Пулий отшатнулся и плюхнулся на задницу. Он был рад, что уже выблевал всё, что мог, так как весь мир опять завертелся. На спине вмиг выступил едкий пот – пот страха. Сердце провалилось куда-то ещё глубже, чем за весь минувший день.
– Если тебя подожгут у всех на виду, я, может, и помочусь на тебя, чтобы загасить пламя, а до тех пор – либо вписывай себя в книгу, либо проваливай!
Центурион опустился на своё место.
Мысли бесполезно копошились в голове, пытаясь соотнести реальный мир с ожиданиями. В жизни полным-полно исходов хуже, чем те, что ты представляешь. Они-то по большей части и случаются. Почему, стоит решить одну трудность, на её место тут же приходит новая, в разы труднее предыдущей.
Пулий посмотрел на своих преследователей. Те, естественно, никуда не исчезли магическим образом. Он поднял взгляд на центуриона и стол, за которым тот сидел.
Кряхтя, Пулий встал на ноги и, пошатываясь, вновь подошёл к центуриону.
Когда за тобой гонятся убийцы, выбор становится не слишком-то широким.
Ветеран снова поднял голову и уставился на Пулия. Вокруг здорового глаза образовалась сетка глубоких, словно вырубленных зубилом морщин.
– Решил послужить во славу Ангардии, сынок? – вся злоба из его голоса без следа испарилась. – Знал, что ты передумаешь. Побольше бы в наши дни таких парней, – он повернул книгу, – вот, впиши сюда своё имя. А если не умеешь, могу сделать это за тебя.
***
Первые капли дождя, крупные, как ягоды ежевики, упали на палубу и причал сразу после рассвета. Совсем скоро дождь перешёл в ливень. Через час с неба лилось сплошным потоком, таким плотным, что попавшему под него казалось: он купается в водопаде. В довесок, ветер яростно хлестал всей этой водой по лицу. Рулевой, пытаясь убрать со лба слипшиеся волосы, что-то кричал матросам, которые возились со снастями. Пулий, мокрый до самого исподнего и продрогший, смотрел на мрачную завесу хмури над удаляющимся городом, которая как нельзя лучше соответствовала его настрою. И всё же никак не мог заставить себя спуститься вниз, в душное тепло трюма.
Начиналась совершенно иная жизнь – во всех смыслах и отношениях, но осознать и принять новые реалии этого мира никак не удавалось. Вчера он злился на Лидию с её наморщенным носиком и саркастичной полуулыбкой, которая так раздражала. Сегодня он с ужасом осознал, что скучает по этой улыбке. Улыбке, которую не суждено увидеть следующие десять лет. Какой она будет, когда Пулий вернётся? Сколько морщинок появится вокруг рта и глаз?
И суждено ли ему вообще вернуться?
Пулий посмотрел на жетон в своей руке. Очередной дерьмовый приз на паршивой ярмарке жизни. Вряд ли стоило удивляться тому, что когда пришла очередь тянуть жребий, среди всех кусочков металла, болтавшихся в шлеме, достался именно этот… И всё же бессильная злоба душила, царапала когтями грудину изнутри. Злоба на старика, своим дурацким увлечением угробившего и себя и, похоже, Пулия; на головорезов: спасаясь от них, пришлось вступить в легион; на проклятого одноглазого центуриона, который оскалился, увидев цифру «13» на жетоне. А затем произнёс лишь одно слово, заставившее сжаться все внутренности.
«Север».