Глава 14
Просыпаться совершенно не хочется, особенно учитывая тяжесть, которая приятно вдавливает меня в кровать. Александр положил на меня ногу и руку, притянув так близко в объятия, что я при всем желании не могу шевельнуть ни единой частью тела, кроме головы. Её-то я и поворачиваю, рассматривая спящего мужчину. Во сне он кажется совсем юным, даже двадцати не дашь. Темные ресницы кружевными полукругами отбрасывают тени на бледные щеки, губы расслаблены и кажутся такими нежными, что с трудом удается побороть искушение поцеловать их.
– Тебе нравится то, что ты видишь? – произносят они, и я вздрагиваю, пойманная на месте “преступления”.
– Ты не спишь? – Дарк качает головой, а после прижимает меня ещё ближе, утыкаясь носом в шею прямо за ухом.
– Мне мало надо для сна, а вот за тобой забавно наблюдать, – толкаю локтем его в бок, но мужчина хмыкает и поворачивает меня, пристраиваясь сзади. – Ты знала, что говоришь во сне?
– Правда? И что же я сказала? – от его близости моё тело снова ломит от желания, а руки, что якобы незаметно, но при этом целенаправленно двигаются от талии вверх и вниз, ещё сильнее путают мысли.
– Ты выдавала все свои сокровенные тайны, – шепчет он мне на ухо, а после прикусывает мочку уха, так что моё тело изгибается. – О том, чего хочешь и от кого.
– И что же я хочу? – дыхание сбивается, стоит мужчине лишь коснуться влажной промежности, погрузив палец в горячее лоно.
– О том, что тебе нравится, когда я касаюсь тебя здесь, – он добавляет второй палец и начинает двигать ими. – И здесь, – вторая рука его сжимает ноющую грудь и оттягивает пульсирующий сосок, так что я охаю.
– Ты врешь, я не могла ничего такого-о-о-о… – мои негодующие возмущения прерываются, потому что Дарк убирает руку и сменяет свои пальцы на плоть. Мужчина сжимает рукой мой бок, качая на себя и толкаясь вперед своими бедрами. Сначала мучительно медленно, но с каждой минутой всё быстрее и быстрее толкается, а потом опять руку опускает к развилке, ныряя во влажный жар и касаясь набухшего и пульсирующего клитора. Вдавливает его пальцами и совершает ещё один мощный толчок, так что моё тело бьется в конвульсиях, встречая ярчайший утренний оргазм. Но закричать мне не дают, Дарк зажимает рукой мне рот рукой, выгибая и толкаясь в последний раз, прежде чем кончить самому.
Минут через десять прихожу в себя, ощущая, как постепенно бешеная пульсация сходит на нет, оставляя после себя словно золотистые пузырьки шампанского в крови. В этот раз у меня даже мысли не возникло забирать себе силу Дарка. Однако, стоит мне шевельнуть рукой, и тень от свечи тут же смещается ближе ко мне.
– Я научу тебя убирать излишки силы, – хрипло проговаривает мужчина на ухо, а после прижимается губами к моему плечу. – Но не сейчас, – он снова целует моё плечо, а после поднимается с постели.
– А что сейчас? – переворачиваюсь на спину, даже не заботясь прикрыть наготу.
– А сейчас мне пора заняться делами, – он натягивает брюки и теперь вместо пиджака надевает черный шелковый кафтан.
– Я начинаю любить черный цвет, – пожираю глазами статную фигуру мужчины.
– Мне приятно это слышать, – Александр подходит к кровати, наклоняется и, сжав сосок, целует в губы. – Но сейчас оставайся здесь, пока я не скажу. Не хочу, чтобы ходили лишние сплетни.
– То есть, – томно прикрываю глаза, и, согнув ноги в коленях, развожу их в стороны. – Спать со мной можно, а присутствовать на твоих супер-важных собраниях нельзя?
– Но не в таком же виде? – он улыбается и выпрямляется в полный рост. – Обнаженная ты будешь лишь для меня, – от его наглой улыбки меня разбирает негодование, и я запускаю ему в голову подушку. Но Дарк уворачивается и усмехается, а после протягивает руки, и я вижу, как темнота от меня струится к нему, пока эта жажда и напряжение не покидают моё тело и разум.
– А если я наряжусь в одно из своих платьев, ты пустишь меня на совет?
– Только если ты наденешь черный кафтан.
– Прямо на голое тело? Без белья?
– Лена, черт возьми! – он наклоняется и, запустив руку мне в волосы, притягивает к себе и целует в губы, а после отстраняется и легонько щипает за сосок, заставив меня охнуть от неожиданности. – Нет, не на голое тело. Но твой кафтан уже висит в твоей спальне, поэтому я скажу, когда ты сможешь выйти.
– Ненавижу, когда мужчина командует, – надуваю губы и отворачиваюсь от мужчины.
– Зато как умеешь подчиняться, – он снова касается пальцами соска, и тот мгновенно напрягается от этой незамысловатой ласки. – Дождись меня, милая.
– Куда ещё я денусь, – наблюдаю, как Дарк покидает спальню, оставив мне лишь тишину. Странно, но за дверями ничего не слышно, или же даже разговоров, которые ведутся в зале Совета. Спускаю ноги с кровати и потягиваюсь всем телом, ощущая приятную такую ломоту, как после отличного дня в тренажерке. Теперь я более внимательно осматриваю комнату, ведь ни разу за оба посещения мне не удалось разглядеть эту темную обстановку. Теперь же я перехожу от тумбочки к столу в углу, от него – к полке с книгами, проводя пальцами по корешкам, и понимаю, что на них нет пыли. И либо Дарк такой чистоплотный, что вытирает пыль каждые три дня, либо же эти книги часто берут в руки. Читаю названия и останавливаюсь на истории Морозова. Не знаю почему, но я беру в руки эту книгу и, накинув черный кафтан Дарка на плечи, возвращаюсь в кровать.
“Михаил Морозов был одним из сильнейших субстанционалов. Всю свою жизнь он пытался найти и соединить усилители. И доработался до того, что сам создал такие усилители, которые превышают любые другие” – перелистываю страницу, чтобы на следующей наткнуться на иллюстрацию этого самого святого.
И почему их называют святыми? Хотя это, скорее всего, как и у нас: мученичество дарит людям святость.
Листаю дальше.
“При жизни у Ильи была семья: жена и две дочери. Но вот случилась трагедия, и младшая пострадала от несчастного случая. Её рассекла темная магия…”
На этом моменте мне становится тошно читать.
“Неужели Дарк убил ребенка? Нет. Не может быть!” – мне одновременно и страшно, и нереально хочется узнать, что же дальше.
“Михаил пытался спасти свою дочь, но люди не поняли его мощи и возможностей. Нарекли монстром и, заковав его в кандалы вместе с мертвой дочерью, бросили на самое дно самого глубокого озера”
Чувствую, как по щеке моей стекает слеза, и то потому, что соленая и горячая капля падает на страницу, немного размывая старые чернила. Я представила отчаявшегося отца, который пытается спасти своего ребенка, а в итоге погибает за это.
“Люди забыли, что он помогал им лечить хвори, забыли, как творил чудеса, спасая жизни. Их испугало то, что они не в силах осознать. А когда люди боятся, они творят зло. Второй дочери и матери не стало житья в этой деревне, их изгнали, вынуждая скитаться и бродяжничать, просить милостыню и хранить в секрете свою истинную историю”
Понимаю, что реву уже в три ручья, но оторваться от этой книги не могу.
“Мать отвернулась от дочери, обвинив девочку в том, что гибель отца и сестры на её совести, и как ни просила и ни молила дочка, женщина не смогла простить и забыть. А вскоре скончалась от горя, оставив сироту совершенно одну в этом мире…”
– Милая, что случилось? – его голос ворвался в рассказ про семью Ильи Морозова.
– Ничего, просто как же злы порой бывают люди к детям.
– Что? – Дарк хмурится, пока не видит на кровати раскрытую книгу. – А, ты нашла историю про моего деда.
– Что? – поднимаю на него глаза и сквозь пелену слез пытаюсь рассмотреть его лицо.
– Михаил Морозов – мой дед, – он пожимает плечами и забирает у меня эту книгу.
– Значит, его дочь, та, что осталась жива… это Гаффа?
– Да, и она использовала теневой разрез, возможно, единственный раз в жизни…
– Ну, а ты?
– Я говорил тебе уже, что я не святой, Лена.
– За твои столетия, наверное, много накопилось смертей…
– Достаточно, – он так просто это произносит, словно не людей убивал, а мерзких тараканов. Хотя, как люди поступили с его дедом и теткой… они и есть мерзкие тараканы. – Но почему ты плакала?
– Я не знаю, просто я словно пережила всю эту историю… эти люди… эти дети… но… – поднимаю глаза на Александра. – Но там не написано, что именно Гаффа убила свою сестру.
– Потому что тела не нашли, – мужчина возвращает книгу на полку. – Когда спустя месяц моя бабка решила найти и похоронить своего мужа и дочь, на дне озера никого не нашли.
– Как это?
– Загадка, – он оборачивается ко мне и криво улыбается. – Но перестань забивать себе голову всякой ерундой. Сегодня первое января, а значит, в Малом дворце будет праздничный ужин.
– О, нам подадут белый хлеб и куриную грудку?
– Как тебя понимать? – Дарк хмурит брови, словно и не понял моей иронии.
– Милый, – поднимаюсь на кровати и тяну руки к нему и, когда он садится на кровать, забираюсь к нему на колени и обнимаю за шею. – Тебе надо разнообразить меню, иначе твои дорогие кинжи поднимут бунт против кильки и черных корок хлеба.
– Но никто никогда не жаловался… – мне смешно наблюдать за его непониманием. Впервые на моей памяти Дарк теряется и не знает, что ответить.
– Всё потому, что одни побаиваются тебя, а другие боятся в самом деле. Но скоро и они не выдержат однообразия.
– А ты не боишься, стало быть? – его руки обхватывают меня за спиной, притягивая ближе, и я прижимаюсь, запуская пальцы в волосы мужчины.
– Нет, я не боюсь, – качаю головой, уже перестав плакать, словно с появлением Дарка в комнате во мне поселилось спокойствие и уверенность.
– И зря, – рычит он, а после опрокидывает меня на постель, навалившись сверху. – Я съем тебя всю.
Не знаю почему, но я воспринимаю эти слова буквально. Ну, то есть не то, что он будет кости глодать мои, но что проглотит и не подавится – точно.
– Я протестую против поедания всего, моим маме и папе надо вернуть хотя бы пальчик.
– О, я могу ещё и твой сосочек сохранить на память, – мужчина наклоняет голову и прикусывает его, потянув зубами, так что я выгибаюсь под ним, судорожно вздохнув.
– Саша… – обхватываю его голову руками и притягиваю к себе для поцелуя.
– Нам пора, – шепчет он в миллиметре от моих губ. – Пора выйти из спальни.
– Я не хочу делиться, – надуваю губы, глядя в его черные глаза снизу вверх.
– Ты и не будешь, – он хмыкает, а после всё же целует так крепко, что у меня дыхание заканчивается. – Как и я тебя не собираюсь ни с кем делить. А сейчас, – он встает с кровати. – Марш в свою комнату переодеваться. И я буду ждать тебя в зале Совета.
И только я спускаю ноги с постели, как вскрикиваю от звонкого шлепка по пятой точке.
– Ай! – возмущенно оборачиваюсь и вижу улыбающегося, словно Гринч, Дарка. – Ах ты…
– Не всё же тебе распускать руки, – он делает шаг и на этот раз гладит мои ягодицы, притягивая к себе вплотную. – Я хочу тебя, – его горячий шепот заставляет и меня дрожать. – Но не сейчас, – он ещё раз смазано целует и после отпускает. – Накинь мой кафтан, прежде чем покинуть комнату.
– А что, меня могут не так понять?
– Могут меня не так понять.
– Я…– “люблю тебя”, но вслух я говорю совсем другое: – скоро приду.
– Не спеши, я позвал Женю, и она ждет тебя.
– Ты такой заботливый, – хмыкаю и, пока не получила ещё один шлепок, натягиваю на себя черный кафтан. – А почему твой, а не свой?
– Потому что твоего здесь нет.
– Как?
– Я отдал его слуге, чтобы его убрали в твою комнату. Иди, иначе я не выпущу тебя из спальни ещё как минимум сутки, и тогда пойдет прахом моя репутация.
Посылаю ему воздушный поцелуй, а после покидаю спальню и зал советов.
В коридоре слышатся голоса других кинжей, кто-то смеется в обеденном зале, кто-то распевает песни прямо под окнами. Странно, но пока я была в покоях Дарка, никаких других звуков я не слышала.
– Я уже думала, ты не придешь, – Женя улыбается, и на этот раз я вижу в этой улыбке счастье.
– Меня поймал в свою пещеру дракон и не хотел отпускать.
– Да-да, видели мы все этого “дракона”. И на тебе его кафтан, – только тут подруга замечает мою одежду, и её глаза расширяются. – А где то прекрасное платье, что было на тебе вчера?
Женя говорит “вчера”, а мне же кажется, что прошла целая жизнь, столько событий произошло за это время.
– Осталось где-то на снегу возле пруда.
– Не поняла?
– Ну, если коротко, мы ушли с Ал… – прикусываю вовремя язык, непонятно, в курсе ли Женя, как его на самом деле зовут. – Дарком с праздника и отправились в поле потренироваться, а потом я разозлилась на него и шагала, не глядя под ноги, и провалилась под лед на пруду. Дарк вытащил меня, но платье всё намокло, и мы даже не забрали его…
– Он надел на тебя свой кафтан.
– Ну да, не ходить же мне голой…
– Ты не понимаешь, – Женя качает головой. – Он мог дать тебе любой кафтан, даже черный, но отдал свой.
– Ну, он не остался голым, если ты про это. Когда я ушла из спальни, на нем была одежда…
– Из его спальни? – подруга от удивления аж уселась на кровать. – Ничего себе, как у вас всё развивается…
– Ну… – чувствую, как краснеют не только щеки, но и уши и даже, кажется, волосы. – Да, наверное…
– Судя по твоему лицу, даже без наверное, – усмехается Женя и поднимается с кровати.
– Кто бы говорил, соблазнительница невинных фабрикаторов. Выкладывай свою историю.
Женя не меньше моего краснеет, а с её рыжеватыми волосами это ещё более заметно.
– Мы всю ночь провели вместе…
– И вы, мадам, ещё меня упрекаете…
– Не так, как вы, уверена. Мы разговаривали, гуляли по Малому дворцу и целовались.
– Ну-ну, – смеюсь и тут же уворачиваюсь от летящей в меня маленькой декоративной подушки.
– Ничего не было, Лена!
– Но ты бы не отказалась? – выглядываю из-за спинки кресла.
– А ты бы отказалась?
– Нет, – при воспоминании о марафоне в черной спальне у меня соски напрягаются.
– Вот, но Давид пока не готов перейти на другую стадию наших отношений.
– Ну и дурак он, – снимаю кафтан и забираюсь в горячую ванну, уже заранее приготовленную. – Я бы на твоем месте соблазнила его, – погружаюсь в ароматную пену, наслаждаясь и наконец согреваясь полноценно после купания в ледяной воде озера.
– А что принц? – спрашивает подруга, добавляя какие-то масла в воду.
– Алексей? Он же уехал вчера.
– Нет, его отцу стало хуже ночью, и Алексею пришлось вернуться.
– Да? Ну в любом случае, у нас ничего не было.
– Я бы так не сказала, – Женя подходит к шкафу и открывает его. – О, черный цвет вернулся в твой гардероб.
Подруга достает платье, а я от восторга аж выползаю из пены, стараясь лучше рассмотреть. Прозрачное, словно черная дымка, сверкает, как пламя молнии, серебряными пайетками, что украшают платье по всей длине, изображая какие-то узоры.
– Божечки, какая красота.
– Отмокай ещё, – шикает на меня Женя, опуская это чудо волшебного мастера на кровать. – Прежде чем надеть это платье, надо будет хорошо отмыть тебя от запаха секса.
– Фу, быть такой ханжой, Женя, – смеюсь и кидаю в неё пену. – И завидовать не хорошо.
– Да я не завидую, может, если бы ты была с Алексеем…
– Этого не могу представить уже я, – но, как ни странно, представить себя с принцем мне, как оказывается, совсем не сложно. Вот только не трепещет у меня тело и не трепетало рядом с ним. Даже когда Леша целовал меня, это было просто приятно, но не до остановки сердца.
– А мне кажется, очень даже можешь.
– Ах, Женя, ничего, кроме поцелуев, у меня с принцем не было.
– Рад это слышать, – раздается бархатный голос, заставляя меня оглянуться, но в комнате только я и Женя.
– Прекращай эти фокусы! – возмущаюсь я, на что подруга поворачивается ко мне. – Ты слышишь Дарка?
– Нет, – девушка качает головой, а я же слышу его низкий смех.
– Вот дурак, – ворчу и начинаю тереть себя мылом.
Через десять минут я уже вытираюсь, предвкушая, когда облачусь в это мерцающее чудо, разложенное на кровати. Чертов Дарк знал, что мне понравится. Ненавижу его за это и обожаю. Женя же копается в своих баночках и скляночках.
– Садись давай, – командует подруга, и я опускаюсь на стул. – К такому платью надо сделать акцент на губы. Сегодня мы сделаем их тебе яркими.
С волосами девушка не сильно заморачивается, зачесав их мне назад и завязав в пучок. И да, губы получаются яркими, словно вишня на снегу. Немного румянца на щеки и чернильности на глаза. И вот, я уже тяну руки к платью. Но только надев его, понимаю что моё тело полностью просвечивает.
– Женя, я не могу в таком выйти из комнаты.
– О-о, – подруга, округлив глаза, рассматривает, что я голая. – Ну, внизу можно затемнить, а верх никак не стоит скрывать. Это испортит всю картину, да к тому же там ничего и не видно.
– Женя!
– Тогда надень другое платье…
– Нет! Хочу это.
– Вот и славно. Замри ненадолго, – она что-то там шепчет и водит руками, и на мне обрисовывается что-то вроде подъюбника или коротких шортов.
– Спасибо, это идеально, – подхожу к огромному зеркалу и рассматриваю себя со всех сторон. Серебряные пайетки играют в свете свечей, вспыхивая, словно звезды на черном небе. – Прямо, как потолок в спальне…
– Что? – Женя отрывается от собирания своих вещей. – В какой спаль… о-о-о, – её и без того большие глаза становятся просто огромными. – Даже так?
– Мне очень нравится это платье, Жень. А ты же пойдешь на праздничный ужин?
– Да, – она снова краснеет. – Давид меня пригласил.
– Правда? Ну хоть что-то у вас двигается.
– Я не знаю, всё же с королевской семьей я связана и не могу уйти от них.
– Не думай сегодня о Орловых, Женя. Это твой вечер, и ты должна взять от него по максимуму. И помни, что я сказала – соблазни Давида.
– Тогда мне понадобится подобное платье, – подруга хмыкает и указывает на мой полупрозрачный наряд.
– Нет, он влюбился в тебя такую, такой и оставайся, просто не жди, что он сделает первый шаг.
– У меня ушло море слез, три сломанных ребра и миллион нервных клеток, прежде чем я получила, что хотела.
– Я не уверена, что смогу так, как ты, Лена, – качает головой девушка.
– Сможешь. И сделаешь! А сейчас идем, пора поставить на место выскочек типа этой суки Софьи.
– Это из-за её платья?
– Ты видела? – останавливаюсь в дверях. – Ты видела её в черном платье?
– Нет, но она не преминула всем и каждому рассказать, что Дарк отдал ей предпочтение в новогоднюю ночь.
– Нет, я её точно убью. И его потом.
– Да это просто сплетни, Лена. Все, кто был в Большом дворце на балу, прекрасно видели, кто с Дарком, несмотря на цвета.
– И сегодня я покажу всем, кто там не был, что это мой мужчина, и только я его женщина.
– Ого, как ты настроена, – хихикает подруга, но мне совершенно не до смеха. Дарку придется объясниться, почему это Софья трепется о своей принадлежности к нему.
Лестница заканчивается слишком быстро, поэтому у самых дверей большого обеденного зала я торможу Женю за руку.
– Подожди минутку, дай мне настроиться, иначе я споткнусь и упаду прямо между столами.
Подруга хоть и останавливается, но я вижу, как она вертит головой в поисках одного кудрявого брюнета. И, чтобы не раздражала меня ещё больше своим нетерпением, я посылаю её вперед, задержавшись у дверей. И только тут я вспоминаю слова Дарка, что мне нужно войти в другие двери. Поэтому, как только Женя скрывается из вида, поворачиваюсь и шагаю в сторону потайной двери, ведущей в зал Совета. Открываю её и замираю на пороге, не в силах вымолвить ни слова, в шоке от картины, открывшейся моим глазам.
Глава 15
Первое время кажется, будто у меня галлюцинации. Во все глаза я смотрю сначала на мужчину, стоящего на коленях, а после перевожу взгляд на Дарка, который обманчиво спокойно прислонился к стене и не сводит глаз с пленника. Я вижу кровь и только тут замечаю в комнате Ивана. Если корпориал здесь, значит, всё ещё хуже, чем могло быть.
– О божечки, – прижимаю ладонь к губам. Но поздно, моё восклицание привлекает внимание всех троих.
– Лена! – восклицает Кирилл и тут же морщится, хватаясь за грудь. – Лена! Это и правда ты? – уже хрипит мой бывший ухажер, упираясь второй рукой в пол.
– Иван! Прекрати! – кричу я, не в силах выносить пытки пусть и такого урода, как Кирилл Миронов. – Пожалуйста!
– Ты знаешь его? – голос Александра отличается от того, что дразнил меня в ванне или шептал, что хочет меня в спальне, всего в пяти метрах отсюда.
Перевожу взгляд и не узнаю этого холодного мужчину. Его черные глаза словно пронзают меня. Такого я не видела, даже когда Дарк был в бешенстве из-за ревности.
– Да, – кажется, что я еле произношу это слово, но атмосфера в комнате мгновенно меняется. Тени, что до этого вихрились по углам, теперь взметаются к самому потолку и темным дымом заполняют комнату, а после скручиваются кольцами ядовитой змеи вокруг стоящего на коленях парня. – Дарк, перестань!
– Лена-а-а… – хрипит Кирилл, а после хватается за горло, словно тьма душит его.
– Я прошу тебя, – наконец, сдвигаюсь с места и, оказавшись рядом с Александром, опускаю руку ему на плечо. – Перестань его мучить.
– Боишься за своего любовника? – он, наконец, усмиряет тьму.
– Он мне не любовник, – отмахиваюсь от этих нелепых обвинений.
– Да? А этот жалкий человек говорит совсем другие вещи.
– Давай поговорим, но не здесь, прошу тебя, – заглядываю в его глаза, но не вижу в них и толики того Александра, которого полюбила.
– Зачем же? Пусть он повторит при тебе сказанные мне слова, – и кивает Ивану, чтобы тот, наоборот, добавил адреналина в кровь Кирилла. – Повтори!
– Я пришел за своей девушкой, Леной, – Кира кивает на меня, – чтобы вернуть её домой.
– Что ты несешь, придурок?! – резко оборачиваюсь к парню, что смотрит снизу вверх на меня. – Какая своя девушка! Между нами давным-давно всё было кончено!
– Да? Но в пещере ты вся текла от моих поцелуев.
– О Господи! – прикрываю глаза на мгновение.
– Как видишь, твой любовник за словом в карман не лезет.
– Але…
– Заткнись, Лена! – Дарк зажимает мне рот рукой, а после отталкивает от себя. – Уведи этого болвана с глаз моих, – кивает он Ивану, и тот поднимает Кирилла.
– Лена, почему ты отказываешься признавать, что мы любим друг друга?! – кричит парень, когда двери уже открывают в коридор.
– Потому что это неправда! – мне хочется придушить его самой. Идиот проклятый! – Дарк, я не знаю, как он здесь оказался, но никакой он мне не любо… что ты делаешь? – вскрикиваю, когда мужчина хватает меня за руку и буквально вталкивает в спальню, а после закрывает двери.
– Я-то думал, ты потерялась здесь, а ты, оказывается, не одна была.
– О чем ты говоришь? – потираю руку там, где он схватил меня. – Я понятия не имею, как здесь оказался Кира.
– Его нашли мои люди, и, должен сказать, он ищет тебя намного дольше, чем ты находишься здесь. Где-то уже пять месяцев.
– Это полный бред, – качаю головой.
– Прекрати делать из меня дурака, Лена! Я это больше всего ненавижу!
– Да ты сам делаешь из себя дурака! Ещё и параноика!
– Что вы со своим любовником задумали?
– Ты рехнулся, Александр!
– Отвечай мне! – в этот момент вся комната погружается во тьму, и меня, как раньше Кирилла, начинают опутывать черные кольца. – Отвечай же!
– Я ненавижу тебя! – выкрикиваю, чувствуя как ребра трещат от сжатия темноты. – Ты псих!
Кислород в моих легких заканчивается, а последние крупицы я трачу на выкрики, поэтому очень быстро темнота перед глазами сменяется темнотой в сознании. И остается лишь сожаление, что я наряжалась так для того, кто убивает, несмотря на чувства.
Прихожу в себя, лежа на кровати. Понимаю это лишь по мерцающим звездам на потолке. Голова всё ещё кружится, но я хотя бы чувствую своё тело. И ещё замечаю, что комната освещается пламенем свечи. А в углу, словно огромный черный паук, в кресле сидит Дарк.
– Решил продолжить? – голос мой звучит хрипло, а горло саднит.
– Нет, – на этот раз я не слышу ярости, а лишь такую усталость в одном этом слове, что меня саму, кажется, придавило гранитной плитой. – Твой бывший парень во всем сознался, когда за него взялись, как следует.
– Странно, что ты упрекаешь меня за прошлые отношения, учитывая твои шуры-муры с блондинкой.
– Лена…
– Ты чуть не убил меня за моего бывшего парня. Ты не хотел слушать меня.
– Я знаю, – он поднимается и подходит к кровати, но я отползаю на другой конец от него.
– Что ты ещё хочешь? – не свожу взгляда с его лица.
– Тебя, – он всё же ловит меня за руку и, тем самым, как будто успокаивает мои нервы.
– Ты снова манипулируешь мной.
– Да, – но вместо того чтобы отойти, Дарк присаживается на кровать. – Я не могу потерять и отпустить тебя.
– Однако убить меня можешь.
– Не могу и никогда не мог. Ты моя слабость.
– Ах, как это мило, – я всё же выдергиваю свою руку у него. – Сперва едва не убить, а потом почти признаться в любви. Ты просто неисправимый романтик, Саша.
– Не думаю.
– Это был сарказм, придурок, – спускаю ноги с кровати и встаю, слегка покачиваясь.
– Я, наверное, заслужил.
– Ты гораздо больше заслужил, но я не хочу портить своё платье твоей кровью из разбитого носа.
– Тебе правда нравится? – он так резко меняет тему, что я не сразу понимаю, что нравится: платье или его разбитый нос. – Я подумал, что это напоминает мне о тебе. Серебро и темнота легкой вуалью.
– Ты точно псих, – качаю головой и направляюсь к дверям. – И я с тобой становлюсь такой же.
– Два психа – это опасное сочетание.
Даркинг подкрадывается ко мне неслышно, и, лишь только почувствовав его тепло за спиной, я замираю. Но он не делает попыток обнять или поцеловать, просто стоит за спиной.
– Разве сегодня не праздничный ужин в Малом дворце?
– А ты останешься со мной? – вопросом на вопрос отвечает Александр.
– Я ведь ещё здесь… – прикрываю глаза, понимая, что я действительно спятила вместе с ним.
– Почему? – он становится ещё ближе, на этот раз упираясь руками по обе стороны от моей головы.
– Потому что я чокнутая дура, которая любит тебя.
Мужчина обхватывает мои плечи и разворачивает меня, заглядывая в глаза.
– Ты сможешь простить меня? – смотрю в эти черные очи, в которых плещется тревога, и понимаю, что после этого всего я точно попаду в психушку. Передо мной снова другой Дарк, встревоженный и растерянный. Дарк, нуждающийся во мне. Не в силах сопротивляться своим чувствам, не в силах смотреть в эти темные глаза, я поднимаю руки и обнимаю его за плечи, притягивая к себе. – Лена?
– Да, будь ты проклят, – обхватив его затылок, я притягиваю ближе к себе, пока не касаюсь губ в поцелуе.
– Я давно проклят, – шепчет он, а после набрасывается на меня с поцелуями, вжимая в тёмное дерево двери.
Выдыхаю стон ему в губы, но всё же отстраняюсь, когда дышать становится и в самом деле нечем.
– Ты по-прежнему не доверяешь мне? – прислоненная спиной к двери, я внимательно всматриваюсь в лицо мужчины, поэтому замечаю даже мимолетную тень, омрачившую его лицо. – Что?
– Я всю свою жизнь никому не доверял и только поэтому прожил столько лет, а не оказался разобран по косточкам.
– Но я бы никогда…
– Я понимаю, но перебороть себя намного труднее.
– Ты всё же параноик.
– Возможно, но только поэтому я жив, и тебе бы тоже не помешало меньше верить людям. Твой дар редкий, и он может стать соблазном для наших врагов.
– Твоих врагов, ты хотел сказать.
– Мои враги стали и твоими тоже. С того мгновения, как ты оказалась в Малом дворце.
– И что же делать? – поднимаю глаза на него.
– Прямо сейчас? Пойдем, наконец, ужинать, потому что я чертовски сильно хочу снять с тебя это платье.
– А что с Кириллом?
– Тебе всё же не безразличен этот неудачник?! – перемена в мужчине происходит так резко, что я на какое-то время теряюсь. – Ты не увидишь его больше.
– Ты убил его?
– Нет, но для него же это куда хуже.
– А что тогда?
– Твой бывший любовник отправится на границу с Каньоном. И только от него будет зависеть, как долго он проживет.
– Да ты действительно чудовище, – качаю головой, но внутренний голос шепчет, что я бы ещё и не так наказала Кирилла.
– Так сделай меня лучше, – он прижимается губами к моей щеке, и я снова сдаюсь.
– Или ты сделаешь меня хуже, – шепчу, прикрывая глаза и оставляя лишь осязание.
– Возможно, но в любом случае мы будем править этим миром, – он целует меня в шею и отступает. – Идем, милая, пора бы показать всем, что твоё место рядом со мной.
– Ты словно самец, который метит территорию, – качаю головой, но позволяю выпустить меня из спальни.
– Так и есть, – он ухмыляется, а после шлепает по заду, подгоняя вперед.
– Да к тому же грубиян, – потираю задницу, подходя к двойным черным дверям.
Дарк раскрывает их, но прежде чем пройти вперед, притормаживает возле меня и, едва касаясь губами моего уха, шепчет:
– Я поглажу там, но чуть-чуть позже, – и уже обращаясь ко всем присутствующим: – Добрый вечер вам! Сегодня у нас особенный ужин, и мне сказали, что черный хлеб и селедку надо заменить на более изысканные блюда.
– Ты это сделал? – устремляю взгляд к открывшимся дверям в дальнем конце зала и вижу, как кинжи вносят подносы с фруктами и мясом, потом ещё один, уставленный бокалами с вином.
– Я же параноик, помнишь, а мятеж среди своих мне ни к чему.
– Да, ты умеешь манипулировать людьми.
– Но прошу помнить, – Дарк снова обращается к присутствующим. – Что это только на сегодня. В честь Нового года.
– Спасибо, Дарк! Спасибо! – слышится нестройный рой голосов.
Я останавливаюсь, намереваясь спуститься к субстанционалам, но Александр ловит меня за руку и не дает ступить вниз. Однако место за его столом уже занимают Софья и Иван, и мне негде приткнутся.
– Я сяду внизу. Всё нормально.
– Нет, – он кивает кому-то и подталкивает меня к креслу. – Ты сидишь со мной – и точка.
Оборачиваюсь и вижу, как Иван без проблем поднимается со своего места, а вот белобрысая сука с трудом заставляет себя разжать пальцы на серебряной вилке. Но всё же и Софья покидает помост, спускаясь к остальным.
– Ты всех разогнал, блондинка и так меня ненавидит, а после этого я вообще не смогу мимо неё пройти, чтобы она не убила меня взглядом.
– Это должны быть её проблемы, а не твои. Пора тебе принимать свой статус как должно.
– И что это за статус?
– Ты моя. И моей останешься. Или я убью тебя, – он произносит это ласково, продолжая улыбаться лишь уголками губ, но мне становится жутко, потому что я понимаю: он не шутит.
– А ты? – перевожу всё в шутку, стараясь убрать ощущение страха.
– А я твой, – он берет мою руку и прижимается губами к внутренней стороне ладони, так что я вздрагиваю и прикрываю глаза.
– Вот как привяжу тебя к кровати и буду делать всё, что хочу, – беру бокал с подноса и делаю глоток, пряча за него улыбку. Но тут же давлюсь напитком, после слов мужчины:
– А я и не против, – в этот раз он и вовсе не улыбается, но я вижу, что он наслаждается этой пикировкой. – С условием, что тебя я потом тоже свяжу, чтобы…
– Дарк! – толкаю его ногой под столом.