Период третий. Сельские студенты (техникум)

Станция встретила нас сильным дождем, и мы быстренько перебежали в зал ожидания. В зале набилось людей не меньше, чем в нашем вагоне. Тут же мы узнали, что со вчерашнего дня автобусы из Таловой на Бутурлиновку не ходят. Вчера один вышел утром и застрял в дороге, еле к вечеру его отбуксировали трактором. Решили идти пешком. Вскоре обнаружилось и два попутчика. Ими оказались два парня, со старших курсов техникума, приехавших другим поездом и тоже спрятавшихся в вокзале от дождя.

Когда дождь стих, мы решительно двинулись в путь. Не успели выйти за посёлок, как дождь совсем прекратился. Вначале старались не отставать от наших попутчиков, но вскоре они вырвались далеко вперёд, а мы со своими тяжёлыми чемоданами и узлами стали останавливаться для отдыха коротенького. До посёлка Высокий дошли не заморившись и бодро. Может потому, что шли в основном по лесополосе, по траве. А после посёлка уже и комки грязи на сапогах казались неподъёмными, и ноша тяжеленной стала казаться. Остановки для отдыха стали делать чаще и продолжительней.

В техникум пришли уставшими и обеспокоенными, что не застанем никого из начальства и не сумеем устроиться на ночлег. Но я успокаивал пацанов:

– Ничего. В том общежитии, где мы на экзаменах жили, у нас теперь есть знакомая комендантша. Пойдём к тёте Маше, я ей дам ещё мёда немного, и она нас пустит переночевать, хоть на полу в коридоре, если даже комнат свободных не окажется.

Но в учебном корпусе прямо у входа в коридоре был поставлен стол, за которым сидел дежурный, а рядом стояли несколько парней, видимо, студентов из старшего курса. Когда мы зашли и поздоровались, дежурный воскликнул:

– Ну, вот ещё одни грязь преодолели. Вы откуда?

– С поезда, – устало ответил Колька.

– Что, из Таловой пешком, с чемоданами?

– А что же, нам их на станции было оставлять? – недоумённо хмыкнул Федька.

– В принципе могли и оставить, там за буфетом специальная камера хранения есть. Она круглые сутки не закрывается, – пояснил один из парней.

А дежурный спросил:

– Я так понимаю, вы на первый курс? Вижу, вместе приехали. Надеюсь все в одну группу зачислены?

– Не-е, – ехидно уточнил Колька, – мы тут аж из трёх разных групп.

Дежурный повернулся к парням и заявил:

– Вот видите, и вам сразу работа нашлась. Давайте-ка бегом за всеми тремя классными, которые у первачат.

Классная руководительница нашей с Толиком и Алёшкой группы пришла первой. Поздоровалась и спросила, как фамилии тех прибывших, которые зачислены на первый курс во вторую группу. Мы назвали свои фамилии. И она согласилась.

– Да, мои. Оставляйте свои вещи у дежурного и пойдемте познакомимся в кабинет, чтобы нам никто не мешал.

Сходила за ключами, открыла ближайший к входу двенадцатый кабинет и пригласила:

– Заходите.

В кабинете стояли вместо парт столы. Наша руководительница села за преподавательский, а нам указала на стол напротив. Столы оказались шире парт, и мы втроём поместились за одним. Не расспрашивая дальше ни о чём, руководительница заявила:

– Время позднее. А вам следует определиться с жильём, с питанием и в остальных вопросах. Поэтому не будем занимать время на рассказы, кто откуда и почему решил здесь учиться, а приступим сразу к более срочному. Вначале запомните или запишите. Я ваша классная руководительница. Зовут меня Екатерина Евдокимовна Кононова. Все вопросы быта, отдыха, учёбы, болезней, опозданий и недомоганий будите решать только через меня. Сейчас я сразу же пишу записку коменданту шестого общежития, чтобы предоставила вам жильё. В этом семестре все первокурсники будут жить в шестом. Если вы не кушали, отведу сейчас вас в столовую, договорюсь, чтобы покормили, а завтра приобретёте талоны на остальные дни августа и до конца сентября. Талоны у нас продают вон в том здании напротив. Там есть дверь со стороны парка, за ней располагается бухгалтерия.

Потом остановилась на мгновение и спросила:

– Я не слишком вас информацией загружаю? Успеваете усвоить, о чём сообщаю?

– Да, конечно, – ответил за всех я. – Нам даже хорошо, что всех поселите в шестом общежитии. Мы в нём жили, на вступительных экзаменах. А ещё нас сразу пятеро поступило из одного села, нам и жить хотелось бы в одной комнате.

– По поводу возможности проживания в одной комнате учащимся из разных групп, я пока не осведомлена. Но завтра узнаю об этом и сообщу вам. А с ужином как решим?

– За еду не переживайте. Мы из дому запаслись. Нам же написали, что питание только с сентября начнётся.

– Тогда нам легче. Устраивайтесь в общежитие. Там уже постельные и все бытовые принадлежности для первокурсников приготовлены. Примете их по списку у комендантши. А завтра в десять часов в пятом кабинете у нас по расписанию собрание группы. Там мы подробнее познакомимся. А в двенадцать в этом вот кабинете назначено общее собрание всего первого курса. Не опаздывайте.

Алёшка спросил:

– А с чем приходить на эти собрания?

– Главное, голову не забыть в общежитии, – улыбнулась Екатерина Евдокимовна. – А вообще-то достаточно взять лист бумаги или тетрадку и карандаш. Если записать что потребуется непонятное.

Побеседовав, мы вышли в коридор. Там уже нас ждал Федька. А Колька, ещё с кем-то разговаривал в другом кабинете. Екатерина Евдокимовна отнесла ключ от кабинета на место, опять вернулась к нам и спросила:

– А вы почему стоите? Сказали же, что знаете где шестое общежитие. Идите, а то темнеет уже.

– Мы товарища ждём. Он же тоже из нашего класса. Сейчас его отпустят, и пойдём вместе, – пояснил я.

– Молодцы, дружные. Ну ладно, я пошла, до свидания!

Кольке ещё долго о чём-то рассказывали в кабинете в конце коридора. Когда он вышел, мы забрали свои пожитки, попрощались с дежурным и пошли в общежитие. Тетя Маша нас узнала. А когда я признался, что опять прихватил ей на гостинец мёда к чаю, но только при этом хотим, чтобы она поселила нас всех пятерых в одну комнату, хотя мы из разных групп, в ответ она уверенно заявила:

– А мне всё равно, кто из какой группы. Лишь бы все с одного курса были. Сейчас открою вам комнату пока не заселённую, а завтра добавлю ещё одного, чтобы не скучно было.

Пройдя немного по коридору, она открыла нам дверь в комнату слева. В этой комнате теперь окна выходили на сквер. В комнате стояли шесть коек, три тумбочки, стол и три табурета. На одном из них стояло пустое новое оцинкованное ведро. Оно стояло в тазике, но не в новом. В тазу же лежали большая тряпка из мешковины и веник новый. Показывая рукой на имеющееся в комнате, тётя Маша сказала:

– Сегодня записывать за вами мне уже некогда. Завтра запишу. А вы пока всю ночь совещайтесь и решите, кто из вас старостой комнаты будет. Табурет один к печке поставьте. На нём ведро с водою держите. Воду сбегаете в конце коридора в умывальнике из крана наберёте. И замок завтра в магазин сходите купите. А то я, пока хозяев нет, комнаты на верёвочку завязываю. Воровства в общежитии нет, но двери положено на замок закрывать. На них, видели, специальные кольца вкручены под замки.

Старостой комнаты все хотели выбрать меня, но я сильно возражал. Убеждал, что и так всё за всех узнаю и добиваюсь. Пусть ещё кто-то возьмёт на себя хоть часть забот. Уговорили Толика стать старостой.

Утром рано в коридоре кто-то кричал: «Подъём». Потом топот слышали. Но из нас ни кто не стал вставать. Потому что мы были уверены, что это нас не касается. Первым встал Колька и сбегал в туалет. Когда он вернулся, Алёшка накричал на него:

– Ты что, не видел, перед входом чистилка для сапог приварена из обода? Не мог сапоги там почистить? И снять их грязнущие мог у порога, а ты через всю комнату наследил до самой своей койки. Толик, ты теперь у нас начальник, заставляй Мошненка мыть полы с утра пораньше.

Колька оправдывался:

– Я в уборную бежал через дверь со стороны комендантши, а возвращался специально через другой вход, чтобы посмотреть, много ли народу в умывальнике.

– Во, – продолжал Алёшка, – и в коридоре насвинячил. Сейчас посмотрят по следам, что в нашу комнату пришёл замазура, и в коридоре пол мыть заставят.

– Не должны, – неуверенно возразил Колька. – В коридоре пол затоптан сильно. Там мою грязь от коридорной никто не отличит.

Немного успокоившись, Поляничко продолжал:

– А зачем в умывальник ходить? Вода у нас есть, и тазик есть. Можно умыться над тазиком и всё. А воду потом выплеснуть.

– Не, наверно нельзя так, – возразил Федька. – Если бы так делали, перед входом бы уже лужа была из мыльной воды. Я вчера ходил воду набирать, так видел, что там соски умывальников над таким круглым корытом висят. И вода из корыта потом через стену наружу выливается.

Когда шум в коридоре стих, решили вставать и мы. Сбегали по очереди в уборную, но сапоги свои при этом тщательно очищали, так что они не оставляли следов. Умылись в умывальнике. Я тщательно почистил зубы, хотя вода была холодной, и зубы от неё ломило. Дома ведь всегда тёплая вода у бабушки была припасена для умывания и для чистки зубов. Остальные не знаю, чистили зубы или нет. Но кушать они уселись раньше меня. Идти в учебный корпус мы не спешили. Федьке перед учёбой родители подарили настоящие наручные часы, и мы теперь всегда могли знать время. Кроме этого в комнате на стене между окнами висело радио. По радио тоже постоянно напоминали московское время.

Позавтракав всей компанией, сходили в магазин и купили замок с тремя ключами. Радовались, что ключей оказалось три. Один решили отдать Толику, другой Федьке, а третий Кольке. Теперь, даже если в одной группе отпустят с занятий раньше, чем из другой – всё равно отпущенные смогут сами открыть комнату.

На собрании группы всех по очереди заставляли вставать и рассказывать, откуда приехал, с какого года рождения, и в каком году окончил семилетку. Тех, которые окончили школу раньше, заставляли рассказывать, чем занимались до поступления в техникум. Одна девушка из нашей группы по имени Нина, оказывается, даже успела замуж выйти, а муж ей не разрешал поступать на учёбу, и она с ним из-за этого развелась. А парень по имени Виктор успел выучиться на тракториста и даже поработал немного на тракторе в совхозе «Райновский». Мы с Алёшкой и Толиком обрадовались земляку. Потому что проезжали станцию Райновскую и знали, что она находится между Митрофановкой и Россошью. Были ещё три парня старшие нас. Павел вообще приехал в техникум из другой, Белгородской области. Иван и по-городскому одетый парень с непривычным именем Станислав были из села Хреновое, которое мы проезжаем на поезде перед Таловой.

Остальные парни и девочки были нашего возраста. Две девочки Валя и Аня ходили в техникум пешком из соседних деревень Докучаевки и Вознесеновки. И ещё два парня Александр и Анатолий тоже жили недалеко от техникума. Но они поселились, как и мы в общежитии, а домой собирались ходить только на выходные. Парень, назвавший себя Владимиром, оказался вообще совсем местным. Он в техникуме уже не один год жил у своих родственников. И даже в школу ходил раньше из техникума на территорию научного института имени Докучаева. Но туда ходить далеко, и он после окончания семилетки тоже поступил в техникум и попал в нашу группу.

Потом Екатерина Евдокимовна, заглядывая в записи, строгим голосом и очень подробно рассказывала нам, какие требования предъявляются к учащимся техникума. Главным считалось сразу же приучиться к дисциплине и к порядку. На занятия следовало приходить опрятными. Во время дождя, перед заходом в учебный корпус следует тщательно вымывать сапоги. Для этого у крыльца стоят специальные, всегда заполненные водой корыта и палочки, с прибитыми на их концах жгутами мешковины. Что в общежитии следует строго выполнять распорядок дня. Подъём осуществлять ровно в семь часов. А в семь десять обязательно участвовать в физзарядке, которую проводит в коридоре общежития ответственный по физкультуре. Постели сразу же после подъёма должны быть тщательно заправлены. До отбоя ложиться на кровать заправленную нельзя ни в коем случае. Если после занятий кому будет плохо или очень захочется отдохнуть, по он должен раздеться, разобрать постель на своей кровати и только в одном белье может ложиться отдыхать. Но это не приветствуется. И при проверке санитарной комиссией будет учитываться как нарушение. И что санитарные комиссии осуществляют проверки часто, в разное время и не реже одного раза в неделю.

Кроме прочего руководительница потребовала, чтобы все обязательно по утрам тщательно умывались, чистили зубы, а после физзарядки ещё и желательно обливание холодной водой. А тем парням, у которых на лице уже появляется растительность, следует ещё и своевременно бриться. Но среди нас таких пока не было.

Потом голосовали за избрание старосты группы. Екатерина Евдокимовна сказала, что рекомендует Даншина Виктора. Хоть Нина Полесская была и старше его, но она девушка, и поэтому ей будет сложнее справляться с организаторской деятельностью. При этом сама эта Нина заявила:

– Конечно, давайте Виктора выберем. У меня и так постоянно голова болит. Боюсь, и учиться будет трудно, а старостой там ещё забот добавиться.

Поэтому единогласно проголосовали за Виктора.

На общем собрании рассказали, что в техникуме директор и преподаватели так стараются построить учебный процесс, чтобы учащиеся лично смогли поучаствовать во всех сельскохозяйственных работах без исключения. Потому что из нас в техникуме готовят специалистов и организаторов производства на селе. А только тот специалист, а особенно организатор производства, сможет грамотно построить свою деятельность, который не только в теории изучил все процессы и приёмы, но практически сам хорошо их освоил. Поэтому не стоит удивляться, что будущим агрономам придётся доить коров и принимать роды у свиноматок, а будущим зоотехникам учиться делать прививки на саженцах в саду, обслуживать посевные агрегаты на посеве зерновых.

Еще пояснили, что большое подсобное хозяйство техникума не только служит базой для обретения навыков в сельскохозяйственном труде, но и является важным подспорьем в организации питания учащихся. Наверно, благодаря этому в техникуме даже размер стипендии первокурсников позволяет им полностью оплатить месяц трёхразового питания в студенческой столовой. Рассказали, что теоритические занятия будут прерываться недельными дежурствами групп по обслуживанию животноводческих ферм учхоза. Поэтому все должны иметь рабочую одежду и обувь. Кроме этого осенью район требует от техникума осуществлять шефскую помощь колхозам района в уборке урожая. И что нам необходимо быть готовым к таким переменам.

Потом сообщили, что расписание занятий на неделю с указанием номеров кабинетов вывешивается в коридоре, рядом с кабинетом завуча. Что в расписании могут быть изменения, поэтому с ним следует сверяться ежедневно. Что рядом с расписание находится доска с ячейками по группам и курсам, в которые почтальон ежедневно раскладывает приходящие в техникум письма для учащихся. Поэтому всем, которые собираются писать нам письма, мы должны сообщить адрес. В котором указать нашу область, район, наш техникум, через аббревиатуру ВОСХТ, которая читается как Верхне-Озёрский сельскохозяйственный техникум. И обязательно указать номер курса и номер группы. Номер общежития не указывать, потому что по общежитиям почтальон письма не разносит.

На занятиях преподаватели не будут нам диктовать, что необходимо записать, а будут просто рассказывать, что следует знать по изучаемой теме. Нам самим необходимо успевать записывать в тетради то, о чём рассказывают преподаватели. И такие записи называются конспект. Потом по этим конспектам следует готовиться к следующим занятиям, чтобы отвечать, как мы уяснили изложенное нам на предыдущем занятии. При этом допустившим неудовлетворительные оценки и не закрывшим их до конца месяца, стипендия за месяц не будет начисляться. И ему придётся изыскивать средства на питание самостоятельно.

После собрания я предложил поговорить с нашим старостой и рассказать ему, что мы почти земляки. Догнали его уже на ступеньках крыльца. Я окликнул:

– Вить, а ты спешишь куда-то? А то мы поговорить хотели.

Он остановился на тропинке у крыльца, и мы окружили его. Удивлённо оглядывая нас, с улыбкой спросил:

– Что, вы все меня знаете? Или, может, вы – шпана местная и прикопаться хотите прямо у техникума.

– Что-то не видно, чтоб ты испугался, – тоже улыбнулся ему в ответ Колька.

А я пояснил:

– Просто мы недавно тебя старостой выбрали и хотим рассказать, что живём недалеко от твоего совхоза.

– Так я тебя и не видел на собрании в нашей группе, – удивился Виктор, показывая на Кольку.

– А я и не в вашей группе. Просто мы впятером из одного села. Только наше село по одну сторону Митрофановки, а твой совхоз по другую, – ответил он.

– Все из одного села?

– Да. И даже из одного класса.

– Ни хрена себе! А я тоже не один из «Райновского». Тут на четвёртом курсе наша Лидка Пшеничная учится. А в этом году со мною вместе поступил и Сашка Кравцов. Он хоть и моложе меня на год, но поступил сразу на третий курс, потому что, как и Лидка, десятилетку закончил.

– Тебе проще, – завистливо сказал Алёшка. – А мы, когда на вступительные ехали, переживаний натерпелись. Зато на учёбу уже проще было. Чемоданы вот только по грязи еле допёрли.

– А почему вы по разным группам?

– Так это не от нас зависело. Куда кого записали, тот туда и попал. Вот Кольку так вообще в зоотехники записали, хоть он тоже на агронома поступал. Зато мы в одну комнату поселились в общежитии, – вмешался в разговор я.

– Вы ж тоже в шестом? А комната у вас какая?

– У нас пятая.

– А я в восьмой. После ужина зайду к вам в гости.

– Ты что, уже в столовую записался?

– Да. Нам с Сашкой Лидка тут много хитростей про столовую пояснила. Вечером зайду расскажу, пока вы не записывались.

Когда мы вернулись в общежитие, у нас под дверью оказался чей-то чемодан небольшой и огромный узел с вещами. А тётя Маша нам объяснила, что на свободное место поселила к нам ещё одного мальчика. И что пока дверь комнаты была под замком, мальчик пошёл в гости к родственникам, которые живут и работают в техникуме.

Толик сказал:

– Может, родственника директорского к нам посели. Вот бы да! Мы бы тогда все дела через него решали.

Вещи новосёла мы занесли в комнату и положили на свободную койку. А он сам появился ближе к вечеру. Назвал он себя Костиком. Ростом оказался намного ниже даже Кольки, худой, и на вид он нам показался не старше третьеклассника. Федька не выдержал и спросил:

– А тебя что, не после седьмого записали? Или директорских родственников с первого класса в студенты зачисляют?

– Каких родственников? – не понял Костик.

– Да, нам комендантша сказала, что у тебя родственники здесь, и ты к ним пошёл, пока мы дверь не открыли.

– Дядя мой здесь живёт. Только он не директор, а конюх

– А чего ж ты у него не поселился? Нам на собрании рассказали столько строгостей про жизнь в общежитии, что тебе мало не покажется, – любопытничал Толик.

– Я привык, три года в общежитии прожил.

Мы вопросительно повернулись к Костику, а он, видя наше изумление, продолжил:

– В нашей деревне школа только до четвёртого класса. А с пятого и по седьмой в школе при институте Докучаева учился. Там общежитие для тех, которые не в институте живут.

– В нашу группу записан парень Владимир, который тоже в такой школе учился. Только он пешком туда ходил, – вспомнил Алёшка.

– А знаю, Вовка Павленко – мы с ним в один класс ходили.

– Так он нормальный, а ты почему не вырос.

– Не знаю, – грустно пожал плечами Костик, – может, я лилипутом буду.

Костик оказался записанным в Колькину группу, Он только на собрание не успел. Мы ему объяснили, что ключ от нашей комнаты будет у Мошненко. Чтобы они вместе шли с занятий, а если потребуется раньше уйти, то может взять у Кольки ключ, но чтобы не потерял его. Потому что у нас получается по одному ключу для каждой группы.

А вечером к нам, как и обещал, зашёл Виктор. Он принёс и показал листок зелёной бумаги, расчерченный квадратиками, заполненный отпечатанными в квадратиках цифрами и буквами з, о, у. Пояснил, что это он уже оплатил талоны на питание на сентябрь месяц. И рассказал много интересного про эти талоны. На месяц, в котором тридцать дней, талоны стоят сто двадцать рублей. Но можно, если есть продукты, например, вычеркнуть все ужины. Или если знаешь, что в субботу сразу после занятий уедешь куда в гости до понедельника, то можно при оплате вычеркнуть обед и ужин субботы, всё воскресенье и завтрак понедельника на эти числа. Завтраки стоят восемьдесят копеек, обеды два пятьдесят, а ужины семьдесят копеек. Старшекурсники заранее всё рассчитывают и много денег экономят, оплачивая питание на следующий месяц.

Только обдумывать следует всё заранее. Потому что потом, в течение месяца, если не пошёл на обед или опоздал на ужин, никто за неиспользованный талон деньги не вернёт. Бухгалтерия принимает только целиком не использованные талоны, если студентов в колхоз посылают или еще куда, кто уезжает надолго. А ещё талончики неиспользованные ни в коем случае нельзя выбрасывать. Потому что в бухгалтерии талоны месячные только трёх цветов: белые, зелёные и жёлтые. Через три месяца опять будут талоны того цвета, какой остался не использованным и можно будет получить два обеда или ужина – в зависимости от того какой талон сохранился и за какое число.

Первые дни у нас не получалось вовремя приходить на завтрак. Пока бегали в туалет, умывались, делали физзарядку – часы показывали уже семь двадцать. Старшекурсники с других комнат через десять минут спокойно топали в столовую. А мы пока кровати заправляли, пока тетради с карандашами и ручками искали, пока ждали друг друга – прибегали в столовую за пять минут до начала занятий. Даже ругались, выясняя из-за кого задержались в тот день, а из-за кого в этот. А два раза даже не успели на завтрак. Потом Колька первым догадался не ждать остальных, а, заправив свою постель, сразу бежал в столовую. На следующий день так стали делать и остальные. Или потому что не ждали один другого, или стали проворнее, но стали успевать в столовую без десяти, а иногда и без пятнадцати восемь. Успевали позавтракать и спокойно шли в тот кабинет, который указан в расписании для первого урока. А потом Федька обнаружил, что старшекурсники, если даже не успевают позавтракать до восьми часов, продолжают кушать и их всё равно впускают в кабинет на занятия. Решили, что и мы, если будем не успевать позавтракать, то тоже лучше будем опаздывать на первый урок, чем оставаться голодными.

Голодать мы стали, как только у нас закончились домашние запасы. Чтобы хоть вечером есть не хотелось стали чаёвничать. Поэтому сразу же вскладчину купили большой алюминиевый чайник. Чай кипятили на плите. А так как отопительный сезон ещё не начался и нам не выдавали ни дров, ни угля ходили в лесополосу собирать сухие веточки, для нагревания чайника, а потом и в лес стали ходить, там можно было насобирать веток потолще. Но потом нам Костик показал, как они кипятили воду в стакане в их школьном общежитии. Заставил купить нас пачку лезвий для безопасной бритвы. К вершине каждого из двух лезвий прикрепил по одной жиле длинного медного провода с изоляцией – такому, какими были проложена радиосеть по общежитию. Примотал белыми нитками эти лезвия к разным сторонам тоненькой щепочки так, чтобы они не касались один к другому. Опустил это сооружение в стакан с водой, а зачищенные края на другом конце провода вставил в электрическую розетку. В стакане послышался шум, потом от лезвий стали отделяться меленькие пузырьки, а вскоре вода в стакане стала бурно кипеть.

Алёшка сказал, что если купить электрическую вилку как на электроплитке, то втыкать в розетку этот кипятильник можно не опасаясь, что током стукнет. Но Костик заверил, что они так три года воду кипятили, и никого ни разу не стукнуло. А нам не хотелось показывать, что мы трусливей школьников, и поэтому вилку не стали покупать, но воду в стаканах стали кипятить регулярно. Я чай сладил мёдом, сильно экономя его. А остальные подсмотрели, как старшекурсники хранят сахар-песок. И тоже купили себе по полкилограмма сахара в пол-литровые банки. Сахар в банках не рассыпался по тумбочке и не становился сырым.

На уроке физкультуры физрук Колесников сказал, что будет выявлять тех, у кого лучшие результаты в разных видах спорта и предлагать записаться в спортивные секции. Пояснил, что занятия спортом не только помогают укреплять здоровье и усвоение учебных материалов облегчают, но и ещё будут учитываться при выпуске. Уверял, что если у кого будут трудности на выпускных государственных экзаменах, то участие в спортивных секциях зачтётся. Я сразу же спросил, в какие секции можно записываться, и записался в лёгкую атлетику, на прыжки, на лыжи и на борьбу. И во время физзарядки утренней упражнения выполнял старательно. Старался, чтобы у меня получалось даже лучше, чем показывает ответственный за физзарядку. А потом ещё и Федьку подговорил вечерами бегать вокруг футбольного поля, ведь оно располагалось сразу же за уборной нашего общежития.

Уроки были интересными, и записывать мы почти всё успевали. А некоторые преподаватели специально медленно диктовали то, что важным считали. Нам сразу же выдали ученические билеты, по которым мы получили все учебники нужные, и в читальном зале библиотеки могли по нему получать любые книжки и журналы. Но мы пока в читальный зал не ходили. С первого участка приходили трое пацанов местных к нашему общежитию, чтобы подраться с теми, кто по одному идёт в общежитие. Накидывались на тех, которые по одному или вдвоём шли. Били ни за что, а просто, чтобы подраться. Такое было совсем неприятно. Переживал, что и мне могло достаться в таком случае. Но мы ходили всегда все вместе, и на нас они не нападали, а прятались в сквере. Два раза их старшекурсники прогоняли. Но шеи им намылить не успевали. Потому что они быстро убегали, а наши догонять их не стали.

Главным, даже подавляющим, в первые дни было постоянное чувство голода. Даже наевшись во время завтрака или основательно подкрепившись на обеде, вскоре вспоминалась домашняя привычка перекусить чем-нибудь вкусненьким. Но перекусить было нечего не только вкусненького, а никакого. И через пару часов уже по-настоящему хотелось есть. Заглушали это ощущение старанием на занятиях, тщательными уборками в комнате, интересными разговорами, а я ещё и попытками физкультурных тренировок. Но желание поесть всё время пробивалось на первый план, несмотря на все наши усилия. В учебном корпусе бегали к бачку с водой на переменах. А в комнате кипятили чай. Но сладости у всех были на исходе. Зато иногда удавалось прихватить из столовой пару кусочков хлеба. Хоть дежурные и ругались за это. Но помня, что вскоре проголодаешься, старались незаметно сунуть в карман кусочек, а лучше два. Лидка Пшеничная как-то зашла к нам вместе с Витькой, познакомиться с земляками. Когда разговорились, объяснила нам, что голодать мы будем только первые два месяца. А потом наши организмы привыкнут к распорядку дня, и чувство голода будет возникать только перед тем, как придёт время идти в столовую.

Вскоре появилась возможность отсрочить привыкание наших организмов к голоду. Установилась хорошая погода, и двум нашим агрономическим группам объявили, что мы целую неделю, если не пойдут дожди, будем ездить в соседний колхоз на уборку кукурузы. Ездить стали в тот колхоз, в котором жили парни с нашей группы, Раковский и Тимофеев. Сашка жил в Михинке, где располагалась контора колхоза, и его отец работал заведующим мех. мастерских. А Толик жил в соседнем маленьком посёлке, который называл то Верный, то Осиновкой. Оказалось, что раньше там у них был отдельный колхоз. И, как у нас в Бедном теперь улицы называли по наименованиям старых колхозов, так у них посёлки отдельные. Его родители были пожилыми. Отец не ходил на работу, потому что болел, а мать ходила на разные полевые работы. Ещё у него было две сестры старших, но они жили отдельно в Таловой.

Утром нас привозили на работу прямо к кукурузному полю. Там уже стояли подводы, запряжённые лошадьми, в одной из которых лежала куча мешков. И ожидал сердитый полевод. Полевод выдавал каждому по мешку, показывал, с какого ряда начинаются неубранные початки, и нас расставляли по одному на ряд. Работа была не сложной. Требовалось двигаться по своему ряду. На каждом стебле кукурузы выросло по одному, чаще по два, а иногда и по три початка. Прямо на растении початок очищали от обёрток, отламывали, и кидали в мешок. Когда початков в мешке набиралось столько, что было тяжело его носить, ходили высыпать собранный урожай в подводу. Подводы ехали за нами по тем рядам, на которых мы уже убрали початки. Подвод пять, и носить было не далеко. Главное, не отставать от товарищей.

Но когда подводы загружали, и они уезжали, на смену им приезжал трактор с прицепной телегой. В телегу высыпать было неудобно, потому что борта высокие. Но Екатерина Евдокимовна в первый же день назначила Витьку Даншина ехать в телеге и высыпать початки из мешков в кузов. Но из-за того, что трактор был один, каждый раз, когда приходилось занимать ряды на новой делянке, каждый старался не занимать первые ряды или последние. Потому что трактор ехал посредине, и крайним было далеко носить свои мешки на выгрузку. Полевод строго следил, чтобы не пропускали ни одного неубранного початка. Тех, у кого обнаруживал, громко ругал и требовал возвращаться и проверять, где остался несломленный початок. Классные руководители нам тоже грозили, что снизят оценки по поведению тем, которых часто возвращают.

Самым ожидаемым было время обеда. На обед отводилось час времени. К его началу приезжала колхозная повариха и привозила в молочных флягах борщ, гарнир, мясо, хлеб и чай. Густого, наваристого борща наливали не как в техникуме – неполные тарелки, а по полной глубокой алюминиевой миске. При этом ещё и настойчиво добавку предлагали. Потом в эти же миски наваливали до верха гарнира, клали по несколько крупных кусков мяса и всё заливали подливкой. Первый раз мы почти все заказали добавку борща. А потом, как узнали по сколько дают второго, то стали меньше нажимать на борщ, а налегать на питательное второе. При этом оказалось, что и второго можно брать добавку. С голодухи мы так наедались в обед, что потом с трудом двигались. А вдобавок повариха разрешала хлеб брать с собою хоть по три куска, хоть по пять.

Возили нас в колхоз чаще всего в кузове грузового автомобиля. Потом эти автомобили уходили в рейсы, и мы возвращались в техникум в тракторных тележках, буксируемых теми колёсными тракторами, которые отвозили собранные нами початки кукурузы на колхозный ток. Как только отъезжали от поля, девчонки затягивали песню, остальные подхватывали. Пели не смолкая, пока не приезжали в техникум.