Тему подхватили, принялись обсуждать, шептаться и рассказывать в голос одновременно. Вожатые махнули рукой и не стали вклиниваться – только сидели и слушали тянущиеся одну за другой байки, чуть снисходительно, чуть сонно, витая наполовину в своих мыслях. Вожатая коснулась руки парня с гитарой и не дернулась в сторону, только алые отсветы костра ярче расцветили ее лицо.
Вечер плавно перетекал в ночь, рассказы о снах – в сны, а сны – в жизнь, замысловатую, постепенно приобретающую новые цвета, как приобретали цвета телевизоры с непрерывно растущими экранами.
Окс молча встала и побрела прочь от костра, забыв одернуть платье и поправить волосы. Еще одна тень метнулась следом за ней.
Одиночество девочки нарушили едва слышимые шаги за спиной. Стоптанные кеды, загорелые длинные ноги и танцующий шаг.
– Тарасов, – утвердительно.
Он не ответил, только подошел еще ближе и осторожно обнял ее, окружая запахом дыма. Окс уткнулась носом в соленое плечо, и это выдало ей еще один крохотный, неважный секрет: Тарасов снова бегал под дождем купаться. Ему легко было доплыть до острова в любую погоду.
Самонадеянно и бессмысленно.
Их поглотила темнота, и сказали ли они что-нибудь друг другу, стало еще одним крохотным и неважным секретом. Пионерские лагеря ведь и нужны, чтобы эти секреты собирать и хоронить, да?
-–
Фотография на обложке сделана автором книги