Отчаянные. Сводные

8 глава. Аленький цветочек

– Улыбайся, – командую Але и пытаюсь запечатлеть нас, улыбающихся во все тридцать два зуба, вместе с башнями Красной площади.

Делаю снимки и усмехаюсь. Я не помню, чтобы когда-нибудь водил девушек на свидания. Обычно все знакомства происходят в клубе или на частной вечеринке и часто там же заканчиваются перепихом в каком-нибудь укромном месте и необременительным расставанием.

Если подружка цепляла, я снова вел ее в клуб, а так желания распинаться и лезть из кожи вон, заделавшись экскурсоводом только для того, чтобы поймать восторженные взгляды – никогда не было. Но сейчас мне реально кажется, что это того стоит.

Я не знаю, как Златовласка так умеет улыбаться, но я вижу улыбку даже в ее глазах. Она будто светится! Вся! Полностью! Искренностью, радостью, восторгом, и невозможно в ответ не проникнуться, не прочувствовать, не заразиться ее настроением. Это волшебно, и я могу смотреть на нее бесконечно.

Показываю получившиеся кадры Але, и она, не спеша покидать мои объятья, пытается разглядеть снимки и выбрать лучшие. Но это непростая задача, поскольку мы везде получились классно. Наверное, потому, что сейчас на всеми истоптанной Красной площади мы искренне счастливы. А счастье, светясь изнутри, преображает любого.

Замечаю, как хорошо смотрится девушка на фоне красных строений, и не удерживаюсь от комментария:

– А ты гармонируешь с пейзажем! Знала, куда тебя приведу?

Поднимает на меня честно-пречестные глаза и отрицательно мотает головой.

– Аля в платье с аленькими цветочками. Прикольно! – выдаю мысли вслух. – Ты и сама как цветочек. Аленький.

Она переваривает мои слова, а я поворачиваю ее к себе, наслаждаясь близостью этой странной и удивительной девушки, и не отпускаю, провоцируя ее смущение. Это так непривычно, так трогательно.

Сжалившись, беру Алю за руку и веду за собой дальше.

Посмотрев все достопримечательности, не спрашивая, утягиваю в сторону общепита. Я не жмот и вполне могу позволить себе отвести любую в лучший ресторан Москвы, вот только уверен, что моя девушка заупрямится и не пойдет, а в забегаловку фастфуда ее можно уболтать зайти перекусить.

В помещении многолюдно и шумно, пахнет готовящейся едой. Совсем непривычное место для мажора, как я, но я стараюсь не обращать внимания на неприятные раздражители, а полностью погружаюсь в общение с Аленьким цветочком. Несмотря на всю ее открытость, она становится скупа на слова и осторожна, едва я близко подбираюсь к ее персоне.

– Мама умерла осенью, – признается девушка, и я, осознав, в чем причина ее нежелания затрагивать личные темы, ощущаю себя настоящим болваном.

– Извини. Сочувствую, – пытаюсь реабилитироваться. – А отец?

– У меня его нет.

Надо бы остановиться, но не получается, и я продолжаю задавать волнующие вопросы:

– Зачем ты приехала в Москву?

Улыбка на ее лице тает, между бровей залегает легкая складочка, и она неохотно выдает:

– По делу.

– Рассказать не хочешь?

Отрицательно мотает головой.

Не настаиваю, хотя чувствую внутри горечь. Не доверяет.

Не торопись. Вы знакомы всего сутки, а ты прешь как бульдозер.

Закрываю тему, пытаясь заодно выкинуть оставшийся неприятный осадок, и спрашиваю:

– Про башни Москва-сити слышала?

Кивает.

– Хочешь побывать на самой высочайшей смотровой площадке Европы?

Таращится на меня огромными, сверкающими глазами и снова кивает.

– Поехали.

Вызываю такси из приложения, и таксист тащится четыре километра по загруженному городу. Зато я успеваю купить билеты, и, приехав на место, мы без труда попадаем на крышу башни ОКО.

Оказавшись на огороженном островке небоскреба, даже у меня захватывает дух, хотя я уже бывал здесь. Аля смотрит с осторожностью и сжимает мою руку. Так приятно чувствовать, что она ищет во мне защиту.

Обходим всю площадку, любуясь панорамой Москвы с высоты триста пятьдесят четыре метра, слушая гида и смотря через телескоп с шестикратным увеличением.

– Это так круто! – признается девушка, глядя на меня с восторгом, и я улыбаюсь, как Чеширский Кот. Это так приятно, что она оценила.

Разворачиваю Алю к себе, убираю волосы, которыми играет ветер, шаловливо прикрывая лицо, и, смотря в глаза, шепчу заезженный слоган этой экскурсии.

– Выше только любовь.

На удивление, он срабатывает. Зависаем во взглядах друг друга, переплетаясь, растворяясь, признаваясь, что мы сейчас реально выше, чем эта башня. Мы на небесах, где живет любовь. Теряется ощущение присутствия посторонних и то, что возможно, привлекаем внимание. Все безразлично.

Я почти не дышу, не желая упустить ни одной секунды или потерять это состояние. Он невероятное, крышесносное, незабываемое. Ничего подобного я не испытывал, и вижу в глазах напротив, что все мои эмоции и чувства взаимны. Одолевает желание прикоснуться к губам Али робким невинным поцелуем, но я, как лошара, боюсь сдвинуться и сделать это.

– Поцелуй меня, – вылетает само собой мое желание. Замираю, не зная, какая реакция последует. Девушка не отскакивает от меня в ужасе, но и не приближается ко мне, а продолжает внимательно смотреть.

Неожиданно с неба охлаждающим мою прыть душем льет дождь. Посетители экстренно покидают площадку, а мы даже не двигаемся и как приклеенные, не можем оторваться друг от друга.

– Молодые люди! – окликает экскурсовод.

Нехотя отмираем, возвращаемся в реальный мир и бежим к выходу, промокшие насквозь.

Спустившись вниз, смотрю на подрагивающую Алю.

– Замерзла.

– Немного.

– Может, ко мне?

Уверенно мотает головой. Ничего другого я и не ожидал, но это неразумно.

– Ты промокла, замерзла и заболеешь, если останешься в мокром платье. Машина далеко, а моя квартира рядом, в той башне, – пытаюсь убедить девушку и добавляю аргументов: – Я не сделаю тебе ничего, что бы ты не захотела. Даже не дотронусь до тебя.

Она впивается в меня взглядом, словно умеет считывать достоверность слов глазами, и кивает. Беру ее за руку, и мы несемся по образовавшимся лужам мимо башни Евразии к соседней башне Федерации.

Лифт, семьдесят четвертый этаж, холл, квартира.

Как гостеприимный хозяин, пропускаю девушку вперед. Она входит внутрь, оглядывается и как-то тускнеет.

– Ты чего?

Мотает головой, но я чувствую: что-то не так. Сейчас настаивать и выуживать причину перемены ее настроения нецелесообразно, и я откладываю разговор и отворачиваюсь. Смотреть на приклеившееся платье, что сексуально облепило ее фигуру, словно специально провоцируя меня, очень непросто, но я обещал, что не дотронусь, и так и будет.

– Ванна там, – указываю правильное направление.

Аля исчезает за дверью, а я иду в спальню, чтобы найти ей что-то сухое из моих вещей.

Выбираю самую длинную толстовку и штаны к ней и направляюсь обратно.

В ванной слышен шум воды, и я понимаю: стучать бесполезно. Приоткрываю дверь, кладу вещи поверх корзины для белья и случайно ловлю отражение в зеркале. Знаю, надо отвернуться и уйти, но я замираю и вбираю в себя возбуждающие линии совершенного тела. Подмывает шагнуть внутрь, зайти за стеклянную перегородку к ней и дальше по обстоятельствам, но… С другой да, но только не с ней. Я обещал!

Сглатываю. Прихожу в себя и исчезаю.

9 глава. Выше только любовь

«Выше только любовь», – снова прокручиваю головокружительные слова Славы, сказанные почти в небе. Такие романтичные, такие трогательные и душещипательные. И смотрел он на меня невероятно искренне, нежно, но… между нами пропасть в семьдесят четыре этажа.

Да, я сразу поняла, что у него богатые родители, но не настолько же. Мы с ним как день и ночь, как небо и земля… Я не для него, он не для меня.

Я вообще не понимаю, зачем Славный позвал меня на свидание? Что может быть общего у московского мажора и обычной питерской девчонки? Что он нашел во мне, когда вокруг него, уверена, полным-полно принцесс?  Зачем я ему?

Горячие струи греют замерзшее тело, а действительность леденит душу. Надо найти в себе мужество дожить до конца нашего первого свидания и больше никогда с ним не встречаться. Незачем обманываться. У нас ничего не получится. Лучше попытаться заглушить прорастающее чувство, чем потом мириться с фактом, что его не искоренить. Славный – сказка, а я уже давно выросла и не верю в них. Пора сбрасывать с себя вуаль самообмана и возвращаться к тому, ради чего я приехала в Москву.

Выхожу из душа, беру полотенце, что нашла в шкафу, и вытираюсь. Смотрю на мокрое платье, и дрожь проходится по телу. Не хочу влезать в него, но не выходить же так. Глаза останавливаются на одежде, волшебным образом появившейся на корзине для белья, и я краснею. Я не закрыла дверь, не подразумевая этим приглашение войти, а побоявшись, что не открою этот мудреный замок и положившись на обещание, которое дал мне парень.

Беру оставленные вещи и утыкаюсь в них носом. Они пахнут приятным морским ополаскивателем, а я бы хотела почувствовать его запах. Ненормальная.

Тону в Славиной одежде, но в ней так тепло. Она продолжает согревать тело, как горячая вода в душе.

Набираю в легкие воздуха и выхожу в комнату.

Слава поднимает на меня глаза и улыбается:

– Ничего другого не было.

Продолжая гипнотизировать меня взглядом, он многозначительно добавляет:

– Я не вожу сюда никого. Ты первая, кого я позвал.

Вспыхиваю от греющих самолюбие слов, подразумевающих, что я особенная, но внутренний голос заставляет спуститься с небес: «Ты просто оказалась в определенное время поблизости».

– Я заварил чай. Погреться, – произносит парень и указывает глаза на стол. Там действительно стоят чашки и лежит коробка конфет.

Залезаю на высокий стул и смотрю на бескрайнюю панораму Москвы, доступную небожителям вроде этого парня. Он реально Бог. Очень красивый и очаровательный Бог, в которого просто невозможно не влюбиться.

Славный придвигает ко мне чашку, и я под внимательный взгляд парня принимаю ее и обнимаю пальцами. Не могу смотреть на него. Он сразу поймет, какой ураган бушует во мне, и я опускаю глаза и смотрю вглубь коричневой жидкости.

– Что-то случилось? Я чем-то тебя обидел? – звучат вопросы, которых я так хотела избежать. Все-таки я так и не научилась прятать свои чувства.

И что мне ему ответить? Придумывать небылицы я не умею, да и врать мне противно.

– Мы с тобой… – начинаю я и не могу договорить «не можем быть вместе». Вдруг он не хочет этого. Вдруг мне все померещилось, и я начинаю объяснение сначала: – Между нами пропасть…

Он кладет руки поверх моих, заставляя посмотреть на него, и произносит:

– Пропасти создают сами люди. Своими поступками, словами. Но они сами могут построить мосты, если готовы преодолеть любые преграды.

– Что ты от меня хочешь? – вырывается почти с отчаяньем.

Вздыхает и продолжает:

– Я не знаю, как назвать то, что я чувствую к тебе, но такого со мной никогда не было. Я очарован, сражен… Называй это как хочешь, но мне нужна только ты, и я готов строить к тебе свой мост, какую бы пропасть ты ни придумала между нами.

Не дышу. Разве это может быть правдой? Разве Бог может снизойти к обычной смертной?

– Я тоже готова, – наконец шепчу ему в ответ свое сокровенное желание, и мы опять впадаем во всепоглощающее оцепенение, погружаясь друг в друга взглядом и наслаждаясь нашим единением.

Допиваем чай, перебираемся на диван к телевизору и смотрим какой-то фильм, который мелькает кадрами перед глазами, но не цепляет, поскольку в голове свое собственное кино. Удивительно романтичное, сказочное, с нами в главных ролях. Оно такое реалистичное, с эффектом присутствия, потому как я сижу, прижавшись к крепкой груди главного героя, и плавлюсь от ощущения его близости.

Вытаскиваем вещи из сушки, переодеваемся и уходим из квартиры. Сейчас я смотрю в будущее с надеждой, хотя оно по-прежнему размывчато и неясно, словно прячется за разводами дождя на стекле.

Устроившись в такси на заднем сиденье, держа Славу за руку и чувствуя, что он рядом, я продолжаю находиться в каком-то состоянии сумасшествия. Но мне нравится сходить с ним с ума! Даже Москва, проплывающая солидными фасадами за окном, рядом с ним кажется самым восхитительным городом на свете.

Пересаживаемся в его машину и слишком быстро доезжаем до Рублево, хотя парень едва плелся, встав в хвост какому-то чайнику. Я знаю, мы оба чувствуем, что нам мало дня вместе, но на улице уже сгущаются сумерки и гонят по домам.

– Завтра встретимся? – звучит долгожданный вопрос. Я бы очень расстроилась, если бы он не предложил этого, но, похоже, действительно, мы оба заразились одной болезнью, и, надеюсь, лекарства от нее нет.

– Да, – шепчу ему, отвечая на вопрос и обещая все на свете. Сейчас влюблена, окрылена своим чувством и готова на все.

Набираюсь сил, поворачиваюсь к двери, чтобы выйти, но… повинуясь эмоциям, оборачиваюсь и под грохот участившегося сердцебиения тянусь к парню. Лицо Славы с каждым мгновением плывет перед глазами, но я попадаю прямо в цель – в его губы. На несколько секунд прижимаюсь к ним, наслаждаясь волнующим прикосновением, и также быстро отстраняюсь. Поднимаю на него глаза, обжигаюсь взглядом и, поймав его сногсшибательно улыбку, сбегаю из машины, сама пугаясь смелости своего поступка.

«Боже, как я счастлива!» – стучит в висках, когда я, рискуя подвернуть ногу на ухабах дороги, несусь к двери в подъезд.

10 глава. Тряпичная кукла

Вот уже второй день я откладываю дела, ради которых приехала в Москву, и провожу все время со Славой, убеждая себя, что займусь поисками отца завтра.

Совесть неприятно капает на сознание и даже восхитительное новое свидание, что устроил мне парень, омрачено этой капелью.

– Замерзла?

Кутаюсь в плед, в который меня, как в кокон, замотал Славный, едва мы вошли на кораблик, катающий туристов по Москве-реке, и мотаю головой.

– Тебе не нравится?

– Что ты! Просто задумалась, – пытаюсь искренне улыбнуться и продолжаю: – С тобой всегда здорово, но пора приступать к делам, ради которых я приехала в Москву.

Ловлю взгляд парня и, сразу пресекая все вопросы, добавляю: – Только не спрашивай, пожалуйста, к каким. Они неприятные.

«Я потом обязательно все расскажу», – шепчу ему глазами и очень рассчитываю на понимание.

Он хмурится, ему точно не нравятся мои секреты, но у меня не хватает сил сказать, с какой неприятной миссией я приехала. Меня вообще не покидает ощущение, что если я найду отца, то буду чувствовать себя, словно пришла просить милостыню, а мне ничего не надо от этого человека.

Выходим на «Киевском» причале и Слава, вынырнув из телефона, предлагает:

– Пойдем пообедаем в «Чайхане». Здесь недалеко.

– Может, лучше к тебе, – вношу встречное предложение и чувствую, как начинают алеть щеки от осознания, что мои слова можно понять превратно и потому сразу поясняю: – Ты столько для меня делаешь. Я бы тоже хотела что-то сделать для тебя. Я могу приготовить обед.

Парень смотрит на меня такими глазами, словно я призналась, что являюсь инопланетянкой.

– Я хорошо готовлю, – добавляю, чтобы Слава не думал, что я накормлю его слипшимися макаронами или несъедобным мясом.

– Мне никогда не готовили обед…

– Ну вот. Годится?

– Еще как.

Берем такси до «Афимолл сити», и затарившись продуктами в «Перекрестке», отправляемся в поднебесье.

На кухне в его квартире все девственно нетронуто, а еще как на космическом корабле – ничего не понятно. Чтобы ничего ненароком не сломать, приходится спрашивать, как включить плиту, вытяжку, а еще где найти кастрюлю, доску, нож.

Судя по состоянию посуды, она здесь тоже для красоты.

Тебе же сказали, он никого не приглашал, а сам вряд ли что-то делал.

С воодушевлением начинаю готовить пасту Карбонара, на которой мы остановились, выбирая продукты в супермаркете, и режу ветчину, улыбаясь с удивлением поглядывающему на меня парню.

– Я так странно выгляжу?

– Нет. Ты выглядишь очень гармонично. Просто… Сколько еще талантов в тебе скрыто?

– Разве умение готовить это талант?

– Пф-ф… Моя мама, думаю, и нож не умеет в руках держать.

Его слова пугают. Я никогда не общалась с небожителями. В мире, где я живу, каждая женщина умеет готовить, убираться и далее по списку. От этого мне кажется, что его родителям не понравится простая девушка, подобная мне.

Отбрасываю неприятную мысль и сосредотачиваюсь на готовке.

Через двадцать минут я накладываю свое коронное блюдо в тарелку Славному и, посыпав сверху сыром, ставлю перед ним.

– Выглядит аппетитно, – хвалит он меня и добавляет: – И пахнет!

– Попробуй.

Сажусь напротив со своей тарелкой и, закрутив макароны на вилку, отправляю в рот. Ммм… Сегодня я даже превзошла саму себя. Это все оттого, что готовила я с любовью для человека, к которому неровно дышу.

– Очень вкусно! – хвалит Слава, а я улавливаю в его голосе нотки удивления. Он думал, что ему придется давиться какой-нибудь гадостью?

Закончив с обедом и, убрав за собой, мы перемещаемся на диван.

– Будешь выбирать фильм?

Отрицательно качаю головой. Я все равно рядом с ним не могу сосредоточиться на происходящем на экране.

Пристраиваюсь под крылышком парня и кайфую от его близости. Как мало, оказывается, человеку нужно для счастья!

В середине фильма Слава неожиданно спрашивает:

– Как он там очутился?

Поднимаю глаза на парня и не знаю, что ответить.

– Я упустила этот момент.

– Неинтересно?

Он наклоняется надо мной, сокращая расстояние между нашими лицами, и я лепечу:

– Не знаю. Мне просто нравится сидеть с тобой рядом.

Магия притяжения снова срабатывает, и отключаясь от всего мира, мы зависаем во взглядах. Заторможенно смотрю, как Слава сокращает дистанцию и, касаясь моих губ, замирает. Боже, меня накрывает фейерверком ощущений, и я, повинуясь им, робко и неуверенно шевелю губами. Парень, словно получив сигнал о старте, подхватывает мой неумелый поцелуй и, осторожно раздвигая мои губы, начинает целовать по-взрослому.

Сердце взлетает в космос от рекордной скорости, что развило, головокружительные ощущения дополняют чувство невесомости. Мы снова так высоко, там, где царит любовь. Мне становится жарко, словно внутри разгорелся огромный костер, сладко, как никогда не было ни от одной сладости. Наверное, если бы я не сидела на диване, то непременно упала бы оттого, что я так обмякла, будто превратилась в тряпичную куклу. Раньше я считала, что значение поцелуя переоценено. Сплошной обмен слюнями и микробами, но, сейчас, дрожа и плавясь от настойчивых ласк парня, я понимаю, как была неправа.

11 глава. На грани

– Как он там очутился? – поворачиваясь, спрашиваю у Али, а она смотрит на меня и молчит.

– Я упустила этот момент, – наконец выталкивает из себя, и я понимаю, что не угадал с фильмом.

– Неинтересно?

Инстинктивно наклоняюсь к ней и слышу:

– Не знаю. Мне просто нравится сидеть с тобой рядом.

Никогда и никто не говорил мне ничего подобного, но я верю ей. Я сам ощущаю идентичное, не понимая, как такое может быть. Как можно получать кайф просто от присутствия рядом своей Златовласки? Магия какая-то! А еще магия – вот так зависать в ее глазах и видеть только небесную голубизну и тонуть в ней, пропадать, даже не пытаясь выбраться.

Повинуясь немыслимому притяжению, приближаюсь к губам девушки и просто прикасаюсь. Она не отталкивает меня, не отворачивается, а пытается поцеловать. Мне не надо больше никаких подсказок. Я хочу ее губы, и я пью их, но не залпом без разбора, а по глоточку, смакуя их вкус, словно они волшебный нектар, который предписано вкушать, наслаждаясь.

Аля неумело пытается подстроиться под меня, но это не раздражает, а наоборот подстегивает. В ее ответных ласках столько чувств, будто она пытается сказать «люблю» посредством прикосновений. Никто и никогда не целовал меня так искренне и нежно! Это бесподобно, и нравится мне гораздо больше правильных, отработанных движений бесчувственного техничного поцелуя.

Не замечаю, как водружаю девушку на себя и начинаю водить руками по ее умопомрачительным изгибам, а она, повинуясь инстинктам, все больше льнет к моему телу, сама не осознавая, что провоцирует, зажигая внутри меня опасный огнь.

Экстренно включаю стоп-сигнал. Я на грани. Быстро ссаживаю девушку с себя. Мне точно нужна передышка, чтобы отойти.

От резкого перемещения Аля заваливается на диван, и под задравшимся платьицем замечаю простые белые трикотажные трусики. Я таких и не видел никогда. Шлюхи предпочитают кружева и шелк.

Сглатываю и несусь в сторону ванной. Звездец! Самое несексуальное белье заводит так, что из меня сейчас пойдет пар.

Забаррикадировавшись дверью, прислоняюсь к стене и начинаю глубоко дышать. Отпускает. Умываю лицо и кривлюсь. Веду себя как идиот, но было бы хуже, если бы набросился на нее.

Смотрю на свою мокрую физиономию и вздыхаю.

– Да, Влас, непросто тебе будет…

Возвращаюсь в комнату, и с ног сбивает летящий вопрос.

– Что-то случилось?

И она еще спрашивает?

Сажусь обратно на диван и смотрю в растревоженные глаза.

– У тебя были близкие отношения с парнем?

Вижу, я смущаю девушку, но она не отводит глаз и мотает головой.

Звездец. Все еще хуже.

– Видишь ли, твоя близость, поцелуи… действуют на меня так, что мне сложно остановиться…

Понимает, о чем я и хмурится, и я спохватываюсь:

– Ты не подумай, я тебя ни к чему не склоняю. Просто объясняю, как ты на меня действуешь.

– Дай мне немного времени, – шепчет и осторожно приблизившись ко мне целует в щеку.

– Все не настолько критично! – произношу я и подмигиваю, и получаю легкое прикосновение к губам.

Прощаясь у подъезда Али в машине, мы снова поддаемся преследующим желаниям. Срываемся и целуемся, как в последний раз. Здесь я не боюсь переборщить. Я не чокнутый, чтобы лишать девственности девушку в машине.

Когда у Златовласки хватает силы воли оторваться от моих губ и сбежать, когда она пропадает в своем подъезде, я завожу тачку и направляюсь домой.

Уже подъезжая к особняку, вижу красный Порш то ли Карины, то ли Каролины и морщусь. Она надоела мне, и перед самым отъездом в ссылку я исчез с ее радаров. Думал, полтора месяца ей хватило забыть меня, но, похоже, ошибся.

Останавливаюсь на дороге, сдерживая желание, махнув рукой, открыть ворота и проехать мимо.

Беру себя в руки. Я не привык бежать от проблем. Считаю это глупым, они все равно рано или поздно накрывают. Так зачем их откладывать?

– Привет, что ты здесь делаешь? – открыв окно, спрашиваю блондинку.

– Услышала, что ты вернулся, – произносит она и, виляя бедрами, приближается ко мне.

– И?

– Решила навестить.

– Не очень хорошая идея, – выдаю, глядя в глаза.

– Почему?

– Я устал и планирую отдохнуть.

Хватается за мои слова:

– Я как раз готова помочь расслабиться.

Девчонка наклоняется и, положив руки на дверь, всовывает голову в салон, пытаясь поцеловать. Уворачиваюсь. Не хочу осквернять воспоминание об Алиных поцелуях. В нос бьет ядовитым запахом духов, и тут же мелькает мысль: и как я мог подзависнуть с ней? Она же реально бесячая.

– Не хочу.

В глазах недоумение, но я не собираюсь больше с ней общаться. Я и так потратил на нее свое время.

– Пока, – зафиналиваю разговор и, открыв брелоком ворота, трогаюсь, не дожидаясь, когда она отлипнет от машины.

Отскакивает, наверняка кидает вслед проклятья, но оно и к лучшему: может, больше не будет пытаться искать встречи со мной.

Меня бомбит от подобной тупости девчонок. Если мы перепихнулись пару раз, это не значит, что вступили в отношения. Просто звезды так сошлись. Если парень захочет увидеть, он сам нарисуется, из-под земли достанет, а если не захочет, если пропал, то какой смысл приезжать и унижаться?