– Что же было дальше? – голос Цельдары вернул Давира в реальность. Он откашлялся и продолжил историю.
– А дальше случилось невероятное. Вы наверное уже поняли, что Марильса под влиянием страха сама того не желая сумела переместиться в другой мир. Это произошло с ней впервые. Поэтому очутившись совершенно в другом месте, девушка растерялась и подумала, что наверное она умерла и её душа оказалась в раю.
Осмотревшись по сторонам, Марильса увидела, что стоит на берегу узкой речки. Она наклонилась и зачерпнула руками воду. Вода была тёплой, как парное молоко. Долго не раздумывая, Марильса подняла длинные полы своего платья и зашла в реку по щиколотки. Вдруг вода поменяла цвет. Из прозрачной она тут же сделалась красной, словно кровь. Марильса испугалась и поспешила выбраться из странной реки, но неудачно поскользнулась и упала прямо в воду. Вода вдруг забурлила и стала горячей. Казалось, что вот-вот и Марильса сварится заживо в этой страшной реке. Чудом выбравшись на берег, она сняла с себя запачканное платье и осталась лишь в одной ночной рубашке. На её глазах платье, зловеще шипя, стало растворяться. Его будто бы облили кислотой.
– Да что это такое происходит! – девушка испугалась не на шутку. – Сначала эта река-убийца, теперь платье… – Марильса обессилено села на берег, усыпанный мелкими розовато-жёлтыми камешками, прикрыла голову руками и заплакала. Её вдруг напугал странный свист, раздавшийся над головой. Девушка посмотрела вверх и увидела, что на прозрачно-голубом небе собирается тёмная туча. Туча имела неровные края и как-то странно посвистывала. Приглядевшись получше, Марильса вдруг увидела, что это вовсе не туча, а полчище странных крылатых существ. У них были плоские морды и злые глаза, недобро поглядывающие в сторону Марильсы. Ещё мгновение и крылатые бесщадно бы набросились на бедную девушку.
– Только этого мне не хватало! Что ж за день сегодня такой! Все меня хотят убить, – она снова зажмурилась и замерла. Тело казалось ватным, ноги дрожали от страха, а в голове была лишь одна мысль: «Беги! Беги!». Через мгновение свист прикратился и она снова очутилась в деревне.
– Откуда ты взялась? – услышала она позади себя возмущённый голос. – Тебя секунду назад здесь не было! – рядом с ней стояла толпа людей, среди которых была вторая монахиня по имени Гринда. Это была женщина в годах и имела отвратительный характер. В отличае от Кепны, Гринда была неулыбчивой и вечно недовольной.
Кепна… И тут в памяти Марильсы возникла страшная картина гибели бедной монахини. Девочка вспомнила, как появившаяся из ниоткуда тварь у неё на глазах растерзала бедную женщину. Марильса посмотрела на Гринду своими большими серыми глазами и заплакала. Она плакала так сильно, что не могла остановиться. Сколько времени она пробыла в том странном месте? Откуда появились все эти люди? И как объяснить им, что же случилось с Кепной? Вопросов было много, но ни на один из них девушка не смогла себе дать ответ. Толпа вокруг смотрела на неё с недоверием и осуждением, словно бы она была виновной в смерти монахини. Для собравшихся было не ясно почему Марильса осталась невредимой и где она была всё это время. Странным казалось и её внезапное появление. Марильса каждой клеточкой своего тела ощущала нарастающее недовольство толпы. Нужно было срочно уходить из этого злосчастного места. С трудом протиснувшись сквозь шумное кольцо людей, Марильса со всех ног бросилась обратно в храм. Она бежала неоглядываясь в страхе, что вот-вот и в её спину полетят камни. Слёзы непроизвольно текли по щекам, застилая глаза и окрапляя губы капельками соли.
Вернувшись в храм, Марильса заперлась в своей комнате и не выходила из неё почти двое суток. Она отказывалась от еды и питья. Ей было страшно. Она не знала, что тогда произошло. Марильса боялась, что когда она выйдет из комнаты, то ей придется рассказать всё. Скорее всего, люди подумают, что бедная воспитанница повредилась умом из-зи гибели монахини Кепны. Но она не считала себя сумасшедшей. Тогда как же объяснить то, что с ней случилось в момент нападения щипача? Куда она попала? Что это заместо? А самое главное, что же теперь с ней будет? Эти вопросы сводили Марильсу с ума. Напуганая до смерти, забившись в угол тесной комнатки в одной лишь ночной сорочке, Марильса строила план побега из храма.
Растрепанная копна вьющихся каштановых волос, худые плечи и решительный взгляд. Именно такой я и увидел её впервые. Не знаю, что было бы с бедной девочкой, если бы я не появился во время. Её могли бы счесть сумасшедшей. Или, что было бы гораздо хуже для неё, посчитали одержимой дьяволом. А в таких случаях с людьми проделывали такое, после чего не всякий выживал. А те, кто сумел пережить пытки ритуала очищения, навсегда оставался инвалидом со сломанной психикой.
Мне было тридцать два года. Я уже пережил многое в своей недолгой жизни. Повидал зло во всех его обличиях. К тому же, работа в паре со Смертью, несомненно, наложила на мою личность заметный отпечаток. Я стал более жёстким и холодным, словно машина, запрограммированная на какой-то определённый порядок действий. В свои тридцать два я успел состариться душой. У меня не было ни радости, ни семьи, ни друзей… С Альзором я не виделся уже несколько лет. Он всё ещё не мог меня видеть. Я был для него чем-то вроде страшного воспоминания. Олицетворением ошибок молодости, про которые он отчаянно старался забыть. Слышал только, что он женился на прекрасной девушке по имени Сирея и у них уже родился сын. Я несколько раз порывался его разыскать и даже однажды мне это удалось. Но я не смог вот так без приглашения приехать и разрушить его новую жизнь. Это было бы не правильно. Поэтому я просто жил дальше. Никто не знал где я и чем занимаюсь. Все мои знакомые думали, что я либо погиб, либо пропал без вести. Никто и предположить не мог, что Давир жив. Но я был жив. Одинокий, несчастный, очерствевший душой, но живой. Я просто спрятался от всего мира и выполнял своё предназначение. Поначалу моя новая «работа» мне не нравилась. Скажу больше – я её ненавидел. Но это было до тех пор, пока однажды утром в мой дом не явилась Смерть.
– Как продвигаются дела? – деловым тоном поинтересовалась она. На этот раз Смерть не выглядела как древняя старуха. Напротив, она предстала передо мной в облике прекрасной молодой женщины. Кокетливо улыбнувшись, она стала лениво листать страницы Книги судеб. Мне всегда было интересно, что она там читает. Но, к моему сожалению, лишь сама Смерть могла расшифровать эту книгу. Для меня Книга судеб была просто сборник каракулей. Вздохнув, я ответил:
– Ничего глобального не происходит. В прошлом месяце на юге Тихой долины был зафиксирован мощный всплеск тёмной энергии. Но как оказалось, это просто парочка глупых ведьм неправильно истолковала древние руны на случайно найденном артефакте. В результате ошибки они и две ближайшие деревни превратились в прах.
– Любопытно… что это был за артефакт? Тебе удалось его обезвредить? – Смерть вдруг отложила Книгу судеб и смерила холодным взглядом Давира.
– С трудом, но да. Артефакт у нас. Он в хранилище.
– Хорошо. Я собственно к тебе по делу, – Смерть постучала по столу изящными пальцами, словно что-то обдумывая. – В Ханкор-чаге объявился мироходец. Тебе следует поехать туда и без лишнего шума забрать девочку, пока кто-нибудь не догодался о её способностях. Мироходец… подумать только! Их не было уже триста лет. А тут пожалуйста. Спустя целых семнадцать лет мы узнаём о ребёнке!
– Когда ехать? – Давиру ни разу не приходилось встречаться с мироходцами. Но он был готов. Его работа начинала приносить ему слабое удовлетворение, постепенно заполняя пустоту в его душе.
– Немедленно! – Смерть встала и пошла к двери. Но, не дойдя пару шагов, она вдруг остановилась и, не оборачиваясь, прошептала: – Береги девочку. Теперь лишь ты за неё в ответе.
Проверив защиту своего жилища, я отправился в путь. Слова Смерти меня немного насторожили. Сам не понимая почему, я начал злиться. Добравшись до Ханкор-чага, я сразу же нашёл храм ферийцев. В разговоре с главной монахиней, я представился лекарем из Тикифа. Та с радостью проводила меня к комнате Марильсы. Когда мы дошли до двери, я изобразил смущенный вид и попросил оставить нас с девочкой наедине. Мне пришлось сослаться на врачебную тайну, а так же на то, что ничего не укроется от глаз господа. Монахиня сразу же удалилась. Убедившись, что никто меня не слышит, я тихо постучал в дверь и сказал:
– Марильса! Я не лекарь. Я твой друг. У нас мало времени. Тебе остаётся лишь поверить мне на слово. Девочка, ты в опасности и нам надо быстрее отсюда уходить, – если честно, я не надеялся на то, что дверь откроется так быстро. Но замок глухо щелкнул и с тихим скрипом дверь отворилась. На пороге стояла худенькая девушка. Увидев её, я сразу понял, что она самая необыкновенная из всех людей, которых я когда-либо встречал. Быстро проскользнув в комнату, я задвинул за собой щеколду. Марильса удивлённо посмотрела на меня, а затем испуганно попятилась.
– Стой! Не бойся, я тебя не обижу.
– Ты сказал, что нам надо уходить… Как же мы пойдём, если ты запер дверь? – большие серые глаза смотрели недоверчиво. Мне почему-то вдруг стало обидно.
– Я и не собирался выходить через дверь. Там полно странных женщин в балахонах, которые просто жаждут заболтать тебя до смерти.
Марильса тихо хихикнула, а затем наши глаза встретились и она вдруг громко рассмеялась.
– Что? – я сделал недоумённый вид и она стала смеяться громче. Вдруг смех резко прервался и огромные глаза Марильсы наполнились слезами. В коридоре послышались шаги.
– Дай мне руку! – я протянул девушке свою руку. Она на мгновение заколебалась, но потом обхватила мою ладонь. Меня словно током пронзило. На крохотное мгновение я буквально растворился в её бездонных серых глазах. Вдруг в дверь постучали. Времени на размышления больше не было. Я второпях вытащил нож и резким движением порезал себе ладонь. Марильса тихо охнула, но я ободряюще улыбнулся:
– Доверься мне и обещаю, что мы скоро выберемся отсюда, – с этими словами я продолжил ритуал. За дверью слышались недовольные голоса. Стук становился более настойчивым и раздражающим. К тому времени, как начали ломать дверь, я уже заканчивал рисовать кровавые завитки на холодной каменной стене. На мгновение остановившись, я придирчиво оглядел результат своей работы. «Вроде бы ничего не упустил», – подумал я и тихо шепнул заклинание. Прижав к себе испуганную Марильсу, я уверенно шагнул прямо в стену. За спиной послышался шум. Дверь наконец-то поддалась и рухнула в тот момент, когда мы чудесным образом оказались под большой разлапистой ивой.
– Ого! Где это мы? – девушка вырвалась из моих крепких объятий и, словно бабочка, стала порхать по поляне с жадным интересом осматривая всё вокруг.
– Мы в безопасном месте. Можно сказать, что дома, – мой голос звучал угрюмо, хотя в душе пела музыка. Мне давненько не доводилось общаться с такими красавицами. Признаться, я не знал, что делать с этой куколкой. Она сводила меня с ума с первой минуты. А при мысли, что нам предстояло некоторое время жить в одном доме, у меня начинали непроизвольно гореть уши. Оставалось надеяться, что Смерть очень скоро подыщет ей новое безопасное жильё. Безопасное от меня…
– Ты здесь живёшь? – Марильса указала на хижину и вопросительно распахнула на меня свои туманные глаза.
– Да, это мой дом, – буркнул я в ответ.
– Расскажи мне о себе. Ты колдун?
Девушка отличалась прямолинейностью. Она была бесхитростна и любопытна. Я внимательно посмотрел в её нахмурившееся личико, словно бы ища подвоха в её вопросе. Но, не заметив ничего подозрительного, решил так же прямолинейно ответить:
– Нет, я не колдун. Меня зовут Давир. Я – страж, – Марильса кивнула. Её лицо было немного озадаченным. Она сорвала небесно-голубой цветок, растущий у её ног и крутя его в изящных пальчиках быстро прикинула что-то в уме. Я молча наблюдал за ней. Ветер игриво раздувал её густые каштановые волосы, заставляя их хаотично обрамлять худенькое строгое лицо. Вдруг, словно бы прочитав мои мысли, девушка как-то странно взглянула на меня.
– И что же ты тут сторожишь? – она прищурилась и подозрительно осмотрелась вокруг, ища глазами нечто секретное и от того трудно заметное. Вдруг Марильса задумчиво посмотрела вдаль на озеро и резко передернула плечами, словно от холода. Я внутренне сжался. Поведение Марильсы начинало меня пугать. Мне давно следовало увести гостью в дом, но ноги будто бы приросли к земле и не хотели подчиняться. Марильса сделала несколько шагов в направлении озера и резко остановилась, словно бы перед ней возник незримый барьер. При этом в глазах девушки было столько тоски и страдания, что её чувства непостижимым образом перекинулись и на меня. Не оставалось ни тени сомнения, что она знала, что было за тем озером. Смерть оказалась как всегда права. Марильса была опасна. И, как оказалось, не только для себя самой. У меня по спине прошла судорога от мысли, что я мог опоздать и девушка могла бы оказаться в руках у какого-нибудь тёмного, жадного до власти мага.
– Может, сначала пройдём в дом? – я собрался с силами и натянуто улыбнулся. Она облегченно вздохнула и прошла за мной в хижину.
За чашкой душистого чая я рассказал ей всё. Отдать должное, Марильса слушала внимательно и ни разу меня не перебила, за что я был ей очень благодарен. После того, как я закончил рассказ, Марильса заглянула мне в глаза и крепко сжала мою руку. По её лицу катились крупные слёзы.
Давир замолчал. Его дыхание было тяжёлым и прерывистым. Нахлынувшие воспоминания разбередили старую рану. Он отошёл к окну и простоял там несколько минут. Вальсар и Цельдара молча наблюдали за ним, боясь нарушить ту невидимую связь с прошлым, которая буквально пронизывала собой воздух. Молчание затянулось. Через какое-то время Давир, совладав с нахлынувшими чувствами, продолжил.
– Проходили дни, а за ними недели. Смерть не спешила за Марильсой. Вначале я каждый день ждал её прибытия, словно бы это могло освободить меня от какого-то бремени, мешающего мне жить и заниматься своей работой как раньше. Марильса, словно чувствовала моё настроение и старалась как можно реже попадаться мне на глаза. Но через пару недель в моей душе неожиданно наступило спокойствие. Я к своему удивлению довольно быстро привык к тому, что в моей холостяцкой хижине появилась Марильса. Женская рука была видна невооруженным взглядом. Дома воцарился порядок. Я больше не заботился о таких повседневных вещах, как приготовлении пищи и чистка половиков. Подобная работа всегда была мне втягость. Поэтому порой я мог месяцами не убирать пыль и не мыть за собой посуду. С последней задачей у меня практически не возникало проблем, потому что дома более чем на неделю я задерживался редко.
Однажды, рано утром я проснулся от того, что услышал чьё-то волшебное пение. Голос был мягким и певучим. Он словно бы обволакивал меня в теплый кокон и баюкал мою огрубевшую душу. Рывком я поднялся с кровати и выглянул в окно. На улице было тихо. За исключением пары пролетавших мимо юрких стрижей со двора не доносилось посторонних звуков. Пение исходило из дома. Тогда я осторожно приоткрыл дверь и, стараясь не скрипеть половицами, на цыпочках вышел из комнаты. Было понятно, что пела Марильса. Она сидела ко мне спиной и увлеченно рисовала. Какое-то время я заслушившись неподвижно стоял за дверью, боясь неуклюжим движением выдать свое присутствие и разрушить волшебное мгновение. Я уж было закрыл глаза от наслаждения, как вдруг музыка оборвалась. Из комнаты Марильсы послышались жуткие хрипы, а затем глухой стук и тишина. Не теряя времени на раздумья и забыв о приличиях, я ворвался в её комнату и на мгновение застыл от ужаса. Марильса лежала на полу, раскинув руки в стороны. Выгнувшись дугой, её тело содрогалось в конвульсиях. Из её горла доносились хрипы, а её глаза бешено вращались под плотно закрытыми веками. Её босые ноги бились об пол с глухим стуком. На мгновение я растерялся. Но потом, мысленно обругав себя за нерасторопность, я схватил Марильсу в охапку и прижал к себе так сильно, как только мог. Впервые за всё время меня одолела беспомощность и страх. Мне казалось, что если я ослаблю хватку, девушка умрёт. Звать на помощь было некого, а всё что я мог сделать, так это сидеть и ждать, бережно баюкая Марильсу в своих медвежьих объятиях. Я где-то слышал, что бывают на свете люди, которые часто впадают в панику. Якобы таких людей лечат крепкими объятиями. И что если им вовремя не помочь, то они начинают биться в конвульсиях и могут умереть. А если человека вовремя крепко обнять, то мышцы тела от сжатия постепенно расслабляются и он постепенно приходит в себя.
Вдруг мне на глаза попалась картина, которую девушка рисовала незадолго до моего появления. Сине-серые холмы и тяжёлое мрачное небо. Если приглядеться, то на земле можно было различить чьи-то вытянутые мрачные тени. На заднем плане величественно возвышался огромный вулкан. Потрескавшиеся куски застывшей лавы были похожи на светящиеся глыбы и вселяли в душу беспокойство. И тут вдруг я всё понял. Мысль, пришедшая в мою голову, казалась мне дикой. Я перевел взгляд на побледневшую Марильсу и сердце в моей груди защимило.
– Марильса, это я Давир. Слушай мой голос. Иди на мой голос. Я помогу тебе, – я изо всех сил старался говорить спокойно и уверенно, надеясь, что мой голос поможет Марильсе. Я, словно заведенный, повторял одни и те же слова, то и дело гладя Марильсу по голове и раскачиваясь с ней на руках, словно маятник. Спустя несколько часов, во всяком случае, мне показалось, что прошли именно часы, а не минуты, девушка вдруг слабо застонала. Я был так поглощен своим горем, что не сразу услышал её.
– Ты меня задушишь…, – Марильса слабо попыталась вырваться из моих объятий.
– Ты жива! Марильса, как же ты меня напугала! – я бережно, словно хрупкую вазу, усадил девушку в мягкое зеленое кресло и протянул ей кружку с ключевой водой.
– Извини, – девушка виновато опустил глаза и уютно поджала под себя ноги. – Такое со мной уже бывало. Только в прошлый раз место было другим… Более сказочным и менее враждебным. Что со мной? – она подняла на меня свои большие печальные глаза и моё сердце вновь перестало биться.
– Ты мироходец, Марильса, – и я рассказал ей всё, что сам об этом знал. Я рассказывал, а Марильса слушала. За всё время она не проронила ни слова, только большие серые глаза долго и печально смотрели в окно.
– Зачем ты нам всё это рассказываешь, страж? – спросил вдруг Вальсар. От полученной информации у него шла кругом голова. Да, слушать воспоминания старика-отшельника вещь занятная, вот только у них с Цельдарой времени на это не было. Они добирались в это забытое миром место много дней, пережили столько всего, сколько нормальный человек и за жизнь не испытает. И что же, всё это ради того, чтобы выслушать историю любви Давира?
– А затем, что это важно. Эта история напрямую касается тебя, Вальсар. Марильса была твоей матерью. Родной матерью. А твой отец сейчас стоит перед тобой. Это я, Вальсар. Твой отец – я, – голос Давира дрогнул. В воздухе повисло напряженное молчание. Вальсар нахмурился и исподлобья смотрел на старика. Его тело напряглось, словно сжатая пружина. Вот-вот и он готов был наброситься на Давира. Но что-то внутри его останавливало. Та самая колючка в душе держала его.
– Что ты несёшь, колдун! – прорычал Вальсар и отступил от Давира на шаг.
Цельдара непонимающе переводила взгляд с одного мужчины на другого. «Быть того не может! Как же я раньше этого не замечала? Или просто не хотела замечать… Вальсар как две капли воды походил на Давира. Те же светлые непослушные волосы, широкие плечи и бархатный голос. Вот только глаза были другие. Большие, серые и грустные, как у Марильсы. Неужели это правда?» – Цельдару охватил ужас.
– Это правда, сынок, – Давир виновато покачал головой. – Когда ты родился, то мы с Марильсой были очень счастливы. Но счастье длилось недолго. Спустя год после твоего рождения она умерла…
Вальсар сидел, словно изваяние. Его взгляд застыл неподвижно, а лицо было похоже на маску, за которой таилась безграничная боль.
– Как это случилось? – тихо спросила Цельдара. Голос у неё был глухим, словно невидимый комок, застрял в горле, мешая ей разговаривать.
Услышав её голос, Вальсар нервно дернул плечом. Девушка подошла и положила изящную руку на широкую, исходившую буграми напряженных мускулов, спину охотника.
– Вы и вправду готовы выслушать меня? – но, не услышав ответа, Давир решил не искушать судьбу и использовать шанс, чтобы хоть как-то оправдаться перед сыном.
«Сын…Да, это без сомнения мой мальчик! Как же я виноват перед тобой, сынок…». Незаметно смахнув скупую слезу, Давир собрался с духом. Не обращая внимание на отрешенный вид Вальсара, он окунулся в воспоминания:
– С тех пор, как Марильса появилась в моей жизни, я стал безумно счастлив. Всё свободное время я проводил в хижине, заботясь о жене и сыне. Иногда мне приходилось уезжать по работе на несколько недель. Но я знал, что когда вернусь, то дома меня ждёт семья. Любовь придавала мне сил. Но так же у меня впервые появился страх. Я боялся потерять вас. Меня постоянно посещали мысли: «что же будет с вами, если я не вернусь?». И от этих мыслей у меня сердце сжималось от боли. И меня вдруг охватила паника. Я не мог ни есть, ни спать. Постоянно думал о смерти. Подумать только, ведь я никогда не боялся умереть! А тут от страха за ваше будущее я буквально обезумел.
Однажды, вернувшись с очередного задания, я сидел у твоей колыбели. Мрачные мысли снова лезли в мою голову. Марильса спала безмятежным сном и не могла видеть моих мучений. Как вдруг в окно врезалась какая-то птица и упала замертво. От резкого стука я вздрогнул. Но ты спал крепко. Подоткнув маленькое одеяльце и поцеловав тебя в лоб, я тихо вышел из комнаты.
– Как же ты долго! – недовольно сказала Смерть. Она ждала меня в гостиной, как обычно с нетерпением листала очередную толстую книгу. – Что-то ты побледнел, или не рад мне? – Смерть прищурила холодные глаза и отбросила в сторону тяжёлый томик «Дорожные заклинания для новичков».
– Ничего подобного, просто я не ожидал тебя увидеть в такой поздний час, – а про себя подумал «Какого чёрта тебе здесь надо?». Я занал, что Смерть никогда не являлась просто так. Наверняка снова какое-то серьёзное задание. Тяжело вздохнув, я сел напротив и приготовился слушать.
– Не нравишься ты мне в последнее время, Давир, – Смерть смерила меня леденящим душу взглядом и покрутила в руках один из древних свитков. – В последнее время ты сам на себя не похож. Ходишь, словно пыльным мешком прибитый. Вот я и подумала, что это счастье на тебя так сильно действует.
Еще не дослушав Смерть до конца, у меня вдруг задрожали колени. В душе вдруг стало неуютно и тревожно. По коже пробежал мороз.
– Вся эта любовная карусель влияет на твои рабочие качества. Еще пару недель и ты из закаленного в боях стража превратишься в обезумевшую няньку, только и умеющую подтирать сопли и хлопотать по дому, – Смерть недовольно щелкнула по стоящему на столе пустому графину и тот вмиг превратился в кучку песка.
– Ты изменился, Давир. И эти перемены мне не нравятся. На днях ты пропустил вспышку в симгурской деревне. Из-за любви, котороя тебя ослепила, погибли люди. Так нельзя, Давир.
– Что? Что ты говоришь? Это не возможно, ведь я не мог пропустить подобное. У меня всегда всё под контролем…
– Видимо не всегда! – отрезала Смерть и яростно стукнула кулаком по столу.
В комнате вдруг стало неимоверно холодно. Окно со звоном распахнулось, а свет померк. Ночной свежий ветер, ворвавшийся в комнату, казался горячим. По стенам и на полу захрустел иней.
– Я больше не собираюсь читать тебе нотации, как провинившемуся мальчишке. С меня хватит. Я просто приму меры и ты вновь займешься своим делом. Мне некогда размениваться на любовные сопли.
– Что… что ты этим хочешь сказать? – ужас охватил меня. Страшные мысли, словно змеи, пробрались в мою голову и сжались там в тугой клубок.
– Ты всё прекрасно понял, Давир. Я дала тебе Марильсу, я и забрала её, – Смерть сухо рассмеялась.
Мои ноги меня больше не держали и я упал на колени, словно подкошенный. Вскинув руки над головой, я взмолился.
– Нет, прошу тебя, не надо! Возьми мою жизнь, – слезы катились по моим щекам, но я их не чувствовал. Я вообще больше ничего не чувствовал, кроме необъятной пустоты вдруг охватившей меня. Но сквозь толщу горя в моей голове вдруг возник маленький лучик света. Этот лучик настырно пробивался через затуманенное болью сознание и не позволял моему рассудку окончательно померкнуть. Я вдруг вспомнил о тебе. Схватив Смерть за подол её длинного дорожного плаща, я припал ниц к её ногам и тихо прошептал:
– Не трогай сына! Я сам избавлюсь от него, дай мне срок, – я больше не узнавал свой голос. Он был мёртвый. Я был готов на всё, лишь бы тебе сохранили жизнь.
Смерив меня колючим взглядом пустых бездонных глаз, она удовлетворённо потёрла худые костлявые руки. Горе подействовало на меня именно так, как она и рассчитывала. Прикинув что-то в уме, Смерть вдруг смягчилась.
– Хорошо. Я оставлю мальчишку, но не тебе. Отвези его так далеко, чтоб не видеть. Забудь о нём думать. Но не забывай, что он твой сын. Придёт время и из него получиться прекрасный страж. Я дам тебе знак, – сказав последние слова, Смерть вдруг исчезла, оставив после себя привкус горечи и пустоту.
Я не смог должным образом оплакать свою жену. Я знал, что не имею права придаваться горю, пока на кону была твоя жизнь, мой мальчик. Тебя отняли у меня из рук…, – Давир закрыл руками лицо и заплакал. Вальсар в растерянности смотрел на вновь обретенного отца. Немного поколебавшись, он подошёл к старику и крепко сжал его плечо.
Спустя мгновение отец и сын стояли обнявшись посреди маленькой комнаты и весь мир словно замер. В душе у Цельдары словно ураган пронёсся. И теперь она восстанавливала свой внутренни мир по кусочкам. Про неё все забыли, а ей было так больно и обидно. За себя, за Вальсара, за сломанную жизнь Давира. Все эти годы её отец и мать воспитывали приёмыша как собственного сына. Они никогда не делали различий между детьми и любили всех одинаково. И вдруг в один прекрасный момент им открывается страшная правда. Вальсар больше не сын Леонемов и не брат ей, а последний из рода Киперов, потомок стражей, воин Смерти, ужас, преследующий по ночам тёмных магов и ведьм.
***
До утра оставалось не более двух часов. Остаток ночи Цельдара не спала. Она сидела в темноте и смотрела на спящего Вальсара. «Сколько ж ему пришлось пережить. В одночасье потерять семью, обрести отца и бремя ответственности перед миром в придачу» – ей было страшно. «Что же теперь будет с нами?» – она прижала колени к груди и тихо заплакала.
В дверь постучали на рассвете. На пороге стоял Тилек.
– Хозяин ждёт вас, – сказал слуга и замер в дверях, словно изваяние. Цельдара обратила внимание, что его волосы и халат были мокрые. За то короткое время, пока Тилек ждал их, с него натекла целая лужа. Убедившись, что охотники следуют за ним, он чавкающей походкой проследовал вниз по лестнице в направлении гостиной.
Несмотря на кратковременный сон, Вальсар выглядел усталым. Он шёл молча, время от времени кидая опасливый взгляд на Цельдару. От него не укрылось беспокойное состояние девушки. Ему очень хотелось обнять её и сказать, что ничего не изменилось и он по-прежнему любит её. Но та стена, которая вдруг возникла между ними, мешала ему это сделать. Он боялся, что Цельдара оттолкнет его. Но он был уверен, что им надо поговорить. И чем быстрее это произойдет, тем легче станет им обоим.
В гостиной их встретил Давир. Несмотря на бессонную ночь, он выглядел бодрым. Поймав на себе удивленный взгляд Цельдары, он вдруг громко рассмеялся.
– Что? Я ранняя птичка! – весело подмигнув девушке, он жестом пригласил всех за стол.
Несмотря на изобилие еды, аппетитом отличался лишь Давир. Он был голоден, словно дикий медведь и с непониманием смотрел на практически ничего не евших Вальсара и Цельдару.
– Так дело не пойдёт! Вам обязательно нужно хорошенько подкрепиться, – пододвинув к Цельдаре блюдо с зайчатиной, он строго посмотрел ей в глаза. – У нас сегодня денек не из лёгких будет.
– Что ты имеешь в виду? – Вальсар заботливо налил Цельдаре ягодного морса и пододвинул тарелку с тыквенным супом.
– Пришло время показать тебе, Вальсар, твоё предназначение.
Цельдара не удержалась и опасливо посмотрела на Вальсара. В её глазах смешался страх, боль, разочарование и растерянность. При виде этих изумрудных наполненных печалью глаз, у Вальсара сжалось сердце. Он вдруг не выдержал и прижал её хрупкую фигуру к своей широкой груди. На душе сразу стало легче.
Цельдара крепко зажмурила глаза. Ей казалось, что если она их откроет, то всё напрежение, копившееся в её сердце за последние несколько часов, хлынут из неё рекой слез. В голове вдруг вспомнился голос отца: «Собери нюни! Охотники не плачут!». В детстве ей постоянно приходилось слышать от отца подобное выражение. Как самой младшей из охотников семьи Леонемов, ей приходилось несладко. Она постоянно набивала шишки и получала сильные ссадины во время бесконечных тренировок и походов. По началу, маленькая Цельдара капризничала и даже плакала, не желая выполнять тяжелые задания на равне со своими братьями. На что ответ получала всегда один и тот же: «Собери нюни! Охотники не плачут!». Прохли годы и она вспоминала уроки отца с благодарностью. Если бы не он, то вряд ли бы они с Вальсаром сумели бы живыми и невредимыми добраться до Чабчара. Он вдруг почувствовала, что стена между ней и Вальсаром вдруг исчезла. Ничего не изменилось и они по-прежнему вместе.
– Вот так-то лучше, – голос Давира вернул их в реальность.
Разжав объятия, Вальсар прошептал:
– Ничто на свете не разлучит нас. Я всегда буду рядом, принцесса, – Вальсар посмотрел на Цельдару так, что она сразу поверила в его слова. Как же она была рада, что семья не распалась.
– Сегодня мы отправимся в Омут теней. Отправляемся через час, – голос Давира вдруг привёл Цельдару и Вальсара в чувства. Они недоуменно уставились на стража, словно проверяли, ослышались ли они или нет.
Увидев их озадаченные лица, Давир задорно рассмеялся.
– В Омут теней? – настороженно спросила Цельдара?
– Да, девочка. Но для начала вам нужно кое-что узанать об этом месте. Это важно, – Давир перестал улыбаться и его голос вдруг стал серьёзным и жёстким. – Первое, что вы должны знать, так это то, что Омут теней надёжно защищен. Пожалуй, что это одно из самых защищённых мест в мире.