Узники Сна

– Почему не могу? Могу, – растерялся гипнотизёр.

Алина пристально взглянула ему в глаза, и он, смущённый, первым отвёл взгляд и слегка покраснел. Когда-то ей доставляло удовольствие видеть смущение практически каждого мужчины, с которым она общалась. Она развлекалась таким образом, забавляя себя и своих подруг. Алина всегда была в центре внимания – сначала хорошенький ребёнок, затем очень привлекательный подросток, а потом – настоящая красавица. Говорят, что красивым живётся трудно. Отчего же? Алине очень нравилась собственная внешность и собственная жизнь. Её устраивало абсолютно всё. Окружающие относились к ней с благоговением, карьера её стремительно пошла в гору, когда ей было всего шестнадцать, денег ей хватало с избытком, она объехала уже всю Европу, и вдобавок очень скоро она выйдет замуж за любимого мужчину. Самого лучшего мужчину на Земле! Разве это не счастье? Вернее, она была счастлива до тех пор, пока не начались эти ночные кошмары. Но Алина не придавала им слишком серьёзного значения. Она предполагала, что это всё из-за волнений перед свадьбой. Ведь, несмотря ни на что, любая девушка переживает перед таким ответственным днём. Однако эти чудовищные сновидения тревожили её потому, что она не могла уснуть – боялась спать. А из-за отсутствия сна её внешность не становится лучше, под глазами тёмные круги, личико потеряло свой идеальный овал и стало каким-то угловатым, если так можно сказать о лице. Алина всерьёз переживала, что не сможет продержаться на собственной свадьбе. И к тому же это плохо скажется на карьере – она недавно подписала контракт с компанией, производящей энергетические напитки, а выглядит, словно обескровленная вампиром вместо энергичной и свежей барышни, которую все должны лицезреть. Ну и, конечно, ей ни к чему лишние проблемы. От проблем всегда стоит избавляться в первую очередь – именно так она и поступила два года назад…

Она вздрогнула, осознав, что специалист по гипнозу обращается к ней.

– Я правильно понимаю: вы ищете не психолога, не того, кто обнаружит причинно-следственную связь, а только того, кто поможет устранить само следствие?

– Верно, – кивнула она, довольная, что доктор понял.

– Но в таком случае я не уверен, что лечение будет эффективным,– внезапно выдал он. – Поймите, ваше расстройство сна носит психологический характер. Самым правильным было бы вначале выявить причину, и устранить её или попытаться устранить. Тогда сам факт ваших ночных бдений испарился бы сам собой. А вы же требуете от меня, чтобы я попросту подавил эту причину, загнал её глубоко внутрь. Но это неправильно. Когда-нибудь обязательно будет взрыв, и он может быть ещё страшнее и намного хуже вашего сегодняшнего положения!

– Доктор, – проникновенно сказала Алина, доверительно положив ему ладошку на плечо.

Тот снова покраснел. Она заметила краем глаза, что Артём пытается сдержать улыбку. Ему нравилось наблюдать, какое впечатление производит его невеста на окружающих. Алина давно над этим думала: неужели это льстит его самолюбию, заставляя всех мужчин завидовать ему, обладающему этим чудом природы – Алиной Смирницкой? Но ведь Артём, пожалуй, даже более популярен, чем она сама. Многие видели её в многочисленных глянцевых журналах, но даже не знают, как её зовут. Для большинства она всего лишь известная модель, и только. Вряд ли её любят, скорее, наоборот. Завидуют и считают безмозглой красивой сукой, которая пролезла на подиум потому, что спит со всеми подряд – это женщины, конечно. А мужчины, это вообще отдельная песня. Кто-то её боготворит, кто-то просто банально хочет переспать с ней. Кому-то она нужна для поддержания имиджа. Красивые блондинки всегда рядом с банкирами и олигархами. Натуральный обмен: тело на деньги. А некоторые, впрочем, относятся к ней очень хорошо, например, уже три года тайный воздыхатель присылает ей раз в неделю огромную корзину красных роз. В любое время года эти розы непременно свежи и прекрасны. Ни разу за всё это время её поклонник не обнаружил себя, не прислал ни одной записки, ни одного предложения о встрече. Он любит её или преклоняется перед ней, но делает это тактично, так, чтобы ей не мешать. Однако же её поклонники – это только десятая часть от почитателей жениха.

Ведь Артём Сергейченко – любимец страны. Ему приходят письма даже от поклонников – мужчин. Им нравится, как он играет, они в восторге от его ролей. Ну а про женщин и говорить не приходится. На старой квартире Артёма постоянно осаждала целая толпа. Тогда он переехал к Алине, в её элитную новостройку с кучей охраны и территорией, обнесённой металлическим забором. Никогда он не пытался измерить их популярность, никогда не упрекал её за съёмки в обнажённом виде, понимая, что это прежде всего важно для её карьеры. Хотя Алина видела, что ему неприятно знать, что миллионы мужчин видели грудь его невесты, волнующие изгибы её тела, и так далее. Так почему же тогда он не просит её воздержаться от этих её «штучек» хотя бы в его присутствии? Алина долго думала над этим вопросом, ломая голову.

А потом поняла: он попросту гордится ею. Артём любит её, и поэтому его радует всё, что она делает. Он прощает ей это кокетство, зная, что оно – всего лишь часть её имиджа, это только игра. Не надо городить огород, что-то доказывая друг другу. Если один человек любит другого, то он принимает его целиком, не ломает, не заставляет подстраиваться под себя. Поэтому Алина соблазнительно улыбнулась, радуясь, что Артём всё понимает, и добавила, проникновенно глядя на доктора.

– Я обещаю вам, что после свадьбы непременно приду к вам, чтобы докопаться до этой самой причины, и уничтожить её в корне. Но пока что у меня на это нет времени. Поэтому я прошу вас сделать всё, что вы сможете, для того, чтобы я на собственной свадьбе выглядела отдохнувшей и выспавшейся. Вы сможете это сделать?

Ещё одна чарующая улыбка, немного грусти в усталых глазах, в которые она теперь заливала по литру глазных капель каждый день, и…

– Ну конечно, – пылко воскликнул специалист, попавший под власть её обаяния. – Я сделаю всё, что в моих силах! Обещаю вам! Вы будете спать, как ребёнок, и видеть прекрасные сновидения, столь же прекрасные, как и вы…

– Вот и замечательно, – Алина зевнула, и улеглась на кушетку. – Начинайте.

***

Яков Андреевич пытался держаться изо всех сил. А что ему ещё оставалось? Он поминутно зевал, бессмысленно таращил красные глаза, и плохо понимал всё, что творилось вокруг. Сегодня ему приснился арбуз, который ему якобы предлагалось съесть на каких-то там состязаниях.

Арбуз был огромен. Ножа не давали. Предполагалось, что здоровенную зелёную полосатую ягоду надо поделить на куски каким-то другим способом.

Растерянный Яков Андреевич долго не знал, с какого боку к нему подступиться, ведь арбуз, как известно, круглый. Разбить его кулаком у него не получалось по причине худосочности и слабости этого самого кулака.

Наконец, он решительно впился маленькими похотливыми зубками в сочную мякоть. Кусок отвалился, и мужчина с изумлением увидел, что внутренность арбуза не ярко – красная, каковою ей полагалось быть, и даже не светло-розовая, как бывает у незрелых плодов, а такая же зелёная, как и цвет арбузной корки. Ну, может быть, чуть светлее и нежнее цветом. Наклонившись над арбузом, Яков Андреевич обнаружил, что вся его внутренность сплошь заполнена зелёными купюрами разного достоинства, аккуратно сложенными друг к дружке. Он беспокойно заворочался во сне, пытаясь вытащить доллары из арбуза, и спрятать их за пазуху, и по его лицу растеклась широкая улыбка счастливого человека. Даже во сне Яков Андреевич был по-настоящему счастлив. Он схватил первую пачку долларов, и сунул в них лицо, чуть было не подавившись восторгом. И вдруг что-то изменилось. Он отнял руки от лица, и закричал, увидев, что всё вокруг стало красным – и внутренности арбуза, и его руки, и его лицо. А вместо денег он держал… он держал…

Яков Андреевич почувствовал тошноту и попытался отфутболить воспоминания туда, где им место – в потайном уголке памяти, куда он никогда не заглядывает. Это получилось со второго раза. И очень вовремя, потому что как раз подошло время того самого момента, которого Яков Андреевич ждал с нетерпением уже полчаса. Он намеренно пытался бодро держаться, обманывая сам себя. После этого жуткого сна он проснулся в три часа утра, и больше уснуть не смог. Но сейчас ему не надо об этом думать, перед ним стоит очередная задача, которую он непременно должен решить. Как только он услышал знакомый звук гонга, сразу же принялся быстро нажимать на кнопки. Телефонная трубка была наготове – у него в руках.

– Вы смогли дозвониться, вау, это практически победа! Как вас зовут? Яков Андреевич? Замечательное имя – Яков, старинное, с длинной историей, – болтала радиоведушая Рита Маликова. – Вы откуда звоните? Из Москвы? Замечательно! Думаю, что после вашего блестящего выигрыша многие будущие мамочки назовут своего ребёнка вашим именем! Ну, а теперь отгадайте загадку! – вещал голос без всякой передышки.

– А какой будет приз? – первым делом поинтересовался Яков Андреевич.

Он любил «Полицейскую волну», но призы чаще разыгрывались на других радиостанциях, поэтому он переключался с одной волны на другую, пока не услышал заветный сигнал и номер телефона, по которому следовало звонить. Так что он понятия не имел, что именно разыгрывают обычно на этой радиостанции.

Саму суть вопроса, на который он должен будет ответить, он тоже не знал, но это было неважно. Гораздо важнее было то, какой приз ему достанется как победителю, и есть ли из-за чего рвать чахлые волосы на впалой груди, если не выиграешь.

Футболки и кепки от двух радиостанций у него уже были, хотя, скорее всего, от ещё пары футболок он не отказался бы.

Но ведущая, похихикав над ним, и пару раз обозвав его меркантильным, добавила, что наградой победителю станет приглашение на молодёжный рок – фестиваль на двух человек.

Яков Андреевич больше не колебался. Сам он терпеть не мог эти молодёжные фестивали и рок-группы с их патлатыми лидерами, предпочитая традиционные культурные программы – выставки, музеи, театры. Однако такие билеты стоили денег, следовательно, он всегда может их продать.

Так что эти пригласительные оказались бы весьма кстати. Он уже начал прикидывать, за какую сумму выставит их в продажу.

– Ладно, что надо сделать? – заторопился он, вспомнив, что находится в радиоэфире.

– Загадки разгадывать любите? – масляным голоском поинтересовалась Рита Маликова.

Яков Андреевич мысленно ахнул. Он никогда не отличался острым умом и сообразительностью, как птица-говорун. Кроме этого, и быстрой реакцией похвастаться так же не мог. Сердце у него упало. Вот сейчас он опозорится в эфире, и не выиграет билеты, и придётся всё – таки отказаться от мысли о будущей наживе.

– Говорите, – убитым голосом произнёс он.

– Их трут, когда в них прут, – гордо выговорила ведущая.

Яков Андреевич в этот момент увидел, как его кот прыгнул на стол и засунул нос в кружку с молоком. Этого он стерпеть не мог. Одной рукой прогоняя животное, другой он держал трубку телефона и пытался сосредоточиться на загадке. Благодаря этому он прослушал некоторые буквы в словах, а точнее – предлог «в» и букву «н».

В результате прокручивания этой загадки в голове он даже покраснел. Получалась совершенно иная фраза, вернее, загадка получала абсолютно иной смысл.

« Какой ужас, – подумал Яков Андреевич, – даже на радио, вслух, стали говорить такие пошлости! Это просто немыслимо!»

Конечно, он мог бы гордо положить трубку, чтобы не отвечать на этот вопрос, с явным сексуальным подтекстом, выраженным на молодёжном сленге. Но ответ был очевиден. К тому же никто его не видел, только слышал его голос. Так что ему, в общем-то, нечего было стесняться. Ведь если на радио говорят такое!

– Это… это…

И тут Яков Андреевич выдал ответ, касающийся довольно интимных частей мужского тела.

Ведущая затихла на несколько секунд, было слышно её дыхание. Даже оно выражало небывалое изумление. Потом девушка быстро пришла в себя и, еле сдерживая смех, поинтересовалась у незадачливого позвонившего, почему он так решил.

– Ну как же? – начиная раздражаться, ответил он. – Ведь это и дураку ясно. Загадка ваша: «Их трут, когда их прут.» Если уж вы имеете совесть загадывать такие загадки с самого утра, то имейте выдержку и выслушать ответ! Что же ещё можно натирать в момент э… соития?

Ему пришлось убрать трубку от уха, потому что смех ведущей был истеричен и необуздан. Чувствовалось, что хохочет она от души, поэтому не следит за тем, чтобы смеяться красиво, без всяких истерических раскатистых ноток и всхлипов.

– Боже, – без конца повторяла она, – такого у нас ещё не было, боже!

– Хватит, – взвизгнул Яков Андреевич. – В чём дело? Разве я не прав?

– Понятия не имею, откуда вы это взяли, маньяк вы наш сексуальный, но ответ – ладошки! – через смех отвечала ведущая. – Это их трут для того, чтобы получить огонь, особенно когда в руках находится прут, или, вернее, трут. Разве вам ничего не известно о первобытном способе получения огня?

– Нет, – рявкнул Яков Андреевич, – я современный человек и живу в цивилизованном обществе. Мне не нужно высекать искры из камня! А вы, когда загадываете такие дурацкие загадки, должны вытащить жвачку изо рта, чтобы люди могли слышать вопрос в той транскрипции, каков он есть на самом деле. У вас, милочка, отвратительная дикция! И радиостанция у вас дурацкая!

Яков Андреевич в сердцах хлопнул трубкой телефона о базу. Настроение было резко испорчено.

***

Настя сидела перед телевизором, попеременно откусывая то от очищенной ярко-оранжевой морковки, то от очищенного же, свежего огурца. Справа от неё стояла полулитровая кружка с травяным настоем, из которой девушка часто прихлёбывала. Она с нетерпением поглядывала на часы: с минуты на минуту должен был начаться фильм с участием Артёма Сергейченко. У Насти были все фильмы, в которых снимался Артём, на дисках. А вот этого, нового, фильма ещё не было. Поэтому она не сводила глаз с экрана, держа в свободной от овощей руке пульт видеомагнитофона. Как только на экране появилось название киностудии, снявшей эту картину, она щёлкнула пультом, и расслабилась. Ну вот, теперь можно не волноваться: этот фильм сейчас запишется, и она сможет просматривать его каждый день, пока не запомнит каждый жест, каждый взгляд, каждое слово Артёма.

В комнату заглянула мать, как раз в тот момент, когда на экране появилось лицо Сергейченко крупным планом.

– Опять? – вздохнула она. – Ну что ты, чокнулась совсем? Мир состоит не только из этого… красавчика, – небрежно выделила она последнее слово.

– Для меня – только из него, – твёрдо ответила Настя, и намеренно увеличила громкость.

Мать закрыла дверь, и Настя тут же вернула прежний звук. Артём в этом фильме был хорош. Да, впрочем, он всегда был хорош. Он скакал на коне, и его обычно тщательно уложенные волосы развевались по ветру. Он вступал в смертельную схватку сразу с тремя негодяями, и выходил из неё победителем. Он любил на экране так, что Настю охватывала сладкая истома и лёгкая грусть – ведь её он так никогда не будет любить.

Она знала наизусть все черты его лица и его тела, которое часто мелькало на экране полуобнажённым. Она видела его крепкие мышцы, перекатывающиеся под глянцевой кожей, его пресс кубиками, словно выложенный мозаичный пол, его крепкие узкие бёдра. На взгляд Насти, Артём Сергейченко являл собой идеал мужчины. Он был умным, добрым, галантным, красивым, и безумно талантливым. После того, как она увидела Сергейченко, все остальные мужчины сначала показались ей просто пресными и безликими, а потом и вовсе перестали существовать как класс.

– Я люблю тебя, – проникновенным голосом сообщал Сергейченко своей очередной киношной подруге.

– И я люблю тебя, – шептала Настя, глядя на него обожающими глазами. Она и вправду любила его – больше всего на свете. Ради него она, не задумываясь, отдала бы всё. Пошла бы за ним куда угодно, даже если бы он был болен, стар и немощен, и давно не снимался в кино. Она любила не актёра Артёма Сергейченко, а человека в нём. Жаль только, что он этого не знал…

Настя досмотрела фильм, с сожалением выключила телевизор и видеомагнитофон, и задумчиво уставилась на часы. Она знала, во сколько начнётся бракосочетание Сергейченко и Смирницкой. Выяснить это было непросто, оказалось, что ЗАГС, в котором должны были пожениться молодые по версии газет, был назван неверно. Кроме того, по слухам, свадьбу перенесли на несколько дней. Однако же Настя сумела узнать истинный день и место бракосочетания.

До регистрации брака оставался ещё час. Но этот самый пресловутый ЗАГС, в котором на самом деле должны были пожениться Сергейченко и Смирницкая, находился от её дома на расстоянии пятнадцати минут пешего хода. Хотя ей, с её инвалидностью, уже пора выходить. Настя с трудом поднялась, и, сильно хромая, подошла к зеркалу. Как ни странно, несмотря ни на что, её мордашка не потеряла свежести и определённой прелести. Ей даже краситься не надо было, чтобы обратить на себя мужское внимание. Оно и так доставалось ей в чрезмерных количествах. До тех пор, пока они не видели её уродства, её хромоты. Она не просто хромала, со спины она смотрелась, словно родилась с подвёрнутой ногой. И спинным мозгом Настя чувствовала брезгливость, исходящую от людей. Они стремились побыстрее обойти её, и забыть о чужом несчастье. Поэтому она выходила на улицу очень редко. Чаще всего сидела в кресле с книгой, или загорала на балконе. Но сегодня ей обязательно нужно выйти! Она просто обязана увидеть Артёма, вживую, а не с экрана телевизора. И как раз именно сегодня она решилась рассказать ему о своих чувствах. Он должен знать правду! Настя была уверена, что Артём непременно всё поймёт именно так, как есть. Правильно поймёт, в общем.

Она с трудом натянула джинсы, надела яркую футболку, кепку от солнца и тёмные очки. Зашнуровала кроссовки – теперь на каблуках ей уже никогда не ходить, поэтому и приходится носить сплошь джинсы да кроссовки, взяла сумку и вышла из дома. Сумка была пустая. Там, на дне, болтался кошелёк с мелочью, но Настя чувствовала себя намного увереннее, если на её плече висела сумка. Некоторые люди чувствуют себя более защищёнными, когда закуривают сигарету. А ей нравится, когда сумка при ней. Руки заняты, не болтаются безвольно вдоль тела, а держат сумочку. И, потом, люди видят: калека не просто тащится по асфальтовой дорожке, ставя ноги враскоряку и преграждая путь другим пешеходам, а идёт куда-то целенаправленно. То есть не намеренно мешает остальным, заставляя обходить себя, а просто так сложилась жизнь, что даже калекам необходимо иногда выходить на улицу. Настя хмыкнула, и вышла из дома, даже не сказав матери, куда идёт. Впрочем, та тоже смотрит телевизор и читает газеты. Наверняка уже догадалась, куда намылилась дочь. Хорошо ещё, не бросилась останавливать.

Настя долго ждала, пока придёт лифт, затем начала уже взволнованно просчитывать, не опоздает ли она. Если пойдёт быстрее, то придёт вовремя, и точно сможет увидеть Артёма. Если же нет – он уже уедет. Значит, придётся поторопиться…

Насте ходьба не доставляла особого удовольствия. Нога до сих пор побаливала, и, потом, ходить, заваливаясь набок, не очень-то удобно. Но если идти медленно, то это всё терпимо. А вот если торопишься, тогда дела обстоят намного хуже. Со стороны кажется, будто она исполняет дикий, туземный танец. Некрасиво, угловато, однако притягивает взгляды даже тех прохожих, которые обычно бегут по своим делам, не глядя по сторонам.

Такое случалось за всё время её уродства раза три, но после этого Настя долго лежала дома на кровати, уткнувшись носом в стену, и молча страдала. Самое ужасное в жизни – это отчаяние. И безвыходность. А у неё было именно безвыходное положение. Все подряд доктора разводили руками: с такой травмой, как у неё, уже ничего нельзя сделать.

Настя первое время не верила, нашла в интернете какую-то сложную систему восстановления, занималась по ней, затем добавила элементы йоги. Целый год она упорно трудилась, ежедневно по несколько часов, пока не поняла, что всё напрасно. И она перестала разминать повреждённую ногу, выполнять сложные асаны и кривиться от боли, выполняя тяжёлые упражнения. Зачем это, если всё бессмысленно? Гораздо проще сидеть целыми днями в кресле и смотреть фильмы с участием Артёма Сергейченко…

Сейчас же Настя, закусив нижнюю губу, ковыляла по дорожке, стремясь как можно быстрее подойти к ЗАГСу. Сзади шли несколько мальчишек. Она слышала их смешки и громкий шёпот, слышала, как они её называли. Настя решила остановиться, чтобы переждать, пока они пройдут вперёд. Но в этот самый момент почувствовала сильный толчок в спину – кто-то из пацанов, видимо, решил проверить опытным путём её умение удерживать равновесие. Делать это после травмы Настя до сих пор толком не научилась. Она наклонилась вперёд, неуклюже махая руками, как гусыня, призывающая к себе под крыло своих деток, и упала прямо лицом в землю. Руками она успела смягчить удар, поэтому губы и нос остались целыми. Только обидно было… Сосредоточенно держась за дерево, она медленно начала подниматься, как вдруг почувствовала сзади крепкие руки, которые быстро поставили её на ноги и придержали, пока она искала устойчивое положение.

– Вот гады, – раздался мужской голос. Видимо, это было адресовано мальчишкам. – Ну, я вам сейчас задам!

Она обернулась, краем глаза заметив, что пацаны быстренько куда-то свернули, и увидела знакомое лицо.

– Это ты? – удивилась Настя. С этим человеком она не виделась уже несколько лет. – Что ты тут делаешь?

– Привет, – улыбнулся он, невозмутимо достал чистый платочек из кармана, и стряхнул грязь с её лица. – Хорошо выглядишь!

– Спасибо, – пробормотала Настя. – Спасибо за помощь.

– Да брось, – отмахнулся он. – Как живёшь?

– Лучше всех, – буркнула она. – А ты здесь какими судьбами?

– Земля круглая, – загадочно бросил он. – Иду в гости к своей девушке. А ты? Гуляешь?

Настя утвердительно кивнула головой. Пожалуй, слишком поспешно, потому что он как-то странно улыбнулся.

– Ну ладно, я побежал. Счастливо тебе!

– И тебе, – кивнула она. – Спасибо ещё раз!

Он помахал ей, и быстро скрылся впереди.

Настя вспомнила, что стоять ей некогда, и продолжила путь, удивляясь, как же удивительны порой бывают совпадения. Этот человек, связанный с её прошлым, непостижимым образом встретил её именно здесь и сейчас. Надо же такому случиться, ведь из дома она практически не выходит!

Впрочем, вскоре она выпустила этот момент из головы, сосредоточившись на дороге.

Через десять минут она уже была там, куда и направлялась. Однако, похоже, она опоздала. Артёма Сергейченко не было, а толпа народа, стоящая у ЗАГСа, что-то громко обсуждала.

– Что –то случилось? – испугалась Настя. Ей не нравились неожиданности. Она повернулась к ближайшей соседке, женщине средних лет.

– А вы не знаете? – ахнула та, с удовольствием подойдя ближе к Насте, радуясь, что нашла несведущего человека. – Да тут настоящая трагедия! Сегодня должна была состояться свадьба Сергейченко и Смирницкой, – быстро продолжала она. – Охрана оцепила всё здание, вон до сих пор ленточки остались, – она кивнула в сторону.

Настя действительно увидела ленточки, огораживающие пространство по периметру. Надо же, эта пара так скрывала свое настоящее место бракосочетания, а народ все равно узнал. Ну так и Настя же смогла узнать тоже, и другие, видимо, подсуетились.

– Ну? – поторопила она рассказчицу.

– Ну, приехал лимузин, оттуда вышел Артём, такой весь красивый, нарядный, – собеседница закатила глаза. – Знаете, он в жизни ещё лучше, чем на экране, настоящий плейбой! А невеста его тоже красавица. Такая прекрасная пара!

Настя закрыла глаза.

Та, сообразив, что девушка теряет интерес, быстро продолжила:

– Но как только Алина вышла из лимузина, то сделала несколько шагов, даже до лестницы не дошла, и упала!

– Как – упала? – вырвалось у Насти. – Споткнулась, что ли?

– Да нет, просто потеряла сознание и упала, – возбуждённо бормотала очевидица. – Кто-то закричал, что она умерла, Артём схватил её на руки, бросился к машине, и они уехали!

– Значит, свадьбы не было?

– Какая там свадьба, – махнула рукой женщина. – Я же говорю, с Алиной что-то случилось. То ли жара доконала, то ли волнение, а, может, она беременна! Бедняжка! Вы знаете, они уже отменяли свадьбу, и вот сегодня снова…

Она хотела продолжить обсуждение с Настей, но та, попрощавшись, отошла в сторону, пряча счастливую улыбку.

– Так тебе и надо, сука, – мстительно прошептала она, чувствуя, как сердце наполняется злобной радостью. – Чтоб ты сдохла!

***

Наташе не везло. Ей так и не удалось разжиться ни одним телефоном Смирницкой. Её покой охраняли с рвением, достойным лучшего применения, ничуть не хуже, чем координаты Артёма Сергейченко. Наташа даже попробовала торговаться с секретаршей, сидящей на ресепшн в агентстве «Бьюти». Та, девица неземной красоты, с белокурыми локонами и огромными голубыми глазищами, только таращилась на Наташу, но телефон Алины дать отказалась даже в обмен на номер мобильного Артёма Сергейченко. Наташа понимала, что некрасиво так поступать, неэтично и даже подло, однако где-то внутри неё мерзкий голосок бормотал, что это называется бартерным обменом. И, потом, Артём вовсе не тот парень, личную жизнь которого следует оберегать. Он не слишком-то заботится о здоровье собственной невесты. К тому же Наташе он совсем не нравился, хотя она понимала, что на одном этом основании невозможно предлагать его координаты секретарше. Впрочем, та оказалась не большой любительницей российских боевиков, поэтому об Артёме знала только, что он жених Алины.

– Если мне понадобится поболтать с ним, я всегда могу попросить Алину об этом, – лениво сообщила секретарша, отвергая её попытки бартерного обмена.

В конце концов, когда Наташа, уставшая воевать с модельным цербером, направилась к лифту, девушка её окликнула.

– Слушайте, я правда не могу вам дать её телефон, но расскажу, где вы сможете найти её завтра. У Алины свадьба, она состоится совсем не в том ЗАГСе, о котором писали в газетах. Только, надеюсь, это останется между нами…

И секретарь внезапно рассказала Наташе, в каком именно ЗАГСе пройдёт бракосочетание одной из самых знаменитых пар страны.

Приятно удивлённая, Наташа поблагодарила девушку, радуясь, что хоть каким-то образом сможет приблизиться к Алине.

На следующий день, даже раньше указанного времени, она уже заняла наблюдательную позицию на лавочке неподалёку от Дворца бракосочетаний.

Солнце припекало так сильно, что она пожалела, что не надела головной убор. Наташе пришлось встать со своего удобного места, и влиться в довольно приличную толпу, поджидающую молодую пару. Удивительно, каким непостижимым образом просачиваются слухи. Для газет даже была пущена «утка» о месте регистрации, однако же всё равно самые изворотливые нашли возможность узнать точное место бракосочетания. Наташа заметила нескольких операторов с камерами, и известных корреспондентов, которых не раз видела по телевизору. Они крутились неподалёку от машин с фирменными символами, известными всем телеманам. Кроме того, почти все присутствующие либо держали телефоны в руках наготове, либо фотоаппараты с огромным объективом. Все они стояли здесь в ожидании сенсации. И лишь Наташа находилась в этом месте по делу. Она не представляла себе, каким образом пробьётся к Алине и уговорит её встретиться. Однако другого выхода не оставалось. В толпе послышался возбуждённый шум, и Наташа машинально повернула голову в ту сторону, куда смотрели большинство присутствующих. К ЗАГСу приближался роскошный белый лимузин, традиционно украшенный большими золочёными кольцами и ленточками.

Сзади ехало ещё четыре машины. Откуда-то вдруг появились охранники в черной форме, моментально оттеснили толпу, обнесли ленточками по периметру часть здания, перед которой стояли любопыствующие, и встали с другой стороны, с которой можно было бы подойти к лимузину поближе. Народ разочарованно вздыхал, однако, когда открылась дверца автомобиля, и оттуда показался Артём Сергейченко, в белом костюме, с бутоном красной розы в петлице, женщины восторженно завизжали. То и дело вспышки фотоаппаратов ослепляли Наташу, она раздражённо щурилась. Боже, артистам и другим известным категориям людей не позавидуешь. Даже свадьбу невозможно сыграть так, как хочется! Всё сугубо личное моментально становится доступно всем желающим!

По толпе пронеслось восхищённое «ах». Наташа вытянула шею, чтобы увидеть, что происходит, и машинально начала проталкиваться ближе к ограждению. Из машины появилась Алина. Она и вправду вызывала восхищение. На ней было красное длинное платье на корсете, делающим её талию, и без того тонкую, практически бесплотной, с пышной длинной юбкой. Вместо фаты – диадема, сверкающая то ли настоящими, то ли искусственными бриллиантами. Наташа никогда не могла отличить алмаз от страза, и удивлялась людям, которые, описывая чей-то комплект драгоценностей, утверждали, что в кольце – двухкаратный бриллиант. Новые технология изготовления драгоценных камней в лабораториях зашли так далеко, что отличить самородок от подделки может только профессиональный ювелир. Да и то, скорее всего, в собственной мастерской, вооружившись необходимыми для этого инструментами.

Алина одной рукой подхватила пышную юбку, улыбнулась, и помахала толпе, словно настоящая голливудская кинозвезда на красной дорожке перед вручением Оскара.

Народ взорвался радостными воплями. Наташа поморщилась. Никогда не понять ей преклонения и идолопоклонничества перед известными персонами. В конце концов, они такие же люди, со своими недостатками и устремлениями, выполняющие свою работу, только и всего. Алина повернулась к Артёму, стоящему неподалеку от неё, и уже галантно отставляющему локоть, чтобы невеста могла опереться на него, как вдруг произошло нечто ужасное. Сделав всего один шаг, Алина вдруг покачнулась, и рухнула на ковровую дорожку, ведущую к лестнице и дверям красивого здания. Юбка некрасиво задралась, диадема сбилась набок, затейливо уложенные волосы рассыпались по плечам. Артём пару секунд не мог прийти в себя, а затем бросился к Алине, схватил её на руки, и побежал к машине.

– Умерла, – крикнул кто-то. – Она умерла прямо на собственной свадьбе!

И тут Наташа, совершенно неожиданно для себя, рванула вперёд, расталкивая голосящую толпу. Она поднырнула под ленточки, и бросилась к лимузину. Испуганные и поражённые увиденным охранники даже не обратили на неё внимания. Она прыгнула в лимузин чуть ли не в последний момент, когда машина уже трогалась с места.