– Но от тебя никакой помощи больше не будет. Верно? – пристально смотрела на него Инга.
– Таков был уговор, а соблюдение правил в моих привычках. Поэтому хотелось бы мне проучить кое-какого Владыку, конечно. Если бы не его вмешательство в Судьбу, твоё оставшееся на Острове тело легко восстановило бы связь со ставшей свободной душой. В кой-то веке я творил историю с добрым концом, а он взял и вставил мне палки в колёса. Теперь соединяющая нить слабеет с каждым днём, – считая, что сказанное объясняло всё, Художник с ленцой поднялся и отряхнул от налипшего сора брюки. Однако, отсутствие вопросов (Инга просто не знала о чём спрашивать, так мало она поняла из сказанного!) сделало этого мужчину значительно разговорчивее. Ни с того ни с сего он с раздражением продолжил. – Нет, этот Пророк без достойного урока никогда не сможет определиться с тем, что же ему делать. Он просто ребёнок, так и не сумевший повзрослеть, а изображает из себя мудреца и опытного творца сущего. До смешного доходит! Он выбирает время и пути для того, чтобы подстроить мой проигрыш, а затем одумывается и действует наперекор собственному решению. Как будто ему мало неспособности предвидеть бóльшую часть событий!
– Мне в твоих поступках как-то тоже не видится последовательности, – с укоризной заметила Инга. – Ты то спасал меня, то теперь гонишь прочь.
– Меня он тоже гонит, – поддакнул Сашка и, вынув руки из карманов, тут же скрестил их на груди.
Художник заливисто рассмеялся. Ему даже пришлось утереть возникшие из-за смеха слёзы.
– Да, уж! – наконец с презрением воскликнул он. – Глупец, который упрямо шагает в пропасть и считает при этом холодную яму могилы подарком судьбы. Девочка, чьё отсутствие дружбы с головой заметно на всех слоях Фантазии. Хороши же нынче осуждающие меня. Нечего сказать!
– Так что же ты делаешь в нашей компании-то? – не стерпела обиду Ингу. – Свалил бы уже куда-нибудь и всё.
– Обычно после моего ухода остаются лишь мёртвые миры, – с чрезвычайной серьёзностью ответил Художник. В глазах его при этом отразилась такая вселенская мудрость и сила, что по коже девушки пробежали мурашки. Она внезапно ощутила себя пылинкой у ног всемогущего властелина. – И эта та причина, по которой я очень хочу отблагодарить мальчика, впустившего меня в свой сон. Только благодаря ему я смог так близко познать тепло домашнего очага.
– Эм-м, говоря о мальчике, ты говоришь о Пророке? – осведомился Сашка.
– Да, о нём.
– Тогда я, кажется, понял. Ты заставишь его лучше заботиться о созданном им мире, – начал рассуждать приятель, – и в результате Остров станет не нужен. Остров исчезнет вместе со всеми обитателями и именно поэтому ты назвал меня глупцом. Если я не уйду отсюда, то не смогу никогда покинуть Остров. А если он исчезнет, то исчезну и я. Так? Верно я тебя понял?
– Пророку придётся покончить со своими детскими терзаниями… а как? – на лице Художника возникла хитрая улыбка, и он со спокойным равнодушием повторил: – Обычно после моего ухода остаются лишь мёртвые миры. А то и только воспоминание о них.
День пятнадцатый. Раннее утро
– К вам посетитель, Владыка Остор. Он не записан, но очень настаивает на приёме, – суровый взгляд Кейтэ требовал не игнорировать её слова. – У вас же всё равно следующая встреча перенесена на полчаса позже. Может, примете?
– А кто это?
После вчерашнего Совета, на котором никакого решения так и не было принято, Остор чувствовал себя отвратительно и с удовольствием провёл бы свободные минуты просто откидываясь на спинку кресла, чтобы, прикрыв веки, то ли немного подремать, то ли поразмышлять над проблемами в тишине.
– Доктор Луизор. Он занимался лечением девушки из группы исследователей. Говорит, что вас могут заинтересовать новые данные, открывшиеся в истории её болезни.
– Хорошо. Впускай.
Остор нахмурился так, что стал выглядеть лет на пять старше. Доктор Луизор являлся одним из немногих островитян, кто был в курсе истинных событий, произошедших с Ильиной Ингой. Уж ему-то достоверно было известно, что никакой болезни в принципе не существовало.
«Для чего ему использовать сфабрикованные им же данные для получения приватного визита?» – настораживало обстоятельство.
Остор постучал костяшками пальцев по столу и задумался. Официальный запрет на возвращение Ильиной Инги предполагал некую завершённость участия этой девушки в истории Острова.
«Что мог доктор Луизор задумать?» – задал он самому себе вопрос и разозлился от догадки.
Аномалия в Поднебесье внесла свои коррективы, а потому на вчерашнем Совете имя Ильиной Инги прозвучало не раз. Кроме того, пусть отряду было строго-настрого запрещено болтать про Лисичку, не только Владыки любили почесать языками в кругу семьи.
«Вечно ненужные слухи разлетаются подобно ветру!» – разозлился Остор так, что аж щёки его покраснели.
Гнев усиливало обстоятельство, что ему виделось – доктор Луизор оказался наслышан о Лисичке, и, не иначе как, вздумал что-то там советовать. И пусть человек это был умный, Остор всё равно с недовольством уставился на вошедшего в его кабинет мужчину. Никому не нравятся советы, о которых ты нисколько не просишь.
– Мирного вам дозора.
– Мирного Поднебесья всем нам, – мрачно буркнул Остор в ответ на приветствие.
Медик не стушевался от его тяжёлого взгляда. Лишь поправил дужку очков и уверенно сел в кресло, после чего открыл принесённый им портфель. Оттуда появилось несколько листов в плотных мультифорах и планшет.
– Вы уж простите, что я вынужден обращаться именно к вам. Если скажете найти кого-то другого, так и сделаю, – отчего-то проснулась в докторе совесть. – Однако, на это мне всё равно нужно ваше согласие, всё-таки дело неоднозначное. Может, оно вовсе не имеет значения, и я зря играю в шпионские игры. А, быть может, интуиция меня не подводит. Не знаю, но Владыкам действительно лучше бы узнать о таком своевременно. Тем более, вам.
– Рассуждение верное. Что вас беспокоит?
– Обычно я сам такие вопросы задаю, – мягко улыбнулся Луизор и продолжил уже в серьёзном тоне. – Вам прекрасно известно, что со здоровьем у Ильиной Инги проблем не было. Как с физическим, так и с душевным. И даже её подавленное состояние должно было вернуться в норму достаточно быстро.
Остор удивился. Пожалуй, преждевременно он начал ругать всех и вся за чрезмерную болтливость. По ходу, этот визит никак не был связан с тем, о чём он подумал. Зря он решил, что доктор хочет предложить ему некий предлог для возвращения Ильиной Инги на Остров. Однако, несмотря на размышления своего Владыки, посетитель продолжал говорить, и Остору пришлось сосредоточить своё внимание на происходящем, а не на собственных мыслях.
– Несомненно, я предполагал, что могут возникнуть трудности вроде затяжной депрессии. Но это уже зависело от личных качеств, так как настойка жриц не внесла никаких долгоиграющих изменений в функционирование организма. Всё было хорошо. И именно по этой причине меня так встревожило обращение мужа этой девушки. Он крайне обеспокоен её быстро прогрессирующей амнезией.
– А вы…
– Да-да, – нагловато перебил Луизор.
Чувствовал себя доктор в кабинете сурового Владыки вольготно и раскрепощёно. Остор даже попытался припомнить, не были ли они с этим человеком хоть какое-то время приятелями. Но память таких фактов не обнаружила… И неудивительно! Луизор был скорее ровесником Риевира нежели его.
– Я распечатал прикреплённые им к письму копии документов. Можете сами проверить подлинность личности, если хотите. Мне же хватило результатов нашей внутренней проверки.
– Ладно. Пока оставим этот вопрос, хотя на более тщательное исследование я их отправлю. Уж не сомневайтесь.
С этими словами Остор подтянул ближе к себе все документы и, хотя сам мало чего в них понимал, принялся рассматривать. Ему хотелось занять чем-то руки. Между тем доктор продолжил говорить:
– Помимо документов и результатов обследований, этот человек так же приложил некоторые видеоматериалы. Собственно, поэтому я убеждён в его искренности. Ильину Ингу я видел лично и уверен, это она. Поведение, манера разговаривать – всё совпадает.
– А что содержится в видео?
– Вот тут, сознаюсь, сам бы хотел выяснить. Мои познания в русском языке очень поверхностны, вот если бы разговоры шли на китайском, – Луизор виновато развёл руками и выжидательно посмотрел в глаза Остору. – Если дело Инги Ильиной не будет отнесено к материалам с грифом «секретно», то я хотел бы отдать их на перевод.
– Хм, что же заставляет вас думать, что её неожиданная амнезия может попасть в такую категорию информации? – напрямик спросил Остор. Он пока нисколько не понял, что такого удивительного усмотрел медик.
– Так ведь ничего подобного с ней не должно происходить, – пояснил Луизор. – Я сам сделал вывод, что она абсолютно здорова.
– Позже имел место быть удар мячом по голове и не вы этим случаем занимались. Вы в курсе произошедшего?
– Разумеется. Собственно, об этом происшествии я подумал в первую очередь, вот и запросил у мужа Ильиной результаты обследований. Хотел лично удостовериться, что с нашей стороны не произошла некая халатность. Так вот, если верить этим результам, случай на пляже амнезию спровоцировать не мог. Также, я попытался осмыслить есть ли у мужа Ильиной Инги корыстная причина обращаться ко мне. Но с такими изумительными анализами предъявить претензии по лечению невозможно. Да и, судя по поведению, этот человек отчаянно ищет помощи, а не чего-то ещё.
– Хм, – снова нахмурился Остор. – Полагаю, сперва стоит проверить насколько вся эта амнезия достоверна, а там уже…
– Именно, – согласился доктор Луизор. – Но это только одна из причин по которой я пришёл к вам. Видите ли, во время первого разговора с Ильиным Антоном я уже было положил трубку, как вдруг посмотрел за окно, увидел прогуливающегося Арьнена и… глядя на этого старика, я как-то сразу вспомнил про Хана Картера. Некогда отец рассказывал мне про этого человека, пришедшего к нам из большого мира. Уверен, вы тоже про него знаете.
Остор согласно кивнул и ненадолго углубился в воспоминания. Хан Картер умер от глубокой старости лет десять назад, и на Острове был куда как более известен под именем Хантор. Сей весельчак, балагур и, как выяснилось впоследствии, отменный воин прибыл в эти края в составе одной из экспедиций, так и не получившей право на исследования. В то время Остров считался только-только открытым. С момента его нанесения на карты мира прошло всего года четыре и многие люди считали, что новая земля всего лишь байка. Однако, находились смельчаки, которые решали самостоятельно проверить истинность слухов. Вот из таких вот отчаянных ребят и был Хан Картер.
Владыки ко всем пришлым относились терпимо, предпочитая действовать миром. Поэтому и ту группу они сопроводили в Поднебесье. Под пристальным надзором показали красоты, а затем, в самые кратчайшие сроки, снабдили людей из большого мира необходимой для обратного пути провизей и, образно говоря, помахали вслед платочками. Большинство подобное устраивало, но во всём и всегда находятся исключения. Поэтому, когда перед отплытием произошла пропажа одного из исследователей, островитяне не так уж удивились. Обычно такие «сорванцы» под покровом ночи пробирались на небесные острова. В тёмное время суток охрана на тропе никогда не была дотошной, рисковать собственной жизнью ради чужаков мало кто желал, всё равно поутру оттуда редко кто возвращался. Так что произошла с неким Ханом Кантором подобная история, ну да и произошла. Его друзья порывались отправиться на поиски, конечно, но, получив от Владык категоричный ответ, что раз один из них нарушил правила, то всем им лучше незамедлительно убраться восвояси, послушно отплыли домой.
Вот только история стала развиваться в совершенно ином русле. И на схожесть событий нынче доктор Луизор и указывал.
– Мне не раз доводилось общаться с Хантором, – подумав, сообщил Остор. – Я всё не мог поверить, что он из большого мира, и в детстве буквально изводил его вопросами.
– Да, Остров кардинально изменил его. Всего за один лунный цикл он стал неотличим от любого из нас и потому не сумел вернуться домой. Но основное тут совершенно иное. Все перемены в нём начались с того, что после двух суток блужданий по Поднебесью его нашли абсолютно здоровым.
– Разве? А я слышал, что у него возник какой-то тяжёлый недуг.
– Не совсем так. Хан Картер был здоров физически, но вскоре стало ясно, что он быстро теряет память, – доктор Луизор дотронулся пальцем до своего виска. – И, насколько мне известно, Ильина тоже провела в Поднебесье немало времени.
– Погодите, – опешил Остор. – Вы хотите сказать, что она может тоже, эм-м, обращаться?
– Не могу ничего сказать наверняка. С одной стороны, она своевременно покинула Остров. Но, с другой, общность в амнезии настораживает.
– Пожалуй да, настораживает, – Остор задумчиво застучал пальцами по столешнице. – Но ведь у Хантора всё пришло в норму само собой. Может, с Ильиной будет та же история, только она так и останется человеком большого мира.
– Может и так. Но, знаете, насчёт Хана Кантера вы не правы. «Само собой» его состояние не пришло в норму.
При этих словах Луизор заметно занервничал. Пожалуй, именно таким ожидал увидеть своего посетителя в самом начале беседы Остор.
– Видите ли, у нас врачебная династия, – промямлил с неохотой доктор. – И вышло так, что Ханом Картером тогда занимался мой дед. Так что мне известно об этой истории гораздо больше нежели прочим.
– Ну, так рассказывайте, не тяните.
– Тогда начну с того, что за пару лет до Хана Картера, на Острове появился Арьнен. Думаю, вы знаете его.
– Само собой, кто же его не знает?
– Так вот, если верить деду, то он и Арьнен нашли общий интерес. Это не была дружба в полном понимании слова, но в один из вечеров они ненароком встретились, разговорились и в результате основательно напились. Ну, и, будучи вдрызг пьяными, отчего-то заспорили о недуге Хана Картера.
– Вот всюду этот странный старик влезет, – недовольно проворчал Остор. Доктор, к его удивлению, согласно кивнул, прежде чем продолжил.
– Соль истории в том, что вследствие спора Арьнен и мой дед, едва передвигаясь от выпитого, доплелись до Хана Картера. Тот мирно спал в больнице, но они не постеснялись его разбудить. А там Арьнен выдал этому бедолаге, уже почти полностью забывшему всю свою жизнь, такую увесистую оплеуху, что Хан Картер аж сутки без сознания пролежал. Зато потом он окончательно пришёл в себя, а что там с ним после стало, это вы и без меня знаете.
– Любопытно, – размыслив, заключил Остор. – Пожалуй, вы правильно сделали, что пришли ко мне. Видео у вас на планшете?
– Да-да, – торопливо произнёс Луизор. – Мне бы очень хотелось узнать перевод. Возможно, если я сумею понять больше, то получится хоть как-то помочь этим людям.
– Включайте.
В результате просмотра тайно снятых эпизодов семейной жизни Инги секретарь стала вынуждена пару раз обеспокоенно заглянуть внутрь кабинета, чтобы напомнить Остору о намеченной им встрече. Однако, он отмахивался от Кейтэ как от назойливой мухи и продолжал, как мог, переводить. Луизора его старания, кажется, удовлетворили.
– В детстве я мечтал столкнуться с той же проблемой, что дед, – сознался врач по завершении просмотра. – Мне думалось, что я бы смог сделать то, что не получилось у него.
– Желать превзойти кого-то в мастерстве – это достойная мечта, – начал было Остор, но отрицательное покачивание головы собеседника остановило его от продолжения.
– Это была глупая мечта, – уверенно сказал Луизор. – Уж я-то знаю, дед до конца своих дней испытывал угрызения совести из-за того, что никак не смог Хану Картеру помочь. Его пациента спасла случайность. Быть может, действительно оплеуха Арьнена имела некую тайную силу. Быть может, от удара в мозгах у этого человека что-то на место встало. Чтобы ни произошло, но… – тут Луизор помотал головой. – Простите, Владыка Остор, просто мне крайне неприятно осознавать, что со мной история повторяется. Скорее всего, мне придётся смотреть в глаза родственников этой девушки и, виновато разводя руками, объяснять им, что виной всему невежество. Живя на Острове испокон веков, мы так и не смогли раскрыть все его тайны.
От подобного признания Остору сделалось не по себе настолько, что он даже не смог ничего произнести в ответ. Просто молчал в растерянности. Молчал и Луизор.
– Хм, попробуйте со своей стороны помочь как сможете, – наконец, сказал он и пообещал. – Владыки окажут содействие.
– Благодарю и… я тут свёл воедино всё, что есть по Ильиной. Пожалуй, оставлю этот документ у вас.
– Спасибо.
Оставив уместившийся на двух листах документ, Луизор поднялся и вышел. Заметно нервничающая Кейтэ тут же, напротив, зашла, чтобы сообщить, что ей пришлось перенести визит посетителя на другое время из-за важности следующей встречи… на которую Остор уже опаздывал! Владыке пришлось поспешно сложить все принесённые доктором бумаги в портфель и как можно быстрее выдвигаться в город. Возвращаться в кабинет он бы уже не стал.
К счастью, задержка вышла недостаточо долгой, чтобы её можно было счесть проявлением пренебрежения. Поэтому беседа на политическую тему прошла ровно и гладко, давая Остору крошечный кусочек твёрдой почвы под ногами. Пожалуй, именно ощущение, насколько маловажным нынче казался ему предмет обсуждения, позволило получить ряд преимуществ. Остор не мог всецело тревожиться за дипломатию с другими странами, пока миру грозило вот-вот кануть в небытие. В результате прогибаться пришлось оппоненту.
По завершению дела, Остор направился домой. После ухода Риевира особняк стал казаться ему ещё больше и пустыннее. Как-то само собой кабинет начал перебираться в гостиную на первом этаже, а потому все бумаги по Инге, которые он намеревался просмотреть снова, расположились на низеньком журнальном столике. Близость кухни заставила Остора налить себе земляничный морс. Прохладный напиток основательно улучшал мыслительную деятельность, пока ненароком стакан не плюхнулся ему на колени.
– Вот же! – недовольно воскликнул Остор и принялся оттирать пятно салфеткой.
Действие было скорее машинальным. Любому понятно, что светлые костюмные брюки теперь следовало стирать, а потому Остор грустно вздохнул и поднялся в свою комнату. А там, после приведения внешнего вида в порядок, он не пойми с чего подошёл к окну и, оперев руки о подоконник, выглянул наружу. Кажется, на то была сама судьба. Остору вмиг стала видна улица и прогуливающаяся по ней Мэйтэ.
Вид женщины, то и дело поглядывающей на его дом, заставил сурового Владыку улыбнуться. А затем он, следуя внезапному мальчишескому порыву, побежал вниз по лестнице и дальше через сад. Оттуда можно было выскользнуть через едва приметную калитку в парк, а там, если срезать, и оказаться в тихом переулке. Удостоверившись, что в переулке его никто не видит, Остор бегом преодолел расстояние до перекрёстка, после чего, стараясь привести дыхание в норму, спокойным шагом повернул за угол.
– О, Мэйтэ, – деланно удивился Остор, почти сталкиваясь нос к носу с любимой им женщиной.
Мэйтэ радостно охнула, но своё приветствие произнесла с грустью.
– Наверное, это судьба мне всё же встретить тебя.
– Эм-м, разве ты не хотела меня видеть? Мне казалось, мы помирились.
– Нет-нет, мне хотелось увидеться с тобой, просто… просто я так и не решилась пойти к тебе на работу или же постучаться в дверь дома.
Слова, а тем более печаль в голосе, вмиг насторожили Остора. Он ощутил непривычное волнение. Его тревога не была поддельной.
– Что-то произошло? Говори. Дети? Шейтенор?
– Нет, – с мягкой улыбкой покачала она головой. – С ними всё в порядке.
– Тогда что?
– Ты не против, если мы уйдём с улицы? Здесь много прохожих, а мне не хочется вести такой разговор у всех на виду.
– Хорошо, но знай, ты меня пугаешь.
Он осознал, что крайне напряжён. Интуиция кричала, что ему вот-вот сообщат что-то крайне неприятное. Вот только, когда они пошли в сторону основного входа в дом, лицо его уже не отражало этих эмоций. Для него было привычно скрывать любые чувства.
– Тут много чего изменилось, – заметила Мэйтэ, когда прошла за калитку и оглядела крошечный дворик. – Стало значительно уютнее.
– В отличии от матери отец не любил заботиться о растениях. Да и я сам далёк от садоводства, – Остор остановился и виновато погладил ствол ближайшего деревца. – Поэтому, в какой-то момент осознав, что либо заросли поглотят дом, либо надо с ними всё же что-то делать, я нанял садовника. Жечь огнём всю растительность только из-за того, что она меня до смерти достала, мне отсоветовали.
Голос его был серьёзен, но Мэйтэ поняла, что он шутит, и рассмеялась. Остор и сам улыбнулся. Искренне.
– А за порядком в самом доме кто следит?
– Пару раз в неделю заходит Вальетэ. Вряд ли ты знаешь её. Она переехала на соседнюю улицу с севера Острова всего пару лет назад, замуж сюда вышла.
– Ясно. Наверное, после уборки такого дома она с ног валится.
– Не сказал бы. Ужин из соседнего ресторанчика доставляют, а потому на ней всего три обязанности – выстирать и погладить бельё, намыть окна и проверить, чтобы в холодильнике минимум проуктов лежал. Остальное мы с Риевиром, – ему пришлось сделать крошечную паузу, чтобы поправиться. – Остальное я сам уже. Время повседневные дела, конечно, съедают, но глупо перекладывать на кого-то такие элементарные вещи.
– А что с Риевиром? Он отказался протирать пыль под твоим чутким руководством?
Глаза Мэйтэ смеялись. Кажется, она действительно не знала.
– Вообще-то он на днях съехал, – Остор постарался, чтобы его голос прозвучал как можно беспечнее. И, чтобы не останавливаться на неприятной для себя теме, сказал. – Пойдём внутрь. Покажу, какой я умею готовить чай.
– Погоди, как съехал? А из-за чего? Или… или из-за кого? – хитро щуря глаза, успела спросить Мэйтэ, прежде чем Остор открыл перед ней дверь.
На этом их разговор прервался. Стоило Остору перешагнуть порог вслед за Мэйтэ, как из гостиной в прихожую влетел Риевир. Внешний вид брата больше напоминал разъярённого медведя. Ноздри его раздулись от гнева, глаза расширились. И вскоре бумаги, что он держал в руках, оказались прямо перед самым носом Остора. Ими были те самые документы, что принёс доктор Луизор.
– Что ты здесь делаешь? – задал Остор грозно вопрос, когда отпихнул от себя листы в сторону. Наверное, заговорить первым ему помогло удивление.
– Зашёл вещи забрать, – процедил сквозь зубы Риевир и в гневе прокричал. – И долго ты от меня собирался это скрывать? Долго?!
Мэйтэ, никак не ожидавшая подобного приёма, тихо ойкнула и прижалась к стене. Она выглядела чрезвычайно испуганной, а потому Остор мгновенно остыл. Он вмиг понял, что если сейчас сорвётся на крик, то драки не избежать. Вследствие бойцовских тренировок скандалы между ним и Риевиром порой доходили до такого. И пусть по‑настоящему крепко они друг друга не мутузили, это было бы потрясением для Мэйтэ.
– Риевир, успокойся. Я не собирался ничего скрывать, мне самому об Инге стало известно только пару часов назад.
– Может, об отправлении её корабля в более раннее время тебе тоже сообщили в самый последний момент? – не поверил брат и возмущённо фыркнул. – А я-то всё не могу понять в чём дело, отчего она так странно отвечает на мои письма.
– Что? Ты с ней общаться вздумал, что ли? – оторопел Остор и не сдержался. – Дураку закон, конечно, не писан.
– Да пойми ты, она должна была остаться здесь! Об этом твердили жрицы, и я, – стукнул он себя кулаком по груди, – я это чувствовал. Но ты вечно слушаешь только себя!
– Я поступил рационально. И если тебе не нравится то, что с ней сейчас творится, то предъявляй свои претензии Хозяину Острова! – жёстко пресёк он все обвинения.
– Именно ему, а не тебе?
– Да, так как я действую исходя из созданной им ситуации. И можешь сколько угодно негодовать, но плевал я на эту Ингу. Плевал! Для меня важны дела Острова и, в частности, как избавиться от очередного красноволосого чудовища в Поднебесье. И заметь, тебе, как Владыке, стоит наконец-то прийти в себя и заняться тем же самым.
– Ты и сам чудовище, – сухо заключил Риевир и, продолжая держать бумаги в руках, вышел из дома. От хлопка двери снова посыпалась штукатурка. Ещё одна-две подобные сцены, и дому, по всей видимости, предстоял капитальный ремонт.
– Что это с ним? – когда тишина затянулась, подала голос Мэйтэ.
– Злится, – ответил Остор и, подумав, с язвительностью дополнил свой ответ. – Он злится, что я отправил одну туристку с Острова домой, так и не дав ему устроить трогательную сцену расставания.
– Это ту, о которой мне говорил Макейр? Ту самую, с которой Риевира так часто видели в последние дни? – уточнила она, с тревогой прижимая кончики пальцев левой руки ко рту. – Судьба и Время, Остор, что именно ты натворил?
– Договорился, чтобы он ничего не знал, а её рейс отправился на несколько часов раньше. Ну, и лично проконтролировал, чтобы эта девушка всё-таки уехала.
Мэйтэ посмотрела на него с некой жалостью, а после опустила руки вдоль тела и осуждающе покачала головой.
– Что? – вмиг рассердился Остор.
– Это подло и…
Она молчала несколько долгих секунд. Ему уже показалось, что Мэйтэ ничего больше не скажет, а развернётся и уйдёт, но вышло не так. Она заговорила неприятным, даже каким-то чужим голосом.
– Хозяин не зрит многих искривлений будущего. Странник не имеет права выбирать чётко очерченный путь. А ты ещё и вставил палку в оба колеса! Ты вмешался в судьбу, и она сыграла с тобой злую шутку, Владыка.
Возможно, он бы скептически усмехнулся, но на миг глаза любимой им женщины стали полупрозрачно серыми, а упругую кожу лица покрыли морщины. Словно сквозь привычные черты Мэйтэ проступила чужая маска. Остор тут же почувствовал болезненный укол в сердце. Ему было прекрасно известно, что означает подобное. Его нутро скрутило в пружину от осознания.
– Не учи меня жизни, жрица! – с презрением выкрикнул он.
От собственных слов ему тут же стало стыдно, но поступить иначе было слишком сложно. Некая обида, больше подошедшая бы ребёнку, заставляла его сделать хоть какую-нибудь гадость. Хоть кому‑то.
– Я ещё не жрица, Остор, – мягко сказала Мэйтэ, возвращаясь к своему облику. – Но завтра отправлюсь в Храм и стану ею. Поэтому и хотела вернуть тебе это.
Она подошла ближе и протянула ему подаренное им фамильное кольцо. Пальцы Остора нехотя взяли его за толстый ободок.
– А дети? Что говорит Шейтенор?
– Скажу им утром сразу после завтрака. Я почувствовала призыв только вчера, но не хочу затягивать с прощанием.
– Мэйтэ, Олийвэ всего шесть и…
– Не надо, Остор! – с некой агрессией воскликнула женщина. – Если ты думаешь, что мне не больно покидать свою семью, то ты очень ошибаешься. Очень! А потому не уговаривай. Я не первая среди женщин Острова, кто выбирает высший долг.
– Только не ты, Мэйтэ. Только не ты.
Он ощутил, что готов заплакать. Руки сами собой сжали тёплые женские ладони, как будто хотели удержать её от поступка. Она не стала вырываться. Напротив. Сделала шаг ближе и с материнской лаской поцеловала его в лоб.
– Ты был мне хорошим другом. Более лучшим, нежели я заслуживала.
Ему пришлось постараться, чтобы проглотить неприятный комок в горле и произнести хоть что‑нибудь достойное.
– Если тебе нужно, чтобы я что-то сделал, только скажи. Мне будет приятно исполнить любую твою просьбу.
– Тогда помирись с братом. Ты всегда был ему за отца.
– Вряд ли он захочет, – с тоской вздохнул Остор, и Мэйтэ мягко ему улыбнулась.
– Он уже хочет. Пойми, он ведь сюда далеко не за вещами пришёл.
День пятнадцатый. Тем же временем
Душа Риевира разрывалась на клочки. Он никогда прежде не ощущал себя столь одиноким, столь беспомощным. Разум понимал, что совершённые Остором поступки, даже если бы остальные Владыки признали их ошибочными, уже не изменить. Ему оставалось только принять произошедшее.
А что ещё? Найти номер телефона Инги? Убедить её, что она нужна здесь? Так ведь пока девушка борется со своими сомнениями, она уже и забудет об их беседе. Даже если близкие ещё не упекли её в какую‑нибудь клинику, то, Судьба и Время, как объяснить, что ей всенепременно надо вернуться на Остров? Что можно сказать, если всю истину нельзя раскрывать ни при каких обстоятельствах?
Он не мог ничего поделать. Даже сесть на ближайший рейс, чтобы корабль увёз его за край света, Риевир не мог. Подобно тому, как слуги Хозяина не могли покинуть Поднебесье, так и у него не получилось бы отплыть далеко. Некий молодой Владыка растаял бы словно туманная дымка поутру. Как будто его никогда не существовало.
Пальцы Риевира непроизвольно сжали листы крепче. Ощущение чего-то постороннего в руке стало на миг более ярким, и он, сев на скамейку, принялся перечитывать записи. О том, кто их сделал, не надо было догадываться, внизу стояла подпись – доктор Луизор.
«Конечно, доктор. Кто же ещё с таким количеством медицинских терминов распишет историю о Ханторе?» – насмешила подпись Риевира, и в этот момент на землю перед ним упал маленький квадратик бумаги. Он поднял его и осмотрел. Ничего необычного в листке не было, такие повсеместно использовали. Их отрывали из блока для записей с липким краем и этот, видимо, прилип к обратной стороне отчёта.
Повертев листок в руках Риевир нахмурился. На нём незнакомым почерком было написано: «Арьнен. Рассказать?».
Надпись была таковой, что любому бы вмиг захотелось навестить доктора Луизора. Однако, Риевир сам не мог сказать какая муха его укусила, раз он сорвался с места и, на ходу засовывая бумаги запазуху, помчался прямиком к гостинице. От быстроты бега дома и улицы его взгляд едва улавливал, но Риевиру всё равно казалось, что он движется очень медленно. Причиной тому было одно – мысль, которая заставила его бежать, наконец-то оформилась.
«Арьнен далеко как непрост. Быть может, в его силах покинуть Остров? И если так, то он сделает для Инги то, что сам я никак не могу», – подгоняла Риевира надежда и он сам не заметил, как достиг нужной улицы, а там и здания.
– Мальчик мой, да ты же мне так всё переломаешь! – горячо возмутился Арьнен.
Хозяин гостиницы привычно стоял за стойкой администратора, и его негодование вызвал факт, как именно Риевир очутился в холле. Несколько ранее очень полный турист вышел на улицу, широко распахнув перед собой дверь. При этом оборачиваться и закрывать дверь за собой он не собирался, а пошёл по своим делам довольный и счастливый. Риевир тоже был доволен и счастлив, так как вознамерился на бегу проскользнуть через дверь до того, как она закроется. Это у него вышло, но, переступив порог, он для лучшего торможения ухватился за дверной косяк. Увы, акробатика не удалась. Рука соскользнула, и молодой Владыка буквально-таки налетел на торшер. Торшер, естественно рухнул, а отшатнувшийся Риевир в попыхах и суете не пойми каким образом толкнул входную дверь так, что она распахнулась и ударилась о внешнюю стену с чрезвычайно громким треском. Судя по всему, что‑то там разбилось вдребезги.