Kostenlos

О чём не скажет человек

Text
Als gelesen kennzeichnen
Schriftart:Kleiner AaGrößer Aa

Я не видела жизни другой, только фальш с экранов и домашнюю рутину. С детства окружённая всем: техникой, заботой и тёплой постелью, мне сложно представить, что можно жить по-другому. В моём сознании вечно нужно куда-то бежать, что-то делать, зачем-то суетиться. Я не могу сидеть в четырёх стенах сложа руки. А пока болею, я стараюсь вам поведать несколько историй за раз, разрываясь между листами бумаги.

Так зачем меня и три сотни таких же желающих стать в этом мире хоть кем-то грести под общую гребёнку мусора? Биологический мусор был и будет всегда – это естественно. Но не все же сразу такие – посмотри на то, что сделано. Я клянусь: не сопьюсь, родителей и стариков своих не брошу, не сяду на иглу, отучусь, на работу устроюсь, квартиру куплю и в сознательном возрасте детей воспитаю, семья у меня будет, кот и дача. Всё как положено, честно. Дайте мне лет пять на разгон, хотя бы отучиться немного, понять, что и почём.

Ну взгляните получше, прошу. В моих глазах ещё играет огонь – это огонёк надежды; не потух. Я по-детски всё ещё верю в лучшее и светлое, доброе. Серой реальностью не убиты во мне детские мечты.

Но если не меня, если других – правильно ли их винить? Ни предыдущие ли поколения создали это всё? Не было бы этого мусора человечества, если бы родителям было до нас дело. Не было бы страшно иметь своих детей, если бы мы были уверены, что завтра не обрушится небо. Не знали бы мы о алкоголе, сигарете и наркотике, если бы не видели это везде, если бы этого не было.

Не мы создали телефон, не мы же в детстве в руки нам его сучили. Это было так просто – ребёнка занять, посадив смотреть его очередной мультик в телевизоре или на компьютере. Было так легко: посадил, кнопку одну нажал и всё, не нужно заниматься с ребёнком. А спустя время проще же удивиться, что ребёнок не знает, как жить без техники.

Да и здоровее бы мы были намного, если бы планету нашу не убили, если бы продукты были качественнее. Мы бы не были столь агрессивны к вам, к окружающим, если бы злобу и ненависть с детства не видели. Да и если бы наша доброта не расценивалась как слабость – и ремня поменьше бы, – выбили всю любовь к людям.

Но ведь никто никогда не думает о том, что было, о процессе производства: все смотрят на результат. Так дайте мне передышку, прошу. Я пожинаю плоды прогресса поколения родителей и бабушки с дедушкой, их воспитания. Живу в лживом грязном мире, созданным старшими поколениями, где все твердят: «Будь наглее». Я выполню всё. Кого-то с детства научили быть удобным, отличать, кто идёт по шагам, врать даже если плохого не сделал, чтобы шкуру свою спасти. Меня же с детства научили притворяться и играть в любовь, семью.

Я вырасту и сыграю в неё вновь, только в другой роли; сыграю для вас счастье, любовь и успех. Только сейчас, прошу, выключите свет. Я отдохну одно мгновение, отдохну от ваших взоров и фальшивок под названием «друзья». Я немного совсем отдохну, совсем на чуть-чуть прикрою глаза, просто сверюсь с сценарием «правила», «стереотип», чтобы дальше играть для всех пьесу «жизнь». А потом вы можете дальше играть в палача, по внешнему виду судя о том, что я делаю ночью. Вы дальше сможете перемывать мои кости на основе отбросов общества, детей тех, кому бутылка водки дороже себя или дети вовсе не нужны.

Это сделать слишком сложно, верно? Что ж, тогда просто сделайте так, чтобы я не услышала ваш приговор. Чтобы в этой пьесе фальшивок я дальше смогла играть свою роль. И может, именно тогда, именно в этот момент мне станет немножечко легче. Я пожить ещё не успела, а уже устала от ваших взглядом и призрений – от того, что извиваться надо как змея, чтобы всем угодить. Я всегда буду плохой, неудачной, ведь это просто не тот идеал, что был в ваши года, в вашем сознании. Я просто продукт, итог всего того, что произвели вы, взрослые, за столько много лет.

Не хочу быть человеком

Не хочу быть человеком. Не хочу, чтобы каждый мой шаг обсуждали те, кто смеют себя людьми называть. Не хочу, чтобы, слыша о новых ошибках человечества, считать себя виноватой в них.

Не хочу слышать о том, что я должна это и это, и вот это, и тут быть лучшей, ведь я человек. Не хочу я молча ждать своей очереди: сперва в сад, в школу, к доске, в институт, на работу и за пенсией в банк.

Не хочу быть человеком, что обижает слабых или проходит мимо нуждающихся. Не хочу быть тем, кто разрушает свою планету, убивает животных и давит растенья. Я люблю свой дом, свою планету. Люблю этот лес и речку, что бежит сквозь него. Не хочу быть человеком, который уничтожит этот свет, который виновен в гибели близких и незнакомых ему людей; тем, кто убивает каждое живое мгновение.

Не хочу, чтобы моя жизнь шла в давке, как в автобусе в час пик. Не хочу иметь ничего общего со всеми этими тварями, что беспощадно идут по головам, ломая кости слабым. Им же не дано любить и сострадать, ибо они сами себя лишили этого. Такие нелюди отличаются одним чудесным даром, который я хотела бы иметь, – умение закрывать глаза на всё: голод, разрушения, страдания и смерть. Это славное умение даёт им право спокойно жить, ведь пока ты о плохом не думаешь, тебя оно и не касается.

Навык скрывать свои чувства помогает разграничить маску матери, отца, ребёнка или внука, и маску жесткого бизнесмена, трансплантолога, убийцы, наркодилера. Проблемы пройдут мимо, если людям и всему живому не сочувствовать, если их не слушать и закрыть глаза.

Я не хочу быть человеком. Не хочу расталкивать людей локтями, выходя из душного помещения, чтобы сделать глоток воздуха из дырки, что называется окном. Ведь люди закатят глаза и посмеются, припишут самые ужасные человеческие грехи, что пьяная я здесь или под травами, не подумав, что я просто больна, оттого что своими заводами богачи убили атмосферу. За одежду обзовут, посмеются и пометят: доступной, лёгкой, глупой, аморальной. Хотя что лучше?

В любом случае я в этом мире утерян, покинут и брошен. Мораль всё равно уже лишь быль, старый ориентир, который можно найти лишь в старых книгах – и то не факт. Доступность, глупость…. А не творение ли это человечества? Настолько гнались мы за модой и пытались быть удобными, что потеряли ту самую мораль.