Во славу Бэндзайтэн
В индийской мифологии она являлась божеством рек («Сарасвати» на санскрите означает «текущая вода»), поэтому ассоциируется со всем, что «течет»: музыка, красноречие, литература. В её руках японская лютня – бива.
Рядом с Камакурой есть известный островок Эносима. Легенда гласит, что когда-то давно жил в пещере ужасный дракон, который глотал детишек из ближней деревни. В VI-м веке Бендзайтэн пришла на японскую землю, чтобы защитить людей от страшного монстра. Зависнув в облаке над пещерой, она вызвала сильнейшее землетрясение. После этого она вошла в жилище перепуганного дракона и… вышла за него замуж. Любовь преобразила дракона: он стал послушным и в корне изменил свое поведение. В память об этом событии вырос из моря остров Эносима. Он удивительной скалою возвышается над окружающим песчаным мелководьем. Здесь, посреди морских просторов, и находится главное святилище богини. Рядом с фигурой богини всегда плещется вода, и часто в храмах можно встретить колодец – там живет белая змея, являющаяся предвестницей удачи, когда приходит во сне.
Несмотря на то, что Бэндзайтэн символизирует дружелюбие, она также известна, как очень ревнивая богиня. Для изображения ревности иногда рисуют белых змей, которые обвивают богиню. В прежние времена музыканты, играющие на биве, предпочитали не вступать в брак, так как боялись, что богиня начнёт ревновать их и лишит способности играть.
Те семьи, которые желали иметь красивых дочерей, также – молились Бендзайтэн, но муж с женой должны были читать молитвы отдельно и никогда не делать этого друг с другом. Существовало поверье, что если пара молится этой богине вместе, то им суждено будет расстаться.
Однако, несмотря на свою ревность, богиня нередко проявляла сочувствие. Считается, что она помогала бездетным парам среднего возраста зачать ребёнка в ответ на их молитвы.
Льена сидела на задворках учебного корпуса и злилась. Не так она представляла себе свою жизнь, совсем не так! Почему к бочке меда всегда прилагается ложка дегтя? А в ее случае и бочонок не крупный и дегтя черпак литров на несколько! Нет, она понимала, что сплошных плюшек не будет, чем-то расплатиться по любому придется, но хоть предупредить-то могли!
А вот теперь сиди и думай, как жить дальше. С трудом, но последствия травмы убрали, ходить на своих ногах научили, но дальше-то что? Это здоровье у нее есть, а вот статус… он у нее ниже плинтуса. Какой может быть статус у сироты, подброшенной к храму сестер Богинь Воды? Правильно, никакой. Спасибо, документы сделали, правда, даже имя перекорёжили в угоду местным правилам. А, главное, ей с сестрами храма даже расплатиться за двухлетние лечение, учение, проживание и кормежку нечем! Нет у нее способностей, хоть тресни.
Изготовлять амулеты и талисманы у нее не получается. Нет, работу с кожей она освоила, но все, на что она способна – сделать основу. А вот как заходит речь о придании изготовленной вещи хоть каких-то полезных свойств, все, наступает полный «конец обеда»! Она даже готовыми изделиями воспользоваться не способна, она не чувствует мощи и направленности действия артефактов, у нее просто нет ни малейшей склонности к магии, и все тут. Даже заучивание кодов активации не помогает ей применять известные артефакты.
Травница? Ну, выдолбила она здешний язык, ну, выучила она местные травы и то, что из них готовят… и что? Получится из нее слабенькая лекарка для отдаленного гарнизона, на большее она не тянет. Не то, чтобы хотелось, как та старуха сразу во владычицы морские, но хоть бы капелюшечку какого-то умения, чтоб совсем обузой для окружающих себя не считать!
Допустим, выход есть. Правильно говорят: не бывает безвыходных ситуаций, бывают неприятные решения. Именно к такому решению ее постоянно пытаются подтолкнуть сестры – склонить к служению одной из богинь.
Опять мистрис Рогнеда будет зудеть: «Выбирай покровительницу!» И мистрис Клелия ей поддакивать. А не хочется. Вот не лежит у нее душа делать обязательный выбор. Ну не нравятся ей обе возможности! А выбор-то невелик. Либо домашняя клуша, пришибленная общественным положением и гениталиями мужа до полной потери самоуважения, либо одна из тех, кто даже при кратковременном незаполненном межножном пространстве ощущает дискомфорт.
Какая-то все-таки странная… и порочная система верований, при которой отношение к женщинам варьируется от абсолютного плюса, до глубокого минуса: посвященная Илиенари почитается независимо от внешности и способностей, поклоняющаяся Алиенэри втихую априори презирается, несмотря на внешность и способности. Либо черное, либо белое. Либо святая, либо шлюха. Либо восхищение, либо ненависть. А середины, что, совсем нет?!
Но тут есть и еще один момент. Выбор – это всегда монета с двумя сторонами. Это не только аверс, но и реверс, это и приобретение, но и одновременно потеря. Остановившись на чем-то одном, мы отказываемся от другого варианта, и зачастую именно с этим связаны наши колебания. Люди склонны переживать потери интенсивнее, чем получаемые выгоды. Наше внимание не «застревает» на том, что мы считаем практически достигнутым, оно концентрируется на том, что мы упустили: начинаются сомнения в верности своего решения, сожаления об упущенной возможности, самоугрызения в собственной недальновидности… и вернуть обратно, как правило, ничего нельзя… а что делать, если обе стороны монеты, в смысле оба предложенных варианта кажутся одинаково тупиковыми?
Понятно, почему люди часто не торопятся делать выбор, они сталкиваются с ощущением, что после принятия решения их активная роль заканчивается, и дальше события будут развиваться по некой не всегда заранее известной схеме. А собственное существование и поведение отныне будут целиком и полностью зависеть от каких-то сторонних факторов, которые, собственно, сейчас и следует выбрать. Другими словами, человек практически лишает себя завтрашней свободы воли фактом сегодняшнего выбора. Но ведь не хочется!
Выберешь поклонение Илиенари – мгновенно выпихнут замуж, причем, неизвестно за кого, и даже не спросят, хочет ли она этого. Выберешь посвящение Алиенэри – так же быстро выпихнут работать, причем, незнамо куда, а она и не умеет толком ничего по здешним меркам. Как бы все-таки узнать, нельзя ли пойти третьим путем? Не может быть, чтоб за столько лет никто не попытался отвергнуть стандартный выбор и принять индивидуальное решение… Может, удрать? А документы? Эх, и тут вилы…
Да еще мужики. Кто б ей объяснил, что конкретно им всем от нее неожиданно понадобилось? Вернее, известно, что, но почему именно сейчас?
Зимонт Лийо. Охранник при Центральном храме сестер. Настырный и неприятный змееныш. Настаивает на выборе покровительства Илиенари и зовет замуж.
Шахтан Вилозо. Кузнец-оружейник при храме. Солидный и серьезный человек. Хочет аналогичного. Одной грядки перцы. Но Вилозо хоть поприятней.
Вильен Эрдаль. Один из телохранителей местного градоправителя. Рубаха-парень с ярким румянцем и рыбьим взглядом, такой типаж правильно называется «скот в сапогах». Предпочел бы, чтоб она выбрала Алиенэри и могла спокойно развлекаться. С ним.
Свиян Фирнеж. Торговец средней руки, занятый перепродажей книг. Обыкновенный, не вызывающий отторжения. Цветочки дарит, книги редкие дает почитать. Не настаивает ни на чьем покровительстве и просто намекает на замужество. И на отъезд отсюда, чтоб больше никто не смел тянуть к ней конечности.
Франтек Морен. Временно свободный воин-контрактник из Галии. Такой шутник, раздолбай и всеобщий любимчик. Плевать он хотел на ее выбор любой из Богинь Воды, но судя по намекам, надеется, что до этого успеет просто затащить ее в постель.
Так что, либо храмовая кабала, либо мужики. И неизвестно, что хуже. Хватит рассиживаться, вставай, иди ужинать и грызть гранит, потому, как и еда сама себя не съест, равно как и практикум по жидким лекарственным формам у мистрис Клелии сам себя не сдаст…
Льене и тут не повезло, потому что возле столовой ее перехватила мистрис Рогнеда, нигде от нее не сныкаться. И та, уже не пытаясь прикидываться доброй и ласковой, предупредила, что долги храму следует отдавать. И срок для выбора сестры-Богини ей определяется в неделю. Да что ж такое-то?
Если отвлечься от безапелляционных храмовых предложений, что у нас в сухом остатке? Три варианта замужества и два – в любовницы. Обалденный спектр. Наверное, надо радоваться… да вот не получается. Чуется подводный камень. Вернее, чуется целый Большой Барьерный риф, а в чем конкретно подвох – неизвестно… Понятно одно, из всех предложений идея Фирнежа ей пока больше всего по душе. А еще понятно, что с кем-то нужно срочно поговорить.
Послание для тетушки Полли Льена в оговоренном месте на всякий случай вывесила, даром что слабо верила в возможность помощи издаля, а для беседы удачно словила ирну Улину. Вот ей она и задала тот вопрос, на который у нее самой не находилось ответа:
– А чем Вы, ирна Улина руководствовались, когда не мешали… или помогали дочери делать выбор в храме сестер Богинь Воды?
– Наверное, тем же, чем и моя матушка, когда не лезла в мой выбор. Я же выросла в семье потомственных циркачей, у меня четыре старших брата… а когда с детства работаешь на манеже, выбор небольшой. Постоянные переезды и представления, а иначе откуда возьмутся деньги на еду. И храмовых сестер видишь редко, а работу каждый день. Я с трех лет в семейных номерах верхним[52] задействована была, а потом, как подросла, и свой номер с напарницей поставила: акробатические трюки и жонглирование всем чем в голову может прийти. Шары, булавы, кольца, кинжалы… даже горящие факелы… Ну, и когда нас начали храмовницы потихоньку доставать, мол, возраст подошел, пятнадцать исполнилось, пора определяться, я, естественно, выбрала Алиенэри, потому что кроме своих цирковых трюков и не умела ничего, да и путешествовать привыкла… а в одночасье все бросить и незнамо кому похлебку варить и портки стирать, да еще слова сказать поперек не сметь – о, нет, я вам не безъязыкая прислуга! И никто из семьи, особенно моя матушка, тоже когда-то выбравшая Алиенэри, мне слова поперек не сказали!
– Но это Вы. А Нира?
– С Нирой все по-другому получилось. Я, когда сообразила, что беременна и ее рожать надумала, поняла, что придется осесть и профессию сменить. Какая мне, беременной, акробатика? Да и потом, если после родов с цирком на гастроли ездить, на кого ее оставить? Вот и пришлось со временем в здешний бар устраиваться, флейрингом[53] народ радовать. Поэтому она в отличие от меня кочевой жизни не нюхала. Нира росла тихой, домашней, из всех ремесел если чем и увлекалась, так исключительно вышиванием… да еще несчастье с ней приключилось, как ей шесть лет исполнилось: говорить перестала, когда увидела волчий прорыв Аль-Финега… какого нечистого я вообще ее с собой потащила в городище Мусальф? …и когда время пришло выбирать, она решила, что ей больше подойдет Илиенари и стезя замужества… Я еще, дура старая, когда-то вместе с мистрис Рогнедой уговаривала ее не возмущаться выбором Богини, а спокойно ехать к соседям в качестве дихэ герцога Идано Теорана, самого Сердца Марханы… и не потому, что это честь стать парой аж самому правителю, а потому что по происхождению она наполовину марханка… кто же знал, насколько плохо это закончится…
– А наполовину марханка… это как так вышло? Разве ирн Люций…
– Да нет, за него я замуж уже потом вышла, через добрый десяток лет после рождения Ниры! А ее отцом был прошлый Щит Марханы, чтоб ему на том свете вечно гореть и мучиться!
– Так он умер?
– Не знаю. Слышала, что его изгнали, надеюсь, что сгнил в какой-нибудь канаве. Потому что жить такая пакость не должна…
– Понятно… Так к вопросу о выборе: мне сегодня диакониссой Рогнедой был поставлен буквально ультиматум и велено в кратчайшие сроки определиться с покровительницей. Поскольку я пришлая, меня не заставляли делать выбор в возрасте пятнадцати лет, но теперь мне двадцать один, и минимальный уровень подготовки при храме мною пройден. Или есть шанс выскочить замуж без благословления сестер храма Богинь Воды. Вы бы что посоветовали?
– А вот даже не знаю… Может, выбрать Алиенэри? Пусть работа, но на свободе. А насчет замужества по собственному выбору, без давления извне, это хорошо, но не забывай, без посвящения одной из сестер механизма перемещения в безопасное место, ну, обратно в храм, у тебя не будет. А мало ли как там, за мужем, сложится… мне в свое время пригодилось. И, кстати… пока есть время на размышление… постарайся в храм лишний раз не заходить. А вечерами лучше приходи ко мне в бар, представление посмотришь…
Утешила. Но хоть что-то помогла для себя определить, просто куда-то сбежать не получится, Илиенари точно побоку, значит, либо Алиенэри, либо замуж за Фирнежа. Можно даже совместить на тот самый упомянутый ирной Улиной случай. А в бар, наверное, лучше не ходить, там есть шанс наткнуться и на Зимонта Лийо, и на Вильена Эрдаля, и на Франтека Морена. Ее присутствие там подвыпившие парни могут расценить как приглашение… к чему-либо. Что абсолютно лишнее.
То, что Улина не то что-то знала, не то что-то чуяла, выяснилось быстро, потому что она оказалась права. Буквально через пару дней неприятности в лице Зимонта Лийо подобрались совсем близко. Кто же знал, что наглый змееныш, получив от нее в очередной раз отказ связываться с Илиенари вообще, и с ним в частности, озвереет? И озверение выльется в то, что к Льене будет применен артефакт подчинения. А потом ее, спелёнатую, змееныш с напарником потащит глухим переулком в сторону храма, не переставая шипеть, что ему надоело слушать псевдококетливые отговорки и сейчас ее посвятят Илиенари, а потом их быстро объявят мужем и женой, после чего некоторым придется забыть, что такое неповиновение, засунуть ядовитый язык максимально глубоко внутрь организма и доставать его только для того, чтоб сказать «да, мой повелитель». Вот и все, отрешенно подумала Льена, отпрыгалась. Как говориться, как ни болела, все-таки померла. Обидно, что может измениться все, вплоть до мира, а грабли в очередной раз остаются прежними: никому ее мнение и желания не интересны, окружающие опять поступают с ней как капризные избалованные детишки, углядевшие новую игрушку, и орущие «волшебное» заклинание «хочу-дай!»
Помощь пришла, откуда не ждали. Льена, конечно, многое могла предположить, даже то, что явятся Чип и Дейл, но то, что спасателем окажется раздолбай Франтек Морен – в последнюю очередь. Потому так и удивилась, когда в какой-то момент времени почувствовала, что ее неподвижные ноги потеряли опору в виде тащащего их напарника Зимонта и она вместе с ним падает на землю. А потом из-под ее неподвижной тушки кто-то выдернул Лийо буквально за шкирку, крепко приложил по зубам и издевательски пропел на редкость знакомым голосом:
– И кто ж у нас тут такой бравый охотник? Зимонт, ты ли это?
И пока Лийо булькал и собирался с силами для ответа, не менее издевательски добавил:
– Ты лучше подумай, как в управе оправдываться будешь за применение боевого артефакта к мирному населению без явной угрозы извне.
Лийо дернулся и что-то нечленораздельно прохрипел, а Франтек аккуратно поскладировал умыкателей вместе, набросил ни их тандем свое заклинание обездвиживания и злорадно пообещал:
– Отдохните, я сейчас я к вам патруль пришлю. Причем выберу не абы кого, а ту тройку, куда сегодня Эрдаль напросился кулаки поразмять, у вас найдется, о чем с ним поговорить…
Саму Льену он аккуратно приложил чем-то, от чего она чуть не упала, но по крайней мере начала хоть как-то ощущать конечности, медленно довел до бара Улины, попросил ту вызвать тройку Эрдаля в переулок, где лежали Лийо с напарником, а саму ее бережно усадил на лавку и присмотревшись, сообщил:
– Тебе не помешает выпить.
Льена сумела собрать прыгающие губы и простонать подбежавшей Улине:
– Наливку… малина…
– Нет, – не согласился Франтек, – наливки недостаточно, Улина, будь добра, принеси нам своей клюквенной настойки.
Та кивнула и бодро выставила бутыль с чем-то ярко-рубиновым, три стопки и блюдо с сырной нарезкой.
– А в чем… разница? – вырвалось у Льены.
– Все просто, – просветила ее Улина, – наливки мягкие, они обычно имеют крепость не выше двадцати пяти градусов, так, дамский компот. А вот для приведения тебя в себя нужна именно настойка, они отличаются крепостью, равной алкоголю-основе. А после мацерации на осенней ягоде получается самый что ни на есть лечебный напиток! Пей, тебе сейчас это необходимо.
Но Льена с опаской глядя на слишком яркий… и, судя по всему, очень градусный напиток, продолжала сомневаться:
– Маце… что?
– Настаивание, если тебе так проще. Неужели у мистрис Клелии такому процессу не учили?
А… ну да. Ладно, попробуем. Проба настойки привела к тому, что она подавилась и чуть ее не выплюнула.
– Это… что?
– Говорю же, настойка!
– Это не настойка! Это жидкий огонь!
– А… ну… спасибо за комплимент… у моей клюквенной настойки крепость основы находится в интервале от сорока до шестидесяти градусов.
Да там как бы не все девяносто! И пока Льена безуспешно пыталась отдышаться, Улина резко поинтересовалась у Франтека:
– Так что произошло?
– Я увидел, как Зимонт Лийо со своим напарником Фирсом тащат ее к боковому входу в Центральный храм сестер Богинь Воды. Судя по всему, предварительно к ней был применен стандартный охранный артефакт обездвиживания. Между прочим, использование подобного артефакта не против врагов и не в боестолкновении – преступление. Ничего, Эрдаль ему все объяснит…, и градоначальник в стороне не останется… А потом я ее у них отбил, и самих уложил отдохнуть. Вот тебе что, а зачем и почему – это не ко мне.
– Льена?
– Я домой после занятий шла, а Зимонт как-то внезапно выскочил… и меня «заморозил», а потом они меня поволокли. Сказал, что ему надоело слушать отговорки и сейчас в храме меня посвятят Илиенари, а потом нас быстро объявят мужем и женой, и деться мне от него будет больше некуда…
– Улина, что происходит? – жестко спросил Морен. При этом он как-то подобрался и зло прищурился. Куда делся привычный весельчак, раздолбай и балагур? Вот теперь как-то сразу вспомнилось, что перед нами один из самых высокооплачиваемых воинов-контрактников столицы. И та еще язва.
– С каких это пор простые охранники при Центральном храме сестер позволяют себе не просто применять к потенциальным избранницам боевые артефакты, что само по себе чревато отдыхом на Верлейских болотах, а еще и подталкивать их к выбору конкретной Богини?
– Сама ничего не понимаю, – призналась Улина. – Но одно знаю точно: вокруг Льены идет какая-то непонятная возня… причем, активизировавшаяся в последнее время… и мне это крайне не нравится.
– Ах, не нравится?! Ну, надо же! И все? А ты понимаешь, что без железной договоренности с кем-то из сестер простой охранник так уверенно ее туда на посвящение бы не тащил? Ты понимаешь, что кто-то в храме сестер Богинь Воды обещал ему помощь в проведении обряда посвящения? Ты понимаешь, что этим нарушается Первый постулат Правил Выбора? Ты помнишь, какое наказание за это предусмотрено? И прикинь, кто мог себе подобное позволить. А вот теперь скажи мне еще раз, что тебе все это просто не нравится.
Тут проняло даже Улину. Нет, она и до этого была возмущена, но теперь просто побелела.
– Не может этого быть…
– А больше никто не рискнет, – мрачно ответил Франтек.
– Но почему Льену ему?..
– А кто сказал, что ему бы потом ее отдали? Он свою задачу выполнил – свободен. И пусть будет благодарен если его оставят жить и не сдадут кому следует за неправомерное использование выданного охранного артефакта.
– Франтек Морен, – церемонно произнесла Улина, – я, ирна Минтри, в браке Латур, прошу Вас о заключении контракта об охране присутствующей здесь Льены Стерн по протоколу Би-4 с выплатой соответствующего вознаграждения.
Контракт? Охрана? Это в смысле зачем? То есть, получается, ничего не закончилось? От удивления Льена проглотила содержимое своей стопки и снова подавилась, и закашлялась.
– А почему урезанный вариант контракта?
– Чтоб было вроде как незаметно и не привлекло излишнего внимания, это, во-первых. Днем, в процессе учебы, за ней присмотрит мистрис Клелия и мой сын Никс, это, во-вторых.
– То есть, если кто-то сдуру сунется, то меня в расчет не примут… ну, хотя бы поначалу… а у меня при этом будет фора… что ж, резонно… А ты уверена, что мистрис Клелия не?..
– А то ты ее не знаешь? Это она меня предупредила… тоже, видимо, что-то чувствовала… и без нее нам в любом случае не справиться. Так как, Франтек, контракт на охранные услуги заключаем?
– Безусловно. Я провожу Льену домой и вернусь. Пока подготовьте все для его подписания.
Франтек Морен вел ее под руку домой, а она с непривычки к крепкому алкоголю периодически спотыкалась, и пыталась сообразить, как ей себя чувствовать и вести. Что ж это получается? Пронырливый Зимонт Лийо оказался совсем не идиотом, как ей представлялось, а очень даже дальновидным мерзавцем, который заручился чьим-то согласием на ее посвящение, причем, отнюдь не Алиенэри, что давало хоть какую-то степень свободы, а сразу Илиенари, что могло лишить ее последних крох прав. А как насчет того, что подобное действие есть нарушение Первого постулата Правил Выбора? И наказание за такие фокусы простое и понятное – смерть. А ведь кто-то рискнул. И этот кто-то повлиятельнее дурачка Лийо будет… И Франтек, каким бы он там ни был раздолбаем и ловеласом по жизни, задал сегодня очень правильный и резонный вопрос: кто мог себе позволить безнаказанно пойти на подобное нарушение?
А ответ-то не радует.
Понятно, почему Улину перекосило. Потому же, почему и ее сейчас. Ибо кроме диакониссы Рогнеды – некому. Видимо, она сообразила, что Льена мечется между посвящением Алиенэри и побегом, вот и приняла меры. И ведь как ловко подгадала, мерзавка, если бы Лийо с напарником никто не увидел, так бы они все спокойно и провернули. И, кстати, расслабляться рано, ничего еще не закончилось, потому что Франтек абсолютно прав: не стала бы старая перечница рисковать только для удовлетворения амбиций Зимонта Лийо, он – средство, но не цель. А значит, где-то ходит тот, кому ее намерены подсунуть в максимально «стреноженном» виде. Но зачем? Опять тот же вопрос – кому и зачем она сдалась? Чего о себе она не знает? И у кого можно это, наконец, выяснить?
Хорошо, что Улина подсуетилась насчет ее охраны. Хорошо, что мистрис Клелия на ее стороне. Хорошо, что на Франтека, судя по всему, можно положиться. Потому что сама Льена не сильна в интригах, и все, что хочет – пожить спокойно. Только вот, похоже, не судьба…
Кстати, если она правильно помнит, как там все было в фильме «Телохранитель», ей тоже не придется тупо сидеть на мягком месте.
– Франтек, мне следует что-то знать, как объекту охраны, о своем поведении в ближайшее время? Ну, там, куда не ходить, чего не делать, или наоборот, чем активно заняться?
– Жить, как жили, ирна Льена. Но да, некоторые ограничения будут: никаких отклонений от стандартных маршрутов – дом, учебный корпус, столовая. Даже в оранжерею лучше не заходить. И везде, где только можно, держаться максимально близко либо к мистрис Клелии, либо к Никсу Латуру.
– А Вы?
– А я тоже незримо буду поблизости. Потому и прошу Вас быть максимально на виду и не менять ни привычного распорядка дня, ни привычных маршрутов.
Ага, знаем, читала я про такое, горько подумала Льена. Это не столько охрана, та, как правило, нарочито демонстративная, а вот такое скрытое охранение чаще называется ловлей на живца. Как там у Конан-Дойля – привязанный козленок под деревом. В моем случае – коза. Добро пожаловать в ряды парнокопытных и полорогих! Там не хватало только тебя.
Потому что если так задуматься… с чего одному из самых высокооплачиваемых иностранных воинов-контрактников столицы тебя ни с того, ни с сего сначала кидаться от идиотов спасать, а потом быстро соглашаться охранять? То есть абсолютно незачем. А, значит, есть у него свои отдельные резоны, и ты в них если и вписываешься, то исключительно как та самая подсадная утка.
Н-да, коза, утка, кто следующий по нисходящей? Мышь в кошачьих лапах? Муха, которую хочется прихлопнуть? Ой, хватит заниматься самокопанием, эдак недолго и до микробов договориться в процессе самоуничижения… Спать в этот вечер Льена отправилась в состоянии максимального раздражения.
Которое никуда не делось утром. И отсидев за рукописными талмудами в библиотеке, и сбегав в столовую на обед, и посплетничав с Кирианой об очередных неудачных попытках Иванки Ло соблазнить Вильена Эрдаля (да чего его соблазнять, он вроде, как и сам не прочь подгрести под себя всех, до кого дотянется?), и прогулявшись до дому с Никсом Льена чувствовала все нарастающее напряжение и раздражение. Франтека Морена, к сожалению, она за весь день так и не увидела. С мистрис Рогнедой, к счастью, ни разу не столкнулась. А время, отпущенное диакониссой ей на размышление, неумолимо истекало.
Через три дня, сдав с грехом пополам практикум по жидким лекарственным формам у мистрис Клелии, она поняла, что если чего-то не предпримет, то за последствия не ручается. Самым безопасным местом ей показался бар Улины. Нет, на их хрен-знает-скольки-градусную настойку она не претендует, но можно ей, в честь сдачи практикума немножко… совсем немножко! Малиновой наливки, а? Тем более, что и место вроде как безопасное… а потом придет Никс и ее проводит…
А он не пришел. И Улину в этот вечер на работе заменял ее муж, который бросить пост бармена ради Льены ну никак не мог. И ей пришлось брести домой одной, уговаривая себя тем, что город маленький, сейчас кого-то да встретит. Вот и знакомая фигура, это же Шахтан Вилозо, и она даже успела помахать ему рукой. И напомнить себе, что даже если куда-то подевался Никс, есть еще и незримый Франтек, у которого, помниться, аж цельный контракт на ее охрану. Поэтому волноваться вроде, как и не о чем, ее не должны бросить на произвол судьбы.
Она ошиблась. Но осознала это только тогда, когда мягкая ткань перетянула ей горло, лишая возможности дышать. А когда пришла в себя, ощутила связанные конечности и увидела знакомую физиономию, но это был отнюдь не солидный и серьезный Шахтан Вилозо, работавший кузнецом-оружейником при храме сестер Богинь Воды. Это был куда менее приятный в общении Вильен Эрдаль. И находились они с ним там, где быть ей не просто не хотелось, а с учетом некоторых обстоятельств даже не следовало. При этом он довольно ухмылялся и наблюдал за ней с любознательностью юного натуралиста, тыкающего подобранной щепкой в увиденную на садовой дорожке замысловатую насекомую крокозябру.
– Очнулась?
– Что происходит?
– Бегать от судьбы меньше надо, Льена. Можно и добегаться.
– Что ты имеешь в виду?
– Что сказал. Зачем же было так стараться улизнуть от посвящения? Ай-яй-яй, а ведь тебя здесь пригрели, кормили, поили, учили и ты знала цену такой заботе – выбор одной из Богинь Воды. Но ты платить не захотела, а захотела удрать. Неблагодарной быть нехорошо. Нечестно.
У, да он не иначе как мораль ей прочесть собрался? Это очень удобно, когда тебя самого не касается, а то! Если б его шкуру так поделить пытались, она бы посмотрела, как он среагировал!
– А ты, никак, меня пристыдить собрался?
– Зачем? Просто напомнить, что за тобой должок, который храму Богинь Воды придется отдать.
– А тебе это на кой? Твой-то в этом какой интерес?
– Простой. Прежде чем тебя посвятят, я с тебя свой должок стребую. Иначе бы я с этими водяными сестрами и связываться не стал. А дальше тебе с мистрис Рогнедой беседовать.
И начал задирать на ней платье. Льена поняла, что больше всего на свете ей сейчас хочется взвыть голосом Джигарханяна, озвучившего волка из небезызвестного мультфильма «Шо?! Опять?!» Потому что происходящее давно перестало быть смешным, это уже напоминало какой-то низкопробный трэш. И подумала, что зря она купилась на предложение тетушки Полли. Уж лучше существование в парализованном состоянии, чем вот так снова оказаться в ситуации, от которой она в свое время попыталась сбежать, когда тебя в очередной раз не спрашивают, а делают с тобой то, что им хочется. И спасения ждать, находясь в алтарном зале храма Богинь Воды, расположенном в его левой абсиде[54], явно не приходится.
Тем не менее такой смельчак нашелся. Потому что кто-то умудрился пробраться в святая святых храма и наброситься на Эрдаля. Неуклюже отползая к стене и пытаясь поправить платье Льена с недоверием смотрела на две катающиеся по полу сцепившиеся фигуры. Кому ж так не дорога жизнь, чтоб пойти против храмовниц? Или это тоже подстроено, чтоб она потом кинулась спасителю на шею? И кто этот смертник?
А в драке-то… она присмотрелась… участвуют вполне себе знакомые рожи. «В красном углу Вильен Эрдаль, супертяжелый вес, в синем углу Свиян Фирнеж, средний вес» – провозгласило подсознание. Не вытянет Свиян, с сожалением подумала Льена. Этот кабан его намного тяжелее, да и специальность у него военная, куда там скромному торговцу книгами! Что, между прочим, возвращает к размышлениям о собственной незавидной участи после расправы этого гада над Фирнежем…
Кто ж знал, что скромный книжник окажется непрост и предусмотрителен? «Исход матча решен третьим лицом, неожиданно появившимся на ринге!» – с ликованием выдало подсознание. Третьим лицом оказался слуга Свияна, Виран, просто и без затей треснувший Эрдаля по голове. Его обмякшую тушу он вполне споро и профессионально обмотал веревками и начал сооружать кляп из собственного рукава. Освобожденный от противника Фирнеж помотал головой, с трудом поднялся и поковылял, держась за стеночку, к Льене.
Но его опередили. Раньше Фирнежа к ней подоспела мистрис Клелия и начала развязывать стянувшие ее конечности веревки.
– Как ты?
– Терпимо, – пробормотала Льена, растирая затекшие кисти. – Могло быть хуже. А вы тут как оказа…?
– Я привела. Боялась, что не успею…
– Успели же…
– Да уж, летели как могли, в последний, считай, момент поспели.
– И что дальше?
– Льена, тебе нужно уходить.
– Лучше бежать, только куда?
– Есть один вариант, тебе Фирнеж расскажет подробности. Сколько-то времени у нас имеется, но не так много, как хотелось бы.
Льена, если и хотела что-то уточнить, все равно не успела бы. Связанный Эрдаль воспользовался тем, что слуга отвлекся помочь своему хозяина и под шумок как-то сумел распутаться. Его кабанья туша снова с ревом кинулась на Свияна. Льена уже мысленно орала «нет!», но, как оказалось, опасность, исходящую от старого Вирана, здоровяк недооценил. На сей раз слуга не стал мелочиться и мерзкий звук пробившего череп кастета услышали все. Как и громкий шлепок рухнувшего на пол тела.