На грани фола

Глава 4. Домой

Панорамная площадка отеля. Вид на крыши, башню собора Святого Петра… Завораживающая картинка, которую я увезу в памяти, как и эти странные, снующие, сталкивающиеся и раздражающие ощущения, и неинфицированные эмоции внутри меня, которые с удовольствием оставила бы здесь, проживать в отеле.

Женька, выслушав мои невнятные речи, на вопрос: «Почему я странная?» беззаботно вынесла вердикт: взрослеешь.

Потом, еще раз критично осмотрев, добавила: «Общение с Тимом пошло тебе на пользу».

Я растянула губы в ответ в подобие улыбки, но осталась убеждена: он к происходящему со мной непричастен. Мне реально понравился парень, но дальше френдзоны, как принято говорить у продвинутой молодежи, Тим не сможет попасть.

Разворачиваюсь, иду вниз. Пора.

В планах посмотреть финал турнира, проводить «Зенит» и отправиться в аэропорт.

Так прикольно: ребята выезжают раньше нас, а в Питере мы окажемся вперед них.

Тимофей феерит и даже когда уже кажется, что мяч летит в ворота, каким-то немыслимым образом спасает команду.

Женя вся на эмоциях, болеет не хуже родителей рядом. А еще пытается подействовать на меня:

– Смотри, какой Тим красавчик!

– Ты видела?!

– Вот это сейв!

Не знаю, каким образом успехи Тимофея могут повлиять на то чувство, что он вызвал у меня, но я не вдаюсь в подробности. Спорить с Женькой – бесполезно.

«Зенит» в буквальном смысле вырывает победу, и драйв от их успеха мощной волной передается болельщикам, и даже я что-то кричу и размахиваю руками вместе с подругой.

Церемония награждения для меня – привычное дело, и я, сама того не желая, сравниваю схожесть и отличия процедуры.

Тима называют лучшим вратарем турнира и вручают статуэтку. Парень белозубо улыбается и поднимает ее над головой.

Красиво, эмоционально, незабываемо!

В холле Женька виснет на Володе, поздравляя победителя горячими поцелуями, едва он выходит из раздевалки, а я поспешно отворачиваюсь.

Не могу смотреть на них. Удивительно: целуются они, а смущаюсь я.

Замечаю Тимофея. Парень широко улыбается, и я в ответ искренне растягиваю губы.

– Поздравляю! Ты круто защищал ворота!

– Спасибо.

– Знал, что ты смотришь. Это подстегивало.

Вижу, пытается пустить пыль в глаза, но я какая-то неправильная девочка, на меня подобное не действует.

Вчетвером идем к автобусу провожать ребят.

Уже подходя к нему, замечаю Чертанова и его приближенного – Ваню.

Черт пялится так, будто собирается сжечь во мне все внутренности.

Вспыхиваю, нервничаю, сержусь…

Как он умудряется пробивать во мне броню и лишать спокойствия?

Тимофей что-то втирает, а я даже не слышу его. Сердце колотится, словно выхожу на ковер, и от каждого моего движения зависит, выиграю я турнир или нет.

– Лиза…

Поворачиваюсь к парню и вопросительно смотрю.

– Ты меня совсем не слушаешь?

Виновато улыбаюсь.

– Извини. Задумалась.

Тим опять что-то рассказывает, я изо всех сил пытаюсь сосредоточиться на его словах, но этот невозможный Чертанов, пользуясь своими сверхъестественными способностями, создает какие-то помехи, которые не дают мне ни слышать, ни понимать.

Подходим вплотную, и я не верю своим глазам.

Тимофей знаком с этими…?!

То, как они радостно приветствуют друг друга, не вызывает сомнений в этом.

Направляюсь в сторону, подальше от опасного черта и слышу голос Тима:

– Лиза, не уходи.

Киваю и жду, слушая, как парни эмоционально хвалят «лучшего воротчика турнира».

– А тот, когда ты из девятки вытянул пальчиками, это вообще бесподобно. Уже все гол орали! – доносятся до меня восторженные слова Вани. А Чертанов рядом больше молчит, только произносит между эмоциональными репликами друга:

– Да, Тим. Красава!

Их излияния длятся минут пять, после чего они так же эмоционально прощаются и уходят.

Тимофей окликает меня.

– Лиза.

Поднимаю глаза и смотрю на парня.

– Вы сегодня в Питер?

Киваю.

– Вас проводим, заедем в гостиницу за вещами и в аэропорт.

– Отлично, – и спустя мгновение с надеждой в голосе: – Еще увидимся?

– Не знаю.

– Я тебе совсем не понравился?

Парень выглядит таким милым, но я не имею ключей от собственного сердца, а оно закрыто для него.

Растягиваю губы и пытаюсь объяснить:

– Ты мне нравишься, но…

– Как друг?

Киваю и смотрю виновато, словно это я выбрала для себя такой расклад.

Неожиданно мелькает мысль: может, я просто еще не осознаю своих чувств?!

Спохватываюсь и добавляю:

– Тим, у меня сейчас нет возможности строить отношения. Надо вкатываться в тренировки, а потом пахать, как проклятая, до олимпиады.

– Удачи тебе!

– И тебе!

Он обнимает меня, и я не возражаю, но не чувствую в объятьях парня ничего, чтобы подтвердить свою теорию, что Тимофей мне нравится, просто я не понимаю еще этого.

Вхожу в квартиру и кидаю с порога:

– Мам, я приехала.

Нас встретил папа Жени, и я рада этому, поскольку моя мама начала бы допрос с пристрастием еще в аэропорту, и мне бы пришлось отбиваться от ее вопросов всю дорогу без возможности сбежать под каким-то благозвучным предлогом.

– Лиза! – мама смотрит на меня сканирующим взглядом, и мозг экстренно калькулирует, сколько лишнего я наела за поездку и не отложились ли непотраченные калории на моем теле.

– Как ты?

– Все хорошо! Отличная поездка! Наболтались, нагулялись, отдохнули!

Конечно же, маму, которой нужен почасовой отчет о каждом дне, это не устраивает, и она тянет меня в гостиную.

– Рассказывай.

За время перелета я уже приготовила устное сочинение на тему: как я провела неделю в Риге и сейчас, словно отличница у доски, пересказываю составленную версию.

– Прекрасно, а в музеи ходили?

– Конечно. В Дом Черноголовых, в Ар-нуво, в Художественный.

Ага. У моей Женьки аллергия на одно только слово «музей» и вся наша культурная программа обошлась быстрой пробежкой исключительно для фотодоказательств по Старому городу и переформировалась в забег по местным кафе и магазинам.

– А фотографии есть?

– Мам, я же присылала тебе.

– И все?

Чувствую разочарование в ее голосе, но фотоотчет к каждому прожитому часу без ее присутствия в моей жизни я бы не осилила.

– У Жени простуда вскочила, она не фотографировалась, а у нее руки-крюки, все ее фотки страшно показывать, – вру без зазрения совести, ведь это никому не вредящая мелочь. Правда может привести к куда более опасным последствиям.

Допрос продолжается еще минимум минут двадцать, после чего я, сославшись на усталость, сбегаю в свою комнату.

Плюхнувшись на кровать, перебираю в голове уже другие воспоминания о поездке в Ригу, среди которых дурацкое столкновение, чертов парень, клуб, как будто ничего другого больше и не было.

В общем, глупости, которые, последний раз обмусолив, я отправляю в мусорное ведро своей памяти.

Все! Было и прошло. Настрой потихоньку возобновлять тренировки и двигаться к намеченной цели!

Глава 5. Галлюцинация

В пустую квартиру ехать не хочется, и я сворачиваю в сторону «Балтики». Знаю, никого из наших еще не будет, но зато подключусь к общественно полезной работе и, может получится, выкину все терзающие мысли из головы.

Припарковаться возле стадиона – это игра «успей среагировать и воткнуться на место того, кто уезжает». Нарезав пару кругов почета, мне удается отхватить шикарный кусочек обочины практически рядом со входом, и я втискиваю свою «бэху» на место «соляриса».

Вхожу на территорию и сразу сталкиваюсь с директором клуба. Он мировой мужик: всех своих пацанов знает, со всеми здоровается и ни на кого сильно не наезжает, предоставив роль «плохого мента» тренерам.

Круглов, махнув крылом, бросает:

– Что-то ты рано.

Киваю в сторону пацанов младшего возраста, шуршащих с лопатами на поле, исчезнувшем с глаз после прошедшего снежного заряда.

– Вызвался на помощь.

– Ааа… Молодец! Дерзай.

Захожу в наше стремное помещение. Ни у одного клуба Вышки нет таких плохих условий.

Может, оттого «Локо» все больше скатывается в середину турнирной таблицы?!

Все, кто выстреливают, стремятся перейти в команду попрестижней, исключая, конечно, некоторых игроков нашего года. Тех, кого Саныч растил с малолетства, учил азам, сплачивал. Но он вообще у нас уникум: обладает редкой способностью видеть в пацанах потенциал, и когда нашу команду в очередной раз обдирают топы, он снова выискивает, собирает перспективных ребят из низших дивизионов и показывает результаты.

Наш год – лучший в «Локомотиве».

Нахожу свободную раздевалку, кидаю сумку и иду совершать трудовые подвиги.

Гребу снег, как трактор, выплескивая весь свой накопившийся негатив с потом.

Это даже не мной придумано: в процессе физической активности в организме выделяются эндорфины – катализаторы хорошего настроения. А мне позарез как надо хоть немного этого гребаного гормона счастья, чтобы снизить уровень кортизола и прийти в себя.

– Чертанов, силы оставь на тренировку, – снова слышу голос Круглова.

Останавливаюсь и, опираясь на лопату, философствую:

– Силы у меня хоть отбавляй. Вот со сдержанностью проблемы. Пытаюсь таким сбалансировать.

– Смотри сам, а то Владимир Александрович тебе вставит, что ты на поле, как сонная муха.

Упахиваюсь изрядно и решаю восполнить силы калориями. Все равно до тренировки надо убить час.

Направляюсь в столовку, находящуюся в соседнем здании центра художественной гимнастики «Жемчужина». Не люблю туда ходить. Мелкие галдящие девчонки, мамаши оккупировавшие столики… Вот только брать тачку и ехать куда-то есть, чтобы потом опять не знать, где приткнуть «бэху», весомый аргумент запихнуть свое «не люблю» куда подальше.

Вхожу в здание и, сделав покерфейс, поворачиваю в сторону столовки.

Направляюсь к манящей едой витрине и замираю.

Что?!

Галлюцинация на почве усталости?

Хочу протереть глаза кулаками и избавиться от видения, но белобрысая ведьма смотрит таким же удивленным взглядом, что в этом действии отпадает смысл.

Это действительно она…

Я в шоке!

Выходит, девчонка приезжала смотреть турнир.

Но что ведьма забыла здесь?!

Бросаю взгляд на ее поднос. Невзрачная котлета с отварной цветной капустой, салат из свежих овощей, напиток. Понятно, почему она все время такая злая. На подобной диете бесплатным бонусом добавляется «озверин». Голодные всегда злые.

Продолжаю таращиться на нее: спортивный костюм, волосы собраны в пучок на макушке.

В голове мелькает мысль, которая вызывает усмешку, и кривит губы.

– А, ты из этих… Гуттаперчевых.

Вскидывает подбородок и добавляет во взгляд порцию льда.

Знакомо.

– Я гимнастка, если ты об этом.

– Ясно. Где же я так накосячил?

Хочется вскинуть глаза к небу в поисках ответа.

– Что?!

– Рассчитывал больше никогда тебя не видеть, – говорю в глаза ей, а скорее озвучиваю самому себе свои мысли.

– Это ты пришел в художественный центр, а не я!

Сказать нечего.

– Слушай, давай договоримся. Я не покушаюсь на твою территорию, ты на мою, – предлагаю компромисс, но, похоже, блондинка не в курсе о подобном варианте.

– Черт, или как там тебя. Исчезни!

Желание последовать словам девчонки есть, но я не доставлю ей такого удовольствия. У меня целый час свободного времени, я проголодался и буду здесь есть.

Подхожу к прилавку, рассматривая ассортимент, и выбираю макароны, поскольку так называемые сложные углеводы долго расщепляются и дают энергию, и грудку к ним, как источник нежирного белка, и сверху витаминный салат.

Расплачиваюсь и специально сажусь за столик, чтобы не видеть блондинку и не получить несварение. Вот только необъяснимым образом, находясь к ней спиной, чувствую девчонку всеми своими взбесившимися рецепторами.

В итоге заглатываю порцию и, не глядя в сторону ведьмы, сбегаю подальше. Но, видимо, стадион не такое большое расстояние, чтобы избавиться от ее колдовства.

Я никак не могу успокоиться.

Какой-то умник заявлял, что полчаса физической нагрузки позволяет чувствовать себя спокойнее в течение нескольких часов после тренировки. Я пахал с лопатой, выкладываясь по максимуму больше заявленного времени, а сейчас, встретив ведьму, спустя полчаса после физической нагрузки, меня не по-детски бомбит.

У нее что, какой-то особый скилл выводить меня из себя?!

Достаю сигарету из пачки и прикуриваю.

Последнее время что-то я чаще обычного стал пользоваться свои вредными успокоительными.

– Дыхалки не будет, – слышу голос Круглова, так не вовремя появившегося в зоне видимости. – Выброси эту гадость.

– Будет. Я так, балуюсь.

После произошедшей встречи мне жуть как надо успокоиться.

– Рома!

Вздрагиваю от знакомого голоса.

Саныч.

От него так просто не отмазаться. Сейчас устроит выволочку мозгов.

– Я пару затяжек!

Смотрит тяжелым взглядом, от которого, словно под действием гипноза, выбрасываю тлеющую сигарету и иду получать звездюдлей.

На улице холодно, и, нарезая круги вокруг поля, никто не филонит: бежим, словно табун жеребцов, ровно, нога в ногу.

Разминаемся и начинаем делать привычные упражнения.

– Работаем над передачами. Активнее, – руководит тренер.

Пытаюсь выполнять его команды, но у меня сегодня все получается фигово.

– Мне неинтересен футбол бей-беги, мне нужна игра в пас! Я хочу, чтобы вы развивались, – пытается докричаться до нас Саныч, но у меня тренировка совсем не ладится.

– Чертанов, что сегодня в твоей голове?

Злюсь. Не на тренера, на себя.

Не что, а кто!

Дерзкая девчонка из Риги, которая преследует меня.

Пытаюсь собраться, ведь футбол – это не только скорость, умение контролировать и вести мяч, это и умение быстро анализировать, интерпретировать ситуацию, а моя голова сейчас забита всяким хламом.

Глава 6. "Жемчужина"

Захожу на кухню и тихо сажусь на стул. Мама готовит завтрак. Все как всегда. Ощущение: не уезжала, и маленький эпизод нетипичных событий, произошедших в Риге, просто сон.

– Ты взвешивалась? – поворачиваясь ко мне, спрашивает она.

– Да.

– И?

– Поправилась на килограмм, – нехотя признаюсь я.

Мама расстроенно цокает языком, а я молчу, никак не объясняя причины страшной проблемы и помалкивая, что на самом деле весы показали плюс один килограмм четыреста пятьдесят грамм. Граммы остались на моей совести, как и то, каким образом я их набрала.

Она ставит передо мной тарелку с гречневой кашей и стакан молока.

– Надо избавляться. Лишний вес – катастрофа не только с эстетической точки зрения, но и в плане травм, – разжевывает, как маленькой, и добавляет, смотря на меня в упор, – А тебе надо начинать тренироваться.

– Не раньше, чем через неделю.

– Каникулы завершены, можно постепенно давать нагрузку. Врачи всегда перестраховываются, а у нас нет времени бить баклуши.

– Мам, без разрешения врача к тренировкам меня не допустят, – объясняю ей очевидное, но в ответ звучит категорично:

– От тебя зависит, что скажешь и получишь ты это разрешение или нет.

Вздыхаю не потому, что не хочу заниматься, а потому, что боюсь: от преждевременных тренировок будет только хуже. Но у мамы есть всего два мнения: ее и неправильное, и спорить бесполезно.

– Дисциплина – преодоление себя, лени, усталости, – напоминает она прописную истину, и я снова киваю и утыкаюсь в кашу.

Посещение школы у меня свободное, но сегодня с утра отправляюсь туда. В классе я чужая, поскольку почти всегда отсутствую, хотя мое появление вызывает интерес. Я же инопланетянка, живущая совершенно другой жизнью, и некоторым хочется прикоснуться к неизведанному.

Отсидев уроки и взяв задания на неделю вперед, еду в «Жемчужину» поговорить с тренером о схеме тренировок. Я сама понимаю, чем скорее вольюсь в процесс, тем быстрее начну принимать участие в турнирах и получу больше шансов попасть в список художниц, которые отправятся на Олимпиаду. А уже скоро начнется отбор и выберут лучших по результатам всех соревнований и стабильности в выступлениях.

Елена Анатольевна встречает меня, словно мы не виделись целую вечность, и сначала расспрашивает, как я отдохнула. Вкратце рассказываю про Ригу, и мы переходим к наболевшей теме.

– Когда я могу вернуться к тренировкам?

– Что говорят врачи?

– В этом году еще не была.

Разводит руками.

– Получи разрешение и начнем тренироваться в облегченном режиме.

– Хорошо, – произношу, чувствуя, как накрывает разочарование.

Глупо было надеяться, что тренер скажет: «Иди переодевайся и посмотрим на что ты сейчас способна».

Наверно, я просто соскучилась по ковру, по упражнениям, которые помнит мое тело, по снарядам, по приятной боли в мышцах и чувству удовлетворенности.

– Ты сейчас занята?

Поднимаю глаза.

– Нет.

– Поможешь с малышней.

Губы сами собой растягиваются к ушам.

– Да, конечно.

Смотря на маленьких девочек, которые еще даже не представляют, что такое художественная гимнастика, невольно вспоминаю себя. Я тоже поначалу считала это забавой и ждала выступления из-за нового красивого купальника и яркого макияжа.

Только став юниоркой, я ощутила настоящий вкус соперничества. Начиналась борьба за попадание в сборную города, в сборную региона, в сборную страны.

«Нужно быть на две головы выше, чтобы тебя никто не смог засудить», – повторяла мама и я умирала в зале, стремясь быть выше на три головы.

В пятнадцать лет я впервые поехала на Чемпионат мира. Тогда на меня не возлагали особенных надежд, а единственным напутствием было: «Не опозорься».

Я была очень напугана, с трудом ориентировалась между залами и на огромных площадках, но не опозорилась. А когда объявили оценки, и Ирина Александровна Винер поздравила меня с чемпионством, поняла: моя жизнь изменится кардинально.

Изменилась! Тренировки стали еще дольше, физические нагрузки добавились, а свободное время практически полностью исчезло из распорядка дня и все во имя спорта.

Позанимавшись с девочками, я вдруг резко ощущаю, что проголодалась и что совсем забыла про обед.

Отправляюсь в столовую, выбираю минимум калорий и собираюсь пристроиться за стол, но неожиданно замечаю Чертанова. Таращусь на него, как на привидение, но привидение оказывается вполне настоящим парнем и реально надвигается на меня.

Была бы возможность, я бы сбежала, но не с подносом же в руках!

Парень останавливается напротив и изучает содержимое моих тарелок, потом переводит взгляд на меня и кривит губы.

– А, ты из этих… Гуттаперчевых, – произносит с усмешкой.

Злюсь. Что ни фраза из его уст, то издевательство.

Вскидываю подбородок и холодно заявляю:

– Я гимнастка, если ты об этом.

– Ясно. Где же я так накосячил?

– Что?!

– Рассчитывал больше никогда тебя не видеть, – бросает нахал, и я парирую: – Это ты пришел в художественный центр, а не я!

Молчит, а потом нагло заявляет:

– Слушай, давай договоримся. Я не покушаюсь на твою территорию, ты на мою.

Меня бесит его хамство, его самоуверенность, и я на эмоциях восклицаю:

– Черт, или как там тебя. Исчезни!

Чертанов, естественно, не исполняет мое желание, а идет к витрине выбирать еду, а я сажусь за первый попавшийся свободный столик.

Пообедала, называется. Знала бы – поехала домой. Не умерла бы от голода. Все равно лишние килограммы надо сбрасывать.

Отламываю вилкой кусочек котлеты и запихиваю в рот, но она не лезет в глотку в его присутствии, а еще, вопреки здравому смыслу, я не могу не наблюдать за ним.

«Предупрежден – вооружен» – оправдываю себя, но, если честно, этот парень меня бесит и… притягивает. Непонятно по какой причине.

Черт расплачивается и усаживается спиной ко мне, а я, вместо того, чтобы смотреть в свою тарелку и есть ее содержимое, пока не остыло, таращусь на мощную спину, обтянутую толстовкой.

Он заглатывает еду, как троглодит, и, не глядя на меня, уходит, а я сижу и никак не могу заставить себя есть. Аппетит пропал, едва появился этот Чертанов. Ухмыляюсь, хоть один плюс от него есть: быстро верну свой обычный вес, если он будет и дальше сюда заглядывать.

Глава 7. Матч

Женька не закрывает рот и вываливает на меня все последние новости. С момента возвращения в Санкт-Петербург мы так и не пересекались с ней, вот она и отрывается.

– Смотри, пожалуйста, на дорогу, – не выдержав, прошу подругу, потому что мне кажется, та больше таращится на меня, пытаясь уловить мои эмоции, чем туда, куда несет нас ее «тойота».

Проезжаем мимо стадиона «Петровский» и по Ждановской набережной километр за километром приближаемся к Петровскому проспекту и к моей «Жемчужине».

От нехорошего предчувствия мне становится нечем дышать.

Развязываю шарф и спрашиваю очевидное:

– Игра будет с «Локомотивом»?

– Да, – звучит беззаботно, а я выдавливаю из себя новый вопрос:

– Почему ты не сказала мне об этом заранее?

Большие удивленные глаза и возглас:

– А это принципиально?

Еще как!

Кусаю губу.

– Там будет этот придурок, который в клубе в Риге прицепился, – вываливаю я правду.

– И что?

Вспоминаю его предложение: «Я не покушаюсь на твою территорию, ты на мою».

– Что-нибудь неправильно подумает.

Например, что я пришла из-за него.

Однозначно!

– Глупости. И вообще, когда тебя вдруг стало волновать, что подумают другие?

Вот именно!

Я приехала не из-за него!

То, что он подумает, мне все равно!

Серьезно?!

Почти…

С горем пополам пристраиваем машину, и с молотящим в ребра сердцем воровки, отправившейся на первое дело, я вхожу на территорию стадиона «Балтика» вслед за подругой.

Музыка, вопящая из громкоговорителя, поражает.

Мы точно пришли на футбол?

Как-то диссонирует она с криками эмоциональных родителей, фразами игроков и свистками судьи…

Перевожу взгляд на поле, где носятся ребята в красной и синей форме.

Опоздали?

Женя объясняет:

– Сегодня целый день игры. Это пацаны на год младше. Они доигрывают, и после них будут играть наши.

Наши?!

Сомнительное определение.

Идем к металлической конструкции, к которой приделаны сиденья для болельщиков. Смотрю на них с недоверием. Сегодня минус пять, и мне кажется, можно примерзнуть, сидя на этом пластике, или окоченеть без движений.

Ходим туда-обратно, чтобы не замерзнуть.

Звучат три свистка. «Синие» довольные собой, покидают поле, и минут через десять новые команды выстраиваются в ряд.

Ребята слушают судью, после чего «здороваются», касаясь кулаком кулака каждого игрока команды противника, мимо которых проходят и собираются на своей половине.

Обняв друг друга за плечи и замкнув круг в своеобразном ритуальном действе, хором выкрикивают «заклинания» и занимают свои места на поле.

Начинается игра, и я с первых минут понимаю, почему мне не понравился футбол. Потому же, почему я не люблю групповые выступления в гимнастике. Я перфекционистка и отрабатываю каждое движение, каждый шаг до мелочи, но спортсменки разные. В итоге: одна не доработала – проиграли все. Так и в футболе. «Локо» получил мяч практически на первой минуте, потому что защитники, каждый понадеявшись друг на друга, пустили игрока другой команды к воротам, и тот «расстрелял» вратаря.

Очень скоро понимаю, что я выбрала неправильную форму болельщицы. Думаю, под тонкой джинсовой тканью ноги у меня фиолетовые, как у замороженной курицы. Нахлобучиваю шарф на голову. Я уже замерзла до такой стадии, что мне все равно, какое впечатление будет производить мой внешний вид, и лучше я буду выглядеть как клуша, чем замерзну, заболею и пропущу тренировки, намеченные на понедельник.

В конце первого тайма парень под седьмым номером, найдя брешь в обороне команды противника, прорывается в очерченный белым квадратик.

– Ромочка, давай! Ромочка! – тут же оглушает крик поблизости.

Поворачиваю голову в сторону прозвучавших реплик и вижу двух девиц на этажерке с сиденьями, в коротких юбках, с практически голыми ногами, и меня передергивает от фразы, которую одна из них бросила, и оттого, что мне даже смотреть в их сторону холодно.

Едва звучат два свистка, означающих перерыв между таймами, Женька тянет меня в помещение погреться. Условия здесь оставляют желать лучшего, но зато тепло, а это сейчас основной фактор.

Встаем в очередь в автомат с напитками, несмотря на то, что я не пью подобную бурду. Сейчас я насквозь промерзла, и что бы там ни было намешано, выпью чашку любого горячего напитка.

Женя уходит в туалет, а я, пристроившись у окна, допиваю свой чай, наслаждаясь теплом, вливающимся в меня.

Делаю последний глоток, разворачиваюсь и буквально влетаю в чье-то крепкое тело.

От красного цвета, что рябит перед глазами, понимаю: футболист «Локо», а по жару, опалившему тело – Чертанов.

Только на него я так странно реагирую.

Упираюсь ладонями в мощную грудь, желая отодвинуться, но крепкие руки, поймавшие меня в капкан, не размыкаются.

Задираю голову и встречаю синие глаза, которые никогда еще не видела так близко.

Черт…

Лучше бы я этого не делала.

Сейчас пышущий тестостероном, взлохмаченный и смотрящий в самую душу парень кажется чертовски красивым. Одни глаза чего стоят!

Перестаю дышать от своего открытия и позволяю взгляду напротив засасывать мою невинную душу. Он сейчас такой глубокий, серьезный и… горячий…

– Лиза! – слышу голос подруги и словно сбрасываю морок.

– Отпусти! – твердо заявляю ему, и парень разжимает пальцы.

Несусь к Женьке с горящими от эмоций и ощущений щеками и полыхающими внутренностями.

Что со мной?

Подруга останавливает меня за руку, едва выходим на улицу.

– Что он хотел?

– Ничего. Столкнулись.

Она смотрит на меня скептически и выдает:

– Ну-ну.

Во втором тайме команды меняются воротами. Мы оказываемся рядом с Тимофеем. Парень приветствует нас рукой. Машем ему в ответ и кричим.

– Удачи, Тим!

– Удачи!

«Локо» начинает с атаки.

– Нет! Нет! – верещит Женя. – Володька!

Наблюдаю, как семерка падает у кромки и судья свистит, видимо, из-за нарушения.

Парень поднимается и направляется за мячом, прокатившимся мимо нас.

Шаг за шагом он приближается, и я понимаю, что навстречу идет Чертанов. Сердце колотится как сумасшедшее, но я не прячу глаза. Только проходя мимо, он бросает на меня совершенно другой, тяжелый взгляд, от которого все внутри сминается, словно я небрежно скомканная салфетка.

«Нечего так смотреть! Я пришла не к тебе!» – кричу ему глазами, но черт не понимает невербальную коммуникацию.

Отворачиваюсь, чтобы не поймать второй убийственный взгляд, но меня убивает возглас:

– Ромочка, люблю тебя!

Парень не реагирует на выкрикнутые слова и возвращается на поле, а внутри меня закручивается ураган от этого «люблю тебя».

Чертанов бьет точно в створку, но Тим отбивает из девятки.

– Красава! – кричит подруга, и я на эмоциях добавляю:

– Молодец!

Ощущаю, как меня пробирает жар, даже несмотря на минус на улице.

Он глядит на меня!

Уверена на сто процентов!

Почему-то чувствую себя виноватой и реально хочу сбежать.

Как там говорят: не буди лихо, пока оно тихо?! А мое лихо уже проснулось.

Игра заканчивается поражением «Локомотива» три – ноль.

Направляемся погреться в помещение и встречаем Тимофея и Володю.

Женя виснет, поздравляя парня поцелуями, а мы с Тимом остаемся стоять друг напротив друга и ощущать себя лишними.

– Собираемся потусить вечером. Пойдешь с нами? – спрашивает он, пытаясь замять затянувшуюся паузу.

Мотаю головой.

– Я без всяких намеков. Я еще в Риге все понял. Не дурак. Зажимать не буду. Целовать не полезу. Мы друзья.

Неуверенно растягиваю губы, но качаю головой.

– У меня завтра начинаются тренировки. Надо хорошо отдохнуть, – выдаю я, но эта не вся правда. Меня просто никуда не отпустит мама, а вступать в конфликт из-за вечеринки, на которую не особо хочу идти, не имеет смысла.

– Жаль.

Поднимаю глаза и вижу приближающегося к нам Чертанова.

Сердце делает головокружительный кульбит и пытается убежать от него подальше.

Почему я не умею растворяться?!

Не хочу его видеть! Не хочу с ним говорить!

– Бро!

Тим оборачивается и протягивает руку, которую пожимает черт.

– Красава!

– Ты тоже хорош!

Пока они обмениваются любезностями, я, воспользовавшись ситуацией, разворачиваюсь и пытаюсь уйти по-тихому.

Не успеваю войти в помещение, где планирую найти исчезнувшую подругу, как слышу рядом:

– Я просил тебя не появляться на моей территории!

Оборачиваюсь. Встречаю холодный взгляд. Злюсь.

– С каких пор этот стадион твой? Я приехала к Тимофею!

Кривит губы.

– До встречи в «Жемчужине».

Задевая меня плечом, парень входит внутрь, а я ору про себя:

Нееет! Хочется, как маленькой, топать ногами, чтобы изменить ситуацию, но я ничего не могу сделать.

Придется брать с собой перекус и не появляться в столовой. Мне нужно настраиваться на работу, а он мешает сосредоточиться.

На автомате нахожу Женьку, не поддаюсь на ее уговоры продолжить тусить вместе и отправляюсь в сторону метро.

Всю дорогу до дома перебираю все случившееся, как бусинки на браслете, и прихожу к выводу, что надо негласно согласиться с условиями Чертанова. Я больше не приду на «его» стадион. Может быть, и он оставит меня в покое.