В Стране Бабушки Куклы, или Дом с волшебными окнами

Глава восемнадцатая. Фарфоровый принц

Мы старинные игрушки —

Дамы, принцы и пастушки.

– Смотри-ка, – сказала Таня, заглядывая в ящик, – какие хорошенькие человечки! И как мило они танцуют!

Фарфоровые дамы и кавалеры жеманно передвигались под музыку и нежно улыбались Тане.

– Вот кривляются! – сказал Серёжа. – Интересно посмотреть, отчего это они танцуют. Тут, наверно, какой-то механизм.

И Серёжа нагнулся над ящиком. Но только он хотел дотронуться до одного из человечков, как вдруг танец прекратился. Фарфоровые человечки разбежались по углам, и музыкальный ящик начал вызванивать песенку:

 
Мы старинные игрушки —
Дамы, принцы и пастушки.
Динь-донь!
 
 
Если тронешь нас – как блюдца,
Наши ручки разобьются.
Не тронь!
 
 
Мы фарфоровы, мы тонки.
Уходите прочь, девчонки,
От нас!
 
 
Если тронешь нас – как блюдца,
Наши ножки разобьются
Сей-час!
 
 
Опустите снова крышку,
Отпустите нас, мальчишка!
Динь-донь!..
 

– Не только не опущу крышку, – сказал Серёжа, – а ещё и стенку открою!

– Смотри-ка, Серёжа, в стене ключ! – сказала Таня. Серёжа повернул ключ – и вдруг крышка захлопнулась, а стена ящика открылась перед детьми, как дверь.

И дети, Булька и Плюшкин гуськом, осторожно вошли в неё и остановились. Перед ними была комната, уставленная старинной золочёной мебелью.

В комнате никого не было. Хорошенькие танцующие человечки куда-то исчезли. Только на больших золочёных часах стояли неподвижные фарфоровые фигурки. Но в комнате всё время что-то звенело.

– Интересно, что это звенит? – сказал Серёжа.

Булька снова повеселел и заскакал по шёлковым креслам с выгнутыми позолоченными спинками.

От его скачков звон усилился, и Серёжа побежал на этот звон. В углу за буфетом стоял, притаившись, мальчик Серёжиного возраста в голубом шёлковом костюме. Волосы золотого цвета, завитые крупными локонами, падали на его плечи.

Нежно-розовое, какого-то фарфорового оттенка лицо было искажено страхом.

Мальчик дрожал всем телом и, как это ни странно, звенел от этой дрожи. К ногам его прижалась крошечная белая собачонка.

– Ай! – завизжал он, увидев Серёжу. – Не трогайте меня, добрый мальчик, умоляю вас, не трогайте меня!

Собачонка завизжала вместе с ним.

– Да я вовсе и не собираюсь вас трогать, – удивлённо сказал Серёжа. – И чего это вы так дрожите? Холодно вам, что ли?

Бум! Это Булька опрокинул стул с золочёной спинкой и запрыгал к Серёже.

– Ай-ай! – завизжал ещё громче мальчик с фарфоровым лицом. – Уберите его! Уберите его прочь! Мяч разобьёт меня! – И он затопал ногами и зарыдал.

– Да вы просто трусишка! – сказал Серёжа, с любопытством разглядывая бесившегося от страха мальчика. – Булька, отойди прочь! А ты, Таня, пойди сюда, поговори с ним – может, он успокоится.

И, ещё раз с презрительным сожалением взглянув на рыдавшего мальчика, Серёжа отошёл в сторону.

При виде Тани фарфоровое лицо мальчика сразу изменилось.

– Какая хорошенькая девочка! – протянул он и церемонно раскланялся перед ней.

Таня никогда ещё не видела таких длинных поклонов. Мальчик с фарфоровым лицом отставил назад одну ногу и, низко склонившись перед Таней, высоко поднял над головой свою голубую шёлковую шляпу.

– Вы принцесса? – спросил он.

– Нет, что вы! – сказала Таня, краснея.

– Значит, вы герцогиня? – спросил мальчик с фарфоровым лицом, поднимая голову.

– Конечно, нет, – ответила, улыбаясь, Таня.

– Графиня? Баронесса? – отрывисто спрашивал мальчик.

– Да нет же, нет! – засмеялась Таня.

Мальчик с фарфоровым лицом выпрямился и, снисходительно глядя сверху вниз на Таню, спросил:

– Тогда, может быть, вы фрейлина?

– Что это такое – фрейлина? – шепнула Серёже Таня.

– Это, кажется, так называли королевских служанок, – шепнул Серёжа. – Как он смеет думать, что ты королевская служанка?

Мальчик с фарфоровым лицом стоял неподвижно, надменно глядя на шептавшихся детей.

– Откуда вы явились, – сказал он презрительно, – что даже не знаете, кто такие фрейлины? И как вы смели войти без разрешения в мои покои?

– Как он смеет нас гнать, Серёжа? – сказала Таня.

– Мне с этим типом и разговаривать неохота, – сказал Серёжа. – Скажи ему, что у нас давно уже нет ни принцев, ни принцесс. Их всех разогнали ещё до нашего рождения.

– Хотелось бы мне посмотреть хоть на одного живого принца! – вздохнув, сказала Таня.

– Смотрите, – снисходительно произнёс мальчик с фарфоровым лицом. – Я последний принц из династии Фарфорового дома. За мою жизнь дрожит всё королевство.

– Ты сам дрожишь больше всех! – неожиданно закричал Булька, всё время злившийся, что дети так церемонятся с этим трусишкой.

– Как вы смеете?! – закричал Фарфоровый Принц. – Уберите прочь этого негодяя! Разбейте его на мелкие кусочки!

– Хо-хо! – захохотал Булька. – Меня-то не разобьёшь, а вот тебя…

И он скакнул к Фарфоровому Принцу.

– Булька! – крикнули одновременно Серёжа и Таня.

– Смотри-ка, Серёжа, он в обмороке!..

– Отведите меня к окну, – прошипел Фарфоровый Принц, вцепившись в Танину руку.

– Вы хотите подышать свежим воздухом? – И Таня осторожно подвела принца к окну.

Принц сейчас же высунулся в окно и долго не оборачивался.

– Пойдём, Таня, – сказал Серёжа, – мы всё равно не узнаем ничего путного от этого трусишки.

– Пугнуть бы его напоследок! – захохотал Булька и заскакал по комнате к собачонке.

Та завизжала, совсем как принц, побежала к окну, скуля и повизгивая, и, споткнувшись о стул, разлетелась на мелкие кусочки.

– Булька! – крикнул Серёжа.

– Как тебе не стыдно! – огорчённо сказала Таня. – Извините его, пожалуйста! – обратилась она к принцу.

Тот стоял у окна, дрожа. Лицо его было уже не розового, а какого-то зеленоватого цвета.

– Ничего, ничего, не расстраивайтесь, – приторно процедил он и снова обернулся к окну.

– Я думала, он больше огорчится, – удивлённо шепнула Серёже Таня.

– Идём скорей! – вдруг сказал Серёжа, хватая Таню за руку. – Я заметил сейчас, что он подал кому-то знак в окно.

Дети бросились к двери.

– Не извольте беспокоиться! – захихикал вдруг Фарфоровый Принц. – Дверь заперлась, как только вы вошли сюда. Это секретный замок.

И он захихикал ещё громче.

– Булька, прыгай в окно, – крикнул Серёжа, – и мчись к нашим! Засада!

– Не пущу! – завизжал Фарфоровый Принц, но Булька уже перескочил через его голову.

За окном послышалась суматоха, удары, чьи-то проклятия…

Потом всё стихло.

– Ускакал! – сказал Серёжа. – Таня, дай мне руку и ничего не бойся. Сейчас они придут сюда.

Глава девятнадцатая. Оловянный генерал

Оловянные солдаты

Думать вовсе не должны:

Ведь играли в них когда-то

Принцы, графы и княжны.

Сейчас же послышался гулкий топот многих ног. Дом окружали со всех сторон.

– Серёжа! – сказала Таня.

Серёжа обернулся.

– Танечка, – сказал он нежно, – Танюша, милая… (Никогда ещё брат не называл её так.) Танюша, только не унижай себя перед ними, не плачь, они всё равно не сжалятся.

– Серёжа, а мама? Нет, нет, я уже ничего… Только ты крепче держи меня за руку.

Гулкие шаги приблизились к дому, и дверь медленно начала открываться. Дети невольно прижались друг к другу.

Одутловатое лицо с оловянными глазами показалось в дверях.

– Генерал! – восторженно взвизгнул Фарфоровый Принц. – Наконец-то!

– Обыскать! – глухо сказал Оловянный Генерал, не глядя на принца, и в комнату вошли, стуча сапогами и как-то странно переставляя ноги, оловянные солдаты во главе с оловянным офицером.

Они грубо обшарили Серёжу, Таню и Плюшкина.

– Найдено оружие! – щёлкнув шпорами, доложил оловянный офицер, подавая Оловянному Генералу Серёжин перочинный ножик.

– Но ведь это простой перочинный нож! – сказал Серёжа.

Он заставил себя взглянуть прямо в лицо Оловянному Генералу, и ему показалось, что сердце его сжали железными тисками. Пустые оловянные глаза смотрели куда-то в пустоту позади Серёжи.

– Взять! – отчеканил глухой голос.

И сейчас же оловянные солдаты окружили Серёжу и Таню.

– Ведь мы же маленькие! Солдаты! Подумайте сами! – сказала Таня, обнимая испуганно прижавшегося к ней Плюшкина.

– Оловянные солдаты думать вовсе не должны, – сказал в пустоту глухой голос. – Эти дети виновны. Предать их суду.

Глава двадцатая. Мудрецы с качающимися головами

За часом час, весь день-деньской

Они качают головой.

У них на всё один ответ —

Они всегда ответят: «Нет!»

Дети ожидали чего угодно, но то, что они увидели в следующую минуту, было так неожиданно, что даже Плюшкин вздрогнул и уставился на открытую дверь.

В дверь важно входил маленький человечек с огромной головой. При каждом его шаге голова качалась то вправо, то влево. За ним шёл ещё целый ряд человечков, но те, очевидно, были не такие важные, так как головы у них раскачивались совсем не так сильно.

– Суд идёт! – провозгласил фарфоровый мопс, сидевший всё время на шкафу, и странная процессия начала рассаживаться посреди зала.

– Мудрецы! Судите их строже! – взвизгнул фарфоровый Принц.

– Привести подсудимых! – тонким визгливым голоском откликнулся Главный Мудрец.

Двое человечков с раскачивающимися головами сейчас же стали около детей.

– Мы не подсудимые, – сказал Серёжа, – мы дети.

– Подсудимые дети! – визгливо крикнул Главный Мудрец. – У вас головы не раскачиваются, значит, вы не имеете права на отрицание. Право отрицать имеем только мы, мудрецы с раскачивающимися головами. Кто мудрее всех на свете? Тот, кто всё отрицает, а наши головы всё время отрицают всё на свете…

И Главный Мудрец так сильно закачал головой, что Серёжа подумал: «Сейчас она свалится с плеч!»

– Подсудимые дети, – продолжал Главный Мудрец, немного успокоившись, – почему вы стоите, взявшись за руки и прижавшись друг к другу?

– Потому что нам вместе не страшно, – сказала Таня. – Когда мы вместе, мы не боимся вас. Вместе всегда легче.

– И ты утверждаешь это? – насмешливо спросил Главный Мудрец, обращаясь к Серёже.

– Конечно, – ответил Серёжа.

– Первое преступление! – провозгласил Главный Мудрец. – Мудрецы! Эти дети утверждают, что на свете есть дружба. Так ли это, мудрецы?

Маленькие человечки сейчас же отрицательно закачали головами.

– Вы видите? – торжествующе взвизгнул Главный Мудрец. – Дружбы на свете нет! И за ваше первое преступление вы понесёте должное наказание.

– Отпустите нас, – сказала Таня. – Нас мама ждёт.

– Откуда ты знаешь, что твоя мама ждёт вас? – иронически улыбаясь, спросил второй мудрец.

– Потому что она любит нас, – сказала Таня, с удивлением глядя на мудрецов.

– И ты утверждаешь это? – взвизгнул Главный Мудрец, обращаясь к Серёже.

– Конечно, – ответил Серёжа.

– Второе преступление! – завизжал в восторге Главный Мудрец. – Мудрецы! Эти дети утверждают, что на свете есть любовь. Так ли это, мудрецы?

Маленькие человечки ещё сильнее закачали головами.

– Вы видите? – захихикал Главный Мудрец. – Любви на свете нет! И за своё легкомысленное утверждение вы понесёте должное наказание.

Таня взглянула на Серёжу. её немного удивляло, что Серёжа молчит и как-то странно смотрит на судей.

А Главный Мудрец ещё раз хихикнул и, снова обращаясь к Тане, сказал:

– Ну, что же ты ещё хочешь сказать в своё оправдание?

– Я не знаю, в чём мне оправдываться, – сказала Таня. – Я говорю всегда правду. Я говорю вам, что мама ждёт нас. Она ждёт нас в доме с серебряными окнами.

Наступило мгновенное молчание. Главный Мудрец, надувшись и покраснев, как индюк, силился что-то сказать, но не мог от негодования. Голова его болталась то вправо, то влево, как маятник, и у Тани даже зарябило в глазах от этого мельканья.

– Подсудимые дети! – наконец провизжал Главный Мудрец. – Милость фарфоровых мудрецов неистощима – мы даём вам право на одно отрицание. Вы имеете право раз в жизни воспользоваться им, но воспользуйтесь им умно. Мы требуем, чтобы вы сказали, что дома с серебряными окнами нет!..

– Он есть! – сказал Серёжа. – И мы в него войдём, хотя бы нам пришлось разбить руки об его двери.

– Довольно! – завизжал неожиданно Фарфоровый Принц. – Я не могу больше их слышать – они разобьют нас! Посадите их немедленно в крепость!

– Серёжа, я боюсь! – шепнула Таня, прижимаясь к брату.

– Не бойся, – сказал Серёжа громко. – Разве ты не видишь, что это только фарфоровые болванчики?