– Так это… всё? Ну в плане с твоей бывшей…
– Да вроде бы и-и… всё, – неуверенно ответил. – Да, истерит. Да, угрожает. Хуже всего – дочкой манипулирует. Говорит ей какой я гандон… Встречаться не даёт. Мне на её угрозы честно до пизды, но она такая в последнее время ебанутая, что может нажраться и дома. Наворотить прочей хуйни. Обычно её рожа бухает в гостях. Теперь, видимо, практикует не слезая с постели… Не хватало мне ещё… родительских прав из-за этой паскуды лишиться. Вот… кто будет за ней смотреть, когда меня в городе нет? Опекуны? Хуй! Пока капают деньги на их счёт, мужик её этого не допустит. Вроде нормальный. Ничё такой. Друг детства если не врёт. Плохо, что за жёнушкой своей нихера не следит. Может, и следит, но получается плохо… Я не хочу ребёнка вырывать из привычной среды. Зачем травмировать?.. Нахрен такие осложнения, если выход есть? Осталось… всего немного потерпеть. Чуть дольше года. (Довольно) Как только исполнится 18, тогда и услугам конец. Чирик, – провёл линию поперёк горла, – и пизда. Завершит мучения жёнушка…
– (Улыбчиво) Ебать ты больной мужик, – потянулся за сигаретой.
– Да ты, – схватил за руку, – лучше не к сиге тянись. Лучше… (вполголоса) жопу её пощупай, – зрительно навёл на ягодицы. – Посмотри, как она двигается. Как булками своими чешет. Разве тебя не заводит? А волосы какие… Волосы… Чёрные как сама ночь… Бронзовый загар. Разве она не сводит тебя с ума?.. Разве не хочется отыграться на ней? Где ты ещё найдёшь такую… горяченькую цыпу? Это не твои псевдоинтеллектуалки. Одинаковые пэтэушницы на одно лицо. Ноль индивидуальности. Ходят поголовно в чёрном и кроссах, а здесь, – облизнулся, – туфельки. Ножка поставлена идеально. Так и ждёт, чтобы ты вдул.
– А знаешь, – призадумался, – да-а-а… Что-то такое… и вправду есть…
– Ну вот, – отпустил руку, – я же и говорю. Представь, как она будет сладко стонать, когда вонзишь в неё свой болт.
– (Приятно) Ну да-а-а… Звучит неплохо…
– И будешь ты её драть ото всей души…
– Всё, можешь не продолжать. Я возбудился…
– Ну вот, – отряхнул руки, – что и требовалось доказать.
– Щас пойду, – поправил пиджак, – и сломаю эту сучку.
– Отлично. Другое дело. Только это, особо не бей, а то, – покрутил ладонью, – сам понимаешь. Никто сверх меры не любит. Синяки потом остаются. Страшно на лицо смотреть. Лучше психику для начала сломай. Расшатай нервы. Она как раз сейчас на пике формы. Потом, глядишь, сама прыгнет на хуй. Избавишься от кучи волокиты. (Довольно) Всё для тебя.
– М-м-м… – расстегнул горловину. – Теперь меня точно хер остановишь.
– Да подожди немного, – остановил. – Дай малость настояться. Повариться в соку. Так сказать, до кондиции дойти.
– Ты что, издеваешься? Сначала, – протянул руку, – соблазнил, а теперь ещё и не даёшь? Ты мне кого-то напоминаешь…
– Не надо бежать сломя голову. Выслушай сперва. Я дурного не посоветую. Чистая выжимка мозгов.
– Ладно, – обратно прислонился к стене, – давай только реще Стэп. Ты же не забыл, что она слышит нас?
– Не забыл. В этом и прелесть. Пускай. Другое дело – проблема в тебе.
– (Изумлённо) Во мне? С хера ли?
– Как тебе доходчиво объяснить… Ты напросто… перестал быть настоящим мужчиной. Нет, чтобы выслеживать, превозмогать, брать напором своё… Нет, ты тупо бездействуешь. Положил болт на всё и ловишь… низкопробный кайф. Это ж нихера неинтересно, когда девушки сами находят тебя. Палец о палец не ударил и на тебе, очередная пустышка в кровати лежит. Ты сынок, обожрался диетическим мясом, которое само на тебя бежит. Нужно быть жёстче. Поступать как охотник. Выслеживать дичь, иначе, так и будешь утопать в тупых пёздах. Это сейчас девок кругом полно. Вешаются на тебя, как безмозглое стадо, но в мою молодость, было в точности наоборот. Я за свою соседку, кажется, почти каждому на районе в лыч с ноги дал. Мы пиздились чуть ли не через день. Как шальные. Один жилой дом, 3 подъезда и девок сука, подходящих ровно 3, а нас пацанов… плюс-минус 10 тел не считая старшаков. Это, уже не говоря о том, что к нам во двор ходили и чужие. Вот это была потеха. Заполучил свой трофей, а ты что? Какие у тебя достижения в 13 лет? Первый раз перед экраном вздрочнул? Это?
– Блять, опять ты за своё… Ну правда, чё вас пердунов так в прошлое тянет?
– Да потому что время было другое. Время. Идеалы были другие, а сейчас – всё к херам обесценилось. На вас дистрофиков… тошно смотреть.
– Ой, – закатал глаза, – иди-ка ты нахуй Стэп. Из-за тебя уже и ебать никого не хочется. Пойду я отсюда. Сам потом, – направился к двери, – двоих заберёшь.
– Да стой ты, – схватил сзади за шею, – стой. Лучше милок не рыпайся, а то (натужно) позвонок случайно не в том месте заломлю… Ты же не хочешь остаток жизни в коляску сраться? Нет? Тогда молчи и слушай… Слушай, – встряхнул, – когда старшие говорят. Ты меня понял? – сдавил мышцы руки. – Понял?
Мужчина в бежевом пиджаке кивнул. Более опытный коллега не отпустил, но в значительной мере ослабил хватку, чтобы стало нормально дышать. На пару шагов вернулись и вклинились взглядом в девушку. Роза испуганно напряглась. Заблёванное платье не собиралось отмываться. Она усиленно стала отдирать.
– (Осторожно) Я всё прекрасно понимаю. Я больше не стану напрягать тебя. Просто выслушай до конца. Договорились?
– (Тяжело) Ладно… только это, – сглотнул, – особо не жми. Глотать больно.
– Не переживай, – чуть ослабил хватку, – я только поддержу для страховки, чтобы ты раньше времени не слинял. Вернёмся к нашей барышне… Она вызывает похоть у тебя? Желание?
– (Тяжело) Да…
– Отлично. Хорошо. Своим желаниям нужно потыкать. Понимаешь, – сжал мышцу у локтя, – такие, как она… Как тебе объяснить… Есть девушки, которые созданы для любви и семьи, понимаешь? Вот, женился бы ты на Алесе?
– (Тяжело) Но мы же…
– Женился? – сжал крепче захват.
– (Злобно) Да… Да хоть сейчас…
– Именно. Так вот, есть цветы, за которыми хочется ухаживать и растить, а есть сорняки, (мерзко) которые нужно вырывать и давить. Как раз эти, – протянул руку, – и созданы для ебли богом мой дорогой друг. С такими, как она – хочется кровавую ночь устроить. М-м… мясная щель с титьками. Не больше. Там мозгов с горошину, как у курицы. Я столько таких шалав повидал, что смотреть тошно. Вот, кто институт брака в действительности разрушил. Такие бляди, как она. Всем своими видом просит, чтобы и над ней надругались… Ты эт, когда будешь внутрь кончать, – залез в карман брюк, – не забудь на прощание подарочек оставить. Клеймо шлюхи, – достал раскладной нож. – Хорошо б на лице, чтобы видели все.
– (Тяжело) Ебать ты поехал головой…
– Ой, вот только не ври себе. Ты что-то подобное, давно уже хотел сделать. Случая, просто подходящего не было, а теперь есть. Вот он твой шанс. Не упусти. Такую мерзость не хочется уважать, любить. Радовать. Хочется просто унизить. Использовать и выкинуть в мусорку, как потрёпанный гандон.
– (Тяжело) Ну а та, – попытался вырваться. – Та, что пьяненькая. Как тебе?
– Ты мне зубы не заговаривай, щенок, – встряхнул. – Рискнёшь ещё раз – реально что-то сломаю. Мне бы не хотелось применять силу, но ты банально не оставляешь выбора. Мы же как вроде… договорились? Я своё слово держу, а ты?
– (Нервно) Ладно, извини, – расслабил тело. – Говори дальше. Слушаю.
– Знаешь, я, наверное, даже отвечу на твой вопрос. Эта девчуля на дочурку мою писец похожа. Возраст как я упоминал, примерно одинаковый. Ну, перебрала бедняжка. С кем не бывает. Неопытная. Хочет радости и приключений. Зачем мне человеку жизнь ломать? Я что педофил? Нет. Я скорее косу, как доче заплету, а за дочь – пасть любому порву. Так тебе, более-менее понятно?
– Понятно… А она тогда что? – кивнул в сторону Розы. – Не человек?
– Нет, – улыбнулся, – это тварь… Ладно, хватит пиздеть, – отпустил руки. – Иди уже. Верши своё дело… Любовник, – хлопнул по спине.
Напарника хоть и освободили, но человек мигом встал в недовольную позу. Злой взгляд испепелял лицо обидчика. Двигаться фигура и близко не собиралась. Тяжёлый, молчаливый груз, лёг полностью на чужие плечи. С каждой секундой кривизна скул становилась более громоздкой.
– (Изнурённо) Ну что ещё?.. Ладно, тебе. Извини. Я правда не хотел давить. Неужели, ты такой неженка? (Приятно) Розовые щёчки… – легонько ущипнул.
Каштанка и близко не дёрнулся, оставаясь в прежней позе. Единственное отличие – активнее стали смещаться брови. Веки практически не моргали. Глаза сузились. Скептицизм и ненависть. Товарищ заговорил более серьёзным тоном:
– Ну правда, извини. Я просто хотел… немного тебя позлить. И всего-то… Вот теперь, с этой накопленной злобой иди к ней, – выглянул из-за его плеча, – и отомсти… Ну так, что, – протянул руку с ножом, – мир?
– (Хмуро) Мир, – нехотя забрал лезвие, – но, чтобы больше такой херни, ты в жизни не делал. Жуть как бесит. Даже не представляешь…
– Ясен хрен. Вон как твою рожу перекосило. Молчу-молчу, – поднял руки. – (Шёпотом) Боже, вот же недотрога…
Мужчина взял нож и положил в карман. Он не стал препираться и дальше конфликтовать. Развернулся и направился в сторону девушек.
Бледная Роза выглядела как смерть. Если с чернокожим было действительно страшно, то здесь за спиной, творился ад. Она давно забыла его лицо. Прошлый образ улетучился из головы, так как два других психа с лихвой компенсировали утрату. Чем сильнее Роза представляла расправу над собой, тем быстрее загоняла себя в угол. Истерика набирала обороты. Оставались считаные секунды.
– (Шёпотом) Лоя, очнись, прошу!!! Милочка, ну очнись!!! Они хотят меня зарезать!!! Вставай, ну же!!! Прошу!!! Ну прошу-у-у…
– (Властно) Ты чего её дёргаешь? – остановился позади спины.
– (Пискляво) Лоя… меня сейчас убьют…
– Чего?
– (Вздрагивая) Пятно не оттирается, – вытерла салфеткой слезу. – Все силы и нервы потратила на него…
– Эй, – щёлкнул пальцами, – развернись, когда с тобой разговаривают.
Роза осторожно повернулась. Вблизи ситуация оказалась гораздо хуже. Его мимика выдавала мерзкие намерения. Извращённая улыбка. Опасения сбылись.
– Вон, – пальцем указал за спину, – видишь того мужика?
– (Неуверенно) Да-а-а…
– Так вот… Он хочет тебя убить.
– (Жалостливо) Не-е-ет… – плаксиво скорчила личико. – Не надо-о…
Роза дрожала как осиновый лист. Эмоции зашкаливали. Хотелось зареветь. Каштанка подошёл ближе и коснулся пальцем щеки. Это ещё больше усугубило дело. От страха глаза закрылись. Пошла навзрыд.
– И не стыдно тебе, а? – вжал сильнее. – Сидели тихо, никого не трогали, а ты буквально оскорбила нас. Ты хоть знаешь, кто мы? – стал прокручивать палец. – Что-то прыткости в тебе поубавилось, да?.. Ладно, ещё не всё потеряно, – нежно убрал стекающую слезинку, – я правда могу (шёпотом) спасти тебя…
– Пожалуйста, – открыла глаза, – (шёпотом) умоляю, спасите меня! Я всё сделаю, – встала на колени, – только спасите! Что угодно. Всё, – захныкала, – всё!
– Мило, – улыбнулся, – но ты это, – взял под руки, – вставай. На полу так-то холодно. Так и коленки отморозить недалеко.
Обомлела. Потянул вверх, но она не поддалась. Подобная реакция смутила.
– Может ты, – слегка пошевелил, – (шёпотом) будешь помогать или как?
Девушка изумлённо моргнула. Парень уставился на бревно. Дёрнул за руки несколько раз, после чего Роза заторможено приняла помощь. Приложила каплю усилий и снова поднялась. Полный осмотр занял не дольше пяти секунд.
– (Вдумчиво) Хорошо раз ты согласна, – почесал затылок. – Ноги раздвигай.
– (Опешенно) Ч-чего? П-прямо здесь?
– (Шёпотом) Конечно же, нет, дура! В женский пойдём. Не хватало, чтобы на мой голый зад тут пялилисись. Пошли, – схватил за руку, – тебя спасать…
– (Издалека) Не, так не пойдёт. Я хочу здесь на всё смотреть. Лично.
– Ну что блядь? – перехватил за волосы, – доигралась?! Теперь он точно грохнет тебя! Хули ты мнёшься? Ты жить падла хочешь? Хочешь?! – встряхнул.
Роза примолкла.
– Гляди, – повернул голову, – не хочет. Расхотелось, видимо, да? Смотри, – достал нож. – У тебя ровно два решения проблемы. Вот тебе пример второй.
Долго не думая, случился пинок. Каштанка так сильно пихнул её в сторону умывальника, что Роза затылком, потрескала зеркало. Звучно грохнулась. Чуть ли от испуга не испустила дух. Мужская ладонь, мигом стиснула рот. Лезвие в ту же секунду выскочило из рукояти. Злодей облизнувшись, кончик воткнул в пупок.
– (Злобно) Лучше соображай быстрее, иначе я откупорю тебе живот от сель, – едва разрезал ткань, – до подбородка, – наглядно провёл лезвием до горла. – У тебя осталась ровно… секунда…
Глаза округлились. Бешено замотала головой.
– Да неужели, – убрал нож, – подействовало. – Всегда бы так.
Отпустив её, Роза моментально спрыгнула с тумбы. Схватила тотчас же за рукав и потащила к двери, ничего при этом не говоря.
– (Радостно) Смотри, она меня хочет! Реально хочет!
– (Довольно) Во-от. Я же говорил. Не буду мешать двум любящим сердцам.
С особым рвением бедняжка тянула вслед за собой. Маньяк в бежевом без конца усмехался, попутно раздавая оплеухи по ягодицам. Как только тот потерял бдительность – со всей силы колено зарядило в пах. Ублюдок скорчившись, упал башкой о пол. Человек в другом костюме звучно заржал.
– (Радостно) Е-еба-ать, – расплылся в улыбке, – ну ты и додик. Фантазёр…
Девочка моментально рванула наутёк. Будь на ней не парочка каблучков, а полноценная подошва, удалось бы оторваться. Ненадолго, но хотя бы появилась попытка выбежать в коридор. Нога содрогнулась. Пошатнулась. Чёрный рукав с лёгкостью взял инициативу на себя. Перехватил и мигом надломил. Указательный и средний палец руки были зажаты.
– (Злобно) А ну, стоять сука! Стоя-ять… Ты, что блядь, творишь, – заломил фаланги ещё сильнее, – а? Передумала? Тебе что, шкура твоя недорога?!
Бедняжка ничего не могла сопоставить грубой силе. Острая боль заставляла полностью подчиняться. Как бы Роза ни старалась держаться ближе к дверному проёму всё тщетно. Медленно давя на больные точки, улов возвращался назад.
Последняя попытка, пользы особо не принесла. Резко рванула и грохнулась, растеряв под ногами туфли. Мужик чуть ли не вывихнул тощую руку, еле устояв сам. Он продолжал держать за самые кончики, согнувшись у пола. Именно в этот момент через пару секунд, зашёл Бургунд. Он тоже выглядел недовольным.
– (Медленно) Та-а-а-а-ак, – осмотрелся, – что случилось? Почём крики зря?
– Босс, – отпустив пальцы встал. – Она это, сбежать пыталась. Работать не хочет. Отказывается помогать. Пришла нахалка и права свои качает. Вот же…
– Мы же вроде как… договорились? – скептически посмотрел. – Что опять?
– (Испугано) Это неправда!!! Просто, просто, – забегала глазами. – Я очень хочу… в туалет!!! Я сейчас… ОБОССУСЬ!!!
– Тише девочка. Тише. Я всё прекрасно понял. А чем тебе эти не угодили?
– (Испугано) Мне нужен женский!!! ЖЕНСКИЙ!!!
– Понял, понял. Мы можем все на минутку выйти…
– (Испугано) Нет, я не могу!!! Нужен женский, иначе прямо… НА ПОЛУ!!!
– Ладно, ладно, иди уже. Боже… Помочь встать? – протянул руку.
Роза сама поднялась, схватила растерянные каблучки и прихрамывая, пулей выскочила. Дверь с треском хлопнула. Неприятно поморщился Бургунд.
– Это же надо, какая благодарность… – покачал головой. – Так и знал, что это девка боком выйдет. Дал возможность исправиться, а она обманула. Всё, как всегда. Ничего удивительного.
– Во-во, – отошёл в сторону Стэп. – Верь ещё после этого людям.
– Та-а-ак, – принюхался, сделав шаг, – кто сейчас самокрутку курил? Опять Каштанка? – гневно покосился. – Окончательно тронулся умом? Что я говорил?!
– (Болезненно) Да что я-то опять, – отряхивая штаны выпрямился. – Ну, был маленький косячок. Что с того? Никто ж не помер…
– Ты лучше заканчивай свою хуйню, – подошёл вблизь. – Ещё один такой прокол – ты нахуй вылетаешь из группы, понял? – пальцем надавил на грудь.
Силы оказалось предостаточно. Каштанка сел на тумбу возле умывальника.
– Бург, – сдержал боль, – харе гнать. Хватит делать из меня сучку для битья. Не один я виноват.
– Нет, – сильнее надавил. – Виноват только ты, – плечи и затылок коснулись битого стекла. – Ещё раз ослушаешься, пеняй на себя. Понял? (Гневно) Понял?!
– (Подавленно) Понял я, понял. Хули тут, – отвернул голову, – непонятного.
– Выдвигаемся? – со спины спросил Стэп.
– Да, только капли сотру.
Взяв бумажное полотенце, мордашка Лои очистилась за пару секунд.
– (Вздыхая) Два пиджака за день… Два… Другой где?
– Он здесь, – постучал по кабинке рядом. – Я его возьму.
– На выход, – взял на руки девочку. – Приберись пока, – кивнул второму.
– (Подавленно) Будет сделано.
– Пошли, – первым отправился к двери.
Следом поспешил напарник с грузом на шее. Прежде чем покинуть туалет, он на прощание повторил:
– Ну ты и лох, конечно, – улыбнулся. – Такую сучку упустил…
– Ай, – устало отмахнулся, – ну тебя… Вали.
Дождавшись, когда последний перестанет лыбиться и наконец уже выйдет, молнией пробежался по тумбочкам и собрал с пола весь хлам. Быстро выбросил в урну. Сполоснул ладони. Аккуратно приоткрыл дверь. Из щели виднелись ели заметные силуэты. Пришлось ещё немножко подождать, пока оба окончательно не исчезли из коридора. Как только они ушли, сразу без опасения вышел. Взгляд привлекли те самые, разбросанные туфли в углу. Смысла ждать и выслеживать не было. Сдуру бахнул в стоящую рядом дверь. Удар ногой получился вскользь и особого эффекта не принёс. Дёрнул за ручку. Дверь не открылась. Прислонился ухом. Внутри было тихо. Немного постучав, сладостно произнёс:
– Открой, детка. Это я… Открой. Ну, открой… – выпрямился. – ОТКРОЙ!!! – со всей силы ляпнул ботинком.
Эхо пронеслось и мигом затихло. Осмотрелся. Рядом никого. Разочарованно с долей сожаления произнёс:
– Тебе очень повезло, – погладил дверь, – чертовка…
Оставив донимать замок, ушёл.
Глава 7. Сутки. Часть седьмая
День подходил к концу. Волей-неволей, Бургунд исколесил все окрестности центра и даже заехал на отшиб промышленных цехов Никрополья. Его в первую очередь интересовало, насколько почерствела земля от краёв купола, а потом всё остальное. Отравление почвы по несколько сантиметров в год, постепенно сужали область плодородного грунта. Не особо критично, учитывая, что пища перешла в полностью изолированные фермы от внешней среды. Засуха и песчаность – эпилог ведения войны. Конфликты хоть и косвенно затронули эти земли, впрочем, время не спеша, добивает всё. Там, где не было оросительной системы или водоёма – в негодность пришла обстановка. Отсутствие прямого источника попадания влаги брало своё. Грунтовые воды ускользают всё глубже. Планета устаёт.
Не менее важная часть выживания – фабрики по фильтрации и коррекции атмосферного давления. Закрытой экосистемы без помощи, просто не обойтись. В дыму не виден выброс микроэлементов, зато он прекрасно чувствуется. Особенно вблизи промзоны. Этакая, ностальгическая нотка аэрозоля с морозной свежестью и запахом медицинской дезинфекции в школьном кабинете. Вся рабочая сила города двигает существование вперёд. Дышится на удивление хорошо.
Выходить из авто Бургунд не стал. Остановился у обочины открыв окошко. Покапался в бардачке. Достал бинокль. Естественно, его навряд ли бы пустили в строго охраняемую зону, даже учитывая кто он. Целый ряд комплексных заводов прятался под колеёй ограждений. Как таковых улиц нет. Дорога и пешеходные тропинки. Чуть дальше начинается один из многочисленных блокпостов. Смысла ехать вперёд никакого не было. Пока что внимательно смотрел.
Оптика максимально приблизила удалённую в несколько километров зону. На заднем плане ели сиял зеленоватый отблеск. Пустая равнина с максимально пожухлой землёй. До сюда не добираются ветерки с влагой. Она сыпкая, чёрствая и покрыта всюду мелкими трещинами. На такой почве больше ничего не растёт. Издалека непонятно, насколько ближе с прошлого раза подкралась зараза. Бегло осмотрел, и всё. Точно не хотелось рисковать. Глубоко вдохнул, развернулся и двинул назад. Смущать охрану, смысла не имело. Серебряный шар невозмутимой точкой завис на небе.
Мысли о своей значимости ничтожны перед будничным трудом рабочего. Забытые почести, растраченные со временем без остатка. Раньше, гарант качества и вовлечённость в работу, воспринимался как спаситель от всего, но сейчас, это вошло в привычный обиход. У каждого свои обязанности и дело. Без должного внимания – достижения быстро забываются. Педаль плавно вжимается в пол.
Будь он на его месте, в первую очередь приехал именно сюда, а не веселить себя и подружку, хотя, как ни крути, но молодость всё же простительна. Кай – ещё тот ребёнок, правда, почти что совершеннолетнее дитя. Бургунд откидывает в сторону планы, и остаток пути до центра едет в полной тише с самим собой. Дороги пока что пусты. Последний, временной коридор перед началом вечернего торжества без именинника. Именинник никакущий на заднем ряду лежит.
Курс предполагал скорейшее возвращение к внешнему кольцу 1-го Полка, а там уже и по домам. Не хотелось без конца колесить по центральной части города выжидая, пока оба не очнуться от алкогольной комы. Их выбор в конечном счёте в меньшей степени учитывался, тем более после такого. Оба в достаточной мере потрепали нервов. Окончательно испортили впечатление. Наплодили кучу грехов, но даже учитывая всё это – заканчивать вечер в такой манере, желания не было. Выбор был. Лучше попытаться сделать красиво, чем полностью на всё положить болт. Достойная проверка по крайней мере для него. То, что у себя не получилось в детстве, хотя бы другому помочь. Каким бы юноша ни был тюфяком – он, как и она, заслуживали достойного окончания. Пусть и не самого яркого торжества, но как минимум подходящей для ситуации обстановки. Даже подпорченая репутация Лои заслуживала прощения. Оставалось только выбрать удобный путь.
Шумиха ближе к центру 5-го Полка постепенно набирала обороты. Как день сменяет ночь, солнце на луну, так и здесь полным ходом наступает другая фаза – развлечение. Оно и днём, по сути, тоже есть, но больше рассчитано на узкий круг потребителей. Отдых семьёй, дружеские встречи, деловые ланчи, любящие пары и просто случайные посетители, желающие передохнуть. Зачастую всё вместе. Вечером немного иного рода появляются занятия. Навряд ли тажа семейная пара с детьми пойдёт в шумное, переполненное место, после работы. Деловые контакты с наименьшей вероятностью найдут отклик в барах кабаре. Данная категория сцен рассчитана больше для шумных компаний, либо для уединённых, плотских утех. Осталось только выбрать долгожданное окончание дня. Вопрос лишь где.
Чем дальше машина двигается, тем больше становится народа. С каждым последующим поворотом в несколько раз нарастает количество. Дело доходит до того, что некоторые съестные лавки перемещаются на проезжую часть. Повсюду слоняются скопления людей. Центральные улочки избавляются от транспорта. Доступны только объездные пути. Город ни на минуту не затихает. Ни ночью не спит, ни днём. По крайней мере, бушует центральная часть его.
Следующий, гремучий перекрёсток наглядно демонстрирует. Невозможно двигаться вперёд. Хмуро начинает под нос что-то себе бубнить. Разворачивается. Злиться. Каждый последующий маршрут вгоняет в ступор. Целевая аудитория праздника проходит мимо. Пиршество не для него. Автомобиль трётся. Пытается протиснуться между узких улочек домов. Достойного места попросту нет.
Бургунд за рулём устаёт. Планировать не имеет смысла. Хочется найти уединённую точку и ему, кажется, везёт. Гуща деревьев прорывается обильной полосой. Высотные дома остаются позади. Кованные прутья на каменной ограде. Концентрат возможного веселья сводится к нулю. Хочется в тишине отдохнуть.
Центральный парк – далеко не самое изысканное место, но лучше сейчас не найти. Возможность отлипнуть от сиденья и немножко в окрестностях походить, бодрит. Нисколько для других, а скорее для себя. Им-то опять подавай очередную тусу в толпе развлечений. С годами всё несколько наоборот. Хочется тишины и покоя. Авто сдвигается в крайнюю полосу. Несколько секунд на светофоре. Снова возобновляется ход. Руль постепенно выворачивается вправо. Ни одна машина следом не ползёт. Идеально. Колёса медленно вывозят на парковку.
Проезжая часть не даёт полного впечатления, мешая увидеть величину экзотических исполинов, кронами ветвей достигающие десятка этажей. Двигатель пару секунд приятно мурчит, после чего устало засыпает. Парковочные места практически пусты. Прежде чем выйти, Бургунд медленно осматривает ребят. Оба нежатся друг к другу как котятки. Сползает безопасности ремень. Дверца ласково захлопывается. Исчезает.
Стук едва ощутимый, однако такой вибрации хватило, чтобы Кай открыл глаза. Некоторое время он лежал в полудрёме, стараясь нагнать упущенный сон.
Места на задних сиденьях не рассчитаны на то, чтобы из них устроить ложе. Лежать на одном боку практически невыносимо. Онемевшие конечности, отнюдь не приятные впечатления после спячки. В копилку дискомфорта добавляется боль в области позвоночника. Не сами костяшки, а область, на которую кто-то давил. Неуклюже поворочался и неспешно отлип. Спросонья еле отмыкаются глаза.
– (Сонно) А мы, – широко зевнул, – где…
Ответа не прозвучало. Подняв голову чуть выше стало ясно. Бургунда нет. Лениво повертелся. Заметил за спиной груз и как можно тише прогнулся к двери. Практически без шума открыл дверцу и выполз на волю. Осмотрелся ещё раз и напоследок, любезно прикрыл за собой. Более ощутимый щелчок разбудил её.
Когда я поняла, что больше никто не мешает спать, дверца тихо закрылась. Честно говоря, лучше бы и дальше дрыхла. Состояние… отвратное. Ощущение, будто стадо потопталось по тебе. Тело ломит. Ноет лоб. Болят мышцы и косточки. Сухость в горле. Привкус кошачьего лотка. Сильнее всего гудит башка. Чувствую бугорок… Шишка не иначе. Молодец… «Умница дочка». Только маминых речей не хватало. Букет затхлости и перегара. Маленький цех по переработке спиртного. Гордиться нечем… Медленно встаю. Сижу одна.
– (Взбудоражено) Точно, – посмотрела на ноги. – Платье…
Я мигом ринулась перебирать скомканную ткань. Как ни печально, но то, что показалось, никуда не исчезло. Ужасный разрез после нескольких морганий, так и остался тягостным воспоминанием о былой потехе. Кривой… безобразный зигзаг… Низ платья полностью распорот. Всё бы и ничего, но подол не разорван на пополам. Он начинается под наклоном и грубо выворачивает наружу плетение. Отовсюду торчат нитки и кривые края. Вдобавок весь разрез начинается слишком высоко к животу, а спереди отчётливо видны углы нижнего белья. Какой позор… Так не простительно убить платье, не отходив в нём и дня. Ужасное ощущение… Представить не могу, как на меня смотрители во всём этом… Стыдно становится. Хочется убежать, но убегать нельзя. Не понимаю, где нахожусь. Вокруг – никого.
Чуть дальше за креслом никого. Сбоку тоже. За окном разве что… странная растительность, но я не придала ей должного значения. Только когда опротивело дышать собой, наконец дошло. Мы стояли. Все вышли. Потребовалась не меньше минуты, чтобы осознать. Невыносимый запах гнал наружу.
Первые витки воздуха оказались наградой за мучения, хотя я и близко этого не заслужила. То, что сама сделала с платьем – очень обидно… Гложет совесть, но лёгкий ветерок разгоняет мысли. Мы действительно остановились возле парка, в который так недавно хотелось сходить. У меня лёгкий бзик касательно природы. Настолько сильно тяготит к ней.
Гиль до жути не любит ни растительность, ни животных, правда рядом со мной, мог стерпеть что угодно… Как-то… странно быть одной у центральных ворот. В течение дня буквально толпою гуляет народ, но под вечер – словно всё вымерло в один миг. Удивительно и страшно одновременно. Постепенно начинаю понимать, почему люди недолюбливают темень парка. Если кто-то… из-за кустов со спины ухнет, точно от страха помру. Со мной – солидарно большинство. Если честно, затея гавно перед закрытием гулять… Если бы не фонари, навряд ли от машины отошла. Вот настолько обстановка напрягает. Окружение… тяготит…
Недалеко у входа, стояла знакомая фигура. Худенький, низенький. Волосы котелком. Хотелось крикнуть, но вместо этого сделала шаг. Застыла. Послышался треск. Взамен «Подожди меня» заскрипел шов, ещё больше расплетаясь к животу.
– (Про себя) Блин-н… – посмотрела вниз, – вот же западло… Как дальше-то иди? Не дай бог, ещё заметят! И надо же в самом центре! – немного припустила ткань. – Даже трусики видно… (Недовольно) Ну что за ерунда… Почему на мне вечно что-то рвётся?! Как же я ненавижу эту узкую хрень.
Опять раздирают мысли. Чем дольше думаешь, тем ярче по итогу краснеют щёки. Не хочу торчать тут одной. Выбор был… но остаться внутри, значит, одной получить звиздюлей от Бурга, а так, по крайней мере, мы разделим агрессию на двоих. Предчувствуя изначальное настроение, ему удастся меня успокоить, чтобы потом троекратно устыдить. Уж лучше так, чем одной отдуваться. Таким образом, возможно, и пощадит.
Казалось, собралась и готова идти, но едва ли делаю шаг – обратно пячусь назад. Платье прямо на глазах рвётся и трещит. В руках ничего, да и с собой тоже лишнего ни взять, ни положить. Покрутилась, повертелась. Поёрзала, и благо хоть на плечо свесился кончик чёрной ленточки. На ум пришла подходящая идея. Чудом вспомнила, как Мика недавно завязала пучок. Аккуратно, нежно вплела в волосы ленточку. Прямо аж до мурашек… До сих пор… Мысль, конечно, не та, однако она куда более приятна, чем обстоятельства, заставляющие залатать дыру.
Нехотя, но всё же пришлось распустить причёску… Эх-х-х… Это было моё единственное спасение. Помощи неоткуда ждать. Не дай бог, чтобы меня в таком наряде увидели. Стыд, приумноженный в тысячу раз. Ленточку, всё же развязала, но с каким трудом. Разворошила птичье гнездо. От былого лоска не осталось и следа. Только мятых пружин стало больше. Как бы я ни пыталась их разровнять, отовсюду торчала солома и бахрома, без конца тыча в глаза. Без зеркальца – это сущее угнетение стараться на ощупь всё разровнять, благо рядом машина. Честно, лучше бы не смотрелась. Впервые не понравилось лицо. Долго печалиться нельзя.
Пришлось на ходу исполнять всё задуманное. Ткань нужно как можно ниже стянуть. Скрутить 2 половинки в центре спиралькой, взять ленту и туго обмотать полученный ком. Должна получиться своего рода розочка, но это на словах. На деле же всё выглядит гораздо… приземистее… и хуже.
Ткань натянута. Как на предсмертном одре хрипит. Пришлось очень быстро скрутить в один неопрятный шматок. Это в голове получается прекрасный бутон. В ладони, едва ли держится рваный кусок, на скорую руку обматывая и ткань, и пальцы. Один, два, три, четыре раза полоска слетала. На пятый всё же удалось стянуть область разрыва, стискивая коленями, не давая полотну больше спадать.