Глава 44
Оливия
– Что случилось? – хватаю за руки Тару, которая выглядит так, словно сейчас взорвется.
Яростно стирает со щек слезы и даже не думает останавливаться. Вырывает у меня руки и направляется в сторону лагеря.
– Тара? – окликаю я, догоняя ее.
– Твой брат просто неадекватный! – выкрикивает она. – Черт, прости, – тут же спохватывается, но не увидев в моем лице осуждения, топает ногой. – Почему он вечно норовит ввязаться в драку?
– Зак? Это Зак там? – перевожу воспаленный взгляд в сторону, куда помчались все наши.
От лица вся краска отходит.
– Да. Но ладно бы только он. Так он еще Скайлера втянул.
А теперь и вовсе леденею. Сколько там сказали человек? Пятнадцать?
Под кожей прокатывается ужас. Резко дергаюсь вперед, но Тара хватает меня за запястье.
– Тут стой. Скайлер сказал, чтобы я ушла и тебя не пускала.
Что? Сердце обретает возможность биться с такой скоростью, о существовании которой я даже не подозревала.
– Как не пускала?
Во все глаза смотрю в пущу леса и понимаю, что не могу вот так стоять.
– Что этот ненормальный сделал? – злость взмывает к самому горлу.
Дышу так часто, как только могу, а Тара качает головой.
– Ты же знаешь пацанов. Там сидела какая-то компания. Они начали вслед мне выкрикивать всякие похабства, насчет моих шорт. Пьяные уже довольно. Ну а Зак… Он, как всегда. Вместо того, чтобы просто пройти мимо, начал отвечать, – Тара крепко сжимает зубы. Вижу, как у нее мелко дрожат пальцы, и она так же, как и я, смотрит в сторону леса. – Ну, слово за слово, они подскочили, начали его толкать. Зак отвечать. Но блин, он один был, а их черти сколько. Я звала его, оттаскивала, а потом Скайлер подошел. Кивнул мне уходить и вот сказал тебя не пускать. Когда я отходила, они дрались уже вдвоем.
Тара всхлипывает и оседает на бревно.
Господи! Да что ж это такое происходит? Почему мой ненормальный брат вечно ввязывается в какие-то истории, и страдают все вокруг?!
Сажусь рядом с Тарой и обнимаю ее за плечи.
– Я устала, Лив. Я с ним как на иголках. Никогда не могу расслабиться, и меня это напрягает, – Тара снова растирает слезы, и я ее понимаю. Это сложно, когда не знаешь, чего ждать завтра. А мой брат, как пороховая бочка, взрывающаяся почти каждый день.
Не знаю, что ей ответить, поэтому просто прижимаю к себе, а сама смотрю туда, где все наши. Боже, хоть бы всё было нормально. Хочется верить, что Скайлер наточен в драках и сможет защититься.
Сердце сжимается от тревоги.
– Это Скайлер сказал позвать наших?
– Да.
Не знаю, сколько проходит минут. Мне кажется целая вечность, потому что время тянется безумно долго, но, когда начинают показываться наши, меня подбрасывает с места.
– Идут.
Тара тоже поднимается.
Выискиваю глазами снежно белую футболку, в которую сегодня одет Скайлер, и нахожу. Он идет рядом с Заком. У обоих на лице ярко красные разводы. Этот цвет действует как удар шлагбаум на меня. Падает и бьет по голове, оглушает. В желудке каменная тяжесть ощущается.
Рядом парни смеются, громко обсуждая что-то, а я веду взглядом только этих двоих, не замечая больше никого и ничего. Делаю рывок навстречу, шаг, второй, ноги несут вперед. Что с ними? Их сильно побили?
Уже почти дохожу до них, когда меня внезапно обхватывают чужие руки и прижимают к себе.
– Волновалась за меня, детка? – Рой смеется мне на ухо и целует в висок.
Резко торможу.
Только сейчас осознаю, что он ведь тоже был там со всеми. Перевожу на него растерянный взгляд. Лицо цело. Только футболка испачкана и порвана сверху.
– Да, – шепотом выдавливаю из себя, а сама снова нахожу глазами Скайлера.
Он проходит как раз мимо нас и, сцепившись на долю секунды со мной взглядами, проводит по виску тыльной стороной ладони.
Вся правая сторона его лица в крови. На меня накатывает мгновенная слабость. Ноги подкашиваются.
– Не стоило. Мы им дали жару. Пацаны такое устроили. Атас просто, – воодушевленно рассказывает Рой, пока я пытаюсь хотя бы дышать.
Упираюсь ему в грудь руками, чтобы выбраться из удушающих объятий, и, больше не слушая, иду следом за Скайлером и Заком. Как в тумане следую взглядом. Что с ним? Почему столько крови? Мой брат проходит мимо Тары, прямо к машине. Скайлер идет туда же.
Не слышу ничего и не соображаю. Они собрались куда-то ехать?
– Вы куда? – догоняю наконец Тару.
– В больницу. Сегодня смена мамы, а им нужно швы наложить.
Меня подбрасывает. Ужасом окатывает с ног до головы.
Заскакиваю в свою палатку, хватаю мобильный и сумку и выбегаю следом за ними.
– Ты с нами?
– Да.
Ныряю в машину, когда парни уже сидят там. Зак стискивает руками руль, а Скайлер прижимает банку пива к брови..
Краем глаза замечаю, что у Зака рассечена губа, в остальном жить будет.
А вот Скайлер…
Смотрю на него, а внутри землетрясение. Не могу дышать нормально. Это должно быть так больно!
– Сильно болит? – приближаюсь, всматриваясь в его лицо.
– Нормально, – спокойно отвечает он, пока я лихорадочно роюсь в сумке, выискивая влажные салфетки.
Дрожащими пальцами тянусь к его скуле и осторожно стираю кровь. Прохожусь около глаза и вдоха сделать не могу. Скайлер смотрит прямо на меня, даже не дергается, а у меня руки дрожат и подбородок. Грудь давит, так больно за него.
– Ты не мог не влезть, да? – шипит Тара с переднего сиденья, и мы резко отъезжаем со стоянки. С визгом Зак выкручивает руль, меня бросает вперед, но Скайлер одной рукой ловит меня за локоть и возвращает на место.
– Тара, не сейчас, – рычит Зак.
Мне дико хочется наброситься на него с кулаками. Но сейчас не тот момент, он прав. Знаю, что сделаю только хуже, поэтому просто продолжаю аккуратно, чтобы не сделать еще больнее, оттирать скулу Скайлера.
Его футболка тоже вся в грязи. Они дрались дольше, чем остальные. Им и досталось сильнее.
– Что-то еще болит? – спрашиваю тихо, стараясь не плакать.
Эти двое продолжают выяснять отношения, но я больше не слышу их. Осматриваю руки Скайлера, охаю при виде сбитых костяшек.
– Всё нормально, Оливия.
Скайлер отводит в сторону банку пива, и вот теперь мне становится плохо по-настоящему. Его бровь сильно рассечена. Прикрываю рот рукой, в ужасе смотря на рану, и перетекаю взглядом в темно-серые глаза.
А он усмехается. Усмехается!!!
– Ты так смотришь, будто я уже умер.
– Дурак, – выдыхаю, вытаскивая очередную порцию салфеток, и протягиваю руки к его брови. – Я аккуратно, ладно? Потерпишь?
– У меня выхода нет, – отвечает Скайлер, прищурено наблюдая за моими действиями.
– Что это значит? – рассечение с правой стороны, поэтому дотянуться получается тяжело. Меня качает, и я то и дело заваливаюсь на него. – Прости, – виновато щурюсь, потому что случайно локтем попадаю ему в живот.
– Решила добить? – хохотнув, он подхватывает меня за талию и усаживает сверху на себя.
Я замираю на долю секунды.
– Так будет безопаснее, да, – выталкиваю из себя, немного поерзав.
Скайлер напрягается и, положив мне на бедра руки, заставляет застыть.
– Не уверен, – говорит тихо, вынуждая меня в мгновение покраснеть.
Резко оборачиваюсь назад, полагая, что Зак начнет сейчас опять кричать, но он не замечает ничего вокруг. Видимо, отключился от происходящего. Возвращаю обратно взгляд на Скайлера.
Он смотрит на меня исподлобья, не убирая рук, а я заставляю себя дальше стирать кровь. Он ведь для этого меня так усадил?
Сглотнув слюну, чтобы хоть как-то увлажнить рот, в котором вдруг стало очень сухо, выдыхаю и склоняюсь к лицу парня. Провожу салфеткой, собирая кровь вокруг глаза, на веке, скуле, еще немного около губ…
Замираю. Желание прикоснуться к его губам мощно бьет по нервным окончаниям. Как будто тяжелый мешок сбросили, опрокинув меня на землю. Они немного сухие, красные от крови, и плотно сжатые. Я помню какие они наощупь. Мягкие и головокружительные. Рвано выдыхаю в каком-то сантиметре. Ему больно. Хочется унять эту боль, или хотя бы сделать немножечко меньше. Неосознанно приближаюсь и целую в самый уголок губ.
Скайлер помог Заку. Не бросил в беде этого неадекватного, сам пострадал. Целую еще раз и застываю. Зачем творю всё это? Боже…
Кадык Скайлера дергается, взгляд становится цвета вот-вот нагрянувшей грозы. С громом и молниями, которыми меня и ударяет. Чувствую, какой он напряженный подо мной. Как тяжело поднимается его грудная клетка. Как гулко бьется сердце прямо мне в грудь.
Успокойся, сердечко, пожалуйста! Чьему сердцу я это говорю – своему или его – я не понимаю. Наверное, обоим.
Прикрываю глаза и отстраняюсь. Всё моё нутро тянется обратно, но я буквально адскими усилиями усаживаю себя на соседнее сиденье. Слышу приглушенный и резкий выдох Скайлера. Кажется, он даже выругался впервые за все время, которое я его знаю. Он рывком возвращает банку пива к брови, а я зажмуриваюсь.
Неужели я действительно влюбилась в Скайлера?! Ледяной пот выступает вдоль позвоночника. Обхватываю себя руками, потому что зубы начинают тарабанить друг о друга. Всё происходящее кажется каким-то сюрреализмом. А как же Рой? Боже, Рой… Я даже не предупредила его, что уезжаю.
Достаю телефон и дрожащими пальцами печатаю сообщение о том, что назад не вернусь. Внутренний голос ехидничает, подсовывая мысли о том, что мой парень, вероятно, и не заметит моего отсутствия. Также, как я не посчитала нужным попрощаться с ним.
Странная мы пара получаемся. Вроде и не пара вовсе.
Откидываю телефон на сидении и съезжаю по нему вниз. Снова кошусь на Скайлера. Сердце сбоит, как поломанный аппарат. Дергается, вырывается из груди. Зажмуриваюсь, быстро отворачиваясь к окну.
Я думала влюбленность – это легкость, приятная тяга к тому, кто нравится, что-то светлое и окутанное приятными эмоциями, а сейчас со мной творится что-то очень тяжелое, подавляющее, такое сильное, что выбивает почву из-под ног и изрядно, отточено бьет в солнечное сплетение.
Глава 45
Скайлер
– Спать будете здесь, – Тара кивает на кровать в комнате ее матери. – Ты, Зак, на диване. Я у себя. Предлагаю поесть.
– То есть я на диване? – сжимает кулаки этот неуравновешенный.
Качаю головой, отправляясь в спальню. Есть мне точно не хочется.
Можно было бы отправиться домой, но как-то после визита к матери Тары негласно было решено, что мы все ночуем у неё.
Очередь пришлось высидеть нереальную, поэтому пока мы доехали уже стемнело.
Заваливаюсь на кровать и подкладываю под голову руки.
Следом заходит Оливия. Смущенно проходит мимо и осторожно опускается на свою половину.
Я весь в оголенный нерв превращаюсь. Ещё с того момента как она с нами поехала, еле в руках себя держу. Адский мотор накручивает, особенно после того, как она сидя на мне в губы меня поцеловала и кровь с лица вытирала. Вроде пальцами прикасалась, а у меня от каждого прикосновения ток по венам шел.
Сестра, чтоб её. Самой, наверное, смешно уже от этого слова.
– Тебе легче? – доносится слева участливо. – Может, ты есть хочешь? Можем пиццу заказать.
Я хочу… Но не есть.
– Оливия, почему ты здесь? – спрашиваю единственное, что сейчас волнует.
Стараюсь звучать не резко, но, кажется, плохо получается.
– В каком смысле?
– Говорю, почему ты здесь? Рою тоже досталось. Было бы логично, если бы ты осталась с ним.
Судорожный вдох заставляет повернуть на нее голову.
Лежит на боку и смотрит на меня. Напряженная, растерянная. Моргает несколько раз и утыкается взглядом в простыню.
– Ему не нужно было накладывать швы.
Внутренне хмыкаю. Оправдание слабоватое.
– Да? То есть только в этом дело?
– Скайлер, – выдыхает резко и переворачивается на спину, – что ты хочешь услышать?
– Правду.
Давай же, скажи мне то, что чувствуешь! Откройся, черт возьми!
Сжимаю челюсти, игнорируя боль, начинающую растекаться по лицу. Действие обезболивающего заканчивается. Вот бы оно ещё не только на бровь действовало. Мне бы так, чтобы не ощущать вообще ничего, да только, наверное даже транквилизатор не помог бы.
Оливия сглатывает.
– Ты мой…
– Брат? – психую я.
– Да, – добивает она, и меня срывает.
Стоп кран с корнем вырывает.
В секунду оказываюсь на ней и, послав к чертям свои же выставленные правила, впиваюсь в искусанные от волнения губы.
Оливия охает, распахивая и без того огромные глаза, и сквозь поцелуй я вижу, как она тонет в моих глазах. А я в её. Чёрных, беспроглядных, красивых таких, что меня ломает. Пушистые ресницы придают глубину, в которую меня в очередной раз затягивает.
Целую долго, глубоко, пока она не начинает отвечать. Пока в какую-то секунду не тянется в ответ и кладёт руки мне на лопатки, чтобы убить меня этим прикосновением. Вдавливает ладони в кожу, ловит моё дыхание, делит со мной.
Черт… как долго я хотел этого, чтобы вот так вот, сама.
Резко отрываюсь, заставляя её часто моргать.
– Брат? Это братский поцелуй? – знаю, что произносятся не слова, а какое-то дикое рычание, но контролировать себя в данный момент никак не получается.
Я и так слишком долго ходил по канату без страховки. Сорвался и уже ничего не спасет.
Припухшие губы сжимаются.
В глазах истерика, паника и… желание. Вот его я и хотел увидеть! Сумасшедшее, такое же как моё собственное! Ненасытное, алчное. В мой адрес. Мой, а не парня её, которому за полдня она даже сообщения не написала.
– У меня парень есть, – выпаливает вместо того, что я хочу услышать.
– Ты о нем вспомнила, когда обнимала меня только что или после? Или может в машине?
Карие глаза вспыхивают. Глубина выталкивает меня обратно на землю.
– Встань! – требует Оливия, но я не выполняю.
– Нет. Ответь.
– Я не знаю что ответить, ясно? – выкрикивает, начиная колотить меня кулаками.
Откатываюсь в сторону, едва не дымясь. Хочется впечатать кулак в твёрдую поверхность, чтобы выплеснуть то, что жрёт изнутри.
Оливия вскакивает и отходит к окну.
– Я не понимаю, что происходит, – взмахивает руками и вонзается в меня глазами. – Всё было так понятно, пока не появился ты. Было чёрное и белое. Был Рой, была я. А теперь всё спуталось. В клубок замоталось и не размотать. У меня есть парень, а я думаю только о тебе. Ищу тебя глазами, меня выматывают догадки где ты, с кем. – Дыхание перехватывает, и сердце спотыкается о буквы, сложенные в слова, – Это так неправильно!
Отталкиваюсь от постели и в два шага преодолеваю до неё расстояние. Обхватываю раскрасневшееся лицо ладонями. Она горит вся.
– Неправильно? – выдыхаю, сжимая мягкие щеки.
Оливия всхлипывает, а сама меня взглядом кремирует. Кладёт ладони поверх моих и жмется к ним, как в последний раз.
Выжигает на лице ожоги похлеще той раны, что зашита тремя швами.
– Нет. Я не смогу так. У меня есть Рой… И папа с мамой… они не поймут. – тараторит так быстро, что я еле улавливаю. – Ты их не знаешь! Они не примут этого никогда! Мы же семья! Как я могу так поступить?
Финальной фразой расшибает меня о стену. Размазывает в пятно. Если бы переехала машиной, не было бы так гадливо.
Отстраняюсь, покачнувшись.
– Лучше бы у меня её вообще не было, семьи этой, чем вот так, – бросаю перед тем, как выйти из комнаты и унести ноги из квартиры.
Выйдя на площадку, таки засаживаю кулак в стену. Меня трясёт с такой силой, что вот-вот выпотрошит.
Знал же, что не выйдет ничего. Что не станет она идти против системы и уж тем более отстаивать нас перед родителями. Но что такое знание, если тянуло мама не горюй?! Если каждую минуту как магнитом!
Зажмуриваюсь, перескакивая ступеньки.
Ребра ноют, кулаки саднят. Лицо вообще перестаю чувствовать, но находиться с ней в одной квартире не смогу.
Умом понимаю, что Оливия не я. Это я привык подчиняться самому себе и ещё за мать отвечать, потому что, когда она в пьяном угаре была, кому-то приходилось быть трезвым. Но чёрт, эта надежда на то, что всё-таки «А может быть?», именно она и толкнула к ней ближе.
Провожу языком по губам, собирая остатки вкуса Оливии. Терпкого, горького, со вкусом моего проигрыша по всем фронтам.
Одно дело быть вместе и расстаться, а другое – когда ты не настолько важен, чтобы за тебя бороться… Именно это добивает. Напополам сгибает и выкручивает.
Плевать.
Поеду «домой». Зря что ли мне крышу над головой предоставляют? Вот только корчить больше милого «удобного» брата не стану.
Хочет, чтобы мы были никем, так и будет.
Глава 46
Оливия
Несколько дней буквально выпали из моей жизни.
Все вроде бы было как прежде, еще до появления в нашей семье Скайлера. Я ездила в школу с Заком, назад приезжала с Тарой или на такси. Ходила на занятия, пропускала тренировки по чирлидингу, даже пыталась учиться… Но всё теперь было не так.
Словно из моей жизни исчезло что-то жизненно необходимое. То, что появилось совсем недавно и, так уж вышло, стало безумно важным.
Нет, я не глупая, отдаю себе отчёт в том, что к Скайлеру я испытываю совсем не сестринские чувства, но я очень – очень стараюсь не давать этому развития даже в моей голове.
Хотя выходит это с огромным трудом, так как живём-то и учимся мы в одних и тех же местах. Совсем не видеть его не получается.
И если днем я отвлекаюсь на уроки, Тару, Роя, который в последние дни перестал вызывать у меня не то, что мурашки по коже, а даже желание быть рядом… то дома накатывает такая сумасшедшая тоска, что я реву каждый вечер.
Оказывается, за такой короткий промежуток времени можно прикипеть к человеку и к тому, чем мы занимались вместе. Я включаю фильм, а защитить от монстров меня некому. Нет рядом уверенного, теплого, безумно приятно пахнущего крепкого тела, за которым я могла спрятаться.
Скайлер больше даже не смотрит на меня. Я понимаю, что ему тяжело. Но, как выяснилось, тяжело не только ему, а ещё и мне.
– Эй, Оливия, – требовательный голос отрывает меня от мыслей, которые прижились в моей голове и теперь сутками не дают покоя.
Без желания останавливаюсь и дожидаюсь, пока ко мне походкой принцессы подойдёт Сибилла.
– Ты почему репетиции пропускаешь? – рявкает с претензией, даже не удосужившись поздороваться.
Я так и не ушла из чирлидеров, хотя заниматься туда ходила на чистом упрямстве. А сейчас вдруг понимаю, что больше не хочу заставлять себя. Смотрю в надменное лицо капитана, для которой я неумеха, которую запихнули в команду «по знакомству», и понимаю, что даже доказывать ей свои способности у меня нет ни малейшего желания.
Собственно, зачем? Кто она такая, чтобы я лезла вон из кожи?
А ещё я невыносимо соскучилась по своей группе. По девчонкам, с которыми у нас очень теплые и доверительные отношения, по разнообразным костюмам, выступлениям не только на футбольном поле…
– Эй, ты слышишь? – повторяет вопрос Аллен, выгнув в раздражении бровь.
– Слышу, – уверенно киваю, а потом делаю то, что давно хотела, но никак не осмеливалась: – Я ухожу из команды. Прости, нужно было предупредить тебя раньше.
Судя по тому, как округляются ее глаза, такого она не ожидала. Правда, длится это удивление недолго. Уже спустя секунду выражение лица девчонки приобретает снисходительность и даже долю жалости.
– Понимаю. Не каждый способен выдержать наши нагрузки. Даже удивительно, что ты столько продержалась. Но решение правильное.
Её самоуверенности можно только позавидовать, но поправлять я ее не собираюсь. Пусть думает, что это она такая неотразимая. Мне почему-то с некоторых пор это не важно.
– Какое решение? – раздается внезапно сзади одновременно с тем, как знакомые руки обвивают мою талию.
Рой чмокает меня в щеку.
– Оливия больше не чирлидер, – слишком счастливым тоном выдаёт Аллен вместо меня, прежде чем развернуться и сверкнуть своей пятой точкой.
Вот зараза…
– Чегооо? – Рой выпускает меня из объятий и обходит, чтобы стать лицом к лицу. Выглядит не то что ошарашенным. Сбитым с толку. В глазах претензия и непонимание. – Что это значит? Это правда? Тебя Сибилла выкинула?
Вздыхаю.
– Нет, она тут ни при чем. Дело в том, что чирлидинг не моё. – наконец признаюсь ему в том, что грызло меня достаточно долгое время.
– Что значит не твоё? –в шоке выстреливает парень.
– Ну… не моё. Мне не нравится этот вид танцев. Не обижайся. Я знаю, ты хотел, чтобы мы таким образом были чаще рядом, но я не могу заниматься тем, что мне не нравится. Я соскучилась по своим танцам.
– Да кому нужны твои танцы? – пренебрежение в его голосе заставляет меня на секунду зависнуть и ощетиниться.
– Мне нужны!
– Ну окей, давай тогда ты вернёшься к ним после зимы!
Не помню, чтобы он вот так со мной раньше разговаривал. В голосе сквозит приказной тон, которого в моей жизни предостаточно, и эти нотки я знаю наизусть.
Инстинктивно отшагиваю назад. Я вот уже несколько дней как собиралась поговорить с ним, но каждый раз откладываю разговор в надежде, что чувства к Скайлеру меня отпустят и всё вернется на круги своя.
А они не отпускают.
– Давай я сама буду решать, когда и к чему мне возвращаться, – раздражение разворачивает меня к нему спиной и заставляет уходить.
Внутри неприятно тянет. Ощущения отвратительные, словно вот-вот стошнит. Я настолько привыкла к тому, что мне постоянно указывают как поступать, что сейчас подобное поведение Роя вызывает отторжение.
– Слушай, Лив, прости, – видимо опомнившись, мой парень догоняет меня и обращается уже с совершенно другой интонацией. Хватает меня за руки и вынуждает остановиться. – Ладно, я понимаю тебя. Не прав. Но прошу тебя, давай до зимы ты ещё позанимаешься?
– А что будет зимой?
– Бал.
Опять этот бал!
– Я не понимаю, Рой, ты так сильно хочешь стать королём бала? – хмурюсь, забирая свои руки из его цепкого захвата.
– Ещё бы! Каждый капитан обязан стать королём. Если не стал, то что это за капитан?
Довольно странное суждение…
– А я тебе зачем?
– А ты будешь королевой. Со мной будет достойная девушка, чирлидерша, та, которая присутствует на каждой моей игре. Красивая, умная, скромная и плюс ко всему ещё и сестра бывшего Короля.
Боже, сколько всего!
Всё это он произносит с таким восторгом, что я зависаю… пытаюсь понять правильно ли я услышала, но в голове пока не укладывается…
– Подожди, – выставляю руку вперёд, – то есть ты хочешь сказать, что записал меня в чирлидеры только для того, чтобы победить на балу?
– Да, – следует мгновенный ответ, и только спустя миг в глазах Роя вспыхивает осознание, и он тут же трясёт головой, но уже поздно. – То есть нет. Я хотел, чтобы мы были чаще вместе!
Слов его я уже не слышу. Складываю имеющиеся факты, которые я раньше не замечала, воедино и получаю принеприятнейшую картину…
– Погоди, эти твои снимки, подписи в соцсети, отсылки к Заку. Я что-то не пойму – ты пытаешься его переплюнуть?
– Нееет. Просто… это же круто в последний школьный год получить сразу всё?!
– Что всё?
– Популярность, за которую все борются, корону, стать одним из лучших!
Медленно киваю, смотря на парня, в которого была влюблена целый год… и которого, как оказалось, совершенно не знала…
Стать одним из лучших…
Так вот почему мы почти никогда не были на свиданиях вдвоём. Ему это просто не нужно было. Девушка ему требовалась для создания картинки… Всё, на чем он помешан, – это футбол и популярность, а не я. Девчонка, которая в рот ему заглядывала и видела в нем едва не Бога.
– Скажи, почему я? – выстреливаю ему прямо в лоб, потому что уже и так всё понятно.
Рой притворно округляет глаза.
– В смысле?
– Говорю – почему я?
– Ты мне нравишься!
– Неправда.
– Лив, в чем проблема? Я же сказал, что нравишься?! Люблю я тебя! Разве я мало сделал для тебя?
Что? Едва не давлюсь воздухом от потрясения.
– А что ты сделал? – уточняю, а то вдруг было что-то грандиозно важное, а я пропустила.
– Ездил идиотские фильмы смотреть, терпел твои ужастики, записал в классную популярную команду…
Да уж, просто колоссальный перечень того, что может сделать влюбленный для понравившейся девушки…
Складываю руки на груди и вопросительно вскидываю брови.
– Какое моё любимое мороженое?
– Что? – не сразу соображает Рой.
– Мороженое. Моё любимое.
Не то, чтобы его ответ может как-то повлиять на мое решение, но просто ради интереса.
На обдумывание у него уходит всего секунда.
– Клубничное.
Все, что требовалось доказать…
Всё же нужно было поговорить раньше.
Качаю обескураженно головой. А я-то себе придумала сказку… Наивно и слепо смотрела в глаза парню, которому на меня абсолютно наплевать. Собственно, один-один, потому что в последнее время и мне на него тоже безразлично.
– Знаешь, Рой, до зимнего бала еще много времени. Ты успеешь найти ту, что дополнит твою идеальную картинку и сделает этот день для тебя неповторимым. Но это буду не я.
Разворачиваюсь и направляюсь в школу.
– Лив? – недоуменно доносится в спину, но я всё сказала.
Наверное, я должна бы испытывать грусть, обиду, разочарование… хоть что-нибудь, что способно вызвать слезы после расставания… но ничего.
Пусто.
Мне даже ни капельки не жаль, что мы больше не поедем на фильмы в открытом кинотеатре. Сердце не щемит, воя от боли, горло не спирает.
Неужели я на самом деле ничего к нему не чувствовала? Я же была уверена, что влюблена по уши. Глаз с него не сводила, готова была на всё пойти… а что получается? Что это только потому что я сама себя в этом убедила?
Или… зажмуриваюсь, осознавая истинную причину.
Причину, у которой серо-зеленые глаза и валяющиеся уголки от Твикса в машине.
Рой был для меня идеалом, которого я не знала. Я нарисовала себе его достоинства, придумала какими будут наши отношения, вкладывала в эту мечту собственные ожидания, а реальность оказалась гораздо прозаичнее…
А Скайлер… его не пришлось рисовать. Он сделал все сам. Был рядом, когда мне это было необходимо, поддерживал и не заставлял делать то, что мне не нравится. Учил быть собой. Рядом с ним я не была глупой дурой, я была счастливой, уверенной в себе. Такой, с кем не была никогда.
Сердце тоскливо сжимается, а на глаза наворачиваются слезы. Вместо того, чтобы отправиться в класс, несусь в уборную. Горло рвёт ком, а грудь спирает…
Включаю кран и быстро умываюсь холодной водой.
Хочется вернуть время назад на неделю. Когда я ещё ни о чем не знала. Тогда мне было хорошо, и он был рядом. Пусть так, как брат, но я могла к нему прижиматься, брать за руку, видеть, как он улыбается мне и переносит встречи с другими…
Боже, я вру сама себе! Не хочу я всего этого. Хочу большего. Зажмуриваюсь, вспоминая наш последний поцелуй, от которого у меня всё тело судорогой всё еще сводит. Я хочу ещё раз такой. Нет, не раз. Много-много таких с ним. Чтобы рядом был, а не непонятно где, как каждый вечер теперь. Чтобы я в любую минуту могла прижаться к нему и почувствовать, как он утыкается подбородком мне в макушку, как он часто делал, когда я пряталась на его плече при просмотре фильма.
Пальцы крепко сжимают раковину. Белеют, хрустят…
И кричать хочется так сильно, что лёгкие горят.
Страшно. Дико страшно от того, что будет если я рискну. Как потом в глаза родителям смотреть? А другие? Никто же не поймет.