Scherzo

SCHERZO 24

24/// устами страсти приникнув к лаконичным фужерным ароматам, счастливый безумец услышит звуки бездны незримых звезд и сказки одинокой флейты

Музыка: That’s What The Blues is All About/ Maria Daines

Они прилетели сюда из разных городов, из разных стран, отложив привычные дела. Она перекроила свой рабочий распорядок, а уже на третий день после телефонного разговора, они встретились в этом безмятежном городке. За то недолгое время, что они не виделись, произошло слишком много событий, которые хотелось обсудить. Здесь они бродили по незнакомым закоулкам и вели неспешные разговоры.

– Мне важно услышать то, как ты это читаешь, твой голос, твои интонации. Хочу подсмотреть твое выражение лица, когда ты даешь насмешливые комментарии и циничные реплики своему литературному перевоплощению. Понимаешь?

Люси удивилась:

– Егор, почему?!

– Я потом тебе это объясню.

Улицы еще были укутаны розовыми туманными тенями. Сонные, они встретились в гостиной маленького семейного отеля, где жили эти дни. Традиционно после полудня она неспешно читала ему свою рукопись на террасе ресторанчика, что располагался через дорогу. Они наслаждались одиночеством и полнотой тихой, мирной жизни этого уединенного места, укрытого от кипящей туристической суеты горным зеленым склоном. Дни были теплыми, без безумия обжигающего солнца. Море – спокойным, с тонкой полоской кружева соленой пены, изгибающейся у края пустынного пляжа.

Гостиная, куда они вошли почти одновременно, служила столовой для постояльцев отеля. Посредине стоял массивный овальный стол, как всегда накрытый и украшенный огромным благоухающим букетом свежих цветов. Справа от широкого окна стояло старинное черное пианино с серебряными подсвечниками, украшающими лицевую панель. Костяшки клавиш были желтоваты и выщерблены, как зубы старого шамана. Но от этого инструмент, которому было, кажется, лет двести, не потерял своего очарования.

Люси открыла пузатый холодильник и достала приготовленный специально для них сок из марокканских мандаринов, кусок ароматного сыра, завернутый в марлю, чашку сизой голубики и две миниатюрные бутылочки просекко. Егор держал в руках доску из мангового дерева, на которой все еще дышали обжигающие пышные круассаны. Он принес их из соседней пекарни за углом, где работа кипела уже с четырех утра, а запах свежего хлеба неудержимыми волнами выкатывался на спящие улицы.

Они устроились в уютном садике, скрытом от посторонних глаз на заднем дворе этого милого старого дома.

– Позавтракаем, потом я приготовлю кофе и пойдем к морю, – Егор подал Люси легкий плед.

Ранее утро было еще свежо и прохладно. Егор размышлял вслух:

– Как бы мне хотелось задержаться здесь с тобой еще на пару дней. Но пора улетать, – в Лондоне он курировал подготовку новой сезонной коллекции после прошедшей недели моды. – Мне не дает покоя эта история. Ведь это еще не конец? Ты меня заманила в ловушку. Я все время об этом думаю.

– Я тебя заманила?! Идея была твоя, убедил меня начать записывать эти хроники. Я говорила уже, что не знаю, куда это приведет и чем все может закончиться… Но у меня есть еще, что тебе почитать сегодня, – Люси хитро улыбнулась, – пообедаем там же на террасе и потом я провожу тебя в аэропорт.

Они сидели в низких плетеных креслах и молча смотрели друг другу в глаза. Люси фыркнула и запрокинула голову к небу:

– Странная какая тишина, почему не слышно птиц?

– Наверное, они притаились, чтобы подслушать наши мысли, – Егор свинтил пробку и вложил в ладонь Люси бутылочку просекко. – Спасибо, что согласилась приехать. Я знаю, ты практически живешь между небом и землей, как ты выдерживаешь такой график, не представляю.

– Потому и выдерживаю, что живу между небом и землей, – Люси тихонько ударила горлышком своей бутылки о дно той, что держал Егор. – Маленькие каникулы, как эти с тобой, важная история моей жизни. А сложившиеся за годы наши взаимоотношения – важный для меня процесс познания. И я тебе за него очень благодарна, мой внимательный и добрый друг.

Обдумав, она добавила:

– Важный процесс познания… это, впрочем, любые взаимоотношения.

Люси притихла.

– О чем ты думаешь? – Егор сделал глоток, отщипнул сиреневый цветок с вьющейся зеленой изгороди и вставил его в горлышко бутылки, которую держала Люси.

– Ну… думаю, что жизнь, по сути своей – приключение, в котором человек стоит перед задачей стать лучше, – казалось, Люси отвечала не ему, а себе, на свои раздумья. – Так вышло, что ты стал и причиной, и свидетелем, и участником моих виртуальных путешествий сквозь разные жизни. Без тебя я, вероятно, не взялась бы… Теперь же я хочу использовать открывшиеся возможности.

Люси положила цветок на раскрытую ладонь и вылила на нее шипящее вино, потом развернула, наблюдая за падающим на землю набухшим пьяным бутоном.

– И вот еще какая важная штука мне открылась: иногда лучше принимать ошибочные решения, чем оставаться безучастным свидетелем событий. Это необходимая часть духовного развития, если мы стремимся к нему. А влияние личного прошлого – это каркас наших потенциалов и вероятностей в настоящем. Все пережитое нами, если оно осознано, повышает способность к знанию. Что было обретено, даже на какой-то момент, то повышает способность к знанию… Ох, прости. Я объясняю то, чего не следует объяснять, – Люси будто вынырнула из бездны блуждающих мыслей. – Скажи лучше, как мы проведем время до твоего отъезда?

– Выпьем кофе и пойдем на море. Потом я сяду работать. А до обеда хотелось бы заглянуть в студию к Василие, как думаешь?

Маленькую художественную мастерскую они обнаружили в первый же вечер, когда пошли прогуляться по городку. Люси уставилась в огромный проем низкого светящегося окна.

– Как такое возможно! Посмотри, вон там, на полу, – Люси уперла палец в стекло, – эти две картины я видела прошлой ночью, во сне. Зайдем.

Она решительно открыла дверь. Мастерская была одновременно и галереей, и студией. Судя по всему, здесь только что закончились занятия. Люси быстрым шагом прошла через зал и присела у картин, прислоненных к стене.

– Кто автор? – громко, нервно спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь и внимательно разглядывая всех.

– Они вам понравились? – услышала она тихий голос за спиной. – Через два дня откроется моя выставка, я вас приглашаю.

– Вы автор? – обернувшись на голос, Люси увидела невысокое хрупкое создание с иконописным лицом и заговорила уже мягче. – Когда вы сделали эти работы? Могу я увидеть что-то еще?

– Здесь все картины написаны мной. Да. Это моя мастерская. И здесь я даю уроки живописи своим ученикам. Меня зовут Василия.

Две девушки и парень, на которых показала Василия, приветливо кивнули. Парень что-то негромко сказал своим соседкам, они дружелюбно рассмеялись, без стеснения разглядывая парочку иностранцев, беспардонно вторгшихся в их творческое царство.

– Эти сильно отличаются от того, что я вижу вот здесь, на полу, – Люси с любопытством обвела взглядом стены, увешанные яркими холстами, – пожалуйста, расскажите об этих двух.

– С ними связана странная история… А что вы в них нашли, почему они вас заинтересовали?

Люси коротко сказала о своем сне. И добавила:

– Но знаете, там была еще одна картина. Дайте мне бумагу, я покажу, если хотите.

По-мере того, как лист заполнялся, уплотнялся рисунком и цветом, лицо Василии менялось: становилось все более озабоченным. Когда Люси закончила и протянула набросок, та молча развернулась и скрылась за высокой дверью. Через несколько минут вернулась, держа в руках довольно большую картину, одетую в багет. Василия опустила картину на пол и развернула лицом к Люси и Егору. Это были два абсолютно одинаковых рисунка. В студии повисла вопросительно-недоуменная тишина.

Вот так они познакомились. Тот вечер оказался долгим, они расстались далеко за полночь.

По пути в мастерскую они заглянули в цветочную лавку на рыночной площади. Егор выбрал тюльпаны. Он забрал всю длинную прямоугольную коробку, в которой они лежали плотными рядами: короткие, сочные зеленые стебли с острыми листьями и упругими, еще нераскрывшимися белоснежными влажными головками.

Люси была заворожена кроваво-красными маками:

– Я никогда не встречала в продаже срезанные маки! – восторженно воскликнула она, подняв перед собой пластиковый вазон и любуясь черноглазыми, с желтыми зрачками, нежными цветами. – Я заберу все!

Тучи осторожно затягивали солнце в свои сети, когда они уже подходили к мастерской, начал накрапывать дождь.

– Люси, когда ты вернешься домой? – Егор вдруг остановился. – Ты ведь не станешь опять все менять из-за этой истории с картинами?

– Егор, я задержусь всего на два дня, я должна увидеть ее выставку. Сейчас себя чувствую… как сказать… на грани сна и пробуждения.

В мастерской царило оживленное возбуждение. Несколько фотографов щелкали аппаратами. Веселая репортерша под руководством бородатого оператора пыталась найти удобный ракурс для съемки: Василия готовилась к интервью для новостного канала. Люси и Егор помахали ей и сложили свои букеты на большой рабочий стол, где в художественном беспорядке были разложены кисти и краски. Василия, с извиняющимся выражением на лице, развела руками и приложила их к сердцу.

– Я обязательно приеду на открытие! – Люси помахала рукой и ее голос полетел поверх немногочисленной, но суетливой толпы.

Они вышли на улицу. Дождь пузырился на мостовой, а в небе раскинулась далекая многоцветная радуга. Зонтов у них не было, так что в отель они вернулись совершенно промокшие. Договорились встретиться через час.

Люси быстро переоделась, взяла компьютер и устроилась на террасе за столом, ставшем для них за эти дни привычным рабочим местом.

Она автоматически отметила, что за соседним столиком, как обычно расположилась дама, которая все эти дни приходила сюда в это же время. Она напоминала Люси манекен: жесткие черты лица, наполовину скрытые за темными очками. Одета она была в обманчиво консервативное платье идеального кроя с ярким цветочным принтом и безупречные босоножки на невысоком каблуке на босу ногу. Она сидела всегда вполоборота к их столику и казалось, бесстрастно наблюдала за внешним течением жизни. Перед ней по обыкновению стоял высокий бокал ледяного чая с соломинкой. Но Люси не видела, чтобы хоть раз она притронулась к напитку. Также дама никогда не разговаривала по телефону, не читала и не писала никаких сообщений.

Люси расположилась в ленивой тени уединенного уголка под легким тканевым навесом. Спустя несколько минут дама повернулась к ней и сняла очки:

– Ваш друг, он не придет сегодня? – в прищуре ее глазах было что-то демоническое. – В любом случае я бы хотела услышать продолжение той удивительной истории, которую вы ему читали все эти дни. Уверена, что оно у вас уже готово. И еще вот что. Если я правильно поняла из ваших разговоров, вы не предлагали свою рукопись никаким издательствам. Я заинтересована в ней и готова обсудить с вами условия контракта.

Она не представилась, но положила на стол свою визитную карточку. Люси недоуменно рассматривала визитку, на которой было только имя и фамилия ее владелицы: Мишель Розенталь. Однако в стилистике оформления было что-то знакомое.

Люси не успела сообразить, что ответить, как услышала:

– Мой ассистент свяжется с вами. Вы ведь живете в отеле через дорогу, – утвердительно произнесла она, поправляя темные очки.

Мишель величественно добавила:

– Читайте.

– Хорошо, но не раньше, чем придет мой друг. Это будет через час.

Безапелляционность дамы вызывала в Люси противоречивые чувства, но и разжигала ее любопытство. Она хотела оставаться с ней сдержанной и учтивой.

Мишель Розенталь посмотрела на свои маленькие золотые часы:

– Вы всегда начинали в это время. Что изменилось?

– Сегодня он улетает, и ему нужно собраться, – этот разговор теперь забавлял Люси.

– Хмм… А вы? На сколько здесь задержитесь вы?

– Я планирую еще на день, – как ученица перед строгой учительницей ответила Люси.

– Хорошо, значит вечером вы получите контракт, чтобы завтра у вас было время с ним ознакомиться и задать вопросы. Я не могу ждать, пока придет ваш друг, – она поднялась, изящно пересекла террасу и зашагала прочь слегка сутулясь.

Как только Егор поднялся на террасу, Люси немедленно принялась рассказывать о неожиданном и удивительном предложении Мишель, не дав Егору усесться за стол.

– И что ты будешь делать? – Егор, как и Люси, был поражен свалившимся предложением.

– Не знаю! Ты понимаешь, я обалдела! Она меня о-кол-до-ваааа-ла.

– У тебя здорово получается покидать поток времени! – он поддразнивал ее.

– Егор, при чем тут я? Это она! И кажется, мне уже не отвертеться.

И в тот же момент Люси вспомнила кто она, эта знаменитая Мишель, которой достаточно написать одно свое имя на визитной карточке.

SCHERZO 25

25/// огонь множится в бесконечном отражении зеркал, и душа стремится распознать подлинный источник света в лабиринте отражений между солнцами

Музыка: Fire On The Floor/ Beth Hart

Люси любила атмосферу традиционной и неторопливой жизни итальянской провинции. Небольшие, качественно и бережно отреставрированные дома сохраняли очаровательный колорит старины. Ее отель находился недалеко от церкви, где, прорывая густой туман и растворяя последние следы сказочной ночи, колокол звонил к утренней мессе. Этот звон, однако, не мешал любителям долгого сна.

Для прогулки она выбрала извилистую, круто поднимавшуюся улочку, плотно окруженную гладко оштукатуренными стенами домов. Ранние прогулки давно стали для нее традиционным началом дня. За очередным поворотом улочка неожиданно уткнулась в небольшую круглую площадь. В центре нее, над хрупкими скамейками, пышной кроной нависало старое дерево. Небольшие кофейни расположились почти во всех окружающих площадь домах. Рядом с ними яркими рядами или экзотическими пирамидами громоздились столы и стулья, прихваченные поблескивающими металлическими цепями. Они стояли в молчаливом одиночестве, будто бережно храня откровения своих посетителей. Такие картины причудливо-замысловато застывших форм всегда вызывали у Люси вереницы жизненных ассоциаций.

В одном из домов (за приоткрытой дверью) виднелся винтажный шкаф с массивным зеркалом, от которого отражались солнечные лучи, рассыпая повсюду сверкающие искры.

Перед дверью был выставлен круглый стол и два ореховых венских стула: на одном стоял недопитый кофе, на другом сидела нахохлившаяся белая голубка. Люси подошла ближе, огляделась и переставила чашку на стол. Она присела и, прищурив глаза, стала рассматривать площадь. Все пространство и дрожащий в нем чистый воздух тут же залились диковинными яркими пятнами, которые создавали пестрые недолговечные картины.

Ум Люси пребывал в волнующем смятении: «Как это похоже на то, что совсем недавно я видела во сне и в мастерской Василеи».

Посторонний звук отвлек ее и заставил обернуться. В дверях показался любопытного вида крепкий босоногий старикан. На нем был мятый льняной костюм невнятного цвета: брюки и расстегнутый пиджак на голое тело. Заметив Люси, он вновь скрылся за дверью и вернулся, держа в руках латунный кувшин и чашку.

– Доброе утро, синьора, – приветливо произнес он, ставя чашку перед Люси.

– Доброе утро, – улыбнулась в ответ Люси.

Он взял голубку и пересадил ее к себе на колени, заняв место на стуле. У него был красивый, поставленный голос:

– Туристы редко заглядывают сюда в такой ранний час, – его небритое лицо выглядело по-настоящему счастливым. – Согласитесь со мной, это удивительное место?

Оба любовались распускающимся утром: все вокруг едва уловимо стрекотало и приходило в движение. Площадь казалась сценой огромного театра, на которой вот-вот начнется грандиозное представление.

– Выпейте вот этой волшебной воды, – старикан придвинул к ней кувшин, но сам наливать не стал.

– С удовольствием, спасибо! – Люси налила воду и сделала несколько больших глотков.

– О, нет-нет! – он придержал ее руку с чашкой. – Пейте воду медленно, маленькими глотками, смакуя. Ощутите ее прохладу и сладость. Почувствуйте, как она растекается по всему телу, наполняет вас целиком, течет через вас.

Он смотрел на нее своими светящимися глазами и продолжал:

– Каждый источник на земле имеет свой особенный, заметный вкус. Когда вы пьете его воду, то становитесь этим уникальным источником…

Люси подчинилась его мягким наставлениям и услышала меняющийся ритм своего сердцебиения.

– Ну как? – поинтересовался он, дав Люси время постичь приходящее новое состояние.

– Поразительно, – откликнулась Люси. – Я действительно чувствую себя так, будто не наполняюсь водой, а я и есть сама вода, которая заполняет все вокруг.

Ее новый знакомый удовлетворенно кивнул.

– Прекрасно. Тогда, если позволите… – он достал из кармана пиджака веточку базилика и растер ее в своих пальцах. – Закройте глаза. Вы должны научиться слышать не только запах, вы должны в нем чувствовать пульс и свет жизни. Например, растертая в руках долька чеснока, а потом сладкий аромат цветка и запах кислого молока – это больше чем вкус. Это рождение энергии, которая способна изменить течение вашей жизни.

Он поднес ладони к ее лицу. Люси вдыхала их запах и не могла оторваться: голова кружилась, казалось, что земля уходит из-под ног.

С трудом разомкнув глаза, Люси удивленно произнесла:

– Кто вы? Вы меня гипнотизируете?

– Ох, кажется, я немного перестарался. Вам нехорошо? – он положил ей руку на лоб, заглянул в глаза. – Возвращайтесь.

И затем, добродушно улыбаясь, произнёс:

– Кто я? Хмм, непростой вопрос. Вообще, сейчас я работаю на винодельне, это недалеко отсюда. Когда-то часть виноградников принадлежала моей семье. Но… я не виноградарь и не винодел, я странник… искатель. Иногда возвращаюсь сюда… люблю сюда возвращаться, как сейчас, и здесь для меня всегда находится интересное дело.

– Откуда же вы вернулись? – вежливо спросила Люси.

Ей захотелось прикоснуться к птичьей головке голубки, сидевшей на коленях ее нового знакомца. Та, вздрогнув, подняла веко и внимательно посмотрела на Люси своим круглым серым глазом.

– Из Индии. Я провел там довольно много времени, в штате Тамил-Наду, жил в Коимбатуре. Слышали о таком городе? Много путешествовал. Вернулся неделю назад, чтобы помочь внучке в подготовке выставки. Сегодня открытие. Она художник. Я бы сказал, она талантливый художник. Какое-то время училась в Оксфорде, – он сидел расслабленно, поглаживая гладкий белоснежный бок голубки. – На территории винодельни есть художественная галерея. Когда я продал свои земли, то на склоне рядом с винными погребами мне захотелось создать что-то типа музея, чтобы разместить свою довольно обширную коллекцию. Я ведь редко бываю дома теперь. А мне хочется, чтобы собранная за много лет коллекция была доступна всем желающим увидеть прекрасное.

Поймав вопросительный взгляд Люси, он пояснил:

– В результате у меня получился небольшой современный художественный комплекс. Там есть зал с постоянной экспозицией и зал со временными выставками. Кстати, вы можете его увидеть, если захотите.

До сих пор Люси слушала с интересом, но слегка рассеянно. И вдруг сознание пронзила осенившая ее догадка. Она воскликнула:

– Вашу внучку зовут Василия?

– Так вы знакомы? Значит вы здесь по ее приглашению и будете на открытии? Прекрасно! Кажется, она говорила мне, что ожидает еще двоих друзей по колледжу. Если желаете, поедем вместе, я могу забрать вас там, где вы остановились. Не боитесь ездить на мотоцикле? Да, извините, я не представился. Меня зовут Бернард.

– Василия действительно пригласила меня, – радостно подтвердила Люси. – Это было день назад. Мы случайно познакомились. По довольно странному стечению обстоятельств, должна вам сказать. И признаюсь, я не улетела, а задержалась, чтобы увидеть ее работы. Жду этой встречи с большим нетерпением. Спасибо вам за предложение, огромное спасибо. Но я хочу приехать самостоятельно и уже договорилась о машине.

– Ну что ж, хорошо. Значит, очень скоро мы снова увидимся. Хочу предупредить, что вечером вас ждет еще и винная дегустация, не зря же галерея расположена в сердце виноградников. Так что, если передумаете, дайте знать – я вас заберу.

Он похлопал по своим карманам и достал ручку.

– Дайте руку, – на минуту его взгляд задержался на белой коллоидной нитке шрама, тянущегося от запястья к основанию большого пальца по тыльной стороне ладони. Потом Бернард аккуратно вывел над ним номер своего телефона. Все это время голубка мирно лежала на его коленях. Он поднялся, взял ее в ладони и бережно подбросил вверх. Она вспорхнула легко, сделала круг над их головами и исчезла за крышами домов.

– Вам давно пора понять: в жизни человека не бывает случайных встреч, – продолжил он спокойно и серьезно. – Посредством встреч с другими людьми вы встречаетесь с собой. И ваше тело, оно подскажет насколько та или другая встреча важна.

– Как я должна понять эту важность? – Люси тоже поднялась.

– Вы почувствуете, потому что такие встречи помогают восстанавливать внутреннюю целостность ваших скрытых зеркал. Мы вступаем в новые отношения на том месте, где они когда-то прервались… в прошлом. А знаете… приезжайте пораньше. Я сделаю для вас небольшую экскурсию. Там много интересного.

Всю обратную дорогу к отелю Люси раздумывала о новой встрече, пытаясь найти место неожиданному пазлу в своей судьбе.

Днем Люси не вышла обедать на террасу. Егор улетел, и ей не хотелось возвращаться туда без него. Однако позже она все-таки решила заглянуть в ресторан, из любопытства. Мишель не было. На ее месте сидела девушка, одетая в духе современной и актуальной моды: ярко-рыжее худи с броской черной надписью на спине и в тон ему штаны из мягкого трикотажа.

Люси поздоровалась со знакомым официантом и собиралась уйти, когда услышала вдогонку:

– Постойте! Кажется, это именно вас я жду.

Она обернулась и уткнулась взглядом в удивленные глаза Даяны. Для которой, совершенно очевидно, было не меньшим сюрпризом узнать в человеке, которого она ждала, Люси.

– Как неожиданно, что это оказались вы. Мама сказала, что вы обязательно придете, и просила передать это, – констатировала Даяна и протянула Люси папку. – Она хочет, чтобы вы посмотрели контракт. Я юрист и…

– Да, я помню, – машинально ответила Люси.

– Ну да, конечно, вы же были при нашей встрече с Юрием. Так вот, пока мы обе здесь, я могла бы помочь вам разобраться с пунктами, которые вам покажутся непонятными и урегулировать спорные моменты.

– Да, хорошо, – Люси находилась в замешательстве и говорила медленно, – только я завтра улетаю, а через два часа уеду на встречу туда, – она махнула в сторону склона, покрытого ровными рядами виноградников.

Даяна посмотрела на часы:

– У вас достаточно времени. Можете прочесть документ у себя в отеле, я подожду. Вернетесь и вместе пройдемся по всем пунктам контракта.

Даяна говорила с внутренней профессиональной убежденностью в том, что все будет именно как она спланировала. При этом ее настойчивость не казалась чрезмерной.

– Хорошо, – согласилась Люси и взяла протянутую папку.

– Я буду здесь, когда вы вернетесь. Уверена, что этот документ не отнимет у вас много времени.

Люси не торопилась возвращаться: подошла к террасе только перед тем, как пришло время уезжать на виноградники.

– Передайте, пожалуйста, вашей маме, что у меня нет вопросов. Я готова принять предложение. Но прежде чем подпишу контракт, я хотела бы задать ей несколько вопросов. Свяжусь с ней, как только вернусь домой, через пару дней.

– Отлично. Я буду рада передать ваше решение. Хорошей дороги и красивого вечера, – Даяна мило улыбнулась, отчего ее деловитое лицо моментально преобразилось.

Люси приехала пораньше и припарковала машину на просторной площадке. Дорожка от нее шла через небольшой сквер, засаженный разного сорта низкорослыми пальмами и заполненный старинными скульптурами каменных Будд. Показавшееся за пальмами здание совсем не выглядело маленькой галереей, как она себе представляла. Перед ним было установлено несколько современных композиций из металла и цветного стекла (это выглядело внушительно и странно). Справа от них был разбит просторный красочный шатер, в котором шли последние приготовления к встрече гостей. Навстречу Люси уже направлялся Бернард. В этом подтянутом моложавом мужчине трудно было узнать старикана, которого она увидела утром. Элегантный спортивный шик делал его образ утонченно-загадочным, а аккуратно подправленная серебристая утренняя щетина делала его определенно привлекательным.

– Вы выглядите как миллиардер, отказавшийся от своего состояния в угоду духовно-интеллектуальным соблазнам современной эпохи, – Люси восхищенно смотрела на преобразившегося Бернарда.

– А и есть такой миллиардер! Какая вы проницательная, – он засмеялся, – пойдемте, я вам кое-что покажу, пока гости не собрались.

Люси отметила, что он благосклонно принял ее не очень уместную, как теперь показалось, шутку и облегченно зашагала рядом с ним.

– К галерее примыкают три больших погреба, которые, однако, располагаются не под землей. Но они выполняют свою традиционную функцию и к тому же являются своего рода предметом искусства. Я вам покажу, как в них хранится вино. Оно выдерживается в бочках разной формы, из разного дерева. Расскажу, если вам интересно. Но прежде давайте пройдемся по этим двум залам.

Они вошли под высокий стеклянный свод галереи, сразу ошеломивший Люси своим грандиозным разнообразием коллекций. На небольшой площади были собраны образцы мебели разных эпох, в том числе представленной в так любимом ею стиле ар-деко. Также был китайский фарфор, яркие примеры этнографического искусства, керамика, минералы и древние окаменелости, старинные зеркала и замысловатые светильники, одежды старых латиноамериканских поселенцев, атрибуты африканских племен. При этом вся выставка была организована так безукоризненно грамотно, что торжественное впечатление от нее возрастало с каждой минутой, не создавая хаоса впечатлений и усталости от увиденного.

Что до Бернарда, он был прекрасным рассказчиком с тонким чувством юмора. За полчаса этой спонтанной экскурсии он сообщил Люси множество фактов и поделился интереснейшими историями, связанными с созданием этих коллекций.

– Захватывает дух от этого великолепия, – Люси до боли в глазах вглядывалась в яркие детали гармоничного сочетания цветов, оттенков и форм.

– Люси, я не ношу часов. Сколько времени? – спросил Бернард. Ответу он обрадовался. – Время еще позволяет. Я немного расскажу вам о винных погребах, история которых так же богата, как и само виноделие. Пойдемте.

Он подвел ее к высоким двустворчатым резным дверям из красного дерева, привезенным из какого-то заброшенного храма Юго-Восточной Азии. Теперь они, тщательно отреставрированные, были не только частью выставки, но и входом в тоннель, соединяющий зал галереи с одним из погребов.

Они шли сложными переходами, в которых визуальное впечатление поддерживалось подсветкой, меняющей цвет пола и стен, с движущимися узорами замысловатых теней. Переходы были частью общей системы винохранилища, предназначенной поддерживать необходимую температуру. Наконец дежурный смотритель закрыл за ними тяжелую металлическую дверь, и они оказались в звенящей тишине сумрачного просторного погреба. Вдоль длинного ряда огромных бочек стояло несколько стульев.

– Садитесь, – Бернард потянул ее за руку.

И в то же мгновение где-то под мрачным сводом зазвучала и стала опускаться, заполняя все пространство, музыка. Бессмертная музыка Баха. Это было так торжественно и так значительно, что Люси перестала дышать. Они сидели тихо во мраке холодного погреба. Люси казалось, что она присутствует при непостижимом таинстве рождения чего-то грандиозного.

– Обнаружено: если во время созревания вина в погребах звучит музыка, вкусовые качества напитка заметно улучшаются. Вы знали? – прозаический вопрос Бернарда растворился в космической музыке сфер.

– Вино и музыка – идеальное сочетание, этим можно наслаждаться бесконечно, – наконец выдохнула Люси.

Вернувшись, они разыскали Василию в одной из служебных комнат. Та взволнованно говорила по телефону и была очень озабочена тем, что друзья, которых она ждала, вынуждены были задержаться.

– Дайте мне пять минут, сядьте и никуда не уходите, – быстро произнесла она, прикрыв трубку рукой.

Закончив, она наконец присела на диван рядом со своим представительным родственником и недоверчиво посмотрела на Люси, сказав:

– Оказывается, ты знакома с моим отцом?

– А кто твой отец? – заинтересованно ответила Люси.

– Француз. Сады Ватикана.

– Если Жан-Жак твой отец, то да, именно там мы и повстречались, – Люси была обескуражена такой новостью.

– Понимаешь, он художник, конечно же, я ему рассказала эту поразительную историю с нашими картинами…

Бернард изумился:

– А какая у вас успела появиться общая история с картинами? Мне ты ничего не рассказывала.

– Ты непременно все узнаешь. И, возможно, именно ты поможешь разобраться, – остановила его Василия.

Затем подошла к столу и выдвинула узкий ящик. После недолгой паузы она продолжила:

– Так вот, отец прислал и просил передать тебе это изделие, – она достала мешочек и положила его на стол перед Люси. – И просил не брать мне это в руки, ты должна его сама достать.

Бернард подошел к столу и засунул руки в карманы брюк, глядя на бархатный мешочек (один из тех, в которые кладут недорогие ювелирные украшения).

– Эта игра меня заинтриговала. Ну, давай, – подбодрил он Люси.

Стол находился справа от Люси и ей достаточно было протянуть руку. Она взяла мешочек и достала изумительного цвета удлиненной кристалл (почти игольчатой формы).

– Это бразильский полихромный турмалин, полудрагоценный камень. Редкая окраска! – тут же отреагировал Бернард,

Минерал имел необычный цветовой переход: из ярко-красного в темный, следом – в прозрачный с редкой примесью розового, затем – из светло-зеленого в насыщенный изумрудный. Конец его был запаян в золотое кольцо, на котором Люси рассмотрела филигранную гравировку «все в одном и одно во всем».

– Василия, он объяснил, почему передал мне этот камень? Или ты можешь объяснить мне? Не-е-ет…?

– Думаю, лучше всего это может сделать он, – Василия перевела требовательный взгляд с кристалла на Бернарда.

Тот вышел из отрешенной задумчивости и предложил:

– Пора вернуться в шатер. Гости собираются, и Василии следует быть там.

Как и обещал Бернард, после официальных обязательных выступлений, связанных с открытием выставки, и немного затянувшегося знакомства с экспозицией, все наконец были приглашены в дегустационный зал, где Люси ждал очередной сюрприз.