
– А грибы и ягоды сами к тебе пришли? – язвительно спросил я.
– Грибы… – Даша засмеялась. – Грибы я собрала, пока ты играл в Винни-Пуха. Я черника вон там растёт. – она указала на кусты, находящиеся буквально в пяти метрах под нашим лагерем. – Но спасибо за беспокойство, я польщена.
– Извини. Но я действительно беспокоюсь.
– Блин! – девушка хлопнула себя по лбу ладонью. – Мы же ещё хотели сена в шалаш натаскать! А уже смеркается.
– Да, точно. Рвать сухую траву в потёмках мы, пожалуй, не будем, легко можно пораниться. Но я сделал капитальную заднюю стену и уплотнил «дверь», теперь не должно быть сквозняков. И у меня есть ещё одна мысль. – я поднялся, подобрал несколько круглых булыжников размером с футбольный мяч, и положил их к костру. – Если будет холодно, закачу нагретые камни в шалаш.
– Вроде обогревателя? Их же не хватит надолго. – усомнилась подруга.
– Вот и проверим. Только надо в костёр дровины потолще определить. Да, кстати, через верх к ручью гораздо ближе, если водички набрать надо.
– А к «садку» есть выход?
– Отвесная скала. Я бы не рекомендовал. Хотя, можно, наверное, лестницу сварганить. – тут у меня возникла одна мысль. Если её реализовать, тот «садок» нам будет не нужен. Впрочем, пока я отмёл мысль как бредовую и думать её, соответственно, не стал.
– А как твоя рука? Отпустило? Ты же весь день ей работал.
– Спасибо, что вспомнила. – съязвил я. – Опухоль спала, почти не беспокоит. Злые твари, блин.
– Ну ладно, ладно. Давай уже ужинать, что ли. Достали меня уже эти жёлуди.
Я поддержал это предложение, и мы отдали должное ужину, представленному, правда, почти одними дарами моря, то есть озера. Разлили чуть спирта, выпили «Не пьянства окаянного ради, здоровья для». Потом немного посидели, тупя в костёр. После сытного ужина нас разморило в щи, да и дался второй день как-то тяжелее, чем первый.
– Как вы оцениваете наше положение на конец второго дня, напарник? – широко зевая, спросила Дарья.
– Наше положение, напарник, – я вернул зевок девушке, чуть не вывихнув челюсть, – я оцениваю как сносное. У нас есть вполне приличное укрытие, налажена добыча продовольствия, мы потихоньку обрастаем инструментами, оружием и предметами обихода. А также получаем бесценные знания об окружающем нас мире. – я потёр место укуса. – Так что, в целом, не на что жаловаться. Предлагаю играть отбой, я вымотался, как собака.
– Полностью поддерживаю.
Когда меня разбудили природные позывы, часы показывали половину третьего. В шалаше заметно похолодало, хоть и не так сильно, как вчера – капитальная стенка сыграла свою роль. Выйдя наружу и оглядевшись, я сразу узрел зелёный луч, про который рассказывала Дарья. На этот раз он бил в северную сторону бухты, причём не на берег, а рядом с ним, в камыши. Я засёк ориентиры, добрёл-таки до кустиков, затем всё-таки аккуратно закатил нагретые камни в шалаш и поплотнее прикрыл «дверь». Сразу стало теплее – булыжники активно отдавали накопленный жар. Надвинул поглубже капюшон, зарылся в сухую траву и провалился в глубокий сон.