Я одну незаметно бы скрыла в одежде своей.
И с прощальной печалью услышав биение лета,
Его терпким вином накачала б себя допьяна!..
Возвращалась обратно туда, в задымления света,
И опять, и опять выходила б на сцену одна.
Так свистели бы люди, неясные в пыльном партере!
И никто бы не ведал, что там, под покровом игры,
Ещё бьётся дыханье души в изувеченном теле,
И мерцает огарок украденной ночью звезды.