Часть 3. Пять, шесть, у меня для вас есть весть
Жоффрей Фрагозу содрогнулся в последний раз и обессиленно рухнул на партнершу, чувствуя, как медленно его отпускает напряжение последних недель. Сан тоже дышала прерывисто, медленно выплывая из дурмана удовольствия и не торопясь открывать глаза. Жоффрею еще хватило сил скатиться с нее, потому что он догадывался, что своим весом может ее практически расплющить. Интересно, почему в процессе развлечений мне это никогда не приходит в голову, неожиданно задумался он, и только потом я начинаю понимать, что ей может быть тяжело и неудобно. Краем простыни он вытер пот с лица и потребовал:
– Докладывай.
– Мерзавец ты все-таки, – разнеженным голосом отозвалась Сандра, – тебе мало письменных отчетов? Полстола пергаментами завалено, ужас, сколько я за это время понаписала.
– Неважно, что бумажно, важно – денежно. А мне сейчас коротко, самую суть. Что по результатам инспекции?
– Идея с неожиданными проверками себя оправдала полностью. Когда тебя не ждут, подготовиться и скрыть все огрехи не получится. Поэтому и бумаг получилось столько. Три северные провинции – у них нарушений по мелочи, сумеют устранить за пару недель, вот-вот прибудут отчеты, две восточные – относительно терпимо, но нужно присылать расширенную комиссию, мы там распихали кое-кого по тюрьмам и для пригляда оставили по легиону «котиков»15, Пум и Кугуаров. Западные провинции пока тоже особо не зарываются, у них вспышка красной сыпи, я туда отправила медбатальон лейб-лекаря Хролга, пусть людям поможет, заодно и растрясет свою жирную задницу, а то засиделся в столице. А вот на юге дела обстоят паршиво, мы сместили наместника в одной из провинций и провезли его в клетке через вторую, чтоб всех застращать. Там остались Ягуары и Леопарды. Но в общем, задание выполнено, господин начальник!
– Погоди-погоди, кого вы там сместили?
– Маркиза Эрнандо Лопеша. Мы его доставили в королевскую темницу в зону «А» в марлезитовых кандалах.
– У тебя нет таких полномочий и… он друг короля и…
– Фрей, он прежде всего некромант, одержимый идеей создать «пластичного» голема. Поэтому в последние годы собирал часть налога с подопечной провинции подростками и детьми. У них косточки, видишь ли, более гибкие. Тебе объяснить с какой целью это делалось?
– Он наместник Кассалии! Его туда поставил сам король!
– А сейчас провинция на грани бунта. Если они еще не взялись за вилы и топоры, то только потому, что мы взяли Лопеша за жабры, перекрыли ему доступ к магии, и клятвенно пообещали населению королевское правосудие. Тебе очень нужен бунт в провинции Кассалия? Они, помнится мне, уже лет пять как требуют отделения. И косятся в сторону Партонии.
– Понадобятся доказа…
– Переполненное кладбище, два плохо засыпанных оврага с костями, и подвал, полный останков тебя устроят?
– Что… вот так плохо?
– Если не хуже. Учти, если ты его соберешься освобождать, я сама его навещу в темнице.
Эта навестит. Эта через любую охрану просочится и навестит. Так навестит, что уж и не знаю, удастся ли опознать остатки. Именно остатки, а не останки.
– Вечно ты умудряешься самое лучшее настроение испортить…
– Фрей, если королю нужна эта провинция, то пусть думает и принимает меры как правитель, а не как старый друг преступника. А дальше… смотри сам.
– Другими словами, мне можно не суетиться, ты уже все устроила. Впору спросить, зачем я вообще эту должность занимаю. Иногда я не понимаю, почему ты меня просто не ликвидируешь, и не займешь мое место.
– Иногда я не понимаю, почему я до сих пор продолжаю общаться с тобой при таком убогом воображении. Фрей, если тебе, как любому мужику, очень нужно, чтоб тебя в очередной раз погладили по самолюбию, вспомни, кто из нас начальство, а кто подчиненный. Ты стратег, я тактик, ты – ведущий, я – ведомая. Ты копаешься во всей этой политической грязи, а на мою долю остается техническое воплощение задуманного тобой. Меня ситуация устраивает, потому что не умею я мыслить, как ты, на глобальном уровне, это, во-первых, и никогда я не понимала этой вашей мужской склонности к власти, это, во-вторых.
Вот взять тебя: на выполнение своих обязанностей ты тратишь двадцать из двадцати четырех часов, ешь на бегу, спишь урывками, про друзей давно забыл, родню не видел… сколько уже времени? Да тебе даже на женщин времени хватает от силы раз в полгода, а все ради чего? Ради эйфории от должности Вице-канцлера. Это не жизнь, это каторга. Так что лезть на столь «приятное» место я и в страшном сне не соберусь, уж слишком я люблю комфорт. Кстати, о комфорте, я тут пару слушков выловила, подумала и прикинула, что начинают активно ползти слухи о нашем слишком близком общении, так что как бы некоторые меня не собрались рассматривать как рычаг давления на тебя. Выкрадут, пытать начнут, убьют опять же… А оно это надо? Предлагаю выдать меня замуж.
– Ты предлагаешь мне?..
– Ты-то тут при чем? Нам нужно подыскать такую кандидатуру будущего мужа, которая устроит всех. Не самый сильный, но и не слабак, достаточно привлекательный, чтоб никто не заподозрил «ширму», и достаточно мирный, чтоб не иметь кровников. Пусть тихо сидит в поместье, подальше от столицы, поближе к границе, разводит кого-нибудь… овец, там… или каких других кроликов…
– А… дети?
– Да ты что? Ни в коем случае. Хотя… подыщем ему какую-нибудь сговорчивую тетку, пусть продолжает фамилию.
– А я уж думал, ты хочешь…
– Нет, тебя женить пока рано. Этим вопросом тебе придется озаботиться через три, а лучше через пять лет. Королю-то медики отмеряют не больше года. Вот когда наш принц Жуан Габриэл Баррозу нашего короля Жуана Энрике Баррозу на престоле сменит, придет сначала его очередь женится, благо сговоренная для него принцесса Таллии вот-вот войдет в брачный возраст. Годик-другой, глядишь, они и наследника родят. Сразу после этого он тебя на всестрановых радостях официально назначит Канцлером, возможно и гербом одарит без «перечеркнутой» полосы16, тут-то и настанет твой черед остепеняться. А, значит, уже пора присматриваться к тем кандидатурам, которым сейчас лет одиннадцать-четырнадцать.
Все ведь просчитала, вплоть до момента свадьбы и возраста потенциальных кандидатур, и откуда такой цинизм у молодой женщины? Н-да, как говаривал мой мерзавец отец, даже не пытайся понять женщину, а то не приведи Божественная пара, у тебя это еще и получится.
– Иногда я не могу тебя понять.
– Я сама себя не всегда понимаю, – «утешила» Сан, наливая себе вейнского, – так что ты не одинок.
– Знаешь, Санни, что мне периодически особенно непонятно? Ты не уроженка нашей страны, так что излишним патриотизмом не страдаешь. При этом ты мало того, что прекрасно работаешь на мое ведомство, ты еще и не воруешь. И даже от взяток отказываешься. И вот я думаю, почему?
– Потому же, почему и ты. Мы с удовольствием занимаемся тем, что нам интересно. А деньги… сами деньги ни для тебя, ни для меня не являются приоритетом. Самое забавное, что мы оба даже не получаем удовольствия от их наличия. Ну вот скажи мне, куда мы будем их тратить?
– Э, не скажи, были бы деньги, а уж куда потратить…
– То-то ты много тратишь! Вот прямо главный транжира всего континента. У тебя есть доступ к государственной казне, но ты оттуда, насколько я знаю, для себя медного гроша не взял. Зато ты который год обитаешь не в своем столичном особняке, а ютишься в казенном помещении на казенных же харчах, передвигаешься в казенных экипажах и вполне доволен тем, что есть. У тебя жалование скапливается месяцами, пока твоя матушка или я не загоним тебя к портным, да и тех ты предпочитаешь к себе вызывать. Ты от лекарей прячешься, даже падая с ног! Тебя к цирюльнику подстричься не затащишь, вот опять оброс как папуас! У тебя есть поместье, куда ты годами не заглядываешь. У тебя в конюшне курицы гуляют вместо шикарных рысаков! Ты себе за эти годы ни одного ювелирного изделия не купил, в отличие от наших придворных щеголей. У тебя даже любовницы, на которых можно было бы грохнуть половину состояния, и те какие-то случайные, на ночь, на две. А теперь расскажи мне еще раз, какой ты весь из себя растратчик и как ловко умеешь швырять деньги на ветер.
– Что я неприспособлен к денежным тратам я уже понял. А ты? Ты же женщина. Тебе по определению нужно больше, чем мужику, платья там, украшения, выезд, роскошь всякая…
– Начнем с того, что мне с детства внушали: воровать нехорошо. Стыдно это и недостойно. Тратить надо свои деньги, свои, а не чужие, это первое. Взятки… а ты подумай в каких случаях мне предлагают взятки, и кто это делает. Как правило, это те, кого наши «котики» взяли за яйца и теперь им грозит разнообразнейший спектр развлечений: от конфискации до тюрьмы, и от каменоломен до виселицы. Причем, заметь, грозит за дело! И если они считают, что я прельщусь крадеными же деньгами и перестану выполнять свои обязанности, то это просто унизительно, ибо они меня ставят на одну доску с собой, сволота продажная. Такого оскорбительного отношения я простить не могу, это второе. И третье, Фрей, вспомни, я ведь половину времени в разъездах по работе, и меня точно так же возят казенные лошадки, селят, кормят и одевают за счет казны, у меня даже целый сундук служебных украшений есть, если ты забыл! И от королевских премий счет разбухает как на дрожжах, так что все свое жалование я могу смело позволить себе потратить на салоны красоты, когда успеваю туда попасть, конечно…
– Подожди, но можно же, например, купить шикарное поместье…
– Да ты что, меня разорить решил? Мне три года назад уже одно выделили, слава всем богам, небольшое, потому что там должен кто-то жить и поддерживать порядок во время моего отсутствия, а за это следует платить жалование! Я его и плачу, при том, что в нем больше трех дней, причем не больше, чем раз в месяц почти никогда не задерживалась! Рекорд был неделя, а потом ты снова прислал очередную магограмму, мол, немедленно в столицу, талльского посла выкрали, припоминаешь? И накрылся мой отпуск красивой могильной плиткой. А если ты мне еще одно поместье всучишь, я в нем вообще буду бывать не больше двух-трех раз в год, но от выплаты еще и там жалованья слугам-бездельникам меня это не спасет. Так что спасибо за заботу, но не надо! Тогда точно придется где-то подворовывать!
– А теперь скажи мне, что тебя на самом деле тревожит.
– Заметил все-таки…
Сан вздохнула. Встала, накинула халат, подошла с бокалом к окну и уже оттуда, глядя на патио, мрачно спросила:
– Помнишь наше последнее «теневое» задание?
– Еще бы! Так Партонию давно не умывали!
– Ну да, ну да… Тень им устроил показательные выступления, постаравшись приурочить их к визиту посольств Галарии и Твардина. И практически сорвал переговоры между ними и Партонией.
– И чем ты недовольна? Теперь уже мы сможем заключить и с Галарией, и с Твардиным нужные торговые соглашения! Или пролонгировать устраивающие нас уже существующие.
– Тем, что Карлуш Фернанду Ди Виэйра V, а уж тем более Ди Сегейра не дураки и все поняли.
– Поняли и поняли. Наша совесть чиста, мы-то ничего не делали.
– Зато визит сюда в столицу как посольств Галарии и Твардина, так и Нортхольма назначен через месяц. И доложили мне мои «зайчики»17, что вся королевская свора Партонии плюс их же преступные гильдии уже пару недель как носом роют землю, ища выходы на Тень, смекаешь?
Интересно белки скачут… по четыре штуки в ряд… А вот рытье земли в поисках Тени – это не есть хорошо. Это откровенно плохо. Если они с Тенью сумеют договориться, то…
– То есть они постараются проделать тот же фокус, но на сей раз в роли попавших в дерьмо должна будет выступить Ильвария.
– Вот и я о том же.
– А выйти на него? И перекупить задание?
– Как? Единственный известный нам контакт он оборвал. Если только задействовать магограммы… И потом, профессионалы не перекупаются, тебе ли не знать. Что тут можно… можно попробовать опередить заказчиков… «Связать» Тень своим заданием, как вариант. Как минимум, выиграем время…
– Как же все это не вовремя…
– А когда оно было вовремя?
– Логично… Сан, отправляй по всем каналам вызов Тени, задание мы ему найдем только так, главное, чтоб Ди Сегейра не успел нас обскакать.
– Это да, кстати, можно предложить ему как вариант прогуляться до Ранкертии, там как раз сейчас выходцы из афарских колоний заварушку с митингами в столице затеяли. У нас там нет каких-то планов?
– Как это нет? У нас есть планы на все! Ранкертия в качестве отвлекающего маневра подойдет. А теперь скажи мне правду: почему мне кажется, что у тебя есть еще что-то в рукаве?
– Ну, в рукаве, ни в рукаве… а если так подумать, засылка в Ранкертию – только разовое отвлечение. Это паллиатив, полумера. Мы не сможем отвлекать так Тень постоянно, разве что казну разорим с его-то запросами. Такие вопросы следует решать кардинально.
– И как именно? Колись, я же вижу, у тебя есть какая-то идея!
– Ну… есть. Только она тебе не понравится.
– Судя по твоему тону, она мне уже не нравится, причем сильно! Ты что предлагаешь сделать?
– Зачем нам Ди Сегейра? Он же не перестанет пытаться нас достать. Предлагаю сыграть на опережение. И совместить нежную беседу с ним с очередным заданием для Тени.
– Как именно?
– «Лапа в кувшине»18.
– А «орехом», как я понимаю, будешь ты?
– Первый раз, что ли? И… не одна же я буду у него перед носом маячить? Ты же подстрахуешь?
– Да я-то подстрахую! И не только я! Там половина «котиков» наперегонки понесется страховать тебя и отрывать ему яйца! Может, ты уже перестанешь так рисковать? Что мы, другую приманку не найдем?
– Найти не проблема, только он на что попало не поведется… А если слухи на мой счет о близости к тебе появились в Ильварии, то момент, когда они достигнут его ушей, не за горами. Он может очень захотеть со мной… побеседовать. Душевно так…
– А как он выберет момент и место для беседы?
– Он должен как бы случайно получить информацию о том где и когда я буду без охраны. Должно сработать. И, кстати, через кого попало приманку подбрасывать нельзя. Надо через того, кому «змееголовые» поверят.
– И у тебя есть кандидатура на примете?
– Лучше всего подойдет… Жозе-Дымок.
Командира Тигров решила подставить, с которым они постоянно грызутся… Хммм… зная об их взаимной неприязни, ему вполне поверят. Да, не стоило Жоффрею забывать, что в женщинах прекрасно уживаются два, казалось бы, абсолютно несовместимых понятия, таких как «плохая девичья память» и «я тебе, козел, этого никогда не забуду».
– Хочешь чужими руками подставить неприятного тебе «котика»? Вот что значит истинный профессионализм…
– А то! И прилагающееся к нему высокое чувство моральной ответственности за судьбу ближнего. Ты же не хуже меня понимаешь, где будут искать информатора – среди «котов», так если кем-то и жертвовать, то хоть тем, кого не жалко. Заметь, меня он подставит мгновенно и с удовольствием!
– Ладно, я подумаю. Что у нас еще из несрочного, но интересного?
– Мы по пути заезжали в Лазаш, Жилберту Фаринья почти закончил нужные опыты. Одно из подразделений Сервалов постоянно бдит у его дома в пятнадцать пар глаз и отловили уже четыре группы разведчиков… а, может, и покусителей. В любом случае, карцер у нас сейчас не пустует, и задержанные уже готовы к беседе. По всем прикидкам, задуманное успевается: ему нужно шесть месяцев на окончательную доработку методики, и можно начинать производство пилотных изделий. А где-то через год Жуан Габриэл женится и Ильвария получит доступ к халькозину. Будет у нас медь для внутреннего плакирова́ния19 водопроводных труб. И к нормальной канализации добавится, наконец, нормальный водопровод, а то так надоела эта возня с заклинаниями.
– Давно пора… А раньше сказать такую приятную новость не могла?
– Это когда именно? Не в тот ли момент, когда… Н-да, начальство, оно такое начальство. Мало того, что так и норовит стребовать с меня не просто отчет, а еще и рассказки, так к ним, как я посмотрю, положено прилагать немножко дополнительных услуг… А теперь их что, будет множко? Иногда мне кажется, что следующий допрос ты мне устроишь прямо в процессе… гм… употребления. Не уверена, правда, что смогу внятно ответить в такой момент…
Издевается, негодяйка. А вот спросить, совесть у нее есть? То есть спросить-то, конечно, можно… Но вот чтоб обнаружить у нее это чувство детского совочка или даже совковой лопаты недостаточно, тут явно экскаватор потребен. И то не факт… что удастся найти.
Сан быстро одевалась, вызывая желание превратить этот процесс в прямо противоположный, но когда Жоффрей попытался ее поймать, она ловко увернулась из рук, прошептав «Вечером поговорим!»
Засмеялась, убежала.
Фрагозу тоже накинул халат и рассеянно плеснул себе вейнского вина. Эх, не понимает она всей важности исследований Фаринья, впрочем, это и не входит в ее задачу. Медь, а особенно трубы, плакированные медью, это не просто возможность провести в дома для начала столичных жителей обычный водопровод. Это не только деньги от внутристрановой продажи и потенциального экспорта. Это даже не дополнительное удобство. Это шанс потихонечку потеснить магов-бытовиков с занимаемых позиций, заменив магический водопровод на технический. Если в это не вникает даже она при всей ее сообразительности и доступу ко многим государственным секретам, значит есть надежда, что подавляющее большинство окружающих тоже не сумеет просчитать всех возможных результатов. Главное, успеть запустить массовое производство под патронажем короны, а когда обнаружатся последствия, немного найдется желающих ставить палки в колеса королевской объединенной мануфактуре, а лучше сразу заводу. Думаете, водопровод – это просто вода? Не-ет, это вытеснение загордившихся водников и огневиков с занимаемых позиций. И дополнительные баллы королю, предоставившему простым людям шанс не унижаться перед спесивыми магами, а договариваться о проведении и нагреве воды с такими же простыми работягами. Ничего, если все пройдет удачно, он еще и воздушников постарается прижать, есть у него пара мыслей на этот счет.
Герб без перечеркнутой полосы… заманчиво, прах побери! Такой шанс утереть нос папаше-аристократу. Его поганую Милость и без того до сих пор корёжит, когда он вспоминает, до каких высот его бастард добрался, обойдя законных детишек на несколько корпусов, а уж получение собственного герба… тут он начнет не то что локти, когти на ногах кусать, что такой шанс помириться с везучим ублюдком упустил. Но на мировую с ним Жоффрей сам не пойдет никогда. Вот подсидеть – это с удовольствием. Тут уж хотя бы ради возможности посмотреть на его перекошенную рожу придется отдельно постараться.
Что касается самой Сан… Начали рассматривать как рычаг давления, говоришь… Замуж фиктивно, говоришь… Права она, нет у него особенных привязок к окружающим, даже к матушке, он и с Сан-то не часто пересекается в постели, что уж говорить о прочих случайных партнершах. Да и она себе периодически не отказывает в дополнительных удовольствиях, особенно на выездах. Тем не менее как-то не хочет он ее кому-то отдавать, пусть и фиктивно. Немного найдется у него знакомых, с которыми можно было общаться, не боясь наступить на хрупкую почву непонимания и неприятия, или увидеть отвращение при обсуждении деталей очередной провокационной вылазки. А она одна из очень немногих, кто его даже не боится.
Но и позволять кому-то лишнему вклиниваться в процесс их общения он тоже желанием не горит. Возможно, после собственной свадьбы придется исключить столь приятный аспект их общения, но… когда это еще будет… А исключить придется, Сан не из тех, кто захочет делиться. Ладно, эпизодические сбрасывания напряжения со случайными партнершами, но наличие у него постоянной спутницы жизни покажется ей вполне достаточным основанием мягко отклонить возможные намеки и тем более притязания на привычные развлечения. Ага, и тут же все ранее отвергнутые «котики» стойку сделают. Как же все это не вовремя…
Замужество Сан – это может и выход, пусть и временный, но потенциальную особь лже-мужа еще поискать придется. А охраной все равно озаботиться надо и лучше прямо сейчас. Кто у нас из «котиков» свободен и кому это можно поручить? Пумы и Кугуары остались в восточных провинциях, Ягуары и Леопарды в южных, эти варианты отпадают. Гепарды только прибыли, значит, нуждаются в отдыхе, Сервалы тоже заняты, охраняют в Лазаше лабораторию Жилберту Фаринья. Пантеры завтра отбывают в Ларгассу, с командиром Тигров она не ладит, а вот если… Пришедшему на звонок колокольчика слуге Фрагозу велел вызвать к нему командира Ирбисов.
Командир Ирбисов рыцарь Йурен Моргенау привлекал внимание одним своим видом. Не каждый день в стране поголовных брюнетов можно встретить яркого блондина, да еще с голубыми глазами. Местные дамочки на него велись только так, но кроме скоротечного романа, им ничего не грозило. Йурен отдал свое сердце Санди еще после их первой встречи, когда отряд «котиков» по ее инициативе отбил его у солдат Матери-Заступницы. История Йурена могла оказаться короткой и грустной, потому что священнослужителю партонийского пограничного взвода, осматривавшего вверенный им участок границы крайне не понравился факт наличия на их землях подозрительного чужестранца. А еще больше ему не понравилась молитва этого чужестранца не официальной богине-Заступнице, а еще более подозрительному чужому богу. И решение было принято простое – уничтожить. А много ли сможет одиночка, пусть и очень талантливый, противопоставить взводу хорошо обученных бойцов? Немного. Чуть больше, чем ничего.
Так бы и зарубили нортхольмского рыцаря для вящей славы Матери-Заступницы, но в тот момент на счастье Йурена через партонийскую границу скрытно просачивался взвод из легиона самых отмороженных «котиков» – Кугуаров с намерением немного пошуметь, дабы отвлечь внимание партонийских погранцов, и обеспечить ослабление контроля на соседнем участке, где готовились к тихому переходу Рыси, сопровождавшие очень нужную контрабанду. Санди, углядев нападение на чужестранца, мгновенно сорентировалась и скомандовала «отобрать!» и Моргенау остался жив. Жоффрей по возвращении Кугуаров с таким неоднозначным трофеем сначала долго на нее ругался, потому что не стоило спасение какого-то невнятного представителя Нортхольма, да пусть даже и рыцаря, уничтожения целого взвода партонийцев, но потом принял во внимание возможности и умения Йурена и ворчать перестал. В глубине души он и сам считал ее вмешательство правильным, поскольку нашумели Кугуары, освобождая Моргенау, преизрядно, даже перевыполнив свою задачу по отвлечению внимания патронийских патрулей от факта перетаскивания нужного товара через границу. И, оценив таланты и военную подготовку рыцаря, подумал, и… не моргнув глазом через год поставил его командиром легиона Ирбисов, обойдя многих ветеранов.
– Легат Фрагозу, по Вашему приказанию…
– Йурен, сокращай официальную прелюдию, твоим «котикам» поручается архиважное дело. С этого дня необходимо выделить постоянную охрану синьоры Сандры Каррилью.
– Я! Разрешите, я!
Я, я, бинт от мумия. Знает Жоффрей, почему Йурен так рвется в бой, он все еще уверен, что должок невыплаченный у него перед Сан, вот и пытается хоть так его погасить. Дело-то было не только в спасении, а еще и в оформлении награды. Хотя тогда вышло и впрямь интересно. После бойни в Ласарре рядовые Ирбисы притащили Йурена в казармы на последнем издыхании, ранение в грудь было тяжелым, но Хролг, который еще не был таким жирным, как, впрочем, и не был лейб-лекарем, сумел его спасти. А когда зашел разговор о награде, и принц выжал из отца право награждения «котов» специальной категорией орденов, именно Сан придумала специальную замену награде. Не будешь же ты таскать ордена постоянно? Только на парадном мундире. А на повседневной форме? На ней дозволены в качестве замены наград нарукавные нашивки. Но в этом правиле нашлась лазейка, поскольку право прикреплять нашивки распространяется на награды имеющегося, утвержденного образца. А это новый орден, и для него нашивочная часть не прописана. Значит, возможны варианты. И надо быть очень несообразительным, чтоб этой вариативной лазейкой не воспользоваться.
И на процедуре награждения после прикрепления принцем ордена с отлитой кошачьей мордой к парадному мундиру Моргенау, Сан вручила ему еще и повседневный мундир с вышивкой котоморды на месте ранения. Ахнули все. А судя по тому, как усмехался Жуан Габриэл Баррозу, он прекрасно знал сценарий. Вышитая морда снежного барса с оскаленными клыками смотрела с мундира на собеседника взглядом, не предвещавшим ничего приятного. Голубые глаза кошака невероятно напоминали взгляд самого Йурена, никогда не отличавшегося повышенной добротой и не зря прозванного Белым Дьяволом. Помнит Жоффрей, как Сан сначала бегала к принцу с какими-то папками, а потом терроризировала столичных ювелиров. Ему потом за свои мысли чуть стыдно не стало, он уж решил, что Жуан Габриэл ее в свои любовницы определил и она подыскивает достойную цену за собственную капитуляцию, а вот и нет! Она, как оказалось, старательно искала парные голубые турмалины, призванные выполнять роль кошачьих глаз на награде-замене на мундире Моргенау. Да еще с кем-то из магического корпуса специально договаривалась, чтоб сделанную ею вышивку как-то хитро зачаровали, сделав эту часть мундира неснашиваемой и непробиваемой.
Йурен тогда сделанной ею вышивке обрадовался чуть ли не больше, чем самому ордену. А остальные «коты», получавшие такие ордена после него, тоже пытались подсуетиться, подъезжали к Сан, мол, а как бы мне такую же, но она всем отказала. «Коты», что интересно, даже не обиделись. Потому что она четко разъяснила, что вышивку должен делать близкий и неравнодушный человек, вкладывая в нее желание защитить и уберечь. И делать все, кроме защитных заклинаний должен сам. Ну, или сама. Только тогда изделие приобретет свойства оберега. Она точно им так близка? Прямо вот самая-самая? Потому просите матерей, невест, жен, вот у них лучше выйдет. А почему для Йурена получилось? А потому, что именно она его когда-то спасла и привела к «котам». Так что есть у Йурена перед ней должок, как ему кажется. Ну, мало ли что ему там кажется, а задание охранять – для рядовых бойцов.
– Примипил20 Моргенау, вы готовы оставить свой нынешний пост и перейти в разряд рядовых для осуществления полученного задания?
– Н-нет, но…
– В таком случае извольте выполнять свои прямые обязанности и выделить две сменные тройки рядовых Ирбисов для ее сопровождения!
– Есть, выделить две сменные тройки рядовых Ирбисов…
Нахохлился он. Недоволен он. Вздыхает он. Ты начальство или где? Изволь выделить тройку лучших для охраны, и тройку не менее хороших на смену, иначе сам угрызешься, как они там твою драгоценную охраняют. Жоффрей неожиданно поймал себя на интересной мысли, что того же Моргенау, несмотря на всю его влюбленность в Сан, он никогда в качестве соперника не рассматривал и к нему не ревновал. А почему он тогда дергался, подозревая принца в роли ее любовника? Потому что возможности у них разные, подумав, сообразил он. Где старший центурион и где будущий король? Йурену нéчего ей предложить, причем не в плане имущества, он просто сам по себе неинтересный, даром что северный рыцарь и натуральный блондин, от чего остальные придворные дамы чуть не кипятком при его виде писают. А принц гораздо более необычная личность, вот он при других обстоятельствах как раз и мог бы ее заинтересовать. Только Фрагозу ее не отдаст. Самому нужнее.
Перечитав доставленные комиссией Сан отчеты, Жоффрей понял, что от немедленного визита к Его Величеству его не спасет даже самый страшный природный катаклизм. Он неуверенно попытался сотворить молитву Божественной паре, намекая, что небольшое землетрясение сейчас было бы очень кстати… нет, на наводнение он тоже уже согласен! Которое и отвлекло бы короля от его персоны, но боги остались глухи к его мольбам и идти пришлось.
Разговор с королем оказался ожидаемо тяжелым. И начался с возмущенных воплей на тему «что твои подчиненные себе позволяют?!» Но Фрагозу давно не пять лет и что ответить монарху ему очень даже было.
– Мои подчиненные арестовали маркиза Эрнандо Лопеша за многократные преступления против личности. Заключили в марлезитовые кандалы, провезли его для успокоения недовольных в клетке через провинцию Кассалия и соседнюю провинцию Лавансию, Маркиз доставлен в Марсану в королевскую темницу в зону «А», где и ожидает справедливого королевского правосудия, на которое уповает население всего мятежного юга страны.
– Меня не интересуют мятежники, это забота армии – их подавлять! Меня интересуют причины, по которым наместник провинции, уважаемый маг, мой личный друг подвергся такому издевательству!
– Помните ли Вы, Ваше Величество, что провинция Кассалия на западе граничит с Партонией? Значит, помните и то, насколько партонийцам хочется расширить территорию за счет наших земель. А в случае с бунтующей соседней провинцией технически проделать это будет очень легко. Поэтому количество просачивающихся через границу партонийских агитаторов постоянно растет, и контролировать этот процесс из столицы практически невозможно. И последние пять лет в Кассалии все время происходят волнения и ведутся разговоры, насчет того, как бы повторить судьбу партонийцев и тоже отделиться от Ильварии. Им не хватает только повода. А маркиз Лопеш дал для этого не просто повод, а целую причину!
– Какую еще причину?!
– Извольте ознакомиться с бумагами.
– И что это за невнятная цифирь?
– А это не просто, как Вы изволили выразиться, цифирь. Это выжимка из привезенных комиссией донесений. Перед Вами перечень умервщленных маркизом подростков и детей. По годам.
– Да клевета!
– Ваше Величество, Вы же помните, что маркиз – потомственный некромант. Возможно, Вы также помните, что он много лет носился с идеей создать или поднять «пластичного» голема. Закончилось это тем, что ему стало мало… ммм… кладбищенского подопытного материала. И за последние пять лет маркиз насильно собирал часть налога с подопечной провинции как раз несовершеннолетними ильварийскими подданными, Вашими подданными! в возрасте от пяти до четырнадцать лет для своих «опытов», заполнив тем, что от них осталось, к сегодняшнему дню два с половиной погоста.
– Не мог он…
– Ваше Величество, мне очень жаль Вас разочаровывать, но вполне мог. И делал. И населению сильно не понравилось подобное обращение с их детьми. А еще больше жителям Кассалии не понравилась мысль, что если насильственная детская смертность является нормой для королевского друга, то не является ли она так же нормой и для короля? А вывод отсюда может быть сделан очень простой: зачем населению такой король, чьей волей и именем их лишают потомства?