Сверху раны облили едким раствором. И вообще, повсюду на теле можно было заметить следы пыток. Над ней изуверски издевались, а на столб подвесили под самый конец, уже не для развлечения, а лишь стараясь продлить муки.
Когда Азраил шагнул из проулка на площадь, стало ясно, что дьяволов местные жители ещё никогда не видели. Тощий старикан в чёрной рясе с красными символами на груди и спине, суетившийся у лобного места, заметил путников первым. Заунывная песня, которую он горланил у пыточного столба, оборвалась.
Чумазый мальчишка-оборванец с вилами, поставленный, должно быть, для охраны орудия пытки, бросил своё оружие и с воплями унёсся прочь. Второй охранник, постарше, тоже занервничал, но сохранил самообладание. Только когда монах (или кем там был старикан в рясе) кивнул ему, мужчина тоже побежал. В противоположную от мальчишки сторону, к домам, и не с паническими воплями, а с вполне осмысленным призывом: «Сатана! Сатана явился за своей ведьмой! Поднимайтесь на бой с сатаной!»
– Тебя повысили, – отметил Алька. – И сейчас придут бить.
Азраил никак не прореагировал. Со спокойным лицом он разглядывал женщину и её мучителя. Сам Алька, как обычно, главное заметил не сразу, не с первого взгляда понял, что происходит. Когда, наконец, наткнулся взглядом на столб и осознал увиденное, улыбка стёрлась с лица, а голос сорвался.
– Что это? Почему? – ничего больше выговорить он не сумел.
Дыхание перехватывало. Но если бы слова, интонации голоса имели магическую силу, старик в рясе промёрз бы в тот же миг до костей.
– Изыди! – монах вскричал и поднял над головой продолговатое железное устройство: округлое, с рукоятью и гардой в середине, чуть подлиннее жезла, но покороче посоха. – Сгинь, проклятый слуга зла! Прихвостень тьмы, не смей обращаться ко мне!
В другой ситуации Алька бы прыснул со смеха, но не здесь и не сейчас. Старик завывал, растягивая слова, произнося их нараспев. Слуха у него не было, речь звучала в таком виде крайне неуместно. А поскольку незнакомцы стояли молча, он осмелел и шагнул вперед. Занесенная железяка вибрировала и, кажется, раскалилась с одного конца.
– Я несу Божественный Свет, и ты не властен надо мной, сатана!
– Заткнись, дурак! – приказал Азраил. – Сатану от дьявола не можешь отличить, а еще скапулярий напялил. Украл, небось, у бродячего инквизитора? Да не мельтеши, дай-ка сюда!
Шагнув навстречу старику, Азраил ловко выхватил у него из рук непонятное приспособление. Мельком глянув, отшвырнул в сторону.
– Клоунский реквизит. Как я и думал, истинного Света в тебе ни капли. Он иссяк уже в твоей бабушке, когда она согрешила с проезжим кузнецом, больным дурной болезнью.
– Лжёшь, лжёшь, исчадье Ада! – дал петуха монах и потряс кривым грязным пальцем.
– Да затихни уже. Не позорь наследство. Бабка-то ризу берегла, руны золотом вышила, а ты в ней скачешь, как козёл на ярмарке. Знаешь, мало напялить платье со знаком пламени, чтобы приблизиться к богу. Ей проще было, она хотя бы не была психопаткой.
Старик взвился, словно ужаленный.
– У меня есть Глаз божий, он остановит тебя и рассеет гнусную клевету!
– Глас божий? Да плевать на него, женщину отпусти! – Алька направился было к столбу, но Азраил тут же положил свой тонкий палец ему на плечо и удержал на месте.
Старик оценил этот жест по-своему.
– Ааааа, бойтесь меня, глупцы! Бойтесь Глаза Бога! Он остановит адских выродков!
С этими словами старик извлёк из-под рясы внушительную золотую цепочку, увенчанную чёрным камнем. На краях камень был сколот, сквозь него проглядывало нечто округлое и блестящее. Азраил заинтересовался и протянул пальцы к украшению. Старик, не ожидая такой реакции, в страхе отпрыгнул и прижал не сработавший амулет к груди.
Алька знал, что будет дальше, а вот крикливый монах – не знал. Когда Азраил резко выбросил вперёд свою длинную руку и распрямил вывернутый локтем внутрь складной богомолий сустав, старик от неожиданности уселся в дорожную пыль. Дистанция, которую он считал безопасной, оказалась иллюзией. Цепочка блеснула в острых когтях дьявола.
– А ты не так прост, как кажешься, – отметил Азраил, разглядывая своё приобретение. – Хотя… Ты ведь даже не знаешь, что это и как пользоваться? Ой, дурак!
– Пропади! Не смей! Я слуга церкви и тебе не дано проникнуть в мои мысли!
– Да какие у тебя могут быть мысли? Если твои мозги пожарить, нарезать и разложить на блюде, я и тогда смогу пересказать всё, о чём ты думал последнюю неделю.
Женщина на столбе пришла в себя и тихо застонала. Пока опозоренный инквизитор поднимался с земли, а Азраил любовался находкой, Алька решительно шагнул к несчастной и попытался вынуть гвоздь из ступни. Получилось плохо, он только впустую потревожил ногу и женщина закричала. Зато Азраил наконец отвлекся от амулета и тоже подошел к ней.
– Почему? Почему так? Зачем это? – Алька упорно дергал ржавую шляпку гвоздя, обдирая пальцы.
Ответить женщина не могла, только подвывала на одной ноте. Азраил прикоснулся пальцем к ее виску.
– Тише, тише, сейчас боль отступит. Да, вот так. Расскажи ему.
Женщина стала дышать ровнее и открыла глаза. Они были голубые, радостного небесного цвета. Единственное, что напоминало о радости во всей этой чёрной деревне.
– В кургане завелись бесы. Мужчины пошли их прогнать, но не смогли. Трое погибли. А бесы пустили в нашу сторону адский пал. Огонь шел прямо по камням, по пустой земле как по сухой соломе. К посевам. Мы бы все умерли с голоду.
– Она врёт! Она ведьма! Это она вызвала адский пламень! – инквизитор на расстоянии, но снова громко и самоуверенно дал о себе знать.
– Говори, девочка. В чём твоя сила?
– Я говорю с ветром. Я сама научилась, еще маленькой. Я попросила – и ветер подул, отвел огонь от поля. Но несколько домов все равно сгорели.
– Ведьма! Врёшь, ведьма!
– Если ты еще раз встрянешь в разговор, пожалеешь! – железным голосом сказал Азраил.
Он не повернул головы и не повысил голоса, но его услышали все до последнего селянина. Они уже сбежались на крики, вооружённые дрекольем, но пока нерешительные.
– Продолжай. Они обвинили в пожаре тебя?
– Да, добрый господин, – дьявол вздрогнул, а женщина продолжила. – Раньше они не видели, как я говорю с ветром. Я скрывала. А в этот раз они увидели и испугались. Никто из них так не может. Но староста сказал, что это я навела огонь.
– Ты что, открыла им свою силу?
– Да. Я просто хотела объяснить, что не могу повелевать огнем, только ветром.
– Понятно. А старый козёл объявил тебя ведьмой и велел пытать, чтобы призналась.
– Я призналась. Почти сразу призналась. Когда так больно, признаешься в чем угодно, даже в родстве с сатаной. Но они все равно мучали меня. Потому что они не…
Просвистев над ухом у Альки, вилы пробили женщине живот. Тупые пруты не воткнулись в древесину столба, не удержались в ране, и вилы с тихим стуком упали на землю. На изувеченном теле появились две новые струйки крови. Женщина охнула, а как только палец Азраила отодвинулся от ее головы – обмякла.
– Он хотел спасти ведьму! Смерть ведьме! Смерть сатане! – старик бесновался, толпа одобрительно гудела.
Алька нашел взглядом того, кто метнул вилы. Это был тот мужчина, охранник, который созывал народ.
– Как ты посмел прервать мою беседу? – рассвирепев, Азраил заговорил злобным свистящим шепотом, от которого кровь у всех, кому полагалось расслышать сказанное, заледенела в жилах. – Как ты посмел поднять руку на того, кто находился под моим покровительством?
Убийца поступил правильно, бросившись бежать, но слишком поздно. С каждым его шагом Азраил свирепел. Когда мужчина поравнялся с толпой, селяне расступились, давая ему дорогу. Он вбежал в людской коридор еще человеком, а выбежал из него уже гудящим от жара факелом. Его тело пока не осознало, что случилось, и продолжало бежать. Его горло исторгало крик, но сам он был уже мёртв. Вот чёрный остов, споткнувшись, рухнул на землю, а дьявол, зло сверкая глазами, продолжал вливать в него свою силу, раздувать огонь всё жарче.
Алька глянул Азраилу на плечи. Дело было плохо. Обломки крыльев дрожали, от приложенных усилий кожа на костях полопалась, кровь пузырилась и черными дымящимися каплями стекала по спине.
– Хватит! Азраил, хватит же! Остановись!
Алька не исключал, что дикая ярость обрушится сейчас на него самого, но тут снова заголосил наряженный инквизитором старик, и Азраил словно бы очнулся.
– Сыноооок! Сынок, сыночкаааа! – орал староста, на коленях подползая к обугленному телу. – Нет, нет, нет, нет!!!
– Блошиное семя! Так это был твой сын? Это к нему ты заставлял переехать ведунью, когда погиб её муж?
Глаза старосты полыхнули не меньшей злобой, чем минуту назад глаза дьявола. Злобой и страхом.
– Нет! Ты лжешь! Она не говорила такого!
– Не успела. Поэтому вы и хотели её убить. Но ты забываешь, кто я. Я и без слов знаю, что она отвергла тебя и отказалась переехать к твоему сыну.
– Ложь! Я вырву твой поганый язык! – старик, окончательно потеряв рассудок, кинулся на дьявола, потрясая тощими кулаками.
– Молчать! – Азраил ударил, старик кубарем покатился в пыли. – Она пригрозила выдать вас, когда вы взяли ее силой. Вот за что ты казнил её. Ты сам виновен в смерти своего сына!
Повернувшись спиной к толпе, которой сейчас нужно было осознать услышанное, Азраил подошел к лобному месту. Алька смотрел на него с испугом.
– Я стар даже по меркам нашего народа. Повидал немало мерзости и жестокости. Я и сам порой за год причиняю больше страданий, чем иной человечий подонок за всю свою жизнь. Но я равнодушен к вашим грехам и страданиям, такова моя природа. Вы, люди, бредите моралью, но только суть ваша с годами не меняется. Вы учитесь строить дома повыше да мучать друг друга поизощрённее, а в остальном – всё такие же.
Он поднял руку и указал когтем на старика.
– Единственный ваш грех, который вызывает у меня отвращение, – это гордыня. Когда какая-то плесень начинает считать себя равным богу, понимающим божьи замыслы, говорящим от имени бога и принимающим решения, угодные богу… Не важно, в каком из миров я нахожусь и о каком из богов идет речь. Поэтому сними ризу и уходи. Никогда не попадайся мне на глаза. И пусть этот урок преследует тебя до конца дней.
Старик поднялся, отводя глаза. И вдруг…
– Умри, сатана!
Он метнул невесть откуда взявшийся топор с такой силой, какой позавидовал бы молодой молотобоец. Лезвие вонзилось в и без того разбитую плечевую кость. Дьявол застонал, и это послужило сигналом.
– Он смертен! Я ранил его! Убейте, убейте сатану! – орал инквизитор, и селяне сделали свой выбор, начали швырять в Азраила камни, топоры, копья, вилы. Один, второй, третий снаряд достиг своей цели. Азраил не мог или не хотел уворачиваться.
А в следующий миг он уже стоял в самой гуще толпы. Острые вытянутые челюсти одним движением срезали старосте голову, фонтан крови окропил их всех. Дьявол повернулся и дал хорошенько рассмотреть, осознать случившееся. А потом двинулся дальше.
Альку замутило, он отвернулся, стал затыкать уши руками… Следующее, что он увидел – глаза. Голубые как небо глаза женщины. Алька был не в силах отвести от них свой взгляд. Она смотрела на него с мольбой.
Затем наступила тишина. Всё кончилось. Азраил подошел и, тяжело дыша, остановился рядом.
– Умоляю! Умоляю вас! – прошептала женщина.
– Как ты поступишь? – спросил Азраил.
– А ты можешь…?
– Нет. Ты сам знаешь, что не могу. А если бы мог? – дьявол сделал несколько круговых движений кистью, словно колдуя. – Стал бы ты об этом просить? Много ли радости даст ей исцеление? После всего, что пришлось пережить?
Женщина не сводила с путников своих голубых глаз, в которых давно не осталось слёз.
– Coup de grâce?
– Это было бы благородно.
– Но я… Азраил, я не смогу.
Дьявол пожал плечами.
– Тогда просто уйдем и оставим её здесь – умирать медленно.
Алька отвёл взгляд от столба. И отвёл от попутчика, ожидающего ответа.
– Я не смогу. Так нельзя.
Дьявол поднял с земли, ухватив за лезвие кончиками двух пальцев, толстый ржавый нож-хлеборез. Протянул Альке. Деревянная рукоять была рассчитана на совсем другую, мощную и мускулистую руку. Алька принял нож и, не поднимая глаз, сделал пару шагов. Рука тряслась, лезвие прыгало из стороны в сторону.
– Пожалуйста, Азраил!
Дьявол презрительно фыркнул, оттолкнул человека с дороги и шагнул к столбу сам.
– Азраил!
Он оглянулся.
– Пусть ей больше не будет больно. Никогда.
Он пожал плечами и прикоснулся пальцем ко лбу женщины. По её телу пробежала конвульсия. Алька отвернулся и, словно этого было мало, зажмурился.
Покидая деревню, в ту сторону они больше ни разу не посмотрели.
* * *
– Не подпускай бесов слишком близко!
– Что? Так вот это и есть бесы? Какие мерзкие существа!
Алька осторожно выглядывал сверху на копошащуюся внизу кучу полупрозрачных телец. Описать их словами казалось сложно, больше всего они напоминали полуметровых розовых головастиков с только ещё формирующимися лапками. Или же небольших клыкастых толстохвостых свинок с, наоборот, недоразвитыми ногами, по-кроличьи изогнутыми и очень подвижными.
– Мерзкие? Тебе так кажется? – удивился Азраил. – Странно.
– Что тут странного?
– Я ничего подобного не чувствую.
Алька разглядывал шкурки, похожие на поверхность холодца с застывшим на ней тонким слоем жира. Тела то ли сами мерцали изнутри розовым, то ли свет умирающего солнца давал на них слабые блики. От этого существа казались призрачными и еще более неприятными. Бээ.
– У тебя, Азраил, наверняка своё представление о прекрасном. Хотя… Ну ты посмотри, как они там возятся, кряхтят… Противно.
– Вообще-то они там не возятся, а собираются обедать. Конкретнее, сожрать нас.
Азраил отломил от крыши щепку и бросил вниз. Одно из существ мгновенно заглотило обломок, не разбираясь, съедобен ли он. Дьявол улыбнулся.
– Если не ошибаюсь, это бесы загнали тебя на крышу, а не ты их, поэтому мне и странно, что ты о них так пренебрежительно отзываешься. Они оказались более сильными и приспособленными, так что ещё вопрос, кто тут мерзок.
– Опять ты всё сводишь к силе и живучести.
– А почему же нет? Как по мне, это самые объективные критерии. И я даже думаю, что в тебе сейчас просто звучит обида на этих милейших созданий. Или даже, не побоюсь этого слова, зависть.
– Фу. Ну какая зависть? При чем здесь физическое превосходство? Кстати, сомнительное: один на один я бы, может, и сам наделал из них шашлыка. Но я же не об этом! Я говорю о чисто эстетическом впечатлении!
– О, вот как?
Азраил еще раз выглянул вниз и шевельнул бровью.
– Что, тебе их внешность действительно неприятна? Прямо вот настолько? Даже по сравнению с моей?
Алька улыбнулся. С таким попутчиком самая поганая ситуация будет казаться забавной.
– Ты, если хочешь знать, по сравнению с ними просто красавчик! Разве можно сравнить настоящего дьявола и этот вот студень на лапках?
– Благодарю. Хотя мне кажется, это был сомнительный комплимент.
Один из бесов задрожал и вдруг резко сорвался с места. До стены было недалеко, но даже уткнувшись мордой, он продолжал семенить лапками, не желая признавать препятствия. И добился своего: цепляясь за трещины в грубой кирпичной кладке, полез вверх. Периодически сползая, но не бросая дела, настырная гадина в итоге долезла почти до самой крыши.
Едва только клыкастая морда показалась над краем, Алька от души вдарил по ней ногой, отправив беса обратно вниз. Азраил сморщил нос, что в его мимике означало крайнее неодобрение.
– Поаккуратнее!
– Да-да, ты уже говорил. Надо беречь обувь, найти новую будет непросто. Извини, я не удержался от соблазна.
– Я не об обуви. Просто постарайся никого из них не ранить. Если пробьёшь бесу шкуру, он полыхнет так, что твою ногу можно будет сразу подавать к столу.
Алька взглянул на дьявола с недоверием: не шутит ли? Похоже, что не шутит.
– Если ты не издеваешься надо мной, то почему раньше не предупредил?
– Я раньше не предполагал, что ты додумаешься лупануть его по самому уязвимому месту. Клыки у бесов хрупкие. Иногда при ударе в морду они обламываются и протыкают нежную оболочку рта. Последствия сравнимы с выбросом расплавленной бронзы из плавильной печи.
– У них что, такая кровь горячая?
– Нет. У бесов вообще нет крови. Они энергеты.
– Кто?
– Энергеты. Процентов на восемьдесят они состоят из чистой энергии, и лишь оставшиеся около двадцати – материя. Поэтому они такие шустрые, что ты не всегда их движения уловить можешь. Вибрации их тел твой глаз воспринимает как мерцание.
Азраил в тысячный раз бросил на Альку презрительный взгляд и добавил:
– Для сравнения, в тебе соотношение материи и энергии больше, чем 99 к одному.
– Уел, – легко признал Алька. – Это звучит достаточно обидно. Если всё так, то они – ходячие вулканы. Как такое возможно? Как они сохраняют в себе такую мощь и не сгорают изнутри, не распадаются на атомы?
– С одной стороны, они не белковая форма жизни, там просто нечему гореть изнутри. С другой, ещё как распадаются. Я же только что тебе рассказал, что достаточно пробить оболочку. К счастью (или к несчастью), их шкура со всех остальных сторон, кроме морды, слишком крепка для распространенных видов оружия. А морды свои бесы очень берегут, реакция у них отменная. За счет этого вид и выживает.
– А если враг оказывается слишком удачливым…
– От врага остаются только угли, а по окрестностям начинает гулять огненный вал, про который ты недавно уже слышал. Там, в деревне. И чтобы остановить этот вал, нужно приложить немало усилий. А сородичи беса обязательно будут рядом в ожидании пиршества. Между прочим, из этого и родилась легенда, что обитают бесы в адском пламени.
Алька взглянул на стаю хищников уже не так пренебрежительно.
– Сколько же мяса они должны сжирать, чтобы поддерживать в себе такое пламя?
– Ты не так меня понял. Они не поддерживают в себе пламя. Они сохраняют энергию и контролируют её за счет постоянного движения. Поговорка «движение – жизнь» здесь реализовалась в самом буквальном смысле.
– Они что же, никогда не спят?
– Бесы не знают ни сна, ни отдыха. Если бес остановился, он почти моментально погибнет. Поэтому про слишком активных говорят, что в них бес вселился. Что нет спасения тому, кого бесы терзают, тоже отсюда.
– Я всегда считал эти фразы иносказательными.
– Теперь ты знаешь, что они предельно точны. Кстати, этот же принцип распространяется почти на все виды живых энергетов. Как и то, что им совсем не обязательно питаться именно мясом.
– А чем же еще?
– Охота для бесов только реализует инстинкт хищника, полученный при создании, с божественным замыслом. А так, они всеядны в самом широком смысле. Лишь бы в пище была свободная, легкодоступная энергия. Могут грызть горящие поленья, могут забраться в костер или в печь, могут присасываться к биополям могущественных существ. Или, например, к машинам, выделяющим энергию. Скажем, в мирах, где известен магнетизм, обожают сосать электроэнергию прямо из проводов.
– Занятные зверушки.
– Не ехидничай, запоминай! Глядишь, пригодится. Мне кажется, именно то обстоятельство, что бесы прямо через шкуру могут впитывать энергию из любого источника, привело их на Стикс самыми первыми из живых существ. Суть Стикса – божественная сила, и эти розовые мерзавцы быстро пронюхали, где можно отъедаться задарма. Чтобы прорваться в Реку Слёз, они даже смогли преодолеть свою двумерность.
– Что, прости?
– Двумерность. А что?
– Это как так?
– Ну… Очень просто. В том мире, где зародились бесы, божий замысел не предполагал третьего измерения. Конечно, традиционно их не менее трех, а порой и больше, но вот конкретно здесь третье не требовалось. Создатель и не стал заморачиваться. И все детища его были сотворены двумерными, в том числе и бесы.
– Азраил, ты мне так хитро и не смешно мозги пудришь? Когда эта зараза сюда влезла, была вполне объемна. Да и те внизу, видно же, не брюхом по земле ползают, вполне на лапах держатся.
– Это просто аномалия. Следствие невозможности существования двумерной жизни в трехмерном мире. Они здесь кажутся объемными, но при первой же возможности примут свой изначальный двумерный вид. Этим объясняется способность беса проникнуть почти в любое место, была бы малейшая щель. Кстати, они и лапы-то приобрели уже в процессе прорыва в многомерный Стикс, а в родном мире бесы передвигаются без всяких посторонних приспособлений, силой внутренней энергии.
– Дьявол, ты окончательно меня запутал. Если всё так, то какого чёрта эти бесы не сидят в Стиксе всю жизнь, бесплатно питаясь его энергией? Как они, на таком пайке и с такими способностями, еще не захватили и не выжрали все миры? И почему, в частности, не поднимутся к нам наверх и не прикончат по-быстрому?
– Как много вопросов! – Азраил рассмеялся. – Пойду по порядку. Бесы не могут постоянно находиться в Стиксе по той же причине, по которой ты не в состоянии посвящать все свое время поглощению пищи. Я знаю гениев чревоугодия, но даже у них есть предел, за который не стоит заступать. Тем более, когда вместо обычной энергии поглощаешь божественную. В определенный момент она поглотит тебя и растворит без остатка. Это ответ на твой первый вопрос.
Азраил выставил вверх длинный когтистый палец и продолжил.
– Второе. Бесы, как и любые другие существа, принятые Стиксом и способные в нем жить, когда-то были прокляты и отвергнуты своим создателем. Более того, он в свое время почти истребил популяцию на корню, за ненадобностью. Только бегство за пределы родного мира спасло бесов от полного вымирания. Узнав, что его создания научились прогрызать ткань материи, чтобы забраться в Стикс, их бог принял экстренные меры. В последний, практически, момент прервал им эволюцию, заблокировал саму возможность развития. Поэтому за последовавшие миллионы лет бесовское отродье практически не изменилось, даже лапы не сформировались окончательно.
– Как это мешает им порабощать другие миры?
– Существа они глупые и беспокойные, благосклонно местные жители ни в одном мире их не примут. Как только бесы привлекают слишком много внимания, неизбежно попадают в поле зрения высших созданий или самого Творца. А уж как те не жалуют чужаков в своих землях! Следует немедленное божественное вмешательство. Проще говоря – геноцид.
– Непростая у них ситуация, да?
– Конечно. Но бес – существо хитрое, он нашел выход. Его стаи живут в приграничных районах, у прорывов мировой материи, по обе стороны прохода в Стикс. Там они скрываются и набираются сил, тут – удовлетворяют охотничьи инстинкты. И только в тех мирах, которые совсем перестали интересовать богов, бесы расходятся в полную силу. Верная примета: если бесов стало больше, чем обычно, значит, этому миру пришел конец.
Азраил торжественно выставил второй палец.
– Наконец, почему они не лезут к нам наверх. Потому что двумерность сознания бесов не позволяет им понять, что такое верх. Они чуют нас, улавливают биение наших сердец, искры наших нервных сокращений, волны мозговой активности. И всё равно не могут понять, где мы. Поэтому будут кружить поблизости, пока не настроятся на нас достаточно чётко, чтобы высасывать жизненные силы на расстоянии. Ну, или пока не случится что-нибудь, способное отвлечь или напугать, загнать их обратно в Стикс.
Алька встрепенулся:
– Например?
– Ну, не знаю… Появится более мощный источник энергии. Вулкан начнет извергаться или лес гореть… Или наоборот, что-то станет высасывать их самих. Скажем, мощный магнит исказит жизненные поля. Или дождь пройдет и намочит их шкуры – бесы избегают воды, боятся ее до одури. Это как-то связано со способностью земли поглощать безвозвратно большие объемы энергии, даже молнии. Кстати, говорят, что в некоторых мирах обитатели наловчились бороться с бесами, растворяя в обычной воде гран божественной силы. Тогда даже одной капли может быть достаточно.
Алька подошел к краю крыши.
– Всего капля, ты сказал?
– Да. Уж не знаю, как они это делают, ведь для такого процесса требуется очень большой запас веры! Но по слухам, если использовать освященную воду, можно растворить беса насквозь и свести весь его заряд в землю. Без вспышки и пожара.
– Но у нас ведь нет освященной воды, Азраил?
– Конечно, нет. Если бы и была, в моих лапах она мгновенно стала бы самой обычной водой. Или того хуже, превратилась бы в мертвую.
Алька обернулся. Его лицо сияло хитрой хулиганской миной.
– Да простят меня боги этого загибающегося мира, я не знаю, как в нашей ситуации достать хотя бы каплю освящённой воды. Но я кое-что знаю про солевые растворы и заземление. Приготовься бежать, Азраил, у нас будет всего-то пара минут.
Продолжая ухмыляться, Алька развернулся к бесам и расстегнул штаны.
* * *
Конечно, внутрь заходить он отказался.
– Это же церковь! – удивился дьявол. – Ты что, предлагаешь мне спрятаться в церкви?
– А почему бы нет?
Азраил остановился. Собор возвышался впереди, на фоне закатного солнца, и длинная тень от религиозного символа на куполе падала прямо к ногам дьявола. Между копытом и тенью оставался зазор буквально пару сантиметров.
Алька озирался по сторонам, каждую минуту ожидая появления врага. Но к счастью, пока на улице лежала только пара порубленных и утыканных стрелами трупов. Один – человеческий, второй – коричневой шерстистой твари с кривыми ногами кенгуру, козлиными острыми рогами и пастью, полной тонких игловидных зубов.
Хорошо, что оно уже мертво.
– Послушай, ну что ты замер? Все видели, как ты дрался. Спас не одну сотню жизней. Они поняли, что мы на их стороне. Мы не можем больше оставаться здесь, нужно отступить в укрытие! И церковь – это единственное крепкое здание на весь город!
Азраил прищурился
– Ты что-то путаешь. Мы не на их стороне. Уж я-то точно – нет. И с величайшим удовольствием покину этот обреченный городишко, как только появится первая же возможность.
– Ну нет такой возможности! Ты сам со стены смотрел, сам сказал, что нет! Черти всё на подступах пожгли, кругом голая горелая степь. А цитаделей здесь не строят. Собор – это единственный шанс для всех. И то, за него придется драться, а воинов почти не осталось. Поэтому они впустят нас!
Губы Азраила свело непривычной мимикой – это должно было обозначать саркастическую улыбку.
– Впустят? Несмотря на то, что я сломал челюсть этому заполошному?
– Не преувеличивай! Ты всего-то выбил ему пару зубов. К тому же сам говорил, что на ангелах заживает быстро.
– Я не говорил «быстро». Я говорил «как на собаке».
– Прекрати, сейчас не время для ехидства!
Азраил не двигался с места. Алька теперь больше злился, чем боялся, хотя вдали уже слышались визги и завывания. Это враг поднимался в новую атаку. Ну как еще убеждать этого упёртого барана?
– Я. Не войду. В церковь! – дьявол оставался спокойным и категоричным. – Ты иди, спрячься. Но только… Они ведь всё равно прорвутся. А горожане, стараниями твоего блондинистого дружочка, драться не станут. Они сядут рядом с ним и будут молиться о защите. Поэтому черти вышибут ворота и вырежут всех до единого.
Позади, у жалкого подобия крепостной стены, началось движение. Авангард штурмового отряда осмелел после полученной не так давно трёпки и снова полез на стены. Над тяжелыми старыми бревнами, теперь обугленными и полуобвалившимися, появились первые оскаленные рогатые рожи.
Азраил недобро ухмыльнулся, перехватил поудобнее огромный мясницкий топор, который подобрал еще во время первой схватки, и зашагал навстречу чертям. Алька, разочарованно застонав, догнал его и попытался остановить.
Ну да, остановишь такого. Даже не заметил.
– Азраил, стой! Это просто упрямство. Или глупость. Из-за того, что они пошли с ангелом, а не с тобой, не обязательно лезть в самое пекло!
– Ой, я тебя умоляю! Мне-то про пекло не рассказывай! – Дьявол оскалился. – Тебе бы там точно не понравилось.
Он выставил впереди себя широкое лезвие, и по нему, звякнув, ударила пика. Черти были ловкими, натренированными метателями.
– Вот это мне не нравится, – произнес Азраил. – Я не смогу контролировать тебя, не смогу защищать нас обоих. Тебе действительно стоит уйти к остальным.
Ага! Алька ухватился за тему как за соломинку.
– Нет уж, без тебя я никуда не уйду. Или вместе пойдём, или вместе тут сдохнем.
– Да не собираюсь я тут сдохнуть. Просто продержу их на расстоянии как можно дольше. Мало ли, вдруг идея вашего белокрылого тупицы сработает и местный бог ответит на его призывы?
Оценив, как лицо человека снова потускнело, утратив надежду, дьявол решительно развернулся и зашагал к стене.
– Ревнивая скотина! – прокричал вслед Алька. Передвинул со спины на грудь арбалет и побежал следом.
В это же время чёртовы разведчики решились, наконец, возобновить штурм. Двое спрыгнули со стены на мостовую и поцокали копытами прямиком на Азраила. Тот, как всегда прагматично и без суеты, ударил лишь в самую последнюю секунду, наотмашь, разрубив одного чёрта пополам, а второму снеся только голову. Даже не сбившись с шага, переступил через трупы и пошел дальше.
– Дежа вю. Просто дежа вю! – заметил Алька.
Совсем недавно, перед полуднем, когда очередная стая бесов выгнала их из леса и вынудила искать убежище в городе, Азраил совершенно таким же приёмом расправился с другими двумя представителями чертячьего племени. Только на тот момент рогатые не нападали, а были заняты мародёрством, вот и вся разница. Один рогатый пинками отгонял парочку бесов от тела крестьянина (что удивительно, бесы слушались!), а второй, не дожидаясь, уже начал жрать то, что не доели предыдущие падальщики.
Азраил, заметив этих диковинных, с точки зрения Альки, существ, не стал терять времени. На ходу выдернул из стога сена большую острую косу, в три прыжка оказался возле опрокинутой повозки и одним взмахом успокоил обоих. Так тихо и быстро, что вряд ли черти успели осмыслить, чьей рукой направлялась их смерть.
Затем, наподдав под брюхо приблизившемуся было бесу, да так, что тот улетел и сшиб с кривых ножек другого, Азраил наклонился к мохнатому рогатому трупу. Ругнулся и снял с его шеи кулон. Визжащие и хрипящие от ярости бесы тут же потеряли к Азраилу всякий интерес, зато вцепились зубами в куски коричневой плоти, которой только что не замечали.
Пока они были заняты, дьявол снял ещё один кулон с трупа второго чёрта и отдал Альке.
– Надень. Это Слеза Стикса. Очень мощный оберег.
Алька беспрекословно подчинился. Бесы, скалившие зубы на новую близкую добычу, растерянно повели носами по сторонам, а потом снова принялись терзать труп.
– К сожалению, амулет не может отбить запах. Так что, если они окажутся слишком голодными или на тебе будет свежая кровь, не рассчитывай на защиту. Просто беги.
– Это хорошо, что им есть сейчас, чем подкрепиться!