Глава 24
Декарт медленно сокращал дистанцию между нашими губами, а я затаила дыхание, вконец разволновавшись.
Сильные руки мужчины крепко сжимали мое тело, укутанное в одеяло, так что я не могла пошевелиться. Когда до полноценного поцелуя остался один миллиметр, Декарт притормозил, словно проверяя мою реакцию. Не подозревая о такой проверке, я закрыла глаза и непроизвольно потянулась за порцией ласк от моего Хозяина.
Мужчина улыбнулся, а в следующую секунду овладел моими губами. И хоть нежные речи Декарта растопили мое сердце и заставили меня полностью доверять его рукам. Но он воспользовался моей податливостью и буквально сцапал меня.
Я судорожно вдохнула и попробовала высвободиться из одеяла, но Декарт крепко сжимал меня в объятьях и все настойчивее терзал мои губы.
Я не была особо опытна в поцелуях, но, даже если бы и была, то мой опыт бы не имел значения. Декарт так распоряжался моими губами, словно и не ждал ответа на свой поцелуй. Он хотел именно владеть мной. И сейчас я как никогда почувствовала свое неравноправие.
Мне вновь стало страшно, но как-то пленительно страшно. Настолько пленительно, что я почувствовала, как налилась моя грудь.
Тем временем мужчина взял со стола пульт и нажал куда-то по направлении к окну. В тот же момент плотные светонепроницаемой жалюзи бесшумно опустились на окна, погрузив комнату во мрак.
Декарт просунул пальцы под мой ошейник и натянул его на мне. Мягкая кожа впилась мне в шею, но не затрудняла дыхание.
Декарт оторвался от моих губ, и я почувствовала, что они у меня распухли.
– Не бойся, – прошептал мне в губы мужчина, освобождая меня из одеяла. – Почувствуй в себе кошечку. Самочку. Желанную. Покорную. Верную. Не ограничивай себя. Позволь себе изнывать от желания ко мне, а своему телу истекать от готовности и нетерпения. Отдайся своим инстинктам и своему Хозяину.
Я закусила губу, заворожённая голосом Декарта и блеском его хищных глаз в темноте.
Возбуждение становилось невыносимым, и я сама высвободилась из одеяла.
– Встань на четвереньки, – приказал он, уложив меня на кровать. – Поближе к изголовью.
Я перевернулась и сделал так, как он сказал.
– Ещё ближе, – приказал Декарт и подтолкнул меня под ягодицы.
Я придвинулась ближе.
– Опусти лицо вниз, чтобы шея была прямой и длинной.
Я вновь подчинилась, чувствуя дрожь в руках и ногах.
Тогда Декарт склонился надо мной, собрал мои волосы и вдел их в широкое кольцо у изголовья.
Я не шелохнулась, хотя страх с каждой секундой все нарастал.
Мужчина несколько раз обмотал мои волосы по кольцу, затем снял со своих волос резинку и сцепил ею мои. А после снял с меня ободок, упавший мне на глаза.
– Будь собой, – низким голос произнес Декарт, прохаживаясь рукой по моим обнаженным ягодицам. – Делай и показывай только то, что чувствуешь. Ты полностью зависишь от меня, но ты и полностью свободна. Я ни в чем тебя не ограничил. Быть моей сабочкой – и есть самая большая свобода для тебя.
В этот момент, мужчина без предупреждения вошёл в мое лоно пальцами, и я дернулась. Вместе с этим я натянула себе этим волосы и корни приятно заныли от сладостной тянущей боли.
– Не хочу подготавливать тебя, – рыкнул он и до боли смял мои бедра.
Затем надавил мне на плечи, заставляя меня опуститься на локти. А в следующий момент он вошёл в меня плотью одним толчком.
Я зажмурилась и зашипела, стараясь привыкнуть к заполняющему меня ощущению. Но Декарт не стал ждать. Мужчина начал двигаться во мне, с каждым толчком притягивая меня к себе за бедра, отчего мои волосы натягивались и это заставляло меня просто дуреть от удовольствия.
Декарт двигался плавно, но с каждым толчком все неистовее овладевал мной, клеймил собой и лишал здравого рассудка.
Корни волос тянуло так приятно, что я едва могла открыть глаза, но пелена удовольствия так застила мне их, что я все равно ничего не различала в темноте.
Я заскулила в момент, когда Декарт был особенно груб, и сильнее склонила голову. Тогда мужчина склонился надо мной и сжал зубами мою шею.
Мурашки пронеслись по моим плечам вверх, по шее и закрылись в волосах, поднимая корни.
Я снова что-то проскулила и сжалась, не в силах вытерпеть это удовольствие.
Декарт сводит меня с ума.
Невыносимо!
Мужчина продолжал вбиваться в меня, держа зубами мою шею, а я чувствовала себя загнанной ланью в зубах матёрого тигра. Не вдохнуть, не пошевелиться, не освободиться. Но мне и не хотелось спастись. Мне хотелось стать полноценным обедом для моего Хозяина.
Тяжело дыша, я зашлась в стонах, не в силах больше держаться на ногах. И в этот момент обжигающая эйфория свела судорогой низ живота. Я замерла, потерявшись в пространстве, пока поток удовольствия обдавал меня горячей волной от живота до макушки.
Декарт тоже замер во мне, опалив шею горячим дыханием, а затем сменил укус на поцелуй.
Не в силах больше держаться на руках, я обмякла, ожидая, что сейчас повисну на этом самом кольце. Но Декарт бережно обхватил меня поперек груди, а затем принялся высвобождать меня.
Я же блаженно закрыла глаза и полностью расслабилась в руках моего Хозяина. Какое это приятное чувство: быть в руках этого мужчины и полностью зависеть от него!
Глава 25
Декарт чувственно гладил мне грудь и живот, пока я пыталась прогнать сонливость. Это помогло. Потому что как минимум я боялась еще одной сессии или близости с моим Хозяином. Конечно, Декарт и вправду позаботился о том, чтобы мне был хорошо… невыносимо хорошо, но все же впечатлений на сегодня мне явно достаточно.
Когда я устало открыла веки и взглянула в блестящие желтых глаза мужчины, он тут же сгреб меня с кровати и отнес в душ.
– Приведи себя в порядок, – мягко, но властно приказал он. – Ты должна одеться в то же самое, только в этот раз можешь надеть трусики. Я приму душ у себя и займусь ужином. Ужасно хочется есть.
Я согласно кивнула и вздохнула с облегчением, когда осталась одна.
Расслабив измученные мышцы под очень горячим душем, я наконец успокоилась и смогла взглянуть на ситуацию уже с другой стороны.
Да, такое жадное проявление страсти было незнакомым для меня чувством, но также я отметила, что я не изменяла сама себе. Я никого не строила из себя и не пыталась понравится Хозяину. Возможно, Декарт прав, и мне в самом деле подходит подобный род сексуальных отношений?
Да, я была не девственницей в момент первой близости с Декартом, но и не могла заявить на тот момент, что первый сексуальный опыт принес мне удовольствие. Мне было до ужаса стыдно и неловко. Я чувствовала себя некрасивой, неуклюжей и полнейшим деревом в постели. Думаю, мой партнер подумал обо мне то же самое.
Однако с Декартом мне и вправду было легко раскрываться в этом плане. Сегодня произошла моя вторая близость с ним и я была близка к чувству обожания моего Хозяина. Он и вправду был со мной таким внимательным, чутким, терпеливым, но и в то же время уверенным, сильным и по-хорошему напористым.
И сейчас, чувствуя уже привычную дрожь в ногах после близости, я расплылась в стыдливой улыбке от своих чувств. Кажется, я влюбляюсь в него.
От осознания своих чувств, горячее тепло прошлось по моей груди, заставив сердце биться чаще.
Но стоит ли мне показывать всю искренность своих чувств к Хозяину, или лучше держать дистанцию? Что если он только рассердится, увидев во мне влюбленную бесхарактерную дурочку, готовую стелиться перед ним?
Нет, такой мне точно не стоит быть в его глазах. Как же мне себя вести?
Я еще никогда не испытывала ничего подобного и не знала, как себя вести.
Мне срочно нужно поговорить с Марусей!
С волнительно бьющимся сердцем я спустилась вниз, где Декарт уже сидел за накрытым столом.
Свежий, с влажными волосами, спускающимися чуть ниже плеч и белой футболке, обнажающей его сильные предплечья, Декарт выглядел таким красивым, что у меня снова все скрутило внизу живота.
Нужно держать себя в руках, Гая. Ведь для него это игра. Вполне возможно, что ему не нужна от меня влюбленность, а я лишь заставлю его этим стать более холодным со мной. А может и вовсе выведу его на серьезный разговор о том, что ему не нужны никакие другие отношения. Ведь если он до сих не обзавелся семьёй значит, она ему не нужна.
А вдруг… Вдруг у его есть семья? И за игрой он, наоборот, отдыхает от нее?
Меня передёрнуло от подобной мысли.
Надо бы как-то аккуратно разведать этот вопрос.
Наконец вновь оказавшись у ног моего Хозяина, я подняла на него глаза и невольно вновь залюбовалась его необычной красотой, а затем улыбнулась.
– Кажется, мой котенок чувствует себя намного лучше? – с долей совсем необидной иронии заметил Декарт. – Мне нравится, как у тебя сейчас горят глазки, моя самочка.
Я зарделась и от его голоса, и от похвалы, и от такого прямого намека на минувший секс.
Боже, как стыдно… и как хорошо!
Я опустила глаза и покорно принялась есть из моей миски, снова не притрагиваясь к пище никак иначе, кроме как губами.
Остаток вечера прошел для меня как в тумане. После еды меня окончательно разморило, и я едва соображала, что происходит.
Декарт, наверное, тоже устал, так как решил отправиться спать не два часа ночи, как он мне говорил, а в одиннадцать.
Но в кровати моего Хозяина меня ждал новый сюрприз.
– Как я тебе говорил, – сообщил мне Декарт, – каждую ночь ты будешь спать со мной.
Мужчина уже снял с меня всю одежду и завернул в теплое одеяло.
– Но спать ты будешь как все примерные питомцы – у меня в ногах.
Я широко раскрыла глаза от удивления и тут же прислушалась к себе. Что я чувствую от его слов?
Унижение? Наверное, любая девушка почувствовала бы именно это чувство, если бы ей приказали спать в ногах. Но… Это ведь не на полу. Не на коврике возле входной двери. Это ведь все равно в кровати Декарта. Это совсем не унизительно. Или… это у меня совсем нет гордости и уважения к себе, что я совсем не чувствую себя ущемленной после его слов?
Или все же должна чувствовать?
– Мой котенок, – Декарт обнял меня за талию и прижал к себе, – не воспринимай это как наказание или унижение. Не бойся: такого не случится, что я случайно ударю тебя ночью или скину с кровати. Но я хочу, чтобы ты с каждым днём всё глубже проникалась игрой и все отчётливее понимала как ты должна со мной себя вести, да и кто ты такая на самом деле. Ты – моя зверушка и относится к тебе я буду именно так. Ты должна четко знать свои права и обязанности перед своим Хозяином. Кроме того, это воспитает в тебе дисциплинированность, а она тебе очень нужна. Какие-то границы тебе нарушать запрещено. Но и в тоже время каких-то границ у тебя не будет вообще. Понятно?
Я кивнула, ни капли не обидевшись на его слова, и через минуту устроилась в нижней части кровати, так и не вылезая из своего одеяльного кокона.
– Тогда спокойной ночи, мой котенок, – Декарт погладил меня по голове, а я с благодарностью приняла его ласку. – Наберись сил к завтрашнему дню.
Мужчина погасил свет, и комната наполнилась мягкими тенями.
Воспоминания сегодняшнего дня отрывками проносились в моей голове, а все думала должно ли мне быть обидно за такое обращение или нет. Но не находила ответа.
Глава 26
Ночь пролетела для меня практически незаметно. Никакого дискомфорта от отдыха в ногах Хозяина я не испытала. Я привыкла спать свернувшись клубочком, поэтому никогда не спала, развалившись или раскинувшись. Зависимости в подушке я тоже не испытывала все по той же причине – я просто скатывалась с нее и сворачивалась прямо по центру кровати. Однако этой ночью я все же уложила голову на ноги моего Хозяина. Приятное тепло мужчины согревало и внушало чувство безопасности. Даже утром, когда я вновь спросонья попыталась перевернуться, я бы точно опять свалилась с кровати, если бы ноги Декарта не создавали для меня барьер.
Поэтому, проснувшись утром от будильника Декарта, я сладко зевнула, потянулась и направилась к изголовью, чтобы разбудить моего Хозяина.
Настроение было замечательное. Если бы я умела, то я бы точно замурлыкала как кошка, но я лишь привычно залезла мужчине на грудь, а затем боднула его лбом в подбородок. Правда, в этот момент я по инерции подалась вперед и чуть не съехала с насиженного места, но Декарт вовремя прижал меня к себе.
– Как спалось моему котенку? – спросил он, довольный моими шалостями.
– Хорошо, – улыбнулась я.
Мое сердце вновь радостно затрепетало от одного лишь звука голоса мужчины.
– Вам приготовить завтрак? – робко спросила я, не выдержав взгляда хищных желтых глаз.
– Нет, – Декарт погладил меня по голове. – Это Хозяин заботится о своем питомце, а не наоборот. Просто полежи со мной еще немного. Мне приятно, что ты в таком хорошем игривом настроении с утра.
Я подлезла Декарту «под крылышко» и продолжала ласково тереться о его грудь головой.
– Ты не забыла? Сегодня мы ужинаем с моим другом и его женой, – напомнил мне Декарт. – Мы будем ужинать у меня. Я не люблю выходить куда-то кроме работы. Но все равно я позабочусь о твоем внешнем виде. Чтобы ты могла одновременно и быть моим котенком, но и не чувствовать себя неловко перед гостями. С моим другом можешь вообще не разговаривать, если не захочешь. А вот его жена – Лýна, думаю, она тебе понравится.
Я снова потерлась головой о грудь мужчины, незаметно от него наслаждаясь нашей близостью. Здорово, что все мои чувства можно спрятать за игрой. Так я не чувствую себя уязвимой.
– И я помню, что тебе нужна работа, – продолжил Декарт, зарывшись пальцами в мои волосы и приятно почесывая мне кожу голову. – К себе я тебя не возьму. Для себя я беру только профессионалов. Не обижайся. Но я попрошу, чтобы тебя взяли к себе Луна и Александр. Они работают в одной компании и, думаю, найдут тебе что-нибудь подходящее.
Я радостно поднялась и принялась «топтать» руками грудь Декарта, усыпанную веснушками. В этот же момент мой желудок жалобно заурчал, и я застыла на месте.
– Прости, мой котенок, – мужчина тут же поднялся. – Пойдем, я тебя накормлю.
Декарт подхватил меня под ягодицы, заставив обвить его руками и ногами, и направился вниз. Пока он меня нес я продолжала тереться головой о его подбородок и пыталась всячески привлечь его внимание. Мне хотелось, чтобы он сказал мне что-нибудь еще. Похвалил, погладил, или просто рассказал что-нибудь. Но попросить об этом сама я не решалась.
Не выпуская меня из рук, Декарт умудрился сделать себе кофе, мне же просто подогрел стакан молока. Затем мужчина усадил меня возле своих ног и принялся кормить завтраком.
Вот уже в который раз я задумалась, должна ли я чувствовать себя обиженной и униженной от такого обращения, но радость от нахождения рядом с Декартом затмевала все вокруг.
Как я могла в него влюбиться? А самое главное, что мне теперь с этим делать?
Я безмолвно попросила взглядом заговорить, и Декарт кивнул.
– Можно мне сегодня позвонить моей подруге? Той, с которой я хотела работать в клубе?
– Позвонить можно, – разрешил Декарт, сделав строгое лицо. – Но учти: если ты попытаешься уйти из дома без моего разрешения или свяжешься сегодня со своим шефом, то я тебя серьезно накажу. Ты все поняла?
Я быстро закивала, благодарная уже тому, что он позволили мне созвониться с Марусей.
Наконец наша трапеза была закончена. Мужчина еще немного погладил мне голову и спину, а затем быстро собрался и уехал на работу.
И только в доме воцарилась тоскливая тишина, как мой мобильный зазвонил. Я машинально взяла его в руку и собралась уже ответить, но увидела, что мне звонит шеф.
Разволновавшись, я выронила телефон, а когда подняла, оказалось, что я приняла вызов.
Ой…
Ну, наверное, если я быстро все выскажу Олегу Викторовичу и прекращу наше сотрудничество, то наказания не последует? Или все же последует?
Задумавшись, я закусила губу, но мой шеф настойчиво требовал ответа…
Глава 27
– Привет, Гая, – одновременно серьезно и радостно проговорил он. – В общем, пробил я твоего упыря Эдера…
Олег Викторович многозначительно замолчал. Он всегда так делал, когда собирался сказать мне что-то плохое?
– И… что там? – забеспокоилась я, хотя меня больно укололо прозвище «упырь». Да, я тоже поначалу так обзывала Декарта, но сейчас мне это казалось несправедливым.
– В том-то и дело, что ни-че-го, – победно заявил он. – Вообще. Его как будто не существует! Ни одной фотки в интернете, даже на сайте его собственной компании. Друзей у него нет. Вроде только один. Некий Александр Страм. Этот упырь даже на деловых встречах не появляется при заключении собственных же сделок. Все доверяет своим помощникам. К себе в компанию никого с улицы не берет. Только с тройной рекомендацией. И плюс ко всему он никуда никогда не выходит.
Я снова нахмурилась от прозвища «упырь». Декарт не заслуживает такого обращения!
– Ну… и что это значит? – неуверенно спросила я.
– Гая, проснись уже! – рявкнул на меня шеф. – Этот упырь – бандит. Да ещё и скрывается. Значит, крупный бандит.
– Пожалуйста, не называйте его так! – обиженно попросила я.
– Ну и дура ты, Гая! – проворчал шеф. – Он тебе там напел чего-то, а ты уши и развесила. Сразу видно никогда у тебя парня не было. Одно ласковое слово и ты вся с потрохами готова продаться!
– Нет! – возмутилась я.
– Ты мне ещё тут голос повысь! – тут же приструнил меня шеф. – Я же добра для тебя хочу. Ты хоть знаешь, где этот твой… работает? – шеф все же вовремя осекся и не стал снова оскорблять Декарта.
– Где? – несчастно спросила я.
– У него своя компания и цех по художественной ковке, – выдал Олег Викторович.
– И что? – я не увидела в этом ничего криминального.
– А то! – вновь разозлился шеф. – Если бы он действительно занимался ковкой, то был бы заинтересован в привлечении клиентов. Реклама была бы и все такое. А он прячется! А значит, вовсе не ковкой он там занимается, а изготовлением холодного оружия! А может и не только холодного! Вот и шифруется этот твой… Только для своих работает.
Определенно логика в словах шефа была, но я, наверное, действительно превратилась во влюблённую дурочку, раз упорно не хотела даже грубого слова слышать в адрес Декарта, а уж прислушиваться к таким вещам – и подавно.
– Так что попользуется он тобой и прирежет, – продолжал давить шеф.
– Это неправда! – нахмурилась я.
– Гая! Немедленно беги оттуда! – сердито выкрикнул шеф. – Я тебя выкуплю, не беспокойся. Но ты должна сейчас же уйти. Или он тебя запер?
– Нет, – окончательно задавленная его напором ответила я. – Но господин Эдер запретил мне выходить из дома.
– Господин Эдер! – фыркнул Олег Викторович. – Ты посмотри в кого ты превратилась при нем? В сторожевую собаку? Которая весь день ждёт возвращения хозяина домой.
Этот выпад окончательно выбил меня из колеи.
– Не смейте так говорить! – вспыхнула я. – Господин Эдер – хороший человек. Вы его совсем не знаете, а…
– Да-а, – протянул мужчина, перебив меня. – Тяжёлый случай. Пойми, Гая, ты ведь мне как дочь. Я не хочу, чтобы ты попала в беду. Не хочу, чтобы мать твоя опять звонила мне и искала тебя. А я ведь больше тебя прикрывать не буду. Вот как думаешь, что твоя мама скажет, если узнает, с кем ты связалась?
– Ничего не скажет! – отрезала я. – Я уже взрослая!
– Ну не знаю, – протянул шеф. – Вот позвоню я ей сейчас и скажу, что тебя купили как товар. Как рабыню. Задурили тебе мозги, не выпускают из дому, пользуют как последнюю дешёвую девку, а потом ещё и прирежут. Как думаешь, кому она поверит? Твоему серьезному боссу или тебе, влюбленной дуре?
– Вы не сделаете этого! – испугалась я.
Не то чтобы я боялась нагоняя от мамы – такого точно не будет, но мало ли как мама воспримет эту информацию. Вдруг ей станет плохо?
– Я сделаю гораздо хуже, – угрожающе заговорил Олег Викторович. – Публично разнесу эту новость. Посмотрим, что на это скажет твой «господин».
– Нет! – я отключила разговор и тут же пожалела об этом.
А вдруг шеф действительно сделает что-то настолько неприятное, что Декарт просто вышвырнет меня? Нет, конечно, я не боялась всех этих угроз типа «прирежет», но… мне так хорошо с ним. Я не переживу, если наши отношения так быстро закончатся!
Сглотнув страх и обиду, я снова набрала номер шефа. Он долго не отвечал, очевидно, желая потрепать мне нервы, но наконец взял трубку.
– Ну? – надменно спросил он.
– Что Вы хотите? – сквозь зубы произнесла я.
– Ты сейчас же уходишь из его дома и больше никогда не попадаешься ему на глаза, – озвучил свои условия шеф. – Я, как и обещал, дам тебе двухнедельный отпуск. Ты пока где-нибудь отсидишься. Я все решу. А потом снова вернёшься к нашей работе.
– Хорошо, – процедила я. – Только сейчас я не могу уйти. Декарт вот-вот вернётся. Он сказал, что сегодня его присутствие на работе не обязательно. Я смогу уйти вечером, когда к нам приедет его друг.
Я врала. Но врала убедительно. Я надеялась выиграть время и быстро предупредить Декарта об этом разговоре. По крайней мере предупредить, что мой шеф начал копать под него.
– Ну смотри, Гая, – шеф не больно-то мне и поверил. – Если узнаю, что ты меня обманула, то начну бить наверняка. Ты знаешь, я свое так просто не отдаю. А ты – моя.
– Хорошо, – вновь процедила я и окончательно завершила разговор.