Вампир-самозванец

– А чего мы вокруг этих растений такую дискуссию философскую развели? На хрена они нам вообще сдались? Ты же говорил, что нам надо осмотреть территорию.

– Пошли, – вампир поднялся, выпрямился, смахнул пряди со лба.

Деревня поражала какой-то ленью и как будто пустотой… Было даже странно, что люди не выходили из домов, что даже собаки нигде не гавкали. Как будто все вымерли… Странно, было же ж вроде утро? Но в деревне обязательно, чтоб кто-то с утра вопил: живность ли, соседи ли, свои ли… смысл воплей и претензии не то что бы не важны, но, главное, это шум… Хотя, если сравнивать деревню и город, то бросается в глаза различие скоростей, с которыми в них протекает жизнь. А тут – ничего… Владика мороз пробрал от этой пустоты и неестественной тишины…

– Странно, дома не выглядят заброшенными, – сказал он, напряжённо озираясь, – Не похоже, чтобы здесь были одни только старики… Кто-то ж должен был садить эти огороды и сады! Но такое ощущение, что тут никого нет…

– Или это чья-то защитная магия, или ты прав – здесь никого нет, – Клод напрягся.

– Странно… – повторил человек, продолжая озираться, – Я, конечно, слышал, что молодёжь рвётся в город, а старики со временем вымирают – и так деревни пустеют…

– Так тоже бывает, – как-то уж слишком серьёзно ответил вампир, – Люди в это время любят многолюдные поселения и всякую мишуру…

– Так тоже бывает?.. А как бывает ещё?.. – Владик недоумённо поднял брови.

– А бывает, что в поселении просто «провели зачистку»…

– Что значит, «провели зачистку»?!

– Стой! – прошипел вампир, хватая его за рукав.

Вдруг зажал ему рот рукой и оттащил за чей-то забор.

По дороге, в их направлении, брёл Арсений. Один. Задумчивый и какой-то мрачный. Вот, он остановился перед лежащим на дороге мелким камнем гравия, вдруг пнул его. Камень отлетел далеко. И упал у ног какого-то парня, вышедшего из-за переулка. Парень вроде был одет как обычно одевались люди вокруг Владика… Разве что тот бы съязвил, что, судя по фасону джинсов, незнакомец их у отца с антресолей украл. Они были прилично и модно потрёпаны, но вот фасон… как-то уж очень напоминал старые фильмы и фотографии ещё молодости родителей Владика.

Камень упал почти у самой ноги незнакомца. Тот остановился, посмотрел на Арсения. И, казалось, воздух вокруг них сгустился. Первые мгновения Арсений был спокоен, потом, вглядевшись в лицо случайного встречного, вздрогнул.

– Узнал меня? – мрачно спросил незнакомец.

– Стас, так? Или, вероятно, всё-таки Станислав, – голос вампира прозвучал как-то глухо.

– А ты представлялся, как Арсений… если не соврал…

Тишина между ними была напряжённая или даже зловещая.

– Ты совсем не изменился, – сказал Стас с укоризной.

– Ты тоже, – голос Арсения стал ледяным.

Ещё около минуты звенящей в ушах тишины. И никаких звуков со стороны домов…

– Твоё «покрывало безмолвия»? – судя по тону, вампир не спрашивал, а скорее, утверждал.

– Да вот, приметив тебя, подумал, что твоя физиономия мне кого-то очень напоминает.

– Значит, в этой деревне «зачистки» не было… – кажется, Арсений вздохнул с облегчением, а Клод вздрогнул.

– Как видишь, я преуспел в обучении – и теперь могу даже «покрывало безмолвия» создавать, – теперь голос у Стаса звучал насмешливо – лица его прячущиеся не видели.

– Сам понял или учителя нашёл?

– Случайно нашёлся учителю.

– Значит, твой дар развивался.

– Дар не может развиваться: он или есть или нет. Развиваются навыки использования его, – Стас скрестил руки на груди, – Ты всё ещё молодо выглядишь. И ты много знаешь. К какому магическому народу ты относишься?..

Клод как-то нервно сжал плечо Владика. Правда, рот ему всё ещё зажимал, чтобы тот ничего не говорил. Владику вдруг подумалось, что незнакомец, вероятно, очень силён. Но ведь Клод и Арсений – напарники! Почему же вампир бросил своего против сильного противника?! Или… тот настолько силён, что командир предпочёл позорное бегство схватке? Так… они что… будут прятаться и смотреть, как Арсения растерзают?! Или… Арсений и сам довольно-таки силён? И просто командир доверил ему самому разобраться?..

– Я тот, против кого волшебники воюют.

Хватка Клода стала жёстче. Что, неужели же волшебник, использующий «покрывало безмолвия» настолько силён, что командиру стало не по себе? Ему, который, как утверждал, был из семьи воинов?!

– Куда ты дел Кристину?! – Стас сорвался на крик.

Часть 2
День, когда я просто был живым

День, когда я просто

был живым…

Небесный свет,

тогда был нежно-голубым…

День, когда смеялся

просто я…

Ты много значишь

для меня…

Тихо и беззвучно поднимались и опускались языки пламени… Мусор тонул в них… коробки от человеческой еды, бумаги с заданием, которое не должны были увидеть наши враги, рубашка, испорченная во время первых дней похода… В этот раз я развёл настоящий огонь. Впервые решился за долгое время… Я смотрел, как медленно чернеют края вещей, как они съёживаются… палкой подтолкнул их друг к другу… И взметнулись, словно огненные мотыльки, словно светящиеся красные бабочки, обрывки догорающей бумаги… Взлетели, оторвались от земли… И стали медленно, кружась, возвращаться на землю… Возвращаться на землю… Им было куда возвращаться… Вот, мигнули, погасли, чёрными хлопьями слились с землёй в нежном поцелуе… и темнота поглотила их останки… останки красивых огненных бабочек и мотыльков… Прекрасное и красивое зрелище… Но, впрочем, зацепило меня не это…

– Арсений, что-то ты нынче какой-то притихший, – Клод вырвал меня из раздумий.

Ради такого дела он даже оторвался от переругиванием с Аркадием.

– Так… – неопределённо ответил я. – Мусор красиво горит… Как будто огненные бабочки взметнулись к небу, но, не рассчитав сил, упали на землю… и потухли… совсем… потухли…

– Как-то зябко становится от твоего заунывного голоса, – проворчал Аркадий. Он поднялся с бревна и принялся ходить между нами и деревьями, впрочем, не выходя из жирно прочерченного на земле ромба.

– Давайте вспомним что-нибудь весёлое, – почему-то Клод не стал меня подкалывать на этот раз, а, даже, как будто, пытался встряхнуть. – Арсений, какой день в твоей жизни был самым счастливым?

Смотря на догорающее пламя, теперь превратившееся в огненных ползающих муравьёв, я вздохнул.

– День, когда я просто был живым…

На вопль Аркадия я даже не обернулся. Впрочем, уже следующая фраза черноволосого всё прояснила:

– Не заходи за ромб, придурок!

– Да бить-то по башке за что? Можно подумать, там волшебники за каждым кустом сидят и только и ждут, кровожадно усмехаясь!

– Предосторожность, знаешь ли…

– Ой, вот на том дереве сидит и зырится на нас Серж Кровавый! – тихо простонал светловолосый.

От испуга Клод шарахнулся на костёр. А я… я выронил палку, отчего вверх взлетели последние кроваво-огненные мотыльки… Черноволосый едва успел зажмуриться и инстинктивно закрыться крыльями. И даже одной огненной мухой крыло подпалил. Он долго прыгал, рычал и вопил от боли… досталось всем по едкому словцу: и напарникам, и непричастным… И, кстати, у него загорелись штаны…

Я запоздало окатил его водой, перемещённой из ближайшего ручья. Мокрый Клод посмотрел на меня злобным взглядом, потирая обожжённое крыло. А костёр погас… насовсем… Но…

– Где Серж?! – проорал я, создавая на моей руке шар из концентрированного огня, – Где он сидит?

– Ну, вообще-то, я пошутил, – осклабился Аркадий.

И получил затрещину.

– Если в лесу и оставались волшебники, которым неизвестно о местонахождении нашего отряда, то теперь они закончились! – возмутился Клод, – Перемещаемся и делаем новую стоянку. Живо! И не смейте выходить за границу ромба!

Он даже забыл про повреждённое крыло.

– Я закрыл нашу стоянку звуконепроницаемой магией, – я миролюбиво похлопал его по плечу, – Не переживай.

– И всё же… – черноволосый накинулся на шутника, – Ты спятил так шутить? У меня едва сердце не остановилось!

– Воин называется, – осклабился тот, показывая клыки, – И, кстати, где ты растерял своё бессмертие?

– Но это… это уже слишком! – Клод кипел от возмущения, – Мало тебе известных вражеских имён?! Зачем было поминать именно Сержа?

– А что это нашего Арсения так перекосило? – попытался вывернуться с неприятной темы светловолосый.

Они впились в меня взглядами.

– Арсений, тебе плохо? Что с тобой? – взволнованно уточнил Клод, – На тебе лица нет! – и отвесил затрещину вруну, – Не поминай имя Сержа! Не поминай его, придурок! Тем более, не поминай Сержа, когда нет настоящей тревоги!

– Да я просто пошутил… – возмутился тот, потирая ушибленное место, – Уж и пошутить нельзя? И вообще, это была учебная паника, для тренировки боевых навыков! И имя Сержа для этого вполне подходит… Арсений… что с тобой?

Я сам не понял, когда захотел переместиться вплотную к нему. Некоторый проблеск сознания промелькнул, когда я сжал его ворот и заорал:

– Не упоминай о Серже! Хватит!!!

– Да что ты разорался-то? – прокричал в ответ напарник.

Мощная водяная волна навалилась на нас, расталкивая в стороны… Горячая!

– Давайте обойдёмся без новых шуток, – проворчал Клод, – И, особенно, без шуток про Сержа. Это не смешно.

– Не упоминайте это имя!!! – отчаянно закричал я, сжав голову ладонями.

Мне казалось, что я снова вижу то остывающее пепелище, и снова холодный ветер пробирает меня до костей… Ужас, тот, полузабытый, вновь выполз из закромов души… Отчаяние, ледяное, безнадёжное, вновь перехватило горло… казалось, я задыхаюсь… без воздуха…

– Обычный изверг из волшебников, – Аркадий передёрнул плечами, – Да, глупо я пошутил… Но если мы пошли на войну, то мы должны быть готовы ко всему. И даже ко встрече с ним. Серж…

Я отчаянно завопил. Огненная сфера возникла вокруг меня, вспыхнула… меня отрезвил испуганные вскрик Клода. С трудом сумел погасить магическое пламя… пламя… ненавижу его… Клода… Аркадия… Сержа…

– Арсений… – испуганно начал черноволосый, – Ты чего?

– Спятил, да? – возмутился светловолосый, рукой туша загоревшийся ворот рубашки.

– Это была моя деревня… моя деревня!!! – я до боли сжал свою голову, – Не упоминайте это имя!!! Не упоминайте!!!

– Ты… – Клод растерялся. Вдруг в его глазах блеснула искра понимания, – Ты один из пострадавших из-за него?

– Это была моя деревня! – отчаянно простонал я, – Моя…

– Кто-то упоминал, что из наших магов-новичков один – последний житель деревни, после уничтожения которой Сержа прозвали Кровавым… – Аркадий задумчиво почесал голову… – Постой… ты, что ли?!

Я сел на землю и повернулся к ним спиной. Подтянул колени, обхватил их руками. Холодно… до чего же холодно этой ночью…

Они долго молчали. Потом Клод вдруг сел рядом и попытался было приобнять меня за плечи. Я оттолкнул его. И отодвинулся. Говорить не хотелось… вспоминать не хотелось… но мысли ползли и ползли… и про пепелище… и про рыжего кота… и… про неё…

Я долго думал, можно ли считать это везеньем? То, что отец отправил меня с поручением к другу? Когда я вернулся, то от деревни осталось только пепелище… Так я выжил… я единственный выжил… Можно ли это считать везеньем?

И то, что я вернулся за ней… можно ли считать это везеньем? Или… нам было лучше никогда не встречаться?

– Арсений, ужинать иди, – мягко произнёс над моим ухом Клод.

– Иди ты… – проворчал я, вновь отодвигаясь от него.

Они в этот раз жевали громче, чавкали старательно, постоянно нахваливали пироги с яблочным повидлом. Видимо, пытались заставить меня отвлечься. Я повернулся спиной к ним и к новому костру. И стал попавшейся мелкой хвойной веткой ковырять землю у своих ног. Непроизвольно напел полузабытый мотив.

– День, когда казалось, будто сплю, в своих мечтах. Обычный день, и я не видел страх. В твоих глазах. Дитя войны, цветок луны, моя мечта… Я прав, вернувшись, или лучше мне… вовек не знать тебя? – задумчиво напел Аркадий. – Кстати, я никак не мог понять, что сложивший эту песню подразумевал под строчкой «день, когда я просто был живым»?

Мне вспомнилась бессонная ночь и бело-желтый лист бумаги, покрытий кляксами… Самая заляпанная часть листа, покрытая пятнами чернил и прозрачными кругами погрубевшей, ставшей ещё шершавее, бумаги. Я знал эту песню наизусть… Я помнил это самое страшное на вид четверостишие:

День, когда не знал,

кто ты, кто я…

И даже мой секрет раскрыв,

меня так просто приняла…

Мне жаль, что раньше не пришёл

я за тобой…

И я останусь навсегда

названный братец твой…

– Братец твой… – повторил я с горечью, – Навсегда… братец твой…

– О, тебе тоже нравится эта песня? – обрадовался Аркадий, – Правда, красивая? Такая пронзительная! Я обычно все эти сопливые песни не люблю, но тут пробрало…

– Кому-то сопливая песня. А кому-то – потерянная жизнь, – огрызнулся я.

– Думаешь, они расстались трагично? А мне казалось, просто рассорились – и огорчившийся влюблённый с тоски написал эти строки…

– Когда уже ты наконец заткнёшься? – сорвался я на крик, оборачиваясь к нему.

– Но всё-таки интересно, что значит «день, когда я просто был живым»? – задумчиво проговорил светловолосый гад, покачивая огрызком от пирога.

Пирога с яблоками… и ещё чем-то рыжим… морковкой, что ли?

Рыжий… ты, наверное, долго плакал, да?.. А Серж так и не унялся…

– Стой, а ты ж вроде что-то вроде этого сказал сегодня, да? – встрепенулся Аркадий. – Тебя спросили, какой был самый счастливый в твоей жизни день, а ты…

– Когда мы смотрели на звёзды… – я вдруг улыбнулся, вспомнив ту ночь.

– Да их тут почти каждую ночь навалом, звёзд этих! – проворчал светловолосый болтун.

Звёзды… я поднял голову и посмотрел на них… они, лукаво мерцая, смотрели на меня…

Я так и не понял, это счастье, что в моей жизни был этот день или нет?.. Но он был самым счастливым днём…

Я стоял у замерзающего пепелища… Холодный осенний ветер пробирал меня до костей… Шёл дождь… Сверкали молнии… Душа болела… невыносимо…

Только два дня назад я разговаривал и смеялся с родителями. Я был доволен тем, что отец поручил мне съездить через лес в людской город, к его знакомому. А теперь от деревни и её шумных, весёлых обитателей остались лишь только почерневшие огрызки от столбов домов… да земля… голая… остывающая…

Проклятые волшебники! И всё эта Долгая война… Она идёт уже около пяти сотен лет между нашими народами… Она унесла уже много жизней с обоих сторон…

Из глаз непроизвольно потекли слёзы. Я грубо утёр их ладонью. Сейчас не время плакать. Я остался единственный из всех. Я должен выжить. Отныне я должен заботиться о себе сам…

Присел на землю и задумался. Что мне теперь делать?

Ребёнок-вампир, которому только двенадцать лет, в войске не нужен. Зато вполне может пойти учиться на вампира-мага. Говорят, обучение очень сложное. Но своих магов среди нас очень уважают. И радостно берут служить в войско. Всё-таки, у вампиров не много способностей… И маг-вампир посильнее будет обычного вампира…

Решено. Отправлюсь в главный замок – и поступлю в школу магов.

Гроза уже стихала… Ненадолго стало тихо. И я услышал где-то невдалеке плач. Плач младенца. Что ребёнок делает в лесу, вечером, неподалёку от разрушенной вампирской деревни? Странно… О, а вдруг кто-то из наших всё-таки выжил? Женщина с ребёнком? Или… кто-то из младших своего малыша в лес уволок? Вдруг… всё-таки… не я один…

Долго искать не пришлось.

Под деревом лежала корзина. Заглянул в неё и обомлел. Внутри корзины были двое: плачущий младенец в длинной рубашке, видимо, родительской, и худой рыжий кот, согревающий его своим теплом.

Ребёнок открыл рот и посмотрел на меня. Я протянул к нему руки. Кот одарил меня пристальным взглядом. Очевидно, решил, что я не враг – и никак не среагировал, когда я вытащил малыша.

Малыш, оказавшись на моих руках, перестал плакать. Я прижал его к груди, согревая, обнял, погладил по нежной щёчке.

– Ты кто такой? Откуда взялся?

Естественно, мне не ответили.

Присмотревшись к младенцу, понял, что это не вампир, а человек. На ребёнка волшебников вроде не похож. Те могли бы и шарахнуть заклинаньем, дотронься до них незнакомец. Или к маме бы переместится.

Ветер дёрнул рубашку, столкнул по ножке, по животу…

Переместилась бы…

Да и не оставили бы волшебники своего дитя одного в лесу… Тогда откуда эта малышка взялась? Почему её здесь оставили?

Найдёныш устроился в моих объятиях поудобнее и заснул. Голодная, должно быть, бедняжка. Даже плакать сил уже нет… Я медленно опустился на землю, стараясь не разбудить малышку, и надолго задумался. Кот выбрался из корзины и лёг у моих ног, задумчиво смотря на меня. Он мне доверял и всем видом показывал это. Но всё-таки, что же мне делать?

Наверное, в замок с человеческим ребёнком меня не пустят. Да и как я буду кормить её один?

Рыжий кот задумчиво качнул кончиком хвоста.

На что мне кормить этих двоих? Может, оставить этих двоих кому-нибудь? Из людей. А потом забрать, когда доучусь. Или вообще не забирать. Пусть живёт среди обычных людей. Если малышке повезёт, то она никогда не узнает ни про вампиров, ни про волшебников, ни про нашу войну. Всё-таки, привлекать внимание к нашим народам не хотят… потому и селятся группами, где-нибудь в глуши… Но так ли хорошо это? Может, затеряться среди простых людей намного лучше? Так будет многу шума, если кого-то убьют… Но, впрочем, кому есть дело до моего мнения и меня?..

Через день я, отмытый, с отмытым младенцем и котом – усатый сам усердно вылизался, смотря, как я навожу себе и девчонке чистоту, уже шёл по улице небольшого человеческого городка. Усталый после долгого и быстрого ночного перелёта. С измученной малюткой, опять заснувшей от голода.

Только-только начинала светлеть кромка неба…

Я остановился перед церковью, с корзиной в одной руке и с котом в другой. Кот шипел, мяукал, царапался, словом, всем своим видом выказывал недовольство от того, что его зажали под мышкой.

– Рыжий, утихни, а?

Кот меня проигнорировал.

– А если я скажу «пожалуйста»?

Самолюбивое животное тут же затихло. Правда, одарило меня укоризненным взглядом. Против такого имени и вежливого обращения усатый ничего не имел, но не любил, когда с ним обращались как с обычным котом коим он по сути дела и являлся.

Я поставил корзину на верху церковной лестницы и посадил рядом с ней кота.

– Рыжий, береги её. Я тебе её доверяю.

Кот укоризненно посмотрел на меня. Будто бы я его предал.

– А что я могу? – устало спросил я, смотря ему в глаза, – Как я её кормить буду?

И достал из корзинки один из конвертов и спрятал под рубашку. Там было два конверта. Незапечатанных, сложенных из бумаги. Бумагу пришлось украсть. Перо и чернильницу тоже. Наверное, не следовало этого делать. Вообще не следовало оставлять никаких напоминаний обо мне. Но я не удержался. Я всё-таки хотел, чтоб она знала, что кто-то о ней волнуется. Просто, так сложилось, что не смог заботится о ней. Но я оставил её не из-за ненависти. Она не виновата. У меня нет к ней ненависти. Просто я и правда не смогу её растить.

Девочка вдруг открыла глаза и печально взглянула на меня, будто понимала, что я собираюсь оставить её здесь.

– Я вернусь за тобой, – почему-то прошептал я ей. – Обязательно вернусь. Нужно только подождать. Жди меня, Кристина. Жди.

Я погладил её по щёчке, а она ненадолго сжала мой палец своими крохотными пальчиками. Сам не знаю, почему я назвал её так. Мне нравилось это имя. Наклонился и чмокнул её в лоб. Она устало сомкнула глаза.

– Жди, – повторил я.

Надеюсь, ты выживешь, малютка. Надеюсь, ты вырастешь счастливой. И никогда не узнаешь, что такое война. Я всё-таки надеюсь, что семья священника тебя не оставит. Им полагается подавать пример своей мудростью и добротой. Но, конечно, я просто трус. Я боюсь, что я не справлюсь сейчас. Один…

Кот опять взглянул на меня, как будто сердито, и осторожно залез в корзину, свернулся у малышки, обнял её пушистым хвостом. Он её не оставит.

– Береги её, Рыжий, – умоляюще попросил я. И добавил, запинаясь, – И прости.

Сбежал с лестницы, чудом не споткнувшись – и побежал прочь.

Может, ещё не поздно вернуться и её забрать? Может, мы как-нибудь смогли бы?.. Но что я могу ей дать? И лучше ей, человеческой девчонке, жить среди людей. А я… я как-нибудь справлюсь один… Я должен справиться… Я… должен… но почему-то я не верю, что справлюсь… но я должен… справиться…

Я медленно брёл по улице небольшого городка. Рюкзак почти пустой. И в карманах почти пусто.

Вообще, зачем я сюда вернулся? Я ей никто. И ей лучше жить среди своих… Мне лучше вообще не возвращаться и не попадаться ей на глаза. Но всё-таки… все эти годы меня мучил один вопрос: жива ли она? Выжила ли она? Мне бы только убедиться, что с ней всё в порядке – и я спокойно уйду.

Я неожиданно остановился.

По улице мне навстречу шла рыжеволосая девушка в розовой кофточке и синих джинсах, напевая её песенку. Впрочем, привлекла моё внимание не она. А рыжий кот, сидевший на её плече. Кот нежно мурлыкал в ритм мелодии. Оба увлеклись этим занятием и ничего вокруг не замечали. Прохожие либо удивлённо смотрели им вслед, либо усмехались.

– Рыжий, а ты у меня музыкант, – улыбнулась девушка.

Рыжий… я тоже звал так того кота, найденного вместе с малышкой шестнадцать лет назад…

– Мурра… – кот прикрыл глаза, – Мра…

Может ли… это они?.. Хотя, мало ли на свете рыжих котов?..

Тут меня что-то зацепило в облике усатого. Как будто… магией от него повеяло?..

Девушка свернула на узкую улочку, осмотрелась, и пошла ещё быстрее.

– О, опять ты со своим чокнутым животным! – из-за дома вышел долговязый парень и направился к ней.

Она вздрогнула, обернулась:

– Мой Рыжий – самый умный кот на свете!

– Да ну? – парень показал ей исцарапанные руки, – А бросается на людей так, словно заразился от кого-то бешенством!

Девушка нахмурилась.

– Значит, ты опять ругал его, а он этого не выносит.

– Откуда он знает, ругаюсь ли я на него или нет? Это твоё глупое животное ничего не понимает.

Кот, до сих пор смиренно сидевший на плече у хозяйки, зашипел, захрипел, замяукал, запел… И на протяжении странного концерта не сводил с парня злых-презлых зелёных глаз.

– Свихнулся твой котик, – усмехнулся задира.

Рыжий снова и снова повторял по определённому собой порядку странные звуки. Постепенно укорачивая их и паузы между ними.

– …Мяу… х… мям… х… мам… хмам… хма-ам…

Девушка усмехнулась:

– Прислушайся, он тебе что-то сказать пытается.

– Коты не умеют разговаривать, – проворчал парень.

И тут усатый раздельно, медленно и с трудом изрёк:

– Х… а… м… х… а… м… х… а… м…

У парня и девушки едва глаза на лоб не полезли. Задира слабым голосом уточнил:

– Кто хам?

Кот одарил его презрительным взглядом и ответил нечто вроде:

– Шы…

И потёр передней лапой шею, зажмурился на мгновение.

Кот… говорит?..

Его обидчик присвистнул.

– Так ты всё из моих слов понимаешь?

– Мра… мра… – усатый слегка пригнул голову, будто кивал.

– Так ты и в самом деле отвечал по-своему «да», когда я сказала, что ты музыкант? – поразилась его хозяйка.

Кот кивнул опять.

– Ну и зверёк у тебя… – задумчиво протянул парень, – Всё понимает, по ночам ошивается близ клуба, куда его не пускали…

– Шипя тоше мя пушали, – прошипел кот.

Кажется, сердито.

– Чего? – задира вскинул бровь.

– В переводе на человеческий это означает нечто вроде «тебя тоже не пускали!», – догадалась хозяйка.

– Вот иди и ябедничай! – возмутился уличенный преступник.

– Мя пшверят, – Рыжий качнул головой.

Потом насторожился, спрыгнул с плеча девушки, побежал… к старому сараю, за которым я укрывался… Прямо на меня шагнул. Вскинул голову, заглядывая мне в глаза. Откуда узнал?..

– А мы вчера не договорили, – грозно сказал задира.

Кот нервно обернулся, смотря на них. И я тоже.

Парень подступил поближе к хозяйке усатого.

– О чём? – та отодвинулась.

– О моём предложении.

– Не стану я твоей девушкой! – вспылила она, – Не дождёшься! Ты мне никогда не нравился! Раньше постоянно меня обижал!

– Зато ты мне всегда нравилась, – смущённо признался задира.

– Не могу задерживаться. Твой отец меня ждёт. И просил вернуться как можно скорее, – она было развернулась от него.

– А до встречи со мной ты никуда не торопилась, – усмешка.

– А я не просила за мной шпионить! – она метнула на него негодующий взгляд, – Отстать!

Он побежала было, но он догнал, схватил её за руку.

– Отпусти!

– Не отпущу.

– Мне больно! – она дёрнулась, но напрасно.

– Потерпишь, – он усмехнулся, – Я своего добьюсь.

– Брат вернётся за мной! – возмутилась девушка, – Он тебя побьёт!

– Ты опять о том дурацком письме, с которым тебя подкинули? Да не вернётся он! За столько лет-то ни разу и не объявился! Сдалась ты ему! Ты ему не нужна!

Неужели… она? Моя малышка… Так выросла…

– Нужна! – упрямо сказала девушка.

И мне стало как-то совестно. Всё это время она почему-то верила мне. Она меня ждала.

Виновато опустил взгляд. Кот напряжённо замер передо мной, смотря мне в лицо.

– Опять споришь? – возмутился приставучий объект.

Я посмотрел на неё.

– Представь себе! – глаза её, такие же зелёные, как и у её кота, возмущённо засверкали.

Глаза… зелёные… похожие… что у хозяйки, что у зверя… оттенок точь-в-точь похож… Но почему?..

– Вот за это я тебя и люблю! – парень обнял сопротивляющуюся девушку, потянулся губами к её лицу.

Огненный шар сорвался у меня с ладони непроизвольно… Задира отшатнулся, выпустил пленницу.

– Отпусти её, – холодно сказал я, выходя из-за дерева.

– Свали по-хорошему, – мрачно сощурился он.

– Увы, это я вас об этом прошу.

– На драку нарываешься?

– Нет, – я сжал руку и разжал – и на ладони появился новый огненный шар. Задумчиво подбросил его на ладони, поймал, подбросил…

– Что за фокусы? – проворчал мой противник.

Я будто бы случайно уронил сгусток пламени. Тот упал на асфальт, вспыхнул… Оставляя под собой небольшую яму.

– Ты прав. Это фокусы, но я могу и получше, – я направил руку с растопыренными пальцами на мусорный контейнер, – Да здравствует огненная стихия!

Из моей ладони вылетела струя огня, окутала контейнер – и через пару секунд от него осталась лишь горстка пела и закопчённое пятно.

Парень задрожал. Откуда-то выскочил кот, зашипел, поднял лапу, выпуская когти. И медленно двинулся на обидчика хозяйки. Тот двойного наезда не выдержал и предпочёл слинять с поля боя.

Девушка внимательно на меня посмотрела. Ох, зря я магию применил! Но в драках я не столь хорош. А показывать крылья и клыки – вообще сумасшествие. Что же делать теперь?

Кот подошёл к моей ноге и нежно замурлыкал.

– О, здравствуй, старина рыжий, – улыбнулся я ему.

Присел на корточки, погладил кота по голове. Тот замурлыкал ещё нежнее. Узнал меня?..

– Откуда вы знаете моего кота? – заинтересовалась Кристина.

По крайней мере, мне хотелось, чтоб её звали так.

– А это ваш кот? – внимательно посмотрел на неё.

– Да, мой.

– И давно он у вас?

– Около шестнадцати лет.

Я улыбнулся.

– Вас зовут Кристина?

– Да, – она растерялась, – А как вы догадались?

Я не ответил, продолжая гладить кота. Я ещё не решил, что мне ответить. Правильно ли я поступил, вернувшись сюда? И что теперь делать мне?

Только вчера окончил учёбу и спешил в этот город, несмотря на настойчивые просьбы остаться в замке. Всё время старательно учился и стал самым лучшим из учеников моего потока. Дни проживал или в классе, или в библиотеке, стремясь выучиться большему, чем остальные. Не позволял себе отдыхать и частенько засыпал поздней ночью, на книгах. А в редкие минуты, когда мои мысли были свободными, вспоминал об оставленной малютке. И молил высшие силы, чтобы они о ней позаботились.

А теперь недалеко от меня стоит симпатичная, стройная девушка с зелёными как изумруды глазами, рыжими волосами, совершенно не похожая на ту крошку, которую я нашёл в лесу. А вот кот ничуть не изменился. Обычный рыжий кот, с необычного оттенка глазами. Он был рад нашей встрече. Что-то необычное чувствовалось в нём. Чья-то сильная магия, быть может, дающая ему молодость. Или же дающая возможность говорить. На миг меня кольнуло сомнение: а стоит ли ему доверять? Если на нём такой сильный отпечаток магии, то, может, он как-то связан с волшебниками? Может, это ловушка?.. Нет, ловушку ставить на много лет, конкретно для меня или возможно выживших из деревни как-то непрактично… Скорее, он просто пострадал из-за них. Или относится к какому-нибудь редкому магическому народу? Хотя, если так подумать… хранители Света или Тьмы тоже могли приложить руку к его появлению или возможности говорить… И ещё его могли просто проклясть за что-то, превратив в животное… Словом, с ним надо было держать ухо в остро. Но всё-таки он усердно заботился о Кристине, не оставлял её все эти годы, в отличии от меня… Поэтому надо было как-то ему поверить или хотя бы прикинуться, будто верю.

Кот вдруг как-то замолчал, перестал мурлыкать, серьёзно смотря на меня. Заметил мой недоверчивый взгляд? А что ты хочешь, Рыжий? Обычно коты не говорят!

– Так это вы мой брат? – радостно уточнила Кристина, отвлекая меня от усатого. Лицо её просияло от догадки.

Рыжий укоризненно взглянул на меня. Я ж в письме, с которым оставил её, говорил, что являюсь её братом, решив, что раз уж мы сироты, то ничего страшного из этого не случится. А вообще, этот усатый очень разумный кот. Слишком разумный. Надо будет с ним поговорить на досуге, когда рядом не будет Кристины. Но стоит ли ей говорить?..

Она так радостно смотрела на меня, что я почему-то без раздумья ответил:

– Да, я, – и смущённо потупился от её просиявшего взгляда.

– Ну, наконец-то ты пришёл! – она подпрыгнула ко мне, сжала в крепких объятиях, – А я всё жду и жду, когда ты вернёшься!

И я как-то промолчал, что вообще не знал, вернусь ли я за ней. И как-то не очень собирался возвращаться. Ведь на что обычной девушке вампир? Тем более, не родной брат, а лишь самозваный. Поднял взгляд. Заглянул в её лицо. И… оно было такое счастливое, такое довольное, такое сияющее, что что-то внутри у меня потеплело. И я решил, что я буду защищать её любой ценой. Мою названную сестрёнку. Мою семью… Всё-таки, я не один остался на этом свете! И… это было так хорошо, когда ты не один!

– Слушай… – она мягко выпустила меня из объятий, с интересом разглядывая меня. – А сколько тебе лет?

– Вообще-то двадцать восемь, – её брови удивлённо поползли вверх, и я торопливо добавил, – Но я моложе выгляжу.

Всё-таки я вампир – и время для нас течёт помедленней.

Боялся, что последуют расспросы и обиды, что я оставил её. Но нет, она опять улыбнулась мне:

– И ты пришёл меня забрать?

Да, мне очень сильно захотелось это сделать.

– Но если ты не хочешь – оставайся, – сказал я, притворяясь спокойным.

Я всё-таки не знал, что делать вампиру с человеческой девушкой. Тем более, боялся, что нам попадутся волшебники и надумают невесть чего. Я боялся за мою красавицу-сестрёнку. И всё-таки, я уже не тот мальчишка. Я уже умею намного больше и постараюсь её защитить.