Глава 9. Онемев.
– Софи, – услышала я слабый голос где-то рядом.
– Еще чуть-чуть сестра Анна… – недовольно отвечала я, зарываясь в подушку.
И тут же ощущая легкий поцелуй в районе виска.
– Если ты не поторопишься, то это точно будет она.
Я распахнула глаза, удивленно встречаясь сонными глазами с Ником.
Черт.
– Сколько времени? – прошептала с паническими нотками.
– Во сколько обычно к тебе приходит сестра Анна?
– К шести.
На улице было еще темно. Казалось, что время было лишь игрушкой у госпожи ночи.
– Тогда у нас еще полчаса.
– Да, – уже расслабилась, потягиваясь, – Доброе утро.
– Доброе утро, – он также сладко улыбнулся, проводя пальцами по моим кудрям.
Взгляд очерчивал контуры моего тела, так близко к нему находящемуся на небольшой жесткой кровати.
Это был уже его третий день.
– Во сколько ты уезжаешь? – вдруг вернула меня к реальности эта мысль.
– К обеду.
– И когда вернешься? – даже воздух стал тяжелее от его взгляда, который он тут же отвел в сторону.
– Я… не знаю.
– Ник.
Я приподнялась на локтях, вглядываясь в его лицо.
– Ты не можешь не вернуться.
– Я знаю, – также серьезно ответил, – Я сделаю все, что в моих силах.
– Так когда?
– Не дави на меня, Софи, – жестче отвечал мужчина, всматриваясь.
– Я не давлю. Но ожидание можем свести меня с ума.
– Я знаю, – он притянул меня на себя в поцелуе, полностью покрываясь моими кудряшками.
Внутри все затрепетало от его аромата и мягких губ.
– Обещай, что приедешь до Рождества, – прошептала я в них.
– Ты ведь знаешь, что я не могу этого обещать.
– Хотя бы, что постараешься.
Повисла сухая пауза.
– Хорошо. Обещаю, что постараюсь вернутся до Рождества. Но все равно не даю никаких гарантий.
– Да, я понимаю, – поцеловала его в шею.
И ловко залезла на него сверху. По коже тут же пробежали мурашки от холодного утреннего воздуха.
– Ну и что ты делаешь? – протестующе, но горячо воскликнул Ник. Его руки сами потянулись к моим формам, и через миг его горячая грудь уже коснулась моей.
– А что я делаю?
– Не отпускаешь меня, – губы уже покрывали мою кожу, жадно впитывая.
– А я тебя и не отпускаю.
Он хитро улыбнулся.
– Ну вот и за что ты так со мной?
– Чтобы ты очень постарался вернуться.
Лицо посуровело, показывая какие-то неожиданные нотки.
– Можешь в этом не сомневаться.
***
Несмотря на нежности, одеваться все же пришлось очень быстро. Монастырь уже оживал, слышались отстраненные шаги по коридорам, хоть и оставалось примерно минут десять до моего обычного подъема.
Приведя себя в порядок и дождавшись, пока все звуки утихнут, я быстро выскользнула из гостинной комнаты.
И буквально наткнулась через пару шагов на сестру Анну, изумленно застывшую.
– Доброе утро, сестра Анна, – как можно более невозмутимо проронила.
– Доброе, сестра Мигель. Что-то ты сегодня рано, я к тебе еще не заходила.
– Да, наконец-то начинаю привыкать к расписанию.
Та лишь довольно хмыкнула, проходя мимо по своим делам. Сердце чуть не выскочило, и я еле сдержала поток ругани, практически побежав в сторону общего зала.
И никто больше не смог увидеть меня в столь необычном для утра месте.
***
То был последний день моей очереди на кухни. В каком-то моменте Мэри и Клавдия сблизились со мной настолько, что нас уже везде ставили вместе. Возможно, аббатиса решила, что находясь с монахинями, которым я приглянулась, я быстрее свыкнусь с праведной жизнью.
И в чем-то она была права.
Шли дни. А вестей от Ника до сих пор было.
Я обнаружила пачку Кента в своей полке после его отъезда, что меня улыбнуло. Кто бы мог подумать, что его короткий приезд сможет так все изменить?
Однако, знал ли он сам, чем закончится наш первый вечер? Откуда у него тогда были ремни?
Рождество было уже через неделю. Здесь это было большим событием, и планировалось грандиозное празднество, детали которого мне нужно было теперь заучивать: куда идти, что делать, что говорить, как и что готовить. Слишком много информации. Слишком.
Разговоров становилось больше. Все таки, для здешних женщин это был один из любимых праздников года. И настроение явно менялось в лучшую сторону.
Мое присутствие больше не воспринималось так остро. Я бы даже сказала, что меня уже принимали частью общества. Что радовало и пугало меня одновременно.
– …Это точно что-то новое! – воскликнула одна из сестер, чем привлекла мое внимание.
Само слово “новое” резало слух. Все происходящее на территории следовало многовековым традициям. И если что-то и менялось, то очень редко и незначительно.
– Да, эти реформы явно…
Вторая сестра тут же заметила, что привлекает слишком много внимания. Она вежливо улыбнулась, понижая голос.
Новое. Реформы.
Ноги сами понесли меня к Клавдии, которая занималась мытьем полов.
– О чем они говорят, Клавдия? Что за реформы? – немного испуганно прошептала.
Та приподняла на меня взгляд, передавая тряпку. Я тут же машинально окунула ее в металлическое ведро с теплой водой, опускаясь на колени.
Ее загрубелое и уже морщинистое лицо настороженно окинуло меня взглядом.
– А ты еще не слышала?
Я покачала головой, вымывая очередной угол.
– С ордена пришли вести, что после Рождества будут проходить новые реформы.
– Какие?
– Я не уверена, но они должны коснуться порядка ведения службы.
– А, – облегченно выдохнула. Даже не знаю, чего я сама так испугалась.
– Говорят, что будет происходить обмен опытом.
– То есть?
– Кто-то из нашего монастыря отправиться на Юг Италии для обучения.
Я опешила. Вот тебе и скучная однообразная жизнь монахини.
– Ничего себе. И как часто такое происходит? – ополоснула тряпку.
– На моей памяти – никогда.
– И кто едет? Уже известно?
– Немудрено догадаться, – она недобро посмотрела в мою сторону.
– Клавдия! Кто?
– Ты едешь.
– Не поняла. В смысле я еду?
Она пожала плечами, уходя от ответа. Но видимо у нее были свои ответы. А возможно уже и обиды.
Скорее всего, как самой младшей здесь, мне будет легче всего адаптироваться к новым правилам. А возможно аббатиса меньше хотела отпускать здешних монахинь, боясь, что соблазны внешнего мира будут слишком сильными. Или привязалась ко мне меньше всего.
Я же была еще молодой и не так сильно еще истосковалась по внешней жизни. Хотя, может быть, это лишь мои догадки.
Через час меня окликнула сестра Катарина, прося пройти за ней в зал Капитула. Вытирая мокрые руки о подрясник, я сглотнула, поднимаясь.
Но все же прошла за ней на негнущихся ногах.
Дверь за мной закрылась и аббатиса уселась на ближайшую скамью, взглядом указывая расположиться рядом с ней.
Что я и сделала.
– Скажи мне, сестра Мигель, как тебе здесь нравится?
– Я не совсем поняла ваш вопрос, сестра Катарина, – сердце готово было взорваться и окончательно остановиться.
– Тебе нравится в монастыре? – она повернула на меня своё старческое лицо.
На вид ей было около пятидесяти, правда тяжкий труд все же оставил на ней отпечаток. И выглядела она явно старше своих лет.
– Я… мне… да, нравится.
– Скажи, что больше всего тебе здесь нравится? – она посмотрела перед собой на висящие иконы святых.
– Женщины. Монахини, – быстро поправилась, – То, как вы заботитесь друг о друге. Как все следуете одной миссии.
– А ты? Следуешь?
Паника накрывала.
Она знает.
– Я… Я стараюсь. Но я здесь всего пару месяцев. Я до сих пор ко многому привыкаю. Учусь.
Она удовлетворенно кивнула. А я боялась спросить, зачем я здесь.
– Тебя будут ждать в монастыре Альберта Трапани на Юге Италии через три дня, чтобы пройти обучение. По дороге ты остановишься в нескольких небольших церквях, а по приезду поделишься всеми приобретенными знаниями. Твой сопроводитель всем с тобой поделиться. А также тем, как вести будущей монахине во внешнем мире.
Она замолчала. Видимо эти новости не были ей в радость, но у нее не было выбора.
И я решилась.
– Спасибо вам, сестра Катарина за возможность быть полезной монастырю в служении нашему Отцу. Но позвольте спросить, почему вы выбрали именно меня?
Она слабо улыбнулась.
– Ты пока что еще послушница. Другие монахини уже настолько знают все наши традиции и устав, что им будет сложно переучиться. А ты молодая, с новой информацией тебе будет легче. К тому же, тебе будет легче освоиться, ты с нами не так давно.
Я кивнула, страх понемногу отступал.
Нет, она все еще не знает. И не стоило подавать ей повода.
– Спасибо вам еще раз. Когда я выезжаю?
– Через час.
***
Вещи были собраны быстро. Решила, что моя одежда до монастыря также пригодиться. В нее были также завернули оставшиеся сигареты, которые я тщательно берегла.
Благо, что мне уже выдали зимнюю одежду. Теплый шерстяной плащ с глубоким капюшоном, рясу, а также дополнительное нижнее белье.
Сумка казалось легкой, и я, перекинув ее за плечо, уверенно направилась к выходу.
Было довольно холодно, но мои щеки горели. А что, если он приедет, пока меня нет? Насколько я должна была уехать? На неделю, две?
О, как же мне не хватало простой современной связи. Хотя бы простого звонка.
Ноги тяжелели, запутываясь в снегу, пока я отходила все дальше. Стала видна калитка, размытая в моем невидящем взоре. Все вокруг плыло, и от отчаяния я готова была свалиться в снег и замерзнуть, лишь бы никуда не ехать.
В три часа меня должна была ждать машина, которая отвезет по месту назначения. Машина, специально для меня… И откуда у Ордена такие финансы?
Хотя, даже в моей голове этот вопрос звучал довольно глупо.
На парковке стояла одна единственная машина. Явно планирующая везти меня на казнь. Мою личную внутреннюю казнь.
Серая дверь джипа приоткрылась, я увидела чью-то темную обувь, опускающуюся на снег.
И споткнулась о ближайший камень, отчего наплечная сумка громко шлепнулась на землю.
– Привет. Как я и обещал, Софи, – проронил знакомый голос.
Глава 10. Промерзнув.
Я осмелилась поднять на него свои затуманенные глаза, которые сейчас наполнялись влагой.
Он больше не выглядел, как Франциск. Утепленная куртка, шарф, джинсы. И такой же горячий взгляд, твердый, уверенный.
– Как? – воскликнула я, не понимая всего масштаба.
Он кивнул на машину, поднимая с земли мою сумку и закидывая ее на заднее сиденье. Вместе со своей курткой.
Я также быстро скинула плотный плащ, и села на уже привычное место. Он молча приземлился рядом, заводя машину.
– Ник, – подала я голос, стягивая с себя полуапостольник, когда мы тронулись.
Он коротко взглянул на меня и облегченно выдохнул.
– Это было непросто.
– Что именно ты сделал? – прищурилась.
– Ты не рада? – наигранно удивился.
– Дело не в этом. Что за обучение? Что за реформы?
Он тяжело выдохнул. Тут я заметила, насколько у него уставшее и невыспанное лицо.
– Если бы я вновь приехал к вам, это было бы уж слишком подозрительно. Катарина и так не была особо рада моим частым визитам. Даже, если они были по делу.
– И?
– И… – он повернул машину на трассу, разворачиваясь на юг, – мне нужен был план, как я мог увезти тебя из монастыря.
– Но как? Как тебе удалось повлиять на введение изменений? В такой-то старомодной общине?
Он строго взглянул, но все же ответил.
– Многие поправки были предложены уже довольно давно. Оставалось лишь надавить в нужных местах. Мне пришлось изучить множество документов, прошений, актов. Пришлось докопаться даже до малейших деталей.
– Например?
– Например порядок ведения служений, количество шагов от алтаря, высота поклона, уровень освещения…
– То есть я действительно еду этому обучаться? – недоверчиво нахмурила брови, окончательно путаясь.
– Да.
– Но все же… – не унималась, – Как?
Ник смаковал свой будущий ответ, пытаясь подобрать правильные слова.
– Мне пришлось встретиться с Кардиналом.
Я округлила глаза. Обычно эти люди были настолько высоки в своем положении, что более значимым мог быть только сам Папа Римский.
– Неплохие у тебя все таки связи. Для простой встречи со мной, – задумчиво проронила.
– Это не только об этом. Эти реформы уже давно должны были произойти. Но никто никогда так не спешил.
– То есть, я все равно бы поехала? Рано или поздно?
– Скорее поздно. Как минимум через пару лет, если бы ты тогда смогла уже поехать.
Я хмыкнула. За окном проносились заснеженные поля, освещенные зимним солнцем. Глаза больно щипало от отражающегося света, но где-то внутри зрела легкость и тепло. Горы всегда отличались своей прохладой и снегом, к чему мне, жительнице Милана, было непросто привыкнуть. Снег не просто не таял, а рос ежедневно. Именно поэтому работ в монастыре лишь прибавлялось.
– И куда мы сейчас?
– На юг, – улыбнулся.
– А поконкретнее?
– У нас будет пара остановок по дороге. Завтра и послезавтра мы должны будем посетить небольшие церквушки по дороге, где ты, под моим руководством, будешь представлять интересы нашего ордена и монастыря.
– Что? – опешила.
– Не волнуйся, ничего сложного. Я тебя проинструктирую.
– А потом?
– Потом тебя ждет самый большой монастырь в Италии. Он не так уж далеко от Неаполя.
– Твой монастырь?
– Да.
Меня вдруг посетила неожиданная мысль.
– Так. Если нам в дороге нужно быть, ну, примерно, часов так восемь, то почему три дня? Где мы будем оставаться?
Он усмехнулся.
– А это уже и есть самая приятная часть, – недобро блеснули глаза.
– Ник! – озорно воскликнула, в шутку ударяя его по плечу, – Говори!
– По правилам мы должны оставаться на территории церквей, но никто же из них не знает, в каком именно, верно?
– Ну так где тогда?
– У меня есть пара знакомых мест, которые тебе понравятся. Правда, в декабре уже не купальный сезон.
– Ты сейчас серьезно? На побережье?
– Увидишь, – улыбнулся, крепче сжимая руль.
– Опять не скажешь? – уловила знакомые нотки.
– Не скажу, – ухмыльнулся, поняв, что расспрос закончен.
***
Ландшафт за окном менялся быстро. Снег преследовал нас, пока мы еще находились в Альпах. Но он отступал, уступая место равнинам, а там и зеленым полям. Удивительно, но в некоторых частях Италии до сих пор шел сбор урожая, в то время, как в других его частях температура не поднималась выше -1 градуса по Цельсию.
Уже давно стемнело, как и можно было ожидать в декабре. Мой внутренний датчик сбился, ориентирующийся лишь по дорожным знакам. Венеция и Милан остались где-то позади, и мы приближались к Болонье.
– Я так понимаю, что скоро будет наша остановка, – взглянула на Ника мельком.
– Скорее остановка по пути.
– И как долго до места назначения?
– Чуть больше часа. Но нам нужно заехать к город.
Он быстро осмотрел меня, сворачивая с платной трассы в город.
– У тебя есть с собой другая одежда?
– На удивление да.
– На удивление?
Я пожала плечами.
– Почему-то я решила, что она мне понадобиться.
– Тогда самое время переодеться.
– Прям здесь? – усмехнулась.
– Ты стесняешься? – озорные нотки в голосе.
– Я… Ты понял меня.
– Думаю более странным будет появление в центре монахини, которая переодевается в каком-то магазине. Или на парковке.
– Да… Пожалуй, – руки потянулись на заднее сиденье, куда не так давно была кинута моя сумка.
Еле разобравшись с управлением сиденья, отодвинулась назад. Отстегнувшись, быстро начала стягивать свою рясу, затем подрясник.
Ощущая взгляд водителя, воскликнула.
– Глаза на дорогу, самоубийца.
– Я думаю меня бы простили, – довольно отвечал мужчина, все же отворачиваясь.
– Тоже мне, шутник, – выдала из под пуловера, когда с джинсами было покончено.
По крайней мере климат здесь был мягче. Возможно, даже в этой одежде мне не будет так холодно.
Я подвинула на место кресло, огни города уже приближались, как и поток машин.
– Доволен?
– Был, когда ты еще не надела одежду.
Я усмехнулась, довольствуясь правильным ответом.
– А зачем мы собственно останавливаемся в Болоньи?
– Есть пара дел.
– Понятно.
– И это все? – он засмеялся.
– Пока что все.
***
Я до сих пор не была уверена, что за дела были у Ника в городе. Мы остановились ближе к центру, зайдя в какую-то кафешку. Моя душа радовалась настоящей еде, пока он не получил звонок.
Да, у него был с собой телефон. Свой. Наличие которого меня мгновенно разозлило.
Минут пятнадцать я сидела одна, задумчиво вглядываясь в уличную тьму. Скучая по призрачной жизни.
Он вернулся, держа в руках пакет каких-то бумаг, на которые я вопросительно взглянула.
– Не будем об этом, – тут же отмахнулся.
– Это как-то связано с реформами? – не слышала я.
– Нет, это… Не сейчас, хорошо?
Я пожала плечами, не настаивая. Почему-то я была уверена, что он сам вернется к этой теме. Ему всегда требовалось время на определенные вопросы.
Уже через полчаса мы вновь были в машине, направляясь в сторону моря.
– Уж сейчас то ты скажешь, куда мы едем?
Ник молчал, явно о чем-то задумавшись.
– Город? Хотя бы город?
– Римини, – негромко уронил он в приглушенную темноту.
– Почему туда?
– Увидишь.
Я всплеснула руками, но настаивать не стала.
Буквально через час мы свернули влево, уходя от центральной дороги. И устремились в ночь через лес.
– То есть не в Римини, – тихо буркнула я.
На что водитель лишь усмехнулся.
– Знаешь, меня очень утомляет эта игра в загадки, – вдруг воскликнула.
– Разве? – подозрительно прищурился тот.
В ответ я лишь выдохнула.
И вскоре передо мной появился небольшой район, слабо освещенный уличными фонарями. Если это и был Римини, то самый его край.
Машина резко остановилась у громоздких ворот. Ник выскочил, все еще не заглушая мотор, и набрал на панели управления код. Через мгновение створки разъехались, впуская нас внутрь.
На территорию, практически сравнимую с владениями монастыря.
Хотя нет, конечно же намного меньше. Однако в темноте было сложно понять, где начиналось и заканчивалось это широкое поле.
Перед нами показался невысокий дом, стеклянные стены которого отражали яркие фары Рендж Ровера.
– Только не говори, что это твой, – удивленно разглядывала я двор, освещенный низкими уличными светильниками.
– И не скажу. Потому что не мой.
– А чей? – громко спросила, выходя из машины.
Было ветрено. Волосы практически сразу запутались из-за сильного порыва морского ветра.
– Одного знакомого.
– Кого-то с церкви? – приподняла бровь, потихоньку замерзая.
– Нет, – улыбка была заметно даже в темноте, – Пришлось связаться с одним товарищем. Позволил пожить здесь по старой дружбе.
– То есть, – подытожила, – мы будем оставаться здесь пару дней, пока не отправимся в Неаполь?
Не дождавшись ответа, ноги сами вынесли меня на деревянную дорожку, выходящую к морю. Встречный ветер пробрал меня до кости, но я отчаянно шла к берегу, на ходу снимая кроссовки, словно в трансе.
Мне не важно было, насколько я приехала сюда и какая была температура воздуха. Важно лишь то, что я могу чувствовать себя свободной, хотя бы на это мгновение.
Все вопросы выветрились, и стали мимолетными. Я лишь желала, чтобы меня оставили здесь. Вот так, коленями на песке встречающую восход. И последующий восход. И восход после него.
– Нравится? – чуть громче воскликнул Ник. Голос заглушался шумом ближайших волн.
Я не смогла ответить, а лишь ощущала горячие слезы в глазах, тут же сдуваемые холодом.
Почувствовала, как Ник сел рядом, внимательно вглядываясь в мое лицо. Пытаясь понять, что же сейчас происходило в моей голове.
– Софи, – чуть тише и мягче проронил он, беря меня за талию.
Я смогла лишь мельком увидеть его, когда кудри растрепались во все стороны, делая невозможным видеть что-либо вообще.
– А ведь ты прав, – голос срывался.
– В чем?
– Какая разница, попаду ли я в Рай или Ад, если я должна буду мучаться в обоих местах?
– Ты ведь в них не веришь, – скорее спросил, чем уточнил.
– Моя жизнь сейчас напоминает мне это. И кажется я уже попала в Ад…
Тяжело выдохнула, чтобы голос окончательно не сорвался.
– Я никогда не смогу накопить ту сумму, которую требует от меня агентство. Поэтому, какая разница?
– Разница в чем? – недобро прищурился. Было заметно, что он тоже замерзал. Но мое тело перестало ощущать какую-либо температуру.
– В том, как я живу. Либо я становлюсь монахиней, закрывая себя от всего мира до конца своей жизни, либо возвращаюсь и отрабатываю то, что обязана по контракту. Даже, если мне этого не хочется.
– Если жизнь сейчас, со мной, для тебя Ад, то что ты собираешься делать? Вернешься обратно? – пальцы сильно сжались на ребрах, явно с болью ожидая моего ответа.
Я грустно посмотрела на него.
– Нет, ты даже сейчас не со мной. Ты лишь прячешься ради меня. Как и я. Но как долго это будет продолжаться, Ник? Как долго?
Он молча встал, направляясь обратно.
Слезы застыли на щеках, пока чувство одиночества и отчужденности возрастало.
– Ник! – закричала я во весь голос, заставив мужчину замереть и развернуться.
Он выглядел грозным. Суровым. Эти вопросы резали его сознание так же, как и мое.
– Три дня, Софи. Ты подаришь мне эти три дня?
Я поднялась, направляясь к его фигуре. Пальцы на ногах давно превратились в льдины, и каждый шаг был словно по лезвию ножа.
Но что могла ответить ему, когда я уже приняла решение? Как могла я отказаться?