Игорь улыбнулся и перешёл к своей любимой теме – созданию 27-й семейной пары из 30-ти возможных в нашей шестилетней экспедиции в составе 60-ти космонавтов, включающих по 30 каждого пола, и из которых только шестеро старше сорока лет:
– Но уже четыре года прошло, и тебе 20 исполнилось. Вот поженимся, и вместе со всей командой, тридцать семей, создадим колонию землян здесь, а точнее на нашей космической ладье «Марфа-1», между прочим в честь тебя названной, победительницы школьной олимпиады по прорывным проектам, умница маленькая.
Я сбросила руку нахала, даже сидя возвышавшегося надо мной на голову, сердито воскликнула, ибо достали уже с этой честью:
– А последнее место на той школьной олимпиаде занял проект о том, что наша экспедиция прокатится на тысячу световых лет и вернётся ни с чем. Так как же ещё назвать очередную бесславно прокатившуюся космоладью, если все крутые названия разобрали более перспективные корабли? Так что проехали. Какие ещё соревнования нам подходят?
Игорь вздохнул – ничего, переживёт, нечего ко мне приставать, когда я взвинченная. Да и два года назад, в начале наших отношений, сам любил повторять, что женится лет через двадцать. Хотя чего я дёргаюсь? Про два миллиона лет, это чушь. Но и возможность застрять на этом Мардане лет на двадцать тоже выбешивает. Третий штурман продолжил свой доклад собранию команды:
– Ещё мы могли бы в разных видах гребли посоревноваться, но наш результат на тренажёрах позволяет занять место лишь во втором десятке, не самые мы крутые атлеты – любители мы, хотя и неплохие. Ещё был вариант Марфушу, как очень миниатюрную, запустить в тоннели, но в той гонке какие-то земноводные хитрецы предусмотрели длинные подводные участки, утонет наша малышка. Ну и последняя дисциплина, в которой можно что-то показать, это гребля на дирижаблях. Через два часа заезд. Как гребцы, мы в тот же второй десяток попадём. А вот натренированных на долгие однообразные движения руками у нас нет. Так что два раза мимо.
– Можно подробнее? – буркнула я.
– Ну, команда из девятнадцати человек, двенадцать гребцов. Академическая гребля, система рычагов крутит обычный воздушный винт. Тут мы хорошо налечь сможем, правда там часа два продолжительность, но справимся. Один рулевой, тут понятно. И шестеро надувальщиков.
– Надувальщиков? – спросили голосов десять.
– Ну да, – усмехнулся Игорь. – С насосами типа велосипедных. И нужны те, кто все два часа сможет качать этим насосом с максимальной скоростью. То есть в команде дюжина мощных выносливых гребцов, шестеро лёгких быстрых и выносливых надувальщиков, но сила им ни к чему, и один малыш на руле. Изначально всем командам заполняют подъёмный баллон гелием пропорционально живому весу спортсменов, но оболочка не совсем герметичная, этот шустрый газ постепенно просачивается наружу, и дирижабль снижается, пока не упадёт. Кроме того, чем больше накачать гелия, тем выше спортивный кораблик взлетит. В гоночной трубе плотность атмосферы на высоте ниже, а значит и сопротивление воздуха уменьшается. А скорость соответственно растет. Гелий для пополнения убыли всем стандартно выдаётся, одинаковое количество сжатого в баллонах с газовым редуктором, понижающим давление до атмосферного – то есть без насосов никак. Да вообще всё одинаковое…