Владыка Острова

… И последующее надолго убедило его в правильности подобных размышлений.

– Инга? – несмотря на свою привычную сдержанность, изумлённо воскликнул Остор, едва широко распахнул дверь. – Как это можешь быть снова ты?

Хозяин Острова не лежал, а сидел на своём ложе и держал за руку стройную девушку. Правда, жительницу большого мира, от которой Владыка столь целеустремлённо избавлялся, она напоминала весьма отдалённо, но яркий цвет волос позволил состояться именно такому первому впечатлению. Несчастный Остор на миг словно лишился земли под ногами. Он давным-давно не испытывал подобных потрясений, а потому, хотя уже и осознал свою ошибку, продолжал стоять в дверном проёме словно каменный истукан.

Между тем красноволосая незнакомка с неким удивлением и беспокойством посмотрела на него, но не стала задерживать взгляд. Она поглядела на того, кто был за его спиной, и, словно бы по слогам, произнесла:

– Риевир.

Наверное, именно негативные эмоции, что возникли при упоминании имени брата, позволили ему наконец-то очнуться. Остор не сдержался и с крайним возмущением взглянул на доставшееся ему от родителей «наследство». Но вид брата, к счастью, успокоил, а не раззадорил его ещё больше. Риевир выглядел настороженным, собранным. Появившаяся посреди лба хмурая складочка и прищуренные глаза давали понять, что тот ведёт себя и мыслит на этот момент значительно правильнее его.

Девушка же снова посмотрела на Хозяина Острова и даже помогла ему лечь на ложе. По щекам её при этом стекли крупные слёзы. Послышался тихий жалобный всхлип.

– Так надо, – очень тихо промолвил Хозяин Судьбы и Времени. – Не плачь, Лисичка. Я вернусь к тебе. Скоро.

Девушка прижала к себе ладони Хозяина Острова, и, хотя тот старался освободиться от её нежных рук, отчаянно не выпускала его ладоней из своих.

– Да уж. Надо! – решительно произнёс Остор, ничуть не впечатлённый этой сценой, и, подойдя ближе, без предупреждения пронзил бога мечом. – Усни сном вечным по велению Судьбы!

На белоснежной одежде проступило алое пятно. Как бы лезвие ни вонзалось, пятно всегда имело одни и те же очертания. Поэтому, привычно провернув оружие, Владыка утратил интерес к происходящему и повернулся к девушке. Та дрожала, как осиновый лист, и от переизбытка эмоций захлёбывалась воздухом. Затем от пережитого ею потрясения она заревела навзрыд, ноги её подкосились. Она упала на колени, по-прежнему продолжая держаться за Хозяина Острова. И Остор, нутром уже чуя, что эта незнакомка непосредственно связана как со свалившимися на Остров бедами, так и с гадкой туристкой (не даром же Инга встретила его отряд здесь же, а потом ещё и растворилась в воздухе словно призрак!) требовательно осведомился:

– Кто ты такая?

– Никто. Я никто, – простонала девушка и её глаза от горя стали широко, даже как-то по‑кукольному, раскрыты.

– Я задал тебе вопрос. Спросил – кто ты такая?

– Оставь её и пошли, – одёрнул его брат.

– Что? – аж изумился он.

– Она действительно никто, она даже не существует.

Риевир говорил свои слова с крайне неприятной для слуха интонацией. Пожалуй, в его словах прозвучало даже отвращение, но это обстоятельство вызывало ещё большо вопросов.

– Как это не существует? – уставился на него Остор.

– Она такая же, как слуги. Просто ставшая материальной память о ком-то некогда живом.

Красноволосая девушка с непониманием посмотрела на Риевира. Оболочка, принятая Хозяином Судьбы и Времени, тем временем разрушалась. От его тела неторопливо разлетались в разные стороны светлые мерцающие огоньки. Они походили то ли на искры, то ли на бабочек. Зрелище было красивым и пугающим одновременно. Впервые видящий это Арейр глупо разинул рот, заставляя прочих воинов понимающе переглянуться. Они скрывали ухмылки.

– О чём ты? Она мыслит и разговаривает как положено людям, – возразил Остор, но на эти слова Риевир устало пожал плечами.

– Ага, только она не человек. И, может, всё различие заключается только в том, что её тело не гниёт, напитываясь ядовитыми водами нашего проклятого Острова.

– Так ты уже видел её, – вдруг осознал Остор.

– Видел. И даже прекрасно знаю, что за пределы Поднебесья ей не выйти. Во всяком случае, днём, – не стал отпираться брат, а затем обратился к девушке. – Как там Хозяин называет тебя? Лисичка, да?

– Да, я Лисичка. Не Инга, – огромные тёмные глаза выражали детскую беспомощность.

– Когда ты последний раз испытывала голод? Когда хотела пить или спать?

Ресницы девушки затрепетали. От этих вопросов она растерялась не меньше, чем от вида мнимой смерти Хозяина Острова. Лицо её побледнело ещё больше, и веснушки на тонком носике проступили ярче прежнего.

– Не помню, – наконец прошептала она растерянно, и Риевир очень мягко, словно бы с сожалением, но на самом деле с жестокой беспощадностью заключил:

– Потому что ты мертва. И, знаешь, лучше бы тебе не тревожить покой живых.

Хрупкое тело девушки вздрогнуло от потрясения. Пожалуй, если бы она не стояла на коленях, то упала бы. А так произошло обратное. Она поднялась и, сделав предварительно несколько неуверенных шагов назад, стремительно бросилась к одной из стен.

Комната была небольшой, а потому взятая девушкой скорость не только Остору показалась чрезмерной. Он даже дёрнулся было вперёд, чтобы оказать помощь, которая всенепременно понадобилась бы разбившейся о стену бедняжке. Но она просто исчезла, как если бы в камне существовал некий невидимый проём.

Остор нервно сглотнул слюну и нерешительно подошёл к месту исчезновения Лисички. Его пальцы ощупали твёрдую каменную стену.

– Как и слуги в коридоре, – нашёл подтверждение своей теории Риевир и свысока хмыкнул. Это хмыканье не дало Владыке промолчать. Он позволил себе напомнить.

– Как и Инга однажды.

– Нет. Её тогда просто на клочки тумана разорвало.

Он не стал спорить. Просто ещё раз провёл ладонью по шероховатому камню и отошёл назад, не зная, что… что Лисичка стоит всего в шаге от него. Девушка испуганно зажимала себе рот ладонью. Для неё вид мужчин, не способных пройти через арку в комнату, где она находилась, был невыносим. Её трясло от неприятного осознания правоты молодого Владыки. И потому, хотя отряд уже ушёл, Лисичка далеко не сразу смогла отвернуться и пойти туда, куда она собиралась – в основные покои Пророка.

Нитевая штора едва шелохнулась от её прихода. Белое помещение всегда предпочитало покой, а сама она умела быть неприметной. Настолько, что даже мирно и крепко спящего Хозяина Судьбы и Времени появление девушки никак не побеспокоило.

День тринадцатый. Вторая половина дня

– Ты был с ней груб.

Замечание вывело его из глубокой задумчивости. Риевир не только осознал, что отряд почти покинул Храмовые Сады, но и то, что во главе дружины Остора больше нет. Его подменил опытный воин, а сам брат пристроился «в хвосте». Точнее, начал идти рядом с ним. Видимо, рассчитывая поговорить. И Риевир, на душе которого отчего-то с новой силой заскребли кошки, обрадовался этому обстоятельству. Он с тревогой поглядел в родные серые глаза и решил поделиться собственным мнением. Без прикрас и недомолвок.

– Я чувствую, что ей здесь не место. Мне очень совестно, даже жалко её, но… пойми, ещё больше я хочу эту Лисичку прогнать.

– Как ты с ней встретился?

– Принял её за Ингу. Как и ты. А потом выяснил, что никуда из Поднебесья вывести я её не могу.

Риевир попутно сорвал травяной колосок и сунул себе в рот. Вязкий и терпкий сок на языке заставлял морщиться.

– Исчезает?

– Да. Так же, как слуги.

Остор никакой кислой травы не жевал, однако тоже на время поморщился. Риевир сделал вывод, что новые обстоятельства не пришлись брату по нраву. Тот вечно брал на себя больше хлопот, чем требовалось, но сейчас, кажется, осознал, что подобная ноша для одного него выйдет чрезмерной.

– Надо снова собирать Совет. Если убивать эту девочку, то решение должно быть принято единогласно.

Несмотря на то, что его собственное «прогнать» по сути означало тоже самое, Риевир ощутил, как по его спине пробежал неприятный холодок. Одно дело сносить головы отвратительным полуживым мертвецам и совсем другое…

– А, вот вы где, – Макейр издали приветливо замахал им рукой. – Чего так долго?

– Привал! – громко скомандовал своим бойцам Остор, а после так мрачно глянул на Макейра, что у того сразу сошла улыбка с лица.

Члены отряда, не имеющие чести быть Владыками, с недовольством расположились поодаль в сторонке. Им не терпелось вернуться по домам, но перечить никто не стал. Пожалуй, только Арейр радовался остановке. Мальчишка, гордо держа руку на эфесе новёхонького меча, мечтательно ходил взад-вперёд.

– Ну, что там в Храме? – между тем осведомился Остор.

– Переполох полный, – сознался Макейр. Беспокойство и тревога совсем не шли его вечно весёлой роже. – Судя по твоему виду, по основному маршруту тоже не ладно?

– Потерь нет, но после твоего рассказа мне будет что рассказать.

– А что говорить? – Макейр смачно сплюнул на землю. – Желание проснуться у Хозяина нынче было столь велико, что пересилило отвращение перед смертью жриц. Обычно и предупреждения хватало, но сегодня погибли сразу трое. Верховная считает, что в наш мир вошло что-то извне. Что-то, что притягивает его внимание.

– Это всё она, – обвиняюще посмотрев на брата, уверенно заявил Риевир и, теряя к дальнейшему интерес, язвительно добавил. – Видишь, как Хозяин умеет распоряжаться Судьбой? Инга как-то связана с этой Лисичкой, а ты взял и заставил её уехать. Одно хорошо, теперь ты понимаешь насколько это было сделано зря.

Он понимал, что ведёт себя глупо и грубо, но ничего не мог с собой поделать. Внутреннее разочарование, обида и некое нехорошее предчувствие полностью овладели им, а потому Риевир покинул компанию Владык. Ему виделось, что лишь прогулка в одиночестве сможет помочь ему успокоиться, что только так он начнёт мыслить более рационально. И разум тут же выдал (причём, голосом Остора) последовательность наиболее правильных действий.

Перво-наперво Риевир решил, что отправится в администрацию, и так и поступил. Едва он вышел из автобуса, как направился в свой кабинет и проверил почту. Это было рациональнее, нежели привлекать к себе внимание, сразу пытаясь разыскать в базе номер телефона Инги. И, стоит сказать, увидеть ответ Риевир уже не очень-то ожидал. Однако, письмо пришло и, читая его, он непроизвольно улыбался во всю ширину рта.

– Да как же я мог забыть? – был готов смеяться и плакать парень.

Риевир совсем забыл о том случае в автобусе. А ведь о нём следовало помнить! Потому что тогда впопыхах ему довелось взять с полки платок брата, а понял он это только когда уже протянул платок Инге. И ладно бы просто платок, но именно этот был подарком Мэйтэ. И, несомненно, Остор не был столь глубоко сентиментален, чтобы заметить пропажу быстро. Вот только несмотря на это, вряд ли бы он принял спокойно факт, что дорогая его памяти вещь вместо того, чтобы привычно играть роль декора на одной из полок шкафа, вдруг оказалась на другом конце света.

Ой ё, брата бы это точно не порадовало!

Одновременно с умозаключением на экране появился текст следующего содержания.

«Инга, без этого платка у нас разразится настоящая война. Я не шучу! Срочно нужен план «Возврат»!

В.Р.»

День четырнадцатый. Почти девять утра по местному времени

Следовать совету друга, работающего специалистом по мозгам в клинике по лечению от алкоголизма, и предупреждать родителей (а тем более маму Инги!) Антон не стал. Он до того испугался, что самонадеянно понадеялся, что всё обойдётся. На удачу, так оно и вышло. Несмотря на некоторые нестыковки, пробелы в памяти Инги не привлекли внимания и не вызвали столь ярких подозрений, как у него самого. Так что следовало заключить – вечер прошёл спокойно. Увы, выдоху облегчения помешали события утра. За ночь Инга напрочь забыла, что у него вообще есть родители, а потому неверущий Антон мысленно перекрестился, что ему не пришлось столкнуться с этим вчера. Но на этом позитив ситуации и закончился.

Придя на работу, Антон первым делом зашёл в отдел кадров и решительно заявил, что берёт отгул, отпуск (да что угодно!) за свой счёт или увольняется одним днём. Подобной категоричности возражать было сложно, а блеск в заинтригованных глазах коллег стал ещё ярче, когда он озвучил «по сугубо личным причинам» и не стал ничего объяснять. Собственно, государственная поликлиника тут мало чего могла поделать. Вот в частной уже состоялся бы некий тревожный разговор с начальством. Так что Антон порадовался, что в своё время его не сманило из бюджета обещание щедрой зарплаты, и приступил к поиску нужного номера телефона. По совету того же самого друга он рассчитывал обратиться в медучреждение Острова, где лежала Инга. Приятель верно рассудил, что раз проведённые в Stellimber Incorparated процедуры показали, что всё в порядке, то корень проблем следовало искать в недавнем прошлом. Проблему составляло только то, как с этим самым медучреждением связаться.

К счастью, Антону повезло. У больницы имелся номер телефона, а его собственный, как выяснилось, хранился в их базе данных. Иначе бы он просто-напросто не преодолел автоответчик с голосовым меню.

– … я вас слушаю, – сказал наконец-то приятный женский голос.

Антон как мог постарался изложить свою просьбу. Разговорным английским он не владел, а потому предварительно выписал на лист с помощью электронного переводчика то, что следовало сказать. И теперь с волнением надеялся разобраться в вероятном ответе. Особую тревогу вызывала вероятность, что его самого не поймут и ему придётся повторять всё тоже самое только другими словами. Однако, беспокойство не оправдалось. Его достаточно быстро соединили с лечащим врачом жены.

– Мы уже передавали данные. У вас возникли по ним вопросы?

– Нет, меня, видимо, не так поняли. Я не сотрудник Stellimber Incorporated, а муж Ильиной Инги.

– Простите, но мы не имеем права разглашать подобную информацию о пациентах. Исключения составляют только нотариально заверенные соглашения. И то только теми лицами, чья юридическая сила не вызывает сомнений у…

– У неё амнезия! – в отчаянии перебил собеседника Антон и сверился верно ли он произнёс название на английском. – Она забывает прошлое и очень быстро. Всё забывает. События, людей. Мы только вчера сидели все вместе и разговаривали, а сегодня она уже не помнит моих родителей. Она отказывается верить в то, что у неё была бабушка. Она считает фотографии со свадьбы друзей подделкой… Что будет завтра? Она проснётся и потребует объяснить, кто я такой?

Повисла пауза, за время которой Антоном овладело отчаяние. Внезапная болезнь жены заставляла его паниковать, и он не мог принять, что всем вокруг может быть всё равно.

– Пожалуй, не будет особым нарушением, если я скажу вам, что имел место быть сильный удар мячом по голове. Несчастный случай во время игры в волейбол, – вздохнув, пошёл навстречу бесфамильный доктор Луизор. – Мой коллега диагностировал возможное сотрясение мозга, но от всех обследований ваша супруга отказалась. Вам стоит исходить из этого.

– Это да. Это много чего может объяснить! – воодушевился Антон, но тут же испытал огромное разочарование. – Вот только результаты обследований, что были проведены у нас, этого не подтверждают.

– Полагаю, вам следует повторить их в другом месте. Иногда оборудование даёт сбои.

– Пожалуй, вы правы.

Отчего-то подобное элементарное вообще вылетело у него из головы. Наверное, ситуация принималась к сердцу слишком близко.

– Тогда всего доброго, – попрощался было доктор, но что-то помешало ему повесить трубку. – Хотя, погодите. Знаете, вы меня заинтриговали на самом деле.

– Что?

– Проблемы памяти были мне всегда интересны. Поэтому, если вам нужна моя консультация и помощь, то можете прислать на адрес, что вам сейчас придёт по смс, копию всех проведённых анализов и обследований. И да, копии ваших документов, в том числе подтверждение факта брака с Ильиной Ингой, тоже необходимы. Это позволит официально согласовать наше сотрудничество.

– О, это было бы прекрасно.

– Если будут видеоматериалы того, как проявляется амнезия, то хотелось бы увидеть их тоже… Не то, чтобы я вам не верил, но, помимо подтверждения ваших слов, это было бы в принципе полезно.

Ещё до обеда Антон с удовольствием отправил доктору Луизору всё, что только возможно и невозможно. Мужчина чем-то вызвал у него доверие. Да и в своей ситуации он хватался разом за все возможности, благоразумно считая, что иногда лучше перебдеть, чем недобдеть. Конечно, возникал вопрос, как доктор разберётся с русским языком, который использовался в разговоре с Ингой при съемке видео (ну, а как иначе?). Но, если честно, Антона ещё больше беспокоило иное.

Он не мог придумать, как тактичнее объяснить жене, что уже записал её на новое обследование…

Глава третья

Почему это некоторые так любят всюду искать мораль?

Льюис Кэрролл " Приключения Алисы в стране чудес "

День четырнадцатый. Почти полночь по местному времени

Беспокойные мысли в голове давали понять, что так просто заснуть не получится. День вышел напряжённым. Вернуть душевное равновесие не помогла даже ванна с пеной, принятая ею перед тем как ложиться в постель. А началось всё с утра. Проснувшись, Инга вспомнила, что прошлым вечером ей пришло уведомление на телефон, и это уведомление о письме она посчитала важным. Вот только из-за семейных посиделок не смогла письмо прочитать. Потом Антон доставал её своими странными вопросами. В общем, только нынче утром, позавтракав и проводив мужа на работу, Инга устроилась на диване с целью проверить почту.

Письмо было от адресата, добавленного в избранное, но оно оказалось странным. Речь шла про платок и некую вероятную войну. Прочитав всю эту чушь, Инга даже усмехнулась. Она предположила, что некоему её знакомому взломали почту, подумала какой только бред не сочиняют мошенники. Но письмо Инга не удалила, решив, что позже повеселит им Антона. Заместо этого девушка начила чистить почтовый ящик от прочего спама, отчего-то в папку спам не попавшего, и, к своему удивлению, практически сразу обнаружила письмо от знакомого адресата. После удаления лишнего два письма оказались расположены рядом, сложно было не заметить сходства.

«Эм-м, пришло недавно, отметки, что непрочитано, нет. Я его уже читала? Читала и не удалила?» – удивилась Инга.

Ощущая беспокойство, девушка открыла первое из писем. При этом мурашки пробежали по её коже, Инга аж похолодела ужаса. Она пришла к выводу, что кто-то от её имени ведёт переписку с Риевиром, и раз пароль от этой почты знает только муж, то… Инга несколько раз кряду зашла в «отправленные» и в «корзину», но ничего там не обнаружила. Папки были чисты, как миска дворового кота.

«А, может, Риевир написал мне это просто так? Типа, никто ему не ответил, вот и захотел внимание привлечь?» – подумала тогда Инга.

Предположение заставило расслабиться. От Риевира можно было много чего ожидать, а потому улыбка вернулась на её лицо. Инге было приятно писать ответ.

«Не знаю, о каком платке речь, но мне приятно, что ты помнишь обо мне. Иногда ветер, который остаётся после нас, может дотянуться даже до другого конца мира.

Инга».

От послания веяло романтикой, но Инге было всё равно. Она мстительно сменила пароль на почте и начала планировать, как бы устроить Антону разбор полётов так, чтобы самой виноватой не остаться. И стоило ей только на этом сосредоточиться, как Антон возьми и приди с работы. Ещё и бред какой‑то нести начал.

– Какое неверное обследование, ты о чём вообще? Мало тебе, что я больше суток взаперти провела, раздавая себя на анализы? – разъярилась она на него, а потому прикрикнула. – Себя на сканирование мозга запиши!

Антон ещё порывался что-то объяснить, но Инга игнорировала его и молчала как партизан. По этой же причине, когда настала пора ложиться спать, она сразу отвернулась к стенке.

Сидеть на лавочке ей не понравилось – дерево было жёстким, а форма скамейки неудобной. Зато отсюда были хорошо видны часы на башне, да и сад с небольшим фонтанчиком радовал глаз. Клочок зелени среди угрюмых улиц чем-то умиротворял её растревоженную душу.

– Так двадцать шесть или двадцать семь? – с задумчивостью промолвила Инга и выжидательно уставилась на калитку, что вела на участок с ухоженным частным домиком.

Наконец, из-за забора стала видна шляпа, а затем и голова старичка. Седой мужчина открыл калитку и деловито поправил газету подмышкой. Инга тут же начала мысленный отсчёт секундам. Полагаться на башенные часы не приходилось, их стрелка слегка подрагивала, как будто мечтала и старалась изо всех сил продолжить свой ход, но на деле не сдвигалась с места.

Когда она досчитала почти до тысячи, старичок поднялся со скамейки, что стояла напротив места, где она сидела, зевнул украдкой и неспешно свернул прочитанную им газету в трубочку. Затем он насыпал крошек из кармана в кормушку для птиц и побрёл по тропинке в сторону оживлённой улицы. Он собирался прогуляться по городу. Во всяком случае, намерение такое у него было. Однако, едва в голове Инги пронеслось число одна тысяча пятьсот девяносто восемь, старичок растаял в воздухе словно мираж. И ещё где‑то через пятнадцать секунд кто-то (на вид его точная копия) принялся вновь открывать калитку.

– Каждый раз новое число! Вот как правильно отсчитать время?

– О чём вы, юная леди? – прокряхтел старичок, так как посчитал, что она обращается к нему. – Я несколько глуховат. Говорите громче.

– Иди ты, – тихо и зло буркнула Инга, прежде чем поспешила в кафе неподалёку. В нём за цикл успевали испечься круассаны.

Всё в городе повторялось с одной и той же периодичностью. Правда, Инга могла своим вмешательством вносить изменения, но в следующие двадцать семь минут (или около того) происходило возвращение всего на круги своя. Любые надписи, сделанные Ингой, пропадали, мебель приходила в норму, а люди… Люди снова забывали, что когда-то встречали такую примечательную особу.

– Э-э-э, – вдруг в удивлении промычала она и громко воскликнула. – А ну постойте!

Причиной её крика было то, что прекрасно изученная обстановка на этот раз изменилась. Случилось отличие и его создали собой неспешно прогуливающиеся мужчины. Инга бросилась догонять эту необычную парочку, но, когда мужчины обернулись, она остановилась. Дело в том, что одного из них она узнала, хотя так и не удосужилась узнать его имя.

– А, это ты, – скучающе произнёс кто-то, кого она привыкла узнавать по чёрно-серебряному плащу.

На этот раз мужчина был одет куда как проще и современнее. На нём была белая, не застёгнутая на две верхних пуговицы, рубашка и заправленные в сапоги тёмные брюки. Однако, черты лица, чёрные волосы и светло-голубые глаза остались теми же. Разве что во взгляде его теперь царила скука. Увидев, что она это она, мужчина мгновенно потерял к Инге интерес и хотел было пойти по своим делам дальше, но его спутник замер так, словно призрака увидел.

Второй мужчина был обладателем странной шевелюры. Среди его белобрысых волос то тут, то там виднелись пряди матовых чёрных, как если бы кто-то взял кисточку и в шутку выкрасил ему голову. А ещё он стоял с широко открытыми глазами подобно каменному истукану.

– Инга! – вдруг радостно завопил этот мужчина и бросился Инге навстречу. Она аж опешила от того, как он крепко стиснул её в объятиях. Но очнулась девушка быстро.

– Ты чего? Кто ты? Откуда меня знаешь? – перепугалась она, стараясь вырваться из его объятий.

Происходящее черноволосому мужчине, видимо, понравилась. Он подошёл ближе и как-то неприятно, но довольно улыбнулся.

– Да как это кто я? Я же Сашка! Александр Мирный.

– Пусти! Отпусти меня! – заистерила Инга. Имя ей ни о чём не говорило.

Её вопли подействовали. Незнакомец отстранился. Его несуразные (наполовину карие, наполовину жёлтые до золотистого оттенка) глаза выражали недоверие и непонимание.

– Это же Инга. Да, Художник? – обратился он к своему спутнику.

– Да, это она.

– И чего это тогда с ней?

– Она просто ещё тебя не забыла. Или не вспомнила… Ха, как больше нравится!

– Я вообще-то здесь, – насупилась Инга, так как ей не понравилось, что её же при ней обсуждают.

– Нет, – категорично опроверг некий Сашка. – Раз ведёшь себя так, будто мы незнакомы, то ты где-то в облаках витаешь.

– Помоги мне, – перестав обращать на него внимание, с мольбой посмотрела Инга на Художника. – Я умоляю, я так хочу выбраться отсюда.

– Видишь, – поднимая указательный палец, сказал Сашке черноволосый мужчина. – Кто-то мечтает выбраться, а тебя вот не прогнать никак.

– Угу, вижу. Но всё равно не уйду, – буркнул тот и, задрав подбородок, сунул руки в карманы брюк.

– То, что Грань не удерживает кого-то, не означает, что это место для него безопасно. Мы же подходили к зеркалу, ты сам видел насколько явны в тебе перемены. Ещё день-другой и основной мир станет недоступен для тебя. Как и все островитяне, ты уже не сможешь покинуть Остров.

– В этом основном мире я прожил достаточно долго, чтобы осознать, что всё интересное происходит далеко не там.

– Интересное?! – с непритворным возмущением воскликнула Инга. – Да все вокруг ведут себя словно заводные игрушки! Ровно двадцать семь минут и их жизнь начинается с нуля.

– Ну-ну, не ровно двадцать семь, – не согласился Художник, а затем вновь неприятно улыбнулся так, что ненадолго стал похож на какую-то хищную птицу. – И привыкай, вскоре сама станешь такой.

– Что?

– Пожалуй, расщедрюсь на совет. Ты уж постарайся выбрать какое-нибудь достойное времяпрепровождение. Другим заняться в ближайшие десятилетия, а то и века, ты больше не сможешь.

– Но я не хочу быть такой!

Её сердце отчаянно забилось. Слёзы сами собой потекли по щекам. Инга никогда не была чувствительной особой, но ею владел неподдельный страх. Жалость к самой себе переполняла.

– Саш, ну хоть ты помоги мне. Мы же коллеги. Друзья!

– Ты меня вспомнила, что ли? – удивился он, но удивление Инги было сильнее. Она не понимала, как не смогла узнать приятеля сразу при встрече.

– Да как я тебя забуду? Ты же столько раз меня выручал. Мы же и познакомились также. Ты булавкой мой телефон взял и починил.

– Верно, – растерянно подтвердил Сашка и пристально посмотрел на своего спутника. – Что это с нею?

Художник устало вздохнул и, расстегнув рубашку на ещё одну пуговицу, сел на поребрик дороги. Выглядел он хмурым и сосредоточенным, но обутые в высокие сапоги ноги вытянул безо всяких стеснений.

– История долгая, – наконец, сказал он. – Но основная суть её в том, что чем больше эта девочка вспоминает о себе здесь, чем более живой она себя здесь ощущает, тем меньше остаётся от неё там, где ей место.

– Разве память это не то, что возвращает отсюда? – нахмурился Сашка.

– К тому моменту, как воспоминаний накопится достаточно для возвращения, её истинное тело ослабнет настолько, что связь с духом разорвётся. Она сейчас словно неторопливо перетекает оттуда сюда. Похожее произошло и со всеми местными «жителями», вот только их преобразил замок, и сделал он это гораздо быстрее. Практически, мгновенно. Ну, и мессир, как опытный градостроитель, сам выбрал, какие отрезки прошлого для каждого своего гостя сохранить. Мне нравится его вкус, картина вокруг получается красивой и гармоничной. А то, что стало ненужно… Всё остальное отдано забвению.

– Эм-м, а что с ними, с этими жителями? – продолжил допытываться Сашка и поспешно добавил: – Я имею в виду не на Грани.

– Ты уже сталкивался с ними в Поднебесье.

– Твою мать, так это те паршивые зомби?

Сашка округлил глаза, а затем скривился, как будто лимон съел. Художник с интересом наблюдал за его реакцией, и, наконец, осуждающе покачал головой.

– Вот нет в тебе чувства прекрасного.

– Ба, да что в этих тварях прекрасного?

– Ну, во-первых, они далеко не зомби. Во-вторых, не просто так на Острове их называют куда как более поэтично. Там их зовут слугами Хозяина Судьбы и Времени. Но я бы подобрал другое название. По сути, эти существа разрушители мироздания. Да, так бы я их назвал.

– Погоди, – нахмурилась Инга. – Выходит, мессир желает уничтожить мир?

Она очень смутно понимала о чём идёт речь, но сделала именно такой вывод. Однако, Художник уверенно возразил:

– Нет, девочка. Всё совсем наоборот. Если бы не он и его труды, твой друг называл бы слуг Хозяина именем какой-либо высшей нежити. А он их, ха, зомби кличет, – Художник с насмешкой посмотрел на Сашку, и тот от смущения покраснел. – Но нет, хотя эти существа далеко не зомби, они всё же что-то такое, с чем воины Острова способны справиться банальными мечами.

– Нет, не хочу так, – прошептала побледневшая Инга, и светло-голубые глаза Художника, в которых промелькнула искорка смеха, уставились на неё.

– Ну, шанс избежать такой судьбы у тебя есть. Например, ты можешь предложить своему другу покинуть Остров. Он пока ещё может вернуться к прежней жизни и там, вдали отсюда, он сумеет дать тебе ценный совет. Уверен, ты прислушаешься к другу, хотя нисколько его не узнаешь. А там вы вместе придумаете способ как тебе поменьше спать. Ведь чем больше ты спишь, тем больше забываешь. Тем глубже ты застреваешь здесь, на Грани. Своим отъездом он может спасти тебе жизнь.

– Саш?

– Нет. Прости, Инга, но нет, – после краткого молчания твёрдо сказал Сашка. – Я этого не сделаю.

По голосу приятеля она сразу поняла, что упрашивать бесполезно. Не помогли бы никакие мольбы и слёзы. А потому, едва сдерживая себя от рыданий и пряча за спиной руки, чтобы было не видно, как они дрожат, Инга потупила взгляд к земле. Мыслей в голове у неё было очень много. Однако, больше всего её сейчас мучал один единственный вопрос.

– Художник, а что произошло бы, сделай я выбор без твоей помощи?

– На тот момент твоя душа была очень тесно сплетена с другой, – поднимая лицо к небу, ответил Хужожник. – Если бы ты вернулась на корабле, то твоё тело досталось бы совершенно чужой сущности… И я готов поклясться, что этот негодный Пророк с удовольствием пожертвовал бы созданным им миром, лишь бы обрести покой в реальности вместе с подружкой!

– Не понимаю.

– Ещё поймёшь, – криво усмехнулся он. – Просто запомни мои слова.

– А если бы я вошла в замок?

– Ваши души разделил бы мессир, и тогда та, другая, при гибели Фантазии навеки растворилась бы в потоках вселенной. Окончательно бы погибла.

– Ты говоришь о том, что ожидало кого-то другого, а не меня.

Отчего-то Инга чувствовала себя как-то совсем неуютно.

– Мне тоже так показалось, – подтвердил Сашка.

– Потому что мало кого интересует то, что является для него незначимым, и уж тем более эта истина касается богов, – пожал плечами Художник и, вдруг усмехнувшись, едко добавил. – Правда, у этого незначимого помимо проснувшегося разума осталось бы и моё слово исполнить некое третье желание. А я, как вам уже понятно, очень много чего могу. Без стеснений скажу, что я практически всемогущ.