Литвинка. Книга 1

Тем временем, в Орде, пав на колени перед наместником ордынского хана Узбека, князь Юрий Данилович Московский просил его о передаче Городецкого княжества братьям Даниловичам, в компенсацию за Переяславль-Залесский, который, взойдя на великое княжение, отобрал у московских князей и вернул в состав Владимирского княжества князь Михаил Ярославич Тверской. Наместник хана подумал и счел эту просьбу обоснованной. Нижний Новгород отошел к Москве.

Глава 3. Янтарная фея

Великое Княжество Литовское,

1313 г

Литовский князь Гедемин, еще молодой, полный сил мужчина, племянник правившего в Литве великого князя Витеня, сидел на берегу реки Вилии вместе со своей восьмилетней дочерью Марией-Дзинтарс.

Князь Гедемин был высок, крепкого сложения, с суровым лицом воина, проводившего всю свою жизнь в постоянных сражениях. Его светло-каштановые волосы достигали до плеч, короткая борода и усы были тщательно подстрижены, породистое, с четкими чертами лицо выдавало благородство его характера, и было, несомненно, привлекательным благодаря смешению в нем нескольких славянских кровей. Однако его внешность была обманчива. Под обликом ничем не примечательного младшего сына литовского княжеского дома скрывался недюжинный государственный ум, железная воля и политическая мудрость, которые с блеском проявятся после его вступления на литовский престол несколько лет спустя.

Девочка, сидевшая на поросшем травой склоне рядом с ним, вытянув видневшиеся из-под платья босые ноги, была тоненькой и хрупкой, и своей необыкновенной внешностью напоминала чудесный цветок. У нее были густые золотистого цвета волосы, распущенные по плечам и спине и почти достигающие ее пояса. Ее бледное личико с большими золотыми глазами, обрамленными длинными темными ресницами, поражало нежностью и правильностью черт и гордым выражением.

Отец и дочь некоторое время молчали, созерцая искрящуюся поверхность речной воды, думая каждый о своем, прежде чем девочка неожиданно обратилась к отцу:

– Папа, расскажи сказку!

– Я тебе нянька, что ли, княжна?! – шутливо нахмурив брови, возмутился князь Гедемин.

– Я же не про принцессу прошу! – надула губки девочка.

– А про что ты хочешь? Про волка Вильны?

– Нет! Эту сказку я слышала тысячу раз от моей старой няньки! Она думает, что напугает меня, завывая, как волк, и я скорее усну! Ей богу, смешно!

– Какая же ты несговорчивая, княжна! – скрывая улыбку, посетовал князь Гедемин. – Так про что тебе рассказать? Имей в виду, у меня мало времени. Сегодня ночью я возвращаюсь в Троки.

– Расскажи мне сказку о нашем будущем королевстве! Расскажи мне о злых рыцарях, которые угрожают нам. Расскажи о диких татарах и их помощниках, московских князьях. Расскажи о больших христианских королевствах Польше, Венгрии и Галиции, у которых много силы, но которые боятся ее потерять. Расскажи о русских удельных князьях, которые должны стать нашими друзьями, потому что у нас общая кровь и общая земля.

– Это кто ж тебе такие сказки рассказывает, Мария? – покачал головой князь.

– Альгис и Кей! Они не думают, что я смешная девчонка! Альгис говорит, что мне надо стать умной и тогда ты сделаешь меня одной из славянских королев! Я учусь у пастора не хуже мальчишек!

Гедемин снова покачал головой и ласково, осторожно взъерошил своей загрубелой от постоянного владения мечом рукой золотистые кудри маленькой дочери.

– Только ты одна из моих девочек и учишься, повергая в ужас господина немца и русского попа твоей матушки!

– Разве это плохо? – широко раскрыла золотые глаза девочка.

– Да нет, – хмыкнул князь. – Скорее неожиданно.

– Это потому, что женщины в нашем мире бесправны и бессильны? – Мария требовательно смотрела на отца. – А вот отец Андрей рассказывал мне про княгиню Ольгу, которая правила древними русичами, а пастор Миллер про азиатскую королеву Клеопатру, которая была настолько храброй и умной, что противостояла самому Юлию Цезарю, а потом он даже женился на ней.

– Это было давно, и не в наших землях! – посмеиваясь, сказал Гедемин.

– Ах, так! – топнула ногой девочка. – Тогда вот что! Один из татарских князей, с которыми ты дружишь, рассказывал мне, что в Золотой Орде ханша Баракчина была настолько уважаемой татарами, что говорила самим ханам, что делать! И она умерла совсем недавно!

Гедемин удивленно потер рукой лоб.

– Ну, так кем же, милая моя, ты хочешь стать, королевой или ханшей?

– Я хочу стать королевой Литвы!

– Такого королевства еще не существует, малышка, – улыбаясь, сказал князь Гедемин.

– Тогда создай его для меня, папа! – вскричала Мария. – Ты сильный, и ты сам мечтаешь об этом!

Девочка вскочила на ноги и, подобрав юбки темно-золотистого длинного, европейского по покрою, но легкого, словно сотканного из воздуха платья, закружилась по берегу, подняв над головой обнажившиеся из упавших к ее талии широких рукавов платья белые тонкие руки с длинными изящными пальцами. Волна ее золотистых волос закрутилась вместе с ней в такт ее движениям, золотистый смех звучал как перезвон колокольчиков.

– Ты похожа на маленькую фею! – дрогнувшим голосом сказал Гедемин.

– Я и есть фея! – засмеялась Мария. – Точнее, я хочу стать феей-королевой, душой и хранительницей Литвы! Ты будешь сражать врагов с помощью грозных литовских воинов-волков, а я буду очаровывать, околдовывать их и уводить их в глубокие чащи, где они найдут свою смерть от литовских волков!

– А где же ты тогда возьмешь себе короля? – принимая ее игру, развеселился князь Гедемин.

– Мне не нужен король! – вскричала малышка, лукаво поглядев на отца. – У меня есть храбрый отец-воин, сильные братья и могущественный жрец! А я буду королевой, королевой фей!

– Королевой ужей! – поддразнил ее князь Гедемин.

– Бр-р-р!

Девочка перестала кружиться и упала на траву рядом с тем местом, где сидел князь.

– Ты оставишь меня в Литве, папа? – уже серьезно спросила она, заглядывая ему в глаза. – Ты не выдашь меня замуж за какого-нибудь иностранного принца?

– Как же я смогу расстаться со своей королевой фей? – рассмеялся князь.

– Правда?

– Слово Волка!

– А про ливонский орден расскажешь? Про нового магистра? И про твое крещение!

– Вот стрекоза! – подивился князь. – И откуда ты все знаешь?

– Я все время слушаю, что говорят другие. Как ты меня, учил, помнишь?

Князь Гедимин довольно погладил свою короткую, аккуратно подстриженную бородку. Несмотря на ее возраст, малышка Мария-Дзинтарс была одной из самых смышленных его детей.

– А что ты мне можешь рассказать взамен? – решив схитрить, спросил он.

– А что ты хочешь? – серьезно спросила маленькая княжна.

– Я хочу знать, что ты знаешь про Орду.

Маленькая княжна нахмурила темные брови, и некоторое время думала, прежде чем начать говорить.

– Королевства или ханства Орды – наши враги. Они находятся на юге и на востоке от нас. Орда принадлежит кочевым народам, пришедшим из Азии. Главные и самые сильные из них были монголы. Основателем королевской династии считается самый свирепый из монголов – Чингиз-хан. Он покорил Поднебесную империю и многих народов, подчиняющихся ей. Теперь они сражаются в ордынской армии. Хан Батый, сын Чингиз-хана, прошел набегом через русские земли и разгромил часть польских земель и венгерское королевство короля Бэлы Четвертого. Правители Орды – принцы крови Чингизиды. Их враги – Аббасиды на юге и католический папа на западе. Правители монголов покупают мир с русскими, чтобы защититься от папы и иметь возможность воевать с Аббасидами. Альгис говорил, что в конце прошлого века Орда распалась на Золотую Орду, Белую Орду и Синюю Орду. Вся политика в Орде держится на системе подкупов, подарков и доносов. В настоящий момент в Золотой Орде правит хан Тохта.

– И этот ребенок просил меня рассказать сказку! – пораженно выдохнул князь Гедимин, когда к нему вернулась способность говорить.

Некоторое время отец и дочь молчали.

– А что ты знаешь про русские земли, которые подчинены Орде? – наконец, спросил Гедемин, становясь задумчивым.

Девочка внимательно посмотрела на отца и, помедлив, снова начала говорить своим мелодичным голоском, похожим на звон колокольчика.

– Ну, насколько я знаю, русские города Гродно, Новогрудок, Слоним и Волковыйск отошли к Литве еще в прошлом веке, Полоцкую землю завоевал Миндовг Великий, а минские, туровские и пинские князья – наши союзники. Я знаю, что ты планируешь женить Альгиса на Марии Витебской, дочери витебского князя, у которого нет наследников мужского пола, стало быть, Витебская земля тоже будет принадлежать Литве. Еще одному из моих братьев ты хочешь сосватать волынскую княжну, и там точно такая же история, словом, Волынская земля, скорее всего, тоже будет под рукой Литвы. Киевская земля разорена и не имеет былого политического значения. Стало быть, это только вопрос времени, когда мы ее завоюем. Они скорее пойдут под руку Литвы, чем под руку татар. Среди остальных русских князей нет единства. Все они получают ярлыки на княжение в своих землях от татар и платят им дань. Опять подарки, подкупы, доносы. Русские князья доносят на своих родственников, чтобы получить их земли. Русские бояре доносят на своих князей, чтобы получить деньги. Самые сильные на настоящий момент князья великого княжества Владимирского, Тверского, Смоленского и Черниговского. Два последних великих владимирских князя, потомки Александра Невского, участвовали в распрях между князьями-чингизидами в Орде, но на разных сторонах. Кто на какой – не помню. Нынешний великий князь – Михаил Тверской, племянник Александра Невского, в ордынских распрях не участвует. Зато ордынскими делами активно интересуются мелкие удельные князья, из которых самые пронырливые – рязанские и московские. Московский князь, кажется, даже претендовал на ярлык на великое княжение, без всяких на то законных прав. Кроме того, Москва – одно из удельных княжеств, правитель которой открыто стоит на стороне Золотой Орды. Великий Новгород и Торжок – вечевые торговые города-республики. Они призывают князей по мере надобности и избавляются от них, как только они им больше не нужны. Главный смутьян – Господин Великий Новгород. Политического национальной духа нет, как у всех торговых республик, подчиняются только силе и деньгам. Воюют со шведами и немецкими рыцарями. Русские великие князья пытаются подчинить себе Господин Великий Новгород вот уже несколько столетий, но до сих пор никто из них не имел успеха.

– Сколько тебе лет, моя маленькая янтарная фея? – задумчиво глядя на дочь, спросил Гедемин.

– Восемь, папочка! Заметь, у меня русская мать, и я умна! – тут же сердито поджала губы малышка Мария-Дзинтарс. – И еще я умею слушать, а все вы, осторожные, но в то же время болтливые волки-воины, так и сыпете информацией в разные стороны. Ну ладно, все остальные сестрички – тупые девчонки, но как же я! – она в сердцах топнула ногой.

– Дзинтарс, ты действительно умна не по годам, – серьезно сказал Гедемин, и после долгого оценивающего взгляда на дочь, добавил: – Но ты также необыкновенно привлекательна, а лет через пять станешь вообще исключительной красавицей. Что же мне с тобой делать, дитя мое?

Он помолчал, о чем-то сосредоточенно думая, а потом, с легким вздохом облегчения заметил:

– Впрочем, у меня еще есть в запасе несколько лет прежде чем мне придется принимать решение. А пока мне приятно, что у меня и у Литвы есть такая покровительница, как ты, моя маленькая янтарная фея!

– Ты смеешься!

Маленькая княжна сердито сорвала пушистую головку распустившегося одуванчика, поднесла его к губам и дунула на него с таким расчетом, чтобы летучие семена-лепестки полетели в сторону отца.

– Я хочу, чтобы ты воспринимал меня серьезно! Я уже большая! И могу тебе помогать, когда ты станешь править Литвой и Русью!

Гедемин рассмеялся.

– Мы вернемся к серьезным разговорам о правлении позднее! Когда, по твоим словам, я стану королем Литвы. А пока, расти, малышка Дзинтарс, и учись! А я чем могу – помогу!

– Я хочу остаться в Вильне, и чтобы меня учил языческий жрец криве-кривейто! – тут же заявила юная княжна, воспользовавшись оговоркой отца. – И я хочу научиться ездить на монгольских лошадях и стрелять, как это делают ордынцы! И еще я хочу побывать в Орде!

– Не все сразу, – посмеиваясь, сказал Гедемин. – Ты будешь делать то, что я скажу, моя маленькая янтарная фея. Наше время еще придет, поверь мне. С завтрашнего дня с тобой будет заниматься не только русский поп твоей матушки, но и один за русских епископов, присланный мне князем Юрием Львовичем, королем Малой Руси.

– И еще – хан Ахмат, посол Золотой Орды при твоем дворе! – живо вскричала Мария-Дзинтарс. – Пожалуйста, папа! Он согласится! Я знаю! Мы с ним уже знакомы. Я варила ему мазь от старых ран!

Князь Гедемин покачал головой.

– Ну, хорошо. Я поговорю с ним, маленькая проныра!

Мария-Дзинтарс счастливо рассмеялась. Ее звонкий смех рассыпался в ночном воздухе звуком тысячи маленьких колокольчиков.

Глава 4. Планы хана Узбека

Сарай-Берке, Золотая Орда,

1314 г

Хан Узбек, приемник престола Золотой Орды по смерти хана Тохты, как и все монголы, был мистиком. Его душа жаждала общения с Богом, Небом, Космосом. Он ощущал себя сыном Бога с большой буквы, Бога, единого для всех, стоящего выше всех племенных богов, Бога всего живого, разумного и неразумного. Бога бессмертного, способного творить чудеса, имя которого было – Аллах. Только Аллаху принадлежала привилегия избирать себе наместников на земле и наделять их своими щедрыми дарами: способностью творить чудеса и властью над временем и над людьми. Как некогда сделал на Руси Владимир Креститель, хан Узбек круто изменил судьбу монгольской империи, приняв мусульманство.

Он всегда верил, что является избранником Божьим, и никогда не сомневался в том, что Аллах благоволит к нему – об этом ясно и красноречиво говорили его победы на поле боя. Аллах сделал его великим ханом самого могущественного королевства Божьего на земле – ханом Золотой Орды. Теперь задачей Узбека стало сохранить и расширить империю Единого Бога, Аллаха, монгольский халифат, возвысив его выше некогда могучей Поднебесной империи китайских императоров. Для этого ему нужно было укрепить свою власть и получить бессмертие.

Для укрепления своей власти Узбек продолжал активно внедрять при дворе Золотой Орды государственную модель, представлявшую некий симбиоз китайской империи и мусульманского халифата. В поисках бессмертия, способного абсолютизировать его власть, он покровительствовал ученым: звездочетам, математикам, медикам, физикам, химикам и алхимикам, какой бы страны и национальности они не принадлежали. Огромная библиотека хана Узбека соперничала с библиотекой хана Батыя и библиотекой египетской столицы Александрии. Хан привлекал к своему двору представителей разных теологических конфессий, поощрял диспуты между ними, и сам охотно посещал их, внимательно прислушиваясь к разговорам о бессмертии. При его дворе находили приют люди, наделенные любыми экстраординарными или мистическими способностями. Хан Узбек верил, что в один прекрасный день он получит эликсир бессмертия. Эликсир, о котором мечтали все монгольские ханы, потомки великого Чингиз-хана, со времен Джучи. Тогда он сможет покорить весь мир.

В ожидании этого эпохального события покой хана нарушали досадные повседневные вещи: вести о брожениях в умах князей-чингизидов, продолжавших придерживаться традиций Ясы и не желавших принимать ничего нового; злые умыслы католического Папы, в очередной рад досаждавшего империи монголов призывами к европейскому рыцарству о новых крестовых походах против монголо-татар в борьбе за окатоличивание русских королевств; и война с Хулагуидами, соперниками Золотой Орды за власть над Ираном и багдадском халифатом.

Восседая на просторном диване, покрытом богатым персидским ковром, в простой повседневной одежде белого шелка, хан Узбек размышлял. Это было его любимое время – час раздумья о судьбе империи, час перед ежедневным собранием его ближайших советников-имамов.

Проблема с князьями-чингизидами была самой простой. Он будет справедлив. Он даст им выбор. Если они будут упрямиться в своем безумстве, если они предадут его, не примут его выбора пути и веры, то он их уничтожит.

Католическая Европа, с запада, и иранские ильханы, потомки хана Хулагу, угрожавшие его империи с востока, были более серьезными проблемами. Империя ильханов была территориально ближе и угрожала одновременно политическим и экономическим интересам Золотой Орды. Война с ильханами продолжалась еще с прошлого столетия, со времен хана Хулагу, ушедшего завоевывать новые земли, а затем основавшего на этих землях свой личный улус во главе с самостоятельными правителями-ильханами. В этой войне монголы Золотой Орды потерпели несколько болезненных поражений. Эта война требовала огромного напряжения сил, много денег и союзников, которые ограждали бы империю от удара в спину от второго врага монголов – католического Папы, сидящего в Риме. Такими союзниками традиционно были русские князья. Роль этих русских князей в политике Золотой Орды в последнее время все более возрастала. Наследники Александра Северного, князья Андрей Городецкий и Дмитрий Переяславский, активно участвовали в монгольской смуте, затеянной ордынским темником Ногаем, поддерживая разные стороны. Эту позорную смуту, подрывавшую империю монголов изнутри, смог остановить лишь десятилетие назад дядя хана Узбека, хан Тохта. По смерти Андрея Городецкого он отдал высшую власть в русской земле племяннику Андрея, тверскому князю Михаилу, самому сильному князю Руси. Монголам как никогда был нужен мир на границах с Русью, нужно было, чтобы они не пропускали к границам европейских рыцарей, нужны были деньги для непрерывных войн – дань, которую везли в столицу Золотой Орды русские князья. Доверяя суждению дяди, хан Узбек подтвердил право на великое княжение Михаила Тверского, но одновременно благосклонно выслушал и его соперника – московского князя Юрия Даниловича.

Узбек прикрыл глаза, вспоминая облик тверского князя. Высокий, с красивым славянским лицом, суровый, неуступчивый. Хороший союзник, говорил ему дядя, честный, в спину не ударит. Придя к власти, Узбек подтвердил его главенство над русской землей, отдав ему ярлык на великое княжение. Князь Михаил Тверской исправно возил в Золотую Орду дань и, в этом смысле, был более надежен, чем молодой московский князь, Юрий Данилович, который также с некоторых пор претендовал на великое княжение.

Узбек задумчиво потер тонкими изящными пальцами, выкрашенными хной, свою переносицу. Все дело в том, что у него не было никакой власти над этими русским князьями. Баскаки в столице каждого княжества были, сами князья каждые два года исправно ездили в Орду, но дружественных или союзнических отношений с ними не было. Не в пример временам Батыя и Менгу-Тимура, которые роднились с русскими князьями и получали под свое командование русские войска.

Узбек внезапно даже приподнялся на диване от неожиданно возникшей в его голове мысли. Решение этой проблемы, благодаря Аллаху, пришло мгновенно. Он не будет больше так беспокоиться по поводу лояльности русских князей! Он все уладит. Он женит свою красавицу-сестру Кончаку на старшем сыне и наследнике великого князя всей Руси Михаила Тверского, и этот шаг обеспечит ему еще больше лояльности гордого тверича. Тверской князь будет на коленях благодарить его за подобную милость. Это станет большой честью для его сына и для всей Тверской земли – породниться с ним, ханом Узбеком, взяв в жены дочь хана Тогрула, правнучку Чингиз-хана, племянницу хана Тохты и любимую сестру ныне правящего хана Золотой Орды! В этом случае молодой наследник тверского князя получит звонкий титул гурхана – правителя, благодаря браку с кровью Чингиз-хана ставшего «равным Чингизидам».

Узбек так увлекся этой идеей, что даже против своего обыкновения был рассеян и невнимателен на встрече с имамами. Как только он от них освободился, Узбек быстрым шагом пересек дворец, пройдя в покой первой жены, Тайдулы, которая, согласно протоколам ханского двора, была ответственной за христианских правителей и считалась покровительницей русских князей.

Тайдула не ожидала его прихода. Это было видно по яркому всполоху румянца, залившего ее лицо, заметному даже под слоем многочисленных белил, по тому, как торопливым жестом она отставила в сторону тарелку с рахат-лукумом, который вкушала до его появления.

– Князь Михаил Тверской, – раздумчиво повторила она после того, как Узбек озвучил ей свои соображения. – Хороший князь, добрый. Всегда привозит подарки мне и моим детям. Сыновей у него четверо. Старший на пару лет моложе Кончаки. Сейчас ему должно быть около 15 лет. Жена у Михаила Тверского из рода ростовских князей, тех, что уже породнились с монголами в прошлом столетии.

Узбек широко раскрыл глаза. Он даже не предполагал такой удачи.

– Это кто же? – сразу же спросил он.

– Глеб, князь Белозерский. Младший сын ростовского князя Василия, сына Константина. Он первым из всех русских князей женился на монгольской принцессе.

Узбек молчал, осмысляя новую для себя информацию.

Тайдула терпеливо ждала.

– Во время смуты темника Ногая князь Михаил Тверской поддержал Андрея Городецкого, сына Александра Северного, князя Новгорода, который был названным братом Сартака, сына Батыя, – наконец, прервав затянувшуюся паузу, снова заговорила Тайдула. – А князь Андрей, как известно, дружил с другим русским князем, который женился на дочери хана Менгу-Тимура.

– Князь Федор Чермный! – вскричал Узбек. – Князь Ярославля и Смоленска, войска которого воевали под знаменами Менгу-Тимура!

– Насколько мне известно, Дмитрий, сын и наследник князя Михаила Тверского, отличается незаурядными воинскими способностями, – подсказала Тайдула, не спуская с лица Узбека внимательного взгляда.

Во взгляде Узбека просквозил уже открытый интерес.

– Он бывал в Орде? – немедленно спросил Узбек.

Тайдула задумалась, прикрыв глаза, вспоминая.

– Несколько лет назад приезжал вместе с отцом, – наконец, открыв глаза, сказала она.

Узбек тоже задумался, напрягая свою память, но так ничего и не вспомнил.

– Я не помню его, – почти с огорчением сказал он.

– Ему было тогда семь лет, – снова прикрыв глаза, сказала Тайдула. – Красивый мальчик, сильный и гордый. За полгода, проведенные в Орде, научился говорить по-монгольски. Играл с ребятишками из дворца, и с Кончакой, в том числе. Спроси ее, она должна его помнить.

Тайдула торжествующе улыбнулась, глядя в лицо приятно изумленного ее ответом Узбека.

– Ты принял мудрое решение, повелитель, – склонившись в поклоне, добавила она.

«Аллах покровительствует мне!» – с удовлетворением подумал про себя Узбек, покидая покои старшей жены. Дары, доставленные на следующее утро Тайдуле, отличались невиданной щедростью.

Великий князь всея Руси Михаил Ярославич Тверской прибыл в ставку Узбека в Сарай-Берке в начале 1314 года. По обычаю, раздал подарки всем важным татарским вельможам, посетил Тайдулу и приготовился к долгому ожиданию аудиенции у хана. Узнав, что почти вслед за ним приехал в Сарай московский князь Юрий Данилович, поморщился, но никак не прокомментировал это событие даже своим боярам.

Совершенно неожиданно для себя и всего своего окружения он получил аудиенцию хана почти немедленно, через несколько дней после приезда. Приказав боярам приготовить подарки, привезенные из Твери лично для хана Узбека, князь Михаил Тверской поспешил в ханский дворец.

Узбек встретил его приветливо. На смуглом лице татарского хана, который едва перешагнул порог своего тридцатилетия и обладал красотой арабского принца, при виде тверского князя заиграла тонкая многозначительная улыбка. Князь Михаил Ярославич был почти на десять лет старше ордынского хана. Разница в традиционной одежде подчеркивала разницу в возрасте.

Хан Узбек облачился в традиционную мусульманскую одежду, шелковые красные шаровары и поверх них – богатую атласную тунику тончайшего черного шелка. Верхняя одежда была лазурной, отороченной тканью цвета кожи. Ее опоясывали четыре алые ленты с вышитыми на них золотой нитью полумесяцами. Верхняя часть его головного убора, или церемониальной шапки, в традициях китайских императоров была плоской, покрытой материей черного цвета, с которой свисали ленты. Края шапки были обшиты лентой из лучшего жемчуга. Спереди и сзади свисали двенадцать подвесок, также сделанных из двенадцати нитей жемчуга. Справа и слева находились два узла из сырого красного шелка, с которых свисали кисти с серьгами из нефрита и драгоценных камней: полосы красного шелка, украшенные жемчугом, шли по кругу до самого верха шапки, украшенные полумесяцами, вышитыми золотой шелковой нитью. Концы длинного багряного цвета пояса, охватывающего его тонкий стан, свисали до самого пола. На поясе крепились поножи для меча, обитые все тем же багряного цвета шелком. Завершали наряд хана такого же багряного цвета мягкие сапоги, вышитые жемчугами. Жемчуга и подвески, покачиваясь и переливаясь, отражали солнечный свет, и князь Михаил Ярославич невольно прищурил глаза, чтобы не ослепнуть от подобного сияния.

– Проходи, русский князь!

Голос Узбека, негромкий и глубокий, очаровывавший женщин и его подданных, не произвел на тверского князя особого впечатления. Михаил Тверской никогда не был дамским угодником. Несмотря на свою природную красоту – высокий, стройный, с темно-русыми до плеч волосами и аккуратной бородкой, с темно-синими большими выразительными глазами и четкими чертами породистого лица, – он был слишком простодушен, прямо смотрел в лицо друзей и врагов, и от природы отличался молчаливостью и замкнутостью.

Хан Узбек с невольным одобрением скользнул взглядом по его богатой, но неброской одежде: бархатной темно-синего цвета ферязи с алмазными пуговицами, искусно вышитой серебряной нитью, из под которой виделся высокий ворот атласной рубашки, украшенный традиционным славянским узором, выполненным жемчужной нитью. На широком поясе, обвивавшем узкий стан русского князя, висели отделанные кожей ножны без меча – дань придворному этикету монголо-татар. Свою шапку, покрытую поверху темно-синим, в тон ферязи, бархатом, отороченную пушистым мехом песца, тверской князь небрежно держал на согнутом локте левой руки. Темно-русые волосы его были повязаны простым темным кожаным шнурком.

Повинуясь приглашению хана, князь Михаил прошел в приемную и, по обычаю, остановился, не доходя десятка шагов до хана, преклонил колено и опустил голову. Получив разрешение подняться, молча встал и взглянул хану прямо в глаза. Он был почти на голову выше Узбека, один из самых высокий русских князей, которых видел в Сарае хан Узбек. Подавляя невольную неприязнь, которую вызывал у него этот сильный и красивый мужчина, Узбек сделал над собой усилие, чтобы отрешиться от бренных мыслей, порой заслонявших государственные интересы, и заговорил.

Предложение о браке его старшего сына с сестрой Узбека тверской князь встретил так же молча, с каменно-непроницаемым выражением лица. Дождавшись, когда хан умолк, некоторое время помолчал, задумчиво прищурив глаза, а затем поднял взгляд на хана и начал говорить. Когда он закончил, Узбек нетерпеливо посмотрел на толмача. Тот встрепенулся и быстро затараторил, переводя хану ответ русского князя. Выразив в витиеватых выражениях свое восхищение и благодарность хану за подобную честь, Михаил Тверской сообщал, что его оба старших сына уже просватаны за дочерей его политических союзников из русских князей. Узбеку понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что это был полный и оскорбительный отказ. Ничем не выдав своего гнева, он еще некоторое время поговорил с тверским князем о делах на Руси, и затем с нескрываемым облегчением отпустил его восвояси.

Волю своему негодованию он дал тогда, когда гордый тверич ушел.

– Проклятый гяур! – бормотал он, избивая длинным щелкающим кнутом отделанные шелком стены своей малой приемной, безжалостно сдирая с них драгоценную обивку, стоившую целое состояние, круша мебель и сбивая развешенное на стенах церемониальное оружие. – Ишь, задрал нос! Монгольская царевна, внучка Чингиз-хана ему не подходит! Я тебе покажу, кто ты такой! Ты у меня слезами кровавыми умоешься! А твое мертвое тело я скормлю шакалам! Гяур! Шакал! Сын шакала!

 
                                               Тверское княжество,
                                           Северо-Восточная Русь,
                                                                      1314 г
 

В это время пятнадцатилетний княжич Дмитрий, не подозревая о том, что происходило в столице Золотой Орды, стоял на вершине холма над Волгой и, прищурив глаза, рассматривал огромное войско новгородцев, которые, воспользовавшись отъездом князя Михаила Ярославича в Орду, пришли разорять Тверь. За его спиной ровными рядами выстроилось спешно выведенное на берег Волги из города тверское ополчение и дружина его отца. Молодой тверской княжич приказал как можно шире рассредоточить тверские военные силы по берегам Волги, создавая у новгородцев иллюзию большого войска. Судя по тому, что они не делали попыток перейти Волгу, новгородцы впечатлились увиденным.

Стоял конец октября. Снега еще не выпало, но уже было довольно прохладно. Изо рта лошадей вырывался при дыхании легкий парок.

– Будем стоять и ждать! – коротко и отрывисто приказал пятнадцатилетний князь, благодаря своему росту и сложению выглядевший в полном военном доспехе намного старше своего возраста.

Тверские бояре промолчали, соглашаясь с его решением. На их памяти еще свежо было воспоминание о том, как сверкая темно-фиалковыми глазами, молодой княжич буквально пинками выгнал их несколько дней тому назад из Твери, в которой они хотели, затворившись, держать осаду до прибытия из Орды князя Михаила Ярославича. А тверской воевода Волчий Хвост, оставленный командовать гарнизоном Твери в отсутствие князя Михаила Ярославича, только усмехался и во всем поддерживал молодого княжича.

– Наследник князя Михаила дорогого стоит! – говорил он своим доверенным лицам. – Парень совершенно без тормозов, но своего не упустит. Умный, скользкий, как черт. С отцом в войсках с пяти лет, может воевать и против русских, и против татар. Такого бы в Орду к хану заслать против Юрия Даниловича, но тут князь – ни в какую, стоит как кремень. Боится, видно, что его там Узбек охомутает.

– Сколько мы тут стоять будем? – наконец, не выдержал боярин Андрей Кобыла, сын покойного боярина Акинфа Великого.

– Сколько скажу, столько и будем! – не оборачиваясь, бросил через плечо молодой княжич.