Мой убийца

– Вот же ублюдок…– вырвалось у меня.

– Я понимаю, что у вас мания обзывать парней, но что этот бедолага вам сделал? – сзади неожиданно появился Харпер.

Мы с Кейт переглянулись, друг присоединился к нам.

– Не все бедолаги являются теми, кем мы и называем, – спокойно сказала я.

– Да. Для этого нужен отдельный персонаж, – поддержала Кейт.

При появлении Харпера, криминалист сразу сменила угрюмый вид на уставший. Друг не особо разбирался в эмоциях людей, поэтому не заметил резкой перемены в лице Кейт.

– Сара, ты нашла вчера что-то? – поинтересовалась криминалист.

– Нового ничего не нашла. Скорее всего просто подтвердились догадки того, что Кей Миллер вернулся.

– Кей…кто? – озадаченно спросил Харпер.

– Кей Миллер, подозреваемый в этом деле. По показаниям именно он убил эту семью, – констатировала я.

– Кто-то из неоткуда вдруг убил жену и сына детектива на тот момент? – спросила Кейт.

– Я бы не сказала, что он «кто-то» и из «неоткуда». По документам он являлся приёмным сыном Коулинза.

Ребята застыли в шоке, не пережёвывая еду во рту. Было видно, как много у них вопросов начало появляться в голове.

– Вот это новости…И что, он в бегах? – заинтригованно говорил Харпер.

– По началу да. Позже, насколько я правильно поняла, его объявили без вести пропавшим.

– Откуда тебе всё это известно? – озадаченно пробубнила Кейт.

– Коулинз дал мне все отчёты за 10 лет. Первые 3 года его активно искали, затем тишина длиною в 7 лет. Ну и недавно он объявился.

Друзья одновременно задумались. Харпер смотрел в одну точку, пережёвывая сэндвич, а Кейт пыталась нанизывать несколько кусочков овощей в тарелке.

– Но как ты поняла, что это именно он был в мотеле? – поинтересовалась Кейт.

– Я только предположила. Да и Коулинз намекнул на его возвращение. В статьях, которые он опубликовал на форуме в этом мотеле, было описание убийств. Лейтенант увидел в этом связь.

– Но это мог сделать любой другой гений, – хмыкнув, сказал Харпер.

Да. Мои «открытия» мало что подтверждали. Именно поэтому я зашла в тупик. На месте того, кто отправил эти статьи, мог быть кто угодно. А шторы только указывают на желание не попасться.

– А вот в этом уже поможете мне вы, – загадочно улыбнулась я.

Ребята вылупили на меня глаза и непонимающе переглянулись. Судя по всему, они не осознавали какую роль могут в этом сыграть.

– Как предполагать, что это Кей Миллер, я так же могу и выдвинуть гипотезу о том, что это был не он. Вы ведь знаете, что Клара Смит работала в ту ночь в мотеле? Совершенно очевидно, что любой другой убийца просто избавился бы от свидетелей. Однако тут кое-что не сходится. Клара Смит была убита не так, как семья Коулинз. Тела Элис и Рона были очень сильно изуродованы и, мало того, разрублены на куски. А вот тело Клары почти было не тронуто.

– Почти не тронуто? Да он ей лезвия ножниц в глаза вонзил! – чуть ли не прокричал друг.

Работники с соседних столиков стали оглядываться в нашу сторону.

– Ну, Харпер, сравнил ручку с пальцем! Она же чётко сказала, что тела семьи были разрублены. А Клара и правда осталась «почти» целая, – начала спорить Кейт.

– Именно поэтому мне нужна ваша помощь. Начните копать глубже. У меня есть сомнения. А если вы будете двигаться в моём направлении, то не потеряете время.

Друзья переглянулись, затем окинули меня недоверчивыми взглядами.

– Это какие-то глупости, Сара. Мы должны тебе на слово поверить? Что, если ты ошибаешься? – проговорил детектив.

Я замолчала. Осознание того, что я могу ошибиться не смогло бы меня продвинуть дальше. А это значит, что именно сейчас сомневаться нет времени. Я должна стоять на своём, чего бы мне этого не стоило.

– Я понимаю, что у этого дела есть огромный риск. Но если вы доверяете мне и моему чутью, я обещаю, что в случае своей неправоты откажусь от этого дела, – мне нужно было убедить их в том, что я готова на многое.

– Но за 10 лет многое могло поменяться, стиль убийства в том числе, – говорила Кейт.

Действительно, серийный убийца может спокойно поменять свой почерк. И делать это до тех пор, пока не найдёт самый изощрённый и удовлетворительный способ осуществлять свои фантазии. Только с общей картиной это не складывалось. Убийства было только два. И каждое имело личный характер. У Кея был конфликт с матерью. А брата он убил в качестве свидетеля. Конечно, Клара могла пойти по стопам Рона и быть убитой из-за того, что видела его. Но что, если лица Миллера она вовсе и не видела? Он так был осторожен в номере, почему бы ему банально не носить маску? Именно поэтому картина в моей голове не складывалась. К тому же, если бы Миллер пытался изменить свой почерк, то нам следовало найти подобные зверские убийства за последние 10 лет. На ком-то же он должен был практиковаться, чтобы прийти к идеальному воплощению.

Но всё же мы говорим об убийце с личными мотивами. Зачем ему убивать незнакомцев?

– Я возьму свою ошибку на себя. Если и правда окажусь не права, то поплачусь за это, – уверено заявила я.

Не став больше спорить, я встала и ушла. Следующей миссией было поехать на место убийства. Однако перед этим мне необходимо лучше узнать, что произошло тогда. Сев за стол, я стала перечитывать отчёты о показаниях.

Дом семьи Коулинз находился за городом. Весь город окружён лесами, там частенько стоят дачи. Однако этот дом был настолько далеко, что едва ли его можно было заметить, проезжая по трассе. Как я уже упоминала ранее, Элис и Роберт Коулинз имели двух детей. Одного приёмного и одного родного. Когда произошёл трагичный случай, Рону было всего 8, а Кею 16. Показания давали только Коулинз и Миллер. Помимо них там был ещё патрульный. О появлении сотрудника полиции в том доме почти ничего не упоминалась. В отчётах сказано только то, что он уже присутствовал дома при появлении Коулинза и полиции.

Робер Коулинз утверждал, что 10 октября в 2012 году, он приехал домой где-то в 17:11. Перед его глазами Кей пытался замести следы. Топор, которым разрубили тела, был на тот момент уже закопан рядом с домом. Кей старался вытереть кровь с пола, однако Коулинз уже был позади. Лейтенант опешил от увиденного. Миллер не ожидал такого скорого прихода приёмного отца, из-за страха и паники схватил нож и попытался напасть на Роберта. Однако Коулинз хорошо сопротивлялся и ударил Кея по голове тяжёлым предметом, отчего парень потерял сознание на какое-то время. Роберт оперативно вызвал наряд полиции и скорую. Дело передали Маргарет и Джеку Уилсон, так как участие Коулинза в этом расследовании посчитали опасным.

И ни слово о патрульном.

Кей Миллер отрицал всё сказанное Коулинзом. Он, наоборот, пытался подставить лейтенанта, чтобы отвести от себя какие-либо подозрения. Но экспертиза очередной раз доказала, что именно Миллер убил всех. Мотивом стало очевидные неуважение и нелюбовь к родителям, которые родного сына любили больше.

Ничего о патрульном.

Допрос обоих никак не указывал на появление сотрудника полиции. Однако родители в отчётах чётко указали, что в доме помимо жертв было трое. Вот только его имя не указывается.

Я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Как шестнадцатилетний парень смог убить хоть и не своих родных, но родителей? Как он вообще, будучи не зрелым ребёнком, смог разрубить тела? В моей голове крутились вопросы. Семья Коулинз была убита странным способ. Тела были буквально раскиданы по комнате, словно это сделано специально. Обычно убийцы в таком случае хотят показать своё превосходство над людьми. Но какой смысл показывать это молодому парню?

На мои глаза попалась бумага о медицинском осмотре Кея Миллера. У него были проблемы с психикой. Врачи поставили диагноз параноидальной шизофрении. Это многое объясняет.

Само по себе заболевание шизофрении чаще всего обусловлено галлюцинациями. В состоянии аффекта человек не способен контролировать свои эмоции, словно одержим чем-то. Такое отклонение чаще всего встречается у убийц. Если у Миллера был на тот момент просто приступ, то это значит, что никакого ареста не должно было быть. Для начала его должны были положить в психиатрическую больницу. Однако мои родители назначили Миллеру домашний арест до выяснения обстоятельств. Нашли ли они что-то, что не знал никто другой?

Закрыв папку, я взяла куртку и пошла к выходу. У дверей меня остановила Кейт.

– Сара, ты куда?

– Еду на место преступления…Что-то не так? – у подруги был довольно потерянное состояние.

Ничего не ответив, она поволокла меня к заднему выходу, где у меня обычно стоит машина. Убедившись, что вокруг никого, она посмотрела на меня строгим и внушительным взглядом, от которого тело покрылось мурашками.

– Я отвечу на твой вопрос. Да, дело Миллера напрямую связано со смертью твоих родителей, – чуть ли не запинаясь, сказала она.

– С этого места поподробнее…

Я сфокусировала всё внимание на криминалисте.

– Твои родители нашли что-то. Я не знаю подробностей, но, когда я была у тебя на ночёвке, я услышала их разговор. Я тогда хотела выпить воды, а они вернулись с работы. Это было уже поздно ночью. Тогда твоя мама сказала, что это расследование плохо для них может закончится. Твой отец успокаивал её, говоря, что убийца ничего не сможет им сделать. Если это и правда Кей Миллер, то это доказывает спокойствие твоего отца. Детектив вряд ли испугается шестнадцатилетнего мальчишку. Однако этот парень оказался умнее и сильнее, чем кажется. Он может стать и твоим убийцей тоже, Сара! – запаниковала Кейт.

Я смотрела в голубые глаза подруги. Они начинали поблёскивать от подступающих слёз. Было видно, что она волнуется за меня. Я взяла её за руку и пообещала быть осторожной. В моих силах не было успокоить её полностью, отказавшись от расследования. Но и оставлять её с этими переживаниями я тоже не хотела. Она потеряла не меньше, чем я. Мои родители ей тоже были не чужими. И сейчас она просто не может потерять ещё и меня.

Последующую дорогу меня сопровождали тревожные мысли. Я чувствовала наступающую волну страха. В любой момент мои слова могут стать последними. В любой момент я могу оставить сестру и бабушку одну из-за неосторожности или неопытности. Мне не хотелось плакать. Хотелось лишь кричать от перемешанного чувства агрессии. Ладони постепенно сжимали руль. Я несколько раз тряхнула головой, чтобы тревожные мысли не замылили мне глаза. Потихоньку начинало темнеть, а машина близилась к пункту прибывания. На трассе не было фонарей, поэтому единственным источником света оказались фары. Чем ближе я была к дому, тем быстрее билось моё сердце. Путь довольно неблизкий, поэтому складывалось ощущение, что я от собственных мыслей скорее сойду с ума, чем меня кто-то убьёт.

Припарковавшись у обочины, я вышла из машины. В лёгкие сразу ударил хвойный запах. За 10 лет здание заросло, поэтому нужно было какое-то количество метров пройти сквозь лес, чтобы вообще попасть туда. Рука сразу же схватила пистолет. Я слышала только, как ветер сталкивает ветки деревьев и листья. Шелест немного успокоил меня. Я освещала себе путь фонариком, держа рядом пистолет.

Каждый мой неаккуратный шаг, который влёк за собой хруст сухих веток, заставлял меня оборачиваться и всматриваться в густую темноту. В конце концов я добралась до этого дома. Конечно, за 10 лет он уже не выглядел красивым дачным зданием. Ограждение едва ли держалось, дом был высоким и двухэтажным. Кирпич уже был заросшим. Фундамент сохранился неплохо, но ощущение того, что дом вот-вот развалится не пропало. Зайдя внутрь, я почувствовала, как в нос ударил сильный запах плесени и гнили. Сморщилась, готовясь к тому, чтобы пройти дальше. Судя по гарнитуру, прихожая была совмещена с кухней. Дальше виднелся коридор и две двери. Я осмотрела кухню и пол. Со временем пятна крови почернели и превратились в простую грязь. Я двинулась дальше. Зайдя в одну из комнат, увидела те остатки мебели, что были на фото с трупами. Здесь их убили. Источником неприятного запаха и была эта комната. Конечно, трупами не пахло, но гниль присутствовала. Я осмотрела комнату. Диван был в чёрных пятнах, стёкла от телевизора лежали на полу, на столе виднелась какая-то книга. Я подошла ближе, что осмотреть внимательнее. Это был блокнот с потрёпанными и пожелтевшими страницами. Бои руки были заняты фонариком и пистолетом. Я осмотрела вокруг, прислушалась к тишине. Вроде никого. Затем положила на стол пистолет, подняла блокнот и принялась его листать. Буквы были прописаны чем-то бардовым, я постаралась пальцем смазать текст. В итоге клякса превратилась в алый красный. Я преподнесла записную книжку к носу. Блокнот отдавал той же гнилью и железом. Кровь. Текст прописан кровью. Я принялась уже было читать содержимое, однако сзади послышался скрип половиц. Я резко обернулась. Сердце мгновенно забилось. Никого не оказалось. В панике я поняла, что пистолет на столе. Я обернулась, чтобы его взять, но там его уже не оказалось. Глаза бегали по поверхности, в надежде найти оружие.

– Не это ищешь? – глубокий и режущий голос мгновенно заставил меня потерять дар речи.

Я обернулась и перед моим лицом было дуло пистолета. Дыхание участилось. Я не могла разобрать гостя в этой темноте. Но моё тело точно кричало о том, что нужно сваливать.

– Убьёшь меня? – в звонкой тишине произнесла я.

***

Редакция

5 часов назад

Парень в очках что-то быстро печатал в просторном зале, где находились десятки рабочих столов для журналистов. Кто-то отчаянно пытался договориться об интервью, кто-то спал на столе, зарывшись лицом в сложенные на поверхности руки, а кто-то и вовсе бездельничал.

– Анна, посмотрите! – вдруг встрепенулся парень в очках.

Женщина с красными губами подошла к столу работника и взглянула на монитор. Её глаза заблестели. Губы изогнулись в кривой удовлетворительной улыбке.

– Эй, взгляни, – обратилась она к молодому мужчине в возрасте около двадцати шести лет.

Заправив тёмные волосы назад, он медленно подошёл к столу парня с очками.

На экране крупным шрифтом было написано название статьи «Молодой детектив расследует дело десятилетней давности».

Мужчина нахмурился и придвинулся ближе к монитору, заставляя парня в очках слегка отодвинуться.

– Сара Уилсон? – глубоким голосом переспросил журналист.

Анна кивнула.

Парень в очках встал и куда-то ушёл, оставляя начальницу и темноволосого мужчину наедине.

– Из этого выйдет отличный эксклюзив, поработай с этим! – игриво сказала Анна, кивнув в сторону монитора.

Журналист несколько раз перечитывал содержание статьи.

– Ты ведь не местный? Знаешь, кто такой Кей Миллер? – поинтересовалась начальница.

Журналист отрицательно помотал головой.

– Что ж…В таком случае тебе будет нескучно! – уголки красных губ взмыли вверх.

Глава 4

Сказав это, я заметила, как он удивился. На это указывало то, что этот высокий широкоплечий силуэт едва заметно поддался назад и медленно склонил голову на бок, словно рассматривал меня. Однако у меня не было времени делать то же самое.

Двумя руками я схватилась за кончик пистолета и повернула его влево, чтобы дуло смотрело в другую сторону. В это время незнакомец нажал на курок, и прозвучал выстрел чуть левее от меня. Я со всей силы пнула незваного гостя ногой в живот, отчего тот пошатнулся назад, чуть сгибаясь. Пистолет упал с грохотом на пол. Не теряя времени, я мигом оказалась напротив незнакомца, и пока он стоял в согнутом положении, держа его за затылок, я резко ударила коленом его лицо.

Послышались вздохи и лёгкие томные стоны боли. И я убедилась, что это мужчина. Он упал на колени, держась за разбитый нос. Я бегло стала искать пистолет и фонарик, что ускользнули от меня во время драки.

– Сара Уилсон, ну ты и стерва,– прохрипел он.

Я резко обернулась, когда услышала своё имя. Откуда он меня знает? На глаза наконец попал пистолет. Я подняла его, а затем взяла фонарик и посвятила на незнакомца. Молодой парень сидел на полу, чуть согнув колени, и держался за нос. Сквозь его пальцы текла алая кровь в щедром количестве. Одет он был в чёрную толстовку и джинсы, на голову был натянут капюшон. Когда свет от фонарика ударил ему по глазам, он резко начал щуриться и шипеть от того, что это приносит ему дискомфорт. Мой пистолет теперь был у него над головой.

– Кто ты такой и откуда ты меня знаешь? – строгим голосом сказала я.

Его янтарные глаза сверкнули и послышался смешок.

Он меня не боится.

– Я знаю больше, чем ты думаешь. В том числе кто ты такая и что ты делаешь в доме семьи Коулинз, – злорадствовал он.

– Не советую так со мной разговаривать! – сквозь зубы процедила я.

Юношу ни капли не смутило то, что я могу в любой момент выстрелить прямо ему в голову. Он несколько секунд помолчал, затем опустил кровавые руки и посмотрел на меня с хитрой улыбкой. Его черты лица были остры. Глаза горели огнём азарта. Чёткие скулы, тонкие губы и густые брови не придавали ему какой-то строгости и внушительности. Парень казался местами смазливым. Но его поведение пугало. Незнакомца совсем не напрягало то, что он может сесть за решётку или умереть. Ему было любопытно. Детский интерес и азарт были его оружием против меня.

– У меня нет времени отвечать на все твои вопросы. Задай парочку и я быстренько свалю, – он стал невозмутимо подниматься и стряхивать с одежды прилипшие грязь и пыль.

– Ты разговариваешь со сотрудником полиции!

– Знаю, все заголовки только о тебе и трещат, – хмыкнув, сказал он.

Злость стала бурлить в моих глазах от упоминания статьи обо мне.

Я начала чувствовать ярость и от такой фамильярности и неуважения. Поднесла пистолет чуть ниже его туловища и выстрелила. Пуля прошлась прямо между ног парня, едва ли не задев самую уязвимую точку.

– Ещё раз так непозволительно будешь со мной говорить и пуля попадёт на пять сантиметров выше, – спокойно сказала я.

На лице незнакомца показались удивление и даже какой-то страх. Он сглотнул, прежде чем ответить мне хриплым голосом.

– Хорошо, спрашивай.

– Кто ты такой?

– Грей Эванс.

– Документы! – я протянула руку.

Юноша спокойно достал из заднего кармана джинс водительские права и протянул мне. На фото был изображён тот же парень. «Грей Эванс, 1996 года рождения». Я сомнительно глянула на парня, затем снова на права. Не врёт.

– Что ты здесь делаешь? Если знаешь больше, чем я, то тебе, наверняка, известно, что это за место.

– Я журналист. Такие места – моя работа, – парень обвёл взглядом комнату.

Он говорил твёрдо и уверенно, словно не обманывал.

Присутствие гражданского мешало. Мне нужно осмотреть место преступление, понять, как и что устроенно. А этот писака появился в самый неподходящий момент. Я опустила пистолет и заметила, как от моего жеста плечи журналиста опустились. Он облегчённо вздохнул.

– Стой на месте и не смей даже шагу сделать, – пригрозила я.

Грей поджал губы и поднял руки в верх, как бы сдаваясь. Я вернула внимание на место преступление.

Первым делом стоило осмотреть стол, где, судя по отчётам, лежало тело Элис. Я отложила дневник и посвятила фонариком на поверхность. Тёмные пятна были едва заметны за слоем грязи и пыли. Документы говорят о том, что конечности Элис были разбросаны в другой комнате, а здесь, предположительно, происходило расчленение тела.

Я подошла к телевизору, наступая на стёкла экрана, которые создавали режущий слух треск. Корпус также был покрыт пылью. Внутри уже потемневшая от огромного времени кровь сливалась с грязью. Что убийца пытался сказать тем, что поставил сюда голову своей матери?

Если мотив был личным, а именно конфликт, то преступник вряд ли станет пытаться что-то сказать этим. Воплощение фантазий больного шизофренией скорее связано с самой смертью, нежели расположением останков. Особенно если говорить о шестнадцатилетнем юноше. Однако фантазии человека могут содержать в себе, что угодно.

– Эй, покровительница маньяков! Мне двигаться можно? А то уже ноги затекли так стоять, – простонал Грей.

Я кинула на журналиста пронзительный взгляд, на что Эванс тут же замолчал.

Если фантазии Миллера сопровождали его долгое время, то, наверняка, мучали. А конфликт послужил чётким катализатором убийства. В стрессовой ситуации психически больной человек может сорваться, чувствовать себя в ловушке своих же эмоций. Но что, если фантазии о переносе частей тела стали появляться в процессе преступления? Тогда в его голове могли возникнуть мысли о значении этого переноса.

Я выпрямилась и стала пальцами массировать виски. Картина не хотела складываться в единую логическую цепочку.

Не обращая внимания на Грея, я вышла из комнаты и пошла на кухню, где были найдены пятна крови в щедром количестве.

Если первый удар был здесь, то Миллер перенёс тело в комнату. Это приблизительно 5 метров. В отчётах сказано, что тело Элис расчленили в комнате на столе, а Рона на полу. Я прошлась по кухне, рассматривая расположение мебели. Вдоль стены находился кухонный гарнитур, чуть дальше, в середине комнаты, стол.

Где мог произойти сам конфликт? За ужином?

Услышав шорох позади, я обернулась. Грей облокотился о дверной косяк, наблюдая за моими действиями. Луна стала освещать его черты лица.

– Долго ещё? – нетерпеливо спросил он. – Место жуткое, хочу поскорее уйти отсюда.

Я внимательно посмотрела на Грея. Эванс слегка нахмурился, осматривая кухню. Его взгляд изучающе перебегал со стола на потолок, с потолка на гарнитур, с гарнитура на пол.

– Медленно выходи, разберёмся снаружи, – вздохнула я, кивнув на выход.

Осмотр не дал чётких ответов, но мне было важно хотя бы знать расположение комнат.

– Опять бить будешь? – сказал он, улыбнувшись.

– Посмотрим.

Грей послушно начал идти к выходу, я за ним. На полпути я вспомнила о блокноте на столе. Я повернула голову, но темнота поглотила комнату полностью. Ладно, потом заберу. Мы медленно пробирались к трассе через густой лес. Из-за позднего времени похолодало. Грей спокойно шёл впереди, а я внимательно смотрела, чтобы он не делал лишних движений.

– У моей редакции «New murderer» в интернете есть телефон, позвони им. Они подтвердят, что я числюсь у них, – сказал Грей.

– Так и поступлю.

Через какое-то время мы подошли к моей машине. Чуть позади стоял спортивный мотоцикл. По моему приказу Грей встал лицом к капоту, держа руки за головой. Лунный свет слегка разгонял темень, поэтому держа на прицеле парня одной рукой, другой я начала искать редакцию в телефоне. Я тут же набрала найденный номер и ждала ответа.

– Редакция «New murderer», чем могу помочь?

– Здравствуйте, с вами говорит детектив полиции, Сара Уилсон.

На той стороне послышались шорохи.

– Чем обязаны?

– Грей Эванс – ваш журналист?

– Да. Работает репортёром.

– Я могу узнать его телефон? Пришлите мне его в смс.

– Да, конечно.

Через какое-то время мне пришло сообщение с номером телефона. Я позвонила на него, и через пару гудков услышала звонкую мелодию. Она исходила от кармана Эванса. Тот вытащил одной рукой телефон и показал экран мне. Он не лгал.

Я опустила пистолет и положила свой телефон в карман куртки.

– Говоришь, такие места – твоя работа? – с интересом спросила я.

– Именно, – кивнул он.

Я быстро нашла в интернете статью о себе, которую недавно прочла и показала экран журналисту.

– Твоя работа? – с подступающей яростью сказала я.

Грей пробежался по тексту и, поджав губы, отрицательно помотал головой.

– Нет. Мой коллега написал. А в мои обязанности входило побольше разузнать о деле Миллера, – проговорил Эванс.

– Только посмей написать статью о расследовании. Разглашать информацию о деле нельзя, – с упрёком ответила я.

Эванс задумчиво оглядел шоссе, по которому машины почти не проезжали.

– Ладно, свободен, писака.

Юноша опустил руки и повернулся ко мне. Я подошла к машине и уже, открыв дверь, хотела сесть внутрь, как он меня остановил.

– Знаешь…Ты прямо как моя жизнь,– воодушевлённо сказал он.

– Чего?

– Ты такая же сумбурная, резкая и местами жестокая. Однако вместе с этим очень яркая, интересная и запоминающаяся, – говоря это, Грей словно мурлыкал.

– Не попадайся мне на глаза, иначе сломанным носом не отделаешься, – сказала я, сев в машину.

– Ничего не обещаю…

Но этих слов я уже почти не слышала. Последующая дорога была долгой и скучной. Ни песни, ни мысли не спасали от нарастающей усталости. Через 40 минут я уже была дома. Пока поднималась в квартиру, перекручивала образ Грея. Его черты лица были довольно запоминающимися и как будто клишированными для своей нации.

Зайдя домой, я устало скинула с себя куртку. Вдруг послышались медленные шаги. На пороге появилась бабушка. Я уже было приготовилась выслушать ещё раз нравоучения, но на лице старушки светилось спокойствие.

– Пришла? Не голодна? – взволнованно полушёпотом сказала бабушка.

Я разулась и прошла на кухню. Живот отозвался тупой болью из-за голода.

– Есть немного, – проговорила я.

Бабушка пошла за мной и стала накладывать из кастрюли пасту. Запах сразу же донёсся до меня.

Мысли об этом и о сегодняшнем дне спутались воедино. От этого голова потихоньку начала загружаться. Я посмотрела на пятна крови. На моей светло-голубой рубашке было несколько следов. Я смотрела на них, а внутри было странное ощущение. Словно кровь не принадлежит Грею. Сумбурные размышления прервала бабушка.

– Тебе стоит замочить рубашку, чтобы отстирать пятна крови, – сказала она, накрывая на стол.

На кухню зашла Тори. Она сонно потирала глазки, держа в одной руке плюшевого кролика.

– Бабушка, я пить хочу! – прохныкала она.

Бабушка тут же начала наливать в стакан воды. Как только Тори заметила моё присутствие, она подбежала и обняла меня. Я погладила сестру по спине и поцеловала в макушку головы. Сестрёнка выпила стакан воды и пошла обратно в постель. Я хотела пойти за ней, чтобы уложить, но меня остановила бабушка.

– Сара…Ты прости меня…– тихо пробормотала она.

Я обернулась. Её глаза сияли от подступивших слёз. Если бы я была ребёнком, то подумала бы, что бабушка не умеет плакать, потому что никогда её такой не видела. Руки старушки слегка тряслись, голос дрожал. Я села рядом с ней.

– О чём ты?

– Мне жаль, что я всегда так строга была к тебе. Роберт был прав. Ты живёшь тем, чтобы докопаться до правды. А я эту возможность обрываю… – ком в горле почти не давал ей говорить.

– Ты говорила с лейтенантом? – с удивлением уточнила я.

– Да…Он звонил, – пояснила она.

Коулинз заступился за меня? Объяснил ей всё? Только как начальник узнал о моём конфликте с ней? И почему решил помочь?

– Я всё понимаю, бабушка. Ты делаешь это всё, чтобы защитить меня и Тори. Я совсем не злюсь и не обижаюсь на тебя. Какой бы строгой ни была, ты всё равно останешься моей родной и любимой бабушкой, – я взяла её руки в свои.

Глаза бабушки загорелись. Слёзы сами по себе начали течь по её щекам. Я вытерла пару капель и улыбнулась. Она мой родной человек, как и Тори. Я не могу лишиться сейчас и их тоже.

Когда бабушка успокоилась, я пошла в комнату к сестре. Она услышала меня, поэтому сразу подскочила.

– Тише, спи… Я просто зашла пожелать тебе сладких снов, – полушёпотом сказала я.

Сестрёнка легла обратно и укуталась в своё одеяло. Я села на край кровати. Комната сестры была небольшой, но очень уютной из-за огромного количества детских игрушек. Ночник в виде полумесяца освещал помещение тусклым розовым цветом.

– Сара…

– Да, милая?

– Бабушка сегодня сказала, что больше не будет тебя ругать. Какой-то дяденька объяснил ей, что ты занимаешься очень важным делом, – сонно проговорила сестра.

Я поняла, что Коулинз помог мне. Но как он смог убедить бабушку, которая даже родной внучке не верит?

Тори послушалась и через некоторое время уснула. Я тихо встала, поцеловала сестру в лобик напоследок и пошла к себе. Как только дверь в мою комнату открылась, на меня повеял холодный ветерок. Я сразу же обратила внимание на то, что окно в комнате открыто. Однако я не помню, чтобы оставляла его в таком положении. Обычно я всегда закрываю окна.

Усталость накрыла меня сильнее, чем подозрения. Поэтому я закрыла окно, переоделась в домашние шорты и футболку и села на кровать. Руки прикрыли лицо. Голова казалась тяжёлой, а ноги были ватными. Я посмотрела на стол, который стоит напротив моей кровати, и увидела блокнот. По внешнему виду он напоминал ту записную книжку, что была в доме Коулинз.