В тихом омуте

Глава 8

Оказавшись на улице, я заглянула в телефон – за разговорами время пролетело не заметно, и, как оказалось, уже начало шестого вечера, а значит, скоро начнет темнеть. Возвращаться в дом не хотелось, и я решила немного прогуляться до церкви, тем более от дома Василия до туда совсем не далеко и много времени это не займет.

Деревенская улица осталась позади. Дальше дорога шла вверх по каменистому холму, поросшему лишайником и вереском. Не спеша поднимаясь вверх по склону, я размышляла, пытаясь упорядочить в голове полученные сведения. В то, что в деревне уже много столетий подряд обитает некое зловещее существо по имени Дух воды, я, безусловно, не верила. Но местные байки у односельчан, конечно же, на слуху. Могла ли знать о них Алена? Могла. Более того, возможно даже верила в существование некоего мистического существа, готового в обмен на жертву оказать страждущему услугу… Возможно даже, что у Алены была некая нужда, побудившая ее обратиться к этому существу… Но, во-первых, что это была за нужда такая, ведь в итоге конечный выгодоприобретатель оказывался в морге, а, во-вторых, как она планировала договариваться с Духом? Нет, данная версия критики не выдерживала. Скорее я поверю в то, что девочка покончила жизнь самоубийством. Мотивом могла послужить, к примеру, неразделенная любовь. А что, Алене было 12 лет – половое созревание, все дела… В этом возрасте любовь самая бескомпромиссная, а боль – самая безысходная. Единственное, что смущает в этой версии – выбранный ею способ уйти из жизни: ни тебе типичного вскрытия вен, ни даже удавки. Вместо максимально подручного способа она, посреди ночи, незаметно покидает дом, идет через половину деревни к проруби… В этом плане в любой момент что-то могло пойти не так: ее могли хватиться родители, да и просто кто-нибудь мог заметить, как она шла по улице и вернуть домой. Хотя, черт его знает, чем она руководствовалась – возможно, данный план казался ей очень удачным, точнее, не сам план, а его итог: быть обнаруженной среди снега и льда. Романтично. То есть, некое показательное самоубийство. Она хотела кому-то что-то доказать? Например – ты меня не любишь, но точно не забудешь! Возможно, в этой версии что-то есть, но стоит для начала проверить, был ли у Алены объект обожания.

Занятая своими мыслями, я незаметно оказалась на вершине холма. С этой точки вся деревня казалась как на ладони. Панорамный вид захватывал дух: река, огибая деревню с двух сторон, вновь сходилась в том месте, где рассекался горный хребет, и стремилась в даль, исчезая где-то за поворотом. Отсюда сверху казалось, что лес, обволакивая собою холмы и обрамляя берег реки, уходил прямо в воду. В домах внизу потихоньку загорался свет в окнах, искаженный высотой, превращался в гирлянду огней. Нереальный, завораживающий пейзаж!

Дорога вела до самой церковной ограды, а дальше расходилась: та, что справа, брусчатая, доходила до самых входных дверей. Двустворчатые, арочной формы, из массива темного дуба с хитросплетением кованых элементов, двери казались неприступными на фоне белоснежных каменных стен церкви. От развилки влево шла довольно широкая тропа, огибая апсиду – граненый выступ полукруглой формы.

Подойдя и подергав тяжелую чугунную ручку в форме кольца, я смогла убедиться, что в это время двери церкви уже заперты. Свернув на каменистую тропу, я обогнула церковь и оказалась у входа старого кладбища, надпись над которым на старорусском гласила: «Грядет час, в он же вси сущие во гребах, услышат Глас Сына Божия». Я толкнула калитку перед собой, ожидая скрипа петель, но она распахнулась абсолютно бесшумно, точно боясь нарушить покой местных обитателей. И от этого, почему-то, стало немного не по себе.

Я немного прогулялась среди могил. Потемневшие от времени каменные надгробья тесно прижимались друг к другу, вырастая прямо из земли. Сквозь поросший мох можно было угадать начертания имен усопших. Местами под надписями были выгравированы символы, видимо, означавшие ремесло, которым захороненные занимались при жизни: пинцет, ножницы, крест… Самая старая надпись на надгробье, которую мне удалось обнаружить, датировалась 1781 годом. На кладбище царило безмолвие, время от времени нарушаемое глухим шуршанием листвы под ногами. В сгущающихся сумерках атмосфера – прямо-таки мистическая и загадочная. В дальней части кладбища могилы выглядели куда проще, с надгробиями, преимущественно из дерева, потемневшего и растрескавшегося от времени. Двигаясь ближе к ограде, я наткнулась на неприметную могилу с покореженным крестом. Могила располагалась с краю кладбища и терялась среди прочих захоронений, скрытая от глаз раскидистой кроной ольхи. Если бы я целенаправленно не искала именно ее, скорее всего просто бы пропустила.

Вокруг уже почти стемнело, и мне пришлось воспользоваться фонариком телефона. Некогда выбитая на кресте надпись стерлась от времени и прочесть ее не представлялось возможным. Едва угадывались последние цифры даты захоронения: 18. 1918 год? Скорее всего. Земля вокруг могилы была твердой, почти окаменелой, что и неудивительно, раз с событий, описанных Василием, прошел почти год. Единственное, на что я обратила внимание, это на то, что над могилой едва заметно возвышался холмик, поросший травой, хотя остальные могилы были вровень с землей, на которой я стояла.

Осмотрев могилу, в общем-то, на кладбище мне делать было больше нечего и я, подсвечивая дорогу фонариком, стала пробираться к выходу. Почти добравшись до калитки, я услышала, как позади хрустнула ветка. В окружающей звенящей тишине звук был почти оглушающим. Я резко обернулась, направив в сторону, откуда, как мне показалось, раздался звук, свет фонарика. Яркий свет выхватил из темноты очертания надгробий. Остальное кладбище продолжало тонуть в темноте. Постояв так немного и прислушавшись, я представила себе, как, должно быть, глупо сейчас выгляжу. Подступавший к кладбищу со всех сторон лес даже ночью продолжал жить своей жизнью. Просто в темноте все звуки воспринимаются гораздо острее. Еще немного оглядевшись, я продолжила свой путь до калитки. Оказавшись за чертой кладбища, несмотря на свои здравые размышления, я вздохнула с облегчением.

Обратная дорога заняла больше времени. Я старалась двигаться осторожно, боясь в темноте свернуть себе шею. Миновав деревенскую улицу и оказавшись за воротами во дворе дома, я погасила фонарик и, как оказалось, поторопилась. Подходя к крыльцу, в темноте с ходу впечаталась лбом в деревянную лестницу. Нелитературно выругавшись, снова включила фонарик. Лестница стояла под углом к дому, рядом с чердачным окном. Днем я попросту не обратила на нее внимание, а сейчас, находясь в темноте, в непривычной обстановке, стараясь двигаться ближе к стене дома, конечно же не могла с ней не встретиться. Приложив усилия, мне удалось опустить лестницу и уложить ее вдоль стены. Мне она без надобности, а еще раз приложиться к ней головой желания не возникало.

Оказавшись в доме, я наскоро приготовила ужин и не спеша поужинала, не отрывая взгляд от монитора ноутбука. То, что природные катаклизмы происходили в деревне раз в сто лет, притянуто за уши. Так, согласно сведениям из Википедии, с 1508 года основания поселения по 1700 ничего существенного не происходило. Правда, в официальных источниках нигде не был указан период, когда здесь буйствовала эпидемия холеры. В 1774 году произошел пожар на заводе, в результате чего плотина загорелась и ее прорвало. Дальше, в 1874 году, ровно через сто лет, действительно произошло наводнение, связанное с продолжительными ливнями в тот период, когда плотина переполнилась и ее размыло. А вот следующее наводнение случилось уже через 50 лет, в 1924 году. Логично предположить, что у местных жителей проблемы были связаны скорее с близостью расположения плотины, нежели под влиянием некоего злого духа.

Я помыла посуду, умылась и отправилась в постель, продолжая мониторить интернет уже лежа в кровати. Пролистала несколько социальных сетей, пытаясь найти следы регистрации Алены в одной из них. В результате моя попытка увенчалась успехом – фотография Алены смотрела на меня со страницы в ВКонтакте. Правда аккаунт оказался закрытым и мне мало что удалось о ней узнать. С фотографии на меня мечтательно смотрело милое девичье личико с огромными карими глазами, губы застыли в полуулыбке. Дата последнего посещения страницы была 6 января этого года, то есть в день, а точнее, в ночь ее смерти.

– Кому же ты писала, девочка? – произнесла я вслух, но мой вопрос застыл в воздухе.

Возможно, подсказка о том, что же произошло, крылась где-то в недрах ее смартфона, и если бы мне повезло…

– Размечталась! – мысленно остановила я полет своей фантазии. Тем не менее общения с родителями девочки мне не избежать, если я действительно хочу разобраться с тем, что произошло. Вот тогда и стоит поинтересоваться, где сейчас телефон Алены. Но пока я эту встречу откладывала, очень не хотелось бередить людям еще не зажившие раны. Поэтому я предпочитала ходить вокруг да около, по крупицам собирая информацию от посторонних людей.

Посидев в интернете еще какое-то время, я почувствовала, как меня тянет в сон. Поставила телефон на зарядку, погасила ночник и поудобнее закуталась в одеяло.

Не знаю, сколько прошло времени, но сквозь сон мне показалось, что в кухне кто-то ходит. Я открыла глаза и немного полежала в темноте, прислушиваясь. Все тихо. Должно быть, приснилось.

Но через минуту шаги раздались вновь. Я слышала их довольно отчетливо. Вот скрипнула половица. Не включая свет, я протянула руку к телефону и взглянула на дисплей: два часа ночи. Выходит, спала я не больше получаса. Осторожно поднявшись с постели, стараясь производить как можно меньше шума, я, вооружившись массивной вазой, пробралась к двери и замерла. Шаги стихли.

Решив, что лучшая защита – это нападение, я резко распахнула дверь и щелкнула выключателем. Кухню залил яркий свет, на мгновение меня ослепив. Оглядевшись, с досадой я могла констатировать, что кухня была совершенно пуста. Чтобы в этом убедиться, я прошла по всему дому, по дороге включая свет и заглядывая в каждый угол. Выйдя в сени, для надежности подергала входную дверь – заперто. При включенном свете ночное приключение казалось всего лишь плодом разыгравшейся фантазии. Дом старый – половицы могут скрипеть и сами по себе, попыталась я найти логическое объяснение происходящему. Постояв еще немного посреди кухни, я погасила свет и вернулась в постель.

В доме царила тишина. Прислушиваясь к тиканью настенных часов, я, сама не заметив как, начала погружаться в сон. По-моему, мне даже что-то. Но вдруг за стеной вновь раздались шаги. Я резко открыла глаза. В кухне явно кто-то был: двигался аккуратно, то и дело замирая и, как и я, прислушивался к тишине дома.

Уже второй раз за ночь я бесшумно поднялась с постели, прихватив по дороге знакомую вазу, и вновь замерла перед дверью. Шаги стихли, но на смену им, прислушавшись, я смогла различить еле внятное бормотание, словно кто-то очень тихо и быстро читал молитву. С громким криком типа «Эге-гей!» я распахнула дверь и включила свет. Кто-то над головой вскрикнул и побежал, уже не таясь. Наконец, до меня дошло, что звук шел откуда-то сверху, а вовсе не с кухни, как мне показалось вначале. Я бросилась в сени, на ходу пытаясь всунуть ноги в стоявшие у дверей тапки. В этот момент со стороны улицы раздался жуткий грохот, кто-то охнул, а затем я услышала звук удаляющихся шагов. Кто-то бежал по двору, то и дело натыкаясь в темноте на стоящие по пути предметы. Наконец-то справившись с замком, я выскочила во двор, но он был уже пуст. Только распахнутая настежь калитка тихо поскрипывала ржавыми петлями. Преследовать кого-то в темноте – вряд ли хорошая идея, а возвращаться в дом за фонариком – значит потерять драгоценное время.

Я заперла калитку и вернулась в дом. Проходя мимо часов, висевших на стене, обратила внимание на время – четыре часа утра. Вот черт! Пристроив вазу на место, я вновь улеглась в постель. Думаю, на этом ночные приключения закончились. Тот, кто находился все это время на чердаке, сбежал и вряд ли сегодня уже вернется. А еще, теперь я знала точно, это был вполне себе живой человек, только вот мужчина или женщина, мне разглядеть не удалось. Бог с ним. Сейчас главное выспаться, а место происшествия я осмотрю при свете дня. На этой позитивной мысли я и заснула.

Глава 9

Я вздрогнула и резко открыла глаза, разбуженная воплем петуха откуда-то со стороны улицы. Затуманенный сном мозг отказывался понимать, что происходит, и мне понадобилось не меньше нескольких минут, чтобы припомнить где я нахожусь. Громко застонав, я натянула подушку на голову и повернулась на другой бок. Пернатое чудовище продолжало голосить во все горло. Мысленно пожелав ему провалиться сквозь землю, я попыталась считать овец, то и дело сбиваясь от петушиного вопля, достававшего меня даже сквозь подушку, набитую перьями его сородичей.

Поняв, что уснуть уже не удастся, невыспавшаяся и несчастная я встала и побрела в кухню, на ходу включив электрический чайник. Приготовила крепкий растворимый кофе и с чашкой устроилась за столом, бессмысленно уставившись в стену напротив.

В этом положении меня и застал звонок Дениса.

– Тебе-то что не спится ?! – проворчала я и свайпнула по значку «ответить» – Алло?

– Как дела у сельского Пуаро? – вместо приветствия, хохотнув, произнес Денис.

Я его хорошее настроение не разделяла, поэтому огрызнулась:

– Какие дела могут быть в семь утра? Перезвони лучше к обеду.

– Не злись, – миролюбиво продолжил Дени. – Есть новости по твоему делу, вот и спешу тебя обрадовать.

Известие о том, что Денису что-то удалось раскопать, пересилило во мне желание немедленно отключить телефон.

– Что за новости? – оживилась я, хотя еще полминуты назад собиралась послать его к черту.

– Ну, зная тебя, я предположил, что тебе это покажется интересным…

– Не томи уже! – не выдержала я.

– Разговаривать с тобой по утрам – одно удовольствие, – хохотнул Денис, но посерьезнев продолжил:

– В морге городской больницы районного центра работает родственник одного моего знакомого. И, ты не поверишь, этот самый родственник как раз и производил вскрытие Алены Сухоруковой… -

Я ахнула, а Денис продолжил:

– Так вот, зная, что тебя интересует все, что связано с этим делом, я договорился о вашей встрече. Сегодня в пять часов вечера, после работы, этот самый родственник готов с тобой пообщаться. Точный адрес и его Ф.И.О. отправлю чуть позже. – Денис замолчал, а я, не сдержав эмоций, выпалила:

– Господи, я тебя обожаю!

– Да ладно уж… Что уж там … – наигранно заскромничал Денис. – А что это ты, в самом деле, в такую рань уже на ногах? – додумался спросить он.

– Да так… Ночью Барабашку гоняла. – решила отболтаться я. В телефоне повисла тишина.

– Что случилось? – мгновенно посерьезнев, требовательно спросил Денис.

Вкратце я пересказала ему события этой ночи.

– Хочешь, я приеду? – задал он вопрос.

Тщательно подбирая слова, я ответила:

– Пока не вижу необходимости. Хотели бы что-то со мной сделать – шанс у них был.

Подобный трудовой порыв человека, конечно, вызывал слезы умиления, но, объективно, крайней необходимости в присутствии Дениса не было. Тот, кто сбегал от меня ночью, испугался, по-моему, даже больше, чем я. К тому же, находиться с ним в одном доме двадцать четыре часа в сутки, в мои планы не входило. Умные люди говорят, что между мужчиной и женщиной дружбы быть не может, так что не будем искушать судьбу.

– Как знаешь… – ответил Денис. – Если что, зови. И, пожалуйста, будь поосторожней.

Клятвенно заверив его в том, что я – само благоразумие, мы, наконец, попрощались. В голосе Дениса явно читалось недоверие. Ну, да Бог с ним. Переживет.

Приведя себя в порядок, я отправилась во двор осматривать место ночных приключений. Чердачное окно было распахнуто настежь. Чуть дальше, по дороге до калитки, валялся перевернутый оцинкованный бак, недалеко – погнутая крышка от него. Должно быть, вернувшись вечером домой и прибрав в сторону лестницу, я отрезала путь к отступлению тому, кто в тот момент находился на чердаке. И ему не оставалось ничего другого, как спускаться с чердака, рассчитывая лишь на свои силы и удачу. Даже если человек полностью повис на руках, держась за чердачное окно, до земли оставалось еще довольно высоко. И, спрыгивая, человек угодил прямиком в стоявший у стены бак, перевернув его и при этом и погнув металлическую крышку. Этим вполне можно объяснить грохот, раздавшийся на улице. Тем не менее, ему удалось сбежать, значит, сильных повреждений человек не получил. Вопрос в том, как долго он находился на чердаке?

Честно говоря, уходя из дома днем, внимания на лестницу я не обратила: находилась ли она у чердачного окна или ее туда переместили уже позже, в мое отсутствие. Однозначно можно утверждать лишь то, что в момент моего возвращения – в доме я уже была не одна.

Что могло понадобиться человеку на чердаке? Искал золото-бриллианты? Хранись в доме сокровища – вряд ли хозяйка сдавала бы его в аренду любому, дозвонившемуся ей по телефону. Возможно, она не знала о сокровищах или человек искал что-то другое? Похоже, придется лезть на чердак, быть может тогда прояснится, чем там занимался ночной гость.

Я приставила лестницу к стене дома и, поднявшись наверх, ловко перемахнула на чердак. Здесь царил полумрак. Вдоль стен была наставлена какая-то рухлядь, которой, судя по слою пыли, не пользовались уже лет сто. Пыль покрывала и пол, за исключением центра чердака. Присев на корточки и приглядевшись, я смогла убедиться, что здесь было здорово натоптано. Точно человек петлял по полу, словно заяц. Попытавшись по следам на полу повторить путь человека, скрывавшегося здесь, я оказалась в углу чердака. Здесь следы обрывались, а возле стены была расстелена какая-то тряпка, на поверку оказавшаяся стареньким покрывалом. Такое ощущение, что человек отсиживался в этом углу. Ждал, пока я засну, чтобы приступить к своим поискам? Или попросту следил за мной? Вряд ли его присутствие в доме имеет ко мне прямое отношение. Во-первых, ничего серьезного в своем расследовании я накопать пока не успела, а тем более перейти кому-то дорогу. Во-вторых, если бы следили за мной, старались бы производить как можно меньше шума. Этот же, выждав, когда я засну, принимался бродить по чердаку, топая, как слон.

К тому же, как объяснить бормотание, которое я слышала, точно человек молился здесь вполголоса? Может быть сегодня ночью кто-то пытался произвести здесь некий ритуал, вызвать того же Духа воды? Почему тогда выбрали именно этот дом? Нет. На магический ритуал это, все же, мало походит: ни свечей тебе, ни пентаграмм, начертанных на полу. Остановимся на версии, что здесь что-то искали. Причем не очень умело. И, скорее всего, ко мне и к моему расследованию это событие отношения не имеет. Вопрос в том, стоит ли ставить в известность хозяйку? Возможно, о ночном госте ей известно куда больше.

Покинув чердак, я прикрыла за собой створки и, оказавшись во дворе, определила лестницу в сарай, от греха подальше.

Тем не менее, решив перестраховаться, я вернулась в дом и, немного порывшись в сумке с оборудованием, являвшимся моим неизменным спутником во всех поездках, извлекла из ее недр портативную камеру фотоловушку. Камера начинала записывать при срабатывании датчика движения. Преимущественно ею пользуются охотники, чтобы сутками не сидеть в засаде, а достаточно оперативно определить, сколько и какие животные пользуются лесной тропой. Думаю, что и в охоте на Барабашку – вещь незаменимая. К тому же камера через интернет поддерживает связь со смартфоном, и о том, что на территорию проник незваный гость, я узнаю довольно быстро.

Заправив камеру батарейками, я установила ее в укромном месте, позволявшем охватить большую территорию двора, включая крыльцо дома и подступы к чердаку. Для надежности замаскировала фотоловушку в пожухлой листве банного веника, оставленного хозяйкой висеть на гвоздике на бревенчатой стене сарая. Теперь оставалось только терпеливо ждать.

Встреча, о которой договорился Денис, была назначена на пять часов. Не худо было бы определиться, каким образом я буду добираться до райцентра. Впрочем, с этим особых проблем не было, автобусы ходили в течение дня довольно регулярно, и, отправившись в город трехчасовым рейсом, у меня будет еще целый час в запасе. А вот до Оршинского погоста последний автобус отправлялся со станции в шесть часов вечера. Соответственно, задержись я немного на встрече и на автобус уже, наверняка, не успею. Как вариант, назад можно будет вернуться на такси, либо заночевать в городе. Ладно, будем решать проблемы по ходу их появления.

Забронировав по интернету билеты на трехчасовой и последний рейсы я, не придумав ничего лучше, отправилась досыпать. Беспокойная ночь давала о себе знать – голова болела нещадно. Тем более, что времени до отправки у меня было еще предостаточно.

Проснулась я около часа дня, за пятнадцать минут до сигнала будильника. Мой дорогой друг не подвел, и в телефоне уже висело непрочитанное сообщение с адресом места встречи и именем судмедэксперта – Валентин Константинович. Встреча же должна была состояться в столовой, расположенной недалеко от городской больницы.

Приведя себя в порядок и пообедав, в моем случае, скорее позавтракав, я не спеша оделась, подхватила сумку и вышла из дома. Заперев входную дверь, я направилась к калитке, распахнув которую едва не налетела на мужчину. Одет он был сегодня иначе, но узнать его труда не составило – это был тот самый объект сердечной привязанности Василисы, продавца местного магазина. Мужчина с испугом шарахнулся от меня, но быстро взяв себя в руки, выдавил на лице некое подобие дружелюбной улыбки.

– Здравствуйте. – немного заискивающе поздоровался он. – А я вот совершал утренний променад и думаю: дай-ка к Надежде загляну, поприветствую.

Честно говоря, слова его выглядели неубедительно. Скорее он производил впечатление человека, пойманного за подглядыванием в замочную скважину.

– Надежда Егоровна в город уехала пару дней назад – пояснила я, внимательно к нему приглядываясь. Под моим взглядом ему было явно неуютно, и пробормотав что-то типа: «Очень жаль. Приношу свои извинения за доставленное неудобство», – он поспешил откланяться.

– Ничего страшного. – ответила я и проводила его взглядом, когда он направился дальше вниз по улице.

Поворачивая в переулок, он обернулся и, заметив, что я на него смотрю, как-то нервно хихикнув, помахал мне рукой. Выглядел при этом полным придурком. Такое поведение как-то уж совсем диссонировало с впечатлением о статном взрослом мужчине с аристократическими закидонами, которое он произвел при первой нашей встрече.

– К чему бы это? – вслух подумала я. В ответ на свой же вопрос пожала плечами и, заперев калитку, отправилась к автобусной остановке.

До города я добралась без приключений. Пока автобус пылил по проселочной дороге, я то и дело мысленно возвращалась к неожиданной встрече возле дома. Помнится, Василиса обращалась к моему нечаянному знакомцу Аркадий Эдуардович. Так вот, меня не покидало чувство, что Аркадий Эдуардович нарезал круги возле дома неспроста. В то, что он просто зашел поздороваться с хозяйкой, проходя мимо, упорно не верилось, уж слишком плутоватый вид был у него в тот момент. Скорее всего, встреча со мной явилась для него полной неожиданностью, вряд ли он мог знать, что я снимаю здесь дом. А вот был ли в курсе, что хозяйка уехала – под вопросом. Будь он уверен, что в доме кто-то есть, вел бы себя так опрометчиво? Если же Аркадий Эдуардович предполагал, что дом пустует, тем более его интерес вызывал вопросы. Что ему делать возле запертого чужого дома? Не мог ли его интерес быть как-то связан с ночным Барабашкой? В то, что Барабашкой был непосредственно сам Аркадий Эдуардович как-то не верилось: спортивным телосложением он похвастать, явно не мог, да и возраст, скорее всего, дал бы о себе знать. Ночной же гость действовал достаточно резво – чтобы покинуть чердак ему хватило той небольшой заминки, которая произошла у меня с дверным замком. Возможно, Аркадий Эдуардович проявлял интерес к чердаку по собственной инициативе и как раз обдумывал возможность проникновения на территорию чужой собственности. Чем же так притягивает граждан мой чердак?! А точнее, чердак Надежды Егоровны. Обследовав каждый сантиметр, я пришла к выводу, что абсолютно ничего интересного там нет. Может быть, я что-то упустила? Или ночной Барабашка, спешно меня покидая, все же что-то с собой прихватил?

Как ни крути, а личностью Аркадия Эдуардовича стоило поинтересоваться. Я быстро набрала в телефоне сообщение и отправила дорогому другу. Нечего ему штаны просиживать, пусть лучше делом займется.

В город я приехала за час до назначенной встречи. Поинтересовавшись у местных, как добраться до городской больницы, я отправилась туда пешком, решив, что прогулка пойдет мне на пользу, тем более что в маленьких городках, наподобие этого, все располагалось относительно недалеко. По дороге мне позвонила Маша:

– Как дела? – поинтересовалась она, явно имея в виду, смогла ли я углядеть в Оршинском Погосте нечто, что могло бы лечь в основу новой книги.

– Секретов у местных граждан хоть отбавляй, но чего-то существенного пока не нашла, – не вдаваясь в подробности, туманно ответила я.

– Ну, раз возвращаться пока не планируешь, значит что-то нащупала.

Даже по телефону я почувствовала, как Маша улыбнулась. В отместку за ее прозорливость, из вредности, я решила ее озадачить:

– Скажи-ка мне, Мария, а можешь ли ты, воспользовавшись своим должностным положением, организовать для меня встречу с местным участковым? Может, завалялись какие связи? Иначе, чувствую, придется мне здесь Новый год встречать.

– А что твой мент? – вопросом на вопрос ответила Маша.

– У мента основная работа есть, на которую, с моими запросами, скоро уже времени совсем не останется. – обидевшись за Дениса, ответила я. – К тому же должность он занимает среднестатистическую. Откуда у него такие возможности?

– Ладно. Попробую что-нибудь узнать. Позже перезвоню. – вздохнула Маша и отключилась.

Странные все-таки существа женщины… Еще пол часа назад я, без зазрения совести, озадачила Дениса очередной просьбой раздобыть всю подноготную об Аркадии Эдуардовиче, но стоило только Маше намекнуть на то, что стоит привлекать его чуть активнее, как я, тут же, встала на его защиту.

Занятая своими мыслями, я, не спеша, добралась до здания городской больницы. Напротив, через проезжую часть, красовалась поблекшая вывеска столовой с незамысловатым названием «Вкусняшкино». Несмотря на то, что до места встречи шла я пешком, все равно добралась на пятнадцать минут раньше. Вошла в столовую и, заказав кофе, устроилась за столиком ближе к окну, с интересом поглядывая на улицу.

Ничего интересного за окном не происходило. Прохожих, и тех, было не много. Поэтому на грузного мужчину, направляющегося в сторону столовой, внимание я обратила почти сразу. Войдя в столовую, едва мазнув по мне взглядом, он направился к кассе.

– Мне, как всегда, пожалуйста. – произнес мужчина.

Пока продавец собирала его заказ, я, пользуясь тем, что он стоит ко мне спиной, незаметно его рассматривала. Высокий, грузного телосложения. Одет он был в черный вязаный свитер с высоким воротником, светло-серый старомодный плащ, который делал его фигуру какой-то бесформенной, темно синие джинсы, черные ботинки с закругленными носами. Волосы, скорее, русые, с рыжеватым оттенком, заметно отрасли и, по-хорошему, посетить парикмахера следовало бы еще недели три назад. Рассчитываясь на кассе, он ни разу не улыбнулся продавцу, только в конце буркнул «спасибо».

Потеряв к нему интерес, я вновь отвернулась к окну. Тем неожиданней для меня стало то, что уже в следующий момент он возник возле моего столика.

– Это вы хотели со мной поговорить? – продолжая стоять, спросил он без особого интереса.

– Вы Валентин Константинович? – немного растерявшись, уточнила я. В ответ он утвердительно кивнул и отодвинув стул, сел напротив.

– Не успел пообедать. – ставя на стол тарелку с беляшом и стакан компота, пояснил он. – Вы не против?

– Нет. Пожалуйста. – ответила я. – Только, боюсь, тема нашей беседы не очень совместима с приемом пищи. – попыталась я пошутить, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– Вас не предупредили, кем я работаю? – все так же равнодушно спросил он, не глядя на меня, а сосредоточившись на поедании беляша.

Разговор как-то не клеился. Мне было не просто нащупать подход к этому человеку, хотя, как правило, я с этим справлялась довольно легко. Очевидно, что Валентин Константинович человек сложный. Нет, не так. Непробиваемый. Потухший, равнодушный взгляд, движения методичные. Откусив кусок беляша он тщательно его пережевывал, при этом сосредоточенно смотрел перед собой, точно меня рядом и вовсе не было. Возникшая пауза в разговоре вовсе не была ему в тягость. Похоже, что он ее попросту не заметил. Профессия наложила свой отпечаток или это он нашел себя в своей профессии?

Махнув рукой на правила вежливости, я решила сразу же перейти к делу. Столь угрюмый собеседник как-то не располагал к продолжительной беседе, и, мысленно, я даже порадовалась, что вполне смогу успеть на последний автобус до Погоста.

– Это вы проводили вскрытие Алены Сухоруковой? – спросила я.

Он не торопился с ответом, и я решила уточнить:

– Двенадцати лет, утонула в проруби в январе этого года.

– Да. Это была моя смена.

Мои пояснения были ему ни к чему. По-моему, он прекрасно понял, о ком я.

– Что именно вас интересует?

– Все, – развела я руками. – Причина смерти, соображения, как это могло произойти.

Допив компот, он отставил стакан в сторону, не спеша вытер губы салфеткой и взглянул на меня в упор. Он заговорил четко, чеканя каждое слово, словно рапортовал начальству. При этом никаких эмоций – ровная, уверенная интонация:

– Тело поступило в морг 6 января, совершенно точно уже в конце рабочего дня. При осмотре на теле были зафиксированы незначительные повреждения: небольшие ссадины в районе лобной части лица, полученные либо не задолго, либо уже после смерти.

– Что могло стать причиной этих ссадин? – уточнила я.

Валентин Константинович развел руками:

– Скорее всего, возникли при ударе о какой-либо предмет, например, корягу, либо при волочении трупа течением.

– То есть вы исключаете вероятность того, что повреждения могли быть не случайными?