Вот бывает. Сборник рассказов

Новогоднее оливье

Новый год приходит ко всем. К кому-то он медленно подкрадывается, поскрипывая свежим морозным снежком, к кому-то бежит, весело шлепая по декабрьским лужам, а к кому-то и вовсе летит, поскользнувшись на ледяном, уже неделю не чищенном тротуаре.

Он идёт мимо закрытых "на обслуживание" дешевых столовых, неприметных маленьких кафе и шикарных ресторанов, откуда доносится одинаково громкая музыка и веселые возбужденные голоса, уже который год усердно пытающиеся сплотить свой корпоративный дух. Эффектные дамы, одетые в угоду металлической крысе в серебристые платья, слегка пошатываясь на высоких шпильках, вышли на перекур – когда кудри не лежат как надо, это проблема, требующая обсуждения исключительно в спокойной обстановке и с компетентными собеседниками.

В людных супермаркетах он толкается вместе со всеми около полок с зелёным горошком и оливками, заглядывает через плечо в длинные списки необходимых ингредиентов для салата "праздничное грибное лукошко", ободряюще похлопывает по плечу растерянного мужчину у полки с макаронами, напряжённо пытающегося понять разницу между пенне и фарфелли и краем уха слушает, как кассирша в нарядном красном колпачке делится с кем-то тремя рецептами горчичного маринада для курочки в пакете, несмотря на скопившуюся очередь в шесть сердитых человек.

Он вглядывается в отблески уличных гирлянд на напряженных лицах торопящихся людей под нескончаемый "Джингл беллс" вокруг: так, не забыть купить коллегам вафельные полотенца с мышками, пару коробок шоколадных конфет на случай внезапно нагрянувших гостей, гель для душа подруге и железную дорогу сыну. Колбаса, болгарский перец, майонез. Пропылесосить, нарезать, помыть, нарядить, накрыть. Поставить празднично-уютную аватарку с бутафорскими подарками и ёлкой. Включить подборку Фрэнка Синатры, "Один дома" и "Иронию судьбы" (для большего эффекта рекомендуется одновременно). Зажечь свечи. Почистить мандарины. Подготовить бумажку, ручку, спичку и бокал шампанского. Ждать чуда.

Он кисло улыбается трем на удивление жизнерадостным мужчинам, на всю улицу поздравляющих прохожих "с наступающим", загадочно позвякивая при этом чем-то в черном пакете. Спасибо, и вас, и вас.

Где-то вдалеке громыхали фейерверки – репетировать начали за неделю, вероятно, чтобы в самый ответственный момент не перепутать, за какую верёвочку дергать. Он заторопился домой. Все равно в предпраздничной суете замечать его никто не хотел. Может, просто потому, что у них все ещё не заправлен крабовый салат и не выглажен свитер с оленями?

"Завтра в два у главного входа на речной вокзал"

Люсиль ещё раз прочитала сообщение на Фейсбуке, на всякий случай перевела через Гугл-переводчик и побледнела. Так близко к своей мечте она ещё не подбиралась никогда.

"Я буду в красных кроссовках", – продолжал он.

Вот он, парижский шик. Элегантность и эпатаж!

"И да, меня будет сложно не заметить".

Ещё бы, настоящий француз, в нашем-то провинциальном городке. На шее платочек, в руках багет, недельная небритость, тонкий аромат дорогих духов… Мимо такого точно не пройдешь. И имя какое красивое: Габриэль! Почти Эммануэль, смущённо хихикнула она, написала "до завтра" и, подумав, озорно приписала: "бизу". Не зря же она уже полгода ходила заниматься французским к репетитору.

Ещё со школы она мечтала познакомиться с настоящим французом, Жаном там, или Полем, а еще лучше сразу с Жан-Полем. Она знала, одного лишь взгляда будет достаточно, чтобы Жан-Поль понял: надо жениться. А дальше… дальше как в кино. Мюзикле. Жан-Поль приглашает ее в ресторан, галантно распахивает перед ней дверь, заказывает фрикасе, шампанское и весь вечер смешно шутит. Все счастливы, танцуют, а на фоне музея Помпиду разливается аккордеон и мягко картавит Джо Дассен.

Люсиль купила себе шарфик в крупный горошек и два раза в неделю зубрила спряжения неправильных глаголов, диалоги "как купить килограмм помидоров в супермаркете" и раскатисто рычала перед зеркалом.

В назначенный час она, стуча каблучками, подлетела к зданию вокзала. Попыталась уловить в воздухе тонкий шлейф Диора и найти своего визави по запаху (как было бы романтично), но пахло только бензином, кошками и пивом.

Он сидел на бордюре, в коротких шортах и белой футболке. Выдавали его лишь кроссовки, яркие, как туфли Папы римского.

"Бонжур", – краснея, пролепетала Люсиль и чуть было не заказала себе следом чашку кофе, как в последнем выученном диалоге, но вовремя опомнилась и поинтересовалась, кокетливо сдвинув на правый глаз свой беретик: "Ça va?"

Габриэль встал. Не заметить его было бы действительно сложно: Люсиль вместе с беретиком едва ли доходила ему до пояса. Он небрежно ответил ей "бонжуром" и зашагал в сторону местных достопримечательностей.

Она бежала рядом вприпрыжку и, нещадно путая вспомогательные глаголы в прошедшем времени, пыталась вежливо поддержать разговор. Откуда он? Чем занимается? Что бы ему было интересно посмотреть?

Разговор не клеился. То ли Габриэль не воспринимал звук на частотах меньше метра восьмидесяти, то ли Люсиль ещё не успела пройти тех слов, обрывки которых до нее долетали.

Пробежав несколько кварталов, Люсиль совсем отчаялась. В голове перестал играть Джо Дассен и лишь навязчиво крутилось "Два багета, сильвупле. Мерси! Доброго дня".

Она незаметно отстала и свернула на ближайшую улицу. Очень хотелось пить.

Вечером на Фейсбуке ей пришло сообщение: "Я иду слишком быстро и всегда путешествую один. Наши пути расходятся. Не ищи меня".

Что это было? Сам нашел, сам позвал… Странные они, эти мушкетёры. Ещё и лягушек едят. И плесень. Запишусь лучше на испанский.

***

В "СтоЛовой" рядом с офисом сонная повариха, шмякнув серую котлету в расплывшуюся лужицу бледного пюре, сурово спросила: "Подливу надо?"

Люсиль вздохнула, едва слышно прошептала себе под нос "нон, грасиас", взяла стакан мутного компота, в котором одиноко плавала сморщенная курага и села за столик у окна.

"Люська, не занято?", – раздался над ухом хриплый голос Ивана, менеджера по закупкам из соседнего отдела.

"Сам ты Люська", – сердито подумала она и кивнула: садись, мол.

Он громко причмокивал: щи были горячими и пахли капустой.

– Булочку будешь? Я две взял, могу поделиться.

– С маком?

– С маком.

– Давай, – улыбнулась она и подумала, что на курсы испанского она, пожалуй, завтра не пойдет.

О пользе английских романов

Вот бывает наступает в жизни такой момент, когда ты вдруг начинаешь чувствовать себя старым серым осликом Иа. И вроде бы и в зеркале пока ещё не такое уж и душераздирающее зрелище, и кругом ещё не совсем кошмар, но сомнения в том, что утро пятницы может быть добрым, посещают отчего-то все чаще.

И если для поднятия духа уже не помогают ни сильная цитата про искушение сдаться, которое будет особенно сильно перед победой, ни просмотр документального фильма про Гондурас, ни даже горшочек, в котором когда-то держали мед и прелестная зелёная тряпочка, то вам настоятельно рекомендуется почитать классический английский роман.

Только представьте себе, какую гамму сложных чувств должен пережить человек, когда ему вместо любимых жареных потрошков с овощами на ужин подают пудинг? А если во время запланированного послеобеденного променада по аллее вокруг вашего родового поместья вдруг пойдет дождь?

Нет, определено, для пикников нужно купить премилых осликов (извини, Иа. Все-таки тебе не везёт не только по пятницам), повязать на корзиночку розовую ленту и в тон купить муслина на платье. Или всё-таки взять в цветочек?

Давеча общаясь с мистером Х, кажется, она позволила себе высказать несколько вольностей. Уж не обнадежит ли это его? Ведь на самом деле она влюблена в мистера У, но от так холодно держится с ней, что нет никаких оснований полагать, что он чувствует то же самое…

А что если Y влюблен в мисс W? Вчера до начала танцев они так оживлённо беседовали, и он, казалось, весьма искренне переживал, не намочила ли она туфелек, пока по утренней росе шла забирать свою почту.

Кажется, пора приказать растопить камин, несмотря на апрель, в комнатах достаточно зябко, а papa пригласил вечером миссис S, чтобы она составила ему компанию для игры в твист, пока молодые люди соберутся в гостиной вокруг фортепиано – надеюсь, Джейн порадует собравшихся своей бесподобной игрой и нежным голосом.

А какие переживания приходится испытывать, когда он, бесконечно благородный и умный владелец огромного соседского аббатства, пытается объясниться в своих глубоких чувствах и светлых намерениях, но, не в силах подобрать нужных слов, резко вынужден сорваться в Лондон по очень важным делам? Конечно, потом он будет несколько часов подряд гнать свою лошадь обратно (опять же под дождем и с огромным риском подхватить инфлюэенцу), чтобы, набравшись решимости, произнести перед своей неотразимой избранницей (которая, судя по лёгкому румянцу, смущённо заливающему ее щеки, давно уже обо всем догадалась) заветные слова?

И вдруг ты понимаешь, что все эти проблемы с поисками работы, ипотекой на однушку на 15 лет и бесконечными пережареными котлетами совсем какие-то мелкие и дурно пахнут моветоном. Даже неловко как-то, право слово.

Устаревшая модель

Когда-нибудь этот момент обязательно наступит. И ты вдруг почувствуешь себя морально устаревшим. Как советский пылесос. Тот самый, что раскладывался на две пыльные половины и жужжал как ракета "Союз" на взлете к далёким звёздам. Момент, когда ты решишь, что глагол "чилить" имеет прямую связь с Чили, спросишь "на какую кнопку тут нажимать надо" и впервые скажешь "а вот раньше" и с ностальгией пустишься вспоминать былые времена, когда интернет был по пластиковым карточкам с арбузом и пел на дельфиньем языке прежде чем выпустить тебя в сеть на целый час, когда чтобы поболтать с подружкой, приходилось часами сидеть на одном месте, привязанной к телефону кудрявым проводом и когда фотоаппарат, видеокамера, будильник, калькулятор, плеер и календарь были шестью разными вещами. Очнешься через полчаса, когда по сонному и клюющему носом в монитор сыну станет откровенно видно, как ему интересно слушать твои рассказы про единственный магазин, работающий до 11 вечера на весь район. Дашь напоследок ему пару дельных советов о том, как раньше в туалете можно было поумнеть за счет неплохо подобранной там библиотеки, и заботливо укроешь пледом. Эх, молодежь.

А может, это будет момент, когда ты посмотришь на перерытую улицу и не порадуешься грядущим переменам и скорому появлению здесь новой современной широкой автомагистрали и лишь с грустью вспомнишь, какой эта улица была тихой и зелёной, когда ты ходил по ней в музыкальную школу, злорадно представляя размер мелких щепочек, на которые ты разберёшь это злосчастное пианино после ее окончания. Учишься ворчать. Пройти негде, перекопали они тут все, видите ли. У себя перед домом идите перекопайте.

Вырабатываешь осуждающий взгляд на голые лодыжки, короткие юбки и каблуки, непропорционально высокие ямам на дорогах. Надеваешь шапку потеплее. Всерьез переживаешь как бы не забыть вовремя подать показания счётчиков и знаешь сорок секретов ароматного борща.

А может, это ощущение приходит в тот день, когда ты в первый раз маринуешь огурцы "на глаз", а у них через три дня не взрывается крышка. Или когда в первый раз делишься с подругой удачным рецептом яблочного пирога. А может, и когда на кухонных посиделках с друзьями вы пьете только чай, а пельмени с майонезом и Доширак уже не вызывают у вас гастрономический экстаз.

Становишься сентиментальнее. Плачешь в подушку о вырубленной под окном берёзе, ведь ты всю свою сознательную жизнь просыпался под шелест ее листьев и стук веток в стекло. Потянет пересматривать старые фотоальбомы. В первый раз мелькнёт мысль, что, может, не стоит выбрасывать эту чудную коробочку, она обязательно ещё пригодится. И вот эта тряпочка тоже. И пакетик.

А может, этот момент наступит, когда, наклонившись за упавшей ложкой, ты начинаешь чувствовать каждый позвонок. Но тут уже и невольно подумаешь: а может, и устарел ты не только морально.