С ноткой горечи голова легла на предплечье.
– Понятно…
– Можно задать… глупый вопрос?
Мира на секунду отвлеклась, потеряв свой взгляд где-то в области шеи.
– Так можно?.. Вопрос задать?
– Да, да, конечно. Задавай.
– Скажите честно… Вот только честно… (Стеснительно) Кому в последний раз, вы делали такой массаж?
Подумала сперва, вспомнила, и только после ответила:
– Своему коту. А тебе разве…
– Нет, нет, всё отлично. Прекрасно даже, просто у вас так… всё получается. Удивительно хорошо получается… За что не возьмись… Вот я и подумала, что есть на ком… тренироваться может… (Тихо) Глупо звучит…
Не этим ей хотелось завершить фразу, но всё же произнесла. Взгляд неловко пропал в стороне.
– (Вздыхая) Было на ком по крайней мере… Года так… три назад примерно, от меня сбежал последний кавалер. Надеюсь, сейчас с ним всё в порядке… Воля, куда слаще любого корма. Хоть с ладони корми, хоть на руках носи… (Шёпотом) Нужно было действовать, но я спустила всё на тормоза. Совсем глупая была… – печально вздохнула. – Дело не в возрасте. Дело в согласии… И любви.
– (Грустно) …Мне так жаль.
– Мне… – вздыхая, – тоже…
Самая главная, навязчивая мысль, продолжала нещадно коробить душу, не давая спокойно дышать. Как только с духом собиралась спросить – на корню обрывала затею, не желая лишний раз напрягать впустую несчастного ребёнка. Остаться без ответа нельзя. Гад обязан быть наказан. Имя его на 99,9% оправдано звучит, но всё же Мира на одну дольку надеется, что конкретно этот подлец не он. Надеется, что не он, правда в глубине души всё понятно. Необходимо лишь её подтверждение и всё. Можно без задней мысли строить планы. Мочить. Остаётся лишь подтолкнуть клубок правды. Окончательно его развязать. Когда последний кончик мотка окажется у неё в руке – всё будет кончено. Для него. Секреты больше не казались такими уж заоблачными.
– (Тихо) Я-я-я.. знаю, о чём вы хотите меня спросить. Если я вам расскажу, то… – с надеждой приподняла голову вверх, – ничего же не изменится, правда? Прошу, не судите его строго… Он… Я… Я не знаю кто виноват… Честно…
– (Сдержанно) Я… – вдохнула поглубже, – не могу до конца тебе обещать… Даже если он не виноват, а он… виноват… я… Я (настойчиво) гарантирую, что ничего страшного с ним в ближайшее время не случиться. П-просто подтверди его имя и всё. Всё. Всё, что ты мне расскажешь, останется только между нами и поверь – (спокойно) я умею хранить секреты какими бы они ни были страшными или глупыми… Или… ещё не понять… какими… Это будет наша с тобой маленькая тайна, которую будем знать только мы. Ну так что, идёт? По рукам? Я клянусь, никто не пострадает. Зуб на отсечение даю. Мне нужен только здравый диалог. Больше… ничего… Я просто… хочу… поговорить…
Дыхание затаилось. С ожиданием заветные слова всё же произнеслись:
– (Грустно) Это был……… Это был Гиль… Вы очень расстроились, да?
– (Сдержанно) Ну-у-у… Правильнее будет сказать… Слегка… Конечно же я зла на него. Просто безумно, но убивать я его пока не стану… Пока…
– Но вы же это в шутку? Да? Это же не серьёзно?
– Конечно не серьёзно милочка. Не серьёзно, – пригладила волосы на головке. – Мне просто нужно немного успокоиться и всё придёт в норму. Избивать его, я конечно не стану, но он всё равно должен ответить за свою выходку. (Вдумчиво) Нужно грамотно всё обдумать…
К сожалению, всё сошлось. Годом ранее, он выпал бы из всех её списков. За полугодие занял бы последнее место из высот. Осмелился-таки наглец. Мальчик с серебряной ложкой в жопе. Избалованный подлец. Ошибка как всегда крылась в недостоверной информации. Личность, уж слишком резко исказилась. Морально обезличилась до конца.
Мира так-то давно уже привыкла разгребать чужое бельё. По десять раз то сходятся, то расходятся. То морды бьют за внимание и любовь. Этот же придурок, всегда где-то с боку от всех шатается. У него скорее по новой девушке на неделю. Превышает количество стабильный отток. С лёгкой головой бросает девочек, не извещая их об этом. Местами даже и ничего. Лучше сразу быть отсеянным, чем после понять. С тобой обошлись не хорошо.
Гнусное отношение в не семьи объяснимо. Подобный выводок изначально испорчен повадками своих родителей. Нездоровый взгляд на мир. Не так растили. Не так по жизни за ручку вели. Воспроизводит в окружающей среде досконально схожий образ жизни. Не редко подобный индивид искажает полученный опыт, преобразуя всё вокруг себя в абсолют. Низшие желания породистой твари. Проще закрыть на своё чадо глаза. Куда предпочтительнее заниматься более весомыми вещами. Именно в такие моменты, Мира готова лично сама натворить кучу бед, без лишней мысли и намёка на совесть. Ситуация становится куда яснее. Гораздо понятнее. Как итог – удары по всему телу, порезы, удушье. Видимо, отец отлично натаскал своего сынишку. Видна рука мастера. Тот ещё получился выродок.
В Мире закипал котёл злости. Ни малейшего признака негодования на лицо. Просто гладит волосы и всё. Хорошо, что в руке были только волосы. Был бы скажем в руке нож, кто знает на сколько, далёко увели бы её гадкие мысли. Врач уже на автомате гладила, погружаясь в сон.
– Вчера вечером… мы встретились возле заброшенного садика… Там то всё и произошло.
Эти слова отдёрнули обратно в мир живой.
– (Неловко) Он… пытался тебя, да? Я-я-я… я всё пойму, – нервно потрясла головой. – Не имею права больше настаивать. Если хочешь прерваться…
– Нет, всё нормально, просто… выслушайте меня как есть, а то мне опять станет паскудно, и я… замкнусь…
Молчаливый кивок. После короткой паузы рассказ возобновился.
Весьма печальная и грустная получалась история, хотя нет. Больше зверская и аморальная. Так поступить с человеком, может только законченный мерзавец. Ублюдок воспитанный в стае дикарей. Законченная мразь и блядота. Этому нет никакого оправдания. В этот момент она бы с радостью надломила паскудную шею одному из родителей. В общей сложности следовало навалять троим.
Местами неуклюже и скомкано, Лоя будто вела монолог с собой, пытаясь в чём-то себя убедить. В умеренных чертах сглаживались углы там, где не нужно. Девочка всё ещё пыталась обелить урода, находя позитив там, где изначально его нет. Мысли о плохом с каждым поведанным словом вгоняли в большее раздумье. Речь постепенно становилась спокойной. Непринужденной, описывая, будто бы сериальную картинку с экрана. Голос не вздрогнул даже тогда, когда расписывал в деталях избиение, не чураясь в правдивых высказываниях со стороны обидчика. Жалостью здесь и не пахло. Возможно, так Лоя хотела показать свою стойкость перед проблемой и лишний раз убедить собеседника в том, что она, давно уже взрослая. Как никто другой сможет пережить всё и вся, чего бы ей того ни стоило. Последствия безысходности, лжи и прощения. Остатки растоптанной любви.
В конечном счёте агрессия спала на капельку с глупого мальчишки, но это не означало, что Мира так запросто забудет и простит. Нет. Конечно же нет. Его поступку не было никаких оправданий и не важно кто он. У каждого в голове случаются проблемы, но это не повод вымещать на ком-то злость. С каждым её словом приходилось задумываться гораздо чаще, чем того хотелось. Бесконечное множество несчастных детей. Страдающие люди из-за чужих амбиций. Глупые ошибки морально необразованного сброда. Врач всё глубже задумывалась, что простыми словами ситуацию не решить. Требовалось наличие крайних мер.
Повествование неожиданно подошло к концу. Почти сразу же внимание перебило мерцание браслета. Знакомое сообщение. Скоро прибудет такси.
– (Сухо) Такси… – еле вымолвила Мира. – Пару минут…
После всего услышанного, язык поворачивался с трудом. Не получалось сказать то, чего именно хотелось.
– Знаете…
Открыв рот, Лоя призадумалась, прежде чем окончательно сказать.
– (Вдумчиво) Вы… Мне кажется… Вы пахнете как-то по-другому… Раньше я не замечала, но теперь, – вдохнула, – действительно по-другому… Чувствуется знаете… запах, – призадумалась, – ванили… Ненавязчивый такой. Блеклый. Смесь лайма и… – принюхалась, – яблок, наверное… А сверху, как будто бы… покрыто тончайшим слоем… карамели…
– Ты случайно не проголодалась?
Мира верно подхватила настрой, от чего самой захотелось вновь кушать.
– Немножко, но не особо.
– Если тебе так… понравился запах… хочешь, я тебе флакончик подарю?
– (Изумлённо) Правда?
– Правда, – улыбнулась, – только напомнить не забудь.
– (Радостно) Спасибо, – сильнее вжалась. – А вам так лучше идёт. Ну, то есть, без всего. Только духи. Без косметики.
– Ага… – поникши улыбнулась. – Спасибо… Хоть кто-то видит во мне не пойми, что…
– Да ладно вам, – немного привстала. – У вас же всё хорошо. По вам только и сохнут наши парни. Столько похабных шуточек, что… (неловко) жуть…
– Лоя, – поправила волосы на чёлке, – когда ты сама немного подрастёшь, ты прекрасно всё поймёшь. Это сейчас у тебя золотые годы в не конкуренции. Как только выйдешь за пределы школьных ворот – проблем хоть отбавляй. Если не накрасишься – не заметят. Не спрячешь морщины и прыщи – знакомится не подойдут. Хочешь парню понравиться – усилить нужно эффект. Затмить соперниц и охмурить цель. Косметика, реально коварная вещь. Уродует и украшает в одном лице. Переборщишь – нехорошим словом назовут. Не дашь силы – обзовут серой мышкой. Не попадёшь в тон – погоняло непонятное дадут. В общем куча нюансов и мелочей. За всем нужно следить. Не переборщить. Дать волю и креатив. В какой день? С кем? Куда? Для чего? В общем… много всего… и везде нужно как-то… варьировать… Молодость, она же не вечна. Рано или поздно красота природная спадёт. А если, её изначально нет? Обделили? Когда в ответ из зеркала таращится непонятный зверь. Косметичка только и спасает. Загораживает целый комплекс внутренних проблем. Появляется хотя бы шанс попасть… в мишень…
Лоя немножко поникла. Мира тотчас же поспешила её разубедить.
– Знаешь, в твоём случае, – взяла её прядь волос, – я бы не спешила особо наседать… Честно, оно тебе и не нужно. Ты прекрасно со всем справишься, а-а-а.. что касается ваших мальчиков – я им не нужна. Им нужен повод, кичится перед друг другом. Им ты нужна… Могу предположить, что некоторые парни… и правда хотят оказаться со мной наедине. Это по большей части подростковые фантазии. Гормоны. Порывы неокрепшего ума. Это не нормально заигрывать с учениками, если только… не влюбилась ты… сама…
– (Заинтересованно) Так у вас что… кто-то… – заиграла глазками, – есть? Я клянусь! – сомкнула ладошки. – Я никому, ничего не скажу.
– (Раздосадовано) Нет… Скорее нет… Не знаю… Меня эти ухажёры, честно, задрали. Завоевали тебя как трофей и поставили на полку. Ленью можно обрасти. Животом. То он шапочку готов связать для тебя, то гогочет во всё горло, как ты моешь полы…
Улыбка постепенно сползла на нет. Ситуация не идентична, но некоторые её аспекты в точности повторяются. Пренебрежение и лень.
Чувство голода задаёт настроению общий тон. Журчит не только её живот. Хочется перекусить, но в округе, маячит только единственный бар. Он перечит всем своим существованием, ввергая в унынье окружающую обстановку. Словно оторванный кусок глянцевой иллюстрации, случайно всунутый посреди чертежей обычных домов. Россыпь маленьких магазинчиков и «это». Его невозможно игнорировать, оставаясь в стороне безучастным, особенно если видишь в первый раз. Он манит всем своим видом, обещая впустить и выпотрошить твои карманы без остатка. Чем ближе наступление ночи, тем апофеознее становится суть.
Вечер плавно подходит к своему завершению, а есть всё хочется сильнее. Парочка маломальских закусочных давно закрыта. Кроме назойливой, искрящей вывески – ничего кругом нет. Одно только упоминание вызывает отвращение, ибо за ширмой ресторана, творятся порою похабные вещи. Мира тут же забывает про голод, когда всплывает воспоминание. Крайне не хочется данную тему подымать. Молчит. Анализирует. Сопоставляет известные факты друг с другом. Неожиданно девочка прервала мысли:
– Знаете… Мне, честно говоря, давно не удавалось так поговорить… Самый, наверное, необычный способ в моей жизни. Мне… (тяжело) частенько приходится получать взбучку от мамы, и самое обидное… (слезливо) я даже не знаю за что и почему. За… просто так видимо, от чего, ещё поскуднее становиться на душе. Я из кожи вон лезу чтобы всем угодить, а получается… А получается совсем наоборот. Всё как всегда… Так… обидно… Я не понимаю, чем именно вызываю гнев и злобу у людей. Всё чаще кажется, что окружающие просто… ненавидят меня без какой-либо причины. Вот просто так… Как будто, так и надо. На роду написано. На лбу высечено и… и… всё тут… Хоть ты тресни!
Лоя ещё больше прижалась, от чего Мире стало немного душно.
– (Жалостливо) Я-я-я… я боюсь поворачиваться к ним спиной… Боюсь… представить, что говорят обо мне… Мне даже… не с кем поделиться своими мыслями, чего уже говорить о чувствах… Как же хочется нужной… быть…
– Ну не говори так, – нежно стала гладить по головке. – Ты не одна в этом мире. У тебя же в конце концов есть… – замялась, – я… которая, всегда поймёт. (Неловко) И-и-и поддержит… Тебе стоит лишь всего-то там… хотя бы намекнуть. Даже не обязательно говорить… Мы можем и-и-и.. а знаешь, – остановилась, – у меня тоже не особо то… и много друзей. Один всего. Да и к тому же… если тебе захочется, скажем… поговорить в не стен кабинета, я только за. Я… Я всегда тебя выслушаю… Заодно и прогуляемся… Свежий воздух как ни как кстати… И не важно о чём идёт речь. Я хороший собеседник. Правда. Я буду рада лишний раз поболтать о том, о сём. Да и вообще не обязательно бесконечно болтать и болтать. В конце то концов есть же фильмы, галереи… там… В общем ты меня поняла…
Начиная где-то с середины, словесный осадок дал о себе знать. Глупо. Мира чувствовала себя крайне глупо. Если сейчас всё на глазах рухнет, она напросто сгорит от стыда. Лоя оторвалась от груди и со щенячьими глазками, бросилась на шею в объятия. Подобная реакция не на шутку удивила. Обезопасила себя.
– Конечно! Я-я-я, – помотала головой, – буду только рада!!
От радости глаза как никогда сияли. Слёзы снова наворачивались.
– Я тоже, – в ответ заботливо обняла за спинку. – Я тоже… Давай только, пожалуйста, без слёз сейчас, хорошо?
– (Слезливо) Угу…
– (Ласково) Вот и хорошо моя девочка… Хорошо… В любой другой раз, но не сегодня. На сегодня нам с полной хватит… Ну ты как? – похлопала по плечику. – Пришла немного в себя?
– Угу… – растёрла пальчиками слезинки.
– Вот и хорошо моя милочка… Хорошо… А какие приятные на ощупь у тебя волосики, – взяла в ладонь небольшую прядь. – Хороший цвет… Натуральный?
– Ага, – немного всхлипнула. – Поблёкший и-и-и… довольно… тусклый…
Неловкость и тревожность били блеклой слезой по лицу, но заботливая рука вновь исправляла чужие ошибки. Мягкое прикосновение. Розовые щёчки. За ушко элегантно лёг локон рыжих волос.
– Красивый цвет… Лично мне нравится, чтобы ты ни говорила… Не чурайся своей внешности… Ты – частичка этой природы. Её маленькое чудо, выращенное среди множества пустышек… Ты такая одна. Ты – уникальная… Моё маленькое чудо… А на счёт этих шрамов, – аккуратно провела пальцем рядом с порезом, – не бойся. Завтра мы этот недуг за два счёта исправим. И следа не останется. Клянусь.
– (Слезливо) Это… правда?! Честно, честно?!!
Трепетные ручонки схватились за её кисть. Испуганные глаза. Всем своим видом бедняжка взывала о помощи. Врач никоим образом отказать не могла.
– Ну конечно, – улыбнулась. – Честно-пречестно. Никогда в жизни, я бы не стала тебя обманывать или давать ложную надежду. Я сделаю, – поцеловала пальчики, – всё возможное. Я не брошу тебя… Клянусь…
– Спасибо вам!! (Пискливо) Огромное спасибо!!
Лоя ещё больше вжалась в талию, обнимая единственный лучик надежды.
– Тише, деточка, тише. Ослабь немного хватку, а то мне нечем… дышать.
Девочка хоть и послушалась, но до конца отпускать так и не стала. Нежные поглаживания внушали надежду. Мученица в который раз обрела покой.
– (Тихо) Ты… – посмотрела в глаза, – мой маленький цветочек, который все так и жаждут сорвать. Ты ещё толком не распустилась, хотя твой бутон, уже манит всех своим ароматом. Пройдёт время, и ты обязательно встретишь того, кто заслуживает тебя, а пока – наслаждайся жизнью. Повзрослеть ты успеешь всегда.
Искренно жаль милое дитя. Всё это время не покидает чувство, насколько одиноко бывает всем. Даже будучи дома в кругу семьи и родных, не всегда порой удаётся уделить внимание простым мелочам. Придать больше ценности ласкам и приятным вещам.
– (Устало) У меня… день сегодня не задался… с утра. После ночи всё тело ломит, да и поспать особо не удалось… Просыпалась кажется… каждые пол часа… Дойти до работы – пол беды, а вот… не получить рабочие часы – это… скверно…
– Но… – посмотрела через плечо на вывеску, – ты же сейчас работала, так?
– Да, – устало зевнула, – но это была не совсем та работа. Не та, на которой действительно… зарабатывают деньги. Видите ли…
Подросток легла чуть поудобнее, чтобы можно было говорить не впритык с животом. Раскрепощённость диалога внушала силы.
– …Сотрудники нашего бара – его визитная карточка. Самое главное – это лицо, а у меня с этим и так худо, а сегодня… особенно… (Опечаленно) Сюда не реально тяжело на работу поступить… Ужас сплошной чуть ли не каждый день. А стресс то какой. Сплошные критерии и обязанности… Знаете, сколько красивых девочек пролетело вместо меня? – подняла голову повыше. – Много. Да дохрена, – повысила голос. – Гораздо красивее чем я. В сотню раз, а мы всего-то и метим в официантки. Не более того… Будь я чуточку грациознее, могли бы взять… скажем в танцовщицы, но мои кривые пальцы и ноги… – опустила взгляд вниз. – Да кого я обманываю. Я не умею танцевать… (Рассержено) И здесь не пригодилось тупое… плавание…
– Ну ладно тебе. Не злись. Ты всё сможешь. Главное только захотеть.
– Ага… – недовольно причмокнула, – ну да… – У меня нет ни техники, – загнула пальчик, – ни грации. Ни сисек, вываливающихся из декольте, а за тощую жопу чаевых, извините, денег не дают. Вот и остаются извращенцы да старики… Они-то хотя бы… платят…
– Погоди, погоди… – резво перебила. – (Недовольно) Какие ещё старики? Какие танцы? Лоя, чем ты там занимаешься?
– (Удивлённо) Я? Официантка… Ну-у-у-у… С небольшими услугами…
– (Недовольно) С какими-такими ещё услугами? На шесте крутится? Танец приватный станцевать?! Наедине… клиента ублажать?!
– (Возмущённо) Нет. Конечно же нет… Никакого шеста на сцене нет, а поболтать лично с клиентом – стоит того. Можно неплохо так… подзаработать.
– (Скептически) Вот, просто поболтать? Без ничего?
– Просто… поболтать. У нас не подвид эскорта и тайных услуг. Ну-у-у… я бы особо не придиралась на мелкие прихоти клиента, но… Одни любят на свежую голову поговорить. Другим скажем… нужно один-другой бокальчик пригубить. Развязать так сказать… язык… К нам люди приходят не только поесть. Хочется иногда и поглазеть. Соприкоснуться с прекрасным… Выпивка и еда, скорее так… – отмахнулась, – дело смежное. Повод к себе официантку приманить. Я так почти все блюда из меню и попробовала. Когда в общем зале приходится обслуживать – люди в целом скупы. Как только наедине – тут тебе и зайка, и лапочка. Милочка. Душечка и сестричка. (Воодушевлённо) Самое странное как по мне, – задумалась, – когда меня чужим именем зовут… Иногда… любят понянчиться со мной. Говорят, милости. Комплементы. Общаются как… с ребёнком… Просят плечи размять. На коленках посидеть. Волосы расчесать… В целом, пообщаться… Иногда, конечно, бывают уникальные случаи. К примеру, меня однажды клиент попросил поменять лампочки в вип-зоне. Освещение видите ли не нравится. Мерцает свет. То яркий, то приглушённый. То тёплый, то холодный. У нас там комнатки маленькие. Уютные. Специфические. Освещения специально мало, а этому гаду ни одно, ни второе. Задрал он тогда вусмерть меня… Пока я разобралась… Пока я всё достала… Пока всё перемерила – а он гад, слинял. Деньги хотя бы оставил, правда… так ничего и не заказал… За то пол за собой заляпал. То ли насморк у него был. То ли что… Помню, то ли кряхтел, то ли посапывал за спиной. Кучка разбросанных салфеток, и я практически вся впотьмах стаю… Не очень-то и удобно… Я просто… злюсь из-за того, что проще было электрика позвать. На крайний случай любого из наших парней. Я в этой ерунде не разбираюсь… Я только нервы себе трачу… Не берегу.
– А я смотрю… ты действительно… поднаторела… В некоторых вещах… Лоя, – сделала несколько глубоких вдохов, – (обеспокоенно) …ты же понимаешь, что это несколько… ненормально там работать? Ты же ещё учишься, а там…
– (Настойчиво) Нет… Мы просто… стараемся хорошо провести время. И всё. Всё. Да, местами люди хотят немного большего. Выпить вместе. Посплетничать. Пошалить, но дальше поцелуя, ничем дело не заканчивается. Меня благодарят и уходят… Я никого не гружу. Выслушать – не проблема. Дать нужный совет – да легко. Главное – поддержать в трудный период жизни, лишь бы человеку было… хоть немного хорошо. Вернулось… п-позитивное настроение… Вот… плохо ему. С женой готовится развод… Туго с детьми или родителями. Никто его не понимает. Бесят коллеги по работе, а тут вдруг – ты, вся такая… сочувствующая и милая. Хлопаешь глазками… Красиво улыбаешься… – коснулась пальчиком пореза. – (Грустно) За моё место… в буквальном смысле бьются, ради… даже такой нелепой возможности, а я с синяками… и таким лицом… Вы же не станете меня осуждать, правда? – подняла глазки вверх. – (Испуганно) Я клянусь! Я ни с кем не пила! Эта сигарета была не моя! Не моя! Я нормальная! Правда… (слезливо) нормальная…
Голос опять задрожал. Мира в спешке постаралась утешить.
– (Слезливо) Моё место теперь на кухне. На кухне… Я такая неумеха… Всё вечно падает из рук. Летит, валится… Ломается! Ни черта я не умею… Если так пойдёт и дальше… меня… уволят! – взвыла. – Насовсем!
– Боже мой, деточка, – прижала к груди, – прошу, не терзай больше мою измученную душу. Пожалей меня. Я уже больше не могу. Не могу-у-у…
Сердце изнывало и рвалось от каждого грустного слова, что так беспристрастно тиранило душу. Она и сама в любой момент готова пуститься в страдания хоть отбавляй. Вот-вот Мира, в слух заревёт.
– (Болезненно) …Прошу, не нужно больше сегодня о плохом. Я серьезно… Прошу… Я… Я, просто… уже не могу видеть твоё заплаканное личико… Неужели ли с тобой вообще ничего хорошего не случается? Я не верю… Просто не верю, – вытерла слезинку. – А на счёт твоего шрамика – не переживай. Он обязательно исчезнет. Даю слово. Не останется и следа. Завтра вернёшься домой… здоровой.
– (Плаксиво) Вы… правда можете всё исправить? Правда?
– Ну конечно, – в слезах улыбнулась. – Всё будет хорошо… Не переживай.
Лоя прикрыла ладонью рот. Рука затряслась ели удерживая наплыв.
– (Измученно) Прошу, милая… Только не начинай… У меня больше нет сил реветь на пару с тобой… Пощади меня… Прошу…
Молчаливый кивок в ответ. На плечи погрузилась тишина.
Пара всё ещё продолжала сидеть тихо, укрывшись под тонким плащом. Ноги давно уже онемели и успели намертво прилипнуть к скамье, но не это самое главное. Весь акцент смещался далеко в высь и не важно, что сейчас творится на земле. Затухающий закат. Кровавое небо, разбитое на сотни блуждающих рядом, пепельных туч. Редко, когда получается застать именной такой зрительный ряд. Местами становится не по себе. В этом нет плохого, странного или безумного. Это своего рода догадки, которые строятся на обычных домыслах, размышляя, кто же именно на скатерть пролил вишнево-ягодный пунш.
Время шло. Становилось действительно холодно. Больше не ощущалось той приятной прохлады под вечер, в то время как озноб пробирался сквозь легонькую накидочку. Такси было не видать. Не важно, сколько придётся ещё сидеть, лишь бы не затянулось дело до глубокой ночи. Лёгкое сопение перебивалось паром изо рта, словно пригретый на груди потерянный щеночек. Его хотелось гладить. Умиляться и радоваться с ним, но никак не отдавать в чужие руки. Особенно в сугубо плохие. Невинное, безмятежное создание как дар с выше. Его не хочется отпускать.
– (Шёпотом) Вы мне очень напоминаете маму… когда-то давно… Ей тоже было ради кого наряжаться… духами…
Звуки тишины развеял из ни откуда взявшийся гудок автомобиля. Мира с перепугу чуть ли не подскочила. Измождённая, ели приоткрыла глаза. Тут же их и закрыла.
– (Нежно) Милочка, нам пора. За нами приехали… Лоя, вставай, – легонечко потеребила за плечико. – Нас люди ждут. Некрасиво так поступать.
– (Ели разборчиво) Ну естё… Совсем немноско…
Соня бороздила носом по всей области предплечья и груди, изрядно натирая щеку. Становилось только щекотное и смешнее.
– Ну хватит дурачиться. Просыпайся.
Второго раза оказалось недостаточно. Следующий как следует взбодрил.
Ущипнув за бочок, спящая красавица, мигом оправилась. Сон как рукой сняло. Чуть с колен не рухнула, в последний момент ухватившись за рукав.
– (Взволнованно) Тише, тише, – придержала за поясницу. – Ты меня так не пугай, – вернула обратно к себе, – а то этого… душу отдать можно…
– Ух, спасибо.
Прозвучал настойчивый гудок. На этот раз услышали все. Мира не успела толком то и обмолвиться, как уже через секунду, могла ощутить приятный приток свободы, лёгкость мышц и последнее дуновение вечера. Постепенно, не сразу, но всё же встала и сама. Ноги побаливали. Юнец далеко не пушинка. Лоя подхватила её под руку, и они вместе подошли к автомобилю. Двери услужливо заранее открылись. После деревяшек скамейки простые чёрные сиденья казались как знак свыше. Водитель не дожидаясь спросил:
– (Довольно) Куда едем то?
– Нам… – поудобнее уселась на заднем кресле, – нужно в конец «Югов».
– Ла-адне-енько, – бегло осмотрел пассажиров, – …но стоить это будет в два раза дороже.
– (Возмущённо) Чего?! – посмотрела на браслет. – Ещё же только начало восьмого. До девяти уйма времени ещё!
– Вот и я говорю, по двойному тарифу. Вы правила нашей конторы читали?
– (Недовольно) Нет.
– Увы, – пожал плечами. – Ничего не могу поделать… Таковы правила… Ну так что… Ехать будем?
– (Недовольно) Вместо того, чтобы без толку трепаться, лучше бы машину уже вели. Времени до 9 ещё полным-полно.
– Как скажете…
Захлопнулись дверцы. Машина тотчас тронулась с места.
Ничего примечательного на глаза попадалось. Обычное, чёрное авто. Как внутри, так и с наружи. Бюджетные, тканевые кресла и пластиковые, шершавые панели. Скошенное зеркало заднего вида и встроенный в приборную панель экран. Туда-то шофёр в первую очередь и смотрел. Возможно, всё бы и ничего, если бы не резкий запах. Эту тошнотворную блевотину, увы ни с чем не спутать. Надоедливый. Отвратительный. Душный. Запах ёлочки. Даже хорошо, что Мире так и не удалось поесть. Она слишком поздно одумалась, вспоминая каким может быть плачевным эффект.
Первую треть пути девушки ехали почти что в тишине. После бурного дня, казалось все самые важные темы, были полностью исчерпаны. Плюс, при шофёре, не хотелось и вовсе беседу начинать. Водитель с азартом, краем глаза улавливал крошечный монитор, вперемешку косясь на проезжую часть. Местами издавался подавленный тон. Тихий, достаточно продолжительный путь шутки. Пассажиры в какой-то мере тоже улавливали её суть. Кривляние на экране вызывало у таксиста одобрительный смех.
Больше приходилось слушать и ждать, чем реально ехать. Эфир постепенно набирал обороты. Стали отчётливо слышны голоса. Кто-то орёт, выдавливая из себя харизму. Главное, эффект работает. Зал во всю глотку хохочет. Вся подача комика заправляется дегенеративными, не смешными шутками. Плоский юмор. Стереотипы. Оскорбления. Жопы, маты, сиськи и хвосты. Становиться не сколько дурно, а скорее стыдно. Стыдно, что до сих пор существует такой формат. Юмор вычурной повседневности. Очень злой юмор. Чёрный. Суть проблемы остаётся та же – им не смешно. Только подвид мужского контингента угорает с комиков.
Мира сосредотачивает внимание на актёров сцены. Постепенно становится ясно. Банальная деревенщина без претензии на хоть какой-либо вкус. Шутки про говно в край осточертели. Гипертрофированные эмоции – дешёвое баловство. Низкосортное переигрывание и нелепые ужимки. Очередная, гнусная пародия. Выпустили из цирка двух обезьян. Один иллюзорно сжирает миску по-видимому с фекалиями. Другой наслаждается запахам мочи. Если подобное делают – значит многим это действительно нравится. По душе. Если спрос есть, значит конвейер никогда не остановится. Казалось бы, ну куда уже падать ниже морской впадины. Дно давно уже настигнуто. На удивление есть куда. Теперь оно пробивается с обратной стороны на поверхность, выплывая огромной, воняющей кучей дерьма. Стараться что-то качественное создать смысла никакого нету. Люди и так хавают. С головами явно беда.
Таксист периодически посмеивается, странно при этом кряхтя. Врач скорее наоборот. Скупо кривится, ожидая мучительную кончину от ёлочки и комедии в целом. Мёртвый жанр на лицо. За счёт громких «сюжетов» и «качественных» диалогов, его всего всасывает внутрь почти без остатка. Опьяненный иллюзией, с радостью не замечает движения вокруг. Ему без разницы, хоть в затылок туфлю пусти, хоть излейся прямо на голову. Дурацкий, невыносимый ржач, достигает планку дозволенного терпения. Конфликта не избежать.
Лоя тем временем спокойно смотрит на свои ладони, не придавая должного внимания нарастающей обстановке. Между делом назревает личный вопрос. Ни с того, ни с сего разворачивается резко к соседке. Застаёт врасплох. Все амбиции нашкодить с треском провалились. Мгновенно утешение пришло. Милая девочка – вновь открытая панацея. С этого момента возобновился диалог у скамьи. Мира старалась не обращать внимание на голую мимику опустевшего лица.
Это не были глобальные темы, а скорее так, простые рассказы и истории из жизни. Обсуждение местных слухов. Хобби, развлечения и походы в магазины. Следом, более конкретные вопросы. Одежда. Погода. Учёба и кино. Несколько нестандартных вещей из беседы, каждая отдельно подчеркнула сама для себя.
Несомненно, первое, что врезалось в память Миры – кораллы. Причём здесь именно кораллы? Даже не подводный мир в целом, а конкретно они. Кораллы. Если верить её словам, то она не помнит где впервые их увидела. Точно не на дне морских рифов… В журнале, на экране, но на вряд ли в живую. Она так и не дала чёткого ответа. Все познания о фауне и ареале распространения, ограничивались лишь голубым фоном, пляжем и изображением кораллов на рояле. Прямо-таки постер рекламы туалетной воды. Возможно, именно этот факт подтолкнул её к увлечению плаванием. Пускай бассейн не океан, но всё же. Вышла своеобразная замена, но желание воочию увидеть лично самой никуда не делось. Не так сильно, как в детстве, но точно попадает в верхнюю строчку желаний. Что бы Лоя не упоминала, мельком хоть где-то проскальзывали именно они. Эти кораллы. Цвет. Форма. Чувствуя, как человек может без остановки рассказывать обо всём и ни о чём, разговор плавно утёк в иное русло. Приятные ассоциации грели душу.