Чем ближе транспорт подъезжает к центру, тем ярче и сочнее становятся краски домов. Своего рода визитная карточка любого города. Комплекс товаров и услуг. Громадное разнообразие всего, дающее возможность хорошо провести время. Едва заприметив краешком глаза «Красный Плавник», моментально в памяти оседают прошлые недели две. Красный цвет. Форма рыбьего плавника. Легко запоминается. Длинное здание. Перекрёсток остановки внешнего кольца. Ассоциации на удивление всплывают плохие. Жуткие траты транжирят девичьи глаза. Одно время, она плотно на это дело подсела. Попала в экстравагантную петлю. Мощнейший эффект бурной волны впечатлений. Там же и появились «новые друзья». Заслуга дырявого кошелька – это их цена.
Бесчисленные развлекательные зоны, популярные вечеринки, нескончаемые покупки – приводят в экстаз и бешеный восторг. В точности, как прямо в детстве, когда твои родители уважаемые господа. Приветливость, искренность, доброта. Самая лучшая подоплёка. Скрытые амбиции в тенях эмоций. Как никогда в жизни подкупает вежливость. За бесплатно разумеется, но учитывая грамотный расход. То, к чему она так сильно прикипела в прошлом – троекратно в настоящем било по мозгам. То самое обожание иссякло. Голодная свобода. Выбор существует только лишь в словах.
Вспоминается всё самое приятное: Веселье. Безответственность. Доброта. Всё то, что сейчас не хватает в реальной жизни. Перегорела, повзрослела. Дальше пошла. Проколотое лёгкое ухажёра зарастёт. Единственная ошибка – впустила в свою жизнь кого-то ещё. Дорога в «Плавник» отныне закрыта. Мысли постепенно притупляются. Грядёт новый сон.
Неожиданно машина остановилась. Как же не хотелось вставать. Очень приятное кресло. Приятнее разве что только кровать. Никто ей не запрещал лечь, но тогда и шансы встать абсолютно бы улетучились. Поёрзала, покривилась. Свернулась калачиком. Пошевелилась. Обратно вытянулась. Ножками подрыгала и спокойно встала. Пылкое настроение вернулось в миг. Внутреннее состояние выбешивало. На глазах бездарно заканчивается выходной. Это и помогло.
Первые секунды на свежем воздухе буквально стопорят на каждой мелочи взгляд. Прохожие, скамейка, бордюр. Крохотные слёзки на влажных ресничках и раздражающая кожу зевота. Меньшая плата из того, что могло быть. Только огромная, анимированная вывеска рекламы вернула равновесие. Хаотичные, кислотные цвета вытеснили из зоны комфорта заставляя проснуться. Очередной, дрянной опыт связанный с прошлым. У неё все подобные случаи были связанны с неприятными эмоциями. Они каждый раз заставляли идти подальше от личных проблем. Замкнуться внутри и побыстрее перебежать дорогу даже на красный свет. Этот навязанный случай был как раз, напротив. Она не стала вспоминать, а просто прошла мимо. Оказывается, можно было сделать и так. Больше никаких раздражителей не попадалось. Обратно замкнулась в себе.
В воскресный вечер довольствоваться приходиться немногим. Всё чаще обстановка ограничивается видом пустеющих улиц и полузакрытых окошек всё тех же витрин. Город неспешно готовится ко сну. Всё затихает. Движение плавно перетекает в тесные комнатушки. Активизируются особенные места. Похоть и обман прикрыты внешним видом ярких вывесок. Драйв и эпатаж. Классификация для особого клиента. Каждый пытается найти для себя что-то своё.
Отбив каблуки о гранёный тротуар – ничего дельного в итоге за целый час так и не нашлось. Ничего близкого по духу. Рабочие места практически через одно закрывались на глазах. Люди в спешке стремились домой. Только такие запоздалые гуляки как она, расхаживали по округе, наслаждаясь наступающим холодком. Урвать те обещанные себе сотни пар глаз не увенчалось успехом. От силы нашлось штук шесть или восемь за весь ход. Проходящие рядом особи с долей любопытства интересовались красотой, но потом быстро потухали. Кого-то дома ждала семья. Заботливые или не очень жёны. Скучная на завтра работа. Отягощающая ответственность и прочее такое. На этот раз всё прошло куда более скромнее обычного. Прочие маргинальные личности в счёт никогда не шли.
Шаги постепенно удалялись в глубь, оставляя позади скромный отголосок праздничных шествий. Ещё вчера, жизнь была до отвала забита отходами людей. Сегодня словно стартовала новая эпоха с чистого лица. Ни малейшего намёка на то, какой хаос может здесь твориться. Прежде чем покинуть засыпающий закуток, следовало найти причину, по которой ноги неустанно куда-то несутся. Нужна причина, чтобы двигаться. Причина всё-таки нашлась.
На одном из многочисленных перекрёстков попался пустырь, окружённый всеми видами возможных услуг. От приватного танца, до похоронного сервиса. Центральную площадь некрасиво называть пустырём, однако на самом деле так и есть. Мощёная плитами территория практически без ничего. С десяток лавочек по периметру. Фактически и всё. Большая часть места никак не используется. От центра к краю расположена квадратная платформа под будущий постамент, а на самом видном пятачке, прокат игрушечных машин для детей. Людей практически нет, тем не менее ответственный за товар человек, стоит до самого конца смены. Вдалеке, в углу, возле двух фонтанов, резвится остаточная ребятня. Довольные родители приятно вздыхают. Для них день как минимум прошёл не зря. Удался, чего не скажешь о ней. Девушка и дальше грустит по пустякам.
Если бы не ближайший, зелёный уголок из одного деревца, скамейки и кусочка травы, то выбор бы пал на что-то другое. Когда ноги особенно затекли, привереда замолкала напрочь. Оставалось дождаться светофора и перейти улицу. Крайне хотелось передохнуть.
Совсем крохотный участок земли представлял собой полоску в два метра. «Зелёные пяточки» – так подобные места называли и непонятно на какой слог падает ударение. Первый либо последний. Не сколько любимые людьми кусочки, а скорее вынужденные остановки. Очень редко где можно отдохнуть на лавочке пятиминутку. Будничная суета гражданина и вовсе не позволяет отпускать себе такие праздники. Привилегия сугубо стариков и неокрепшей молодёжи. Рабочий класс, как и подобает ответственному труженику, пыхтит в поте лица. Отсюда надобности в подобных излишках практически нет. По одному закутку на целый район. Даже так на самый маленький клочок земли, обязательно найдётся свой маленький спрос. Всегда отыщется страждущий, желая передохнуть. Ступни медленно волокли до самой близлежащей скамьи.
На половине пути, как западло, кто-то присел. Очередная бабка, которой в выходной день всё неймётся. Старик её в большей степени давно уже сгинул, а она в свою очередь всем своим видом, портит остальным кровь. Дело даже не в том, на кого именно уходят её налоги, а конкретно на соотношении. Подобных особей женского рода, встречается раза в три больше чем мужчин. Пока девушка шла по городу, в среднем расчёт близился к 23-м. 7 на 23. Неудивительно, почему мужских ласк не хватает. Их тупо на всех нет. Конкретно свою личину в этом доводе дамочка не учитывала. Она, как и солидарное большинство жён, соотносит себя в отдельную когорту людей. Ближайшая полянка окончательно прогорела. Бабка заняла позицию и не собирается её сдавать.
Гораздо ближе было дважды пересечь пешеходные дорожки и попасть на смежную площадь Свободы по соседству. Комфортно и без претензий усесться там. У главной был и фонтан длинной почти во всю выделенную площадку, и фигурные скамейки. По богаче убранство и зелени на порядок выше. Плюс ко всему притягательное здание «бублик» смотря с какой стороны посмотреть. Люди всегда охотнее к нему шли. При центральном ракурсе отчётливо мелькают черты стилизованного, бронзового чайника со стеклянной ручкой. Под нужным углом он частично превращался в гирю с той же округлой ручкой. Кто-то в нём угадывает огромную, сферическую серьгу, а для кого-то всплывают черты старой корзинки из лозы. В общем каждый видит что-то своё. Однозначно ответить не так просто. При дневном свете цвет смотрится приглушённо, не броско, за то при ночном освещении, форма играет насыщенными цветами тёмно-оранжевого и небесно-голубого. Чайная называлась – «Игольное Ушко». Странной формы игла. Определённо с местом отдыха прогадала. Весь народ стремился туда.
Ничего не оставалось. Следовало развернуться и уйти. Только посетила голову эта раздражающая мысль, как отдохнувшая бабушка встала и направилась куда-то по своим делам. Бог услышал её молитвы. Медлить больше было нельзя. Подойдёт вообще всё, даже обычная деревянная скамья, явно притянутая откуда-то из сквера. Уже всё равно на чём сидеть. Дряблая поверхность через мгновение издаёт с набега истошный скрип. Как только платье соприкоснулось с балками, туфли моментально слетели с ног. Пальчики почувствовали облегчение. Трава приятно ласкала кожу. Свежие мозоли больше кожу не жгли. Она бы многое отдала за пластырь. Сумочка посмеивается над ней в отместку забытая дома. Ноги выпрямились. Голова легла на самый край спинки. Волосы расправились за спиной. Мирно на колени сложились ручонки. Оставалось разве что насладится закатом уходящего дня.
Мысли постепенно ускользают, рассеиваются. Остаёшься наедине с заходом солнца. Рядом никого. Расслабленное в края тело, местами трудно после праздников привести в рабочую форму. Нужно проветрить голову. Попытаться разложить всё по полочкам. Выиграть наконец войну с самим собой, иначе если себе проиграть – другому ты, уже не так эффективно поможешь. Если вникнуть неподготовленной в проблемы других – своих же потом по горло не оберёшься. Никому нормально не сможешь помочь, если не будешь ментально здорова сама. Таким образом личный день, полностью проходит в приятных заботах о самой себе, просто на этот раз неудачно получилось. И такое бывает. Везёт не всегда.
Отдых под частичками алого солнца даёт свои плоды. Кожа впитывает каждый миг ускользающей свободы. Завтра всё обратно начнётся с чистого листа. Каждый новый день – это надежда на более лучший исход нежели предыдущий. Сушит горло. Ранка ноет. Щемит спину, что аж хочется кричать. Вот какое наследие оставила ей бабушка. Неудивительно, почему она так быстро ушла. Минутный отдых превратился в пытку. Следовало сбегать.
Последние секунды на лавочке перебивались лёгкой разминкой. Доставучая боль сковывала движения. Каждый угол пытался просочиться в ребро. Легонько разомнёт кости. Лодыжки погладит со всех сторон. Шея похрустит. Поясница. Следом вызовет такси и отправиться домой. Больше мучать себя не имеет никакого смысла. Идиллию разрушил лязг метала.
Звук получился настолько внезапным, ошеломительным и сильным, что перебил собой шуршание покрышек проезжающих рядом машин. Машинально обернулась через плечо. На другой стороне возле бара в метрах 30, стоял человек. Чёрная косуха. Моднявая. Тёмные штаны. Фигура что-то пнула и направилась расхаживать в конец полупустых, парковочных мест возле угловой части здания. Издалека сложно разобрать внятные очертания, но с виду ничего особенного нет. Обычный такой паренёк, который слоняется всюду без дела. Ходит по небольшой террасе пиная всё подряд. Первый раз девушка не обратила должного внимания, но, когда раздался грохот почти что на всю улицу – рефлекторно подскочила со скамьи. В резких, размашистых движениях, читалась агрессия. Его не волновали окружающие. Нет никакой нужды разбираться. Очередной болван. Полупьяный шатается, не в силах сесть за своё дырявое ведро с гайками. Взгляд ненавязчиво отпадает в сторону. Интерес угас. Прежде, чем полностью раствориться в чём-то другом, она приметила последние черты. Карман. Телефон. Звонок. Через пару секунд из боковой двери выбегает девушка из персонала. Малиновое пятно.
Интерес частично заострялся на просторах дорог. Единичные автомобили и вовсе не интересовали. Особа искала непонятно что. Возможно, ей хотелось ненавязчиво раствориться в округе, чтобы краем глаза увидеть разговор. Мысли получше банально не было. Кругом одна скукота. Уставшие люди; тихий, вяло плетущийся транспорт; самую малость криков детворы. Пожалуй, всё. Статичные дома и яркие объекты вгоняли в очередной сон. Глаза ненавязчиво возвращаются обратно. Сценка из жизни воспринимается интереснее всего.
К этому времени парочка уже успела разговориться. Его голос в отличии от её, звучал на тон выше. Угадывались нотки распития алкоголя. Теперь понятно, почему не торопливый силуэт официантки так медленно перебирал ногами. До цели приблизительно метров пять, а шла незнакомка как будто впереди целая миля. Нехотя и измождённо. Голова вместе с настроением уходила в землю. Что-то было в этом пятне знакомое, но конкретно что не задевало пределов мысли.
Контур постепенно становился отчётливее. Наконец сблизились. Завязался контактный разговор. Глядя издалека, всё ещё невозможно вспомнить. Мешают не сколько умело спадающие локоны с лица, а парень. Он всюду маячит как ягоза. В заднице шило застряло. Закрывает негодник нормальный обзор. Мелькает за ним разве что коричневый плащ, под которым скрывается женская фигура. Что-то нашёптывает вблизи и сразу же отходит вон. Обратно возвращается на старую позицию и так по кругу. Молчунья просто слушает и стоит. Руки порою пытаются к талии прикоснуться, но оппонент даёт явный отпор. Грубый голос с каждым тактом звучит гораздо активнее. Громче. Крепче. Резче. Так горланить мог только выпивший в драбадан долбаёб. Никакие мягкие лучи солнца не могли воссоздать приятную идиллию. Интрига разгоралась с каждым грубо сплёванным словом. Ей точно не устоять на месте. Готовиться на завтра выдержка из свежих сплетен.
В какой-то момент в разгаре яркого монолога слушатель просто направился к двери. Чего-чего, но этого стоило ожидать. Есть только одно, но – наглец не собирался отпускать. Очередной мудак возомнил себя принцем голубых кровей. Там с пасти тройным перегаром несёт. Лицо полностью ушатано в зюзю. Напрочь отсутствует интеллект. Только превалируют инстинкты. Хватать. Тащить к себе. Лапать. Пытаться облобызать. Неразборчивый шёпот старается воедино связать хоть парочку мучительных слов, после чего получает ошибку. В лицо прилетает затрещина. Второй исход, который следовало ожидать.
Мелкая ссора постепенно застыла, когда уже его лаптя полезла к штанам. Мелькнула вещица. Насильственно легла в её разжатый кулак. Сколько бы ни прилагалось усилий, условный подарок кочевал из стороны в сторону. То она отметёт, то надавит он. Наконец, после десятка нелепых событий, поганец устал. Дал слабину. Отошёл. Встал в позу. Прогнул спину. Развёл руки. Истошно закинул голову назад. Очередное недопонимание. Игрище в неразумных словах.
Не зная точного контекста, любовные игры казались вечным. Смотреть на молодых – откровенно скучно. Моментально всплывает тонна других историй из жизни. То орут как резанные под окнами, то в голосину признаются в любви. Романтика. Кривая роспись баллончиком по асфальту – не самая креативная идея. Неокрепшая любовь закончится. Наступит стыд. Песня для любимой под стать её имени, не делает кавалера особенным. Отнюдь. Игрища, перепелки, догонялки, драки – всё смешалось в одном тазу. Ничего нового здесь она не увидит. Урывки фраз и обрывки слогов. Трава щекотала пальцы ног.
Так и не дождавшись полноценной развязки, ножка аккуратно легла на туфлю. Потом вторая. Мельком оглянулась и пошла по своим делам. Неизвестно сколько ещё пройдёт времени, прежде чем концерт успеет закончиться. Метр за метром боль нарастала в ступнях.
Раздался слабый, приглушённый в момент крик. Сердце содрогнулось. Ёкнуло не на шутку. Замерло. Всё, что мельком удалось уцепить – его. Прежде, чем полостью скрыться, отягощающий взгляд пал на неё. Внутри стало необычно тяжело, будто на плечи скинули мешок с мукой. Она не стала допытывать себя разбирая многочисленные теории. Ошибка или угрызение совести, не знал никто. Улепётывать пришлось на каблуках.
Глупо сейчас проводить параллели, однако мысли по поводу дурные гнетут. Тут и нож из-за пазухи возле горла гуляет. Обычное удушье никто не отменял. Да банально дать кулаком неудачно по голове – можно и вовсе потом не проснутся. Ситуаций целая гора. Одна хуже предыдущей. Можно бесконечно корить себя за невнимательность и трусость. Можно было бы и закричать. Попытаться спугнуть мерзавца, но нет. Она выбрала бежать. Ситуация всё ближе наталкивает на мысль, стать случайным свидетелем. Волокит потом не оберёшься. Излишнее внимание тут ни к чему. Треклятые новости. Только компостируют нервы. Общественность. Интервью. Любой инфоповод – трижды вымученная вода, но прежде всего надо заявить глупость. Лучше всего получается убеждать не других, а себя.
В мгновении ока пару туфель оказались в одной руке, а подол одёжки в другой. Трудно представить, чем может дама помочь в вечернем платье на босую ногу, но она об этом как-то не думала. Ей следовало успеть.
Из-за угла ресторана промелькнула сутулая фигура, от чего в ещё большем темпе сломя голову, ринулась на переход. Светофор не горел зелёным. Ещё одна напасть. Чудом удалось пробежать сквозь активный поток, улавливая спиной возмущённые гудки машин. Тем же чудом выстояла на ногах, не ляпнувшись в конце об бордюр. Тело пробирало не сколько боль, а дрожь. В самом худшем случае придётся держать ответственность за человеческую жизнь. Дольше медлить было нельзя.
В аккурат быстрые шаги, придерживались близ чреды зданий. Изредка приходилось отталкиваться от стены. Слегка потянутая лодыжка и пораненные ступни, заставляли двигаться хромоножкой. Неспешно. Через рывки.
Подросток наклонила голову, поднеся пальцы к лицу. Небольшой вырвался клочок дыма. Горечь в первые секунды затяжки, вместе со слюной и громким кашлем, вышла наружу горло продрав. Из-за волнистых рыжих волос, свисающих чуть ниже талии, лица не было видно. Она смотрела на землю и на собственный мир под ногами. В тонкой руке торчала палёная самокрутка, купленная в долг. Пальцы немного перестали дрожать. Бедняжка не намерена отпускать последний глоток. Накинутый на плечи поверх платьица плащ, не помогает согреться. Никак. Озноб изрядно колотит в последний день вечера, видно желая смерти. Выглядит девочка откровенно говоря плохо. То ли от недосыпа, то ли ела в последний раз несколько дней назад, а может пропиталась уже этой вонью. Жизнь за последние сутки опротивела точно. Хотелось впервые за долгое время умереть.
Наконец мученица проковыляла полупустую парковку и вышла к торцу здания. Каково было удивление, когда вместо погибающей жертвы, стояла вполне живая детина. Потрёпанная, помятая, живая, но что самое главное – знакомая. Со злости на голые раны обратно налезли туфли. Взгляд медленно пожирал ни в чём не повинную цель. Ещё одна трудная мишень.
С первых секунд встречи всё понятно. Разозлилась. Стала про себя кричать. Перемирием тут и не пахло. По большей части, было уже плевать. Окурок охотно коснулся губ. Сквозь зубы просочилась сочная затяжка. Лёгкие поперхнулись. Яд выпал вместе с кусочком едкой слюны. Тщетно отвергать дозировку, когда организм привык и хочет ещё. Безразличие, окончательно её взбесило. Плевать на то, что случится потом.
– (Злобно) Как дела… – сделала шаг на встречу, – Лоя?
Внезапный голос Миры дико опешил. Звук скрипки нарастающий по битью металла. Его сложно с чем-то другим спутать. Такой подставы она не ожидала. Нервы взяли своё. Дико дрожащая фигура, быстро выронила окурок позади себя. Притоптала пяткой. Собралась бежать. Ей почти удалось уговорить себя, однако суть происходящего приковывала к месту. Лишние глаза ни к чему. Экзекуции не избежать. Взгляд нерушимо упирался в землю. Ей нечего было сказать.
– (Недовольно) Далеко собралась? – на шаг подступила ближе. – Это так ты, – посмотрела под ноги, – проводишь свой досуг, да?
Тон слегка спал, хотя дай только повод. Девочка не испугалась и ответила:
– (Безразлично) Нет… Мне вообще-то… уже… пора, – посмотрела косо на руку. – У меня смена вот-вот начнётся… Перекур закончился… (Тихо) Блин…
Они стояли где-то в подворотни. Узкий проём. Вокруг давящие стены коробки. Позади мусорные контейнеры и кабина малого погрузчика. Сырость под ногами. Разговор предстоит не из лёгких. Мира подошла чуточку ближе, хотя до цели всё ещё было далеко.
– (Надменно) М-м-м… интересно… А скажи-ка мне лучше, чем ты тогда… здесь занимаешься… на перерыве? Травку… покуриваешь? М-м-м?
Врач хотела сорваться, но в последний момент сдержалась. Её изнутри всю рвало. Ногти пытались продавить кожу. Хорошо, что не наглядно. За спиной.
– (Отчуждённо) Вы же сами всё видели… Да и какая вам разница. Идите куда шли… Нечего (тихо) нос в чужие дела совать…
– (Повышено) Милочка, ты и близко не достигла того возраста, чтобы меня посылать. Я твой…
– Вы мне даже не учитель! – внезапно перебила. – Вы для меня по факту – никто. Идите куда шли… Это не ваше дело…
– (Сдержанно) Не-ет… – покачала головой, – нет. Как раз токи, моё дело. Моё. Уже моё… Да, я не учитель… но это не значит, что ответственности за вас никакой не несу. Я – врач, а то, что ты делаешь с собой, – указала на неё ладонью, – противоречит общему кодексу жизни. Ты что, хочешь всего лишиться? Хочешь, в трудовой лагерь загреметь?
– Ох, – улыбнулась, – (отрешённо) можете не распинаться тут на радостях. Директора рядом нет… Хватит бесполезных моралей и лекций… Хватит в пустую глагольствовать… Мне эти… ваши пафосные угрозы, откровенно до жопы. Я сыта вашими рассказиками о великом… (Обиженно) Хватит гнать чушь… В жизни всё совершенно не так!
Дрожащий голос действовал, не поднимая головы. Лоя концентрировалась на точке в земле.
– (Удивлённо) Что, смелости набралась? Или наглости? Думаешь если под кайфом, то тебе на всё пофиг? Можно на всё наплевать? Раз уж так, то давай, подымай свою голову. Хочу лично посмотреть в твои наглые глаза.
Провокация не удалась. Нулевая реакция лишь взбесила.
– (Разочарованно) Мда-а-а… – тяжело выдохнула. – Смелости и правда с ноготок. Ну раз та-ак, – прислонила пальцы к подбородку, – если не хочешь по-хорошему… ладно. И так с тобой поговорим, бунтарка малолетняя.
Последние барьеры окончательно сняты. Врач приготовилась выпотрошить свой «медицинский» патронташ. Наконец можно разоткровенничаться на чистоту.
– (Цинично) Раз ты не ценишь, ни себя, ни окружающих… Чтож-ж-ж.. – пожала плечами. – Придётся принимать меры… А что мне ещё остаётся делать? Вот что? Что? На контакт ты не идёшь, – загнула палец. – Слов человеческих не понимаешь, – загнула второй. – Взрослым к тому же дерзишь… – третий. – Я уже молчу о твоём безнравственном поступке, – пошёл на очередь четвёртый, – и, – неприятно посмотрела на боковую вывеску здания, – хотелось бы поговорить об этом… (Разочарованно) Честно сказать, я удивлена. Приятного здесь крайне мало. Точнее его вообще нет. Я… просто шокирована тобою… У меня просто слов нет, – подошла на шаг ближе. – Как же мне жаль… твою маму, – скорчила трагическое лицо. – Если она узнает… считай всё… Беды не миновать.
– (Рьяно) Не трогайте… мою маму! Она здесь не причём!!
Подросток отступил на два шага дальше, как только взрослый сделал один.
– Как ни причём? Разве не она тебя растила? Может, стая диких собак?
Не её одну коробило от сказанного. Мира прекрасно понимала на сколько плохо сглупила, поддавшись на миг эмоциям, благо девчушка молча. От части ей самой уже хотелось пойти на компромисс, но бойкая прыть характера не утихала. И словом. И видом. Жертва спряталась внутрь себя, забившись в уголок. Легче от этого никому не стало. Ребёнок казался агрессивнее. Злее. Отступать уже некуда. Тишина больнее слов давила на восприятие. Требовалось дожать.
– (Чувственно) Мне крайне… жаль… Жаль, что так вышло… Так запустить дочку, – неодобрительно покачала головой. – Это надо… уметь… Она вообще, занимается твоим воспитанием? Видимо нет, раз ты так храбро дерзишь людям… Взрослой считаешь себя, м-м-м? Что ж тогда, похвально… Похвально… На работу устроилась… Работаешь значит, – обратно посмотрела на вывеску. – …Может, и учёба тебе не нужна? Наверняка приелась, да? Понимаю… Прекрасно понимаю… Думаю, тебе будет не так обидно, если ты уделишь своей «работе» чуть больше свободного времени и скажем… недоучишься? Какая тебе уже разница…
– Нет!! – попыталась сорваться с места.
– Что значит нет? Да, и ещё раз да моя дорогуша. А как ты хотела? Курить травку и радоваться жизни? Нет, нужно что-то выбирать. Либо престижная учёба, – выдвинула ладонь на уровне плеча, – либо ловить кайф до поры, до времени в, – отвратно посмотрела на здание. – …И ты ещё работаешь… – печально вздохнула, – здесь… Точно добра не жди… Так и знала…
После коротенькой паузы врач продолжила:
– Что мы будем делать с тобой? Может… ты мне подскажешь?
– Ничего… – расстроенном голосом, выжала из себя.
– Послушай, Лоя, – подошла ещё ближе, – это не шутки. Я серьезно. Ты сейчас стоишь на распутье дорог и поверь, я реально влияю на судьбы людей. Ты не думай, что: «Какая-то там… драная врачиха ничего не решает». Решаю. И ещё как решаю. Я не могу позволить тебе разнести эту заразу по школе. Я не могу допустить тебя до других учеников. Я просто не имею права на эту (отвращённо) мерзость закрыть глаза, – пальцем ткнула в окурок. – Мне совесть не позволяет… А вдруг, кто-то узнает про твоё хобби покумарить? Что тогда произойдёт? А я скажу, что будет. Десятки, если не сотни нормальных, разгневанных матерей. На тебя спишут все заразы… и на твою мать, – ткнула рукой в сторону. – Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы нормальной жизни решили? Престиж школы не упадёт, а вот ваше финансовое состояние – просто рухнет… Хочешь по горло очутиться в долгах? На улице остаться хочешь?
Девочка закрыла лицо руками. Оборона постепенно давала течь.
– Что, теперь стыдно стало? Стыдно? Ну и какой ты пример сверстникам показываешь? (Болезненно) Как ты могла так низко… пасть…
– (Дрожа) Да что вы пристали ко мне!.. Не в травке же дело!..
– Пф-ф-ф, – вздохнула, – как же тяжело с вами… Самой хочется убиться…
Даже долгая пауза в пол минуты, не давала надёжного плана что дальше делать. Руки всучились в бока. Голова так и норовилась оторваться от шеи. Пыл разъедал мозг похлеще в адрес выпущенной желчи.
– (Злобно) Ну чтож-ж-ж.. – скрепя зубами ели сдержалась. – Я… (медленно) могу-у-у конечно, так и дальше вести бессмысленный монолог, но как видишь… – осмотрелась, – ни к чему хорошему наша беседа с тобой не ведёт… Неужели ты хочешь… чтобы так всё закончилось? Разве тебя устраивает такой образ жизни?
Лоя может и хотела возразить, правда застрявший ком в горле, не давал этого сделать. Хмурые бровки продолжили атаку:
– Честно скажу… – выдержала короткую паузу. – Я… крайне недовольна твоим поведением. Ты лично оскорбляешь меня как собеседника, да и вообще, как человека в целом. (Взволнованно) Я хочу увидеть раскаяние. Я хочу посмотреть в твоё лицо, как бы ни было тебе сейчас стыдно. Возможно, тогда-а-а.. тебе удастся частично избежать своей участи. Всё зависит от тебя… Ну, и как мы поступим?
– (Хмуро) А мне и не стыдно… Я ничего плохого не сделала.
Каблучок ускорил темп стирания о поверхность парковки.
– Всё понятно с тобой, – печально вздохнула. – Опять всё по новой… Вижу, ты не хочешь идти на контакт. Ну чтож-ж-ж… Право твоё, – развела руки. – Тогда придётся принять действительно крайние меры, – снова разочарованным голосом произнесла. – (Серьёзно) Теперь выслушай меня, пожалуйста, очень внимательно. Не перебивай. Второго раза не будет. У меня нет другого выбора… как… – призадумалась. – Сперва придётся отправить жалобу твоему нанимателю, а там и посмотрим, как дальше дело пойдёт…
– (Взволнованно) Что?! Нет!!
– Ни «нет», а «да» милочка. Да. Сейчас идти и разбираться, у меня нет ни сил, ни желания, так что на завтра, он обязательно получит своё уведомление. Не знаю, что эта за «работёнка» у тебя там такая… но даже здесь никто не любит торчков. За такие проступки – здесь явно не поощряют. Репутация гораздо дороже одного заносчивого сотрудника, особенно учитывая кто заказчик, – недовольно фыркнула. – Уверяю, для тебя ничего не закончится. Поверь мне, – наклонилась чуточку вперёд, – это ещё только начало. Хоть ты всё ещё несовершеннолетняя и являешься представителем нашей академии, (строго) ты всё равно несёшь прямую ответственность за свои совершённые дела. Не важно где. В её стенах или за её пределами. Пускай и не в полную силу, но возраст помехой не будет. Когда руководство узнает – на долго ты и здесь не задержишься… Тебя вышвырнут как мерзавку… Известие получит в первую очередь директор… Нанимателю отошлём одно… Обязательно ещё один дубликат, я лично отнесу твоей матери. Уж она то точно обрадуется такому «подарку» … Поверь, мы очень быстро решим вопрос о твоём досрочном окончании. За то без экзаменов. Как тебе такой компромисс? М?
– (Жалостливо) Вы не имеете право… Что я вам сделала?
– Мне? Пока ничего, но я боюсь того, что ты совершишь в будущем. Сначала вон это, – кивком пригрозила на окурок, – а потом что? Ударишься в ещё большие дела? Я так понимаю, своё место в жизни ты уже кое-как… нашла. Чтож, полагаю обучение тебе больше не нужно. Оно только тяготит. Отвлекает от более мирских забот…
– (Обиженно) Нет… Вы ничего не понимаете…
– А чего тут понимать? Чего? Если всё не так – так… объясни мне обратное тогда. Пожалуйста, вперёд… В чём же я по-твоему не права? Объясни мне. Я жду.
Руки застыли в локтях. У Миры отнимали драгоценное время, так ещё и в открытую дерзили. Хотелось всё бросить и уйти. Ответа не последовало.
– Вот… стоишь ты, молчишь. Отказываешься говорить правду… А знаешь, – наклонила немного на бок голову, – это и есть вся правда. Вся правда кроется перед глазами… Пока ты молча пинаешь землю и выдумываешь своё оправдание, лучше от этого никому не становится. Ты тратишь моё и своё время впустую играя в эту дурацкую молчанку. Лично мне – надоело. В следующий раз мы встретимся только в кабинете директора и моли бога, чтобы дело закрылось тихо по мирному… Всё, хватит с меня. Я… ухожу…
Мира устала без умолку трещать. Замолчала. И на этот раз реакции не последовало. Напоследок, прежде чем уйти, прозвучал последний вопрос:
– Тебе… действительно наплевать, что с тобой будет? Действительно?
– (Отречённо) Делайте со мной что хотите… Плевать.
Сжимая трясущиеся кулаки, Лоя оборвала конец диалога сиплым голоском.
– Ну, раз так, – пожала плечами, – мне не о чем с тобой больше говорить…
Давление оказало нужное воздействие. Пробило. Слёзы гурьбой покатились навзрыд. Их не так просто унять. Уже не унять. Стараясь прикрыть растерзанное лицо ладонями, Лоя оступилась. Ослабленные ноги в момент подкосились. Подвели. Колени рухнули о твёрдую гладь плиты. Свежие ранки лишь слегка потрепали кожицу. Слабая корка, приняла на себя весь урон. Состояние трясёт. Изнутри всё рвёт прямо наружу. Сердцу невыносимо больно. Трепещет в захлёб.