Не остановишь силой дождь

Глава 12. В кампусе Академии

Не помню, как шла до общежития. Отец сказал всё правильно, но его слова почему-то сильно обидели меня. Хотелось спрятаться ото всех в родном доме, где меня любят, пожалеют, убедят, что всё будет хорошо. А он прямо сказал, что надеяться на это нечего. Гнёздышка, где можно укрыться от бед, у меня больше нет. Рассчитывать могу только на себя.

Яркое весеннее солнце слепило глаза, звонкий смех проходящих мимо студенток резал ухо. Поэтому от мысли остаться сидеть на лавочке в парке, я отказалась. Видеть никого не хотелось. Я поторопилась дойти до своей комнаты и закрыться там. Не раздеваясь, легла на постель и уставилась в потолок. Одиночество удушающим пуховым одеялом накрыло меня. Я задыхалась от пустоты и отсутствия воздуха. Всё вокруг утратило краски и смысл.

Не знаю, как долго я так лежала, то засыпая, то просыпаясь. Я помнила, что говорила целительница и послушно пила выданные мне лекарства. Хотя смысла в этом не видела. Даже если силы восстановятся, то лучше не станет. Так хорошо, как раньше, мне уже никогда не будет.

Я погружалась в тоску всё глубже, когда стук в дверь привлёк моё внимание. Вначале я подумала, что стучат не ко мне, потом – что ошиблись комнатой. Ведь прийти никто не мог. Друзей у меня здесь не осталось. Но стучали очень настойчиво, с каждой минутой барабаня всё громче. Так что пришлось встать и подойти к двери.

– Кто там? – хрипло спросила я.

– Кассандра, открой. Это я, Марика! Марика Хивенес

Я не знала, кто такая Марика Хивенес, но она-то меня знала и стучалась не по ошибке. Поэтому я открыла дверь. На пороге стояла смутно знакомая пухленькая девушка. Только когда она улыбнулась и на щеках появились ямочки, я вспомнила, что это моя новая одногруппница. Тоже приехала сюда на практику откуда-то из провинции.

– Ты как, уже поужинала? – она бросила взгляд на помятую постель и полумрак из-за задёрнутых штор и ответила сама себе. – Похоже, что нет. Тогда пойдём, составишь мне компанию. А то я здесь почти никого не знаю, а местные – такие задаваки. На нас, провинциалов, смотрят как на деревенщину какую.

– А как же те, кто приехал с тобой? Разве тебя одну сюда отправили? Нас вот трое…было.

– Нет, не одна. Но парни такие зануды! К тому же шарахаются от меня, будто я на их девственность покушаюсь!

Это её заявление сумело пробиться сквозь душный пух, забивший мою голову. Но всё же соображала я плохо, иначе не спросила бы:

– А они девственники?

Марика чуть покраснела:

– Не знаю. Не проверяла. Так ты идёшь? Если нет, то учти, я без тебя тоже не пойду, и моя голодная бессонница будет на твоей совести!

Проще подчиниться, чем объяснять и доказывать, что есть мне совсем не хочется. Тем более что мой желудок резким спазмом напомнил, что в отличие от меня, он поесть очень даже не против.

– Хорошо, пойдём. Деньги брать надо?

– Как хочешь. Там в столовой стандартный ужин дают по браслету. Кстати, где он у тебя? Неужели потерялся?

Я вслед за Марикой задумчиво уставилась на свою левую руку, где болтался только один бисерный браслет моей собственной работы. Не сразу вспомнила, что надела выданный студенческий браслет на правую руку. Там он и обнаружился.

– Нет. Не потерялся.

– Отлично! Тогда пошли, пока самое вкусное не разобрали.

Шли мы быстро и вначале молча. Потом после очередного поворота дорожки я сказала:

– Хорошо, что я с тобой. Одна бы столовую не нашла. Я там только однажды была и дорогу совсем не запомнила.

– Зато я уже наизусть дорогу туда выучила, – усмехнулась Марика. – Из любой точки кампуса на неё выйду. Мой живот лучше компаса работает.

Она похлопала себя по круглившемуся животику. Мне понравилась ирония, с которой новая знакомая относилась к себе. Не может быть, чтобы при таком характере она не смогла бы найти компанию для похода на ужин.

– Марика, а почему ты всё-таки зашла за мной?

– Хельга попросила, – честно ответила та. – Перед отъездом она нашла меня и сказала, что тебя сегодня выписывают. Попросила присмотреть за тобой, а я только рада. Что здесь одни задаваки – это я не соврала.

У меня перехватило горло и потеплело на сердце от этого напоминания о подруге. Даже сейчас Хельга позаботилась обо мне.

Чем ближе мы подходили к столовой, тем гуще становился ручеёк студентов, направляющихся в ту же сторону. Сейчас бы я не заблудилась. Некоторые, обгоняя нас, бросали любопытные взоры на нас. Наверно, интересовались новыми лицами. Я, например, не знала всех студенток нашего института, но за пять лет большинство лиц примелькалось и даже первокурсники к концу учебного года воспринимались знакомым фоном. Здесь, конечно, народу училось намного больше, но для кого-то и мы выделялись здесь, как ромашки на клумбе гладиолусов.

И я, и Марика решили ограничиться стандартным набором и не тратить деньги на всякие изыски. Хотя мне пришлось с собой побороться. Жаркое и выглядело, и пахло куда аппетитней, чем жареная рыба. Но я вспомнила напоминание отца о брате, и удержалась. Семью в этом году ждут большие расходы на брата: он собирается поступать в Военную Академию. А значит и мне стоит быть скромнее. Марика тоже печально посмотрела на булочки, но не взяла их. Грустно вздохнув, она положила на поднос дополнительный кусок хлеба. Его можно было брать без ограничений.

Пока мы шли с подносами в поисках места, на нас с любопытством смотрели и перешёптывались. Теперь я уверилась, что этот интерес к нам мне не кажется. Заметила, как несколько невоспитанных особ, сидевших подальше, толкали соседей и тыкали в нас пальцем.

– Марика, не знала, что ты такая популярная личность. На тебя все смотрят.

– Шутишь? – удивлённо посмотрела Марика. – Это на тебя все смотрят.

– На меня? Не может быть! С чего вдруг?

– Ну как же? Ты ведь единственная, кто выжил из тех, в кого стреляли гвардейцы-оборотни.

Настроение, чуть поднявшееся, упало. Я пересела спиной к залу, так, чтобы не видеть любопытных взглядов, и после этого сказала:

– Стреляли не оборотни.

– А кто?

– Не знаю откуда прилетело это заклинание, но точно не со стороны гвардии.

Ещё до того, как за моей спиной раздался голос, я поняла, что к нам кто-то подошёл по изменившемуся лицу Марики. Она вначале покраснела, потом побледнела, выронила вилку из рук, и снова мучительно покраснела.

– Интересное заявление, – красивый парень поставил поднос на наш столик, отодвинул стул и, не спрашивая разрешения, сел рядом. – А что это было за заклинание?

– Не знаю. Я ведь не боевой маг, а всего лишь артефактор. Смертельные заклятия мы не изучали.

– Действительно, кого я спрашиваю? Вы там в своём Харране хорошо, если базовый курс прошли, – губы красавчика презрительно скривились.

Теперь я его узнала – один из местных студентов в нашей группе.

– А ты молодец, Марика. Не думал, что так шустро подсуетишься, – парень перевёл взгляд на мою соседку. – Новая звезда осталась одна, и ты тут как тут. Погреешься в лучах её славы.

Марика покраснела, теперь уже от досады. Нахмурилась и вскочила из-за стола:

– Неправда! Я вовсе не примазываюсь к Кассандре!

Я вспомнила, как дружелюбно она нам с подругами улыбалась при первой встрече, и, удержав за руку, потянула вниз, без слов приглашая вернуться за стол. Марика неохотно села, сердито сверкая глазами на красавчика.

– Конечно неправда. Марика подружилась со мной ещё в самом начале, до того, как всё случилось, – уверенно заметила я. – А вот про тебя этого не скажешь. С тобой я незнакома.

Брови парня удивлённо изогнулись, словно ему было странно, что кто-то его не знает. Он откинулся на спинку стула и, с лёгкой насмешкой глядя на меня, произнёс:

– Я Кароль Радзивинг, – не дождавшись ожидаемой реакции, добавил. – Из тех самых Радзивингов.

Он смотрел так, что ясно было – я должна знать этих Радзивингов, но у меня в голове ничего не всплывало. Перебрав в памяти самых известных мастеров-артефакторов, но так ничего и не вспомнив, честно призналась:

– Я что-то не могу вспомнить известных артефакторов с таким именем.

Красавчик явно удивился. Он как-то подобрался и вкрадчиво произнёс:

– Потому что их нет.

– А, значит ты будешь первым!

На его щеках выступили пятна досады, словно его чем-то задели мои слова. Он, хмурясь, продолжал вопросительно смотреть на меня, явно уверенный, что я должна вспомнить его имя. «Радзивинги, Радзивинги», – крутила я в голове. Имя мне смутно знакомое, но с парнем никак не связывалось.

– А, это твой родственник конфеты выпускает?

– Какие конфеты? – он явно опешил. Значит, опять не попала.

– Ну эти – «Империя вкуса Радзивитов». Точно, Радзивитов, а ты, говоришь, Радзивинг.

Красавчик явно разозлился и прямо прошипел:

– Похоже, у вас в Харране не только боевую магию, но и историю не учат. Если бы ты хоть раз учебник раскрыла, то обязательно наткнулась на одного из Радзивингов.

Я, опешив, смотрела на него. Про этих Радзивингов я, как и все школьники, изучавшие историю королевства, конечно же слышала. Они мелькали почти в каждой теме – «Зарождение королевства Лакхор», «Война трёх королевств» и т.д., и т.п. Просто те Радзивинги были для меня личностями, жившими только на книжных страницах. Ты ведь никак не ожидаешь встретить сказочных героев в реальной жизни. У меня вырвалось:

– Но они ведь умерли. Ты-то тут причём?

Синие глаза расширились, парень поджал губы. Рядом, не сдержавшись, хрюкнула подавленным смехом Марика:

– Действительно. Они ведь умерли. Ты-то тут причём? – сдавленным от сдерживаемого смеха голосом повторила она за мной.

Парень побледнел, в глазах мелькнула злость. Он опустил голову. Потом вновь выпрямился и белозубо улыбнулся, глядя мне прямо в глаза:

– Туше. Признаю, уела.

Я с уважением посмотрела на Кароля Радзивинга. Настоящая Столичная Штучка! Не подделка. Только истинный высший аристократ так легко и красиво умеет принимать поражение. Он настолько уверен в своём превосходстве, что не боится признать ошибку. С уважением относится к победителю, ведь он может уступить лишь достойному.

– И что нужно тому самому Радзивингу от бедной провинциалки? – сказала я, принимаясь за рыбу.

Не ответив, и Марика, и Кароль последовали моему примеру. Ужин позволил взять паузу в нашем коротком поединке. С некоторой завистью я отметила, что Кароль не стал брать стандартный набор, а взял жаркое, салат, мясной пирог и посыпанные сахарной пудрой румяные булочки, на которые заглядывалась Марика. После такого зрелища моя рыба с рисом казалась особенно сухой.

Расправившись с мясом, парень подвинул блюдо с пирогом на середину стола и ловко разделил его на три части:

– Угощайтесь, дариты! – с улыбкой предложил он. Видя наше сомнения, Кароль добавил. – Это компенсация за то, что я так нагло вам навязался.

Принять такое оправдание собственной слабости было тем легче, что свежий пирог пах очень соблазнительно! Переглянувшись, мы с Марикой взяли по куску.

Вкусный и сытный пирог примирил меня с присутствием Кароля за нашим столом. И свой вопрос я повторила уже почти дружелюбно:

– Всё-таки, что тебе от меня надо? Не думаю, что тебе не хватает славы. Наверняка ты звезда Академии.

Парень аккуратно промокнул рот салфеткой и спокойно ответил:

– Был. Дядя поставил не на того принца. Теперь он в тюрьме, а я изгой.

– Не думаю, что от тебя все отвернулись, – выразила сомнение я.

Уверена, от такого красавчика девушки так легко не отказываются. Политика политикой, а любовь любовью.

– Не все, – подтвердил он. – Но попасть в друзья героини, чуть не погибшей за короля Анджея, мне не помешает. Так что предлагаю союз. Ты позволяешь мне маячить рядом, а я помогаю вам освоиться здесь. Как тебе такое предложение?

Не уверена, что мне это надо. Бросив взгляд на Марику, увидела, с каким умоляющим видом она смотрит на меня. Похоже, ей очень хотелось, чтобы этот красавчик присоединился к нашей компании. Тогда почему бы и нет? Мне всё равно, а им приятно.

– Что же, честная сделка! – кивнула я и протянула руку Каролю.

Тот с некоторым удивлением посмотрел на меня, взял мою пахнущую пирогом руку и поцеловал. Меня опалило жаром. Как неловко!

– Я думала, ты пожмёшь, – запинаясь от смущения, сказала я. – В знак закрепления договора.

– А! Не привык заключать договор с девушками, – пояснил Кароль, продолжая держать мою руку. – Можно и пожать.

Он с улыбкой осторожно сжал мою ладонь и наконец отпустил. Я торопливо схватилась за кружку с компотом, и сделала большой глоток, чтобы смочить пересохшее горло.

– Что же, раз договорились, я вас оставлю. Встретимся завтра.

С этими словами Кароль аккуратно составил свою грязную посуду на поднос и легко поднялся.

– Приятно было познакомиться, Кассандра. Не буду вам больше мешать.

– Ты забыл булочки! – воскликнула Марика.

– А булочки для вас, девушки. Брал специально, чтобы подкупить вас.

На ясную улыбку невозможно не ответить. Я даже пожалела, что сижу спиной к залу, так заворожённо наблюдала Марика за его уходом.

– Какой красавчик! – мечтательно вздохнула она.

– Да уж. У таких, как мы, нет никаких шансов, – решила напомнить я.

– Знаю, – снова вздохнула Марика. – Я даже не мечтала с таким заговорить. А тут он даже имя моё запомнил!

С задумчивым видом она потянулась за булочкой.

– Вкусная! – признала я, попробовав свою. – Да уж, этот Кароль знает, как угодить девушкам. Особенно голодным студенткам.

– Что, горе булочками заедаем? – с насмешкой прозвучало за спиной и сладкая сдоба внезапно утратила вкус.

Я осторожно положила надкушенную булочку. Смотреть, кто сказал ядовитую гадость, не стала. Разве это важно? Я понимала, что это просто зависть. Но снова вспомнилось – наших посиделок в «Кружевнице» не будет. И Марика – это не Хельга, и не Лурия. Я ем вкусную выпечку, а Лурии больше нет.

– Вот змеюка! – процедила Марика.

Чтобы показать равнодушие к этому мерзкому выпаду, съела ещё несколько кусочков. Только мне казалось, что жую картон, который с трудом проходит сквозь сжимающееся горло. Мы ещё немного посидели за столом, прежде чем покинуть столовую. Несмотря на мои возражения Марика проводила меня до комнаты и пообещала зайти за мной завтра. Мне не хотелось никого видеть, но тратить силы на споры я не стала. Чувствовала, что бесполезно.

Глава 13. На следующий день

Успокаивающий отвар, что выдали в лазарете, помог заснуть, и в эту ночь мне ничего не снилось. Утром вставать не хотелось. Всё казалось пустым и бессмысленным. Я понимала, что надо подниматься и приниматься за дела, но продолжала лежать, глядя в потолок. Только приход Марики заставил шевелиться. Мы вместе направились по уже знакомой дорожке – в столовую. Я рассеянно слушала её, воспринимая слова как птичий щебет – звучит приятно, а смысл не улавливаешь. Пока не поняла, что Марика уже не просто что-то рассказывает, а настойчиво спрашивает меня:

– Ты помнишь, что вчера у нас была встреча с куратором? Мы должны были определиться с проектом для практики. Вчера ты в это время ещё была в лазарете. Она. ждёт тебя сегодня. Надо только уточнить – где и когда. Ты определилась с проектом? Хотя бы какие-то намётки у тебя есть?

Я даже остановилась. Было так странно, что всё продолжается. Нужно делать проект, определяться с местом практики. Все мои мечты и планы казались сейчас такими далёкими!

– Кассандра, соберись! – сурово сказала Марика. – Тебе, конечно, сделают сейчас послабление, но ты же понимаешь, – это ненадолго. Если ты не заинтересуешь мастеров-артефакторов, то здесь, в Баории, не задержишься. Да ещё до начала практики тебя кто-нибудь из наших подсидит, чтобы хорошее место занять.

Видя, как я растерянно хлопаю глазами, Марика продолжила:

– Уверена, что ты сюда ехала не для того, чтобы сразу вернуться. Мы все здесь такие. Не думаю, что тебе из Харрана было сюда пробиться легче, чем мне из нашего Каланта. Уверена, что ты тоже все пять лет учёбы положила на то, чтобы получить этот шанс. Не пусти его на ветер!

Это так напомнило мне слова отца. Марика права – я не имею права сдаваться.

– Да, ты права, – повторила я вслух. – Только я почти ничего не приготовила. Рассчитывала здесь позаниматься. Тут такая библиотека!

– Но что-то ты ведь думала, когда сюда ехала? Вот и расскажешь Магнолии. Она тётка неплохая, мне показалось. Наверняка даст тебе ещё одну небольшую отсрочку.

– Спасибо, Марика! Послушай, – я всё же решила спросить, – почему ты со мной возишься?

Марика даже запнулась от неожиданности. Она нахмурилась и серьёзно посмотрела на меня:

– Ты думаешь, что этот Кароль сказал правду? И я с тобой, чтобы примазаться к твоей славе?

Я хмыкнула:

– Какой там славе! Нет, если бы я так думала, то не спрашивала бы.

Марика расслабилась и перестала хмуриться. Прежде чем ответить, она помолчала. Потом посмотрела прямо в глаза:

– Просто у меня давно нет подруг. Как поступила в Академию Каланта. Девушек у нас на факультете мало, и ни с кем из них не сошлась. Ты наверняка понимаешь, как мне нужно было учиться, чтобы попасть сюда. Парней я не интересовала, а когда обошла многих и выиграла поездку сюда, так и вовсе невзлюбили. А ты, мне кажется, похожа на меня. Мы можем подружиться. Вдвоём держаться легче.

– Спасибо, Марика. Вдвоём действительно легче.

Сейчас я не могла думать о дружбе – было больно. И казалось, что так я предаю Лурию и Хельгу. Не успели они исчезнуть из моей жизни, а я уже ищу им замену. Но решила не поддаваться этому чувству. Отталкивать протянутую руку неправильно. Мне нравится характер Марики и помощь сейчас нужна. Без толчка со стороны я даже есть поленюсь, не то что более серьёзные дела. А отец ведь сказал, что домой меня не ждут. Я должна остаться тут, должна справиться.

В столовой нас уже ждал Кароль. Он занял для нас стол и махнул рукой, подзывая к себе. Рядом с ним я увидела старосту нашей группы – Яцека Лертиса. Он дружелюбно улыбался и махал куда энергичней Кароля. Взяв стандартный завтрак, мы подошли к парням. Когда разместились за столом и принялись за молочную кашу, Кароль показал на тарелки с булочками и яблоками:

– Угощайтесь! – он шлёпнул по руке потянувшегося к яблокам Яцека. – Это девчонкам. Парней не подкармливаю.

Кароль явно подкупал нас, но отказываться мы не стали. Пока мы ели, парни, начавшие завтрак раньше нас, нашли время для разговоров:

– Послушай, Кридис, – обратился ко мне староста, – ты вчера пропустила консультацию с куратором. Я договорился – она примет тебя сегодня утром. Пойдём сразу после завтрака.

– Но я с собой ничего не взяла.

– А у тебя что – много записей? – насмешливо спросил Кароль. – Магнолия понимает, что сделать ты ничего не успела.

– Скажешь ей идею проекта, а куратор, если решит, что она стоящая, подскажет тебе в какую сторону копать. Ты, Кридис, главное, не тушуйся. Делай хотя бы что-то, и лучшее место тебе обеспечено.

В последней фразе Яцека мне послышалась зависть.

– Зови меня, пожалуйста, по имени – Кэсси. Я вовсе не претендую на лучшее место.

Кароль посмотрел на меня, как на дурочку:

– Это неважно, на что ты претендуешь и как приготовишься. Я же говорю, что ты сейчас звезда и никто не даст тебе опозориться с практикой. Академии это не надо. Тебя будут тянуть, даже если ничего делать не будешь.

– Ты преувеличиваешь, – неуверенно возразила я.

– Нисколько.

По взглядам Марики и Яцека стало ясно, что они тоже так считают. Это задело моё самолюбие, пробив ледяную корку равнодушия, сковывающего до этого все чувства. Я не хотела занимать чьё-то место, не хотела, чтобы меня «тянули», скрывая внутри презрение и жалость. Нет, я докажу, что всё, что получу, заслужила сама, без всяких скидок.

– Ясно. Значит, Яцек, ты поэтому здесь?

– Да, – неохотно кивнул староста, – мне сказали помочь тебе с подготовкой к практике.

– Что же, постараюсь не создавать тебе проблем. Надеюсь, сумею справиться. Три дня отставания – это не так много.

– Вот это правильный настрой, Кассандра Кридис! – одобрительно произнёс Кароль. – Действуй, если что – мы поможем.

После завтрака Яцек отвёл меня на кафедру артефакторики. Она располагалась на втором этаже нового корпуса Академии. Парни показали нам с Марикой лаборатории и мастерские, расположенные на первом этаже. В них шли занятия, но сквозь прозрачные двери мы увидели, как работают младшекурсники. Не знаю, как в Академии у Марики, но в нашем институте подобных станков и оборудования даже близко не было. В ответ на наше восхищение Яцек сказал:

– Это ещё что! Вот в полуподвале бы посмотрели. Там такие защищённые лаборатории, что парни даже боевые артефакты делают.

Меня увиденное заставило засомневаться в своих силах. Наши плетения верёвочек и вязание, которые становились основой для артефактов, смотрелись на фоне здешних мастерских совсем убого. Я поразилась нашему ректору, которому удавалось каждый год добиваться приглашений для наших студенток в Королевскую Академию. До сих пор я даже не подозревала, насколько странно должен выглядеть наш институт со своей своеобразной программой обучения на фоне нормальных учебных заведений.

Об этом я и спросила госпожу Магнолию Винсли, после того как обменялись приветствиями в её кабинете. Туда я вошла одна, а ребята остались снаружи.

– Дора Магнолия, я даже не смогу работать в таких лабораториях, как у вас. В нашем институте нет ничего подобного.

– Я знаю. Вы не первая студентка из Харранского института. Мы знаем, на что вы способны, а на что нет.

– Почему же вы нас приглашаете, когда мы не в состоянии сделать даже то, что с лёгкостью изготавливают ваши второкурсники?

– Да, программа обучения у вас там специфическая, и большинство из того, что умеют делать наши студенты, ваши не могут. Но зато до сих пор все студентки из Харрана отличались изобретательностью и оригинальным мышлением. И плести заклинания у вас получается весьма неплохо. Надеюсь, что и вы, дарита Кридис, не разочаруете. Итак, над чем вы собирались работать в процессе практики?

У меня была мечта заняться во время практики защитными артефактами. У нас для этого не было подходящих условий, и здесь я рассчитывала их найти. Но теперь поняла, что буду выглядеть, как неумелый малыш, строящий замок в песочнице рядом со взрослым строителем. Решила остановиться на запасном варианте, над которым я уже работала раньше.

– Я хочу заняться бытовой артефакторикой, точнее, косметологией.

Куратор кивнула:

– Неплохой выбор. Косметологию в качестве дипломного проекта берут редко. Легче будет подчеркнуть его уникальность. Упор на магию иллюзий?

– Нет. Идея в другом.

Я принялась объяснять, вначале робея, но потом всё уверенней, видя интерес преподавателя.

– Весьма неплохо, Кассандра. Распределение по базам практики пройдёт после торжественной коронации принца Анджея, так что у вас есть неделя, чтобы набрать теории. Как понимаете, когда приступите к практике, времени на теорию у вас уже не будет. Вас всех ждёт работа без всяких скидок. Для занятий проектом вам будут выделять по часу ежедневно и один день в декаду полностью. За помощью можете обращаться ко мне или руководителю практики.

Ещё полчаса Магнолия Винсли посвятила тому, чтобы проработать со мной примерный план работы над проектом, и подсказать, к каким книгам стоит обратиться в первую очередь. Завершила консультацию объяснением, что я должна сделать к моменту нашего распределения. Оказалось, выбор базы практики происходит здесь весьма торжественно. Мы презентуем идеи своих проектов перед ведущими мастерами-артефакторами, которые и станут нашими руководителями на последующие три месяца. Именно они и принимают решение – взять себе студента или он их не интересует.

– А если никто не захочет? – с тревогой спросила я.

– Вам это не грозит, Кассандра, в любом случае, – прохладно сказала дора Магнолия, – но лучше приложить усилия и выглядеть достойно. К счастью, вам это по силам. Идея у вас оригинальна и с хорошим потенциалом. Вы сможете подать её эффектно, если приложите усилия.

– Спасибо, дора Магнолия. Но вообще так бывает, что от кого-то все отказываются?

– Редко, но бывает. Тогда студент проходит практику при Академии. У нас тут для артефакторов тоже работы хватает. Ладно, с консультацией мы закончили. Теперь ещё одно важное дело.

Госпожа Магнолия окинула меня придирчивым взглядом и нахмурилась.

– Выглядите вы бледненько. Хотя может это и к лучшему. Почему вы не в мантии студента Академии или вашей харранской форме?

– Я не успела получить мантию, а наш фартук и косынку брать не стала. Думала, если что, здесь выдадут, – такой внезапный переход меня удивил.

– Что-то такое я и предполагала, – пробормотала куратор, вставая и открывая шкаф. Она извлекла оттуда свёрток и протянула мне. – Это новая мантия. Надевайте! Прямо поверх вашей одежды, только вначале снимите жилет, а юбку потом.

Пока я с некоторым сомнением выполняла её приказ, Магнолия Винсли объяснила, чем вызвано такое странное распоряжение.

– Вы же знаете, Кассандра, что на территорию Академии посторонние проникнуть не могут. Хотя и пытаются… Вами очень интересуется пресса. Ещё бы! Единственная выжившая из пострадавших у Шанталя. Их сюда не пускают, но они уже замучили охрану и ректора, так жаждут до вас добраться. Так что ректор решил, что проще дать им пообщаться с вами. Сразу всем. Вот сейчас я вас туда и отведу.

– Я не смогу! Я боюсь. Я никогда…

– Все никогда. А придётся. Поймите, Кассандра, лучше сделать это сейчас, на глазах у нас, когда мы сможем вам помочь, чем столкнуться с этими пираньями потом, в одиночестве, совершенно неподготовленной. Ваша подруга вот не справилась.

Я поняла, что она говорит о Хельге. Может, мне удастся рассказать о ней и Олафе? Эта мысль помогла мне справиться с паникой.

– Так, посмотрите в зеркало, наденьте шапочку. Сложите записи и юбку в этот пакет, – продолжала руководить мной дора Магнолия. – Так, всё, вы готовы. Идёмте!

Когда мы вышли в коридор, оказалось, что ребята ждут меня.

– Отлично, что вы здесь! – сказала Магнолия Винсли, окинув их взглядом. – Пойдёте с нами. Вы, Яцек, как староста, скажете пару слов. Вы, – она ткнула пальцем в Кароля и Марику, – станете прекрасным фоном. Пойдёмте!

Куратор решительным шагом вела наш маленький отряд. По дороге я объяснила, куда нас ведут. Марика побледнела и хотела повернуть назад, но я держала её крепко. Одна я точно слова не скажу. Кароль выглядел довольным и подбадривал Яцека:

– Не ной! Что скажу, что скажу, – передразнил он парня. – А то не знаешь? Мы все, как один, за короля Анджея. Очень горюем о гибели нашей однокурсницы Лурии Виленас, умницы и красавицы. Познакомиться и подружиться с ней не успели, но она сразу запомнилась. Кстати, чистая правда. Яркая девушка…была.

– Ловко у тебя получается, – вздохнул Яцек. – У меня так не выйдет.

– Хочешь, я за тебя всё скажу? – с готовностью предложил юный Радзивинг и не дожидаясь ответа старосты обратился к куратору. – Дора Винсли, позвольте я за Яцека всё скажу, а он побудет фоном.

– Хорошо, Радзивинг. Говорить ты и правда умеешь.

Так мы и шли: серьёзная и хмурая Магнолия Винсли, бледные и дрожащие мы трое и довольный Кароль Радзивинг.