Единичка. Мир, где каждое прикосновение отнимает год жизни

– Это же хорошо… Идем, я заварю тебе лечебных трав. Ты просто устала. Отдай мне это, – протянула Сильвия руки к ее тяжеленному шлему, – солнце уже село.

Оказавшись в норе, подъем на двадцать этажей до которой занял сегодня час, Ли подошла к своему календарю с маской Майя. Пока Сильвия нагревала воду на плитке, работающей от генератора, Ли сняла с себя вторую кожу и аккуратно сложила ее на диване с плюшевыми медведями. Она подняла с полки фотографию родителей – Нестора и Нины. Рыжий ген достался тетке и племяннице от них. Шевелюра Сильвии такая же рыжая, как у Нестора.

– Скоро увидимся…

– Ты про что? – возникла за ее плечом племянница с фарфоровым чайником.

Он считался коллекционным в минусовой эре, и сегодня Сильвии не хотелось пить из медных кружек. Она приготовила чай в красивом сервизе. Вскрыла банку земляничного варенья, персикового меда и редкую шоколадку из минусовой эры. За тридцать лет она покрылась седым налетом, но все равно – это был шоколад и найти его на островах – огромная удача.

– Ли, выпей чая. Ты поправишься. Завтра мы отправимся в Штаб. Возьмем только самое необходимое, – намазывала Сильвия домашнюю лепешку вареньем и медом, водружая сверху квадрат шоколадки. – Штаб не очень далеко. Я знаю, где эта геометка. Уже сверилась с картой.

Она протянула бутерброд, заметив, как Ли уставилась на свой календарь.

– Тетя Ли? – отложила она праздничный ужин, – что с тобой? Какая-то болезнь?

– Нет родная, – улыбнулась она бледными бескровными губами, – это старость.

– Старость?.. Какая еще старость?! У тебя же три года в запасе! – ринулась к календарю Сильвия, – смотри! Ты еще не вычеркнула больше тысячи дней! Ты что… – уставилась она на Ли, набираясь смелости озвучить возникшую в голове догадку, – ты специально, да… Ты вычёркивала их неправильно, да?!

– Я все сделала правильно, Сильвия. Ты найдешь Штаб сама. Возьми с собой компьютер Нестора… запомни свое имя…

– Нет! Остановись! – зажала она ладонями уши, – не хочу слышать про Нестора! Я его ненавижу! Ненавижу, что он сделал с людьми! Он всех убил!

– Мы его потомки.

– Значит, мы тоже убийцы!

– Нет, родная. Неважно, кто наши отцы. Поступки определяют, кто мы. Кем хотим быть.

– Я хочу быть с тобой! В Штабе!

– Я всегда буду рядом, родная. Ты даже не представляешь, насколько сильно я люблю тебя. И никогда не брошу.

Ли хотела подойти к ней, вот только ноги не слушались. Она чувствовала Единичку. Запрограммированное геномное обнуление приближалось.

– Пожалуйста, не бросай меня… Ли, пожалуйста… я не справлюсь.

– Ты в три раза сильнее меня. Возьми вторую кожу. Уходи из норы. Здесь небезопасно. Меня будут искать. Забери компьютер Нестора.

– Нет! Я ничего не пойму в его записях! Ты ведущий химик, а я не разобралась в загадке Серебряного дождя!

– Нестор лишился рассудка, когда писал о дожде. Он не был ученым в тот момент. Мой разум мешает понять простое. А ты справишься. «Все имеет начало и все имеет конец»… так говорил Нестор.

– Ненавижу эту фразу! И Нестора ненавижу! Это все из-за него! Он придумал Сектор, Единичку и искусственный интеллект! Он убил девять миллиардов! И тебя…

– Его обманули. Он строил в Секторе убежище, а не тюрьму.

– Не защищай его! Ты умираешь из-за него!

– Прости меня, Сильвия. Прости… Я хотела сделать тебя свободной…

– О чем ты, Ли…?

Ли уронила на пол рамки со старыми фотографиями родителей. Ее руки впились в выцветшую от солнца балконную дверь. Ногти поцарапали старую краску.

– Время… Ты должна убить Систему, Сильвия… Я не смогла, но ты справишься…

Она обернулась и взглянула на заплаканное лицо племянницы. Сильвия замерла в паре метров, хватая себя за локти. Она переступала с ноги на ногу, растирая грудную клетку. Как раз в том месте, где ощущала собственную боль Ли. По красным щекам Сильвии ручьи слез сливались в поток на дрожащем подбородке.

Сильвия тянула к ней руки, обтянутые перчатками, но даже в них Ли не позволила племяннице прикоснуться.

– Запомни свое имя, родная, оно откроет…

Голова Ли метнулась назад, как будто кто-то невидимый толкнул ее с силой. Затылок ударился о балконную дверь. Пара шпилек отскочили от пола звонкой мелодичной трелью. Ли рухнула в землю, которую в прошлый ее визит они таскали для грядок. Она знала, что эта земля станет ее могилой, помогая сделать запас. Ли умерла, так и не успев сказать куда именно откроет доступ имя Сильвии.

Глава вторая. Новый код, судьба и имя

Сильвия похоронила Ли на балконе. Праздник, который она собиралась устроить в честь найденной метки Штаба, превратился в поминки. Сложив в рюкзак немного запасов сухого мяса и ягод, лекарства, два клинка и мачете, Сильвия оглянулась в проеме двери на старую нору. Впервые в жизни она заперла дверь на ключ. Дверь внутрь склепа, куда больше нельзя заходить.

Старый ноутбук Нестора остался на кухонном столе. Всю ночь Сильвия просидела напротив его потухшего монитора. Она никогда не заглядывала внутрь. Какой смысл. Ли говорила, там только старая переписка деда с его коллегой, но Нестор уже превратился на тот момент в шизофреника. То строчкой стиха ответит, то заикающимся текстом. Тетя пробовала расшифровать его подсказки, но не смогла. Сильвия даже не собиралась пытаться.

– Пойдем, Либери, – спустилась она к нему, одетая в комбинезон второй кожи.

Конь тыкал носом, втягивая запах Ли.

– Чувствуешь её, да? – вскинула Сильвия голову к двадцатому этажу, – Ли не вернется. Теперь это ее убежище, а не наше.

Либери не знал, что такое седло. Он родился свободным и мог вернуться на южные пастбища, но уже пять лет оставался с Сильвией. Маленьким жеребенком она отбила его от стаи волков. Вылечила раненую ногу, скрываясь с ним в лесу шесть дней. Жеребенок увязался следом, а она не возражала, болтая с ним обо всем подряд. Зачитывала ему учебник химии и перечисляла номера галактик из ее любимой книги французского астронома Шарля Месьё.

Сильвия ни разу не пробовала проехаться верхом, хотя видела в старых книгах, как люди скачут в седлах во весь опор. Во-первых, у нее не было седла. Во-вторых – не было желания сломать себе шею, когда Либери сбросит ее, встав на дыбы.

Через пять километров пути кислород в баллоне второй кожи Ли закончился, и Сильвия сняла с головы тяжеленный шлем.

– Ну и неудобная эта кожа, фу! Между ног все натерло… Внутри аквариума лес слышно и видно совсем не так. Подожди! Я больше не могу…

Она переоделась в обычную одежду, не забыв нацепить латы и короткую шапку, обклеенную внутри шоколадными обертками из фольги.

– Так хоть немного лучше. Идем.

Сильвия рубила мачете папоротники высотой с Либери. Треть века без людей превратили мегаполисы в джунгли, где царствовала природа. Деревья повсюду пустили семена. Растения покрыли балконы, крыши и козырьки подъездов саженцами. Тополя, акации, клены и березы быстро набирали рост, по два метра в год. За десятки лет двадцатиметровые деревья громоздились теперь поверх бетонных крыш городских многоэтажек, заполонив их проплешины пышными шевелюрами. Вьюны диких лиан оплели косами небоскребы до самой земли.

Брошенные на трассах автомобили текли ржавыми реками между зеленых островов. Крыши и капоты наполнились перегноем из еловых иголок и увядшей листвы. Их заселили стремительно растущие сорняки и папоротники.

Сильвия часто находила в лесу остатки серого асфальта, исчерченного дорожной разметкой, по другую сторону которого хлестали пороги каменистых рек. В этой стихии она чувствовала себя свободно, а когда поднимала голову к небу – листва застилала его травянистыми оттенками изумрудного, салатового – это было оно – ее зеленое небо.

Кисловато-терпкий вкус ежевики, задкидываемой ягода за ягодой, приятно охлаждал рот Сильвии. Губы окрасились темной окантовкой, а по пальцам сочился фиолетовый сок, оставляя причудливые узоры, напомнивший звездное скопление. Она протянула ягоды Либери, но ему было не до угощения.

– Что-то услышал?

Конь вел себя неспокойно. Его уши крутились локаторами по сторонам. Он опустил длинные ресницы, глубоко втягивая воздух влажными ноздрями. Сильвия повторила за ним. Она закрыла глаза, принюхалась и прислушалась.

– Птицы… Слышу вспорхнувших из кустарника птиц. Это там. Пятьдесят метров вниз по склону. Что-то их спугнуло… Стой здесь! Проверю!

Тень девушки юркнула между темных стволов гигантских сосен. Она прокралась вниз с холма, прячась в зарослях треугольных листьев. Лес не смолкал. Дневные птицы вспархивали с недовольным щебетанием.

Закрыв глаза, Сильвия «осматривалась» с помощью слуха.

– Шаги… Что? Это же шаги… Неужели человека…

Но что-то необычное и странное было в его походке.

– На трех ногах? – не понимала Сильвия, что она слышит.

Раз… два… и третье касание о шуршащую листву… Раз, два… и третье. Она замерла в зарослях и закрыла рот руками, когда в нескольких метрах от нее проковылял человек. Настоящий, живой человек! Он опирался на клюку, вот откуда «третья нога». Его сморщенные руки дрожали, лысая голова крутилась на тонкой шее, как первые желтые кувшинки на болотистом пруду. Мужчина тяжело дышал открытым ртом под редкими седыми усами. Вместо второй кожи на нем была обычная человеческая одежда. Не было самодельных лат или хотя бы фольгированной шапки.

«Как он дотянул до старости, когда все умирали в сорок?» не понимала Сильвия, откуда в эру Единички мог взяться старик.

Дедок опирался на палку, от кого-то быстро улепетывая со всей своей возрастной медлительностью. Задрав голову, Сильвия услышала электронный голос беспилотника: «объекту приказано остановиться. Вас доставят в Первый Сектор. Приказываю остановиться. Время до появления комиссаров четыре минуты тридцать секунд».

– Комиссары! Они схватят старика сеткой тригла! Да у него же от перепада высот сразу голова отвалится! – представила Сильвия надломленный стебель кувшинки. – Там же открытая местность. Старик бежит не в ту сторону! Эй… эй вы! – припустила она за ним, – стойте!

Покинув лесное прикрытие, Сильвия попала в объектив беспилотника, поймавший ее тепловое излучение. Теперь голос приказывал пяти объектам остановиться и не оказывать сопротивления комиссарам, до прибытия которых три минуты двадцать пять секунд.

– Пяти?! – не поняла Сильвия, как беспилотник насчитал столько. Их только двое. Или тут есть кто-то еще?

– Сюда! – обогнала Сильвия прыткого дедулю, – бегите к скалам! Тепловизор не пробьет камень! За мной!

Старик развернулся и втянул изогнутую, как у черепахи шею. Он смотрел на дикарку с длинным рыжим хвостом, клинками ножей, закрепленных возле предплечий, и грозно выставленный мачете.

– Я вас не трону! – успокаивала его Сильвия, имея в виду, что не собирается нападать. – В смысле, не руками. И ничем другим. Просто бегите!

– Беспилотная муха нас засекла! – кряхтел старик, но все-таки ковылял вслед за девушкой с рыжим спутанным хвостом на макушке.

Сильвия спрыгнула с высокого камня, а дед съехал на пятой точке.

– От мухи не убежать! – не унимался он.

– Лезьте внутрь, – Сильвия показала рукой на пещеру в скале, – прячьтесь поглубже!

Сложив два пальца возле рта, Сильвия свистнула:

– Я уведу комиссаров через поле. Если получится…

В голове она на ходу разрабатывала план. Из-за деревьев на свист выбежал Либери. Сильвия сбросила с его спины рюкзак и вторую кожу под ноги старика.

– Спокойно, мой хороший! Давай-ка, покатаемся!

Она никогда раньше не ездила на Либери верхом, готовая к короткой поездке и даже полету с его взбрыкнувшей спины до ствола дерева Мангуба. Спина лошади ходила под Сильвей ходуном, пока она придумывала, за что ей держаться.

– Скачи… Либери… дава! Во весь опор!

Сильвия не знала, как «включить» скорость и только сильнее вжалась коленями, пока конь топтался на месте.

– Расслабь руки, чтобы он мог вытянуть шею! – подсказал старик, – держись за гриву! – размахнулся он и хлестнул по крупу коня подобранной веткой.

Встав на дыбы, Либери оттолкнулся задними копытами и понесся через луг с красными цветами мака в эпицентр табуна диких пасшихся здесь лошадей.

– Объектам приказываю остановиться! – снова прогремел электрический голос.

Обернувшись, Сильвия увидела над головой два тригла со светящимися красными дисками. Комиссары-охотники. Они готовились нанести удар. Сильвия резко дернула коня за гриву, и тот метнулся в сторону. Железная сеть вырвала пустой кусок земли. Красные маки посыпались на голову Сильвии, пока сеть наматывалась в пушку тригла для перезарядки.

Сеть расправила щупальца и выстрелила второй раз. Сильвия натянула гриву коня, уворачиваясь от стального лассо. Задние ноги Либери уперлись в землю. Не удержавшись, Сильвия полетела с его спины в маки. Самодельные латы защитили от травм ноги и руки. Впервые в жизни она радовалась, что надела их.

– Ты когда-нибудь видел объекта верхом на лошади? – спросил комиссар в красной второй коже, – проучить ее что ли? Третий раз перезаряжаю из-за нее сеть!

Луч спектрального импульса ударил рядом с Сильвией. Ее обдало комьями взлетевшей вверх земли. Импульсы испаряли воду. Любую. Их придумали, чтобы кипятить кровь, поджаривая сопротивляющихся дикарей.

Катаясь по земле, Сильвия уворачивалась от новых выстрелов.

– Финнер учит нас, что хороший объект – пойманный объект. Лучше пойманного – мертвый, – продолжал стрелять охотник.

Второй комиссар торопил напарника:

– Бей уже сетью в нее. Топливо на исходе.

Напарник лениво зевнул:

– Опять? Не могли придумать бак вместительнее? – целился комиссар в запыхавшуюся дикарку.

Сильвия зажмурилась. Каждый раз, когда она закрывала глаза, другие чувства усиливались. И сейчас она ощутила вибрацию. Почва под ней дрожала, но Сильвия поняла почему.

– Беги! – подгоняла она себя, видя несущийся на нее табун, возглавляемый Либери.

Подчиняясь инстинкту, лошади бежали за вожаком. Трехсоткилограммовые гнедые, белые и вороные кони, неслись теперь вместе с Сильвией по маковому полю.

– Стреляй в нее! Стреляй в объект! Упустим! Чего ты ждешь?!

– Сеть не рассчитана на вес в триста килограмм. Из-за кобылы тригл рухнет!

– Но объект уйдет.

– Черт с ней! – отключил прицел спектра комиссар, – кто-нибудь ее скоро отловит. Возвращаемся в Сектор, пока не пришлось приземляться и торчать сутки в лесу вокруг хищников.

У лесной чащи табун повернул на север, а Сильвия вбежала в густоту вековых дубов. Триглы не будут преследовать здесь. Слишком высокие деревья, слишком непроходимые чащи. Они отстали еще в поле, разворачиваясь в противоположную сторону.

Сильвия старалась отдышаться, вытирая лицо шапкой. Она упала коленями на подстилку из мягкого мха. Открыть глаза ее заставила теплая морда Либери, фыркающая ей в шею, раздувая влажные пряди.

– Спасибо, дружище! Ты меня спас…

Передохнув в укрытии из корней, на рассвете Сильвия и Либери вернулись к пещере, где оставили старика, но они не нашли ни человека, ни рюкзака, ни второй кожи Ли.

– Сбежал! Еще и вещи стырил! Ну что за люди?! – разочаровалась Сильвия в первом же встречном. – Ладно, Либери… идем. Нас Штаб ждет.

Через десять часов пешего броска они добрались до точки координат, оставленной на стене желтого дома. Она смотрела на многоуровневую парковку минусовых. Люди строили подземные убежища для автомобилей. Шестнадцать бетонных колец парковки вздымались к небу и еще столько же уходили под землю. Теперь брошенные машины ржавели вдоль спиралей бетона, а постройку облюбовал для себя Штаб повстанцев.

До полудня Сильвия просидела в засаде, но никто так и не показался. Ни единого звука не доносилась с территории заброшенного паркинга.

– Наверное, днем они не выходят. Ждут захода солнца. Пойду на разведку.

Пригнувшись под обрушившимся много лет назад шлагбаумом, Сильвия подкралась к воротам. Трава доходила до пояса. У машин вокруг были оторваны капоты и багажники – любимая деталь экранирования жилищ минусовых, перекочевавшая на стены жилых домов.

Сильвия изучала сломанные травинки под ногами. Она точно знала, какой-то человек здесь шастал. Не животное. Только обувь оставляет рыхлые вмятины, да еще и выдавленный сок из стеблей смолёвки. Лапы животных раздвигают поросль, в отличии от грубой людской поступи, сминающей ее.

Пригибалась к кустам цветущей жимолости, Сильвия пряталась за покошенными автомобилями. Вон уже виден проход в бетоне, прикрытый сваренной дверью из капотов. Прежде, чем отодвинуть заслонку, Сильвия закрыла глаза, давая им возможность отвыкнуть от яркого солнечного света и настроиться на темноту. Она проверила на ощупь короткий клинок у предплечья и второй, охотничий, в чехле у лодыжки. Ограждение скрипнуло, когда Сильвия шагнула в темноту.

Шуршали увядшие по углам листья. Юркнула полёвка. Над головой беспокойно ухали потревоженные в гнездах сипухи. Где-то по стене струился ручеек. Втянув прохладный воздух носом, Сильвия ощутила запах гниения, плесени, грибов.

– Зачем тратить два ведра краски на стену желтого дома, чтобы нарисовать на ней координаты заплесневелой парковки?

Она открыла глаза, и интуитивно пошла вниз по цементной петле, уводящей ее вглубь. Впереди уже вскоре замаячил тусклый желтый свет.

– Эй! Кто-нибудь меня слышит?

На всякий случай она выставила перед собой клинок.

Сильвия услышала пыхтение древнего генератора, а сквозь него голос:

– Красота ж какая! – отозвался старческий хрип недавнего знакомого с черепашьей шеей и редкими седыми усами.

Одет он был в желтую порванную футболку и потрепанные синие штаны минусовых. Такие назывались то ли «йинсы», то ли «ждинсы». Сильвия точно не помнила.

Старик всматривался в выставленный в его сторону клинок. Он сидел на велосипеде и еле-еле крутил педали:

– Длина сто тридцать миллиметров? Стабилизированное дерево в рукояти, кованая сталь. Твердость по шкале Роквелла, поди, шестьдесят?

– Шестьдесят два… – опомнилась Сильвия, – вы украли мою вторую кожу! Верните!

– А ты не украла? А, внучка?

На слове «внучка» Сильвия вздрогнула. Ей не повезло застать даже родителей, не то, что бабушек и дедушек. Впрочем, как и всем остальным.

– Как ты ушла от красных жаб? А, рыжая? Говори!

– Каких еще жаб? – переспросила она.

– Ну этих, летающих в консервных банках! Вторая кожа комиссаров Сектора красного цвета, прям кричит, что они ядовитые. И по людям стреляют сетками, словно липкими языками. Жабы и есть! Ядовитые красные жабы! Так их кличут.

– Я штабным все что надо расскажу. Ведите меня к ним.

– А! – обрадовался старик, – ну, так иди, – кивнул он в сторону выхода. – Это тебе не Штаб.

– А что тогда? Вы вообще кто?

– Я-то… Я-то Вмешиватель, внучка. Когда-то помогал штабным вмешивать липовые кода в Систему. Лазутчики штабных проникают в Сектор и шпионят на Штаб. Устраивают диверсии. Славное было времечко! Людей тогда еще поболе встречалось-то. Двушники были редкостью, а штабные захаживали ко мне раз в месяц точно.

– А сейчас?

– Сейчас?.. – задумался дед, – ты первая за пять лет. Видать, все кому был нужен липовый код, уже вмешаны в Систему. Ее придумал один гениальный ученый. Нестором его кликали. О нем-то слыхала?

– Так… немного, – пожала плечами Сильвия. – Значит, это не Штаб. А где он тогда?

– Иди-ка подсоби! Умаялся. Покрути-ка ты!

Старик слез с велосипеда. Его желтая футболка пропиталась на спине потом. На руках не было перчаток. Сильвия сразу заметила это, еще от входа. Почему он не боится? Слишком редко встречает выживших? Он не боялся даже ее, вооруженную и полную сил. К тому же обиженную за кражу второй кожи тети Ли.

– Крути! Зарядишь генератор, кипяток к чаю заварю. – подсказывал он жестами, что делать. Сразу понял, девчонка никогда раньше не каталась на велике.

Сильвия забралась на сиденье:

– Вы говорили про липовые кода. А зачем они?

– Те, кто не попался комиссарам Сектора, организовали Штаб повстанцев. Лет двадцать назад. Они саботируют их. Воруют двушников и вторую кожу. Со временем мой прототип придумал, как вмешать липовый код в искусственный интеллект Системы.

– Ваш кто?

– Прототип. Ну тот, из чьей крови меня создали.

– Вы что? Клон?

– Двушник, внучка. Двушником нас называют. Меня создал прототип, а не Сектор. Оттуда я бы не сбежал. Он отдал мне всю свою память, и я продолжаю теперь его дело.

– А что, память можно не отдавать?

– Можно! Двушника можно создать любого возраста. Отдать ему свою память или нет. Вот я – Воеводин. Воеводин Семен Михайлович. Двушник известного следователя криминалиста минусовых. Это в его кабинете ты метку нашла. Воеводин служил в том ведомстве когда-то.

– Там одни скелеты.

– Везде одни скелеты.

– Значит, это конец? Вы не Штаб, а других координат у меня нет.

– Все имеет начало. И все имеет конец.

– Ненавижу эту фразу! – крутила Сильвия педали со всей яростью, что испытывала к своему деду.

Старик, не отрывая взгляда, смотрел на Сильвию. Что-то серебристое метнулось мимо ее уха. За спиной раздалось глухое эхо вошедшего в дерево клинка по самую рукоять.

Старый двушник подзабыл, что ему давно не шестьдесят восемь. Тремор и слабое зрение направили нож мимо. Воеводин промазал.

– Вы чего?!

Сильвия повалилась на бок вместе с велосипедом:

– Я же спасла вас! Спасла от комиссаров!

– Ты – жаба! Твой геном в Системе! Я проверил вторую кожу. В нее вшита кодировка сотрудника Сектора! Ли-Св-Ис 09—18/семь, это твой код, жаба?! Ты одна из них! Одна из Лидеров! Только их геном внутри искусственного интеллекта, чтобы управлять.

– Какой геном?! – не понимала Сильвия, что пошло не так.

Кажется не так шло совсем все. Два дня назад, когда не стало Ли. Вместо Штаба – старая парковка. Вместо помощи – сумасшедший старик. Как будто ей Нестора было мало! Или сейчас все выжившие с приветом?

– Это вторая кожа моей тети, а не моя! Она помогала Штабу! Вы не знали, а она перепутала все их формулы, чтобы лаборатория не получила бету-два!

– Лисвис – главный химик. Не ври мне, рыжая!

– Она была умной. Она… ее отец Нестор!

– Нестор? – забегали зрачки Воеводина. – Мой прототип знавал Нестора. Это его фраза – все имеет начало и все…

– Я знаю! Ненавижу эту фразу!

– Где Лисвис? Почему у тебя ее кожа?

– В земле! – выкрикнула Сильвия, – ей исполнилось сорок. Она вернулась, чтобы отдать мне вторую кожу и умерла… Я думала здесь находится Штаб… а не вы…

– Но десь только дряхлый старик, да внучка, – вздохнул он, – ты прости. Я никому не доверяю.

– Проехали, – поднялась Сильвия, поворачивая оторванную в падении рукоять руля. То она свалилась с подоконника желтого дома, то со спины коня, то с велосипеда. Не слишком ли часто она стала падать?

– Постой-ка…

Суетясь, Воеводин обогнул стол, приближаясь:

– Часы! – ткнул он пальцем в ее запястье. – Откуда? Это же те самые..!

– Из желтого дома. На полу валялись…

– Да, да! Это его часы! Воеводина! «Ракиура», – произнес он, пока Сильвия расстегивала ремешок. – Ну точно! Они!

– Что значит это слово?

– Понятия не имею, – пожал плечами старик.

– Но у вас же его память! Вся!

– Вся, кроме этого. Ракиура – не моя головная боль. Но я помню, как корябал каждую из этих букв. А теперь, теперь я тебе код накарябаю.

– Обойдусь! – отшатнулась Сильвия, сжимая часы.

– Нет, внучка. Не обойдешься. Я придумаю новый код. Вмешаю его в Систему и, если тебя схватят, ты будешь добавлена в искусственный интеллект, который тебя защитит.

– А зачем мне это?

– Система не увидит в тебе врага. Примет за свою.

– Но я не враг… Никому не враг…

– Все враги. Война идет. Ты не заметила?

– Кого и с кем? – негодовала Сильвия.

– Людей с людьми. Такая же война, как тысячи лет до и после, – вздохнул Воеводин.

– Выживших так мало, а они…

Сильвия не понимала замысла Сектора. Сажать отловленных в тюрьмы. Превращать их в рабочую силу. Клепать двушников. Она все больше и больше хотела убить Систему, но, чтобы сделать это, неплохо бы найти союзников. Да и вмешанный код старика ей пригодился бы.

– Славный подберу тебе код! Славный! Без каких-нибудь там «Пу-Ка-Ка» и «На-Ср-Ии»!

Воеводин засуетился возле старенького пузатого монитора. Старик барабанил по высоченной трехэтажной клавиатуре, поднимая пальцами облака пыли.

– Найду хороший код… Ты рыжая, ты на него похожа…

– На кого?

– На солнце! Солнце – это символ выживших. А вот, как тебе: «Нэ-Эл-Ка 14—15/пять». Нэл! «Нэл» означает «солнце» на диалекте амазонских племен Баято.

– Баято? А попроще нельзя?

– А разве ты из простых?

– Я из выживших.

– Ну вот! А значит, уже особенная. Теперь ты – Нэл.

– Спасибо.

– Да что ты… что ты… не благодари…

Воеводин еще раз посмотрел на часы:

– Научу тебя пользоваться ими вместо компаса. Два дня и отыщешь Штаб. Черкану пару строк Иванычу. Он там главный. Он тебя выслушает и сразу, может, и не убьет.

– Они тоже будут кидаться в меня ножами?

– Или выстрелят пулями, – протянул Воеводин кусок пожелтевшей бумаги с картой. – у штабных нет спектров, зато много огнестрельного в припасах.

– Как-то я все меньше хочу их найти.

– Не бойся, Нэл. Они такие же напуганные, как все. Увидишь кого – не беги. Они сами к тебе выйдут из засады.

– Пойдете со мной?

– Что ты! Что ты! А, вдруг, еще кто за кодом явится. Лет через пять! Ступай. Это твой круг жизни. И он начинается сегодня.

– Сегодня начинается круг Нэл? – смотрела она на карту.

– Все имеет начало…. – но Воеводин решил не заканчивать фразу.

Поднявшись с паркинга, Сильвия зажмурилась на ярком дневном солнце. Быстро разыскав Либери, положила ему на спину рюкзак, вторую кожу Ли и резиновые бутсы. В рукаве комбинезона теперь был вшит чип с её новым кодом.

Пора отвыкать называть себя старым именем.

– Запоминай, Либери, меня зовут Нэ-Эл-Ка 14—15/пять. Нэл! Слышишь, я Нэл, – повторила она. Я больше не Сильвия из леса. Стану повстанцем Нэл. И помогу Иванычу убить Систему с формулой Единички.

Либери толкнул ее в спину носом, одобрительно фыркая и напоминая, что время прерваться на обед и сорвать ему диких яблок с высоких ветвей.

– Лесная девчонка «Сильвия» останется в прошлом. Это карта в Штаб. Главное, чтобы они не пристрелили нас при встрече. – пошутила она, не зная, что именно это и случится дальше.