Родные

– Что за таблетки?

– Ему прописали в больнице, для сердца. Он последнее время принимал их, – недолго помолчав, сестра продолжила. – Ему ведь лучше стало. Он последнее время даже сам выходил на улицу, сидел на скамейке возле подъезда. Я обещала ему, что отвезу на могилу к бабушке… теперь вот повезу.

– Хоронить рядом с дедом и бабушкой?

– Да, там ещё место есть. Ты придёшь?

– Конечно. Во сколько и куда?

– К моргу, к десяти утра. Завтра оттуда его надо забрать и на кладбище. Отпевать не будем, он же не крещённый?

– Нет. Насколько я знаю, не был, – растерянно ответил я. – Я тогда возьму с собой термос с чаем и ещё что-нибудь, помянуть на кладбище.

– Да. Я тоже возьму.

– Ты мне, пожалуйста, скажи сколько ты заплатила за всё. Я тебе отдам или переведу на карту.

– Ладно, чеки возьму. Тогда до завтра.

Пустота. Во мне был вакуум. Я не понимал своих ощущений – ни очевидной печали, ни сожаления, ни агрессии, ни возможного успокоения…

Следующим субботним утром вместе с двоюродной тётей и супругой двоюродного дяди – моих родных с маминой стороны, я подъехал к моргу, чтобы забрать тело. Туда же подъехали бабушкина сестра и дядя Саша с тётей Ирой – те немногие, кто решил проводить отца в последний путь. Сестре выдали медицинское свидетельство о смерти, в котором причиной значилась острая сердечная недостаточность, а потом тяжёлые двери распахнулись, и на грохочущей металлической тележке вывезли тело отца в открытом гробу. Он похудел и состарился, но черты лица в его шестьдесят пять будто остались прежними с последней встречи, сохранившейся в моей памяти.

Сидя возле гроба в катафалке, мы отправились привычным маршрутом на знакомое место, где было приготовлено очередное место для вечного покоя.

Горсть тёплой рыхлой земли из моей руки упала вниз. Свежая могила и третий крест с именем отца над ней. Они были вместе, родные или чужие, дядя, бабушка, дед и мой отец.

Этот день подходил к концу. На ночь перед сном я почитал книгу своему сыну и полежал рядом с ним, пока он тихо не засопел. Оставив его, я тихо вышел из комнаты и заглянул в спальню, где на кровати рядом с дочкой заснула жена. Дома воцарились умиротворение и тишина.

Вскипятив чайник, я налил в кружку горячий чай и сел в кухне. За окном была белая ночь. Я смотрел, как мимо двигалось низкое хмурое небо, а сильный порывистый ветер раскачивал и выгибал упругие ветки деревьев. Вместе с завывающим ветром стали развеиваться пески времени. Во мне пробудилось забытое и далёкое, и в голове закрутился калейдоскоп воспоминаний об отце. Память рисовала сюжеты, как мы вдвоём ходили через лес на нашу дачу, как он варил нам суп на костре и как помогал мне писать первое сочинение в школе. Я вспоминал последний совместный Новый год в долгожданной квартире, где рядом с нами была мама, и мы были вместе. Воспоминания разноцветными стёклами увлекали меня в мир фантазий и играли с воображением, складывая домашние семейные узоры, в которых в моём доме за большим накрытым столом рядом со мной и женой сидели мои мама и папа. Они поздравляли нас со свадьбой и светились от счастья, держа на руках и нежно целуя своих внуков.