Адские хроники. Обоюдоострый меч

– О, всё же перестал грустить? Да, дружище?

Видимо, Толик уже успел пожаловаться на своё горе кому-то из сотрудников. И, видимо, сообщил больше, чем успел Лее, потому что официант поставил на стол помимо бокалов для шампанского стакан свежевыжатого сока да подмигнул, с радостью говоря.

– Девушка, вам за счёт заведения. Беременность лучше соком отмечать. И да, вы отличная пара! Удачи вам и здоровых мальчишек да девчонок.

– Благодарю, – промямлила Лея, понимая, что внезапно захотела выпить и уж точно не сока. А если и сока, то не свежевыжатого апельсинового, а виноградного. С выдержкой. Ну, хотя бы такого, что разлил в бокалы официант. Но лучше бы ещё крепче.

Ситуация показалась ей крайне неловкой.

А вот Толик ничего не ответил на «комплимент». Он как сидел, глядя в её глаза, так и не шевелился, пока они не остались наедине. Но затем он резко помрачнел и, насколько это было вообще возможно в таком публичном месте, трагично проговорил.

– Моя жизнь погублена.

– А я должна гарантировать тебе, что твоя разгульная молодость к тебе вернётся? Извини, любую судьбу составляют одни вероятности, – несколько более зло, чем следовало, произнесла Лея, посчитав, что уже достаточно разобралась в происходящем, а после вырвала свою ладонь из мужских рук.

Чего ещё было ждать от безалаберности парня? Повеселился, а теперь весь в разочаровании, что за приключение надо ответственность нести.

– Ну, ты же уже специалист в этих вопросах, – с надеждой воззрился на неё страдалец так, словно напрочь не замечал её сарказм. – Может, Карина в чём-то ошибается? Не знаю… Как-нибудь не так тест делает? Всё-таки ей шестнадцать только.

Молодая женщина почувствовала, что в горле у неё пересохло. Сок оказался кстати. Она сделала несколько глотков, но облегчения не испытала. Голову словно сдавил невидимый обруч. Так что она поставила локти на столешницу и опустила лицо в ладони, чтобы потереть большими пальцами виски. Она всерьёз засомневалась в собственной трактовке проблемы – вдруг Толик боялся не отцовства, а тюрьмы?

– Блин, Толя. Может тебе с кем из друзей-мужчин посоветоваться? – нашла она выход из своего дурацкого положения.

– Не, друзья сразу по всем знакомым разнесут, а ты… ты вот меня никому не сдашь.

Лея засмущалась. Оказанное доверие требовало участливого сочувствия, которого почему-то ею не испытывалось. Вообще. И в общем, и в частном.

– У неё претензии к тебе?

– Не, вроде. Она просто радуется.

– Толь, а в чём тогда, собственно, проблема-то? – через некоторое время всё же сказала молодая женщина. – Чего ты боишься? Перемен в жизни? Так кто тебя заставляет всё кардинально менять? Отцом можно быть и на расстоянии. Помогать растить ты, конечно, обязан, но насколько глубоко участвовать в воспитании решать только тебе. А брак? Насильно он редко приводит к счастью. Скорее, к более острым взаимным претензиям. Если не хочешь – не делай этот шаг.

– Да разве в этом дело? – искренне удивился Толик, казалось даже протрезвев от испытанного им возмущения.

Лея тут же осторожно поинтересовалась:

– А в чём?

– Да не могу я иметь детей из-за… Неважно. Но из-за этого, значит, получается, что она мне изменила. И чего делать? Сразу её послать или по рождению ребёнка генетическую экспертизу провести, чтобы окончательно и показательно разочароваться в человеке?

– О-о-о, – промычала молодая женщина, допивая сок. Ей очень захотелось повториться со своим вопросом про то, где же нынче друзья Толика пропадают так некстати. Неужели она столь мало за него работы в офисе делает, чтобы ещё и такой факультатив на себя брать?

– Вот ты же нормальная девчонка. Скажи, из-за чего вообще можно под другого лечь, а потом в глаза смотреть как ни в чём не бывало?

В очередной раз подумав, что у неё снова произошла ситуация, когда хотелось как лучше, а на самом деле лучше бы и не начиналось, Лея отставила опустевший стакан и ухватилась за бокал шампанского, как за спасительную соломинку, а затем в отчаянии осмотрелась по сторонам. Взгляд её при этом непроизвольно задержался на барной стойке, за которой парень в оранжево-красной строительной каске залпом выпивал дымящийся стопарь, а там, под довольный возглас остальных посетителей, получал от бармена битой по голове. Каску он после этого, хохоча, снял.

«М-да, для того чтобы так веселиться, всё же нужна молодость», – обескуражено подумала молодая женщина и сделала осторожный глоток шампанского. Совесть и благоразумие говорили ни в коем случае не пить спиртное, но в такой ситуации было сложно последовать голосу разума. И, наверное, инстинкты были правы, так как дар речи к ней всё-таки вернулся.

– Знаешь, у меня относительно измен своё видение, – сказала Лея и секундой позже поняла, что не надо ей никаких речей выдумывать. Она действительно нашла отличный выход из сложившегося положения. Осознала, что лучше всего честно высказать собственное пуританское мнение… а после этого сразу сбежать от дальнейшего разговора под предлогом естественной нужды. И уж там, в туалете, наверняка удастся выдумать достойную причину, чтобы убраться из этого бара подобру-поздорову. Хотя бы, например, подговорить позвонить Леночку или Дану.

Но судьба всегда любила корректировать планы Леи. Молодая женщина не успела приступить к осуществлению своего озарения даже в самой начальной его стадии.

– Госпожа Пелагея, простите, что не подошёл выразить своё почтение сразу. Не узнал вас со спины.

Она непонимающе уставилась на резво приблизившегося к их столику мужичка средних лет – лысого и худощавого. Вроде выглядел он опрятно и по-деловому несмотря на то, что рубашка была в клетку и на выпуск. При этом черты его лица не были отталкивающими, скорее наоборот, но что-то во взгляде тёмных глаз и радушной улыбке заставило Лею мгновенно насторожиться. Они показались ей очень знакомыми. Такими, как будто с ними у неё оказались связаны некие существенные неприятности. Обращение же сбивало с толку, хотя имя мужчина произнёс верно, а, значит, где-то жизнь их сталкивала.

Как бы то ни было, она отчётливо поняла, что не хочет общаться с этим типом даже ради забытых воспоминаний. А потому, не зная как ещё отреагировать, с холодной вежливостью осведомилась.

– Вы что-то хотели?

Подобные вопросы, заданные официальным тоном, и так резко отбивают охоту к продолжению разговора. Лея же за годы путешествий на вечерних электричках добилась совершенства в соответствующей интонации. Практика показывала, что все желающие познакомиться или сразу начинали искать другой объект симпатий, или отвечали что‑то банальное и уходили не солоно хлебавши. Упрямцев находилось не так уж много, поэтому не было ничего удивительного, что мужичок намёк понял.

– Не смею мешать вашим делам, – сказал он, однако последующие его слова, произнесённые со слащаво-угрожающими нотками, заставили вздох облегчения Леи застрять где-то посередине пути. – Но буду рад, если по их завершении вы снова посетите мой дом сладострастных утех. Перемены вызвали бы ваш интерес. Правда, основная их часть заключается в том, что бизнес переехал в другой город, но мои клиенты будут безмерно рады видеть вас там, госпожа Пелагея.

Мужчина старомодно поклонился, а Лея машинально допила бокал шампанского до дна, хотя рассчитывала этого не делать. Просто в голове у неё моментально помутилось, и это усугубило её шок. Она даже едва уловила, что незнакомец, довольно насвистывая какую-то неприятную для неё мелодию, неторопливо уходит из бара. Даже то, что Толик изменился в угрюмом выражении лица и уже не столь пьян, она осознала не сразу.

– Ни х… себе, – наконец произнёс парень, сумев побороть собственное бескрайнее удивление. – А давно ты этим… Садомазо занимаешься?

Она закашлялась. То ли из-за вопроса, то ли из-за специфики напитка.

– А, впрочем, какая разница? – пришёл к некоему выводу Толик. – Наверно, просто все бабы такие, и нечего мне тут чего-то себе воображать. Пойду я.

Он действительно встал и не считая положил из кошелька на стол несколько крупных купюр, а затем на шатающихся ногах побрёл прочь. Лее, конечно, очень хотелось открыть рот и сказать хоть что‑нибудь в своё оправдание. Ей хотелось хоть как-то объяснить, что всё вовсе не так. Совсем не так! Но она не могла сосредоточиться на реальном мире. У неё сильно кружилась голова, а мысли начали нести какой-то бред.

«Кто же это был? Криогхо? Да, кажется мерзавец Криогхо из клана Нирбассов. Скольких детей он искалечил?» – взыграло воображение, прежде чем она сумела остановить странные фантазии осознанием, что Толик закрывает за собой входную дверь.

Молодая женщина поспешно поднялась и, сгорая от стыда и неловкости, быстрым шагом тоже направилась к выходу. Разум кричал, что будет лучше, если она как можно скорее объяснится с коллегой. И, к счастью, на улице она Толика не упустила. Никуда-то он не ушёл. Напротив, парень стоял на одном месте, прислонялся к фонарному столбу, со всех сторон обклеенному рекламой, и с глупой улыбкой смотрел на экран телефона.

– Не беременна она! – торжественно возвестил он, увидев перед собой бледную, как смерть, Лею.

– Вот и хорошо. Теперь ты в полной уверенности в её невиновности и можешь спокойно любить её дальше.

– Нет. Брошу, – огорошил Толик и достал сигарету. – Неприятный осадок всё равно остался.

Резкое возвращение парня от роли несчастного влюблённого страдальца к привычному разгильдяю, для которого постоянный флирт является лишь стилем жизни, огорошило её. Но, видимо, таков уж был этот вечер.

«Потрясный вечерок, – гадко прокомментировал внутренний голос. – Во всяком случае, больше тебе не скучно. Развеялась так развеялась».

– А девочки на работе о твоём хобби знают? – с азартным блеском в глазах вдруг полюбопытствовал коллега.

После успокоения в том, что никто не смог бы предать такого изумительного парня как он, интересы Толика претерпели изменения. Он снова был счастлив, радовался жизни и, судя по внешнему виду, ни за что не собирался верить оправданиям молодой женщины. Однако она попыталась.

– Это какое-то недоразумение.

– Да ладно, сознавайся. Чего такого-то? Все мы взрослые люди, – с улыбкой подмигнул Толик и, сделав затяжку, спросил. – Так ты со всеми этими хлыстами и в ошейнике любишь, да?

«Вот у меня теперь репутация-то будет», – мрачно подумала Лея, размышляя, стоило ли ей увольняться с самого утра или всё-таки рискнуть и дождаться декрета.

Глава 6

Как уже было написано ранее, маркиза Рэнэдатар вела образ жизни отшельницы. Она предпочитала заниматься генетическими разработками вдали от суеты жизни. Её крайне редко можно было увидеть на балах или иных приёмах, а потому не было ничего удивительного, что её особняк стоял на отшибе. Однако пространственные перемещения позволяли беспрепятственно посещать даже более отдалённые места, а потому ещё долю секунды назад Ал’Берит и Кхоттаж находились в замке, но вот их стало окружать совсем другое пространство.

При этом нельзя не отметить, что, едва виконт Ал’Берит оказался на нужной местности, он сразу подозрительно осмотрелся. А, прежде чем подошёл ближе к дому, ещё и старательно поправил на себе чуть ли не все элементы одежды. Но несмотря на очевидное нежелание общаться с хозяйкой особняка, по итогу он всё-таки постучал о медный диск, надпись на котором бестактно рекомендовала всем непрошенным посетителям то ли незамедлительно сгинуть в Лабиринте, то ли упасть на дно самой глубокой бездны. Гравировка значительно стёрлась со временем и стала не очень разборчивой. А там дворецкий с крайне невыразительным, но строгим лицом открыл дверь. Причём даже раньше, чем утих первый звон, а потому у Кхоттажа создалось впечатление, что этот демон подкарауливал гостей, как голодный паук.

– Моё почтение, Ваше превосходительство. Её могущество Рэнэдатар просила проводить вас к ней сразу по прибытии.

– Очень ценю её гостеприимство, но всё же предпочту ожидать снаружи, – решительно заявил Ал’Берит и даже уверенно сделал шаг назад, как если бы боялся, что дворецкий может силком втащить его в дом.

Из-за этого движения Кхоттажу ненадолго стала видна гостиная, заполненная огромными колбами с полупрозрачной светящейся жидкостью, в которой плавали различные безобразные существа. Моргающие глаза говорили о том, что они ещё живы.

… Заходить внутрь Рохжа самому резко расхотелось.

Дворецкий не стал настаивать. Он приказал одному из слуг проводить гостей в сад, а сам скрылся где-то внутри особняка. Так что Ал’Берит со своим телохранителем вместо того, чтобы пройти в дом, немного обошли его по периметру, пока не остановились у невысокой просторной беседки. Вокруг этого строения росло достаточно приземистой растительности, так что оно привлекало к себе внимание не только изящным стилем архитектурного решения. Даже такие скромные сады были редкостью в Аду.

Кхоттаж остался стоять. Его патрон присел на скамью, но вскоре ему пришлось подняться, чтобы поприветствовать маркизу. Демонесса выглядела крайне недовольной. Она смерила наместника Аджитанта неприязненным взглядом, а затем заняла место напротив него и с сухой надменностью произнесла:

– Ваше присутствие можно было бы счесть за положительный ответ на моё приглашение. Но состоится ли наша беседа, раз вы, судя по всему, предпочитаете избегать моего общества?

– В мой последний визит вы настаивали, чтобы я больше не переступал порог вашего дома без самой крайней на то нужды. Не хотелось доставлять вам лишнее беспокойство.

– Ваши грязные следы слуги оттёрли бы от ковров! – открытое пренебрежение звучало во властном голосе маркизы. – Куда как более неприятны ваши помыслы.

– Полагаю, Вашему могуществу стоит прояснить своё недовольство.

Высшие сидели друг напротив друга строго в соответствии с этикетом. Расстояние между ними соблюдало правила хорошего тона, их спины были выпрямлены, руки грациозно положены, безупречная одежда полностью дополняла светский облик… Но ощущение, что он присутствует на бойне двух дэзултов, насмерть грызущихся из-за старой обглоданной кости, у Кхоттажа не проходило.

– Разумеется. К чему оставлять недомолвки? – посмотрев на собеседника словно на умственно отсталого идиота, вежливо ответила Рэнэдатар. – Вы уже трижды приходили ко мне с весьма специфическими просьбами.

– Смею заметить, что никогда не озвучивал подобного, – осторожно вклинился Ал’Берит, но его позволили себе перебить.

– Напрямую, да. И всё же, – чёрные глаза демонессы сверкнули раздражением. – Каждый ваш визит ко мне сопровождался оказываемой вам услугой. Вы просили, – она намеренно выделила последнее слово, – принять на воспитание Аворфиса. И я этим занялась.

– Вы вырастили из него достойного демона, – покорно согласился повелитель в ответ на пристальный взгляд.

– В Питомник, чьи проблемы уже достигли ушей Князя, вам срочно требовался достойный главный смотритель. И я рекомендовала кандидатуру, которая смогла справиться со всеми обязанностями.

– Кварзиотто великолепный сотрудник, – восхитился Ал’Берит.

– И, наконец, вы возжелали досрочно отозвать с Земли прототип… Заметьте, я даже не оглашаю название в соответствии с вашими принципами, – сообщила маркиза, и её собеседник поспешно склонил голову в знак выражения уважения. – Скажите, разве не мои познания в науках поспособствовали вам в этом?

– Вы сохранили экосистему целого мира! – изрёк свой восторг наместник Аджитанта столь мастерски, что не знай все присутствующие истину, то приняли бы его за правду.

– А что я получаю взамен? – вкрадчиво осведомилась маркиза, прежде чем начала наступление. – Вы натаскиваете доверчивого мальчика против моего протеже, да ещё и такими методами!

Она резким движением достала из папки, которую принесла с собой, лист, положила его на подносик, а затем небрежно ткнула пальчиком край серебристого блюда так, что он подплыл к виконту по воздуху словно кораблик по воде. Ал’Берит не стал брать документ в руки, а лишь настороженно поглядел на его содержимое сверху вниз, благо оно ему и так было хорошо видно.

Текст оказался написан почерком Кварзиотто на одном из примитивных человеческих языков, который, как ни странно, повелителю Аджитанта оказался известен. И всё же письменный смысл послания на этот раз был не столь актуален. Барон, к которому перешли дела первого заместителя наместника, по всей видимости воодушевился идеей ведения двойных бланков. Чтобы избавить себя от творческой натуры главного смотрителя, он воспользовался задумкой, придав ей немного иные черты. И о чудо, отчёты, в которых теперь не могло быть даже намёка на прилагательные, наконец-то стали более похожи на то, чем они должны были являться.

– Вы приняли условие не вмешиваться в воспитание Аворфиса, а сами! – гневно продолжила свою мысль Рэнэдатар, и Ал’Берит позволил себе ноту возмущения, лишившую его основного оправдания – своего второго заместителя к такой идее он никак не подталкивал.

– Речь шла об отсутствии моего влияния до времени взросления, Ваше могущество.

– Совершённое им не говорит о том, что он покинул возраст детства, – упрямо заявила маркиза и довершила своё оскорбление следующим. – Вы ведь прекрасно осведомлены о моём мнении касательно ваших методов воспитания. И удивительно, что при соответствующих вам недостойных чертах характера именно Его высочайшее всевластие Ши’Алуэл считается вашим отцом.

– Я сын Дхаргона! – разозлился уже и Ал’Берит, но на эту фразу его собеседница едко усмехнулась.

– Так оно и заметно. Однако меня не столь интересует ваша родословная, сколь то, что Его достоинству Кварзиотто ставятся препоны в работе.

– Я много веков занимался его документацией. И именно ваша рекомендация да его исключительные способности останавливали меня от должного выражения недовольства по части оформления отчётов. И всё же нет ничего удивительного в том, что после передачи этих дел заместителям, они стараются заставить главного смотрителя выполнять общепринятые требования!

– Общее для гениев? – приподняла брови от удивления Рэнэдатар. – Вы словно и не брат Её всевластия Ашенат. Все гении до некоторой степени дети. Однако мой протеже при этом основательно работает, чтобы обратить свои способности вам на пользу и славу. Вы желаете привести его к посредственности?

Ненадолго повисла тишина. Кхоттажу даже показалось, что время застыло. Несколько бесконечных секунд лишь благодаря собственному дыханию он понимал, что это не так. А затем наместник Аджитанта снова перевёл взгляд с маркизы на документ и, глядя на него, предпочёл выбрать наименьшее из зол.

– Политика – это не только законы, но и отношения. И даже прежде всего отношения, – сказав так, он вновь посмотрел на Рэнэдатар и только после этого заключил. – Качество сотрудничества с нынешним главным смотрителем меня полностью устраивает. Так что, раз на то есть ваше желание, я повлияю на ситуацию.

– Рассчитываю, что вы сделаете это с присущей вам осторожностью. Мне было бы неприятно расстраивать внука тем, что свою протекцию я оказываю не ему.

– В таком случае это займёт время.

– Оно у вас есть.

Так как согласие стало достигнуто, Ал’Берит оттолкнул от себя поднос, чтобы тот подплыл обратно к хозяйке, но… вдруг резко схватился за свою ладонь! Пальцы на ней ни с того ни с сего начали чернеть, начиная от мест соприкосновения с металлом. Кхоттаж, который на уровне чувств так и не ощутил ничего подозрительного, мгновенно собрался, распушил гребни и хотел было совершить атаку на Рэнэдатар… но не успел. Маркиза тихонько дунула в его сторону, и демон почувствовал, что лёгкие будто вспыхнули и сгорели дотла. Затем его мощные ноги буквально-таки подкосило из-за ломоты в костях. Он упал в бессилии и начал харкать кровью. Так что единственное, чем Кхоттаж сумел помочь своему повелителю, так это отвлечь на себя маркизу и дать ему несколько спокойных мгновений. Но Ал’Бериту их хватило. За доли секунды он сумел проанализировать ситуацию настолько хорошо, что не стал ни исцелять себя, ни телепортироваться в безопасное место, а ударил по Рэнэдатар огненным потоком. Причём в неполную силу. Это обстоятельство дало маркизе, слабо ориентирующейся в чём-то далёком от использования всевозможных инфекций, возможность защититься. А Ал’Бериту шанс на «выздоровление».

– Вы понимаете, к чему приводит покушение на государственного служащего моего ранга?! – громко возмутился виконт, прежде чем прекратил свою атаку. Несмотря на то, что он всё равно относился к демонам второго порядка, должность Хранителя летописей и Главы архивов Ада возносила Ал’Берита до неофициального «секретаря» самого Князя.

– Плох тот учёный, что не может дать обратный ход процессу, который сам же и вызвал, – высокомерно сказала Рэнэдатар, наблюдая, как вирус стремительно распространяется от клетки к клетке вопреки противодействию Ал’Берита. А затем всё же сняла с себя огнезащитный купол и приступила к исцелению. Оба демона ощутили, как их организмы начали стремительное восстановление.

– Это было не покушение, – пояснила при этом маркиза, – а желание дать понять, что именно я ощущала, когда содействовала вам в уничтожении своего творения. Ваши интересы не дали ему прожить на Земле даже положенную дюжину лет!

Наместник Аджитанта недоверчиво посмотрел на свою абсолютно невредимую конечность и, поправив перепачканный в гное рукав, вернулся к прежней спокойной позе. Кхоттаж тоже встал на прежнее место. Из-за потери крови голова у него всё ещё кружилась, но не только поэтому он поставил ноги в устойчивом положении боевой стойки. Попадаться на одну и ту же уловку дважды ему не хотелось. В случае нужды нападение на Рэнэдатар должно было быть молниеносным. Так что меж его пальцев оказался спрятан сюрикен.

– Возможно, в прошлом мне стоило выразить более глубокую признательность, – предположил тем временем повелитель.

– К чему думать о прошлом? Оно уже не существует. Так что я жду вашей признательности в будущем. А именно, меня интересует ваш рефаим, – хладнокровно заявила Рэнэдатар. – Некогда Ваше превосходительство постарались в уничтожении подобных ему существ и тем не дали мне собрать достаточно материала для исследований. Я хочу возобновить разработки.

– Неоспоримый факт, что чем гениальнее намерение, тем меньше окружающих с ним согласны.

– У нас с вами есть общность. Меня тоже редко заботит мнение большинства, – ледяная улыбка маркизы стала выглядеть пугающей.

– Верно, но этого недостаточно для совпадения наших целей.

– Несмотря на различие в них, интересы друг друга мы можем использовать взаимовыгодно, – заметила маркиза и сделала мимолётную паузу, прежде чем продолжила говорить. – Вы можете ссылаться на законы, охраняя человека от посягательств прочих Высших, и всё же рождённое ею дитя не будет обладать той же защитой. Поэтому, пока вы размышляете, как дать своему отпрыску более достойную протекцию, я бы могла в очередной раз оказать вам услугу. Ваше согласие на эксперименты придаст этому ребёнку новый статус. Неприкосновенный. А мне не так уж много нужно от него.

– Полагаю, Ваше могущество заинтересованы именно в возможности рефаима к продолжению рода, а потому вы желаете использовать соответствующие клетки его организма для создания нового прототипа. Не так ли? – мрачно предположил виконт.

– Именно. Этого мне будет достаточно, – щедро ограничила своё будущее вмешательство Рэнэдатар.

– Тогда позвольте поинтересоваться, – с непередаваемой осторожностью, и вместе с тем с ехидством, продолжил разговор Ал’Берит. – В случае успеха, вас будет устраивать, что целый мир для вполне определённой цели заполнят… эм-м, в каком-то смысле наши с вами общие потомки?

– Только ваши, – резко возразила демонесса. – То, что мой сын имел неосторожность увлечься вашей сестрой, ни в коем случае не делает нас родственниками.

– Поверьте, Рэнэдатар, общество всенепременно соединит наши имена более тесно, чем на то способно даже самое близкое родство, – устало, а оттого и более фамильярно, сообщил собеседнице наместник.

Кхоттаж ощущал себя при этой беседе определённо лишним.

***

В то время, покуда повелитель Аджитанта прощался с маркизой Рэнэдатар, а его первый заместитель, проклиная свою бессовестную удачу, спускалась в метро по эскалатору, герцог Иариэль выслушивал отказ от лиц, которых считал союзниками. И пусть лицо его выглядело бесстрастно, стоящий по близости Вердельит заметно хмурился.

– Вы в праве считать это интересом Ада, – ответил собеседнику львиноголовый демон, напоказ почтительно склоняя голову.

Несмотря на вежливость, нельзя было не понять, что так Иариэль выражает не столько смирение с обстоятельством, сколько недовольство. Во всяком случае для всех присутствующих это не могло остаться тайной, а потому один из них, не очень-то желающий настолько портить отношения, произнёс.

– Кажется, вы желаете знать истинную причину.

– Да, – не стал скрывать он. – Ваше новое отношение к ситуации, которой мы столько сообща добивались, выглядит странным. Сейчас Рай готов к сотрудничеству, но из-за ваших действий это может перемениться. Соглашения станет очень трудно достигнуть.

– У этого соглашения есть существенный недостаток. Неприемлемый. По прошествии лет его заключение может понадобиться вновь.

– Обдумайте это, – добавил другой демон строго.

После этих слов комнату наполнили огни телепортов, и большая часть присутствующих исчезла. Остались лишь двое: сам Иариэль и Вердельит, тут же позволивший себе хмыкнуть в привычной для него манере.

– Ха, «обдумайте». Можно подумать пробелы в законодательстве так неочевидны. Уж Хранитель летописей постарался обозначить их ярче некуда.

– Дело не только в несовершенстве законов, – сообщил Иариэль и задумчиво коснулся подбородка, прежде чем продолжил речь. – Проблему составляет то, что оппозиция сильнее нежели можно было себе представить. Так что да, в чём-то здесь прозвучала истина. Соглашение действительно не понадобилось бы, не имей Его превосходительство Ал’Берит нынешнюю поддержку. И если не подавить сопротивление так, чтобы в будущем оно не могло возникнуть, то проблема будет восставать из пепла, как вечный феникс. Всё, что единожды произошло, повторится.

– Ну, если им создавать самим себе сложности удобнее, – не принял такой точки зрения распорядитель церемоний и, покончив с иронией, выразил собственное мнение вопросом. – Вот к чему устраивать битву, если повод к ней легко устраним?

– Это не битва, а склока, – хмуро поправил его герцог. – И я бы не стал употреблять слово «легко».

– Если бы Его высокопревосходительство Дзэпар продолжал оставаться в стороне, то да. Но он сделал свой выбор и тем облегчил нам задачу.

– Так ли уж сделал? – ещё более мрачно сказал Иариэль, и в его взгляде промелькнула некая напряжённость. Этот демон явно обдумывал нечто, что он считал и необходимым, и вместе с тем не самым приятным. Но миг его задумчивости был краток. Вскоре он, глядя на ожидающего его слов Вердельита, произнёс. – Покуда Его превосходительство Ал’Берит продолжает иметь влияние на Её превосходительство Ахриссу, приобщение их общего сеньора к нашему делу маловероятно. Это и так трудоёмкая задача, а очевидная позиция рода, в котором Его высокопревосходительству Дзэпару видится интерес, только углубила проблему. Поэтому прекращайте работу в этом направлении. Я считаю, что получить доступ к дальнейшим переговорам с Раем мы сможем через другое лицо. И куда как более могущественное.

– Позвольте поинтересоваться, кого ж вы имеете в виду? – оказался всерьёз заинтригован Вердельит.

– Вам известно имя Йуллер Къёрелл?

– Разумеется, хотя лично с нею я не знаком. И поговаривают, что в этом я сущий счастливчик!

– Вы знаете её отца, а этого достаточно, – многозначительно посмотрев на своего собеседника, ответил Иариэль. Брови распорядителя церемоний тут же поползли вверх.

– Эм-м, хотите сказать, что он примет чью-то сторону?

– Нет, не примет. Покуда в желании Князя дать нам самим разобраться с ситуацией, ни один Адский советник не выразит своих предпочтений. Поэтому я очень рискую в намерении сделать соглашение с Раем возможным через него.

– Погодите с этим, – подумав, заключил Вердельит. – Дайте мне две дюжины дней или около того. Быть может, ваш рискованный шаг не понадобится.

***

Последний приватный разговор с дядюшкой стал неприятным воспоминанием для Аворфиса, но зато во многом отрезвляющим. Было сложно не обратить внимание, сколь отпустила его навязчивая мысль по созданию разработки «достойного продления жизни человеку». Барон впервые за много дней начал ощущать себя свободнее от неё.

Но отнюдь не от других своих тревог. Его не смогло обойти стороной известие о щекотливом положении одной из телохранительниц госпожи Пелагеи. Как бы оно могло быть иначе, если общество всколыхнуло предположение о рождении ещё одного нежелательного рефаима? Вездесущие толки знакомых резали по нервам Аворфиса. Он содрогался от мысли, что его отцовство станет раскрыто. И дело не в том, что оно являлось чем-то совсем пошлым. Дагна считались скорее демонами, чем людьми. Просто ему никак не хотелось внезапно оказаться в центре внимания пересуд сродни своему дядюшке, а тем более объясняться с женой. Но волнения кончились так же быстро, как начались. Интерес Высших угас, когда по развитию плода стало понятно, что усиления человеческих генов не произошло, а потому он бы мог выдохнуть свободно, если бы… его не продолжал тревожить вопрос – а что, если Дагна не потребуется убивать это дитя?

– Вы очень напряжены, – вдруг прерываясь на полуслове в обсуждении дел Аджитанта, сказал Ал’Берит и, увидев в его глазах удивление, пояснил. – Вы хорошо контролируете своё тело, но достичь таких же высот с разумом вам только предстоит. Мысли начало всего. Изменяя собственным привычкам, можно дать повод другим задуматься о переменах в вас.

– Я это учту, – благодарно склонил голову Аворфис. Замечание могло серьёзно пригодиться в будущем.

– Не желаете раскрыть ваши тревоги? Говорят, у меня получается влиять даже на самые сложные ситуации.

Доброжелательное выражение лица дядюшки способствовало тому, чтобы завершить официальные моменты встречи и перейти к разговору на личные темы. Но нет. Этого Аворфис никак не желал.

– Благодарю, в этом нет необходимости.

Они продолжили обсуждение деловых вопросов, но долгой беседа не стала. Наместника Аджитанта устраивали предложенные им решения. Ал’Берит практически не внёс корректив, разве что внимательнее отнёсся к делам Питомника, а потому вскоре Аворфис покинул кабинет дядюшки. И стоило ему выйти на площадку тринадцатого этажа, как он с тоской уставился на бесконечную лестницу. Если посетителям замка суждено было видеть, сколь серьёзный путь наверх им предстоит, то ему вдруг почудилось иное. С высоты места, на котором он стоял, демон видел лишь то, сколь глубоким может быть падение.