28 лет, каждое лето

– Учитель, который вел у Мэл английский в девятом классе. Она была влюблена в него и подробно писала о своем объекте страсти в дневнике, который я спер и потом прочитал друзьям.

– Чем нанес мне неизлечимую травму, – добавляет Мэлори.

– Мистер Пиблз не в счет: он был женат и верен своей супруге.

– Что говорит о нем как о человеке, безусловно заслуживающем любви, – заявляет она. – К тому же это он познакомил меня с творчеством Сэлинджера. В тот год на Хэллоуин я была Фрэнни Гласс из «Фрэнни и Зуи»: надела белую ночную рубашку, взяла бутерброд с курицей, и только мистер Пиблз догадался, кого я изображала.

– Не меняй тему, – просит Джейк.

– Ага, – поддакивает Купер. – Давай, поддержи наш откровенный разговор. Была ты когда-нибудь влюблена или нет?

– Была, – отвечает Мэлори.

– Была? – удивляется Купер.

Джейк замирает.

– Да, – повторяет она. – Я и сейчас влюблена. Ты передашь кетчуп или нет? Бургер остывает.

Она влюблена в меня, думает Джейк. Или в хозяина той пары плавок, что в душе. Какое мучение – не знать наверняка. Он обязательно выведает у нее, когда они останутся наедине.

Нет, Джейк не станет этого делать. К чему портить выходные?

В десять вечера они едут в «Курятник». Купер впереди, Джейк на заднем сиденье. Он любуется изгибом шеи Мэлори, мочкой уха, серебристым кольцом-сережкой.

– У тебя сегодня дебют в «Курятнике», – говорит она брату.

– Я мог бы догадаться, что с Кристал ничего не получится, когда она заставила меня вернуться домой год назад, – не унимается Купер.

– Мы договорились не говорить о Кристал, – напоминает Мэлори.

– Давайте поговорим об Элисон, – предлагает Джейк.

– Кто такая Элисон? – интересуется она.

– Стюардесса. Я стрельнул у нее телефончик, – сияет Купер. – Мы договорились встретиться в баре.

Джейк не уверен, что стюардесса придет на свидание с Купером. Какая-то девушка ждет возле бара. Надо же! Это и в самом деле Элисон из авиакомпании «Ю. Эс. Эйр».

– Купер! Привет!

Куп отводит Джейка и Мэлори в сторонку.

– Не сердитесь, но если все пойдет как надо а я очень постараюсь, чтобы так и было, сегодня меня не ждите. Может, и завтра тоже, кто знает.

Неужели им с Мэлори так повезет? Джейк говорит:

– За нас с Мэл не волнуйся. Мы же друзья.

– Отпустишь меня, сестренка? Мне это очень нужно.

Мэлори легонько отталкивает Купера:

– Иди, развлекайся. С нами все будет хорошо. Только, пожалуйста, будь джентльменом.

Купер с Элисон заходят в бар, а Джейк уже мечтает, как завтра будет есть с Мэлори лобстеров и смотреть на звезды, в воскресенье они поедут на маяк, а потом дома будут слушать музыку, закажут китайской еды и посмотрят какой-нибудь старый фильм. Может, по телевизору каждый год показывают «В то же время, год спустя»?

Мэлори собирается зайти в бар, но Джейк берет ее за руку.

– Можно тебя на минутку?

Она пружинит на пальцах.

– Как-то легко мы от него отделались.

– Мэл, серьезно.

– Что – серьезно?

– Я видел плавки на крючке в душе. Хочу быть уверенным, что никто из меня мозги не вышибет.

– Это плавки Джея Ди, – отвечает Мэлори.

Джейк ждет.

– Того полицейского.

Этого еще не хватало.

– Мы встречаемся, – добавляет она. – Время от времени.

– Не слишком часто, надеюсь? Он моется у тебя и оставляет в душе свою одежду.

– Мы хотя бы не помолвлены и жениться не планируем, – спокойно отвечает Мэлори. – Плюс сейчас он за городом, катается на великах с друзьями. Я надоумила.

Он ухмыляется.

– Так что ты в полной безопасности.

– Мы только вдвоем на всем белом свете, – говорит Джейк.

– И эти выходные будут длиться вечность, – вторит Мэлори. – Идем танцевать.

Третье лето, 1995 год

Чем запомнился 1995-й? Теракт в Оклахома-Сити^[28]; операция «Обдуманная сила» и конец Боснийской войны; шоколадный фондан; «Макарена»; Windows 95; певица Дез’ри; Унабомбер^[29]; смерть израильского премьера Ицхака Рабина; «История игрушек»; гибель певицы Селены; легендарная фраза из фильма «Пятница»: «Прощай, Фелиция!»; квотербек Стив Янг в зените славы; популярные видеоролики с восьмиминутными тренировками; поисковая система Yahoo!; кончина американского музыканта Джерри Гарсиа; Фрейзер, Найлз, Лилит, Дафна и Роз^[30]; фильм «Мосты округа Мэдисон»; суд присяжных признал О. Джея Симпсона невиновным.

Как там наша героиня? В начале 1995-го ее дела идут как нельзя лучше.

После того как мистер Фалько ушел на пенсию, Мэлори ездила на экзамены дважды в неделю в течение четырех месяцев, и теперь она настоящий учитель. Вступила в профсоюз, посещает педсоветы, готовится к урокам в поте лица ночи напролет перед проверками, которые устраивает директор, доктор Мэйджор. По вторникам и четвергам она дежурит в столовой и принимает «взятки» в виде пачек «Читос» или кексов. Заметив у кого-то из школьников кусок пиццы, Мэлори нависает над ним и поет песню «Я не слишком гордая, могу и поумолять», пока ученик не поделится с ней самым хрустящим кусочком пепперони. Каждый день после занятий она заходит в учительскую и обменивается последними новостями с Эппл, иногда они сплетничают, порой выпускают пар, но бывает, что ведут конструктивные беседы о методах воспитания. По пятницам в обед они вдвоем ходят в ресторан «Пайнз», заказывают пиво, сырные палочки и гренки и поднимают бокалы за окончание очередной недели, проведенной на поле боя, – шутка ли работать с сотней подростков? Эппл обычно говорит: «До летних каникул осталось всего двадцать семь (девятнадцать, двенадцать) недель».

Мэлори неловко это признать, но она не хочет, чтобы учебный год заканчивался. В начале каждого урока она читает с учениками какое-нибудь стихотворение и просит их высказаться. Она выбирает произведения Никки Джованни, Гвендолин Брукс, Уильяма Карлоса Уильямса, Одри Лорд, Линды Пастан, Элдриджа Кливера, Роберта Блая и своего самого любимого поэта Лэнгстона Хьюза. Раздает им рассказы Джойс Кэрол Оутс, Максин Хонг Кингстон и Джона Апдайка. На уроках они обсуждают передовицы журнала «Нью-Йорк таймс», читают роман «Участница свадьбы» Карсон Маккалерс – он понравился только нескольким ученикам, а «Рассказ служанки» взахлеб читали все. Подростки обожают антиутопии, думает Мэлори. Знакомый им мир расходится по швам. Ученики ведут читательские дневники, где сравнивают события собственной жизни с тем, о чем читают в книгах. Они пишут рассказы, сонеты, эссе и научные работы, хайку (такие стихи дети просто обожают – за краткость) и одну обязательную исследовательскую работу, тему для которой дает министерство образования. Эта работа заставляет детей нервничать и грубить всем подряд, к тому же ее обычно пишут в марте, когда на острове все и без того надоели друг другу до смерти.

Ученики любят Мэлори, потому что она молодая и «классная», потому что носит длинные свитера и легинсы и еще фенечки, которые дети плетут для нее, потому что она дружит с Эппи («мисс Дэвис»). Эппл тоже молодая и классная: она говорит с детьми как со взрослыми, интересуется, чем они живут, знает, кто с кем встречается и кто с кем расстался. Она берет на работу два бутерброда и угощает одним Мэгги Сон – ее родители разводятся, и Эппл предлагает ей поболтать по душам в классе. Она знает, где проходят вечеринки и кто на них бывает, кого и когда стошнило и кто с кем переспал. Кое-какие сведения Мэлори находит в читательских дневниках, что-то слышит, когда ученики заходят в кабинет, а кое о чем они сами рассказывают ей, потому что доверяют. Она умеет хранить секреты и только изредка делится кое-чем с Эппл. Ни директору, ни родителям учеников, ни даже Джею Ди она не рассказывает о тайнах своих подопечных.

Когда кажется, что лучше быть просто не может, так и есть. Становится только хуже. И намного хуже.

Эппл и другие учителя предупреждали Мэлори: после весенних каникул дети становятся неуправляемыми, а после первого по-настоящему жаркого дня и подавно.

– Весна, – говорит Эппл. – У всех весна!

На весенних каникулах Мэлори и Джей Ди отправляются на остров Вьекес в Пуэрто-Рико. Мэлори решает поехать туда, потому что место это дикое и недорогое. Она бронирует на неделю номер в одноэтажном мотеле в деревеньке Эсперанса. Им достается темная и грязноватая комната, но они не привереды. У Мэлори приподнятое настроение: мотель стоит на пляже с белоснежным песком и с видом на бирюзовую бухту. У Джея Ди тоже приподнятое настроение: в мотеле есть бар, а напротив – ресторан.

В первый же день Джей Ди усаживается на барный стул и начинает вливать в себя одну банку пива за другой. После обеда он переключается на «Маргариты». Сначала Мэлори не придает этому значения – ее парень привык отдыхать по системе «все включено»: чтобы отбить вложенные в отдых деньги, нужно пить как можно больше. Два дня спустя она теряет терпение и начинает опасаться, что мотель выставит большой счет, который они договорились оплатить пополам. Мэлори хочет осмотреть остров. Хочет заняться дайвингом, съездить в бухту Москито и увидеть сияющие водоросли, побывать на площади Изабеллы Второй. На соседнем острове Кулебра есть знаменитый китайский ресторан, и Мэлори подумывает заплатить кому-нибудь из местных, чтобы их отвезли туда.

Джей Ди в ответ на все это твердит:

– Конечно, малыш! Сделаем все, что захочешь!

Только из бара его силком не вытянешь. В серферском магазине Мэлори взяла напрокат ласты и маску и ныряет напротив мотеля. Покупает два билета на экскурсию в бухту Москито в новолуние, но Джей Ди отключается уже в восемь вечера, и она едет одна. Наша героиня плавает в ночном море, вокруг светятся водоросли. Соприкасаясь с другими существами, они сияют голубым. Тут она понимает, что они с Джеем Ди не подходят друг другу.

Они встречаются полтора года, пусть и довольно редко, как она сказала Джейку. Во всяком случае Мэлори воспринимает их отношения так. Джей Ди гораздо более ненасытный, ему ее мало. Он любит, когда она приходит посмотреть, как он играет в дартс в баре «Муза» по средам, но Мэлори ходит болеть за него, только когда не нужно проверять ученические работы. По пятницам после традиционной встречи с Эппл Мэлори отправляется на свидание с Джеем Ди в клуб «Эйнджелз». Клуб располагается в странноватом невзрачном здании, где подают моллюсков в панировке и сосиски в тесте. Там собираются давние жители острова. Джей Ди приглашает Мэлори в гости и знакомит с родителями. Он представляет ее как «мою девчонку», отчего ей становится не по себе. С другой стороны, хорошо, что все это время в ее жизни был кто-то, кто заботился о ней. Джей Ди хорошо сложен, но близость с ним напомнила Мэлори колледж: сопение и возня в темноте, парень совсем не думает о ее удовольствии. А еще Джей Ди болезненно ревнует ее к каждому, с кем она говорит: к директору школы, мальчишкам, ее ученикам. А особенно к старшеклассникам.

Дважды за прошедшую зиму Джей Ди заговаривал о том, чтобы им съехаться, и оба раза Мэлори была в панике. Съехаться – значит пустить его жить к ней. Нет, этому не бывать. Мэлори не позволяет ему делать даже мелкий ремонт. С не самыми трудными задачами вроде ремонта фена или замены стекла в двери она научилась справляться сама. Если требуется что-то более серьезное – построить душ, провести теплоизоляцию или прочистить печную трубу, она нанимает рабочих, а Джей Ди страшно ревнует.

Из поездки в бухту Москито Мэлори возвращается в мотель и видит, как ее парень храпит в постели. Решено: как только они приедут на Нантакет, она с ним порвет.

Джей Ди ужасно огорчился, что не увидел биолюминесценцию, поэтому на другой день вызвал такси до площади Изабеллы Второй. Они прогуливаются по площади, держась за руки, и набредают на миленькое бистро. Аромат базилика таков, что не зайти, разумеется, невозможно: хозяйка только что приготовила песто, который, как она сама сообщает, собирается подать к салату из спелых помидоров, персиков и моцареллы. Мэлори заказывает салат, Джей Ди просит рыбу на гриле. Они садятся за столик в углу террасы и любуются Карибским морем. Хозяйка заведения кружит над ними и называет их голубками. Два часа пролетают незаметно, и Мэлори так хорошо, что она уже готова задуматься, не перегнула ли палку накануне ночью.

Джей Ди расплачивается, и они спускаются с террасы в знойный ослепительно белый день. Гуляют, заглядывают в сувенирные лавчонки. Джей Ди хочет купить что-нибудь Мэлори на память, но она то и дело повторяет (разве не бестактно?) слова матери: все, что покупаешь на отдыхе, по возвращении домой кажется сущим кошмаром. Джей Ди опечален. Он испортил ей настроение? Нет! То есть не совсем. Он срывает красный цветок гибискуса, заправляет его за ухо Мэлори и говорит:

– Спасибо за эту поездку. Мне так повезло с тобой!

Они пытаются поймать такси, чтобы вернуться в мотель, но безуспешно: никто из них не говорит по-испански настолько хорошо, чтобы их поняли. Решают вернуться в бистро и попросить о помощи хозяйку, но все закрыто: сиеста. Джей Ди закипает. Он считает, что ему любые трудности нипочем, ему не нравится чувствовать себя беспомощным. Он останавливает белый пикап и предлагает водителю двадцать баксов, если тот довезет их до Эсперансы. За рулем молодой симпатичный латиноамериканец в белом поло. Он улыбается Мэлори, у которой за ухом цветок, и берет деньги. Они с Джеем Ди садятся в машину.

Проблема решена! Мэлори поглаживает Джея Ди по ноге, потом откидывается на сиденье и закрывает глаза. Окно открыто, воздух горячий и густой. Она дремлет и в полудреме слышит слова водителя:

– Вы, ребята, откуда?

Мэлори открывает глаза. Удивительно, как хорошо парень говорит по-английски.

– Остров Нантакет, – отвечает она.

– Слышал о таком? – подхватывает Джей Ди. – Штат Массачусетс, к югу от мыса Код и Бостона.

– Знаю такой. Пару раз проводил там каникулы в детстве.

Джей Ди смеется, как будто водитель рассказал анекдот.

– Серьезно? Так ты из этих детишек, которых фонд «Фреш Эйр»^[31] отправляет к нам на каникулы?

Повисает зловещая тишина. Мэлори хочется провалиться сквозь землю или испариться в открытое окно.

– Прости, чувак, – спохватывается Джей Ди. – Я пошутил.

Парень подъезжает к знаку остановки и резко бьет по тормозам.

– До самой Эсперансы я не поеду. Дойдете пешком. Все время прямо, в сторону пляжа, а потом направо. – Он протягивает двадцатку. – Забери деньги.

Что бы Джей Ди ни говорил дальше, Мэлори не передумает. Все кончено, и на душе у Мэлори легко.

Она старается не заводить любимчиков среди учеников, пусть и сближается с Мэгги Сон: девочка переживает развод родителей. А еще Мэлори очень тепло относится к Джеремайе Фрихолду. Он воспитанный и умный мальчик. Его отец – рыбак, ловит гребешки, мать – портниха. Они живут в старом доме на Орендж-стрит. В семье пятеро детей, Джеремайя старший. Казалось бы, что в его семье такого необычного? А вот что: в свои восемнадцать парень ни разу не был на Большой земле. По мнению Мэлори, Фрихолды – типичная семья островитян, такие жили на Нантакете в 1800 году. Они квакеры^[32], жизнь у них тихая и размеренная. В читательском дневнике у Джеремайи список того, чего он не видел никогда в жизни: светофор, «Макдоналдс», эскалатор, торговый центр, сеть кинотеатров «Синеплекс», игровые автоматы, река, небоскреб, парк аттракционов.

Вот тебе и гиперопека, думает Мэлори. Однако она не устает восхищаться чистотой жизни, которой живет Джеремайя.

Осенью она поинтересовалась, в какой колледж он хочет поступить. Джеремайя ответил, что в колледж не собирается. Он станет рыбаком, как папа. Мэлори спросила, что он сам думает об этом выборе. Парень-то умный, любит читать – обидно, если его образование ограничится школой.

– Продолжу образование в море, – нашелся тот. – А если захочу почитать, возьму книги в библиотеке.

После весенних каникул Джеремайя чаще заглядывает к Мэлори в кабинет, просит посоветовать что-то из новинок. Она с упоением читает роман «Английский пациент» Майкла Ондатже – эту книгу Джейк прислал ей на Рождество со словами: «Еще один мужчина-романист. Еще одна хорошая книга. Целую, Джейк». Отдавать ученику свой она не хочет: этот экземпляр слишком ценный, там почерк Джейка. Поэтому она покупает для Джеремайи этот роман.

Он проглатывает книгу за два дня, потом приходит его обсудить. Джеремайя – высокий долговязый парень с выдающимся кадыком. Мэлори находит в нем сходство с Адамом Линкольном. Обычно на нем фланелевая рубашка, джинсы и тяжеленные ботинки, однако в этот день он в новой белой хлопковой сорочке, глаза блестят. На щеках румянец. Он так спешит поделиться впечатлениями, что говорит ужасно сбивчиво:

– Хана, Караваджо, бедуины и позвякивание их баночек с мазями, сапер Кип, пустыня Сахара, итальянская вилла со следами артобстрела.

Мэлори кажется, Джеремайя влюбился в нее. Или она себе льстит?

Следующие несколько дней она прогоняет его домой после уроков, отговариваясь то совещанием, то дантистом, то визитом к автомеханику. Срабатывает: Джеремайя перестает приходить.

Пару недель спустя он возвращается. Видно, как он расстроен: щеки раскраснелись, на лбу испарина. Его класс собирается в Бостон на три дня, эти ежегодные поездки давно стали школьной традицией. Как всегда, учеников сопровождает Эппл. Сама она не в восторге: попробуй уследить за несколькими десятками половозрелых подростков, когда им хочется отрываться! Хотя за это платят так хорошо, что она не может отказаться. Родители не отпускают Джеремайю.

– Мы обсудили это на семейном совете, – делится он. – Я выдвинул свои аргументы, родители – свои. Свелось к тому, что, пока я живу в их доме, они за меня в ответе. А отпускать меня они не хотят.

Мэлори ошеломлена и растеряна. И ей, и всем ее знакомым, когда они были детьми, хотелось, чтобы при рождении им достались какие-нибудь другие родители. По выходным Китти готовила сложные блюда на всю семью, и Мэлори приходилось мыть посуду. Как и любому подростку, ей хотелось схалтурить, но Китти всегда все видела.

– Сполосни хорошенько! – кричала она из комнаты, если ей казалось, что тарелки загружаются в посудомоечную машину слишком быстро. – Не ленись.

Мэлори научилась не обращать внимания на мать, воспринимать ее слова как бессмысленный поток звуков – так как делают герои мультика «Арахис».

Старик был человеком немногословным, если только речь не шла о движении на трассе 83 или бейсбольной команде «Балтимор Ориолс». Его пунктиком оставалась экономия: отопление дома всегда включали пятнадцатого декабря, ни днем раньше, и только на девятнадцать градусов, а выключали пятнадцатого марта, ни днем позже.

– Холодно? Надень свитер, – говорил он.

В политике Старик придерживался старомодных взглядов – застрял в эпохе Эйзенхауэра. Взять хотя бы его отношение к родной сестре Грете.

Но какими бы душными ни были родители Мэлори, они вполне соответствовали стандарту американской семьи двадцатого века. Они горой стояли за любой опыт, который помог бы их детям мыслить шире. Мэлори пытается понять, почему Фрихолды не отпускают Джеремайю в Бостон с друзьями, которых он знает всю жизнь. Тем более под присмотром учителя.

– Это из-за денег? – спрашивает она. Поездка стоит сто десять долларов, но школьники весь год продавали конфеты, и часть выручки должна пойти как раз на оплату экскурсий для детей из небогатых семей. Мэлори могла бы замолвить за Джеремайю словечко, когда будет говорить с директором.

– Нет. Из-за принципов, – он машет головой. – Родители считают, что на материке все излишне сложно. Я люблю Нантакет, но, как только скоплю сколько нужно, уеду отсюда. Поеду в Северную Африку.

На другой день Мэлори поднимает этот вопрос на педсовете. Надеется, что кто-нибудь – Эппл или даже сам доктор Мэйджор – позвонит Фрихолдам и убедит их отпустить старшего сына в Бостон. Но обычно весьма прогрессивный и открытый директор отклоняет ее предложение.

– Нет на свете аргументов, способных убедить этих людей, – вздыхает он. – Оставьте их.

Эппл нагоняет Мэлори в коридоре.

– Только, пожалуйста, не ходи к Фрихолдам. Прошу тебя. Знаю, мальчишка тебе нравится, он не такой, как остальные, у него нет друзей, ты хочешь ему помочь. Но не делай этого. С ним все будет хорошо. Хочешь кого-нибудь пожалеть – меня пожалей. Трое суток я буду отбирать у них сигареты и пытаться предотвратить нежелательные беременности.

Одноклассники Джеремайи уезжают в понедельник рано утром, а вернутся на последнем пароме в среду вечером. В школе без них пугающе тихо. У Мэлори в расписании только уроки в выпускном классе, поэтому в эти дни у нее полно свободного времени. В понедельник она доделывает годовой отчет об успеваемости. Во вторник идет дождь, и Мэлори проводит целый день в комнате за чтением нового романа Энн Тайлер. В среду тепло и солнечно. В такой день ужасно хочется прогулять школу. Так просто: она скажется больной или возьмет отгул по семейным обстоятельствам и останется загорать на крылечке! Но не тут-то было. Чувство долга сильнее. Добравшись до школы, Мэлори вспоминает, что ученики сегодня на экскурсии на Джеттис-Бич, а значит, свободного времени у нее еще больше.

Проходя мимо библиотеки, она видит за столом Джеремайю. Читательский дневник раскрыт. У Мэлори екает сердце. Как же она оставит его там одного?

– Не хочешь пообедать? – спрашивает она. – Я угощаю.

– В столовой? – уточняет Джеремайя. На столе стоит контейнер с едой, стальной, с полукруглой крышкой. Такие раньше носили на работу строители. Она знает, что обед Джеремайе каждый день собирает отец. Он даже молока не покупает.

– Нет. Давай что-нибудь придумаем, – выпаливает она. У выпускного класса есть право обедать не в школе, хотя Джеремайя едва ли воспользовался им хоть раз. Тем более надо что-нибудь придумать! Его одноклассники сейчас смотрят выступление уличных артистов возле Фанейл-холла или пускают газы в лифте, который поднимает их в панорамный ресторан в Пруденшл-центр. Пусть мальчишка съездит хотя бы на пляж. Или… – Может, покажешь мне что-нибудь, чего я еще не видела на острове?

Мэлори живет на Нантакете всего два года, здесь в самом деле есть не изведанные ею уголки.

Джеремайя наклоняет голову. Он явно сомневается, не разыгрывает ли она его.

– Поехали, моя машина совсем рядом.

Джеремайя хочет показать ей пруд Гиббс в центре острова – туда отец впервые повез его рыбачить. Мэлори заинтригована: из ученических дневников она знает, что на пруду Гиббс проходят все сколько-нибудь стоящие тусовки.

– У нас пятьдесят минут. Успеем туда и обратно?

Джеремайя кивает, потом берет дневник, книги и контейнер с едой, и в этот момент Мэлори чувствует себя лучшим учителем. Она не мыслит шаблонно, готова сделать чуть больше и спасти ученику жизнь, пусть и в переносном смысле.

Они садятся в «Блейзер» и выезжают на Майлстоун-роуд. Крышу не опускают, но на улице достаточно тепло, и можно открыть окна. В салон врывается сладкий весенний воздух. Мэлори включает радио. Песня Crazy группы Aerosmith. Джеремайя запрокидывает голову и по-свойски подпевает.

– Значит, радио у тебя дома есть, да? – спрашивает она.

– Ага. И телек. У нас кабельное. – Он улыбается.

По его указанию она сворачивает с асфальтированной дороги, и они попадают в бурелом. Зима выдалась суровая, с обильными снегопадами, дождями и ветром, поэтому дорога плохая, сплошные ухабы. Ветки царапают корпус «Блейзера». Мэлори уже не уверена, что ей так уж хочется увидеть этот пруд. Дорога настолько узкая, что развернуться получится только на какой-нибудь лужайке.

– Мы правильно едем? – на всякий случай уточняет она.

– Да, – кивает Джеремайя и выставляет локоть в открытое окно. Он настолько высокий, что голова почти касается крыши. – Езжайте все время прямо, пруд впереди.

Мэлори старается расслабиться. Это приключение. Все лучше, чем торчать в столовой и есть пирог с курицей, ведь правда?

Деревья редеют, впереди брезжит свет, тоннель, в котором они очутились, вот-вот закончится. Минута – и пейзаж меняется: перед ее глазами огромный серебристо-голубой пруд. По поверхности скользит стая уток.

– Нет слов, – вздыхает она.

Под окнами дома Мэлори пруд Миакомет, но Гиббс совсем не такой. Вокруг равнина, а сам он как будто прячется от всех. Мэлори так долго живет на острове, а до сих пор его не видела. Даже не верится!

– У отца есть каноэ. – Джеремайя очень серьезен. – Мне было шесть или семь, когда он впервые привез меня сюда. Мы наловили окуней, а потом приготовили их на обед. Пруд назвали в честь Джона Гиббса. Это был индеец-священник. Он не поладил с одним племенем и укрылся здесь. Белым поселенцам так понравились его проповеди, что они выплатили его долг – одиннадцать фунтов. Странно, правда? Вроде все это было сотни лет назад, а пруд все еще здесь.

Джеремайя сглотнул.

– Родители думают, что этот остров наш, мы его слуги и пришло наше время позаботиться о нем. Вот поэтому нам и уезжать нельзя.

Мэлори подъезжает к самой кромке. Почему она не взяла фотоаппарат? Она выключает зажигание и открывает дверцу. Хочется подойти к пруду поближе, раз уж приехали так издалека. Никто не заметит, если они задержатся минут на пять или десять. Следующий урок у Мэлори еще не скоро. А у Джеремайи и вовсе день самостоятельной работы.

Мэлори ставит ногу на землю и понимает, что попала в грязь. Она не просто ступила в лужу, ботинок погружается в грязную жижу почти целиком. Она охает. Джеремайя стоит в паре метров от машины, ботинки перепачканы.

– Джеремайя, пожалуйста, вернись в машину. Хочу проверить, застряли мы или нет.

Она садится за руль, заводит двигатель и осторожно включает заднюю передачу. Нажимает педаль газа и чувствует, как буксуют передние колеса. Грязь летит во все стороны.

– Только не это, – стонет она.

Какая же она глупая! Мэлори включает полный привод, должно сработать. У нее ведь не что-нибудь, а «Блейзер» – лучший внедорожник на свете. Хочется так думать.

Колеса прокручиваются. Черные капли грязи летят в открытое окно и попадают Мэлори на лицо.

– Перестаньте, – просит Джеремайя, – вы только глубже уходите. Я буду толкать.

Мэлори старается не поддаваться панике. Все будет хорошо. Они выпутаются. Проедут по ухабистой дороге, а оттуда вернутся на такую знакомую Майлстоун-роуд. Доберутся до школы самое позднее к началу седьмого урока. Царапины на кузове она отполирует. Все равно машину не жалко. Машина – боец, она должна принимать вызовы.

Джеремайя наклоняется к капоту и толкает, стоя по щиколотку в воде. Наверняка ноги промочил. Мэлори видит, как напрягаются связки у него на шее, как на лбу вздуваются вены. Она жмет на газ, умоляя автомобиль сдвинуться с места.

Колеса буксуют. Все глубже уходят в грязь.

Мэлори убирает ногу с педали.

– Есть у вас какие-нибудь доски, под колеса подложить? – спрашивает Джеремайя.

Доски?

Утро среды. На пруду никого, только птицы и ясное небо. Придется идти за помощью. А что еще остается? Мэлори размышляет, послать за ней ученика или оставить его в машине и сходить самой. Машина-то ее, а у него ноги длинные. Она отправляет его на Майлстоун-роуд.

– Увидишь любую машину – сразу останавливай, объясни, что случилось. Нужно, чтобы нас вытянули на тросе.

* * *

Джеремайя уходит, а Мэлори вылезает из машины, чтобы оценить обстановку. Она застряла. Застряла! Наша героиня садится на капот и прячет лицо в ладони, сдерживая слезы. Она просто хотела помочь. Как там любит говорить Китти? Добро никогда не остается безнаказанным. Только бы доктор Мэйджор все понял правильно. Он и так знает, что Мэлори жаль парня из-за этой поездки в Бостон. Ничего удивительного, что она захотела чем-то его порадовать. Повезла проветриться. День-то какой чудесный! И у всех весна. Даже у Мэлори.

О чем наша героиня не догадывается (хотя самые прозорливые из нас могли бы уже догадаться), так это о том, кто привозит ее ученика обратно. Не кто-нибудь, а Джей Ди. Он за рулем внедорожника пожарной службы Нантакета.

Мэлори не верит своим глазам. Как неловко вышло! А вдруг это не совпадение, что именно он первым остановился, увидев, что парень просит о помощи? После того как они с Джеем Ди расстались, Мэлори не раз видела его машину в квадрате между школой и домом. Ей и в голову не приходило, что бывший может за ней следить. До сих пор не приходило.

Джей Ди останавливается и выпрыгивает из машины. На нем полицейская форма. Мэлори любила шутить, какой он секси в этой форме, но сейчас бывший выглядит угрожающе.

Оглядев колеса и капот «Блейзера», Джей Ди присвистывает:

– Ничего себе ты встряла.

Мэлори не хочет переходить на личности.

– У тебя есть трос?

– Есть. Не скажешь, чем это вы с юным мистером Фрихолдом занимаетесь на пруду в середине учебного дня?

Мэлори смотрит на Джея Ди, у нее горят щеки. Не хватало, чтобы он нафантазировал чего-нибудь. Ей ли не знать, до чего он ревнив.

Но ведь и запретить ему она не может.

Вмешивается Джеремайя:

– Я же вам объяснил, у нас с мисс Блессинг приключение.

Мэлори закрывает глаза. Она чувствует, как картины в воображении Джея Ди сменяют друг друга так же быстро, как утки перебирают лапками под водой.

– Приключение, значит, – наконец говорит он. – Ты смотри!

Когда на другое утро класс возвращается на остров, Мэлори узнает, что Кристи Бэлк и Мэгги Сон (разумеется, кто же еще) улизнули из гостиницы и в магазине через дорогу купили бутылку бурбона «Уайлд Терки»: у Кристи есть поддельное удостоверение личности. Потом пронесли эту бутылку в отель и распили с соседками, и рано утром их сильно рвало.

Но в школе обсуждают не это. Мисс Блессинг застукали с Джеремайей Фрихолдом вдвоем на пруду Гиббс.

На перемене Эппл заходит проведать Мэлори.

– Прошу тебя, скажи, что это все вранье, – вздыхает она. – Скажи, что ты оставила мальчишку в покое, ведь правда?

– Откуда ты узнала?

– Как это откуда? Да все только о тебе и говорят!

Ради всего святого, думает Мэлори. Ну не станут же ее подозревать в чем-то предосудительном?! Мэлори уязвлена, встревожена и подавлена. Дело не только в том, что они с Джеремайей оказались в центре внимания (в лучшем случае) или стали объектом грязных сплетен (в худшем из раскладов). Она замечает, что ученики боятся смотреть ей в глаза, но следят за каждым ее движением. Один парень хлопает Джеремайю по спине.

В конце дня Мэлори вызывают в кабинет директора. Она ждала вызова даже с некоторой радостью: ей нужно объясниться. После разговора с Эппл она почти уверена, что ее вызывают, чтобы уволить. Интересно, придут ли родители Джеремайи? Станут ли обвинять ее в том, что она совращает их сына?

Не успевает доктор Мэйджор закрыть дверь, как Мэлори выпаливает:

– Я очень виновата, сэр. Я подумала, что ему не повредит немного проветриться, я очень его пожалела. Но я понимаю, как мой поступок выглядит со стороны, и пойму, если вы попросите меня уйти.