Следующим этапом было необходимо промазать всю кровлю слоем вязкой глины – это, по моему предположению, должно было придать конструкции водостойкость. И только на следующий день, когда глина подсохла (какая удача, что не было дождя, наоборот, погода стояла солнечная и сухая, видимо, наступило «бабье лето»), можно было перейти к завершающему этапу – выкладке крыши дёрном – его заготовкой я занимался, пока сохла глина. А ещё я перевёз с Хутора изрядную кучу кирпичей, поскольку надо будет из чего-то класть печь, а её хотелось сделать нормально.
Ещё кучу времени отнял поиск, отбор и транспортировка в лагерь досок с Берега. Самые доступные и удобные материалы мы давно уже экспроприировали, и нормальные доски приходилось теперь искать в воде, вытаскивать из неё и раскладывать на пляже для просушки, и только потом сортировать. А досок нужно было много, ведь в новом доме нужно и настелить приличный пол, и сколотить кровать-стол-стулья-шкафы и так далее. Короче, работы делать – не переделать. А тут ещё всякие бобры мешают… К счастью, орги больше за эти дни никак себя не проявили – ребусов никаких не подкидывали, и даже Чёрные Мешки с крайне скудным хабаром скидывали тут же, на Минеральную Скалу, но там не нашлось ничего особо полезного, кроме туалетной бумаги и пары пачек вполне человеческих, на этот раз, сигарет.
В итоге, чтобы просто закончить с постройкой домика, без внутренней отделки, у нас ушло пять дней, и ещё два я настилал пол, выкладывал печку и крафтил мебель. Жилище получилось местами хоть и кривое, но довольно миленькое, а главное – куда более капитальное и, в случае чего, более-менее приспособленное к обороне. Входная дверь вела не сразу в дом, а в прихожую-сени, где я даже пол стелить не стал, просто засыпал чистым песком. Внутренняя дверь, ведущая непосредственно в жилище, была сделана толстой и прочной, а петли, разумеется, выходили внутрь. Поскольку со стеклом у нас были проблемы, единственное небольшое окно, выходящее на сторону озера, закрыли полиэтиленовой плёнкой, так же приколотив снаружи прочные ставни.
Много споров у нас с Дашей вызвало мое желание замонстрячить над входом небольшой балкон. Подруга была уверена, что это ненужная растрата сил и ресурсов, и все мои доводы о том, что с балкона можно будет и отлично отстреливать предполагаемых супостатов, если они будут осаждать вход, и любоваться закатом, попивая разные напитки долгими осенними вечерами, были решительно отвергнуты. Пришлось сообщить, что балкон – это исконная дворянская привилегия, на которую простолюдины права не имели, и это подействовало. Всё-таки, иногда каждая женщина хочет себя почувствовать какой-нибудь графиней или, на худой конец, маркизой.
В конце концов, наш домик был украшен врезанным балконом-лоджией. Ограждение я сделал высоким, пустив на него довольно толстые брёвнышки, которые, в теории, способны остановить пулю не очень большого калибра, при этом оставив пару узких бойниц, для ведения огня по возможному противнику. А вообще с этой верхотуры открывался отличный вид на всю бухту и прилегающую местность – всё как на ладони. Небольшая треугольная дверь в одном из углов открывалась внутрь, а остальную длину стены занимала удобная лавочка для предполагаемых посиделок, так что мы могли теперь почувствовать себя благородными дворянами. При условии наличия достаточно благородных напитков в наших стаканах, разумеется.
Потолок в домике я выстлал где-то на две трети, так что получились, скорее, этакие огромные полати, которые немедленно облюбовал и оккупировал Бегемот. Даша натаскала ему туда приличную охапку сена, в которой он и дрых большую часть времени. Дверь на балкон в обычном режиме оставалась незапертой, поэтому котяра мог уходить и приходить, когда заблагорассудится, гуляя сам по себе, как нормальному коту и положено. Туда же стащили большую часть припасов из подвала на Хуторе.
Меблировка помещения получилась довольно спартанская: сразу слева от входа – вешалка для одежды и стеллаж для хранения всякого, дальше – широкая и прочная (если вы понимаете, о чём я) кровать, противоположный торец помещения почти полностью занимала печь, в которой безумный печник в лице меня попытался совместить камин и нормальную плиту – и вроде даже получилось, тут же разместили лестницу наверх. Под ней нашлось место для бочки с водой, дабы не бегать по пять раз на дню на ручей. У единственного окна устроился обеденный стол с парой коротких лавок, и в правом углу я устроил ещё один стеллаж, подобие оружейной «пирамиды» и ещё один небольшой рабочий столик. Да, к сожалению, домик получился не особо большой, ну да нам троим хватит. Нас, всё же, грела надежда, что куковать тут нам осталось ещё всего пару недель, а затем нелепое приключение таки закончится, и нас отправят обратно на «Большую Землю», возможно – даже не с пустыми руками. В сенях устроили место хранения различного инвентаря – лопат, топоров и так далее, и импровизированный «холодильник». И вот тут нужно объяснить поподробнее.
– Да что за фигня! Что ж у меня бок-то так холодит второй день? – Даша принялась тщательно прощупывать край куртки. Что-то явно обнаружила, залезла глубоко в карман, долго там копалась, а затем вытащила находку и выложила на стол. – Ну ничего себе!
– Обалдеть. – я поднял со стола кусочек льда размером с горошину. Положил на ладонь, подержал полминуты, однако лёд и не думал таять, и я вернул его на стол обратно. – Жесть, какой он холодный!
– Похоже, он закатился в карман позавчера, когда мы на ледник бобрятину переносили. – подруга аккуратно взяла ледышку двумя пальцами, поднесла к глазам. – Если я что-то понимаю в термодинамике, этот кусок должен был растаять давным-давно. А у него даже грани не оплавились. На сухой лёд тоже непохож, хотя по температуре, наверно, близко. В руках долго не удержишь…
– Крайне странно. Хотя, вся эта система холодной и горячей пещер выглядит немного… необычно. Такое ощущение, что это работает, как тепловой насос.
– То есть, тепло отбирается холодной пещере и переносится в «кузню»? Но там температуры не сопоставимые!
– Там и объёмы рабочего тела не сопоставимые. – парировал я. – Льда в десятки раз больше, чем раскалённого щебня. Но меня сейчас другое интересует: почему этот кусочек льда не тает вторые сутки?
– Скорее всего, это просто ни разу не лёд. Просто что-то похожее. А вот как он на таком расстоянии от материнской, так сказать, массы продолжает отбирать тепло у окружающей среды и предположительно, передавать в «кузню»? – задумчиво рассуждала Даша. – Он же не может просто так оставаться холодным, это нарушает второй закон термодинамики!
– На этом острове уже нарушено такое количество самых разных законов, что одним больше, одним меньше – без разницы. На фоне факта беспроводной передачи энергии, факт квантовой связности материнской, как ты выразилась, массы и отколотого от неё фрагмента уже и особого удивления-то не вызывает…
– Квантовой чего? Связности? Ты ещё теорию струн приплети!
– Нее, это совсем другое. А квантовая связность, в моём понимании, это когда два предмета, физически оторванные друг от друга, тем не менее сохраняют неразрывную связь. – вещал я менторским тоном. – Возьмём, например, пару обычных носков. Когда они просто лежат в шкафу, то находятся в состоянии суперпозиции – они оба одновременно и правые, и левые. Но стоит нам надеть любой из носков на правую ногу, как второй моментально становится левым, где бы он не находился, хоть в этой же комнате, хоть на Луне.
– Забавная трактовка. А какое отношение это имеет к нашей ледышке?
– Скорее всего, никакого… Так, к слову пришлось. – я засмеялся. – Но предлагаю попробовать использовать данное явление практически. Давай притащим этого «льда» килограмм цать и организуем холодильник. Где носилки? В мешке на горбу я это не попру, кишки промёрзнут.
Моё предположение блестяще оправдалось: «лёд», насыпанный в специально сколоченный для этой цели в сенях ящик, генерировал холод как не в себя, очень оперативно замораживая всё, что мы туда клали – мясо, рыбу, ягоды… Сам ящик стоял постоянно покрытый снаружи инеем, а в сенях было ощутимо холоднее, чем снаружи. Короче говоря, отличный холодильник, и к припасам не приходилось прорываться с боем через мертвяков.
Так, к вечеру седьмого дня творения, тьфу, строительства, и четырнадцатого дня нашего пребывания на острове, я счёл работы по постройке жилища законченными. Я стоял, уперев руки в боки, и любовался творением своих (ну ладно, преимущественно своих), рук в лучах заходящего солнца, и мне было не стыдно. Даже тот факт, что домик вышел местами кривоватый и, откровенно говоря, неказистый, не мог испортить моего хорошего настроения. Подошла Даша, вернувшаяся с берега и принёсшая дюжину раков – орги в сегодняшнем Чёрном Мешке заслали нам пятилитровый бочонок настоящего немецкого пива, не иначе, отметить завершение строительства. А к такому напитку раки подходят идеально, как известно.
– Любуешься? – подруга обняла меня сзади, чмокнула в шею. – Я до последнего не верила, что получится что-то годное, на ровном-то месте и, фактически, из дерьма и палок. Учитывая, сколько сейчас стоит построить хотя бы кукольный домик…
– Честно? Я и сейчас не верю, что это мы сделали. И это надо отпраздновать. – я с сомнением посмотрел с садок в руках подруги. – Там раки ещё остались? Пойду схожу, этого нам на такую прорву пива точно не хватит. У нас укроп остался?
– Эмм… Кажется, нет…
– Блин. Раков нужно варить с укропом. Ладно, метнусь заодно до огорода. Поставь пока воду. – я быстрым шагом ломанулся в сторону Хутора, потом обернулся и прокричал: – Даша, ещё пиво с холодильника достань!
– Ты сдурел? Оно же замёрзнет там вусмерть сразу!
– Поэтому я просто поставил его сверху на ящике.
А потом мы сидели на балкончике, пили пиво и ели здоровых, вкусных раков. В ногах растянулся Бегемот, сожравший в одну харю двухкилограммовую щуку. Не хотелось ни о чём думать, ничего планировать, хотелось пить холодное пиво, гладить коленку любимой женщины и смотреть на заходящее солнце.
– Вась, а что мы будем дальше делать? – Даша задумчиво смотрела на бокал. – У нас ещё полмесяца, нельзя же действительно просто есть, пить и спать.
– Ты права. Будем дальше исследовать остров. Наверняка тут есть ещё много того, до чего можно докопаться. Зрители не должны скучать, мы же хотим получить Главный Приз? У меня есть некоторые идеи, но давай об этом завтра?
– Давай. – Даша помолчала. – Слушай, а ты монетку в фундамент заложил? Нет? А зря…
Часть вторая. Сталкеры
Глава 10. В небе и под водой
« – …Ну, понимаете, голубь – это символ мира…
– Начальник, отвечаю, мой гусь тоже войны не хочет!».
«Из анекдота».
Знаете, что такое двойственное чувство? Это когда твоя тёща летит в пропасть на твоём новеньком автомобиле. Есть такой бородатый анекдот. Вы спросите, причём он тут? А при том, что при пробуждении я именно это двойственное чувство и испытал.
С одной стороны, очень приятно просыпаться в своём новом доме. Пускай дом крохотный, и местами кривой и косой. Зато полностью свой, и построенный собственными руками с нуля. Ну, почти с нуля, если быть более точным – основой, как ни крути, всё же послужили развалины старой бани. Правда, и претензии по «косякам» никому, кроме как себе, не предъявишь. Например, щели в потолке над моей головой были видны даже в тех скудных рассветных лучах, что нашли в себе силы и желание найти путь через неплотно пригнанные ставни… Чёрт, тоже надо перевесить, совсем негоже. И тем не менее, это МОЙ дом. Моя кровать, рядом спит любимая женщина, и даже Бегемот, беззаботно дрыхнущий в ногах и бессовестно их передавивший – под утро ему стало скучно наверху, и он приполз к нам – и тот ничего не портил.
А портило всё, вызывая то самое двойственное чувство, самое натуральное похмелье. Ведь как известно, даже самое лучшее качество на раз перешибается количеством, а старая водка с Хутора даже на среднее качество, честно говоря, не тянула. А вот с количеством всё было, наоборот, отлично – я скосил глаза под стол и обнаружил там две пустые бутылки. Тихо выругался. Однако, отметили вчера новоселье! Я обычно столько не пью, а уж Даша и подавно.
Я поднёс к глазам наладонник: девять утра, охренеть! Что ж, можно и день начинать. Точнее, нужно. Наверно. Я с трудом принял сидячее положение и принялся искать стимулы, способные выгнать меня из кровати. Стимул нашёлся быстро: бочка с водой и призывно стоящий в ней торчком ковш.
Стараясь не делать резких движений, я принял вертикальное положение. Немного подташнивало, внутри пустой головы, казалось, метался чугунный шар, и там, где он касался черепа, всё немедленно взрывалось тупой болью. Странно, как голова может болеть, это же кость, вспомнил я перл своей учительницы и направил стопы к бочке.
Во рту тоже вовсю царило двойственное ощущение – одновременно чувство, что туда кошки нагадили (Кто сказал «Бегемот»?), с другой – там царила раскалённая пустыня Сахара. Но и то и то неплохо смывалось водичкой, поэтому первый ковш я опрокинул залпом, а второй пил уже потихоньку, маленькими глоточками. Холодная вода немного прояснила сознание и пробудила аппетит. Подумав, я открыл ставни, оглядел остатки вчерашнего пиршества и со вздохом принялся разводить в печи огонь. Жаль, что нет никакой микроволновки, это бы сильно упростило дело… Блин, а ведь… Как я раньше-то не додумался?
Поражённый своей внезапной догадкой, я резко распрямился, тут же осознал свою ошибку и приготовился к новой порции метания чугуниевого шара внутри черепа, однако тот куда-то исчез! Потрясённый, я немедленно прогнал короткий тест основных систем организма и пришёл к неожиданному, хоть и приятному выводу: похмелье прошло. Полностью, как будто и не было вчера двух бутылок водки. Во рту уже не копошился Бегемот, голова стала кристально чистой, желудок призывно урчал, почуяв остатки копчёной утки на столе. Обескураженный этим неординарным событием, я медленно перевёл взгляд на бочку с водой. Водой из Минерального Ручья.
– Так вот ты какая, Живая Вода. – пробормотал я себе под нос, прикидывая, сколько сотен долларов можно просить за бутылку данной жидкости на Большой Земле. По всему выходило, что не менее трёх, а то и пяти, учитывая эксклюзивность и скромные объёмы возможной добычи. Неплохо так, для сельской-то местности.
– Вода. – простонала подруга из кровати. – Вась, а пива у нас, случайно, не осталось? Башка сейчас лопнет.
– Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно, хмурое Солнце. – поприветствовал я Дашу и потянулся к бочке. – Пива не завезли, увы. Но есть кое-что получше – чистая, прохладная вода!
– Ты такой свеженький, бодренький, опохмелился, что ли? – подозрительно посмотрела на меня подруга, принимая ковш.
– Нет, не имею такой привычки. – я развёл руками. – А ты пей, пей, сейчас полегчает.
Даша выдула ковш и со стоном упала обратно в постель. Оставив её приходить в себя, я занялся разогревом завтрака, благо огонь в печке разгорелся достаточно. Буквально через несколько минут девушка начала подавать признаки жизни.
– Ничего не понимаю. – Даша приняла вертикальное положение, осторожно потрясла головой. – Я чувствую себя так, словно никогда в жизни не пила ничего крепче кефира! Как так?
– Похоже, у воды из Минерального Ручья нашлись недокументированные свойства. – ответил я.
– А почему мы раньше этого не замечали? – удивлённо воззрилась на меня подруга.
– Так мы за две недели первый раз нажрались в зюзю! Ты помнишь, что порывалась проверить стол на прочность, станцевав на нём голышом? Еле оттащил!
– Чтооо? Я??? И не станцевала? Позор мне… Старею, наверное. – взгляд Даши упал под стол. – Литр приговорили, неплохо так. И это после пива… Да, ты прав, до вчерашнего дня мы так не напивались. Повода не было. А водичка-то просто волшебная оказалась!
– Это точно. Похоже, именно ей мы обязаны новым зубам, глазам и так далее. – я перевернул утку на сковородке. – Пусть разогревается дальше, пойдем пока разомнёмся, да умоемся, что ли.
– Пойдём. Кстати, придумай уже какой-нибудь умывальник, надоело постоянно на берег бегать.
– Я уже неоднократно думал эту мысль, всё упирается в отсутствие крана… Хотя, обычный деревенский рукомойник, в принципе, сделать несложно. Напомни мне, как время появится.
– А оно должно появиться? Чем ты, например, планируешь заняться сегодня?
– Наша следующая цель, – я протянул руку в сторону залива – Тот островок. Наверняка там есть что-то интересное, не зря же нам к нему путь так усложняют. Починим лодку и поплывём к… Пусть будет Запретный Остров.
– Запретный так Запретный. – не стала спорить подруга. – Пойдём наружу, люто хочется в туалет.
– Это точно. Похоже, продукты распада алкоголя выводятся наиболее простым способом.
Однако, заняться лодкой сразу, разумеется, не получилось. За завтраком я, разламывая дымящуюся утку и деля её на порционные куски, внезапно вспомнил мысль, посетившую меня перед неожиданным избавлением от похмелья.
– Слушай, я тут подумал… – я оторвал от утиной тушки спинку и протянул Бегемоту. – Если куча «льда» в Пещере ведёт себя как единый объект, независимо от того, где фрагменты этой кучи находятся, то почему бы не предположить, что куча раскалённого камня в «кузне» так же обладает таким свойством?
– Блин! – Даша так и застыла с утиной ножкой в руке на полпути ко рту. Задумалась на полминуты, улыбнулась, встала и крепко меня поцеловала. – Ты гений! Как мы сразу не додумались? Это ведь, фактически, два полюса одной системы!
– Тихо, тихо, ещё ничего не доказано! Данная теория нуждается в практической проверке. Давай после завтрака до Пещеры прогуляемся?
– Обязательно. Но ты ведь понимаешь? У нас будет бесконечный источник тепла! Ни дрова не нужны, ни печи!
– Ага. Только я не представляю, как это дело можно регулировать. Я так полагаю, что водичкой такие камешки не затушишь. Одно неловкое движение – и пожар обеспечен.
– Мы что-нибудь придумаем. – отмахнулась девушка. – Данная проблема, на мой взгляд, чисто инженерная. Доедай и пойдём.
…
Вопрос, как транспортировать такой экзотический груз, как раскалённые камни, которые не желают остывать, сначала поставил нас в тупик. Дерево, понятное дело, не годится. Железное ведро? Прогорит в пять минут. То же самое с другими металлическими вещами, которые были в лагере. Теоретически, чугуниевый котёл, который сейчас героически нёс боевое дежурство в бане, должен выдержать, но вот выдержим ли мы – большой вопрос, даже на тачке его переть от бани к Пещере и обратно, да по сильно пересечённой местности – ну его нафиг. Решение нашла Даша: взять обычные носилки, но насыпать на них толстый слой песка, который должен был выступить в роли теплоизолятора. В таком вот виде – с носилками, лопатой, вооружённые до зубов (мы давненько в Пещере не появлялись, и там определённо опять завелась охрана), и Бегемотом, путающимся, как обычно, под ногами, мы прибыли на место.
У входа котяра опять повёл себя странно: выгнулся дугой, распушил хвост и зашипел, как клубок рассерженных змей. Впрочем, он тут же справился с собой и принял более привычный вид, но шерсть на загривке всё равно стояла дыбом.
– Бег, ты чего? – удивилась Даша поведению котейки. – Амулет перестал действовать?
– Шшшрррмммммяяуууу! – заявил Бегемот и отрицательно покачал головой. – Мрррррр!
– Что-то новое? Опасное? Или их там просто много?
– Мррряуу… – котяра развёл лапами, показывая, что и рад был бы объяснить, но сам толком ничего не понимает.
– Так. – я скинул с плеча обрез и принялся командовать. – Даша, я иду впереди с оружием наготове. Ты идёшь сзади и подсвечиваешь мне фонарём. Пистолет из рук не выпускай. Бег, ты прикрываешь и немедленно сигнализируешь, если почуешь что-нибудь. Возражений нет? Пошли.
Первая встреча произошла на развилке. На нас двинули два мертвяка. И если один из них был брат-близнец всех остальных, упокоенных нами в Пещере ранее – скелет в ржавых доспехах и таким же ржавым мечом – то второй разительно отличался.
Он люто вонял. Что, впрочем, неудивительно, ибо выглядел он самым что ни на есть классическим зомбарём – ходячий труп, уже изрядно тронутый разложением. Луч фонаря высветил тощую фигуру в лохмотьях, в прорехи которых проглядывала трупно-синяя кожа в пятнах, ранах и язвах, кожа на лысеющем черепе лопнула и сползла, придавая физиономии мертвяка абсолютно дикий вид. Из открытых ран вытекал чёрный гной, капая на песчаный пол. Надо будет тут всё потом перекопать, отстранённо подумал я, ловя на мушку голову супостата.
Скелета развалил Бегемот, в один момент, как у него всегда здесь получалось. А вот с зомби оказалось сложнее. Четыре пули из «маузера» разворотили мертвяку полбашки, но тот продолжал настойчиво переть в нашу сторону, размахивая обломком ржавого меча, только скорость чуть скинул, да перестал утробно завывать. Тогда я разрядил в него обрез, начисто снеся то, что осталось от головы. Только тогда мертвяк рухнул наземь, продолжая, впрочем, мелко сучить конечностями. Я взял у Даши палаш и отсёк твари руки и ноги, и только тогда странные проявления жизни, вроде как, прекратились. Хотя останки продолжали подрагивать.
– Вот ведь падаль! – заявила подруга, морщась. – Эти, похоже, покрепче будут. Этак никаких патронов на них не напасёшься!
– Мертвяк. – я пнул останки ногой. – Воняет. Одно хорошо, этот двигался заметно медленнее, чем скелеты. Можно успеть нафаршировать тварь свинцом, пока вплотную подберётся.
– Да, зомби обычно самый медленный юнит. А вот здоровья у них, как правило, много…
– Ты знаешь, непохоже, что этот крендель придерживался ЗОЖ. Даже на вегана не тянет. – я, на всякий случай, раскидал фрагменты зомби по разным углам. – Пошли дальше? Бег, там есть ещё кто? А, по шерсти вижу, определённо есть.
Перезарядив оружие, мы двинулись дальше. Перед спуском вниз проверили кольцевой коридор – там оказались два обычных скелета, но с них мы залутали несколько очень красивых безделушек, явно недешёвых. А вот в Холодом Зале нам встретился натуральный босс. Хрень под два метра, в полном доспехе, причём вполне целом и даже почти не ржавом, в кирасу можно нас с Дашей засунуть, да ещё и для Бегемота место останется. Голову прикрывал глухой шлем типа «ведро с рогами», причем последние были с полметра точно. В руках этот лось держал двуручный фламберг длиной, наверно, метра полтора. Вонища же от него шла такая, что адепты дедушки Нургла бы обзавидовались.
– Засранец, ты в курсе, что химическое оружие запрещено международными конвенциями? – заорала Даша, методично всаживая пулю за пулей в забрало шлема.
– Боюсь, ему пофиг! – я разрядил в голову мертвяка оба ствола обреза, но картечь не принесла обычного результата. – Отходим в коридор!
Зомбарь наконец поднял свой чудовищный меч и обрушил на нас. Точнее, на то место, где мы были несколько секунд назад – тварь двигалась крайне медленно. Лезвие завязло в песке, и пока противник вытаскивал его, мы отошли из пещерки на лестницу. Наконец, мёртвый рыцарь освободил своё оружие и двинул к нам. Шлем на нём держался чудом, лицевая сторона представляла собой жуткое месиво из металла, рваного мяса, обломков костей и гноя, но это не мешало зомбарю чётко топать в нашу сторону. Однако, с ориентацией в пространстве у него, всё же, наметились явные проблемы: подойдя к двери, проём которой был ему примерно по грудь, мертвяк просто упёрся в дверной косяк. Попытался прорваться вперёд нахрапом, но у него, разумеется, ничего не получилось, а наклониться ему не хватало мозгов. Хотя, даже если бы и хватило, рога бы наверняка застряли. Издав ряд странных булькающих звуков, которые должны были, по-видимому, изображать грозный боевой клич, супостат засунул меч в дверной проём и попытался нас достать, но не преуспел.
Я на секунду задумался, глядя на это зрелище, потом взял у Даши обрез «мосинки» – у него самый мощный патрон в нашем арсенале, и с безопасной позиции расстрелял недругу колени. В правое ушло три пули, на левое хватило и двух. В результате здоровенный зомби просто упал на песок и встать уже не мог, оказавшись, фактически, колоссом на глиняных (в нашем случае – гнилых) ногах. Ещё парой выстрелов я отчекрыжил правую кисть, всё ещё твёрдо сжимавшую меч, а затем, аккуратно обойдя бьющегося на песке мертвяка, отсёк ему голову топором. Дальше – дело техники.
– Обидно. – констатировала подруга, облутав поверженного врага. – Такая дура, а ничего полезного не затрофеили…
– В смысле ничего? – удивился я. – А меч? А доспехи?
– Толку от них? – Даша недоумённо пожала плечами. – Меч я даже не подниму, наверно, как и доспехи. Да и их надо предварительно неделю в спирте вымачивать, настолько загажены, эээ, фрагментами неприятеля. И на дорогие они не тянут – ни драгметаллов, ни каменьев, даже чеканки никакой нет. Сугубо утилитарные вещи.
– Ага, доспех форменный, общевойсковой, модель «фулл плэйт армор III». Произведено в Зомбиляндии, мануфактура «Франкенштейн и сыновья».
– Пожалуй, я не буду искать клеймо производителя. Проверь «кузню», если там чисто, то сначала надо вытащить останки и сжечь нафиг, а то они весь комплекс провоняют… Кстати, а не спалить ли их в горне?
– Тогда к вони от гнилого мяса прибавится вонь от сгоревшего гнилого мяса, и даже вытяжка не поможет. – я быстро метнулся в «кузню», но там оказалось чисто. – Да и не хочу я в горн класть, эээ, это. Почему-то мне такое действие кажется неправильным, каким-то, не знаю, неэтичным. Ну, как «Моной Лизой» печь растапливать. Не чувствуешь?
– Не знаю, я не ощущаю ничего подобного. Ну да ладно, потащили тогда?
Стараясь поменьше дышать, мы вытащили останки из пещеры и сложили им изрядный погребальный костёр. Мертвечина, в отличии от костей, горела плохо, скорее тлела, немилосердно при этом дымя и воняя. Подумав, мы выволокли из пещеры остатки полезностей, которые там ещё оставались, но в лагерь не понесли – тяжело, сложили рядом в небольшой впадине в скале, чтобы, если что-то из этого понадобится, не лезть в пещеру снова. Учитывая, кто там теперь проживает, соваться туда почему-то больше не хотелось.
Пока мы занимались всей этой хренью, раскалённые камешки, изъятые из горна и положенные на песок рядом со входом, не растеряли жара ни на йоту, то есть, наш расчёт полностью оправдался. Оставив костёр догорать, мы насыпали на носилки толстый слой песка, на него вывалили ведро «Адского Камня» и направились к лагерю.
Ещё не дойдя до лагеря, мы поняли, что пожадничали. Камни были не просто горячие, они оказались ОЧЕНЬ горячие. Я шёл первым, и даже через рюкзак на спине жар, исходящий от добычи, чувствовался сверх всякой меры. Три раза останавливались, чтобы немного остыть, а вот носилки к концу пути изрядно нагрелись, даже несмотря на слой песка сантиметров в десять.
Всего десяток камешков, величиной с грецкий орех, помещённые внутрь печки в доме, через полчаса создали впечатление, что там горит полная топка дров. И ведь никак не загасишь! В итоге, я оставил в печи всего пару штук, рассудив, что этого будет достаточно, чтобы умеренно обогреть жилище, и достаточно для нагрева плиты, чтобы на ней можно было разогреть еду. Готовить мы пока в доме не планировали, благо, погода всё ещё стояла вполне приемлемая – несмотря на явное дыхание осени («Сентябрь горит» и всё такое), и достаточно холодные ветра, термометр КПК днём показывал вполне солидные пятнадцать-семнадцать градусов. Поэтому еду и решили пока готовить, как и раньше, под навесом снаружи, и разместили камешки под плиту. Опытным путём Даша выяснила необходимое их количество, а нагрев регулировался самым примитивным методом – подкладыванием либо, наоборот, убиранием нагревательных элементов из-под сковородки. Как раз наступило время обеда, и мы зажарили отличные бобриные стейки.
– Василий, вынуждена признать, что ты гений. – заявила Даша с набитым ртом. – Теперь дрова собирать не нужно! Только ещё в баню надо камешков отнести, и вообще ляпота!
– Ага. Только там столько не требуется. – я посмотрел на совсем незначительно уменьшившуюся кучку «Адского Камня», которую мы отнесли метров на пять в сторону. – Пожадничали, блин.
– Потащим обратно? – Даша всем своим видом показывала, что ей эта идея не нравится.
– Думаю, не стоит. Спрячем в расселинах скалы, вдруг ещё для чего пригодится, чтобы не бегать. Главное, чтобы в пределах досягаемости не было ничего горючего. Не хотелось бы спалить остров нафиг.
– Да, это было бы фиаско. И от дождя прикрыть хорошенько, а то будет сауна на весь остров.... Интересно, а если их в озеро кинуть, что будет?
– Знаешь, подруга, я предпочту не проверять данный вопрос. Так сказать, во избежание. Вон, и Бегемот не одобряет… – котяра, до этого мирно дрыхнувший (или прикидывающийся таковым), внезапно поднял голову и хмуро заворчал. – Спи, спи, не будем мы такие эксперименты ставить. Ну его нафиг. Хмм, интересно, а если соединить «Адский Камень» и «Лёд»? Да не буду я этого делать, хвостатый, не буду, только не надо грызть мою ногу!
…
Лодка выглядела хреново. Обычная «плоскодонка», длиной метра четыре, и шириной по корме (отсутствующей) где-то метра полтора, она формой напоминала утюг, да и плавала, судя по всему, немногим лучше. Ну да ладно, Тихий Океан на ней мы пересекать не собирались, наше дело – каботаж… Не стянутые ничем на корме доски бортов разошлись, как лепестки цветка, и посудинка являла собой жалкое зрелище. Ко всему прочему, она оказалась ещё и очень тяжёлой, и путём экспресс-совещания двух людей и одного кота было выработано рабочее решение: ремонт проводить, не отходя от кассы, то есть на месте, поскольку тащить разваливающуюся лодчонку до лагеря, да по сильно пересечённой местности, было бы и тяжело, и опасно – а ну как совсем рассыплется? Ну его нафиг. Поэтому временный судоремонтный завод устроили здесь же.
Заранее предполагая, что до этого дойдёт, я ещё с неделю назад на соснах, окружающих лагерь, сделал надрезы для вытекания смолы. Этой самой смолы натекло изрядно, и сейчас она плавилась в консервной банке, под которой лежал «Адский Камень».
– Совсем обленился. – всплеснула руками Даша, узрев эту картину. – Уже и костёр развести нормальный лень, да?
– А зачем? Ещё жечь биомассу, повышать углеродный след, создавать пожарную опасность… Мы же за экологию? Ну, ладно, ладно, не смотри на меня так. Действительно лень. И жар от Камня постоянный, равномерный и предсказуемый.
– А кипящая смола тебе зачем?
– Буду щели в лодке просмаливать, чтобы не текла. Но сначала нужно придать этому плавсредству законченную форму, а то без кормы собственно плавучесть у него не очень. Помоги перевернуть, а то эта посудина тяжёлая.