9. ДА ЗДРАВСТВУЕТ РЕВОЛЮЦИЯ!
Наступил рассвет. Солнце осветило лесную чащу, в которой грядущий день обещал быть не таким как прежде. Базар, аптека, банк, больница – всё опустело. Ни единого звука вокруг.
Сидя в своём кабинете, Кабан громко храпел. Его сладкий сон нарушил громкий шум за окном. Проснувшись, он произнёс громким недовольным голосом:
– Сержант!
Открылась дверь. В кабинет вбежал хряк небольшого роста. Он прижал копыта к обвисшим бокам, задрал пятачок и отчётливо произнёс:
– Да, товарищ судья!
– Кто нарушает порядок?
– Не могу знать.
– А на бойню отправиться желание имеешь?
– Никак нет – с дрожью в голосе ответил сержант, чувствуя, за задние лапы начинают трястись.
– Тогда узнать и доложить.
– Есть узнать и доложить.
В этот момент в кабинет врывается майор, брюхо которого полностью соответствовало его званию. Он немедля обратился к обладателю деревянного молоточка и чёрной мантии. Голос майора звучал обеспокоенно, а морда казалась напуганной:
– Товарищ Кабан, э-э-эм… СУДЬЯ! Крепостные восстали! По лесу бродит молва, что смуту нынче затеяли!
– Кто надоумил? – грозно спросил Кабан.
– Не могу знать, товарищ судья!
– А что ты вообще знаешь?
Не затягивая с ответом, воспитанный в православных традициях Майор громко хрюкнул, а затем ответил:
– Знаю, что пролетарии свободу почувствовали.
В приказном тоне Кабан произнёс:
– Собрать всех офицеров и разогнать демонстрантов! Быстро!
Тем временем свой очередной репортаж вели корреспонденты местного телевидения. Стоя перед камерой с микрофоном, говорил Шакал:
– Вы смотрите «Первый лесной». В эфире экстренный выпуск новостей. Сегодня утром перед зданием суда с акцией протеста собрались левые радикалы, выражающие недовольство деятельностью нынешних властей. Участники митинга требуют отставки правительства, роспуска парламента, проведения внеочередных выборов и отмену целого ряда законов, которые были приняты в последнее время настоящим созывом. Как вы видите, в лапах участников акции протеста находятся многочисленные плакаты с лозунгами и требованиями, которые выдвигают члены левого фронта. Судя по крикам и недовольным мордам участников акции, можно говорить о том, что они настроены серьёзно и намерены бороться до последнего. Сейчас мы попытаемся поговорить с некоторыми из них.
Шакал позвал за собой Гиену, держащую камеру, на которой сидела пиявка, регулярно протирающая салфеткой объектив. Они подошли к первому попавшемуся среди движущейся толпы. Им оказался Верблюд.
– Скажете пару слов для телезрителей? – сказал Шакал и протянул микрофон Верблюду.
– Мамой клянусь, этому свиному скоту место в загоне! – эмоционально высказался Верблюд.
Следующим интервью давал Гепард:
– Я пойду на всё. Готов целый год не охотиться за дичью, лишь бы только эти убогие подобия политиканов и полицейских освободили свои места для порядочных зверей.
– Мы им не безмозглое мясо. И у нас есть права – добавил Конь.
Дальше Шакал стал рассказывать зрителям о плакатах, торчащих над головами участников акции протеста. Впереди свисал самый большой плакат, который по краям держали Медведь и Жираф. На этом плакате был написан главный лозунг революции: «ДОЛОЙ ШАШЛЫК! ВЛАСТЬ НАРОДУ!» Мышонок нёс плакат, теряющийся где-то внизу. Надпись на нём гласила: «Мыши тоже звери! Да здравствует демографический рост!» На плакате в копытах Барана-фронтовика был написан небольшой стих:
«Шампура и угли для свиней,
Ну-ка кисельку подлей.
Кабану не место у судей,
Да будет воля, ЭХЕ-ХЕЙ…»
Заяц, не переставая, выпрыгивал из толпы с плакатом, на котором было написано: «Долой коррупционеров!» Пистон и Патрон продвигали плакат со словами «Скажем нет рэкету во власти!»
Перед зданием суда стали парковаться автомобили, прибывшие из полицейского участка. У входа выстроились несколько десятков офицеров, которые на нервной почве не переставали хрюкать, а их резиновые дубинки дрожали вместе с копытами.
Кабан подошёл к окну, подкатив садовую тачку со своим пузом. На нём всё также была надета мантия судьи. С тревогой внутри он наблюдал за происходящим.
– Стройся! – прозвучал громкий, но неуверенный приказ Свиньи с генеральскими погонами, чей живот почти касался земли. – Сомкнуть ряды!
Вдруг из толпы протестующих стали вылетать в сторону все плакаты. Впереди стоящие Пистон и Патрон опустились на все четыре лапы и несколько раз хлопнули пастями, создавая угрожающий вид. Откуда-то слева выступил вперёд Козёл, агрессивно направляя вперёд рога. Бизон принялся стучать копытом по земле и пускать пар из ноздрей. Медведь вытянулся во весь рост и громко зарычал, широко раздвинув челюсти. Лиса пристально смотрела на полицейский строй, приготовив свои зубы и сказала:
– Сейчас я им устрою. Меня уже три года не кололи от бешенства.
Ко всеобщему удивлению на сосновый ствол около тропы приземлился Дятел. Полируя перьями свой наточенный клюв, он громко крикнул:
– Ну что, кому тут по пятачку настучать?
Внезапно посреди всего этого гнева послышался громкий писклявый клич Мышонка, в котором было не меньше решимости.
Тут вдруг выпрямился Волк. Его шерсть на загривке взъерошилась. Оскалив зубы, он во всю мощь крикнул:
– ЗА ЛЕС! ЗА СВОБОДУ! ВПЕРЁ-О-О-О-ОД!!!
Будто обезумевшие, на всех порах революционеры понеслись на полицейский строй.
Дрожь в телах свиней становилась всё сильнее. Чем ближе подбегали демонстранты, тем больше страх завладевал их рассудком. Вскоре ещё до столкновения все свиньи до последней развернулись задом к разъярённой толпе, а их закрученные хвосты тряслись, словно колокольчики.
10. МОРАЛЬ СЕЙ СКАЗКИ ТАКОВА…
Они привязали своих скакунов к деревьям, а сами отдыхали, расположившись под старым дубом. Они смотрели вдаль, где маячили фигуры самых разных животных в своём богатом разнообразии и изобилии, как вдруг один сказал:
– Эх, Петька! Вот жизнь у этого зверья. Шашкой размахивать не надо и воевать ни с кем не приходится.
– И не говори, Василий Иванович.