После завтрака я посетил расположение насоса, оценить, как тот пережил ночной дождь. Всё оказалось нормально, размера тента хватало с избытком, но я решил, что столь ценному агрегату нужно полноценное укрытие – вдруг какой мертвяк забредёт? Это в лагерь местные кадавры заходить не должны, да и то – по утверждению оргов, а о береге ручья таких договорённостей не было.
Поэтому следующие часа два я сколачивал из жердей эдакую будку, на манер собачьей конуры, то есть ящика с покатой крышей. Верх откидывался на шарнирах, открывая доступ к самому насосу, в случае чего, и был крыт куском резинового шифера, утащенного с того берега ещё вчера, именно для этой цели. У меня была мысль полностью перекрыть нашу избушку, благо запасов данного кровельного материала там было с избытком, но, подумав, я отверг эту мысль: времени это займёт много, день, а то и два, а куковать нам тут осталось всего-ничего. По крайней мере, хотелось в это верить. Да и текущая крыша справлялась со своей задачей более чем. Как говорится, лучшее – враг хорошего.
Когда я вернулся в наш домик, Даша как раз закончила тушить утку с картошкой, и, несмотря на довольно раннее для обеда время, мы решили перекусить сейчас, чтобы не жрать сухомятку на том берегу в перерывах между отстрелами каких-нибудь тварей, а то и во время оных.
Обмундирование перед выходом проверяли особенно тщательно, и боеприпасов взяли тоже с избытком, даже фаустпатронов захватили три штуки, и запас гранат. Я не думал, что это всё нам пригодится, но пусть лучше приплывут с нами обратно, чем в самый нужный момент патроны закончатся, и придётся валить каких-нибудь ондатр-переростков сапёрной лопаткой.
На первый взгляд, на переправе ничего не изменилось. Мы так же ловко переплыли на тот берег, и, когда уже лодка чиркнула по песку, в глубине острова грохнул взрыв. Мы переглянулись.
– Судя по всему, «сюрприз» у ангара сработал. – я уже научился немного отличать гранаты друг от друга по звуку. – Немецкая «хлопушка», судя по всему. У них звук – как у петарды.
– Собаки? – Даша поёжилась. – Они такие мерзкие!
– Понятия не имею. – я пожал плечами. – Доберёмся – проверим.
Затащив лодку на берег и надёжно привязав (но так, чтобы можно было обрубить канат и отплыть в считанные секунды), мы осторожно поднялись на прибрежную скалку. На первый взгляд, ничего не изменилось – на территории объекта стояла тишина, и никакие стаи собак, как и любых других тварей, не носились по плацу.
– Бег, проведёшь разведку? – я опустил бинокль и взглянул на котяру. – Только верхами, не подставляйся, лады?
Котяра буркнул что-то в стиле «не учи ученого», несколькими гигантскими прыжками вознёсся на скалу и скрылся из вида. Мы же принялись ходить по гряде туда-сюда, пытаясь высмотреть хоть что-то в оптику с разных ракурсов, но никаких изменений не обнаружили.
Бегемот вернулся через несколько минут, потребовал КПК и отбил: «Адин псинна, падарвался, воляица дохлий, больша ничиво низаметил».
– Ну и отлично. – я убрал было наладонник в карман, но тут же, спохватившись, достал обратно и включил биосканер. – Осторожно выдвигаемся, сначала полностью прочешем территорию.
Полчаса мы проверяли ранее зачищенную площадь базы. В общаге нам встретились две крысы, но их Бегемот задушил походя, нам даже не пришлось стрелять. В остальном территория выглядела именно так, как выглядит заброшка, где за последний день ничего не изменилось.
Труп подорвавшейся на растяжке псины, как и крыс, стащили на старое место и сожгли. Затем мы принялись подробно изучать ангар, где местная тварь чуть не вскипятила нам мозги позавчера. Увы, ничего особенно интересного мы там не обнаружили, единственное – лабораторные журналы. Их мы захватили с собой, почитаем на досуге. Потом я вспомнил, что хотел посмотреть ещё бобины для магнитофона, и поднялся в кабинет, где вчера мы обнаружили сам агрегат.
– Мда. – я перебирал коробочки с лентами, читая названия. – С хронологией они вообще не заморачивались. «Ария» – «Герой асфальта» – это 1987 год, «Металлика» – «Черный альбом» – 1991, «Сплин» – «Коллекционер оружия» – 1996… Господа, ну как так-то, а? «Верба» и Оля Пулатова» – «Внутренний космос», это вообще, если не путаю, 2007! Они что, подборку делали по моему плей-листу во «Вконтакте»?
– Позор. – покачала головой Даша. – Кстати, ты заметил, на всей базе нет ни одного проигрывателя винила! И это в середине восьмидесятых!
– Кстати, да. Ведь тогда это был основной музыкальный носитель. А тут – ни аппаратуры, ни самих «пластов», хотя, по-хорошему, здесь всё должно быть ими завалено. Один магнитофон, и даже не в кабинете начальника! Бред. Короче, если процитировать Станиславского – «Не верю»!
Все записи я, разумеется, забрал. Немного пораскинув мозгами, мы решили закончить с катером, а каземат оставить на сладкое. И вот, ворота на пирс снова скрипят, нехотя распахиваясь, открывая нашему взору (и нюху) не особо приятную картину.
В нос ударил запах разложения – останки крабов уже начинали гнить, и деловитые чайки, снующие среди них, никак не успевали этому воспрепятствовать, хотя утилизация органики и проводилась ими ударными темпами. Поэтому мы вернулись внутрь базы, нашли на складе широкие снеговые лопаты и за десять минут сбросили смердящие потроха в воду – раки и так сожрут, они предпочитают пищу именно в таком виде. Обиженные чайки, конечно, разорались, ну да что нам до них?
К катеру подходили с опаской, посекундно фиксируя показания сканера. Чёрт его знает, с какой скоростью восстанавливается поголовье крабов? Но вот, мы уже стоим у борта, а на экране отображается лишь четыре отметки. Я не поленился, слез с пирса на отмель, на которой, собственно, и возлежал остов судёнышка, и прошёл до кормы, но ничего нового прибор не показал. Тогда я вернулся, забрался обратно на пирс, подошёл к носу катера и со всей дури забарабанил по корпусу.
– Эй, красноголовые! Есть кто дома? Выходи строится!
Реакция не заставила себя ждать. Моментально раздался стук хитиновых ножек, пробивающих гнилой металл, и мерное стрекотание, от которого мороз пробирал по коже. Мы отбежали примерно к середине пирса, там я подхватил наперевес предварительно подготовленный к стрельбе «MG» и, когда твари выбрались с катера и деловито засеменили к нам, засадил по ним длинной очередью. Крабов просто смело с пирса, и я с сожалением отпустил гашетку, расстреляв не более половины ленты, и принялся перезаражать оружие.
– Неплохо. – похвалила меня Даша. – И за лопатой идти не надо…
– Избавляем от насекомых. – я осторожно поставил пулемёт на бетон. – Быстро. Дёшево. Качественно.
– Выберите любые два пункта. – хохотнула подруга. – И вообще, какие же это насекомые?
– Был в древности один монах, и очень ему захотелось в пост свининки откушать. Так вот, этот кадр взял порося, окрестил его карпом и радостно сожрал. А чем я хуже какого-то монаха?
– Ты целибат не блюдёшь. – отрезала девушка. – И это хорошо…
– Ага. – согласился я. – Кстати, а что там за история с тобой и каким-то монахом? Ну, когда ты в магазине электроники работала? Мне что-то рассказывали, но фигню какую-то.
– А… – Даша поморщилась. – Было дело. Повадился к нам хаживать один священник, всё как положено: борода, ряса, пузо необъятное… Нудный, что писец. Почти ничего не покупал, так, по мелочи, но мозг выносил знатно. Ну и, как-то раз, зажал он меня в углу и давай задвигать про то, что узрел он висящий на мне венец безбрачия, и что готов он его снять почти бесплатно… Пытался грудь лапать.
– Опытный камикадзе. – ухмыльнулся я. – Ну, а ты?
– А что я? – пожала плечами подруга. – Пришлось объяснять служителю культа, что если он ещё раз здесь появится, то венец безбрачия будет висеть уже на нём, причём по чисто техническим причинам… Больше я его не видела.
– Мда, не завидую я этому… служителю культа.
– Пойдём, посмотрим, что от нас скрывали членистоногие?
Мы осторожно приблизились к катеру. Посудина, как я уже неоднократно отмечал, давно и плотно сидела на мели, дав небольшой крен на правый борт, и нам, соответственно, с пирса было плохо видно, что происходит на палубе. Наказав Даше прикрывать меня, я ухватился за край борта и подтянулся. Осмотрел пространство палубы, не обнаружил ничего подозрительного и рывком забрался на неё. Да, почти три недели на острове дали о себе знать – ранее проделать подобный трюк я если и мог, то с трудом, а сейчас без проблем осуществил, при том, что нагружен был, фактически, по полной выкладке – броник, шлем, оружие, боекомплект… Только ради этого стоило сюда попасть, подумалось мне. Правда, потом я поднялся в полный рост, увидел то, что пялилось на меня с камня, выступающего из воды метрах в тридцати, и мысли мои приняли прямо противоположное направление.
Вышеупомянутый камень был полностью скрыт от нас тушей катера, а сканер до него не доставал, поэтому царь-краба, расположившемся на нём, мы видеть не могли. А теперь я его увидел, а лучше бы ну его нафиг. Тварь была размером с «Жигули», клешни, судя по виду, не глядя могут перекусить бетонный столб, а человек, как ни крути, послабже столба будет. Я сделал шаг назад, на секунду меня посетила иррациональная надежда, что тварь меня не заметила, но в этот же момент царь-краб издал стрекочущий звук, не предвещавший ничего хорошего, и съехал с камня в воду.
– Даша, хватай пулемёт и беги! – заорал я, прыгая на пирс. – Они бате нажаловались!
– Вот заразы! – возмутилась девушка, но бодро подхватила оружие и бросилась к воротам. – Ябеды!
Через тридцать секунд я уже закрывал засов, а Даша разворачивала пулемёт на вышке. Однако, тварь не полезла в лоб на запертые ворота, хотя, честно говоря, я не думаю, что они её хоть как-то способны задержать. Тем не менее, красно-чёрный панцирь вынырнул на отмели сильно левее катера, и двигался он явно в направлении пляжа, где стояла наша лодка! Дело начало приобретать совсем скверный оборот.
– Даша, вали по нему из пулемёта, попробуй задержать! Я постараюсь успеть к лодке, там фаустпатроны! – кричал я уже на бегу, прикидывая, что до твари меньше ста метров, поэтому «циркулярка» вполне способна отстрелить супостату что-нибудь ненужное. Или, наоборот, нужное – это было бы предпочтительнее.
Я уже нёсся к воротам, когда сверху заработал пулемёт. Подруга садила короткими очередями. Я никак не мог видеть результаты её работы, но вдруг что супостата удастся чуть задержать?
Я перелетел через скалу и понял, что нет, не удастся. Пулемёт заглох чуть раньше – тварь вышла из зоны обстрела и сейчас выбиралась из воды на пляж. Я мельком оглядел монстра – Даша успела-таки немного попортить ему панцирь и отстрелила минимум одну ногу – но членистоногому это было, что слону дробина.
Я метнулся к лодке, схватил фаустпатрон и припустил в другую сторону, одновременно приводя гранату в боевое положение. Вот, всё готово, я разворачиваюсь, хватаю оружие подмышку, навожу на тварь, с солидной скоростью подгребающую всё ближе, нажимаю на спуск и пытаюсь скрыться за худосочной сосной – дистанция меньше двух десятков метров, может зацепить осколками.
Взрыв! И сразу за ним – громкие хлюпающие звуки, переходящие в треск. Я вскакиваю на ноги, одновременно выхватывая из разгрузки гранату – но это, судя по всему, уже лишнее. Прячу гранату обратно, поднимаю ствол «Вихря» и начинаю методично, «двойками», отстреливать агонизирующей твари конечности.
Только когда все лапы, находившиеся в зоне видимости, были отделены от туловища, я позволил себе выдохнуть и приблизиться к монстру поближе. Выглядела тварь неважно: граната попала прямо в левую часть морды, кумулятивная струя прожгла хитин – или что там его заменяет – и вышла из правой бочины, видимо, изрядно натворив делов по дороге. По крайней мере, тварь с каждой секундой выглядела всё менее и менее живой – усы уже не шевелились, глаза-стебельки опали, а оставшиеся конечности дёргались уже чисто рефлекторно.
– Василий! – ожил переговорник. – Ты как? Доложи обстановку!
– Обстановка сносная. – ответил я, обходя тушу с другой стороны и принимаясь отстреливать оставшиеся конечности, не приближаясь, впрочем, ближе пяти метров. – Клиент, вроде как, готов к подаче. И почему это я тебе должен докладывать? Это же я служил в армии, и я, между прочим, целый старший сержант!
– А я лейтенант. – Даша появилась на гребне скалы, держа пулемёт наперевес. – У меня же была военная кафедра, забыл? Так что, товарищ старший сержант, докладывайте по форме!
– «Пиджак»… – бросил я сквозь зубы, как можно более презрительно. – Так у нас в армии называли офицеров после военной кафедры, не оканчивавших военно-учебных заведений и пороху не нюхавших. И отношение к ним было соответствующее. И, как правило, совершенно заслуженно…
– Ты что, обиделся? – протянула девушка, поджав губы. – Я же… я же просто пошутила! Ты чего?
– Забей. – ноги у краба наконец закончились, я опустил автомат, подошел к подруге и крепко обнял. Ну, насколько позволяла амуниция. – Просто воспоминания не к месту… И не ко времени. Эта тварь меня несколько вывела из равновесия.
– Она кого угодно выведет из равновесия. – Даша слабо улыбнулась. – В ней тонны три веса, наверное… И как он по суше перемещается?
– Довольно быстро, скажу я тебе. – я оглянулся на поверженного монстра. – Зацени размер клешней! Там мяса, наверное, с центнер!
– Ты ещё бобров не доел. – заржала подруга. – Поэтому никаких морепродуктов!
– Ну товарищ лейтенант!
– И не «товарищлейтенанткай» мне тут!
Со смехом мы присели тут же, на камешек, и принялись успокаивать расстроенные нервы посредством курева и фляжки. Восстановив ментальное здоровье, мы подошли к уже окончательно сдохшему крабу и принялись думать, что же с этакой тушей делать. Оставлять так нельзя – через пару дней оно начнёт гнить, а к концу недели вонища будет стоять на весь остров. Сбросить в воду, разве что… Но вес!
Клешни я, с помощью топора и такой-то матери, кое-как отделил от туловища. И вот тут процесс встал: на удары топора панцирь отвечал весёлым звоном, даже в местах предполагаемого сочленения хитиновых пластин. Тогда я просто засунул в пробитую фаустпатроном дыру три «эфки», и это сработало: тушу разорвало на несколько фрагментов, попутно, разумеется, забрызгав весь пляж всяким непотребством. Поэтому, кое-как спихнув в воду с помощью жердей крупные фрагменты, нам пришлось снова тащиться за лопатами и прибирать пляж.
Даша сначала загорелась было действительно изъять мясо из клешни, однако, вскрыть её, по крайней мере сходу, у нас не получилось – даже очередь из пулемёта бугристый хитин презрел. Поскольку недостатка в провизии мы не испытывали, обе клешни отправили туда же, куда и остальные фрагменты – в озеро, нехай там раки разбираются, как это всё вскрывать. А мы направились обратно к катеру, нужно же всё-таки проверить, что же там так настырно защищала эта толпа членистоногих?
– А ты обратил внимание, что тут нет ни одного пожарного щита? – спросила Даша, когда мы в очередной раз проходили мимо склада. – А ведь здесь он просто обязан был быть! Мы когда куски в воду спихивали, я подумала, что очень пригодится багор, и поняла, что их тут и нет!
– Действительно. – я задумался. – Так же, как нет ни одного плана эвакуации и пожарного выхода. Вот это вообще полный бред. И стендов с правилами техники безопасности нет. Доски почёта… Отсутствует обязательный в таких местах актовый зал – помнишь, высокий гость про корабли Большого Театра вещал с крылечка? Да даже Ленинской комнаты нет! И Красного Уголка! А это в Советском Союзе было ну совершенно немыслимо! Уж Красный Уголок был в каждом коровнике!
– Что, реально в коровнике? – подруга посмотрела на меня с недоверием.
– Ну, если там была предусмотрена комната отдыха, то там обязательно был Красный Уголок. – я снова задумался. – Кстати, комнаты отдыха тоже ни одной не замечено.
– Полная профанация. – сокрушённо покачала головой девушка и окинула взором катер. – Ну что, лезь давай. Тебе отлично удаётся агрить на себя жирных мобов…
– Говори по-русски: «Выманивать на себя особо опасных противников». – я скривился. – А то Бегемот вон вообще тебя не понимает.
Котяре, впрочем, было недосуг вслушиваться, о чём там переругиваются двуногие. Он грациозно запрыгнул на палубу судёнышка, мявкнул что-то вроде: «Ну что вы там возитесь?» и исчез из вида. Я вздохнул и вновь полез на борт.
Вопреки моим ожиданиям, исследовать на катере было почти нечего: практически всё наполнение корпуса было под корень уничтожено ржавчиной и, судя по всему, крабами. Я заглянул в два люка – тьма, вода, вонища и говнище. Поэтому мы направились к надстройке, выглядевшей более-менее целой. И тут нас ждала удача: в небольшой каюте обнаружился оружейный ящик, а в нём – два ручных гранатомёта РГМ-40, он же «Кастет», и с полсотни гранат ВОГ-25 к нему.
– А вот это уже неплохо! – я достал новенький, в смазке гранатомёт, и прикинул его в руке. Выдвинул приклад, прицелился. – Артиллерия нам не помешает. Очень компактен и весит всего-ничего. Я бы, конечно, предпочёл обычный подствольник, но ни на «Вал», ни на «Вихрь» они не устанавливаются.
– Опять одно и то же. – сокрушённо покачала головой Даша. – Монстры защищают именно то оружие, которое позволяет с ними эффективно бороться.
– Ну, объективно, фаустпатрон против царь-краба сработал лучше, всё-таки ВОГ – осколочная граната, и не предназначена для пробивания брони. Однако, гораздо легче и удобнее – я мог бы изрядно покоцать тварь, не слезая с этого баркаса, а то и нанести повреждения, несовместимые с жизнью… Просто гранат нужно было бы сильно больше. Вечером потренируемся пользоваться этими штуками.
Не найдя в разгромленной каюте больше ничего интересного, мы поднялись на мостик. Там тоже царило запустение: колесо штурвала вырвано с корнем, приборы разбиты, всё завалено битым стеклом и мусором. Однако, на раздолбанной приборной панели лежала небольшая коробочка, всем своим видом говорящая, что она тут явно для нас. Я осторожно её открыл, заглянул внутрь и просто заорал от восторга, вынул содержимое и гордо продемонстрировал подруге.
– Да ладно! – Даша захлопала в ладоши и радостно запрыгала на месте, от чего старые перекрытия испуганно заскрипели. – Неужели? Юсб-шная зарядка и два провода?
– Именно! Теперь нам не нужно таскаться к Монолиту, чтобы зарядить аппаратуру, можно делать это непосредственно дома!
– Да, действительно. – девушка с подозрением осмотрела шнуры. – Разъёмы не перепутали? С этих станется! Не, вроде верно… А что там ещё? Карта памяти! Очередной апдейт?
– Сейчас проверим. – я пожал плечами и установил карту в наладонник. Долго крутился значок установки, и появилось сообщение: «Орбитальный сканер разблокирован».
– Ну нифига себе. – Даша заглянула в экран. – Это как?
– Ща проверим. – я запустил прогу, и на экране открылась карта острова, только теперь на неё накладывался круг, который можно было гонять туда-сюда. Я примерно оценил размер – реальных метров пятьдесят. Подумал, вышел из рубки, навел круг на катер и ткнул «сканировать».
От центра круга прошла полоса, как на экране радара, и зажглись две алые точки, отображающие меня и Бегемота. Даша стояла под крышей, и её не зафиксировало. Значит, только на поверхности. Ну, это гораздо лучше, чем ничего.
– Тебя не прочухал. – сообщил я подруге. – В помещениях не видит.
– И перезарядка полчаса. – девушка показала на небольшой таймер в углу, который я сразу не заметил.
– Ну, за всё надо платить. – я философски пожал плечами. – Похоже, больше ничего интересного на этом корыте нет. Предлагаю перекусить немного, отдохнуть и лезть покорять вершины местных скал…
…
Оттащив добычу к лодке, мы развели небольшой костерок и поджарили несколько кусков крабьего мяса, оставленного специально для этой цели. Вкус у царь-краба оказался вполне себе, хотя, по моему мнению, мелкие были понежнее. Впрочем, и так очень неплохо.
Пока готовилось мясо, я решил всё-таки проверить гранатомёты, не откладывая это в долгий ящик. Управление – интуитивно понятное, устройство – проще презерватива, поэтому уже через пару пробных выстрелов гранаты летели именно туда, куда нам было нужно. Порядком пошумев и наведя изрядный шорох на противоположном берегу, единогласно решено было добавить «Кастеты» к нашему носимому арсеналу, наряду с пистолями и автоматами. В вылазки, разумеется – вы же, я надеюсь, не думаете, что мы в туалет с пулемётом ходим?
Наконец, мы закончили с приготовлениями и подошли к скале. К сожалению, при ближайшем рассмотрении оказалось, что не так уж она и пригодна для покорения неподготовленными гражданами, ещё и без соответствующего снаряжения. Кроме того, в полной выкладке лазать по скалам крайне неудобно. Пока я раздумывал, куда бы закинуть «кошку» так, чтобы у неё был шанс нормально закрепиться, положение спас Бегемот. Он схватил крюк в пасть и в несколько прыжков оказался на вершине, исчез из поля зрения, появился через полминуты и громким мявом возвестил, что всё готово. Я потянул за верёвку, потом повис на ней всем весом – она держалась крепко.
Поплевав на руки, я приступил к восхождению. К счастью, вертикальный участок составлял всего метра три-четыре, потом склон становился куда более пологим, и много времени у меня не ушло. Через несколько минут я выбрался на относительно ровную вершину, заросшую карликовыми деревцами, кустарником и усыпанную разнокалиберными булыжниками. Вокруг одного из них котяра и обернул «кошку», зацепив её за свой же «хвост». Неплохо.
– Даша, вижу крышу вышки наблюдения. Всё спокойно. – я бросил взгляд на сканер. – Пока будь внизу, я проверю поближе.
– Принято. Будь там аккуратнее, лады? – в голосе подруги сквозила плохо скрываемая тревога. – А то опять на какого-нибудь джинна нарвёшься…
Меня аж передёрнуло, когда я вспомнил эту тварь, и заныли давно зажившие порезы. Я тряхнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания, и сосредоточился на текущей задаче. А концентрация не помешала бы – вершину скалы покрывал толстый ковёр тёмно-рубинового мха, который, по моей памяти, очень плохо цепляется за камень, зато легко рвётся и едет под неосторожной ногой. Поэтому шёл к цели я осторожно, стараясь всегда держаться за кривую сосенку или камень.
Впрочем, дорога была недлинная, и вот уже крыша вышки маячит передо мной. Сама башенка покоилась на бетонном основании, и была высотой метра два, не более. Приметившись, я прыжком пересёк метр пространства, отделявший скалу от постройки, и вот я уже на площадке. Ограждённая с трёх сторон, она не имела перил именно со стороны скалы, иначе провернуть такой финт было бы гораздо сложнее.
Обзор отсюда был – моё почтение. Полностью просматривалась вся база, за исключением глухих зон за строениями, да части свалки, а уж какой вид был на акваторию – закачаешься! Я обернулся назад и помрачнел – отсюда полностью просматривалась (и, соответственно, простреливалась) вся бухта Острова на довольно большую глубину, а наш лагерь был как на ладони. Хреново. Надо будет подорвать этот наблюдательный пункт к чертям, иначе спать спокойно я не смогу. Залезет сюда какой мертвяк с фаустпатроном да засадит по нашему домику со всем прилежанием…
Отогнав услужливо нарисованную разыгравшимся воображением красочную картину, я перешёл к осмотру люка, находившемуся в полу. Крышка была закрыта и кем-то, видимо, Бегемотом, заблокирована куском ветки, всунутой в проушины запора. Биосканер показывал какую-то чушь, видимо, надёжно детектировать нежить в таких условиях он не мог. Я приложил ухо к тёплому металлу – тишина.
– Даша, вроде всё тихо. Можешь подниматься, только осторожно наверху, тут скользко. Я у люка.
Подруга появилась через пять минут, котяра следовал за ней по пятам. Дав компаньонам знак оставаться на скале, я разблокировал люк и осторожно поднял крышку. Выждал полминуты, но ничего не произошло. Тогда я рискнул заглянуть внутрь, через прицел, разумеется. Увидев уходящую во тьму лестницу вниз, я чертыхнулся и включил подствольный фонарь.
Кардинально ничего не изменилось – вниз уходила круглая шахта, шириной меньше метра, луч света упёрся в бетонный пол метрами пятью ниже. Я прислушался. Тишина внизу казалась абсолютной, даже ватной. Я бросил вниз камушек, и он звонко отскочил от пола, откатился в сторону и замер, а помещение вновь погрузилось в тишину.
– Бег, где твои мертвяки? – я отвлёкся от люка и посмотрел на котяру.
Тот перепрыгнул на вышку, склонился над люком, скрывшись там почти наполовину, потом потребовал КПК и отбил: «Тама. Упалзли нижее. Ваняют». Подумал и добавил: «Щас праверю». Я не успел и слова сказать, как котяра сиганул вниз, у уже через пять секунд громким мявом подтвердил, что всё нормально. Я дал сигнал подруге «Жди» и осторожно полез в зев люка.
Лестница оказалась действительно метров пять. Доползя почти до низа, я отрубил фонарь и активировал ПНВ, а затем спрыгнул с высоты местного потолка – чуть меньше двух метров – и быстро огляделся.
Пустое помещение где-то шесть на три метра, вытянутое вдоль скалы. В западной стене – ряд явных окон, сейчас закрытых, но в щели пробивается солнце. Налево – небольшая дверь с круговым запором, ведущая, судя по всему, на галерею, а справа – здоровая круглая дверище, целый гермолюк, и эта была приоткрыта, и именно на неё шипел Бегемот. Я оперативно подскочил к ней и захлопнул, завернув запор до упора. Выдохнул. Подошел к окну и распахнул ставни. Слепящий солнечный свет ворвался в помещение, рассыпавшись лучами в клубах пыли, поднятой нашими ногами. Я отключил ПНВ.
– Даша, вроде чисто, можно спускаться. – пока подруга покоряла лестницу, я открыл дверь на галерею и выглянул туда, но ничего интересного, кроме наносного мусора, там не обнаружилось.
– Ну, и что тут у нас? – ноги Даши наконец коснулись пола, и она начала деятельно вертеть головой, осматриваясь.
– Что-то типа тамбура, или проходного коридора. – ответил я. – Там – выход на галерею, напротив – в гости к зомбям, а внизу, видимо, помещения охраны.
– В гости к зомбям пока не пойдём. – задумалась девушка. – Судя по всему, это как раз те помещения, куда вагоны приезжают. Или уезжают. Пойдем посмотрим, что у нас внизу.
Не услышав возражений, подруга подошла к нормальной человеческой лестнице, находящейся в середине комнаты и ведущей строго вниз. Однако, Бегемот нас обоих опередил и ломанулся по лестнице на разведку. Появившись через минуту и оповестив нас, что всё чисто, котяра умчал вверх, на поверхность и свежий воздух, предоставив детальное обследование нам.
Мы осторожно двинулись вниз, осматривая все углы и не снимая рук с оружия – мало ли, что Бегемот мог пропустить, не заметить или просто проигнорировать? Какая-нибудь сторожевая турель могла быть тупо настроена на контур человека. Однако, всё обошлось, и никаких опасностей, кроме валявшейся мебели, о которую можно было в потёмках споткнуться, не обнаружилось.
На втором этаже располагались жилые помещения – два кубрика на пару десятков коек каждый, абсолютно армейских, с тумбочками и табуретами. И если в одном, дверь в который была закрыта, царил идеальный порядок (ну кроме пыли, но и её было немного – вентиляция не работала, а окна закрыты) – койки заправлены, бортики отбиты, подушки и табуретки выстроены по нитке, короче, услада для глаз любого сержанта, хоть сейчас смотр проводи, то во втором всё было наоборот, перевёрнуто вверх дном и разгромлено. Дверь во второй была, разумеется, даже не просто открыта, а сорвана с петель.
– Походу, здесь мертвяки погром устроили. – осмотрев беспорядок, выдала Даша, осторожно обходя поваленные табуреты и кровати. – А во второе помещение не смогли попасть.
– Похоже на то. – согласился я. – Но странно, в бункере, например, зомби ничего не перевернули.
– Ну, это, видимо, были немецкие зомби. – выдала сходу рабочую гипотезу подруга. – А у них врождённый педантизм и склонность к порядку…
– Ага, а здесь – русские? – сыронизировал я. – С врождённой склонностью всё ломать.
– Ну что ты начинаешь. – Даша никак не хотела отступать от стройной теории. – Может, они просто напились до мертвецкого состояния, и начали бузить. Пойдем дальше, что ли…
Я пожал плечами, не желая дальше спорить, и продолжил осмотр. В санузле, сушилке и комнате досуга царил такой же бардак, а вот каптёрка оказалась заперта на большой замок. Мы бегло осмотрели разгромленные помещения – опрокинутая и поломанная мебель, разбитый телевизор, видеомагнитофон (!), в который кто-то засадил сапожное шило, разбросанные книги, журналы и видеокассеты. Я поднял одну.
– «Киборг-убийца», «Рембо: первая кровь». – прочёл я. – Охренеть! Такие видео в казарме, в середине восьмидесятых! Что дальше? «Эммануэль»?
– Ты не поверишь… – Даша протянула мне кассету. – Слушай, а на складе ведь были новые телеки?
– Видак разбит. – сокрушённо покачал головой я. Потом хлопнул лукой по лбу. – Вот остолоп! В общаге были видаки, и в управлении!
– И в лаборатории. – ответила подруга. – Что, устроим сегодня вечер эротического кино?
– Почему бы и нет… Хотя, я больше боевики предпочитаю… С гнусавым переводом Володарского. Впрочем, думаю, времени и на то, и на то хватит. Пойдём, глянем, что для нас припасли в каптёрке.
Сбить замок труда не составило, и вот я уже открываю скрипучую дверь. И тут нас подвела наша расслабленность: стоило мне направить яркий луч фонаря вдоль стеллажей, сверху раздался громкий, премерзкий крик, и прямо с потолка, с разбитого светильника, на нас кинулась какая-то тварь, небольшая, но состоящая, казалось, только из когтей, зубов и шипов. От неожиданности я не успел поднять ствол и прицелиться, поэтому сделал шаг назад и встретил недруга ударом приклада. Кожистый клубок, вереща, грохнулся на пол, попытался взлететь, но у Дашиного «ТТ» было на этот счёт своё, совершенно противоположное, мнение. Грохнуло четыре выстрела, тварь покатилась по полу, дёрнулась и застыла.
– Так вот ты какой, потолочный лампосос. – девушка направила на труп луч фонаря.
– Не, ну какой же это лампосос? – в корне не согласился я. – Подумаешь, живёт на люстре… По виду – это целый сержант Горгулья… Благо, он по жизни дрых в каптёрке.
– Ну, теперь не будет. – Даша осторожно подняла тварь за кончик чешуйчатого хвоста. – Мерзость какая… Действительно, на горгулью похоже.
Я открыл единственное окно, и подруга отправила товарища сержанта в его последний полёт, а мы приступили к осмотру помещения. Ничего особо интересного, впрочем, там не нашлось: воинская форма, бельё, шлемы, броники, вещмешки, фляги, котелки, сухпаи, плащ-палатки и прочая, прочая… Разве что, сложено было всё по-армейски аккуратно и системно, не в пример складу, где, зачастую, всё просто валялось горой. Я взял пачку плащ-палаток, пару вещмешков и бросил в окно.