ГЛАВА 31
Перебраться со стены на крышу было несложно – часовые сейчас думали о чем угодно, только не о наблюдении за окрестностями. В дом проникли через боковое окно. Пришлось пожертвовать еще одним стеклом – его осторожно разломили и вынули из рамы, не производя лишнего шума.
Оказавшись в длинном коридоре, санорра прислушались. На улице гудела все увеличивающаяся толпа, но в самом доме, похоже, почти никого не было. Кин Зи прикрыл лицо и снял с пояса кивэи.
– Идем. Спускаемся разными лестницами.
У дверей, ведущих в нижний ярус под домом, где находились кладовые и хозяйственные помещения, он оказался первым. Обычно около нее стоял караул из двух солдат. Был он и на этот раз, судя по телу, лежащему у самой двери.
– У него оружие в ножнах.
Тэи Зи появился из темного бокового коридора. Он склонился над убитыми и добавил:
– Один удар. Он явно не ожидали нападения. Где второй часовой?
– Наверняка второго отпустили, чтобы он передал приказ никому не входить в дом, – Мэй Си вышла из тени с другой стороны и тоже осмотрела убитого.
– Они пропустили их, и тот, кто шел последним…
– Та, кто шла последней… – Кин Зи поднял кивэи, наклонился к двери и громко произнес: – Хиетт, это мы. Сейчас мы откроем дверь и зайдем. Мы не причиним вам вреда, если Эльдрик жив и его семья не пострадала.
– Дверь открыта! – послышалось с другой стороны. – Заходите по одному и оставайтесь рядом с ней! Входите очень осторожно, лишние смерти никому не нужны.
Первым в подвал вошел Тэи Зи, За ним – Мэй Си. Кин Зи вошел последним. Оглянувшись, он быстро осмотрелся. В нескольких шагах от него у стены стояли Сигилль и Эльдрик. Комендант обнимал жену и прижимал к ее брови платок, уголок которого покраснел. В десятке шагов впереди стояла Хиетт. Одной рукой она крепко прижимала к себе белую как мел Фремм, а в другой держала нож, лезвие которого вдавила в шею девушки.
– Ты… Тэй Зи! Закрой дверь и опусти засов!
Металл глухо скрежетнул о металл. Теперь толстую дверь можно было открыть только изнутри.
– Стреляй в нее! – крикнул Эльдрик Кин Зи, державшему Хиетт под прицелом.
– Он не выстрелит, – ответила, не сводя глаз с наведенных на нее кивэев, Хиетт. – Пока стрела лететь будет, я чуть рукой шевельну – и не будет у тебя дочки, Эльдрик. Ты этого не видишь, а он – видит. Потому я еще и жива до сих пор. Да, Кин Зи?
– Если бы она хотела убить ее или вас – вы все бы уже были мертвы, как тот часовой у дверей, – ответил он коменданту.
– Разумные слова, – кивнула Хиетт.
– Отпустите ее! – Сигилль рванулась вперед, но муж удержал ее на месте.
– Эльдрик, – Хиетт слегка повернула нож, и на его лезвии блеснул свет настенных фонарей, – ты уже один раз не уследил за женой, и случилось много плохого. Не повторяй своей ошибки, держи ее как следует, потому что второй раз будет хуже.
Фремм всхлипнула и с мольбой в глазах посмотрела на Мэй Си.
Раг’эше это заметила.
– Не нужно, – предупредила она. – Если я замечу, что чувствую что-то, а я замечу, вы знаете, или мне хотя бы покажется, что я что-то вдруг почувствовала – все закончится.
Мэй Си сняла с головы капюшон. Раг’эше посмотрела на Тэи Зи и он последовал ее примеру.
– Вот и хорошо. – раг’эше шагнула в тень, увлекая за собой Фремм. – Теперь вы готовы меня выслушать.
– Хотите поблагодарить коменданта за спасение матери? – спросил Кин Зи, не опуская оружия.
– Поблагодарить? – донеслось из темноты. – А разве я когда-нибудь говорила о благодарности? Нет, Кин Зи, мне не за что благодарить Эльдрика Скелла. Но меня с ним связывает долг, это правда. И сегодня я расплачусь с ним сполна. С вашей помощью.
– О чем вы говорите?! – выкрикнула Сигилль, в панике переводя взгляд с Кин Зи на Хиетт
Раг’эше посмотрела на коменданта и улыбнулась. Хотя, больше всего ее улыбка напоминала оскал:
– Бесстрашный командир Вайсбриге и примерный семьянин, в силу своей скромности, умолчал о совершенном им подвиге? Так давайте исправим это. Ты сам расскажешь, Эльдрик, или мне попросить наших друзей – санорра – сделать это?
И без того бледное лицо коменданта побелело еще сильнее.
– Хиетт, – проговорил он, – Что бы ни случилось, Фремм и Сигилль это никак не касается…
– Ясно, от тебя мы ничего не услышим, – перебила его раг’эше. – Кин Зи?
Лезвие ножа у горла Фремм снова блеснуло.
– Задолго до встречи с вами, Эльдрик спас мать Хиетт от смерти, освободив ее из лагеря контрабандистов, – сказал Кин Зи, не отрывая от нее взгляда.
Сигилль растерянно посмотрела на мужа, затем на скрытых тенью Хиетт и Фремм:
– Но за что же тогда ты так ненавидишь нас? – спросила она.
– Ненавижу вас? – раг’эше покачала головой – Нет, Сигилль, я, напротив, всегда сочувствовала вам. Вам обеим. Но об этом мы еще поговорим. А сейчас я должна кое-что добавить к тому, что сказал Кин Зи. Сам Эльдрик, я уже поняла, это вряд ли расскажет.
– Хиетт… – снова начал было Эльдрик, – Это все между тобой и мной. Отпусти Фремм, дай им с Сигилль уйти – и делай со мной что хочешь…
– Хватит! – глаза раг’эше блеснули в сумраке. – У тебя было много лет, чтобы исправить то, что ты совершил. Теперь об этом говорить поздно!
– Да что он сделал?! – крикнула Сигилль. – При чем здесь Фремм?!
Хиетт ответила не сразу. Несколько секунд стояла тишина, нарушаемая только тихим плачем Фремм и тяжелым дыханием Сигилль.
– Когда это случилось, она была намного моложе вас… Совсем чуть-чуть старше, чем Фремм сейчас. Когда ее, вместе с двумя раг’эше, что были с ней, притащили в лагерь, они, не будучи в силах защитить ее, умоляли бандитов если не сохранить ей жизнь, то хотя бы подарить милосердную смерть, не творя над ней насилия. Взамен они предложили себя, попросив лишь, чтобы все происходило не у нее на глазах.
Сигилль молча слушала, испуганно глядя на нее. Кин Зи чуть сдвинулся в сторону. Его движение было едва заметным, но Хиетт лишь на секунду перевела на него взгляд и покачала головой, чуть крепче сжав рукоять ножа. Санорра вернулся на место.
– И ты считаешь, что после этого они отпустили бы их, получив выкуп? Не опасаясь вашей мести?! – выкрикнул Эльдрик, прижимая к себе жену.
– Я считаю, что утром все закончилось бы ямой где-нибудь в лесу, – ответила ему раг’эше. – Но ведь закончилось все иначе.
Она сделала еще шаг назад, уйдя в сумрак еще сильнее. Теперь они с Фремм слились в одну бесформенную тень.
– Пока бойцы белой команды, перерезав всех обитателей лагеря, наводили порядок, а целители занимались измученными пленницами, их командир, Эльдрик Скелл, сидел в землянке, пытаясь успокоить мою маму. Юная раг’эше, пережившая страшную ночь, вцепилась в него и боялась отпускать.
– Хиетт… – снова подал голос комендант.
– Может, это стало причиной, или в какой-то момент он счел, что простой благодарности для него недостаточно. А, может, решил, что по праву победителя может взять все, что он желает. Тем более, что потом можно было все свалить на мертвых бандитов. Кто его знает, о чем думал благородный командир Вайсбриге, когда встал, закрыл дверь клетки на замок, а затем схватил мою мать и…
Ее голос сорвался. В тишине, нарушаемой лишь всхлипами Фремм, все услышали, как она судорожно выдохнула воздух сквозь сжатые зубы.
– Так о чем ты думал, Эльдрик? – спросила Хиетт, и в ее глухом голосе, послышалась с неимоверной силой сдерживаемая ярость. – О чем ты думал, когда рвал на ней одежду? Когда прижимал ее к полу и затыкал ей рот, чтобы никто не услышал ее криков? Замечал ты ее ужас? Ее боль?! Посмотри на свою дочь и скажи мне! А еще скажи, что ты чувствовал, когда потом совал ей деньги, пытаясь купить ее молчание?! Ты испугался? Или решил проявить щедрость?! Так вот они, две сотни монет, она не потратила не цвейда! Пересчитай!!!
Ее крик заставил зазвенеть бутылки на полках. Фремм в ее руках вся сжалась и, зажмурившись, втянула голову в плечи. Раг’эше шагнула в сторону, дернув девушку за собой. У ее ног лежал небольшой мешочек. Размахнувшись, она изо всех сил пнула его ногой. Глухо звякнув о стену, он тяжело упал к ногам Эльдрика и Сигилль. Комендант, вздрогнув, шарахнулся от него, увлекая за собой жену, но она вдруг резким движением освободилась из его рук и рванулась было вперед, но внезапно возникшая на пути Мэй Си преградила ей дорогу.
– Пусти меня… – прорычала Сигилль – Пусти!
– Если хотите, чтобы она осталась жива – не двигайтесь с места.
Было в ее негромком голосе что-то такое, что Сигилль вздрогнула и попятилась. Эльдрик протянул к ней руку и хотел было что-то сказать, но жена посмотрела на него со смесью презрения и брезгливости:
– Не смей прикасаться ко мне!
Протянутая рука повисла в воздухе.
Кин Зи, которому, темнота не мешала наблюдать за Хиетт и ее жертвой, увидел, как раг’эше зажмурилась и ее лицо исказилось гримасой боли. Когда она открыла глаза, по ее щекам катились слезы. Но голос ее, прозвучавший из темноты, был негромким и спокойным, хоть и полным горечи:
– А ты знаешь, Эльдрик, как она жила дальше? Знаешь, что, вернувшись домой, она просто сидела молча на пороге дома, погруженная в собственные мысли? Когда ее спрашивали – отвечала что-нибудь, потом снова замолкала. И так продолжалось день за днем, месяц за месяцем. У нас большая семья и она всегда была окружена заботой и вниманием. Даже когда стало понятно, что она ждет ребенка…
Сигилль так резко подняла на нее взгляд, что Хиетт замолчала. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза.
– Когда стало понятно, что она ждет ребенка, она не осталась одна: ее берегли, ей помогали. Она была молода и очень красива, и не раз охотники звали ее в жены, обещая воспитывать малыша как своего собственного. Мама принимала их, но каждый раз, когда она слышала объяснение в любви, с ней что-то происходило: она вдруг зажмуривала глаза, закрывала голову руками и начинала так страшно кричать, что все боялись, что произойдет выкидыш.
– Хватит! – Эльдрик сжал кулаки. – Хочешь убить меня – давай! Отпусти Фремм и Сигилль и делай что хотела!
Он шагнул вперед, но Мэй Си подняла руку и он отступил.
– Папа!!! – закричала Фремм
– Мой рассказ надоел тебе, Эльдрик? – спросила Хиетт, по-прежнему надежно прикрываясь ей от Кин Зи. – Как быстро. А я слышала его бесконечное количество раз, с того самого дня, как появилась на свет. Все считали, что мое рождение исцелило разум моей мамы. Теперь она все время проводила у колыбели, заботясь обо мне, а не сидела на улице, шепча что-то себе под нос. Но никто не знал, что каждый день, наклоняясь надо мной, она рассказывала мне эту историю. Каждый день, изо дня в день, понимаешь ли ты, что это такое, Эльдрик?! Ее лицо, ее шепот и твое имя – вот мои первые воспоминания.
Она взглянула на коменданта и ее глаза желтыми огоньками блеснули в темноте.
– Она рассказывала мне все. Во всех подробностях. Каждый день. Из года в год. Просыпаясь, я уже знала, с чего начнется мой день. Засыпая, я знала, что услышу на ночь. Иногда я плакала, просила ее прекратить, но она, казалось, не слышала меня. А иногда я отказывалась ее слушать, убегала на улицу – и тогда плакала она. Просто сидела – и плакала, как маленькая. Я не могла этого видеть, не могла даже думать об этом – и поэтому подходила к ней, садилась рядом, брала ее за руку и сама просила рассказать мне обо всем. Чтобы все закончилось, чтобы рядом со мной снова была моя любящая и заботливая мама.
– Почему вы не рассказали обо всем вашему х’елеш? – вдруг спросил Тэй Зи
– Однажды я сказала маме, что мы должны рассказать обо всем главе нашего рода, – ответила Хиетт. – Она схватила меня за плечи, прося не делать этого. Я настаивала. Тогда она застонала, начала бить себя в грудь и царапать свое лицо ногтями. В ужасе от ее поведения, я пообещала, что никогда и никому ничего не скажу.
Сигилль, которая, не отрываясь, смотрела на нее, перевела взгляд на Мэй Си. В этом взгляде был немой вопрос.
– Она говорит правду, – сказала санорра.
– Сигилль… – Эльдрик шагнул к ней.
– Отойди… – сквозь зубы процедила женщина.
– Знаешь ли ты, Эльдрик, как часто я плакала, когда снова, слово в слово, слушала рассказ мамы? Как часто я прокусывала губы до крови? Знаешь ли ты, как часто я хотела разбить себе голову о скалу, лишь бы больше не слышать того, что она рассказывала? Как часто я просила у повелителя пламени и нашего покровителя Эшге исцеления для мамы, сил для себя, или ее безумия, которое дало бы мне эти силы? И однажды, когда она снова вела свой рассказ, я поняла, что должна сделать. Я взяла ее руку, прижала ее к своему сердцу и пообещала, что Эльдрик Скелл, командир Белой команды, ответит за то, что совершил. Пока я говорила, она будто и не слышала меня. Но как только я закончила – замолчала и она. И никогда более не заговаривала о тебе.
Кин Зи услышал приглушенный топот. Кажется, в дом осторожно входило множество народа. Острый слух Хиетт тоже различил этот звук, и она усмехнулась.
– Через несколько дней начался набор в гарнизон Аверда, и я отправилась в Центральные Земли, – продолжила она. – Здесь узнали мою историю, и мое желание служить сочли вполне понятным. Следующие несколько лет я училась думать как вы, гельды, жить как вы, владеть вашим оружием, драться и убивать, как вы. Я дала обещание защищать ваши границы и не щадить ваших врагов. Я изучала вашу историю, чтобы лучше понять причины, заставившие тебя, Эльдрик Скелл, сделать то, что ты сделал. И в какой-то момент я вдруг почувствовала, что начинаю сомневаться, что моя решительность слабеет. Я по-прежнему считала, что то, что ты совершил, требует наказания, но стоит ли это твоей жизни? Не слишком ли многого я собираюсь тебя лишить? Может быть, годами наблюдая безумие моей мамы, я начала думать как она?
Неожиданно она сделала несколько шагов вперед, выйдя вместе с Фремм на освещенное пространство. Кин Зи внимательно следил за ними, не опуская оружия.
– Время моего обучения закончилось. Я уже знала, что Вайсбриге давно распустили, а их командир стал комендантом Зигверта. Попасть сюда было не сложно – ведь я и готовилась для охраны северной границы. Но прежде чем я бы отправилась на Север, мне нужно было покончить со своими сомнениями. И знаешь, Эльдрик, что я сделала?
Она, прищурившись, посмотрела коменданту прямо в глаза.
– Я оставила свою форму дома и, переодевшись в простую одежду, пришла на ту улицу, куда почти не ходит городская стража. Там я нашла какую-то корджу с грязными окнами и крепкой дверью. Я зашла в нее и села за стол. Долго сидела и делала вид, что пью какую-то дрянь. Потом ко мне подсел какой-то гельд и принялся угощать выпивкой. Было жутко страшно и хотелось напиться до бесчувствия, но я не могла себе этого позволить. Поэтому я только притворялась пьяной, когда он через какое-то время вытащил меня на темный задний двор и бросил прямо на землю.
Сигилль, не отрываясь, молча смотрела на нее. В ее глазах дрожали слезы.
– Я не кричала и не сопротивлялась. Я хотела знать, что чувствовала она, – сказала Хиетт. – Хотела понять: настолько ли это ужасно, чтобы взамен забрать у тебя жизнь. И я поняла, что должна отбросить все свои колебания, забыть все свои сомнения. Потому что это во много раз ужаснее, чем можно описать словами. Поэтому я решила, что не могу закончить все одним ударом.
Осторожные шаги за дверью зазвучали совсем близко. Те, кто проник в дом, подобрались вплотную к двери. Хиетт мельком взглянула на вход и снова перевела взгляд на Эльдрика.
– Все эти годы я защищала тебя. Потому что не могла допустить, чтобы кто-то лишил тебя жизни. Потому что смерть стала бы для тебя наградой, которой ты не заслуживаешь. Я заберу у тебя самое дорогое, что ты имеешь. Ты отнял у моей мамы больше чем жизнь. Ты отнял у нее будущее. А я заберу у тебя твое.
Она повернулась к санорра:
– Вот зачем вы здесь. Теперь произошедшее точно не останется в стенах Зигверта. Вы расскажете обо всем, что здесь произошло. Эш Гевар должен будет сообщить обо всем в Аверд. Там сразу поймут, что ничего скрыть не удалось. И при этих обстоятельствах ты, Эльдрик, потеряешь свой пост и отправишься под суд за все, что совершил.
– Ты полагаешь, что эта должность и это звание – самое ценное, что у меня есть? – начал Эльдрик
– Это последнее, что у тебя еще осталось, Эльдрик Скелл. – покачала головой Хиетт. – Жены у тебя больше нет. Взгляни на нее – и сам это поймешь. А что касается дочери… это не тебе решать. И не мне.
– Хиетт, еще не поздно остановиться, – попросила Мэй Си. – Крови пролилось достаточно. Отпусти Фремм, сдайся. Айзен, Фремм и Сигилль будут свидетельствовать в твою пользу.
– Нет, Мэй Си, – раг’эше покачала головой. – Боюсь, без крови не получится. Я знаю, что Аверд не станет меня слушать. Но если Ашхакар потребует отчета за мою смерть – все будет иначе. А, тем более, если умрет дочь коменданта.
Фремм зажмурилась и тоненько заплакала. Хиетт наклонилась к ней ближе и мягко попросила:
– Прости меня, сестренка. Мне жаль, что все случилось так, а не иначе.
Подняв глаза, она встретилась взглядом с Кин Зи.
– И ты прости меня. За тот выбор, который тебе предстоит. Гельды считают, что вы не живые, что можете отнять жизнь, ничего не чувствуя, но сейчас, я знаю, я ясно вижу это – любое решение принесет боль всем вам. Если не сейчас, то в будущем.
Шум за дверями становился все яснее. Хиетт вздохнула и закрыла глаза.
– Теперь вы все знаете. Мой Уфтар уже дует. Пора.
В следующую секунду она шевельнула рукой, чуть сместившись вбок и приоткрыв леую часть груди. Лезвие ножа, который она в ней сжимала, заскользило по горлу Фрем, и девочка громко взвизгнула. На лице Сигилль появилось выражение смертельного ужаса. Но она не успела ни закричать, ни шевельнуться, когда раздались два негромких щелчка – и две коротких стрелы с хрустом ударили в тело Хиетт, пронзив сердце. Едва не обогнав их, Кин Зи уже был рядом. Бросив кивэи на пол, он перехватил руку раг’эше, сжимающую рукоять ножа и оттолкнул Фремм в сторону Тэи Зи.
Нож загремел об пол. Одновременно раздался пронзительный крик бросившейся к дочери Сигилль и сильные удары в дверь. Тело Хиетт обвисло на руках Кин Зи. Мгновение ее глаза, смотрели на него. Затем они закрылись, и ее голова запрокинулась назад. Раг’эше была мертва.
ГЛАВА 32
– Ваша оплата.
Эльдрик Скелл положил на стол кошелек. Рядом с ним лежали нож и старый мешочек с цвейдами. Сидящие вокруг стола санорра не обратили на него внимания.
– Я ждал вас в кабинете. Но там, наверху, невыносимо. Решил спуститься к вам, в подземелье. Не возражаете?
Оглядевшись, комендант взял стоящий в стороне пустой стул и сел напротив.
– Ее комнату обыскали. Нашли плащ. И перчатки тоже нашли, она порезала их и зашила так, чтобы швы один к одному повторяли те, что на перчатках Айзена. Я бы и сам не поверил, если бы не увидел своими глазами.
Молчание.
– Через час должен был быть утренний развод караулов. Я его отменил. Все, кто можно, и так на постах, а те, кого Хиетт отпустила в город, вернутся только днем.
Снова тишина. Санорра даже не пошевелились.
Едва Фремм была освобождена, Эльдрик открыл дверь и подвал наполнился солдатами, Кин Зи осторожно положил тело Хиетт на пол и отошел, усевшись за стоящий в стороне длинный стол. Двое целителей склонились было над ней, но, затем, переглянувшись, посмотрели ему вслед. Один из гельдов, покачав головой, принялся извлекать стрелы, а второй подозвал двоих солдат с носилками. Тело раг’эше уложили на них, накрыв тканью, и вынесли из подвала. Следом вывели плачущих навзрыд Сигилль и Фремм. Комендант не нашел в себе сил подойти к ним.
Какой-то младший офицер поднял с пола оброненный Хиетт нож. Он уже хотел убрать его в коробку, как почувствовал прикосновение к плечу. Обернувшись, он увидел Тэи Зи. Санорра молча протянул руку. Подумав секунду, офицер решил не спорить и отдал оружие ему. Также, ни слова не говоря, Тэи Зи отошел в сторону. Он положил нож на стол перед Кин Зи и сел рядом. Мэй Си принесла старый кошелек, брошенный Хиетт.
Пока вокруг наводили порядок, санорра сидели за столом неподвижно и молча. Их не трогали, обходя подальше. Затем подвал опустел. И, наконец, через несколько часов, к ним спустился сам комендант.
Эльдрик поднялся со своего стула, взяв со стола пустую кружку, он вытащил, не глядя, одну из запыленных бутылок, сорвал с нее печать и пробку. Содержимое бутылки уместилось в кружку целиком. Осушив половину, комендант вернулся на свое место и со стуком поставил кружку на стол.
– Сигилль и Фремм уехали, – сказал он. – Взяли с собой только самое необходимое. Я даже не смог увидеть их перед отъездом. Послал за ними четверых верховых для охраны. Надеюсь, Сигилль не отправит их назад.
Он снова приложился к кружке и не отрывался, пока она не опустела. Санорра молчали.
– Но, по крайней мере, они обе живы.
Кружка вернулась на стол.
И тут Кин Зи поднял руку и подтолкнул лежащий на столе нож к коменданту.
– Осмотрите лезвие, – сказал он. – Внимательно осмотрите.
Эльдрик взял оружие в руки. Сначала он не заметил ничего необычного. Тогда он присмотрелся внимательнее, осторожно прикоснулся к заточенной кромке… и, внезапно побледнев, поднял голову. Кин Зи ждал.
– Кромка по всей длине залита прозрачной смолой, – сказал он. – Этим ножом невозможно ничего разрезать, даже если очень сильно постараться.
– Ваша дочь была в безопасности, – добавила Мэй Си. – Хиетт не хотела ее убивать. Она хотела умереть сама, но прежде чем это случится, ей нужно было, чтобы ее выслушали.
Комендант дико взглянул на нее. Затем он снова уставился на нож. Вдруг он изо всех сил сжал лезвие в кулаке, словно надеясь на то, что оно оставит следы. Санорра молча наблюдали за ним.
Разжав ладонь, Элдрик швырнул нож обратно на стол. На коже не осталось ни единого следа.
– Бред… – прошептал он. – Бред, безумие, сумасшествие…
Обхватив голову руками, он смотрел на оружие.
– Все это… Ее слова… Это ложь! Ложь от первого до последнего слова! Фантазия ее безумной матери, которая и ее свела с ума своими рассказами!
Тэй Зи взял за угол мешочек с деньгами и перевернул его. Монеты рассыпались по столу, попадали вниз, зазвенели по полу.
– Двести старых цвейдов, – сказал он. – Аверд начал изымать их шесть лет назад, и уже два года, как их не осталось в обращении. Особенно – в таком количестве.
– Вы хотите обвинить меня? – Эльдрик поднялся со стула.
– Мы здесь не для того, чтобы обвинять вас, – Кин Зи поднял на него взгляд, полный холодного равнодушия. – Мы прибыли, чтобы защитить вас, комендант. Наш договор полностью исполнен.
Он тоже встал. Мэй Си и Тэи Зи последовали его примеру.
– Более нам в Зигверте делать нечего.
Ни слова более не говоря, не прощаясь, санорра направились двери.
– Возьмите ваши деньги!
– Эш Гевар не заключал с вами никаких соглашений, Эльдрик Скелл, – не останавливаясь, ответила Мэй Си. – Вы нам ничего не должны.
Она открыла дверь и вышла из подвала. За ней следом вышел Тэи Зи. Когда Кин Зи собирался перешагнуть порог, комендант вновь подал голос:
– Кин Зи! – позвал он.
Санорра, остановился. Поворачиваться в сторону говорившего он не стал.
– По моему приказу Хиетт ночью похоронили в семейной усыпальнице Скеллов, в некрополе на восток от Зигверта… Рядом с моим братом. Аверд мог потребовать ее тело для проведения расследования, но трогать могилу они не станут.
Санорра молча слушал.
– Но это не значит… Вы слышите?! Совсем не значит, что я хоть немного допускаю то, что она может иметь ко мне какое-то другое отношение. Я лишь хотел… почтить ее верную службу Зигверту и мне.
Кин Зи молча вышел из подвала и закрыл дверь.
Пэва ждали в стойлах, оседлать их было делом нескольких минут. Закончив подготовку к отъезду и выехав во двор, санорра обнаружили, что вокруг столпились все обитатели комендантского дома. Гельды стояли под дождем, и в их глазах одновременно были восхищение, интерес и страх.
– Тэи… – коротко сказал Кин Зи, закрывая лицо.
Тэи Зи, который, как и Мэй Си, уже давно надел капюшон, не ответил. Но толпа, словно повинуясь отданной команде, вдруг начала расходится, разом потеряв к ним интерес.
– Едем по восточной дороге, – сказал Кин Зи.
Через полчаса езды, слева, за пеленой дождя, замаячили мокрые надгробья и крыши усыпальниц. Кин Зи увидел ведущую к ним неширокую насыпную дорогу. Оставив своего пэва, он направился к небольшому склепу, окруженному деревьями, единственному, в окнах которого был виден свет. Двери усыпальницы были приоткрыты, а рядом сгребал опавшие листья пожилой служитель – один из комендантских домашних работников. Он ненадолго прервал свое занятие, взглянул на входящего, а затем снова вернулся к работе.
В едва освещенной свечами, небольшой, отделанной шлифованными плитами зале было торжественно и спокойно. Кин Зи сразу увидел большой розовый, с алыми, словно огненными разводами, камень, на котором лежал свежий букет сигилли. На новой, блестящей табличке было написано, что здесь нашла последний приют Хиетт, дочь Ашхакара и верный солдат Аверда. Надпись была повторена на языке раг’эш. Комендант не солгал – место упокоения Хиетт выглядело достойно и даже изыскано.
Но внимание Кин Зи привлекло другое надгробие. Оно расположилось вплотную к камню над могилой Хиетт. Так гельды обычно хоронят членов своих семей. Серый камень, на простом металлическом прямоугольнике, уже потемневшем от времени, короткая, без каких-либо эпитафий, надпись: «Здесь покоится Ансель Скелл». В нише над табличкой был установлен бюст покойного Анселя. И именно он заставил Кин Зи замереть на месте.
Потому что со старого надгробья на него холодными пустыми глазами смотрел помолодевший на десяток лет комендант Зигверта, Эльдрик Скелл.
– Они близнецы…
Скрипнула входная дверь.
– Это Ансель Скелл? Брат Эльдрика Скелла, нынешнего коменданта? – спросил Кин Зи у заглянувшего в усыпальницу служителя.
Тот осмелел, вошел внутрь, и поставил свою метлу у дверей.
– Ну да, он самый, Ансель, Эльдрика брат.
– Они были очень похожи?
– Похожи? – переспросил служитель, – Да Ансель с Эльдриком с детства на одно лицо были.
Он покачал головой и грустно вздохнул:
– Говорят, такие друг без друга не могут. Один уходит – и другой меняется, вроде как себя прежнего в могилу опускает. И Эльдрик тоже, хоть с братом и скандалил, но как убивался, когда он скончался, как мучился! Места себе не находил…
– Как умер Ансель? – Кин Зи невежливо прервал излияния горестных чувств.
– Так, когда Эльдрик с женой здесь лютовал, тогда он примчался, – закивал старик. – Приехал – и к нему в кабинет. Что там у них было за закрытой дверью, поди разбери, но крик стоял на весь дом. А потом стихло все. Минут пять тишина простояла, а потом двери открываются, и выходит Эльдрик. Весь белый, словно мертвец. А на полу Ансель лежит, лицо синее, глаза навыкат – какая там помощь уже. Думали даже поначалу, что Эльдрик брата придушил – любви между ними никогда особой не было, даром, что одно лицо. Но оказалось – удар его от крика хватил…
Не дослушивая, санорра повернулся к служителю спиной и быстро вышел из усыпальницы. Звука его шагов по насыпанным камням дорожки гельд не услышал.