Хозяин Острова

– Это да, – между тем согласился Риевир.

По его голосу было не разобрать обрадовался он конечной точке назначения или нет. Но, как бы то ни было, островитянин, проигнорировав местного подростка, поставленного заниматься прокатом гостиничного имущества, сам подкатил велосипед к стойке и закрепил его там. Подросток подобному не возмутился, не стал задавать вопросов по поводу царапины и даже про положенную компенсацию за порчу велосипеда не заикнулся. Он просто с удивлением уставился на Риевира, и это его замешательство поспособствовало тому, чтобы Инга поступила бесчестно. Она решила не виниться за царапину раньше времени в надежде, что никто не выставит ей счёт, а потому суетливо подошла к входной двери и, открыв её, вошла внутрь. Для неё было важнее поскорее скрыться, нежели дать Риевиру проявить джентльменство в открытии двери перед ней.

В фойе обнаружились многочисленные новоприбывшие туристы, а потому старик администратор был занят так, что не сразу заметил Ингу и Риевира. Однако, девушка достаточно быстро получила ключ от своего номера. И, зажав его в руке, она с чувством облегчения подошла ближе к лестнице. Занятость Арьнена была прекрасной причиной, чтобы она снова ни словом не обмолвилась про велосипед. Так что ей осталось только попрощаться с не отстающим ни на шаг спутником.

– Спасибо, что столько времени мне уделил.

– И составил приятную компанию, конечно. Как ты могла не упомянуть такое?

– Да, за это тебя ожидает особая благодарность, – последние слова она заговорщицки прошептала, а потому заинтригованный Риевир с интересом осведомился:

– Какая же?

– Ты навсегда останешься в моей памяти.

Инга намеренно произнесла свои слова совершенно серьёзно, но под конец не удержалась от смеха.

– Ну, тебя, – разочарованно произнёс парень. – Какая же это особая благодарность? Подобное, вообще-то само собой подразумевалось.

– Тогда извини. Больше у меня ничего для тебя нет.

– Только пока, вредина. Уверен, ты способна что-нибудь придумать, – сказал он с улыбкой, от которой Инге захотелось продолжить общение с этим парнем. Как женщине, ей нравилась его напористость.

Увы, она прекрасно знала, что это их первая и последняя встреча. Они стояли так близко друг к другу, но их пути уже разошлись. А потому она не стала тянуть с расставанием.

– На это уже нет времени. Я вот-вот уеду.

– Я знаю, – сказал островитянин неподдельно грустно, и это сподвигло Ингу сделать прощание более дружеским.

– Тогда ещё раз спасибо за помощь и за сопровождение. Твоя компания была очень приятной. Но сейчас мне пора. Тебе я, думаю, тоже. Поэтому, что говорить? Давай, пока. До встречи!

– Ты думаешь, мы ещё встретимся? – спросил Риевир так удивлённо, как если бы нисколько не понял, что сказанное Ингой «до встречи» равноценно режущему слух «прощай».

Однако, Инга не успела ничего ответить. Риевир подмигнул и, не дожидаясь объяснений, уверенной походкой пересёк фойе, а там и вышел на улицу. Девушка стояла у лестницы и продолжала смотреть ему вослед, пока искоса не глянула на Арьнена. Старик суетливо давал указания подошедшему к нему сотруднику и словно нисколько не заметил сцены расставания. Он был поглощён свалившимися на него делами.

«Мне тоже о делах думать надо», – очнулась Инга.

Девушка начала подниматься наверх с черепашьей скоростью. Широкая лестница тёмного цвета с тонкими металлическими перилами, что крепились по обе стороны на обитыми резной вагонкой стенах, стала новым испытанием для ног. И для нервов. Стоило Инге ступить на одну из ступеней, как та пронзительно скрипнула так, что девушка недовольно поморщилась. Звук вышел визгливым, протяжным и противным. Он резал по ушам.

– Чёрт, – тихо ругнулась Инга, прежде чем до неё донёсся до неё полный раздражения голос Арьнена.

– Вот же! Надо ж как опять запела моя лестница. Ну уж займусь ею на днях.

Судя по голосу, находился администратор не так далеко. Наверное, передал дела, решил отдохнуть, а тут такое безобразие. Во всяком случае Инга представила себе всё так, а потому решила поднять старику настроение. Она обернулась с улыбкой.

– Вы действительно хороший владелец гостиницы. Сразу о починке подумали.

– Так-то оно так, – печально вздохнул старый администратор и поднялся к ней ближе. – Только сколько не перебирай, всё равно через несколько дней лестница по новой скрипеть начинает. Причём в одном и том же месте. Нравится этой ступеньке так со мной воевать, что ли?

– Наверное, раз она побеждает, – усмехнулась девушка.

– Побеждает тот, кто не даёт себе проиграть, – с ноткой поучения возразил Арьнен. – Пока никто не смирился с поражением и каждый готов действовать – итога не существует. Поэтому в этой битве нет победителя, война в самом разгаре, и, скажу честно, она мне кажется уже бесконечной.

Ингу позабавил столь серьёзный ответ. Она даже передумала подниматься дальше, ей захотелось сперва поговорить.

– Вся эта бесконечность завершится, как только кто-то окажется сильнее. И мне думается, вы сильнее лестницы, Арьнен.

– А то ж, в моих силах заменить всю лестницу, – звонко хохотнул он, явно наслаждаясь собственным всемогуществом по данному вопросу. – Хотя, не так уж обязательно новую собирать. Поставить эскалатор или лифт тоже можно. Но много ли тогда развлечений в жизни останется у старика?

– А если ступенька проявит благоразумие и перестанет скрипеть? – с любопытством предложила свой вариант развития событий Инга. – Что тогда станет с вашим развлечением?

– Это развлечение принесёт мне долгожданную радость. И не только мне. Когда ступенька перестанет скрипеть, она станет значительно умнее. А, значит, в чём-то выйдет победителем, хотя лично мне проиграет.

– Вы говорите так, будто ступенька – это живое существо, – осознала бред, что они несут, Инга и неприлично фыркнула.

– И гусеница однажды может стать бабочкой. Вот только она этого не осознаёт в отличие от пережившего обращение мотылька. И никто не может доказать ей, что это не только просто, но и неизбежно в чём-то. Однако, их взаимоотношения, будь то борьба или дружба, выявляют для гусеницы превосходство бабочки. И это способно вызвать в червячке стремление стать чем-то иным, независимо от собственной веры.

– А причём здесь ступенька? – запуталась Инга.

– Разве не понимаешь? – улыбнулся старик. – Просто повод поговорить об истине, пониманию которой крайне сложно научить.

– Конечно, если облекать её в такие путаные-то слова.

– Вообще-то истина зачастую лежит за пределами того, что человек в состоянии выразить привычным путём. И уж тем более на это не способны ступенька или гусеница.

– Хм, и как же тогда её передавать кому-то?

– Это возможно. Достаточно вызвать стремление, желание. Пробудить внутреннюю суть действовать иначе.

– Знаете, всё это звучит как-то совсем непонятно.

– А вы ещё больше старика слушайте, девушка. Вообще бы заплутали в моих жизненных размышлениях, – радушно усмехнулся он и посоветовал. – Наслаждайтесь юностью. Это то, что уже никогда не вернётся так, как могло бы.

– Постараюсь, – ответила Инга и снова начала подниматься. Разговор оставил у неё некое странное чувство, вот только она не могла объяснить какое. А потому девушка отмахнулась от произошедшего, чтобы продолжить свою жизнь без таких тяжёлых раздумий.

Глава пятая

– Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы

куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!

Льюис Кэрролл "Алиса в Зазеркалье"

День четвёртый. Немного за пять часов вечера

Номер встретил её тем же самым беспорядком, что она оставляла утром. Инга намеренно отказалась от обслуживания, чтобы ощущать себя комфортнее. Но после сегодняшнего разговора с Риевиром о порабощающем хаосе обстановка начала её раздражать. Она, словно позабыв о первоначальном желании отдохнуть, рьяно принялась за уборку. Вещи, что лежали в дорожной сумке, были вытащены и аккуратно свёрнуты, а оставшиеся не у дел девушка аккуратно разложила в ящиках комода и на вешалках в шкафу. Затем она убрала с полок лишнее в чемодан. Непостижимым образом всё, что придавало комнате уют и ассоциировалось с временной хозяйкой, скрылось из виду. Инга даже бережно поправила покрывало на большой кровати, чтобы разгладить последние складки.

Теперь номер стал совсем чужим. Таким, каким казался в самый первый день её приезда. Инга здесь приходилась совсем не к месту.

– Потерпи меня ещё чуть-чуть, – ласково прошептала гостья, как будто комната была живым существом. После чего, проводя рукой по стене, девушка прошла в ванную. Пыль Острова легко смывалась его же водой. Оставшееся от теплового удара головокружение прошло уже полностью. Тело вновь наполняли свежесть и желание жить. Жить, радуясь миру и всему сущему. Душу наполняло и переполняло необъяснимое чувство любви. Хотелось кричать о нём всей вселенной, но Инга позволила лишь написать три коротких слова мужу. Увы, они не дошли до адресата. Интернет не работал. И даже когда она, перед самым уходом, включила ноутбук, подключиться к сети не удалось.

– Снова уходите? – ворчливо поинтересовался Арьнен, принимая ключ. Про велосипед он не произнёс ни слова.

Может, дабы оставить у богатых постояльцев приятное впечатление о гостинице, в этих краях вовсе не предъявляли такого рода претензий?

– Да… А что с интернетом?

– А вы не видели объявление? – указал администратор на закреплённый на стене лист. – С обеда ведутся ремонтные работы, но, по плану, где-то через час они закончатся и всё будет как раньше.

– Ясно. Кстати, спасибо ещё раз за утренний кофе и помощь, – на прощание произнесла Инга и невольно прижала к себе пухлую дорожную сумку.

– Не за что. Мне было приятно угостить вас.

Закончив с вежливостью, Инга скрылась за дверью. Сердце её отчаянно стучало словно у неопытного воришки. Её побег с Острова свершался.

День четвёртый. Около восьми часов вечера

Вечер в городе. Солнце ещё находилось достаточно высоко, но его лучи уже утратили свою воинственность. Они стали мягкими, нежными, податливыми. Бережно ласкали кожу. Фонарики на улицах ещё не горели, слишком рано было для них. Прохожие брели в разных направлениях, но неторопливо. Утих дневной запал и бесконечная суета. Говорливые птицы стихли. Лишь изредка, пролетая в ставшем более глубоком синем небе, горько плакалась чайка.

Вечер. Он словно тяжёлое толстое покрывало опускался на Остров, готовя его ко сну. И груз ткани ощущался и местными жителями, и гостями. Привычные к разгульной ночной жизни туристы, удивляясь себе, степенно присаживались за уютные столики кафе, чтобы начать вести неторопливые разговоры. Густой воздух постепенно становился прохладнее и, как будто, насыщеннее. Теперь в нём отчётливо переливались ароматы диковинных цветов городских садов. А сами чашечки лепестков крайне медленно для стороннего наблюдателя потянулись друг к другу, чтобы заключить частичку последнего вечернего света в свои нежные бутоны.

Девушка достаточно покружила по городу, прежде чем пришла на пристань и обменяла выданный Остором билет на сегодняшний вечерний рейс. Понимая, что это действительно последняя прогулка по этим местам, она словно старалась вобрать в себя всю атмосферу Острова. И Рай на земле раскрыл ей свои доверчивые объятия. Хотя, стоило завершить прогулку, к ней пришло сожаление не только из-за вынужденного расставания с местными красотами. Инга поняла, что у неё получится донести до родных ни капли этого очарования. Девушка искренне жалела, что не сделала ни одной фотографии. Глупо, но она снова оставила фотоаппарат в номере.

Невероятно, в столь современный век, ей не довелось привезти бы с собой ничего!

Инга усмехнулась. Оказывается, она даже забыла про покупку сувениров и открыток. Всё, что ей предстояло увезти с собой, так это коричневую кожаную папку Владыки и смятую карту небесных островов.

Она застыла.

Карта.

– О, а я думал, что ты не обманешь судьбу, говоря мне «до встречи».

Жизнь снова столкнула её с Риевиром. Парень стремительным шагом вышел из-за угла, и если бы Инга не остановилась в размышлениях, то они бы столкнулись в самом буквальном смысле.

– Хм, как бы ты ни собирался спрятаться, да вот не получилось, – едко улыбнулась она.

– Да не, о таком я не думал. Это ты, видимо, так быстро соскучилась по моему обществу, что постаралась меня найти… Кстати, чего застыла на месте? Тут любоваться особо нечем.

– Ну-у, – протянула Инга, прежде чем призналась. – Я просто осознала, что я крайне неправильный турист.

– Отчего же?

– Не сделала ни одной фотографии, не купила ни одного сувенира. Так что домой мне придётся возвращаться ни с чем. Зато, – Инга выразительно подняла указательный палец, – на небесных островах я потеряла свою сумочку. Оставила, так сказать, самому Острову память о себе.

– У-у-у… Я думал, ты приличная девушка. А ты мусоришь повсюду, оказывается.

Риевир на пару секунд поморщился, но при этом продолжал смотреть на собеседницу шутливым взглядом серых глаз. Пожалуй, в этом взгляде следовало углядеть некую нотку игривости, но у Инги не получилось.

– Слушай, мне и так неловко.

– Ещё бы. Но твою проблему легко разрешить, – не иначе, выражение искреннего удивления было написано на лице Инге, раз парень заторопился с объяснением. – Не, не с сумочкой, конечно. Ведь, насколько я знаю, тебе отплывать утром, ночью же на поиски такого добра никто не пойдёт. А вот с остальным легче лёгкого. Сувенирные лавки ещё открыты, да и время, чтобы нащёлкать пару сотен фотографий, есть.

– Не вполне, – оказалась вынуждена сознаться Инга. Мельком взглянув на огромные шестиугольные часы, расположенные на башне пристани, она показала билет. – Через полчаса мне надо быть на палубе.

– Эм-м, – опешил он. – Сбегаешь?

– Получается, что так.

– А мне получается вновь тебя провожать, – попробовал он пошутить, но огорчение звучало слишком отчётливо в его голосе. Риевир был расстроен.

– Сама дойду. Здесь нигде не заплутаешь, и солнце уже не печёт. Спасать и помогать не обязательно.

– Так-то оно так. Но я вот сегодня с тобой уже прощался аж дважды, а ты меня вновь нашла. Поэтому лучше отведу тебя на корабль. Сперва удостоверюсь, что ты наверняка отплыла, и только тогда пойду заниматься своими делами в уверенности, что… – он многозначительно замолчал и хитро сощурил глаза.

– Хорошо. Провожай. Только с тебя объяснение, что же это у тебя за дела такие загадочные на ночь глядя, – надеясь смутить парня эдаким замечанием, сказала Инга, прежде чем неспешно пошла дальше.

– О-о-о, – многозначительно протянул Риевир, пристраиваясь к её шагу. – Хотя… Знаешь, я мог бы наплести тебе что‑нибудь о прекрасных девах, невероятных подвигах, легендарных попойках и верных друзьях, но… но на самом деле все мои дела – это ужин с братом и парой дальних родственников. Чтобы ты ни предполагала, а отношения с семьёй у меня прекрасные. Свой род нужно чтить.

– Не опоздаешь из-за меня, о любитель легендарного распития напитков?

– Ты так обо мне беспокоишься. Это очень мило, – он прижал ладонь к сердцу и слегка наклонил голову, как бы в знак признательности. Если бы при этом Риевир не улыбался со своим привычным ехидством, выглядело бы подобное трогательно. – Сначала переживала, как бы у меня с работой проблем не было. Теперь вот мнение семьи обо мне положительным оставить хочешь.

– Но ты ведь можешь опоздать, если задержишься со мной.

– Могу. И всё же у меня слишком много положительных качеств. Если добавить к ним ещё и пунктуальность, то я стану самым настоящим совершенством!

– Значит, я правильно поняла, отчего ты таким быстрым шагом из-за угла показался. Ты опаздываешь, – констатировала Инга с осуждением.

Это пусть местные девчонки восторженно смотрят на героя восхищёнными глазками и кокетливо интересуются в чём же Риевир ещё так хорош. А она взрослая замужняя женщина, а не соплячка какая-то.

– А как же почтение к роду и всё такое? – с холодком поддела она.

– Моё опоздание не будет таким, чтобы кто-нибудь успел основательно разозлиться. Мы как раз в ресторанчике недалеко от пристани уговорились встретиться. А по поводу почтения… Так род же тоже уважать должен моё крайне позитивное стремление оставить у гостьи Острова приятные воспоминания о нашей земле.

– Боюсь, что все приятные воспоминания всё равно будут окрашены в мрачный цвет, – горько созналась девушка. – Так уж получилось. Я потеряла здесь не только коллег, друзей.

– Просто надо уметь прощаться. Не стоит удерживать то, что сохранить или вернуть вне твоих возможностей. Ты же не пытаешься ловить ветер?

Голос Риевира стал каким-то иным. Словно бы возле неё шёл не он, а кто-то сродни Арьнену – умудрённому старику с богатым жизненным опытом, в котором было много потерь и кропотливо пройденных неприятных уроков.

– Конечно, нет. Это глупо, – тихо произнесла Инга, когда поняла, собеседник намерен дождаться её ответа.

– Вот именно. Ты можешь радоваться ветру, можешь порой на него злиться. Когда он утихает, можешь иногда вспоминать о нём… Но при этом жить дальше.

– Люди – совсем не замысловатое движение воздуха.

– Но они такие же гости в нашей жизни! Когда приходят, преломляешь с ними хлеб. А если они вынуждены уйти, то самое прекрасное прощание – спокойно отпустить. Ведь насильно удерживая гостя, ты делаешь его пленником.

– Хорошие слова, вот только им невероятно сложно последовать.

– Ты справишься, – голос парня зазвучал с привычными смешливыми нотками. – Просто для этого тебе почему-то нужно значительно больше времени.

– Вероятно.

Ингу вновь охватило состояние задумчивости, из которой её резко вырвало странное замечание.

– Кстати, я так понимаю, что завещание своё ты составила в пользу Арьнена, а не меня.

– В смысле? – искренне изумилась девушка, моментально стряхивая с себя всю отрешённость.

– Вроде в дальнюю дорогу собираешься, но при тебе ни чемодана, ни огромной сумки такому случаю соответствующей. Значит, все вещи, включая нижнее бельё, ты так, на память кому-то оставила.

– А я спонтанно решила уехать, – густо краснея, возмутилась девушка. Замечание про исподнее задело её до глубины души.

– И потому оставила в номере музей Инги. Правильно. Чего с сумочкой, забытой на небесных островах, мелочиться? Память о себе надо по-крупному оставлять!

Его сарказм выводил её из себя ещё и тем, что каждый собственный, причём остроумный, ответ приводил лишь к новой острой шутке. И поэтому Инга начала уже не веселиться от этого обстоятельства, а злиться. Хорошо, что дорога оказалась почти что пройдена, и завершить её в молчании уже можно было.

Волны практически не бились о борт, и современный транспорт, стилизованный под парусный линейный корабль, возвышался над гладью воды, словно непоколебимая скала. Одним боком, с которого спускался изящный трап, он прижимался к причалу.

– Добрый вечер… Э-э-э. Вы без багажа? – с удивлением произнёс мужчина в форме, попутно рассматривая поданный ему билет.

– Да, – хмуро подтвердила Инга.

Глаза носильщика, стоящего неподалёку, тут же выдали его внутреннее расстройство. Видимо, в эту поездку ему предстояло не досчитаться привычной суммы чаевых.

– Можете проходить, – возвращая билет, проговорил мужчина.

– Вот и всё. Прощай… Словно ветер, – сказала Инга с улыбкой, прежде чем сделала свой первый шаг по шаткому мостику. Дерево под её весом слегка скрипело.

– Словно ветер, – повторил Риевир и, не сдвигаясь с места, поднял руку ладонью вверх.

Девушка перестала смотреть на него, повернулась лицом к кораблю и уверенно, придерживаясь одной рукой за перила, пошла по трапу. При этом, несмотря на твёрдость шагов, она всё же не сумела сдержать вздоха облегчения, когда ступила на борт. Ей отчего-то казалось, что кто-либо не даст свершиться её задумке.

– Вас проводить до каюты? – вежливо предложил член экипажа, отвечающий за встречу туристов.

– Нет. Достаточно будет, если укажете направление.

– Могу я посмотреть ваш билет?

Инга протянула прямоугольник красивой тиснёной бумаги голубоватого цвета и, пока мужчина рассматривал необходимые данные, обернулась. Риевира у мостика уже не было. Его высокий силуэт неспешно брёл прочь лёгкой походкой. Навстречу ему загорались необычные фонарики с пламенем в виде перевёрнутой капельки. Они придавали образу случайного знакомого долю таинственной мистики.

Риевир возвращался в город, к своей обычной жизни… А она к своей.

Внутри корабля оказалось довольно просторно. Широкие коридоры украшали роскошные лампы и красочные картины. Вокруг звучала тихая классическая музыка. И, продвигаясь вперёд в поисках своей каюты, Инга чувствовала себя не на своём месте. В такой обстановке должны были путешествовать солидные мужчины и их божественно прекрасные спутницы в эксклюзивных вечерних платьях. Надетые же на неё джинсы с прорезями придавали ей сходство со случайно пробравшимся на борт нищим.

День четвёртый. Половина десятого вечера

Ощущение разбитости требовало прилечь на кровать и отдаться во власть сновидений, но Инга терпеливо дождалась отплытия корабля. И стоило ему отчалить, как она почувствовала, что не может позволить себе остаться в каюте, как намеревалась. Это путешествие совсем не было сродни поездке в поезде, когда удаляющийся перрон словно служил знаком для закрытия занавесок и приготовления спального места. Девушка стремительно выбежала на палубу. Во время бега она всё же сумела достать из повешенного на шею чехла телефон. Пусть вечерние снимки с него уступали по качеству фотоаппарату, пусть стали бы видны лишь размытые огоньки синеватого цвета фонарей, пусть – ведь так хотелось заснять хоть что-то!

На палубе оказалась не одна она. Многие туристы держались за поручни и смотрели на тёмную гладь воды. Некоторые парочки разыгрывали известную сцену из культового фильма «Титаник». Прошло столько времени с премьеры, а ведь до сих пор сюжет являлся актуальным для романтиков. Обнаружились и те, кто задумчиво созерцал плавно отдаляющийся берег. К последним присоединилась и Инга. Было в этом виде что-то… Что-то, что заставляло сердце болезненно сжиматься. И даже лёгкий телефон безвольно остался в её руке так и не снятым с блокировки.

– Отпусти меня, – почему-то тихо и жалобно прошептала Инга, не отводя взгляда с возвышающихся столпов небесных островов.

Казалось, ей было важно убедить кого-то в этом. Но, конечно же, никто не ответил. Лишь прохладный ветер сильнее скользнул по её телу, забираясь под лёгкую тунику.

– Зябко становится, – с недовольством сказала одна из женщин своему спутнику и даже поёжилась в отсутствие тёплой накидки. – Пойдём уже в каюту?

– Ладно, давай. Всё равно уже слишком темно, и ничего толком не видно.

Фраза словно послужила неким сигналом. Туристы начали постепенно расходиться по своим делам. Сначала уходили единицы, но затем палуба резко опустела. Одна Инга не могла как сойти со своего места, так и изменить направление взгляда. Её ноги будто вросли в доски палубы, несмотря на усиливающийся ветер.

– Отпусти меня, – снова тихо прошептала она и содрогнулась, услышав приглушённые отдаляющиеся голоса за спиной.

– Пожалуй, лучше спустить паруса.

– Обещали же спокойную погоду, – проворчал кто-то в ответ ещё тише. Собеседники явно отдалялись.

– Мало ли, что приборы и прогнозы наговорят? Кстати, я тут анекдот услышал.

– Какой?

– Для чего на палубе мачта? Ха, чтобы, когда кончится топливо, воспользоваться ею в качестве шеста!

Девушка обернулась, но разговаривающих уже не увидела. Вероятно, те завернули за угол или же вошли внутрь какого-либо служебного помещения. Но долго размышлять об этом она не стала, а только обеспокоенно подняла взгляд к небу. От вида высоких мачт голова закружилась. В тот миг Инге слабо верилось, что кто‑то мог заставить себя лезть на верхотуру.

«Нет, наверняка на этом корабле автоматическое управление», – решила она и почему‑то вновь задумалась о прежних временах, когда в шторм на судне с парусами действительно работали люди. Сейчас же всё это бутафория для придания соответствующей помпезности, не иначе.

Резко похолодало ещё сильнее, и Инга всё же решила последовать примеру остальных туристов. Плыть до ближайшей земли обетованной, где находился аэропорт, предстояло долго. Она по-любому успела бы насмотреться на водную гладь океана. А Остров, и правда, стал казаться только огромной чёрной массой на горизонте. Однако, от принятия решения до его осуществления дело так и не дошло. Ноги подвели Ингу к одной из мачт и, не сдерживая детского порыва, девушка прижалась к холодному лакированному дереву щекой.

– Они там на Острове что, с ума посходили, что ли? Мы же только отплыли.

Кто-то старался придерживаться шёпота, но эмоции прорывались настолько, что сделали фразу достаточно громкой для посторонних ушей. И смысл слов заставил Ингу с тревогой присмотреться к говорившему. В сумрачном освещении было не очень хорошо видно, но, кажется, столь яро возмущался капитан. Его массивная фигура в приметной фуражке быстрым шагом направлялась куда-то с такой скоростью, что сопровождающий его мужчина едва поспевал.

– Я запросил данные с другой стороны. Там тоже не знают откуда буря, но она прямо на горизонте. На горизонте, хотя ничего её не предвещало!

– Совсем немного не хватило, чтобы покинуть пределы аномалии, – забрюзжал капитан. – Вечно на этом Острове с погодой не пойми что творится.

Дальнейшего расслышать невольной свидетельнице разговора не удалось, но и этого хватило, чтобы основательно забеспокоиться. Девушка снова посмотрела наверх, однако на этот раз не сосредоточилась на мачтах. Паруса как раз начали складываться, а потому её взгляд устремился к небу. Небеса бурлили, стремительно затягивались плотными тучами, скрывающим свет убывающей луны и звёзд.

– Вот же, – недовольно произнесла она, но не поспешила вернуться в каюту.

Уходить с палубы Инге почему-то совсем расхотелось, хотя она вовсю дрожала из-за порывистого ледяного ветра. Если бы не голос разума, буквально вынудивший её укрыться от непогоды, то она бы осталась стоять на палубе. А так, оказавшись внутри корабля, девушка почувствовала приятное тепло. Оно даже пробудило в ней аппетит. Ноги сами собой привели Ингу к обеденному салону. Ей определённо стоило выпить и съесть что-либо горячее.

В зале оказалось с десятка четыре туристов, но свободных столиков всё равно хватало с избытком. Сделав скромный заказ на чай с пирожным, Инга осмотрелась в поисках знакомых лиц. Абсолютно неизвестные ей люди веселились, горячо обсуждая произошедшее с ними на Острове. Звенели бокалы, поднимались тосты, раздавался смех.

– Ваш заказ, – сказал официант, уверенно расставляя на её столике всё принесенное им на подносе.

– Благодарю.

Фарфоровый чайничек с тонким изогнутым носиком манил жаром. Инга с наслаждением обхватила его пузатые бока замёрзшими ладонями. По рукам разлилось приятное тепло, от которого можно было даже замурлыкать. А затем девушка налила чай себе в чашку. Однако, то ли ситечко отсутствовало, то ли ещё чего, но вместе с жидкостью на дно чашки опустились небольшие кусочки листьев. К счастью, их было не так много, а потому расстраиваться из-за таких мелочей не захотелось. Инга лишь улыбнулась своему невезению и после медленно сделала первый глоток. После чего отставила чашку в сторону, чай был излишне горячим и, как оказалось, трясся. Наблюдение, как колышется ароматная жидкость янтарного цвета, вернуло Инге чувство тревоги.

– Могу я присоединиться? – между тем спросил молодой мужчина, что решил отойти от барной стойки.

– Здесь много свободных столиков, – хмуро намекнула Инга. Она была бы рада собеседнику, но именно от этого явственно несло крепким алкоголем и табаком. Однако, мужчина то ли не понял, то ли решил проигнорировать её нежелание общаться с ним. Они широко улыбнулся и перешёл на русский язык.

– О, по акценту слышу соотечественницу. Очень приятно, что я именно к вам, мадемуазель, подошёл. Сдаётся мне…

– Любил начинать свои рассказы с этой фразы один генерал, – перебила Инга вспомнившимся анекдотом.

Реплика была произнесена тоже на родном и великом и, честно говоря, не имела ярко выраженных черт к нежеланию продолжать беседу. Однако, мужчина недовольно нахмурился и, пожав плечами, вернулся к барной стойке. Оттуда он принялся осматривать зал в поисках более сговорчивой дамы.

Тонкая блестящая ложечка скользнула по воздушному десерту, отсекая от него крошечный кусочек. Вкус оказался божественным. Довольная этим обстоятельством, Инга неторопливо доела пирожное и запила его постепенно остывающим чаем.

– Господа, к вам обращается капитан корабля…

Девушка, уже решившая, что с бурей всё обойдётся, с волнением взяла чашку в руки. Увы, напитка в ней уже было на самом дне.

– Прошу сохранять спокойствие, – продолжало слышаться из динамиков. – Погодные условия препятствуют дальнейшему путешествию. Поэтому сообщаю, что судно вынуждено вернуться на Остров до более благоприятного для отплытия времени. Если у вас возникли какие-либо вопросы, вы можете обратиться…

Инга резко отставила чашку с мыслями, что муж мог оказаться прав в предположении, что кому-то нужна её смерть. Быть может, сейчас разыгрывается представление, чтобы она всё же отплыла только завтра утром? Именно на правильном кораблике.

Инга похолодела. Вот же чёрт, за что только судьба столкнула её с Риевиром? Не иначе как он сообщил об её каверзе братцу, а тот взял и подпортил поездку. План должен был соблюдаться!

Или же это самого Риевира рук дело? «Министр по транспорту» не мог быть не задействован, так что братья явно работали в паре. Недаром родственники.

«Семейное дело!» – злилась Инга и приказала перестать себе думать о Риевире, как о весёлом романтичном пареньке. Просто так подобные должности никто не занимает.

В гневе девушка задела рукой посуду, и чашка со звоном опрокинулась на блюдце, но, слава богу, не разбилась. Чтобы не привлекать к себе внимание взбудораженных туристов, Инга подняла чашку и сразу заметила, что чаинки на дне сложились в узор, напоминающий по форме чёрную летящую птицу. Она аж вздрогнула от этого.

Между тем капитан передал инициативу своему помощнику. Тот успокоил пассажиров, ответил на некоторые вопросы и продолжил говорить о том, что присутствующим нечего волноваться. При этом он настойчиво рекомендовал разойтись по каютам, но лично Инге вся эта круговерть была мало интересна. Так что после оплаты по счёту девушка вопреки благоразумным советам вновь вышла на палубу. Ей просто-напросто стало казаться, что буря всего лишь бутафория. Однако, стоило Инге оказаться снаружи, досада и раздражение мгновенно покинули её душу. Если островитяне так уж хотели тайком избавиться от неё на утреннем рейсе, то на этом у них сие злодеяние получилось бы само собой. За то короткое время, что она провела в обеденном салоне, погода переменилась до неузнаваемости! Тучи тёмной и непрерывно шевелящейся массой заволокли всё небо и, словно гнев богов, периодически заглушая всё, гремел гром да сверкали яркие молнии. Ветер задул сильными рывками, безжалостно раскачивая судно.