Аромат волшебства. Книга вторая

– Тогда позвольте мне выразить своё уважение к вашему поступку иначе. Здесь недалеко, совсем рядом, фабрика моего отца. Там можно обсохнуть. Думаю, вам это необходимо, а за камзолом… за камзолом я пошлю кого-нибудь.

– У вашего отца есть фабрика? – с искренним удивлением спросил Людвиг и не сдержался от выразительного взгляда. Он оглядел собеседницу с ног до головы и вот это её откровенно раздражило.

– Я не знаю вашего имени, мистер, но да, у моего отца есть фабрика. И чтоб вы знали, я уже как второй месяц прекрасно веду её дела! Не надо относиться ко мне предвзято, раз я женщина. Именно из-за таких как вы я стала носить мужской костюм. Рабочие сперва плохо понимали, что меня стоит воспринимать со всей серьёзностью. Так же, как мужчину!

«Ну да, неудивительно, что она не замужем», – пронеслось в голове Людвига, однако было бы невежливо позволить по-доброму отнёсшейся к нему девушке уйти, унося с собой обиду. Это было крайне неправильно. Поэтому, сделав несколько быстрых шагов, он нагнал случайную знакомую.

– Простите, мисс Вера. Я никоем образом не хотел обидеть или оскорбить вас, – тут девица посмотрела на него так мрачно, что Людвиг взял и не сдержался, – но ваша одежда выглядит откровенно вызывающе! Если хотите, чтобы к вам относились серьёзно, изыщите другие способы заставить людей уважать вас.

На этом ему стало неловко и потому захотелось поставить точку в общении. Людвиг вознамерился было уйти прочь, и желательно в сторону не так давно виденного им ателье, но тут…

Девушка гневно округлила глаза. Казалось она вот-вот выкрикнет пару крепких ругательств, однако… вместо этого заплакала. Горько. Навзрыд. Слёзы так и потекли ручьями по её лицу. Она начала судорожно всхлипывать, как если бы ей перестало хватать воздуха. За одно мгновение из сильной решительной особы, свысока плюющей на мнение других, мисс Вера превратилась в до смерти обиженную девочку.

– Мисс, – только и смог прошептать Людвиг в растерянности. Хватило секунды, чтобы раздражение в нём сменилось на искреннее раскаяние. Вот только достойных слов для его выражения он отчего-то никак не находил.

Зато девушка смогла зло процедить сквозь слёзы.

– Конечно. Легко давать такие советы, будучи мужчиной.

– Нет, будучи мужчиной, я никак не должен был говорить вам такого. Право, я поступил не как джентльмен.

Тут Людвиг нащупал в кармане платок и протянул его мисс Вере. Она даже приняла его, прежде чем они оба поняли, что он мокрый насквозь.

– «Л.В.», – с грустной улыбкой прочла девушка вышитые инициалы. Скорее всего, она сделала это машинально, так как сложно не прочитать буквы, что у тебя перед глазами. И, разумеется, после такого она спросила. – Как вас зовут?

– Леонид Вишневский.

– Вы действительно не джентльмен, мистер Вишневский, – девушка протянула ему платок, и он поспешно принял его обратно. Ещё и спрятал в карман поглубже. – Также, вы больше не кажетесь мне человеком, несущим луч добра в наш тёмный мир. Скажите, почему вы на самом деле спасли того мальчика? Он обокрал вас, и так вы хотели вернуть свои деньги?

– Нет, он был похож на одного из моих сыновей.

– Вы думали это ваш сын? – удивилась мисс Вера.

– Я очень надеялся на это.

– Почему? Почему вы хотели видеть в прыгающем с моста воришке вашего сына? – недоумевала она.

– Потому что, боюсь, оба моих мальчики мертвы. Я допустил ужасную ошибку и теперь… теперь я не знаю где они. По моей вине, мисс Вера, они остались одни. Одни на свете.

Эмоции переполнили Людвига и он, склонив голову в прощании, поспешно покинул оставшуюся стоять в растерянности девушку.

***

В растерянности в этот момент была не только мисс Вера, но и Николас Брейтон.

Первая особа, выявленная ритуалом, владыке драконов не подошла.

Во втором месте, где они остановились, возможная кандидатура уже лежала в могиле.

В третьем счастливо проживало семейство с семью сыновьями, и ни один из них ликом барышню никак не напоминал, да и требовать продолжения драконьего рода от таких амбалов явно бесполезно было.

В четвёртом царило запустение, так как карта врала. Никакой деревни на этом месте уже не стояло, земля была выжжена до черноты.

И вот, наконец-то оно!

– Хм, судя по запаху, подходит, – неожиданно сказал Архшаг.

«Неужели?» – не мог поверить в своё счастье Николас Брейтон.

И ведь не поверил! Он уже хорошо знал своего попутчика, чтобы не испытывать зазря ложной надежды.

– Распорядитесь, чтобы её где-нибудь заперли, быть может, я ещё к ней вернусь.

Нет, у архимага всё же челюсть отвисла.

– Так ведь она же вам… она же, – сбивчиво замямлил он и, словно неопытная сваха, энергично замахал руками возле девушки. – И подходит, и красавица, и рода хорошего.

Сказанное являлось правдой. Шестнадцатилетняя Василиса была на загляденье хороша и нравом, по шепоткам, обладала кротким. Любимая и единственная дочка купеческая. Отрада глаз старческих. Рукодельница, мастерица, умница!

Да таких девушек, что говорится, сразу брать замуж надо, покуда не опередили!

– Ну и что? У нас девять дней в запасе, можно проверить ещё около десятка мест. Это поспособствует сбору статистики.

– Но ведь самое главное вы доказали. Ритуал работает!

– Никогда нельзя останавливаться на столь малых результатах. Так что давайте. Можете вы там что-нибудь придумать, чтобы девушку для меня наверняка сохранить или везти её с собой придётся?

Николас Брейтон поглядел в заплаканные глаза купца-отца и, не зная как лучше поступить, всё же кисло признался:

– Да, могу.

Немного магии и сознание девушки погрузилось в глубокий сон. Глаза её остекленели, тело напряглось. Она замерла и, казалось, больше не шевелится. Красавица превратилась в живую куклу.

– Сядь, – приказал Николас Брейтон, и Василиса послушно села на лавку. – А теперь запомни следующее…

Он говорил и слышал в ответ монотонные «да». Ни одно из требований не вызвало эмоциональной реакции.

– Что… что вы с ней делаете? – растерянно пробормотал перепуганный купец.

– Ставлю запреты на некоторые поступки, – ответил Николас Брейтон и, закончив, строго-настрого предупредил мужчину. – Смотрите, никакой самодеятельности! Где-то через месяца три чары сами спадут. Но если попробуете вмешаться, последствия не заставят себя ждать. Надоумите дочь пойти вопреки магии, она забьётся в болезненном припадке. Каких-либо местных ведьм тоже чтоб не было! Они запросто мозг повредят, будет ваша дочь как вечное дитя неразумное. Поняли?

– Понял, – пролепетал враз постаревший купец.

Находиться в доме дальше уже совсем мерзко было, так что Николас Брейтон вышел на улицу, где его поджидал Архшаг. Он стоял, по-королевски гордо уперев руки в бока, и довольно смотрел на солнце. Казалось, ничто на свете не способно испортить владыке драконов чудесное настроение, но Николас Брейтон попытался.

Ему надоело. До печёнок надоело такое сопровождение!

– Вы перешли все границы, – прошипел он, подходя вплотную к мерзавцу.

– О чём вы? Покуда договор между нашими народами не заключён, драконы имеют полное право находиться, где пожелают. Для нас не существует человеческих границ, – с невинной улыбкой сообщил владыка.

– Я понимаю для чего вам понадобились ритуал и его проверка до прибытия в Лоррендаум. Но всё остальное зачем? Даже на перекладных нам не добраться до столицы к сроку. К чему вы тянете время?

– Как к чему? Смотрите.

После равнодушного пожатия плечами человеческое тело Архшага окутало плотное мерцающее марево. Причём оно резко разрослось до необъятных размеров. Это было так неожиданно, что Николас Брейтон, несмотря на звание архимага, машинально попятился назад и даже, к своему удивлению, оказался в дверном проёме. Но затем мужчина словно очнулся. Он приложил руку ко лбу, намереваясь разглядеть, что таится внутри этого странного облака, однако вглядываться не пришлось. Дымка рассеялась не менее быстро чем появилась, оставляя вместо себя могучего тёмно‑серого дракона с острыми гребнями на спине.

На улице маленького городка для такого чудовища оказалось мало места. Огромные крылья мгновенно снесли пару балконов. Со всех сторон раздалось испуганное аханье, прохожие загоношились в попытке укрыться. А дракон вальяжно преодолел по мостовой с десятка полтора метров и оказался на площади. Там он грациозно потянулся, словно дикий кот, и, громко взревев, выпустил в небо струю огня.

«Красуется гад», – сразу понял Николас Брейтон.

Вот только остальные этого не осознали. И если первой реакцией горожан стала паника, то второй атака. Патрульный арбалетчик, вот надо же смельчак, первым выпустил болт и безнаказанность его поступка воодушевила остальных. Загудел боевой рожок. Из казармы (дело ведь было не так далеко от пограничья) выступил отряд всадников с копьями. Ещё часть людей взбежала на стены. Сразу три боевых мага создали вокруг лучников щиты.

– Пли!

Оторопевший Николас Брейтон наконец-то перестал стоять подобно каменному истукану. Он со всех ног бросился к площади.

– Прекратить, прекратить обстрел! – истошно закричал он, после чего применил свою силу. Магов, конечно, его ментальное нападение слабо зацепило, зато остальные ненадолго превратись в живые статуи. – Я архимаг Николас Брейтон запрещаю вам нападать на этого дракона!

– Да с какого такого рожна запрещаете?! – недовольно выкрикнул кто-то, кажется комендант.

– У него дипломатическая неприкосновенность, это сам владыка Архшаг!

Пожалуй, именно имя возымело действие. Не зря памятники Семи так распространены были. Люди начали растерянно переглядываться, а владыка драконов, небрежно наступая на лежащие возле него стрелы (конечно, они отскочили от чешуи и не причинили ему вреда), перевёл свой звериный взгляд на Николаса Брейтона.

– Передайте Ковену, что я жду достойной аргументации способности людей обеспечить безопасность драконам, – произнёс он холодным голосом, а затем рявкнул так, что архимага пробрало до глубины души. – Вы готовились к моему визиту целых два года! Целых два года я не дозволял никому из стаи покинуть острова, и никто не осмелился ослушаться моего приказа. Но настолько же сильны ваши правители, раз я вижу… вот это?

Архшаг обвёл презрительным взглядом стоящих вокруг него вооружённых людей, и Николас Брейтон недовольно поджал губы. Дракон был сам виноват. Его предполагалось переправить через портал или, на крайний случай, по запланированному маршруту. Он сам себе свой составил!

А затем произошло непоправимое. Дракон расправил могучие крылья и поднялся в воздух.

– Постойте, куда вы? – только и мог выкрикнуть со своего места несчастный архимаг. Не бегать же ему было по площади как идиоту.

– Посмотрю, как обстоят дела в других регионах. Думаю, известия обо мне вам оттуда оперативно донесут.

– Но ведь вы должны прибыть в Лоррендаум!

– Я буду там. К сроку, – делая издевательский вираж, сообщил дракон и, перед тем как улететь, ненадолго приземлился на крепостную стену. Каменная крошка так и посыпалась вниз от хватки его когтей. – Естественно, если по дороге меня не настигнет смерть. Тогда Ковену придётся устраивать приём не мне, а моей стае. И уж поверьте, они‑то сделают его горячим!

Дракон демонстративно дыхнул пламенем и, не обращая внимания на суетные увещевания Николаса Брейтона, величественно скрылся из вида.

Глава 6

Витёк не знал, что наступило шестнадцатое июня. Он по другому время воспринимал. Для него в этот день наступили бы третьи сутки, как Федюня пропал, и из-за этого мальчик испереживался весь. Он даже, когда друг в первый раз за ним не пришёл, на крыльце дома Семёна Михалыча ночевать остался. Боялся, что они разминутся, поэтому в мешок свой чёрный залез, сжался калачиком и заснул кое‑как беспокойным сном. Часто просыпался, надеясь, что Федюнька появится.

Эх, не появился. Только мастер, выйдя за порог, ногой его крепко пнул, чтобы в другой раз малыш у самых ступеней не валялся, не мешал ему. На такое мальчик никак не огрызнулся. Даже спокойно воспринял, так как привыкать начал, что его все шпыняют. И сегодня вот также проснулся. Какой-то прохожий просто так мимо пройти не сумел, пихнул его сапогом легонько. А затем ещё раз намного сильнее, так как очень расстроился.

– Тьфу, бесовское отродье, всю штанину об тебя замарал!

То правда была. Мешок из-под сажи был так грязен, что даже на месте, где Витька спать пристроился, чёрное пятно образовалось. Дождём бы его, конечно, смыло, но… Мальчик равнодушно поглядел вослед беспрерывно брюзжащему прохожему, сел на корточки и начал под шеей чесать. Он уже полторы недели не мылся, но ещё не привык к такому. Тело покамест ужасно зудело. Хорошо хоть ногти как-то заострились, удобно ими самого себя скрести стало. Шкряб‑шкряб и не чешется больше.

– Мурм, – аж довольно пискнул Витька, когда зуд прошёл. А затем на ножки поднялся и потянулся. Время ещё было очень раннее, солнце только показало свои первые лучи, но уж больно хорошей природа показалась, чтобы обратно в мешок чёрный от сажи лезть. Даже воздух какой-то такой, особенно свежий.

Витька с удовольствием в себя воздух втянул. И таким сладким, вкусным он ему показался, что мальчик даже глаза от удовольствия прикрыл.

– Мурм.

Это словечко «мурм» он совсем недавно в привычку бормотать взял, но при этом даже не задумывался откуда сумел такого набраться. А затем наваждение прошло. Помотав головой, мальчик широко зевнул, прикрывая рот ладошкой. После чего привычно повыше штаны натянул и поглубже засунул в них грязную рубашку. Сделал он это чтобы книгу основательней скрыть. Витьке не хотелось расставаться со своим сокровищем. А то было тут дело, припрятал он ботинки…

Эх, лучше бы дозволил их Федюне продать! Всё равно не нужны они ему стали. Зачем, когда большую часть дня внутри труб ползаешь?

Но нет, пожалел. Припрятал… А кто-то ушлый нашёл и забрал. Так что теперь Витьке не хотелось, чтобы с книгой также вышло. Из-за этого мальчик её всегда к телу прижатой держал, крепко-накрепко привязывал к пояснице и хорошо ведь держалась. Словно понимала, что потеряться может. Витёк даже нечасто узел верёвки поправлял. И ведь что удивительно, даже в дымоходах она ему не мешалась. Видно тоненькая была, вот и прилегала к телу аки влитая.

Покуда малыш себя в порядок приводил, призрачный, ни для кого не видимый дракончик потянулся и начал свою бесполезную охоту на какую-то пичужку. Совсем ему в ум не шло, что никого он не поймает. Как умер маленьким и глупым, таким и остался. Нисколько не поумнел. Разве что в последние дни счастливее стал. Радовался он обществу Витеньки – то ли за друга, то ли за брата почитать его начал. Всем сердцем своим драконьим к человеку проникся.

– Ох ты ж глянь, уже под окнами окаянный бродит, – между тем высунула свой нос из окна сварливая жена Семёна Михалыча. Желтоватый чепчик на её голове съехал, а ворот ночной сорочки был заляпан чем-то сальным. Но женщина своего внешнего вида нисколько не стыдилась. Живя с мужем-трубочистом не настираешься, вот она давным‑давно и перестала за собой следить.

– Мешаю? – перепугался Витёк. Ему было страшно, что из-за этого от Семёна Михалыча попадёт. Тот ведь страсть как не любил, когда жена ворчит, а потому терпеть не мог всё то, из-за чего она свой дурной нрав проявляла.

Но женщина не ответила. Вместо этого она высунулась из окна ещё больше и осмотрелась.

– Чего, так и не пришёл твой друг-недотёпа?

– Нет, миссис, почему-то всё нет его.

– Конечно, сбагрил нам такого нахлебника, а сам сидит где-нибудь и радуется, – тут же упрекнула Федюньку женщина и вдруг ни с того ни с сего дружелюбно сказала. – Давай, заходи в дом.

До этого Витю дальше крыльца в дом хозяева не впускали. Даже еду ему выносили на улицу и на трухлявую ступеньку ставили. Как собаку кормили. Поэтому он, конечно, удивился. И оттого застыл.

– Давай-давай, заходи. Или думаешь, я тебя упрашивать стану бестолочь такую?

Поглядев в грозные очи жены Семёна Михалыча, Витенька ещё раз поправил свои штаны и боязливо открыл дверь. После чего, с ощущением, что переступил порог логова дракона, замер.

– Вот дурной какой! – тихо воскликнула женщина, всплеснув руками. – А добро чего на улице оставил? Бери не хочу, да?

– Какое добро?

– Ах, так ты мешок, что мы тебе выдали, за добро не считаешь?

Упёртые в бока руки женщины вынудили Витьку шустро сбегать туда-обратно. Он вернулся так скоро, что взгляд фурии немного смягчился. Она, конечно, фыркнула, но не так грозно.

– Значит так, дальше этого комода заходить тебе запрещено, – грозно указал кривоватый женский палец мальчику на громоздкую мебель. – Понял?

– Понял, миссис.

– Спать будешь вот здесь.

При этих словах женщина подошла ближе и отодвинула в сторону шторку. За ней оказалась маленькая кладовая, где хранились метёлки и вёдра. Места в ней было всего‑ничего, только-только ребёнку лечь, ноги поджав. Но Витёк и такому рад был. Всё крыша над головой. Так что он просиял и даже немножечко возгордился – заслужил ведь ночлег своим трудолюбием.

– Вот до чего наглая морда, – тут же разозлилась жена трубочиста. – Стоит, лыбится, а спасибо не дождёшься. Неблагодарный паршивец.

– Спасибо, спасибо большое, – тут же горячо зашептал Витька.

– Тихо ты, мужа разбудишь.

– Да встал я уже, – позёвывая, вышел из коморки-спальни Семён Михалыч и первым делом с нежностью шлёпнул жену по заду. Та от этого ойкнула и полотенцем, что в руках держала, его по лицу игриво хлестнула. – Завтрак готов?

– Вчерашние яйца варёные и оладьи вот-вот поспеют. Тесто готово, испечь осталось.

– Давай тогда шустрее, а то есть хочется аж живот сводит.

Семён Михалыч уселся за стол, а Витёк в свою кладовую юркнул и из-за шторы подглядывать начал, как мастер от скорлупы яйца чистит, оладий дожидаясь. Всё надеялся, что его подзовут и кусочек съестного бросят. Или хотя бы душистой оладушкой побалуют. Но нет, никто мальчика не накормил. Однако, интерес его заметили.

Покуда Семён Михалыч снаряжение в своём мешке проверял, хозяйка дома, вновь отодвигая занавеску, непривычно ласково улыбнулась Витьке.

– Чего, горе луковое, тоже есть хочешь? – мягко спросила она, и малыш тут же энергично закивал головой. – Ну смотри, могу с завтрашнего дня тебя завтраками кормить, а не только обедом. Но тогда никакого медяка в конце дня не получишь. А то и так жирно устроился!

На медяк можно было купить разве что приплюснутый хлебец размером с ладошку, а потому про какое «жирно» вела речь эта женщина вопрос ещё тот. Но Витёк, представляя как он засунет себе в рот масляные оладушки, аж просиял.

– Да, миссис, хочу! – радостно сказал он, ещё не зная, что ничем кроме жидкой похлёбки эта благодетельница кормить его не намерена.

– Вот и договорились.

Улыбка жены Семёна Михалыча стала какой-то хищной. А затем она, бросив довольный взгляд на супруга, снова на мальчика внимание перевела.

– Давай уже. Дуй отсюда на улицу, а то разлёгся, как барчук какой-то.

Эх, мог бы рассказать Витька, что барчуки в такие чуланы даже в прятки играя не заглядывают. Но кто бы ему поверил? И зачем ему что-то кому-то рассказывать? Мальчик с горечью подумал, что не нужен он Грызню. Вона сколько дней назад он с братцем из дома сбежал, а отчим только из-за книги своей взволновался. Ещё и ищейкам пожалился, чтобы в тюрьму их, сирот, засадить. Для него они убийцы и воры. А ведь не думалось им красть ничего. Взяли всю пакость его несусветную токмо чтобы матушку воскресить. Ради дела благого, а не гиблого.

… Но где это докажешь тому, кто слушать тебя не желает?

Нет, не стал бы Грызень его, Витеньку, слушать. Чужой он ему после смерти матушки стал. И Федюня запропал куда-то. О Витале давно уже тоже ничего не слышно. Даже матушка, матушка с Аделей и то ему отчего-то больше не снятся!

Губёнки малыша затряслись. Тело его обмякло от беспросветного отчаяния, перед глазами от желания разрыдаться затуманилось всё. Но тут мастер Семён за ухо его цепко ухватил.

– Вечно ворон считаешь! – ругаться начал. – Давай ужо, пошли. Деньги сами себя не делают.

***

Не только Витёк испытывал на себе в этот день недовольство старших, но и Николас Брейтон тоже. Правда, он поступил так, как некогда советовал ему его отец – постарался увидеть в дурной ситуации хорошее.

И надо же, у него получилось!

«Сущая удача, что триста сорок семь лет назад сущность Тринадцатого не явилась на зов Алрика ван Донатана, – оптимистично рассудил мужчина. – Будь оно иначе, в нынешние времена она бы почиталась так же, как прочие, и на меня бы осуждающе смотрели не одиннадцать, а все двенадцать архимагов».

– Немыслимо! – не сдержался от громкого восклицания самый старший член совета. – Вам доверили встретить и препроводить в Лоррендаум владыку драконов. Встретить и препроводить, а не устраивать совместное с ним приключение!

– Плохо, когда маги вашего уровня, молодой человек, настолько юны умом. Как вы только смогли поддаться на провокацию и послушно осуществить ритуал? Вы же мастер ментальной магии, это вы внушениями заниматься должны, – надменно произнёс другой и негромко добавил. – Не будь это общим позором, я бы ратовал за ваше исключение из Ковена. Вы опорочили честь носить звание архимага.

– И, самое главное, отчего мы узнаём обо всём только сейчас?

О, а вот на этот вопрос Николас Брейтон мог ответить.

– До ближайшего телепорта мне пришлось очень долго добираться. Случилась ужасная непогода, а природа ментальной магии не поддаётся. Сутки лило как из ведра. Дороги ужасно размыло, мой конь едва пробирался через хлябь.

Судя по грязной и до сих пор мокрой одежде, говорил молодой мужчина правду. Напротив, ещё и подвиг совершил, не став дожидаться более благоприятного для верховой езды времени. И ведь так и было! Николас Брейтон даже переодеваться не стал – сразу в Башню Совета как есть поспешил, едва понял, что вот‑вот начнётся собрание.

И, в принципе, молодой архимаг правильно сделал. Устройства, облегчающие передачу мыслей на расстоянии (телемаграфы) работали на слиянии ментальной магии и некромантии. А некромантия нынче была под запретом. Поэтому уже около ста лет как телемаграфы были запрещены к использованию, и вследствие этого запрета дистанционные обсуждения оказались невозможны. Что, конечно, внесло в жизнь королевств серьёзные неудобства. На сегодняшний день ради решения проблем члены Ковена были вынуждены собираться в Башне Совета, а подобное занимало не один час. Живущие в разных странах и городах архимаги, конечно, видели по начинающим светиться и дрожать кулонам, что кто-то из них по некой причине желает организовать общее собрание. Вот только не все они были способны к самостоятельной телепортации, и в результате им приходилось изыскивать возможность постоянно держать при себе кого‑то из телепортистов. Но, понятное дело, те зачастую отлучались. В конце концов, не на привязи же полезных людей держать. Поэтому архимаги должны были сперва дожидаться появления «рабочей лошадки», а только потом на совещание спешить.

К счастью, арки телепортации в скором времени избавили бы их от этой неприятной тяготы. Никаких третьих лиц уже не потребовалось бы использовать.

Однако, это лишь отступление, призванное объяснить поведение Николаса Брейтона… которым кто-то всё равно остался недоволен. Один из архимагов горделиво задрал подбородок, украшенный острой рыжей бородкой, и уверенно заявил:

– Перед тем, как отдать приказ подать владыке Архшагу экипаж, вы вполне могли переместиться сюда, чтобы сообщить обо всех его капризах.

Замечание оскорбило Николаса Брейтона до глубины души.

– Но к этому времени сеанс безопасной телепортации закончился, мне пришлось бы действовать на свой страх и риск. Владыка драконов имел бы все шансы вообще остаться без сопровождения! – горячо воскликнул он, так как на тот момент действительно не столько о себе, сколько о своей миссии думал.

– Владыка Архшаг всё равно сам по себе остался. Теперь только гадать можно, куда именно он направился и как его там примут, – проворчал самый старший из архимагов и сурово осведомился. – Вот скажите на милость, вы понимаете, что будет в случае его смерти?

– Разумеется. Но не могу не заметить – в том, как его могут принять люди, виноваты только сами драконы.

Николас Брейтон позволил себе упрямо сложить руки на груди. Всего несколько дней тесного общения с одним из представителей вымирающего вида, но теперь никто, абсолютно никто на этом свете не смог бы убедить его, что драконы милые, словно пушистые котята!

– О нет, не понимаете вы ничего, потому что не имеет никого значения виноваты они или нет! – гневно воскликнул его собеседник. – Или вы думаете мы просто так ведём просветительскую деятельность? А?! Думаете, просто так ставим монументы и внушаем обществу, что драконы высшее благо, что только могло произойти с нами? Очнитесь, без них умрёт всё человечество! Если не останется вливающих в Ключ силу драконов, то и защищающий нас барьер рухнет! На наш мир снова смогут напасть безжалостные разрушители, что не оставляют после себя ничего живого. А эти тупицы… Проклятье, да отчего настроение в обществе всегда столь подвержено влиянию глупцов?! Эти тщеславные идиоты, не имея никакого подтверждения, что опасность миновала, науськивают пойти на драконьи острова войной! Их самопровозглашённая армия карателей вот-вот наделает тех ещё бед.

Раздражённому архимагу положил на плечо руку его коллега, и он же продолжил вместо него в куда как более спокойном тоне.

– Нам очень повезло, что владыка Архшаг желает того же, что и мы. Он хочет сохранить свой народ так же, как мы свой.

– Что же тогда он допускает свой народ на наши земли? – язвительно осведомился Николас Брейтон. – Мы-то людей всячески убеждаем не покидать материк. Ему-то что мешает поступать также?

– Люди боятся драконов, а вот драконы людей – нет, – поднял указательный палец архимаг с рыжей бородкой. – Владыка Архшаг не допускал к нам никого из своего народа целых два года. Он доказал свою способность держать стаю в ежовых рукавицах. Но для большего ему нужен договор. Пока его нет, драконы имеют полное право находиться там, где пожелают. Для них не существует человеческих границ.

Слова заставили Николаса Брейтона нахмуриться, он испытал чувство дежавю.

Другой архимаг между тем продолжил.

– Ваша ошибка, молодой человек, в том, что вы не видите дальше своего носа. Не будь стая владыки Архшага столь молода, чтобы совершать глупость за глупостью, он бы не пришёл к нам с миром. Он бы дождался увеличения численности своего народа и предопределил людям роль рабов… Но правит он такими же молодыми и глупыми, как вы сами. Они гибнут один за другим и это вынуждает его действовать в неприятном для себя ключе. Тринадцатый побери, именно из-за вас он теперь выставит более жёсткие условия, нежели мы хотели! А мы… мы станем вынуждены их принять.

– Да почему вынуждены-то?!

– Потому что он их обоснует! – прокричал в ответ архимаг. – Он обоснует их нынешней ситуацией и в случае нашего несогласия отложит заключение договора на неопределённое время. Ему-то что, он почти бессмертный! А что за эти годы с нами может произойти? На драконьи острова могут отправиться ватаги ищущих славы храбрецов, что окончательно уничтожат драконов. Или, быть может, драконы поумнеют, вследствие чего начнут тихо и мирно искать своих шеа мереш. А потом, когда они достигнут нужной численности, что помешает им напасть на материк? Любовь к людям скажете?

Николас Брейтон отрицательно замотал головой, но его разъярённый собеседник всё равно решил надавить.

– Но вы же так уверены в своих суждениях. Отчего? Возможно, вы желаете рассказать, какое именно будущее нас ждёт?

– Нет. Вы же сами знаете, провидение не моя специализация.

– Зато она моя, – со вздохом сказал до этого молчаливо сидящий в кресле архимаг с красиво уложенными чёрными волосами и эспаньолкой. – И как предсказатель я заявляю – вот уже три месяца видения спутаны и нечётки.

– Да, вы не раз говорили, что в преддверии серьёзной развилки возникла необъяснимая аномалия, – заметил кто-то. – Ситуация не изменилась?

– Разве что к худшему, – с тревогой признал провидец и, сделав краткую паузу, продолжил с ещё большим беспокойством. – Я понимаю, что предсказания очень эфемерная наука. Видения не всегда удаётся точно интерпретировать и нечасто удаётся увидеть все варианты событий. Но в настоящий момент вместо любого будущего я вижу… словно бы некие дыры. А это, как говорится в одном из пророчеств, предвестник одной из возможной гибели мира. Так что я поддерживаю заключение договора на любых условиях.

– Если владыка Архшаг останется жив, то это само собой разумеется, – тяжело вздохнув, вставил своё слово ещё один архимаг. – Хуже другое. Этот договор не будет подлежать изменению. Никогда.

– Погодите, – удивился Николас Брейтон. – Да, мне известно, что договор будет скреплён такой магией, что к нему нельзя будет относиться с небрежностью. Да, мы обговаривали, что для драконов в силу их щепетильности будет неприемлемо пересмотреть хоть какой-то из пунктов, покуда не возникнет очень острой необходимости. Но отчего изменения никогда не возникнут?

– Потому что, пока вас не было, мы пришли к выводу о том, что драконы могут схитрить. Например, придя к соглашению о необходимости изменения договора, они смело заявят, что разрывают его. Это ведь тоже изменение.

– В любом случае, дел вы уже натворили, – грозно нахмурился старший из архимагов и наконец-то дозволил Николасу Брейтону сесть в оставшееся свободным двенадцатое кресло. – Садитесь, будем думать во что нам ваша недальновидность выльется.

Пока Николас Брейтон, испытывая жуткие муки совести, занимал своё место, одиннадцать пар глаз не сводили с него своих пристальных и вместе с тем укоризненных взглядов. Однако, посмей молодой магистр ментальной магии пробиться через защиту коллег, он бы к своему удивлению прочитал одну мысль на всех.

«Как хорошо, что мы приняли в Ковен этого дурака! Это его имя будут проклинать будущие поколения, а не моё», – радостно думал про себя каждый член совета и мысленно потирал ладошки.

***

Да, на календаре было шестнадцатое июня. И этот день был полон событий. В частности, Дональд Дэ Воррингтон, маркиз Астонский, вновь встретился с Луизом Фуго. Но на этот раз их встреча произошла в вечернее время и не так тайно, как прежде. Прикрытием послужил вызов следователя в королевский дворец.

– Можете меня чем-либо порадовать? – достаточно сухо осведомился министр по внешним связям.

– К сожалению, не особо.

– Что, даже не прояснилась ситуация с тем, что документы на мальчиков в пансионе, а самих их там нет?

Голос маркиза сквозил едкими нотками.

– Я же уже сообщал вам, что лорд ван Отто оказался прав. В пути произошла задержка, в результате которой документы оформили заранее. Оплата ведь начинает взиматься со дня приезда.