– Я закрываю глаза и представляю, как ты лежишь рядом, – писал Немо. – Тепло твоей кожи согревает меня, запах кружит голову. Я купаюсь в прибое твоего дыхания: вдох – прилив, выдох – отлив. Как бы я хотел, чтобы все это было наяву. Бросай все и приезжай ко мне! Ответь мне, любимая, я устал кричать в пустоту!
Если б эти слова были адресованы ей, Эльке, она бы бросила все и помчалась не то, что на другой конец Москвы, а хоть на край света. Губами и руками доказывать, как нужна ей такая любовь – честная и преданная.
– Каждая наша близость – это настолько полное слияние тел, губ, сердец и душ, что иногда мне становится страшно – я растворяюсь в тебе и утрачиваю собственную идентичность.
Или еще такое:
– Я губами повторяю топографию твоих родинок. Спускаюсь сверху вниз, с севера на юг. И чуть ниже экватора целую бесконечно любимое выпуклое коричневое пятнышко. Как же я скучаю по тебе!
«Ему бы блог для взрослых вести, – пылала вожделением Элька. – Я бы кончала на каждом посте».
Слова становились невидимыми занозами, что втыкались в эрогенные зоны, от чего тело прошивало спазмами – болезненными и в то же время сладостными. Элька совсем запуталась в своих ощущениях, где восторг и желание перемешивались с сочувствием и старательно заглушали бесспорную вину.
***
Эротические мечты прервал визгливый звонок старого аппарата. На экране высветилось пугающее слово «Мама». Элька долго выжидала перед тем, как ответить – настраивалась. Она слишком хорошо знала, что услышит.
Родительница уже успела приложиться к бутылке. Она захлебывалась от слез и невнятно, спотыкаясь на каждом слове, бормотала что-то про своего сожителя. Эля с трудом поняла, что её «Витька» без спроса продал какое-то материно пальто. А когда та обнаружила пропажу и предъявила претензии, подбил ей глаз и ушел из дома. И вот теперь мать сходила с ума от тревоги, куда пропал её благоверный и не случилось ли с ним чего ужасного. Эти двое жили так уже лет восемь – каждый день орали друг на друга, дрались, мирились за бутылкой, закрепляли успех в постели и были по-своему счастливы. Но от этой «счастливой» жизни Эля и сбежала в Москву.
– Вернётся. Первый раз, что ли? – Элька заученно повторяла черствые от долгого употребления утешительные слова. Её сострадание к матери уже давно иссякло. Это девочкой она думала, что может уговорить маму не пить, не приводить в дом сменных «пап», которые тайком норовили ущипнуть «дочку» за наливающуюся грудь. Но, повзрослев, оставила бессмысленные попытки.
На пороге комнаты появилась вернувшаяся с работы Татьяна и пальцем нарисовала в воздухе знак вопроса. Эля закатила глаза и одними губами произнесла "мама". Подруга понимающе усмехнулась, жестом показала «закругляйся и приходи» и скрылась на кухню.
Родительница вдруг радостно вскрикнула – это блудный Витька вернулся. Эля брезгливо поморщилась: сейчас пойдут мириться и пить за любовь. Мать так спешила, что, не попрощавшись, бросила трубку. И Элька в который раз подумала, что не хочет такой любви!
***
Поздно вечером, после ужина и девичьих посиделок на кухне, Элька снова прильнула к смартфону. В последнем письме от Немо было сказано то, что ей больше всего хотелось бы услышать от мужчины:
– Хочу, чтобы ты родила мне ребенка. Девочку или мальчика – неважно. Пусть малыш будет похож на тебя, и я стану любить вас обоих в квадрате, в кубе, в бесконечной степени.
Ну, почему, почему Эля не может ответить? Сказать, что она тоже этого хочет. Хочет нормальную семью, любящего мужа, детей. А та, другая, не хочет – она отвергла Немо, выбросила его на помойку, как ненужную вещь. Она потеряла право на его любовь. А Элька подобрала.
Она знала, что должна рассказать Немо правду о выброшенном и найденном смартфоне, но тянула с признанием до последнего. Во-первых, это причинит Немо боль, а Эля не хотела, чтобы он страдал. Но еще страшней было то, что признание, вероятно, положит конец ее надеждам и разрушит маленькую, безобидную иллюзию красивой любви. Разве Эля не имела права помечтать? Представить, что впереди у нее – счастье с самым лучшим на свете мужчиной, который желал, чтобы она родила ему ребенка и обещал любить в бесконечной степени?
Но почему только мечта? Эльке хотелось верить, что униженному изменой Немо понадобится утешение – её утешение. Вдруг признание станет вовсе не концом, а началом новых отношений?
Элька взяла смартфон и включила запись с голоса:
«Ты думаешь, я дурочка, да? Влюбилась в того, кого ни разу не видела. Да, я не знаю, кто ты и как тебя зовут. Знаю только, что ты – удивительный. Умный, добрый, надежный, верный, нежный. Ты – настоящий!
Знаешь, я всегда мечтала, чтобы у меня была такая любовь, как в романах – с красивыми словами, со стихами и букетами. А не так, как у матери. Но в романах одно, а в жизни – совсем другое. В жизни можно подбить женщине глаз или предложить ей «сделать на пробу». Я чуть было не поверила, что это нормально. Но сейчас вижу – не нормально! Я нашла тебя и…»