Свет четырёх влюблённых звёзд, или Приключения доктора в Запределье. Часть первая
Text«Но знание это несет только боль».
«Но иначе нельзя возродиться!»
«А откуда это знание? Где его источник?» – прервал их спор Сергей.
«Так от звезд же! Они веками передают всем живым существам энергию Великого Космоса, информацию обо всем, что происходит во Вселенной», – подивилась белка его несообразительности.
«Поначалу эти новые ощущения кажутся Сании абсолютно чужими, ненавистными, – с болью и состраданием думала белая собака. – Зараженная тьмой субстанция не может принять в себя светлые знания, отторгает их. Но те снова и снова пробиваются к ее естеству, жгут как огненные стрелы. Сания чувствует одну только враждебную силу, окружившую ее со всех сторон. Свет. Тьма. Снова свет. Нестерпимая мука, непрекращающееся расщепление сути, бесконечные метания – и, кажется, нет этому конца.
Но время идет. И почерневшая от страданий сущность Сании под неуемными солнечными и звездными лучами капля по капле наполняется светом и силой, каждым своим кристаллом, каждой клеточкой начинает "вспоминать", отчего помутилось ее сознание. Как вспомнит – взметнется ввысь гневом и обидой. В лучах далеких и близких светил с болью воскресит в себе пережитые беды, увидит их во всех красках, зарыдает от горя и бессилия, прольется на белоснежную гладь ледника горючими слезами и застынет, закаменеет от опустошенности и отчаяния. Но постепенно отойдет в принятии, забудется в прощении и вновь захочет Быть…»
«Как это – Быть?» – не понял Сергей.
«Сказать миру: "Я есмь!.." – вставила Рыжуля. — Ну, значит: я есть, я существую!»
«И вот тогда минусовая энергия, по каплям, по микронам впитав в себя силу света, воды и тепла, очистится и преобразуется. Отогретая солнышком Сания обратится, воскреснет, просочится через прозрачный лед, впитается в землю, пройдет сквозь нее, оставив позади боль и беды. А Мать-Земля вычистит из нее последние крохи черноты».
«И в пробившихся сквозь земную твердь родниках воскресшие капли Сании засияют положительной энергией. И накопленным опытом всё живое от новых невзгод будут охранять. Предупреждать, чтобы не верили тьме, не шли к ней с распахнутой душой и чистым сердцем. Чтобы умели разбираться, кому можно доверять, а кому – нет. Потому что злые силы с всепоглощающей страстью пользуются людской простотой и доверчивостью. А потом с не меньшим наслаждением горечью разочарования питаются. Так уж они устроены…»
«Отдельно стоит заострить внимание на Силе Чистой Воды – источнике здоровья и долголетия. Именно вода с ледников и есть такой источник. А теперь вспомни, ответь на вопрос: почему воду засоряют, заставляют бежать по трубам, изобретают бытовую химию, неустанно удобряют почвы сельхозугодий?»
«Чтобы у воды не осталось сил на передачу информации, – мысленно ответил Сергей. – Хватило бы их на самоочищение…»
ГЛАВА 9
Стол был накрыт так, словно хозяйка ожидала к обеду гостей. Горячий борщ в расписном глиняном горшочке, на красивых овальных блюдах – запеченные овощи и фаршированные грибами помидоры, подрумяненная на подсолнечном масле картошечка, разноцветные соусы и свежая зелень. Сергей поначалу расстроился от того, что борщ вегетарианский. Но, приправленный сметаной, тот оказался ничуть не хуже мясного. И вся остальная снедь, как он впоследствии убедился, не содержала мяса, лука или чеснока.
Пробегавшая мимо Клавдия на ходу пожелала человеку приятного аппетита и, заметив его немой вопрос по поводу отсутствия мясных блюд, весело добавила:
«Дух твой возвышается, не допуская в тело тяжелую пищу. Мысли твои станут легкими и будут свободно перемещаться в пространстве».
Волчица унеслась вдаль, белка вообще не появлялась, хозяйка должна была выйти из горницы только через сутки… Обедал Сергей в одиночестве. И ему оставалось лишь наслаждаться прекрасной погодой и едой…
Закончив обед кружкой наивкуснейшего компота, он спустился к берегу реки, прогулялся немного. Вернувшись, обнаружил, что кто-то уже успел убрать со стола. Навстречу ему из дома выбежала Клавдия. На спине у нее, уцепившись за длинную шерсть, гордо восседала Рыжуля.
«Нагулялся, Человек-Сергей?» – навострила уши лунная красавица.
«Давай уже заниматься!» – пискнула в объединенном сознании белка.
«Я не против, – ответил доктор, присаживаясь за чистый стол. – А вы не расскажете мне для начала, что за легенда про три луны и две половинки?» – спросил он у неразлучных подружек, пристроившихся рядом.
«Красивая такая легенда…» – Белка вспрыгнула на стол и с выражением продекламировала:
Когда прольется луч рассветный
На западной границе неба
Сойдутся вместе три лунных диска
И Солнца свет в себя впитают
И переправят в Место Силы
Разрушив низменные планы
Свет четырех влюбленных звезд
Сольется вмиг в одном сосуде
И станет Солнцу равен странник
И небо будет петь от счастья
И Мать-Земля во всех пространствах
От гнета тьмы освободится
«И что это означает?» – обратился за разъяснениями Сергей.
«А об этом тебе никто не расскажет. Эту легенду тебе самому прожить придется», – ответила Клавдия.
«Это как?» – недоуменно приподнял бровь доктор.
«Так! – передразнила его белка. – Сам проживешь. И от того, КАК ты ее проживешь, судьба всего нашего мира зависит. И твоего, кстати, тоже. Да и не мы должны тебе об этом рассказывать. Есть существо посильнее. Придет время, с ним поговоришь и в легенду пойдешь».
«Куда идти-то? И когда? Подожди, Рыжуля. Дай я запишу эту легенду. Это же инструкция все-таки. А ты ее протараторила. Я же с маху не запомню…» – Сергей поискал глазами бумагу и ручку. Как ни странно, они оказались под рукой. Совсем как в его пространстве: стопка белых листов четвертого формата и оранжевая шариковая ручка с синим колпачком…
Записав текст стихотворения, Сергей задумался:
«Как это может луч рассветный быть на западе?»
«Это как ребус-загадка, – повела длинным носом Клавдия. – Что-то вроде "Казнить нельзя помиловать". От правильно поставленной запятой всё на свои места и встанет».
«Куда что встанет?»
«Слова на место встанут и знаки препинания. И мысли твои тоже! – подсказала непоседливая Рыжуля. – Ты запятые правильно расставь. И строчки разнотроично выведи».
«Разнотроично? Разве так стихи пишутся? Не ямбом и хореем, а разнотроичным… способом?»
«Не способом, а чтивом! – перепрыгнула на ветку дерева белка. – Не тупи, давай! Смотри и соображай!»
Сергей разделил стихотворение по троестрочиям. В первом сразу определил место запятой:
Когда прольется луч рассветный,
На западной границе неба
Сойдутся вместе три лунных диска…
«Вот и молодец», – оскалила Клавдия клыкастую пасть.
«А то рассвет у него на западе, – пискнула белка. – Только троестрочие не так выглядит».
«Так покажи, каким оно быть должно!» – напрягся Сергей.
«Так смотри лучше», – с напором помыслила Рыжуля.
Человек глянул на листок и обомлел. Вот оно – запредельное троестрочие!
Когда прольется луч рассветный,
На западной границе неба сойдутся вместе три лунных диска.
И Солнца свет в себя впитают, и переправят в Место Силы,
Разрушив низменные планы.
Свет четырех влюбленных звезд сольется вмиг в одном сосуде.
И станет Солнцу равен странник.
И небо будет петь от счастья.
И Мать-Земля во всех пространствах от гнета тьмы освободится.
«Это – легенда?.. – озадаченно протянул Сергей. – Вообще-то легенды говорят о том, что было. А здесь говорится о том, что будет».
«Так это же твоя легенда, – перескочила ему на плечо белка. – Вот проживешь ее, и мы споем о том, что было…»
«А пока будем работать над ошибками. Вон в этой жизни как туго тебе пришлось. Серьезно тебя развод подкосил, – вздохнула Клавдия. – Мы отсюда очень старались помочь, поддержать твое раздробленное болью сознание. Хозяйка аж скрючилась-поседела вся за какой-то месяц. Но спасла суть твою. Не сломался ты, справился, выстоял».
«Да, я помню тот год, – Рыжуля с волнением схватилась за усы. – Нину Петровну тогда так скрутило! Думали, не выходим. А Антонина (видела ее во время последнего нашего задания) такие щеки на твоем горе наела – со спины было заметно. Как вспомню – с души воротит. Против сути своей идет Воительница наша. И не подозревает, каких дел в сумеречном дурмане натворила».
«Да что за Антонина? Расскажете мне о ней когда-нибудь?» – не выдержал долгих отступлений Сергей.
«Да не торопись ты! Нам самим надо на нужную волну настроиться, чтобы историю эту тебе поведать!»
Они, забыв о намеченных занятиях, еще долго сидели под раскидистой березой. Рыжуля суетливо взмахивала лапками, перескакивала во время рассказа с нижней ветки на стол и обратно. Клавдия то и дело смущенно взрывала землю мощными когтями. Им явно было не по себе. Словно это на них лежала вина за расщепление человеческой души.
* * *
«Мир Великого Космоса хранит в себе частицы Создателя – Сияющие Сознания, – начала рассказ Клавдия. – Когда приходит время, Сознания отправляются на разные планеты в Живые Миры. Чтобы нести обитателям тех миров знания, процветание и гармонию. Но тьма исстари ведет охоту на Живой Свет. Не по нутру ей, что Силы Света ее пропитания лишают, судьбы людские выправляют и по Пути Правды в лучший мир ведут».
«Тебя, малую искорку, еще при переходе в пространство людей захватили, собирались лишить воли, вывернуть твое естество наизнанку и создать грозное орудие мрака, – продолжила Рыжуля. – Но предназначенная тебе в Хранительницы Светлая Инарина ждала на Земле, следила за твоим космическим переходом. Она пробралась в Восьмое Подпространство, незаметно проникла во владения тамошнего Темного Повелителя и выкрала тебя из Черной пещеры. А для того, чтобы через вражеские заслоны пробиться, ей пришлось разделить свое изначальное естество на две части: Нину – твою веру, врожденную интуицию, Любовь и тягу к знаниям – и Арину – великую Воительницу, воплощающую в себе Любовь, мужество и силу».
«Любовь два раза сказала», – заметил Сергей.
«И что?» – не поняла белка.
«Пополам Любовь поделили?» – переспросил человек.
«Ты что? Как ее можно делить? Любовь – субстанция цельная! Она и в одной, и в другой части Хранительницы осталась неделимой, даже возросла тысячекратно. Синергия7, в общем.
Из одного цельного могучего естества получилось две ипостаси – Нина и Арина. Нина несла тебя, согревая жаром своего сердца. Можно сказать, поддерживала в тебе силы, передавая свою энергию, объединившись с тобой духом. Арина рубила в капусту стражников, расчищая выход из пещеры, а потом сражалась за вас, отбиваясь от преследователей и прорываясь сквозь армады тьмы к лунному переходу в Запределье. В общем, пришлось им несладко. И Арина пожертвовала собой, чтобы вы с Ниной спаслись».
«Есть такая субстанция, словно встроенная в естество Хранителя, – обережный кокон, – присоединилась к разговору Клавдия. – Ты еще будешь изучать его действие. Ну вот, Арина, сражаясь на краю пропасти с темными силами, всю свою энергию израсходовала до капли. Она бы непременно умерла, но ее биоэнергетический каркас не смог этого допустить. Он воплотился в явном мире живой непробиваемой защитой. Воительница словно застыла в сияющем кристалле. Если бы Арину утреннее солнышко согрело, осветило, то энергия кокона преобразовала бы солнечный свет в жизнь и пробудила бы деву. И красавица наша преспокойно следующим вечером по лунной дорожке в Запределье пришла бы».
«Но появился граф Жеглард, Черный Предводитель. Он спрятал деву от солнца, восемьсот лет держал в темнице, а потом обманом заставил поверить, что она – орудие тьмы, – сверкнула глазками-бусинками белка. – Он со всеми сильными врагами так поступает. Обманом захватывает сознание, заставляет обращенных служить тьме. Это он, гад ползучий, ее Антониной нарек. А имянаречение – особая часть порабощения. Пока Антонина не осознает, что она Арина, не сможет вернуться к Свету. И опять же – не став Ариной, не сумеет объединиться с Ниной и вновь сделаться Инариной. А вспомнить она не может, потому что Память и Проницательность от себя отделила… В общем, потеряла их… Тогда, столетия тому назад…»
«Как видишь, у нас тут своя Санта-Барбара: Нина хочет вновь соединиться со своей половиной, стать с ней единой цельной субстанцией – частью души твоей. Антонина, порабощенная Предводителем, стремится уничтожить Нину. Она считает, что таким образом останется одной-единственной у человека и оправдает ожидания Жегларда: приведет к своему господину еще одно Сияющее Сознание. Не пойму никак: что такого в его чарах, что все порабощенные так и мечтают ему угодить, ценой жизни своей его самые жестокие приказы выполняют?»
«А что, еще были у него на примете Сознания?»
«Это его работа – Сознания порабощать и силы тьмы множить», – ответила белка.
«Однако нам прежде всего придется решить головоломку: чтобы без твоего участия Антонина перешла на сторону Света, ей надо переполниться отрицательной энергией», – добавила Клавдия.
«Которая достигнет своего предела в наивысшей точке "кипения". И, перевалив за грань, изменит значение с минуса на плюс», – подхватила шустрая непоседа.
«Но Воительница так сильна, настолько насыщена отрицательной энергией, что может спокойно уничтожить все параллельные земные миры и всё еще останется на стороне тьмы. Преодолеть барьер просто так не получится. Поэтому без твоего участия вернуть ее к Свету невозможно. В общем, что мы имеем в сухом остатке? Пока духовная субстанция расщеплена, об обретении Единого Сознания можно и не мечтать», – резюмировала волчица.
«А Злобный Гений использует обиды Антонины в своих интересах, манипулирует ею. А ты еще ничего не вспомнил, никаких новых знаний не обрел, чтобы выправить ситуацию», – подытожила Рыжуля.
«Честно, я буду стараться», – пообещал Сергей, преисполненный осознания навалившейся на него ответственности.
Лохматые подруги одобрительно закивали.
«А где родители Инарины?» – почему-то вдруг спросил доктор.
«Скорее всего, там, – белка показала лапкой в небо. – Мы их никогда не видели, а хозяйка не рассказывала».
«Но имена всем им кто-то же дал? Сначала Инарине… А потом, когда единая суть разделилась, как вышло, что у двух половинок моей души тут же появились имена?»
«Само так сложилось. Не заморачивайся на эту тему, – отмахнулась белка и, легко взмахнув лапками, создала хрустальную вазу со спелой клубникой. – Угощайся, Человек-Сергей!»
«Вообще, теперь они – Нина Петровна и Антонина Антиповна, – добавила Клавдия, создав рядом с вазочкой еще одну – с банановым муссом. – Думаю, сочетание банана и клубники тебе понравится».
«Разные отчества?» – улыбнулся подружкам Сергей, одновременно поблагодарив за угощение и в то же время не отвлекаясь от основной темы разговора.
«Ну да», – обе обрадовались, что угодили человеку.
«Петр и Антип – анти-Петр… – медленно проговорил Сергей, смакуя лакомство. – Как у вас всё запутанно».
«Да нет, всё логично. На отчества обратил внимание, а на имена не смог?»
«Нина и анти-Нина?»
«Ага, догадался!» – засмеялась белка.
«А почему вы Антонину по отчеству не зовете?»
«Да не заслужила она», – Рыжуля выбрала из вазы большущую ягоду и взгромоздилась с ней на толстую нижнюю ветку дерева.
«Но вы же о ней в пренебрежительном тоне не отзываетесь».
«Мы ее уважаем как хозяйкину ипостась. А отчество не заслужила, потому что слабая», – наставительно подумала собака.
«Ничего себе – слабая! Вон как вы ее подвиги красочно расписывали. Да еще и про великую силу ее упоминали».
«Слабая, потому что Раздражение с Обидой до себя допустила. Да коварство Гордыни углядеть не смогла».
«Так вы же сами говорили, что она чуть не умерла…»
«Чуть – не считается. Чем ты сильнее, тем пристальнее к тебе присматриваются враги, постоянно ищут твои слабые стороны. Поэтому должен быть готов к провокациям. Всегда. А если не можешь совладать с собственной силой – умри, но тьме ее не отдавай», – серьезно ответила Рыжуля.
«Хорошо тебе говорить, сидя на ветке с ягодой в лапках. Еще неизвестно, как бы ты на ее месте поступила», – покачал головой Сергей.
«А так! – белка в сердцах отбросила надкушенную клубничину. – Я поступила так, что одна из всей семьи из бушующего водоворота вырвалась и несокрушимую силу родовых артефактов от тьмы спасла, не отдала мраку мощь неимоверную! А родители мои и братья в той круговерти сгинули. Нагрузили меня могуществом целого беличьего рода, а сами погибли! Все!»
ГЛАВА 10
Варилось-плескалось адское зелье. Варилось-плескалось, дыбилось-бурлило в огромном пространстве между мирами, именующемся Загадочным местом. Миллионы лет собиралось здесь всё зло, порожденное живыми существами планеты. Страхи и обиды, горести и беды, гнев и вожделение, жадность и гордыня, привязанности и отвращение стекались ядовитыми каплями в большие сияющие котлы посреди обширных кварцевых пещер, промытых твердом песчанике Великой Рекой Мироздания.
Множество рукавов было в подземном хранилище. И в каждом ответвлении, зависнув в пространстве, сиял круглыми боками расписанный древними рунами вольфрамовый котел. Вокруг каждого металлического сосуда в песчаниковых стенах были устроены ниши, где располагалось до десятка сфер из тугоплавкого вещества. Этот многослойный панцирь, усиленный нерушимыми заклятиями, предназначался для сдерживания ядовитых энергий, если те вдруг сокрушат энергетический накопитель. Мощные двери-створы защищали подходы к хранилищам… Заполнится один резервуар – бдительные Стражи тут же запечатывают пространство вокруг него и открывают другой. Но каким бы огромным ни казалось Загадочное место, когда-то и его ресурсы будут исчерпаны…
Рогатый курчавый смотритель, поставленный Темными силами следить за наполнением сверхпрочных котлов, только головой покачал, глядя на бурлящее варево. Сработавший предохранительный клапан сигнализировал об избыточном давлении внутри сосуда, не так давно отворенного для новой порции зла и уже почти готового для наложения закрывающей печати. Но стража волновало не столько стремительное заполнение, сколько накал кипящих страстей: в своем неистовстве отрицательные энергии готовы были расплавить котел в любую минуту. Темный дозорный обратился к напарнику – представителю Светлых сил:
– Судя по энергетическому всплеску, не миновать пространству людей новой войны.
– Вижу, знаю, – коротко ответил тот. – Каждый день обновленную информацию отправляю наверх.
Оба Стража с возрастающей тревогой наблюдали за дико вспенивающейся от неимоверной ярости субстанцией.
– Смотри, верхняя прозрачная полусфера может не выдержать… Сколько ей еще экранировать всё более интенсивные волны зла? Может быть, ты своим скажешь, чтобы хоть немного давление на людское сознание ослабили? – предложил Светлый смотритель. – А то, не ровен час, баланс сил нарушится.
– Ты же в курсе, что они и без меня об этом ведают, – озабоченно ответил Темный. – И знаешь, что наши никогда не устанут проверять на прочность силу духа каждого человека. Вот и готовят всё новые испытания для рода людского.
– Да уж… – горестно покачал головой Светлый. – Слышал, в Темном Запределье опять очередную охоту планируют. И когда угомонятся?
– Судя по количеству и силе кипения адского варева в нашем с тобой котле, еще очень нескоро, – задумчиво ответил рогатый охранник. – Вон сколько злобы собрали в сердцах своих люди – на десяток планет хватит. А тут на одной Земле столько отрицательной энергии. Тамошние жители сами своими мыслями зло творят… А без испытаний и треволнений не обойтись. Как же иначе душа человеческая сможет себя осознать, все преграды на своем пути преодолеть, взрасти над суетой, над тленностью бытия и ввысь устремить полет свой?
– И это – рассуждения темного! – улыбнулся крылатый смотритель. – Не накажут тебя за такие речи?
– Нас с тобой только Вечность наказать сможет, – хмуро парировал тот. – А глядя на всё, что здесь происходит, еще не так заговоришь…
– Отойдем-ка подальше, – потянул курчавого за рукав Светлый страж.
Они поднялись по каменным ступеням на верхнюю смотровую площадку, неотрывно наблюдая за дикой пляской огненного взвара. Котел завибрировал. Пришел в действие рабочий клапан. Ядовитые испарения с помощью принудительной вентиляции потекли в новую пещеру, заранее подготовленную Стражами для очередной порции зла.
– Ну всё! Чувствую смещение пространства. Не выдерживает металл нагрузки… Вызывай свою дезактивационную бригаду, а я пошел печати на новом накопителе открывать, – и Светлый, гремя ключами, направился по длинному, оснащенному широкими створами-перегородками коридору в соседнюю пещеру.
За ним, озабоченно покачав головой, побрел и сослуживец, запечатав за собой все выходы сложными заклятиями.
Спустя полминуты вольфрамовый корпус сферического котла не выдержал внутреннего давления и, словно бумажный, разошелся по швам. Взорваться он не мог: заклятия не позволяли. Но сила вырвавшихся наружу эмоций была настолько велика, что песчаная пещера моментально раскалилась добела, превратившись в кипящее стекло. За ней расплавился первый защитный рубеж – окружающая пещеру ванадиевая сфера. Горячий шар всё увеличивался, песок плавился, запечатывая в своей структуре всё новые и новые потоки зла. Одна за другой магические преграды таяли, не выдерживая накала страстей. Воздуховоды едва справлялись с потоками отравляющих испарений. Разрастание токсичных энергий остановила лишь преграда из сплава гафния и тантала.
Но не вся злоба была нейтрализована многомерной оболочкой: часть ее, испарившись, прорвалась на свободу. И, как бы четко ни срабатывали вентиляционные колпаки, призванные обезопасить живые миры от злобы, этой малой части с лихвой хватило, чтобы отравить ядовитым излучением многие и многие души. Столько отрицательных энергий выплеснулось из хранилища, разлилось в пространствах, огненными искрами метнулось в незрелые умы, в живые сердца, что хрупкое равновесие между двумя великими силами нарушилось, и в мире людей в очередной раз грянула жестокая братоубийственная война.
* * *
На Темной стороне Запределья проросли падшие души. Много их на охотничьем поле. Найдутся ли абсолютно чистые сознания в мире людей? Сознания, не омрачившие сути своей, не отринувшие Свет, а идущие к нему сквозь вереницу жизней? Если есть таковые, то, закончив свой земной путь, отправляются они к Создателю прямой дорогой, минуя охотничьи угодья темных. А остальные, хоть раз поддавшись зависти, единожды солгав, пожелав даже в мыслях своих чужого (не говоря уже о более жестоких преступлениях против мира и сути своей), – теряют ориентиры, сбиваются с пути. И, в зависимости от степени замутненности, рискуют попасть в лапы к хищному черному соколу с неуемным огнем во взоре…
…На пологом берегу величавой реки раскинулись пестрые шатры – один другого роскошнее, выше, презентабельнее. Богатая сбруя коней соперничала с дивной инкрустацией охотничьего оружия и с великолепными нарядами собравшихся на большую потеху вассалов Темнейшего Повелителя. Каждый из присутствующих стремился превзойти в чем-либо остальных: будь то стать и порода принадлежащих ему лошадей, количество и достоинства ловчих птиц и гончих псов, сила и красота оружия. Каждый спешил заявить о себе мрачному миру, выслужиться перед Величайшим, снискать его благосклонность.
Вездесущие прорицатели Темного Запределья обещали в это полнолуние огромный скачок смертей от войн и болезней, предрекли богатый урожай падших душ. И в предвкушении неимоверного сладострастия назревала в подлунных землях дикая охота. Со всех сторон съезжалась на ловчий путь темнейшая знать в сопровождении сокольников и ястребников. Борзые и гончие, предчувствуя добычу, не грызлись, как обычно, между собой, а ждали, навострив уши, команды псарей.
Рассвет был сумрачным. Предварительно наложенное на округу мощное заклятье перевело солнечный свет на Темной стороне Запределья в инфракрасную фазу. «Колдовство такого уровня по силам только Вседержителю», – шепталась завистливая знать. Разношерстная публика, придерживая коней и пристроив на замшевых перчатках ловчих птиц, приготовилась, притихла в ожидании сигнала к началу охоты.
За каждым из знатных вельмож стояло по десятку рабов, несущих на плечах высокие, искусно выполненные насесты, где сидело по пять-шесть птиц с бубенчиками на хвостах (чтобы не могли укрыться в кустах с пойманной жертвой). Ожидание затянулось, но роптать никто не смел…
Наконец Всетемнейший вышел из своего шатра, вскочил на огромного вороного скакуна и кивнул подручному. Тот взмахнул платком и громко свистнул. Тотчас затрубили рога, гончие пустились сквозь высокую траву, громким лаем заставляя приникшие к земле души рваться ввысь. Темное небо запестрело белесыми разводами. Кавалькада всадников вслед за собаками ринулась на добычу.
Сокольничие, шустро сдернув с соколов расшитые шелками и золотом клобуки8 и бросая птиц с руки, принялись напускать их разными способами: кто в подлет, кто в угон, а кто и вверх. Ястребы, издалека заприметив взвивающиеся к небу полупрозрачные тени, без промедления бросились в атаку, хищно срываясь с перчаток хозяев и стремительно уходя ввысь.
Проросшие на темном поле души все до одной были изуродованными, заблудшими, падшими. Оставив неправедное земное существование, каждая вдруг ощутила весь ужас своего бесплотного состояния. Это раньше у них были тела, которые, словно поплавки на поверхности воды, держали бессмертные субстанции вдали от темной силы, на протяжении жизни уравновешивая вокруг себя разнонаправленные эмоции; теперь же, увы, ничто не могло отсрочить страшного суда. И, более всего трепеща перед неминуемой адской мукой, грешные души отчаянно стремились обмануть злую судьбу и во что бы то ни стало соединиться с Создателем.
Потревоженные дикой сворой псов, бестелесные субстанции изо всех сил старались преодолеть темное небо, вырваться на солнечный простор, попытаться достучаться до Небесного Стража, взмолиться о прощении и принятии. Но редко кому из падших это удавалось: частицы естества, отягощенного грехами, стали неповоротливыми, приземленными. В полете их без труда настигали разряженные в золото и драгоценные каменья хищные птицы.
Три часа продолжалась неуемная охота. Бесплотные существа в ужасе метались между землей и обрушивающейся на них со всех сторон крылатой погибелью, рвались ввысь, на недосягаемую, казалось бы, для птиц высоту. Но и оттуда на них камнем падали быстрые соколы, пронзали крепкими когтями, с клекотом несли хозяину. И, едва выпустив еле живую душу из хищных лап, тотчас рвались в небо – за новым трофеем.
Собаки возбужденно носились по огромному полю, жадно хватали нерасторопных, не успевших взлететь, позабывших себя от страха жертв. Прижав добычу лапой к земле, звонким лаем звали псарей, стремя́нных и борзятников9, мчались за свежими призраками, высунув от усердия языки.
Всадники, вооруженные арбалетами для метания ловчих сеток, с гиканьем устремлялись вслед за разгоряченными псами. Сбивали измученные души в полете кто волшебной сетью, кто стрелой с заговоренным наконечником, кто обездвиживающим заклятьем.
Дикое веселье, непередаваемый охотничий азарт овладели каждым темным существом. Глаза неистовых охотников всё ярче разгорались неуемным огнем, в пылу погони они порой налетали друг на друга, сбивали с ног прислугу, сминали копытами коней невзначай подвернувшихся собак. Преследуя ускользающую добычу, мало кто обращал внимание на нечаянные жертвы. Все жаждали схватить, ощутить, почувствовать, как бьется пойманная человеческая суть, как трепещет в жестких руках живая заблудшая душа.
Охота была знатная. Предсказатели не подвели: такой богатой поживы темный мир не видел давно. Шустрые слуги без конца принимали от подлетающих птиц белесые тени, помещали их в герметичные контейнеры, на ходу делая ставки: чьи же крылатые хищники окажутся самыми проворными, кто принесет Вседержителю наибольшее удовлетворение?
Наконец Всетемнейший насытился зрелищем дикой травли и махнул рукой. Затрубили рога, и вереница запыленных лошадей потянулась к лагерю. Хищные птицы, возвращаясь на свои насесты, утомленно складывали крылья. Высунувшие языки собаки сбивались в своры, нетерпеливо перебирали лапами в ожидании награды за труды. Молодые конюхи неспешно вели лошадей к водопою… Надвигался вечер. Заходило за горизонт сумрачное солнце, приближалась ночь – время долгожданного пиршества.
Падшие души у темных считались тем еще деликатесом – что-то вроде ядовитой рыбы фугу. Кто знает, встретишь ли следующее новолуние истинно темным, отведав хоть однажды осветленной субстанции… Но риск так увлекает, а желание насладиться трепетом человеческого естества превосходит по силе своей все остальные страсти, вместе взятые… Вот и стараются обезопасить себя вассалы Темнейшего, заставляя пойманную душу пройти еще несколько этапов затемнения сути.
Сначала принуждают своих запуганных рабов поглотить трепещущий свет, чтобы прошел тот сквозь страх и боль. Затем приближенным к господину предлагалось испить крови раба, еще больше загрязнив попавшую в нее призрачную сущность энергиями подлости и бесконечных интриг. А уж потом яремную вену слуги с наслаждением вскрывал сам владетель. Он уже без боязни мог лакомиться энергией бессмертной человеческой души, до предела напитанной тьмой. И сквозь замутненную злом прану ощущать нежнейшую, сводящую с ума сущность обращенного Света.
Рабы, слуги и подручные темных аристократов испытывали те же страх и боль, что и проходящая все круги ада полоненная10 душа, но разве это кого-то волновало? Среди господ даже считалось оказанием наивысшей милости прокусить приближенному горло во время ночного пиршества после дикой охоты.
* * *
Всетемнейший, ничуть не уставший после долгого, насыщенного событиями дня и ночной вакханалии, решил навести порядок во владениях. Один за другим в его роскошный шатер входили вассалы. Обратно выходил не каждый. Порой из шатра раздавались такие ужасные вопли, что ожидающие аудиенции у Повелителя дрожали как листья на ветру.
В предутренний час перед Вседержителем на дорогом ковре стояли, склонив головы, два владетельных сеньора11– .
Старший по званию – территориальный владетель Восточного округа Темного Запределья ландграф12 Фердинанд Родригес де Морильо, великий герцог Куэронто, – более трех тысяч лет назад был удостоен величайшей милости Повелителя. С высочайшего соизволения темноплеменная знать «одобрила» избрание герцога на пост Военного Предводителя. Дон Фердинанд был невысок, лысоват и очень подвижен. С острыми ушами и пронзительно-зелеными, фосфоресцирующими, как у почуявшего добычу кота, глазами, герцог производил впечатление верткого и пронырливого интригана. Коим на самом деле и являлся.
Хотя был он пришлым (ибо в Восточный округ Темного Запределья прибыл из-за Янтарного моря), Вседержитель благосклонно принял его при своем дворе. Кроме того, даровал ему титул Сумрачного Лорда и возможность руководить почти половиной своего войска, расквартированного по всему округу.