Виктор потянул меня и куда-то повёл. Дойдя до двери он затолкнул меня внутрь помещения, оказавшегося уборной.
– У тебя пять минут. Преобразись, Шмель не должен ничего заподозрить, новую голову, в случае твоей глупости, ему не приделают, как это было с зубами.
Виктор оставил меня одну, уйдя хлопнув дверью. Выровняв дыхание обернулась к зеркалу и замерла, моментально возненавидя своё отражение. В нём я снова видела ту самую забившуюся в угол девушку, которую ненавижу, которой нет во мне места, которая способна быть только безвольной куклой, с которой можно делать всё что угодно.
– Нет. Нет! Нет. – Произнесла твёрдо, прогнав тошнотворное отражение. – Не позволю. Больше никому и никогда. Хватит! – Приказала себе жёстко.
Воспользовавшись порывом смелости вышла, чтобы закончить наш с Виктором разговор, заявить ему, что никогда не лягу в постель с его сыном, не стану женой Барского, но в коридоре никого не оказалось и, не думая, я сняла туфли и побежала.
Я бежала изо всех сил, надеясь, что он не сразу хватится. Ни он, ни его люди, уже давно не ждут от меня бегства. Бесконечные ступеньки пролетали перед глазами. Дыхания не хватало из-за душивших слёз, глаза щипало от растворившейся туши, в боку кололо с непривычки. Останавливаться нельзя. Оборачиваться нельзя. Только бежать. Только быстрее. Никак иначе.
«Идиотка», – звучит в голове звериный рык, рикошетящий внутри черепной коробки. Снова рука на моей сонной артерии, расположившаяся со знанием дела. Но я не стану его жертвой, ни одного из их семьи. И пусть терять мне больше нечего, но им я не дамся. Никто из них больше не посмеет терзать ни моё тело, ни разум. С самого начала, как только всё узнала, самым верным решением было бежать, но я в очередной раз поверила, повелась как примитивное существо, не почувствовала угрозы, которой они смердели.
Как же много этажей. Он дал мне пять минут, чтобы привести себя в порядок. Бесценные пять минут, за которые я обязана вырваться из этого здания и их лап, оставивших достаточно отметин на мне и во мне. Только бы найти запасной выход. Я ведь точно видела табличку. Крепко сжимая туфли преодолела последний пролёт. Где же эта дверь? Недалеко раздаётся скрип и хлопок. Мимо меня проходит девушка, от которой веет прохладой улицы. Непринуждённо следую, пытаясь найти откуда она пришла. Натыкаюсь на небольшое помещение вроде тамбура. На стене развешана какая-то рабочая одежда, куртки и плащи. Хватаю первый попавшийся под руку, накидывая его на ходу, внутренне радуясь, что он с капюшоном, который сразу набрасываю на голову. Перед тем как выйти надеваю туфли и не мешкая выхожу на улицу, следуя в ближайший закоулок, где окончательно скрываюсь. И пусть теперь сожрёт себя за то, что дал мне эти пять минут, за то, что расслабился, мне всё равно. Мне всё равно. Мне всё равно!
Только почему внутри снова гадко и паршиво? Почему хочется вернуться и рассказать всю правду? Мне уже некого беречь и защищать. Или, всё же есть?
Эпилог
Пепелище.
Символично.
– Участок присматриваете? – После двадцатиминутной прострации наконец смогла пошевелиться, оторвать взгляд от горы пепла, которая раньше была домом, и повернуть голову в сторону голоса, встретившись взглядом с пожилой женщиной, которая, судя по лыжным палкам в руках и спортивной одежде, вышла позаниматься ходьбой.
– Продаётся? – Говорила, заставляя себя держаться, не давая окончательно расклеиться.
– Не знаю, только предупрежу, не советую здесь что-то покупать, по соседству одни бандиты. Их то поджигают, то взрывают, вот и этого спалили. – Женщина перекрестилась, что-то пробормотав, а у меня начали подкашиваться ноги.
– Давно?
– Года два… да, точно. Осень в тот год была дождливая, так они дом бензином залили и внутри, и снаружи. К приезду пожарных ничего не осталось ни от дома, ни от хозяина.
– Кто-то ещё кроме него пострадал?
Задержала дыхание в ожидании ответа.
– В газетах писали, что только он. Хотя кто их, бандитов, знает. – Вот зачем она это сказала? Мне и так выть хочется, потому что именно сюда я отправила Киссу и теперь меня не прекращая колотит от неизвестности. – Ты бы присмотрела себе место поспокойнее. Нечего тебе, молодой, красивой, здесь делать, это не дома, а логова лютых зверей.
Так и хотелось сказать, что странно, что тебя до сих пор не сожрали, но вместо этого отделалась дежурным:
– Спасибо, вы мне очень помогли.
Пока шла думала, что делать дальше? Голова отказывается соображать. Нужно прийти в себя, прежде чем продолжить поиски.
– Катюха! – Рядом со мной затормозила синяя иномарка, ехавшая мне на встречу, в окне появилось широченное лицо, украшенное забором из дорогущих зубов. – Ты же за бугром должна быть. Давно вернулась?
Мозг моментально заработал на полную. Кажется из моей жизни никогда не исчезнет призрак и клиентская база порно звезды Екатерины Соболевой.
– Вы обознались. – Произнесла спокойно, продолжив свой путь, прислушиваясь к звукам, и выдохнула, когда услышала как машина отдаляется.
Теперь я знаю, что делать дальше. Нельзя, чтобы меня узнавали ни как Екатерину Соболеву, ни как Монику Абрамову, ни как Николь Разумовскую. Все они должны исчезнуть.
*Виктор*.
– Забудь о ней. – Произнёс Шмель несвойственным ему спокойным тоном, не сводя с меня взгляд, чтобы вложив телефон мне в руку добавить: – Даже не мечтай, что мы породнимся.
*Кирилл*.
– Грач, отец не должен добраться до Абрамовой раньше меня.
– Я тебя понял.
Несколько недель спустя.
«Сегодня после аварии на металлургическом заводе в одну из больниц столицы в тяжёлом состоянии был доставлен его владелец Виктор Кириллович Царёв…»