За пределами игр и сценариев

6. Процедуры, ритуалы и времяпрепровождения^[16]

Трансакции обычно следуют сериями. Последние носят неслучайный характер: они запрограммированны. В качестве источников программирования выступают Родитель, Взрослый или Ребенок, или, более общо, социум, мир объективных фактов или наши индивидуальные черты (идиосинкразии). В большинстве случаев Ребенок находится под прикрытием Взрослого или Родителя, пока те не закончат «зондирование» социальной ситуации. Поэтому программирование Ребенка обычно задействуется тогда, когда проверка партнера по общению завершена.

Простейшими формами социальной активности являются процедуры и ритуалы. Некоторые из них носят универсальный характер, другие – локальный, но все они подлежат обязательному усвоению. Под процедурой мы понимаем серию простых дополнительных трансакций, осуществляемых Взрослым, которые направлены на взаимодействие с реальностью^[17].

Ритуал – это шаблонная серия простых дополнительных трансакций, которые запрограммированы обществом. Второстепенные детали неформального ритуала, например такого, как приветствие и прощание, в значительной степени определяются местными традициями, но основа этих ритуалов всегда одна и та же. Формальный же ритуал, вроде римско-католической мессы, оставляет куда меньше возможностей для выбора. Форма ритуала Родителя задается традицией; более свежие «родительские» веяния могут иметь похожий, но менее стойкий эффект. Некоторые ритуалы, представляющие большой исторический и антропологический интерес, имеют две фазы развития: 1) трансакции осуществляются под жестким контролем Родителя; 2) Родитель позволяет Ребенку более или менее свободно проявлять себя в ходе трансакций, что в результате приводит к оргии.

Изначально многие формальные ритуалы были контаминированными, но все же достаточно действенными процедурами. Однако с течением времени и под влиянием обстоятельств они утратили свою процедурную значимость, оставаясь полезными в качестве актов веры. Трансактный анализ рассматривает их как попытки искупить вину или получить вознаграждение, которые находятся в соответствии с традиционными требованиями Родителя. Такие ритуалы предлагают безопасный, умиротворяющий (отвращающий беду) и часто приятный способ времяпрепровождения.

Но в качестве введения в анализ игр будет полезней разобрать неформальные ритуалы. Наиболее показательный пример – американский ритуал приветствия.

1А.: Привет! (Доброе утро.)

1Б.: Привет! (Доброе утро.)

2А.: Хорошая погода, правда? (Как у вас дела?)

2Б.: Да. Но, кажется, дело идет к дождю. (Неплохо. А у вас?)

3А.: Ну что ж, удачи. (Все в порядке.)

3Б.: Еще увидимся.

4А.: До свидания.

4Б.: До свидания.

Ясно, что в данном случае не стоит цель сообщить какую-то информацию. Эти фразы, наоборот, пресекают любой обмен информацией. Возможно, мистер А. готов часами рассказывать о себе мистеру Б., с которым он лишь едва знаком, но последний не собирается выслушивать словесные излияния своего знакомого. Наиболее адекватным названием для данной серии трансакций будет ритуал из восьми поглаживаний. Если бы А. и Б. куда-то торопились, они могли бы вообще ограничиться двумя поглаживаниями типа «“Привет!” – “Привет!”». Если бы они были восточными монархами, их приветствие состояло бы из пары сотен поглаживаний; только затем они приступили бы к делу. Между тем, употребляя жаргон трансактного анализа, А. и Б. на какое-то время «уберегли свой спинной мозг от сморщивания». Так что все должны быть довольны.

В основе описанного ритуала лежит точный интуитивный подсчет, произведенный обоими его участниками. На данном этапе своего знакомства они рассчитали, что каждый из них должен «отвешивать» другому ровно четыре поглаживания за встречу, причем не чаще чем один раз в день. Если через полчаса они вновь случайно повстречаются и у мистера Б. не будет никаких дел к мистеру А., он просто пройдет мимо, слегка кивнет ему головой или, самое большее, небрежно бросит ему: «Привет!» Эти подсчеты производятся не только для коротких промежутков времени, но и для долгих, длиной в несколько месяцев. Давайте сейчас представим себе мистера В. и мистера Г., которые видятся в среднем раз в день и дают друг другу при встрече по одному поглаживанию («“Привет!” – “Привет!”») и идут по своим делам. Мистер В. на месяц уезжает в отпуск. На следующий день после выхода на работу он, как обычно, встречает мистера Г. Если в этой ситуации мистер Г. ограничится, как и всегда, одним поглаживанием, мистер В. обидится и его «спинной мозг слегка сморщится». Произведя необходимые расчеты, мистер В. и мистер Г. жалуют друг другу порядка тридцати поглаживаний. Они могут быть ужаты до нескольких трансакций, обладающих наибольшей выразительностью. Речь мистера Г. будет выглядеть примерно так (каждый пункт по шкале интенсивности, или выгоды, соответствует одному поглаживанию):

1Г.: Привет! (1 пункт)

2Г.: Давно не виделись. (2 пункта)

3Г.: О, в самом деле? И куда вы ездили? (5 пунктов)

4Г.: Надо же, как интересно!.. Наверное, прекрасно отдохнули? (7 пунктов)

5Г.: Вы хорошо выглядите. (4 пункта) Отдыхали всей семьей? (4 пункта)

6Г.: Рад был снова вас увидеть. (4 пункта)

7Г.: До свидания. (1 пункт)

Итого, мистер Г. набрал 28 пунктов. Им обоим известно, что на следующий день ему будут возвращены недополученные сегодня поглаживания и статус-кво восстановится. В общем, никто не останется внакладе. А через два дня мистер В. и мистер Г. вернутся к прежнему ритуалу из двух поглаживаний. Но теперь они «знают друг друга лучше», то есть, например, каждый знает, что другой заслуживает доверия, а это может пригодиться, если они встретятся на какой-нибудь вечеринке.

Стоит разобрать и обратную ситуацию. Мистер Д. и мистер Е. установили ритуал типа «“Привет!” – “Привет!”». Но в один прекрасный день мистер Д. вместо того, чтобы, поздоровавшись, пройти мимо, вдруг остановится и спросит: «Как у вас дела?» Разговор продолжится следующим образом:

1Д.: Привет!

1E.: Привет!

2Д.: Как дела?

2Е. (недоумевая): Хорошо. А у вас?

3Д.: Все отлично. Хорошая погода, правда?

3Е. (озабоченно): Да. Но, кажется, дело идет к дождю.

4Д.: Рад был снова вас увидеть.

4Е.: Я тоже. Прошу прощения, я должен успеть в библиотеку до того, как она закроется. До свидания.

5Д.: Всего хорошего.

Мистер Е. спешит продолжить свой путь. В голове у него рождаются такие вопросы: «Что это с ним вдруг случилось? Он что, устроился на работу страховым агентом?» В терминах трансактного анализа это звучит так: «Он должен мне всего-навсего одно поглаживание. Почему он дал мне целых пять?»

А вот еще более простой пример, который показывает деловую трансактную природу подобных ритуалов. Мистер К. приветствует мистера М., а тот без единого слова проходит мимо. Реакцией мистера К. будет: «Что это с ним?» или «Я дал ему поглаживание, а он мне в ответ – ничего». Если мистер М. станет вести себя так со всеми, о нем поползут разные слухи.

В пограничных случаях бывает нелегко провести четкое различие между процедурой и ритуалом. Профанам свойственно именовать процедуры ритуалами, тогда как на самом деле за каждой трансакцией может стоять реальный живой опыт, но неспециалист не способен понять этого из-за отсутствия знаний. Профессионалы же, в свою очередь, часто рационализируют элементы, носящие ритуалистский характер, от которых их процедуры до конца не свободны. Они ставят профанов на место, указывая на отсутствие у тех необходимого опыта. И одним из способов борьбы профессионалов-традиционалистов с введением новых, вполне адекватных процедур будет высмеивание их как ритуалов. Поэтому жизнь новаторов, таких как Семмельвейс, никогда не была легкой.

Ритуалы, как и процедуры, стереотипны – это их общая и главная черта. На основе первой трансакции можно предсказать весь ход беседы, которая будет протекать в соответствии с установленными правилами. Для опытного наблюдателя итог такой беседы очевиден. Он ошибется только в том случае, если в процессе разговора произойдет нечто непредвиденное. Разница между ними заключается в природе предзаданности: процедуры программируются Взрослым, а ритуалы – Родителем.

Люди, которым не нравится участвовать в ритуалах или которые с ними просто не знакомы, предпочитают заменять их процедурами. Таких, к примеру, можно найти среди тех, кто помогает хозяйке вечеринки готовить или разносить еду и напитки гостям.

Времяпрепровождения могут иметь место в различных по сложности социальных ситуациях; различаются они и по критерию времени. Следовательно, сложность времяпрепровождений варьируется. Однако если мы используем в качестве единицы социального взаимодействия трансакцию, то можем выделить из всей ситуации небольшой фрагмент, который назовем простым времяпрепровождением. Определим его как последовательность полуритуальных, простых, дополнительных трансакций, которые имеют одно и то же предметное поле и чьей главной целью является структурирование времени. Начало и конец интервала зачастую обозначены процедурами или ритуалами. Подобные трансакции запрограммированы таким образом, чтобы на протяжении интервала каждая из сторон получила максимальную пользу. Чем лучше индивиду удастся к ним приспособиться, тем большую выгоду он из них извлечет.

Времяпрепровождения характерны для вечеринок и для ситуаций, когда вы ждете начала официального мероприятия и вам нечем себя занять. Периоды ожидания мероприятия имеют ту же структуру, что и вечеринки. Времяпрепровождения могут принимать форму легкой беседы или становиться более серьезными, когда участники разговора говорят аргументированно. Большая коктейльная вечеринка часто играет роль своеобразной галереи, в которой выставлены на всеобщее обозрение самые разнообразные виды времяпрепровождений. В одном углу комнаты несколько человек играют в «Родительский комитет», другой угол служит площадкой для игры в «Психиатрию», в третьем собравшиеся играют в «А были ли вы…?» или во «Что произошло…?», в четвертом – в «General Motors», и наконец, буфет зарезервирован для женщин, увлеченных игрой в «Кухню» или «Гардероб». Ход этой вечеринки может быть аналогичным ходу десятка других, устроенных в то же самое время и в том же самом квартале, разве что имена участников будут слегка отличаться. На вечеринках, проходящих в квартале по соседству, где живут люди из другой социальной прослойки, выбор времяпрепровождений будет несколько иным.

Времяпрепровождения можно классифицировать по различным признакам. Внешние признаки будут социологическими (пол, возраст, семейное положение, доход, культурные и расовые особенности). «General Motors» (обсуждение автомобилей) и «Кто победил?» (спорт) – типичный «Мужской разговор». «Бакалейная», «Кухня» или «Гардероб» – «Женский разговор». «Как мне удалось заработать доллар» – вид времяпрепровождения подростков, тогда как взрослые отдают предпочтение «Бухгалтерскому балансу». Перечислим еще несколько видов времяпрепровождений из той же серии, которые являются разновидностями «Светского разговора»: «Как сделать…?» (ту или иную вещь) – об этом часто разговаривают во время коротких авиаперелетов; «Сколько…?» (это стоит) – излюбленная тема для бесед в барах для нижнего среднего класса; «А были ли вы…?» (в месте, с которым у вопрошающего связаны особые воспоминания) – в это играют «умудренные опытом» представители среднего класса, например продавцы; «А вы знаете…?» (то-то и то-то) – для одиноких; «Что случилось…?» (со старым добрым Джо) – об этом часто заводят речь те, кто ведет успешный бизнес или, наоборот, потерпел крах; «На следующее утро…» (было такое похмелье) и «Мартини» (я знаю способ получше) – типичны для определенного типа амбициозных молодых людей.

Структурно-трансактная классификация носит более личный характер. Например, в «Родительский комитет» можно играть на трех уровнях. На уровне Ребенок – Ребенок он примет форму «Как ты справляешься со своими упрямыми родителями?». На уровне Взрослый – Взрослый эта игра сохраняет свое оригинальное название; она пользуется популярностью среди молодых мам, прочитавших много книжек по уходу за детьми. Люди постарше предпочитают играть в «Малолетних преступников», представляющих собой Родительскую, весьма догматичную форму данного времяпрепровождения. Некоторые семейные пары любят играть в «Дорогой, скажи им», где жена занимает позицию Родителя, а ее супруг оказывается в роли не по годам развитого ребенка. «Мам, смотри, только руками не трогай» – похожее времяпрепровождение на уровне Ребенок – Родитель, которое подходит для людей любого возраста. Иногда его переделывают в «Парни, вы только посмотрите!».

Помимо структурирования времени и обеспечения участников общения необходимым числом поглаживаний, времяпрепровождения также представляют собой процесс социального отбора. В ходе разговора Ребенок каждого из присутствующих внимательно оценивает потенциальные возможности своих партнеров по времяпрепровождению. По окончании вечеринки каждый приглашенный составит список игроков, которых он хотел бы увидеть снова. Те, кто не войдет в список, не будут представлять для него какой-либо ценности, пусть даже они показали себя приятными и умными собеседниками. Выбор обычно падает на тех, кто кажется наиболее подходящей кандидатурой для таких сложных отношений, как, например, игры. Система отбора, проработанная до мельчайших деталей, является в основном неосознаваемой и лежит в области интуиции.

В особых случаях Взрослый в процессе отбора берет инициативу на себя. Это прекрасно видно на примере продавца страховых полисов, который скрупулезно осваивает правила игры во времяпрепровождения. Взрослый пытается обнаружить потенциальных покупателей, и если ему это удается, то на следующей вечеринке продавец старается познакомиться с ними поближе. В данном случае не имеет значения, являются ли они подходящими кандидатурами для его любимых игр. Важно лишь то, сколько денег они готовы ему заплатить. То есть в процессе отбора на первый план выходят в общем-то второстепенные факторы.

Еще одна черта времяпрепровождений – их исключительность. Например, «Мужской разговор» и «Женский разговор» никогда не смешиваются. Те, кто играет в «А были ли вы…?», не обрадуются, если какой-нибудь незваный гость попросит их поиграть в «Сколько…?» (стоит авокадо) или в «На следующее утро…».

Времяпрепровождения позволяют нам заводить новые знакомства, которые могут перерасти в дружбу. Компания подруг, которые каждое утро за чашечкой кофе играют в «Мой муж – негодяй», окажет весьма холодный прием новой соседке, которая захочет переключить их на игру «Я на солнышке лежу». Если они любят обсуждать, какие же их мужья все-таки подлецы, то появление новенькой, которая будет расхваливать своего супруга, внесет смятение в их ряды. Они наверняка постараются быстрее от нее отделаться. Если на коктейльной вечеринке кто-то хочет перейти из одного угла в другой, он должен либо присоединиться к тому времяпрепровождению, которое там в ходу, либо попытаться незаметно перенаправить ход беседы в другое русло. Хозяйка, поднаторевшая в организации вечеринок, знает, какая программа будет оптимальной в данной ситуации: «Мы просто играем в “Родительский комитет”. Что вы об этом думаете?» Или: «Девочки, идите сюда. Вам еще не надоело играть в “Гардероб”? Знакомьтесь, это мистер Н., писатель/политик/хирург. Я уверена, он с удовольствием поиграл бы в “Мам, смотри, только руками не трогай”. Не правда ли, мистер Н.?»

Времяпрепровождения приносят такие выгоды, как подтверждение роли и упрочение позиции. Роль похожа на то, что Юнг называл персоной, хотя она менее меркантильна, нежели последняя, и глубже укоренена в фантазиях индивида. Так, в проективном «Родительском комитете» один игрок может взять на себя роль строгого родителя, другой будет образцовым родителем, третий – снисходительным, а четвертый – стремящимся помочь. Все четверо находятся в эго-состоянии Родителя, но проявляют себя по-разному. Если чья-то роль не вызовет возражений, или если возражения сделают ее еще более убедительной, или же, в конце концов, если индивид удостоится за нее поглаживаний, то она таким образом получит подтверждение.

Подтверждение роли способствует упрочению позиции индивида, что составляет экзистенциальную выгоду, извлекаемую из времяпрепровождений. Позиция – это простое предикативное утверждение, которое оказывает влияние на все трансакции индивида; она также определяет его судьбу и – нередко – судьбу его потомков. Позиция может быть более или менее категоричной. Вот типичные позиции, которые могут занимать игроки в «Родительский комитет»: «Все дети плохие!», «Все остальные дети плохие!», «Все дети печальные», «Все дети подвергаются плохому обращению». Эти позиции присущи строгому, образцовому, снисходительному и стремящемуся помочь Родителям соответственно. Позиция определяется в первую очередь по отношению индивида к той или иной вещи, которое следует из данной позиции. Такое отношение лежит в основе трансакций, составляющих роль индивида.

Как ни странно, индивид занимает определенную позицию очень рано – в возрасте одного-двух лет. На протяжении следующих пяти-шести лет его позиция закрепляется. Понятно, что в таком возрасте ребенок еще не обладает достаточным опытом для того, чтобы самостоятельно выносить подобные суждения. Позиция индивида красноречиво свидетельствует о том, какое у него было детство. Если не произойдет ничего неординарного, остаток жизни он проведет, пытаясь упрочить свою позицию и обучаясь правильному поведению в ситуациях, которые представляют для него угрозу. Человек будет либо избегать попадания в такие ситуации, либо попытается нейтрализовать их опасные элементы, либо научится ими манипулировать, чтобы превратить из угрозы в подтверждение его взглядов. Одна из причин, по которым времяпрепровождения столь шаблонны, заключается в стереотипности их целей. Но польза, которую они приносят, объясняет, почему люди так охотно в них играют. Если позиция партнеров по времяпрепровождению интересна и конструктивна, то игра доставит участникам немало удовольствия.

Времяпрепровождение не всегда легко отличить от деятельности, тем более что возможны разного рода комбинации. Многие банальные времяпрепровождения, например «General Motors», состоят из того, что психологи называют обменом предложениями с несколькими возможными концовками.

А.: Мне нравится «Ford»/«Chevrolet»/«Plymoutri» больше, чем «Ford»/«Chevrolet»/«Plymouth», потому что…

Б.: О, понятно. А я бы скорее купил «Ford»/«Chevrolet»/ «Plymouth», чем «Ford»/«Chevrolet»/«Plymouth», потому что…

Также очевидно, что подобные стереотипные высказывания могут содержать в том числе и полезную информацию.

Упомянем еще несколько распространенных времяпрепровождений. «Я тоже» часто является разновидностью «Разве это не ужасно?». «Почему бы тебе не…» (тоже не сделать что-нибудь по дому) – любимое занятие домохозяек, которых не привлекает идеал эмансипированной женщины. «Тогда мы…» – времяпрепровождение на уровне Ребенок – Ребенок. «Давай-ка поищем…» (чем заняться) – удел малолетних преступников или хобби взрослых, которые любят делать всякие пакости.

7. Игры^[18]

Игра – это непрерывная цепь дополнительных скрытых трансакций, цель которых – достижение определенного, заранее предсказуемого результата. Если говорить более описательно, игра представляет собой серию трансакций, обычно повторяющихся, которые, несмотря на свою внешнюю рациональность, имеют скрытую мотивацию. Другими словами, это последовательность ходов, содержащая уловку. Игры можно отличить от процедур, ритуалов и времяпрепровождений по двум основным признакам: 1) они носят скрытый характер; 2) они ведут к расплате. Процедуры бывают успешными, ритуалы эффективными, а времяпрепровождения – полезными, но все они по определению не содержат подлога. Они могут приводить к спорам, но не к конфликтам; их итог иногда бывает сенсационным, но никогда – драматичным. Каждая же игра в основе своей бесчестна, а ее финал зачастую является драматичным, а не просто захватывающим.

Остается только провести различие между игрой и еще одним типом социальной деятельности, который мы оставили без внимания. Операция – это простая трансакция или цепочка трансакций, которые осуществляются с определенной и ясно выраженной целью. Если кто-то открыто просит об утешении и получает его, это называется операцией. Если же кто-то, получив утешение, о котором он просил, обращает его против своего утешителя, то это уже игра. На первый взгляд игра кажется серией операций, но после наступления расплаты становится ясно, что «операции» на самом деле были маневрами, а честная просьба – всего лишь ходом в игре.

Например, в игре «Страховка» слова, которые агент произносит во время беседы, будут лишь прикрытием. Его настоящая цель – отыскать потенциального клиента и довести его до «кондиции». Если агент является опытным игроком, то, скорее всего, клиенту не удастся вырваться из его цепких лап. То же самое касается игры «Недвижимость», «Пижамной игры»^[19] и им подобных. Продавец, попавший на вечеринку и присоединившийся к одной из групп, например к той, члены которой играют в «Бухгалтерский баланс», может незаметно для окружающих провести ряд умелых маневров. Их цель ясна – выудить из партнеров по общению ту информацию, которая окажется полезной в его профессиональной деятельности. Существуют десятки журналов, посвященных совершенствованию бизнес-тактики. В них новичок найдет немало сведений о нашумевших играх и выдающихся игроках (дельцах, которые заключают на редкость выгодные сделки). Но с точки зрения трансактного анализа такие издания ничем не отличаются от «Sport Illustrated», «Chess World» и других журналов спортивной тематики.

Если говорить об угловых трансакциях, то ярким примером игр, задуманных с целью извлечения максимальной прибыли, в которых все продумано до мелочей и которые проходят под строгим контролем Взрослого, являются «лохотроны», расцвет которых пришелся в Америке на начало XX века. Они служат прекрасным образчиком тщательного планирования и психологической виртуозности.

Но нас интересует анализ игр, в которых бессознательно участвуют совершенно невинные люди, которые, сами того не сознавая или сознавая не в полной мере, вовлечены в двойные трансакции. Такие игры вносят наиболее значимый вклад в общественную жизнь представителей всех народов и культур. Игры обладают динамичным характером, что отличает их от статичных отношений, которые возникают тогда, когда мы занимаем ту или иную позицию.

Использование термина «игра» никого не должно вводить в заблуждение. Как было сказано во введении, он не всегда означает веселье и даже удовольствие. Многие продавцы не считают свою работу веселой, как показал это в своей пьесе «Смерть торговца» Артур Миллер. Игра может быть крайне серьезной. Сегодня с большой серьезностью относятся к игре в футбол. Но такие трансактные игры, как «Алкоголик» или «Рапо» третьей степени, еще меньше напоминают простое развлечение.

То же самое относится и к термину «играть». Думаю, те, кто играл в покер или занимался игрой на бирже, поймут, что я имею в виду. Антропологи хорошо представляют себе всю серьезность слов «играть» и «игра» и знают, к каким последствиям они могут привести. Самой сложной из когда-либо существовавших на земле была игра придворного в «Пармской обители» Стендаля. Стоит ли упоминать, что она оказалась фатально серьезной? Ну и, конечно, самой жестокой из всех игр является «Война».

ТИПИЧНАЯ ИГРА

Среди супругов наибольшей популярностью пользуется игра под названием «Если бы не ты…». Именно на ее примере мы покажем, какими свойствами обладает игра в принципе.

Миссис Уайт пожаловалась, что ее муж накладывает жесткие ограничения на ее социальную жизнь и у нее до сих пор не было возможности записаться на танцы. Благодаря изменениям, которые внесло в ее жизнь посещение психиатра, супруг миссис Уайт стал менее уверенным в себе и более снисходительным по отношению к жене. Она получила возможность расширить круг своих интересов. Миссис Уайт записалась на уроки танцев, но вскоре обнаружила, что испытывает патологический страх перед танцплощадками, и оставила эту затею.

Она попыталась воплотить в жизнь еще несколько своих заветных желаний, но снова потерпела неудачу. Все это пролило свет на некоторые аспекты того, как устроен ее брак. Из множества кандидатур в мужья миссис Уайт выбрала того, кто навязывал ей свое мнение. В результате она получила право жаловаться, что «если бы не он», ее жизнь не была бы такой однообразной. Некоторые из подруг миссис Уайт тоже имели властных мужей, и по утрам за чашкой кофе они проводили много приятных минут, играя в «Если бы не он…».

Но, как выяснилось, мистер Уайт, запрещая своей жене ходить на танцы и заниматься некоторыми другими вещами, оказывал ей неоценимую услугу. Тем самым он берег миссис Уайт не просто от фобий, но даже от самого сознания того, что у нее есть какие-то фобии. Это одна из причин, по которым ее Ребенок сделал в свое время выбор в пользу мистера Уайта.

Однако тут было кое-что еще. Запреты мужа и жалобы миссис Уайт вели к ссорам, а от этого страдала и их половая жизнь. Испытывая чувство вины, он постоянно делал ей подарки, которых в противном случае она бы не увидела. Когда же он стал более снисходительным по отношению к ней, число подарков сразу уменьшилось и они перестали быть такими дорогими, как раньше. У мистера и миссис Уайт не было почти ничего общего, за исключением дома, в котором они жили, и детей, которых они воспитывали. Поэтому ссоры играли важную роль в их семейной жизни – ведь когда они не ссорились, им не о чем было разговаривать. В любом случае замужество доказало миссис Уайт справедливость одной «истины», которая всегда была у нее на слуху: все мужчины – деспоты и подлецы. Как оказалось, такое отношение связано с фантазиями о сексуальном насилии, которые беспокоили ее в детстве.

Существует несколько возможностей теоретического осмысления этой игры. Ясно, что она является частью обширного смыслового поля социальной динамики. В качестве основополагающего выступает тот факт, что, заключив брак, мистер и миссис Уайт получили возможность общаться друг с другом, то есть вступать в социальный контакт. Вследствие того что они пользуются такой возможностью, их союз может быть назван социальной группой. В противовес им союз людей, едущих в одном вагоне метро и, соответственно, находящихся в непосредственной близости друг от друга, не достоин такого названия, поскольку пассажиры редко пользуются возможностью вступить в социальный контакт. Влияние, которое муж и жена оказывают друг на друга, составляет социальное действие. Изучением такого социального действия занимаются различные дисциплины, причем каждая со своих позиций. Так как нас больше всего интересуют психодинамика и история личности людей, случаи которых мы будем рассматривать, наш подход находится в русле социальной психиатрии. Следовательно, в нашем анализе игр будет содержаться скрытая или явная оценка их «нормальности». Данный подход отличается от менее пристрастного и более объективного рассмотрения явлений, которое имеет место в социологии или социальной психологии. Психиатрия оставляет за собой право сказать: «Одну минуту!», тогда как другие дисциплины его лишены. Трансактный анализ – это ответвление социальной психиатрии, а анализ игр – один из его аспектов.

Практический анализ игр работает с конкретными случаями, которые возникли под влиянием определенных обстоятельств. Теоретический анализ игр занимается поиском их общих черт, что позволит узнать их независимо от текущего вербального содержания и культурных различий. Например, теоретический анализ игры «Если бы не ты…» должен указывать ее характеристики таким образом, чтобы жители деревушки в Новой Гвинее поняли, что это за игра, так же легко, как и жильцы фешенебельной квартиры на крыше одного из небоскребов Манхэттена. Причем не должно иметь значения, что послужило поводом к началу очередного игрового эпизода: оплошность за свадебным столом или нехватка денег на покупку удочки в подарок внукам. Также не важно, насколько прямолинейно или скрытно поведение каждого из супругов, что зависит от степени доверительности их отношений. Исследованием того, какие игры получили в данном обществе наибольшее распространение, занимаются социология и антропология. Анализ игр, являющийся частью социальной психиатрии, заинтересован лишь в описании конкретных игр; в данном случае не имеет значения, как часто они могут повторяться. Разницу между указанными подходами понять несложно; она аналогична различию между здравоохранением и лечением внутренних болезней: первое занимается изучением распространенности малярии, тогда как второе занято только конкретными случаями заболевания, будь то в Новой Гвинее или на Манхэттене.

Приведенная ниже схема является самым подходящим на данный момент алгоритмом для теоретического осмысления игр. Несомненно, по мере накопления знаний она будет совершенствоваться. Исследователю прежде всего нужно установить, что определенная последовательность маневров соответствует критериям игры. Затем необходимо собрать как можно больше образцов данной игры и выделить их наиболее значимые черты. В результате у него окажется несколько самых важных характеристик исследуемой игры. После чего ученый подбирает для них такие, названия, которые будут нести максимальную смысловую нагрузку и наиболее адекватно отражать суть данного процесса. Анализ проводится с точки зрения Зачинщика, в данном случае это миссис Уайт.

Тезис. Это общее описание игры, включающее непрерывную цепочку событий (социальный уровень) и информацию об их психологической подоснове, развитии и значении (психологический уровень). В случае с игрой «Если бы не ты…» (для краткости используем аббревиатуру ЕНТ), супружеский тип, мы будем опираться на описание, данное на предыдущих страницах.

Антитезис. Утверждение о том, что определенная последовательность событий составляет игру, будет носить гипотетический характер до тех пор, пока это не подтвердится экзистенциально, что возможно лишь после того, как один из участников откажется от игры или нейтрализует уловку. После таких действий Зачинщик постарается приложить максимум усилий, чтобы игра возобновилась. Но если его бывший партнер окажется непреклонен и не захочет приниматься за старое либо если уловка надолго потеряет спою силу, Зачинщик впадет в состояние безысходности, которое, несмотря на свое сходство с депрессией, отличается от нее по нескольким важным пунктам. Оно более острое, а также содержит элементы фрустрации и замешательства. Сбитый с толку человек может подолгу лить слезы. В случае успешной терапевтической ситуации на смену рыданиям вскоре приходит смех: Взрослый осознает, что он снова принимается за старое. Ведь безысходность – дело рук Взрослого, тогда как Ребенок – «инициатор» депрессивных состояний. Оптимизм, воодушевление и интерес к жизни являются противоположностями безысходности. Этим объясняется тот факт, что анализ игр приносит удовольствие пациентам. В случае с ЕНТ в качестве антитезиса выступает попустительство. До тех пор, пока мистер Уайт не снимет свои запреты, игра будет продолжаться. Но если вместо того, чтобы приказать: «Не смей этого делать!», он скажет: «Делай, что хочешь», то страхи, раньше сидевшие в подсознании, выйдут наружу и жена больше не сможет им манипулировать. Что, собственно, и произошло.