Йега

Веха 5. Гость

Чтоб тебя изняло!!! Совсем забыла про него. Так ведь спать должен был до самого вечера! Видимо, сильнее, чем с первого взгляда показалось. Быстро восстановился. Теперь вот сидит сверху, одной рукой обе кисти держит, второй рот зажимает – чтобы колдовать не могла. Вот ведь…

– Куда я попал, нечисть?! Что ты сделала?!!! Где кисет? Оружие?

Ой, как хорошо, что оружие припрятала, а то бы сдуру и порешил бы спасительницу.

А ведь не почувствовала угрозы! Насторожка не сработала… Значит дубина этакая не со злыми намерениями? Во имя добра ее придушить решил?

Йега мотнула головой. Этот болван думает, что она с закрытым ртом ответить может?

Сидит сверху и смотрит пытливо своими серо-голубыми глазами, и не как другие на красавец-нос пялится. Нет, этот все внимательно осматривает. Ясное дело – воин, оценивает обстановку и противника. Ха! Недооценил…

Краем глаза Йега заметила черную тень, молнией метнувшуюся в их сторону.

– Йааааааааррррррв!!!!!!!

Воин даже не успел отреагировать как пуд черной ярости оказался у него на хребте.

Ярв царапал и кусал шею и спину мужчины с остервенением. За хозяйку он и убить дурака сможет. Зря спасала что ли? Этот мужлан нужен живой!

В какой-то момент хватка мужчины ослабла, и ведунья высвободила обе кисти. Пара быстрых движений и силовым ударом воин отбит к противоположной стене. Хороший прием, спасибо предшественнице – не раз спасал. Сил забирает много, но в самый опасный момент дает выиграть драгоценные секунды. От татей, людей неразумных или зверей чумных неоднократно спасал.

Мужчина обмяк у стены. Все-таки не совсем еще восцелился. Дубина стоеросовая, чуть насмарку все старания не пустил. А живой воды – Ярв наплакал.

Йега стянула руки воина за спиной и стреножила его как строптивого коня.

– Нечисть?! Тьфу! – сухо плюнула она на сторону, – На себя бы посмотрел… и понюхал…

Мужчина застонал и открыл глаза.

– Где девушка?..

Он был не один? С девицей?!

– Какая девушка? – сухой старушечий голос даже дрогнул от удивления.

– Красивая. Рыжая такая. С зелеными глазами.

Вот ведь… Чтоб тебя три раза!!!

– Почудилось тебе, милый. В бреду ты был, – как можно правдоподобнее врала ведунья.

– Она меня укладывала, – настаивал бузотёр.

– Нет тут никого, кроме меня. Почудилось, говорю, – она уже начала сердиться, экий неуёмный!

– А это что за росомаха в обличье кота? – мужчина поморщился при неловком движении плеча. Рубаха испорчена.

– Друг мой верный, спутник. Соратник, чтобы тебе понятнее было – отмахнулась Йега, сейчас её не это интересовало.

Ярв чуть заметно сощурил глаза от удовольствия и еще пристальнее уставился на воина.

– Как я сюда попал? – не унимался мужчина.

– На метле… – вот, ничуть не соврала, и лишнего не сказала.

– ?!

– Заплутал ты, милый. Багульника нанюхался, в болото попал, чуть не потонул. Пришлось тебя сюда взять, а то совсем плох был, – не вся, конечно, правда, но пока ему и этого достаточно.

– Куда «сюда»? – ну, вот опять он за своё…

– Куда надо! Теперь сам отвечай, – ведунья перехватила инициативу, – Как в лесу оказался? На кой на ночь глядя попёрся? Почему пеший? Что за кисет?

Теперь уже опешил от напора воин.

– Ну, старая, совсем из ума выжила? Забыла, что гостя надо напоить – накормить, да баньку истопить. А потом уже вопросы разговаривать.

– От таких гостей – не собрать костей, – по-старушечьи проворчала Йега и поморщилась – придётся ребра барсучьим жиром намазать. Не слабо саданул.

– Грибы в сметане стушились, овощи тоже. Да, не морщись ты! Курицу тоже для тебя достала, в углях томится. Как раз в баню успеешь. Она поди уже готова. Одежда твоя на улице высохла почти. Не ждала, что до вечера очухаешься. Развяжу тебя, коли кидаться сызнова не станешь.

– Не стану, – мужчина мотнул головой.

– Ладно тогда, не дури, -и ведунья ослабила узлы

Воин стряхнул с себя путы и снова поморщился.

– Снимай рубаху, подлатать надо, да и тебя тоже, – скомандовала Йега тоном, не терпящим возражений.

– Рассказывай, -пока смазывала царапины и укусы давешней мазью потребовала она – Дальше меня твой сказ не уйдет.

– Что ж. Коли так, то слушай. Белый город и Черноречье породниться хотят, чтобы вечные свары прекратить. Князь Белого города Святобор послал свой перстень для невесты Рады в Черноречье. В кистене он был. Если до полной луны не получит Рада перстень, на капище брачный союз не закрепит, отец ее Борислав дружину на Белый город направит. Больно суровый он и не любит, когда слово даденое не держат.

– До полной луны семь дней, до Черноречья вкруг леса – восемь. Вот ты в лес и поперся…

– Путь хотел сократить, – но голову виновато не опустил, гордый.

– Сократил? – не удержалась съязвить Йега. – Хорош твой князюшка – задачку по силам дал, – кустистая бровь издевательски изогнулась.

– День целый потерял. Коня. Теперь точно напрямки надо, а то не поспею до полной луны.

– Два. Сегодня не пойдешь. Завтра с утра. Клубок тебе дам путеводный, до тропы горной доведет. А там, коли поспешишь, то и доберешься вовремя.

– Благодарствую, бабушка. Звать то тебя как?

– Зови как хочешь, всё одно – не свидимся более.

– Ягою тебя кличут. Вот… только… нога? Бородавка? Да и не лохматая ты… – воин еще раз бегло осмотрел Йегу.

– Брешут. Пусть – Яга. Сам то поди Святополк или Борислав, не меньше? – предположила ведунья по внешнему виду воина.

– Иван, – просто ответил тот.

– И то ладно. Ступай, Ванюша, на дворе рубаха да штаны твои, веник под крышей. Можжевеловый бери, заговоренный. Сил предаст, мысли и тело очистит. Как попаришься – возвращайся. А я пока в дорогу тебя снаряжу. Поди все добро на лошади, сбежавшей было?

– Прости меня, бабушка – от сердца попросил Иван.

– Рано прощаться. Утром. Иди покуда, – отмахнулась она от лишних фраз.

Иван ушел во двор за одеждой и веником, а Йега осталась у котла.

Она бы и сама с удовольствием попарилась. После болотной сырости забраться на верхний полок – самое то. Но сейчас надо быть в образе. Вот спровадит гонца княжеского и затопит себе баньку, да и выпарится как следует.

А сейчас надо кой-чего сделать без посторонних глаз. Меньше знает – крепче спит.

Веха 6. Леший

Ведунья подошла к котлу, подкинула в него горицвета, для более четкой картинки. Жидкость стала зеленее, запахла лесом.

Йега пристально начала глядеть в бурлящую жидкость и внимательно осматривать обзор. На сей раз цель была конкретная. Не легко найти лешего в лесу. Но если настроится именно на него, то вполне возможно.

Спустя четверть часа она заметила Алесия. Леший помогал барсукам расширить нору к зиме. Сам остервенело выгребал землю и чуть ли не весь залезал вовнутрь от усердия.

В этом весь Алесий – для зверюшек он отец родной. Берлогу медведю утеплить, лосихе помочь разродиться, волкам больного зверя подогнать – это всегда запросто. А к людям ровно, лишний раз не высунется. Только татей и душегубцев не чествует. Да и тех, кто закон охоты нарушает наказать может. С остальными вредничает редко. И то по осени, ближе к спячке.

Со спины леший больше похож на угловатого подростка: руки – ноги непропорционально длинные, ступни и ладони большие, а сам сухонький, плечи узкие, волосенки жидкие. Коричневые брюки и кафтан, рубаха цвета летней листвы, да лапти – вот его бессменная одежда.

А вот как повернется лицом, так уже с человеком и не спутаешь. Живые черные глаза на древесном морщинистом личике, нос – что тот сучок, да рот – трещина. Как прижмется к дереву, так мимо пройдешь и не заметишь даже.

Леший почувствовал пристальный взгляд ведуньи. Не торопясь встал, отряхнулся и повернулся лицом к небу. Черные глазки беспокойно бегали из стороны в сторону как у провинившегося мальчишки.

– Йегинюшка?.. – прошелестел безгубый рот.

– Алесий…

– Йегинюшка, что-то случилось?

– Да. Ты кое-что забыл отдать!

– Так ведь… Все… Вроде… – промямлил леший, глаза забегали еще сильнее.

– Всё, да не всё! Кисет с печатью княжеской не видал?

Рука лешего невольно дернулась к широкому поясу. Так и есть, у себя оставил!

– Вернуть надо, Алесий.

Леший начал переминаться с ноги на ногу, от взгляда Йеги спрятаться не мог, но видно, что очень хотел. Понятное дело что-то скрывает. Сказать не может, а самого гнетёт.

– Ты ведь не по своему уразумению воина на болото завёл? – помогла ему Йега.

Леший чуть заметно кивнул лысоватой головой.

– Да и про кисет ты не случайно забыл, – очередной едва заметный кивок, – Кто-то тебя надоумил, – леший крупно вздрогнул.

– Да, кто мог, Йегинюшка? Один я… – врал он совсем не складно.

– Боишься…

Леший с мольбой в глазах взглянул наверх. И рад бы сказать, но страшно.

– Вот что, Алесий. Ты кисет то верни. Кота направить, или своих кого пошлешь?

Тут же на плечо лешему с дерева спрыгнула крупная пушистая белка.

– Хорошо. Знаешь. Алесий. Дам я тебе амулет. Сильный. Но ты и сам не плошай: схоронись в тайное логово, о котором даже я не знаю, да след разрыв-травой со зверобоем замети! Если что – помогу чем смогу.

Леший судорожно сглотнул и с глубоким вздохом достал из-под полы кафтана красный кисет, шитый золотом. Кисет привязывал долго, все раздумывал дальнему ли сильному перечить, или против слова хранительницы пойти… Но Йега не один раз выручала из многих бед, авось, и на сей раз сдюжит?

Белка с кисетом ещё не скрылась в еще густой листве, а ведунья переключилась на второго провинившегося.

Веха 7. Водяной

То, что они работали заодно – к бабке не ходи. Один одурманил, обобрал да в болото завел, второй уже дело доделать должен был. И ведь болото-то выбрали самое дальнее, на самом краю обзора. Надеялись, что она не приметит, а если и приметит, то с образом замешкается. То-то и прицепились к тому, что без образа примчалась – не ожидали вовсе.

Водней любит под вечер в ручье поплескаться, тело свое изнеженное пощекотать, с рыбками поиграть. Там его и искать стала.

Нашла быстро. Так и есть, не изменяет своим привычкам – нежиться в ручейке пузом кверху. Совсем обрюзг.

А ведь еще не так давно был довольно-таки подтянутый, все реки да озера в своем ведении чистил, сорную водоросль, да рыбу изводил, бобрам не давал озера заболачивать. А теперь совсем обленился, лишь бы русалок за хвосты таскать, да навок щупать. Тьфу! Даже болота полюбил! Зимовать теперь туда уходит.

Если бы не зеленоватая рептилья кожа, перепонки меж пальцами рук, да, что и говорить, хвост рыбий, то за толстоватого мужичка деревенского бы и сошел. Когда из воды одна голова торчит, так и не разберешь кто там в воде плещется.

– Водней!

Водяной вздрогнул и истово стал искать место поглубже, знает, что под водой Йега его не достанет.

– Водней! Даже не думай!

Водяной сел на каменистое дно и посмотрел наверх, а руки так и шарили по дну.

–Йегиня, радость моя! Жаль не могу тебя воочию… Что-то случилось? – а водянистые глазки так и зыркают по сторонам, ищут куда бы занырнуть.

– Случилось. С тобой и Алесием. С какой радости за гонца уцепились? С чего это «выпить» своим навкам разрешил? Это ж жижа в голове у тебя: светлого и «выпить»! Или кто надоумил? – водяной не леший, с ним надо нахрапом – уж больно наглый.

– Да что ты!!! Да и кто бы мог! – но тут не удержался и быстро глянул на восток.

Так и знала! С самого начала ощущала откуда все идет, только проверить оставалось.

На востоке, после широких лугов горы. А в горах, в своем царстве мертвого холодного камня обитает Кастей. Вот уж кому на руку резня человеческая.

Ни водяному, ни лешему трупы человеческие не нужны – смрад, разложение, засоряют воздух, землю, воду. Только лишние проблемы. А вот Кастей на смерти живет, за счет смерти процветает. Рубеж меж Белым Городом и Черноречьем как раз по горам идёт. После битвы останется хозяину гор только урожай собирать. И не только злато-серебро, но и тела, а то и души светлые.

Сам он их не пьёт, устой древний блюдёт, но из людей вытягивает, да в пещерах своих хранит.

– Водней! – водяной посмотрел прямо на неё, – Я тебе амулет дам, сильный, с куском Алатыря, как лешему.

– Спасибо, родная, – грустно булькнул мокрец.

– Не на чем. Но и сам, смотри, не дури и не высовывайся. Уходи на дальнее озеро, схоронись где поглубже. Если что – зови.

Водяной молча кивнул.

– Я Ярва к тебе пошлю. Погоди там пока. Да! Не забудь котёнка угостить!

– Котёнка?!!! – возмущенный возглас за спиной заставил резко обернуться. Вот ведь! Опять не почуяла как подошел!

Она быстро смахнула изображение с поверхности зелья. Для этого особую насторожку надо.

– Котёнка, – чуть слышно откликнулась она, – Пуд-то всего. Бывают крупнее.

Ярв же уже был рядом и ждал, когда Йега даст посылку.

– Вот еще полсотни лет и может пол пудика прибавит, – пошутила она, а у самой из головы не идёт, много ли успел воин увидеть и услышать.

С лешим и водяным они и без лишних слов друг друга понимают, про Кастея воин точно ничего не узнал. А вот видеть лесных жителей людям не гоже, не спроста от лишних глаз прячутся.

Веха 8. Сборы

Кот ушел и Йега, наконец, посмотрела на мужчину.

Хорош. Пусть и не лубочный красавец, но плечи с косую сажень, да руки что верстовые столбы. С таким и бер не страшен, или медведь, как люди его величают.

– С легким паром, – промолвила опомнившись. – Сейчас накрою, за стол иди, добрый молодец.

На столе уже был каравай хлеба, утром испекла. К нему поставила грибочки в сметане тушеные, овощи, припущенные да курицу прямо в глине обожжённой на стол выставила, горячая ещё.

Мясо Йега ела редко. Зверей лесных не с руки, хранительница никак. Живность, как люди в деревнях, не разводила – без того забот хватает. Только когда силы восстанавливать надо, тогда мясное себе готовила. А мужчина-то одними овощами да грибами сыт не будет. Вот и послала с утра кота до ближайшей деревни за курицей.

Деревенские за много лет привыкли к тому, что иной раз пропадет кура либо утка, а заместо её что-нибудь ценное остается. То яхонт, то сушеной мальвы лесной мешочек, для получения красного цвета, а то и цветков живокости, при правильном использовании желтый цвет даёт.

Сегодня аметист коту дала. То-то баба обрадовалась, когда в гнезде вместо яйца аметист обнаружила, поди, за курицу пропавшую и не переживала.

Воин воздал хвалу богам за трапезу и принялся уплетать снедь с неимоверной скоростью. Для начала разбил глиняную корку на курице. Та отвалилась большими кусками забрав на себя все перья и выпуская на волю пряный дух. Нежное мясо стомилось до того, что есть можно было практически не жуя.

Мужчина не ел почти сутки, поэтому почти и не жевал, хотя старался есть соблюдая все приличия. Йега невольно залюбовалась как Иван ест, даже подкладывать начала ему кусочки. Уж больно он восхищался стряпней. Что и говорить, настоящие ведуньи должны уметь и зелье сварить и пир горой накрыть.

Сама же не торопясь перекусила крылышком да овощами, да медовым сбитнем на травах запила.

Когда добрый молодец насытился собрала со стола да села напротив него.

– Один не пойдешь – не дойдешь. С тобой пойду, – мужчина недоверчиво посмотрел на ведунью. – Не смотри, что старая, зато ходкая. Коню твоему по лесу фору дам. Опять-таки коня да суму ты потерял – не самому же нести поклажу.

– А у тебя где конь? – Иван точно помнил, что во дворе ни конюшни, ни сараюшки какой.

– Да, вон, в углу стоит, – улыбнулась беззубым ртом Йега.

– Метла?! – только ради этого искреннего удивления стоило повторить шутку.

– А чем хуже лошади? И кормить не надо! За ночь ещё восстановится – и в путь.

– Так может на ней и до Черноречья, и тогда точно успею, – воодушевился воин.

– Тяжелый ты, да и без меня не лететь не сможешь. А вдвоем мы для нее тройная нагрузка, и до половины пути не долетит – иссякнет. А мне она на обратный путь как раз будет, – коротко пояснила ведунья.

– Ступа! В сказках у тебя есть ступа, – не унимался в поисках выхода Иван.

– Есть. Но большая она, неповоротливая. Летит медленнее. Она больше для грузов, или, когда добираться муторно и времени много. Управлять один – не сможешь, а вдвоем не поместимся.

– Так что, – подытожила Йега, – идем ходом, на метле поклажа. Через реку на ней перелетим, да и после пригодится на случай чего. А я на обратном пути воды живой наберу. Как раз на полную луну к источнику поспею, он там недалече будет. Ну, на этом и порешили. Спать пора, вставать чуть свет.

– А меч? Кисет? Кольчуга? – повторил давешние вопросы воин.

– Меч и кольчуга во дворе под поленницей. Кисет вот-вот прибудет.

Тут в окно стукнула белка. Ведунья запустила пушистую гостью в дом, сняла кисет, и почесав за ухом привязала на нее амулет для лешего. Рыжий хвост тотчас мелькнул за окном.

– Вот твой кисет. Проверь, все ли в порядке, – Йега протянула мужчине красный, шитый витиеватым золотым узором княжеский кисет.

Иван взял кисет в руки и внимательно всё осмотрел, проверил узлы, сургучную печать.

– Всё порядке, – сказал он как закончил осмотр – Кисет и печать целые, содержимое на месте.

– Ну, и лады – Йега удовлетворенно кивнула своим мыслям. – Спрячь его и береги. Насколько понимаю пропажа стоить будет не одной человеческой жизни.

Воин вздохнул в ответ.

– Благодарствую, тебе бабушка. Что ж только ты, старая, не поправила меня.

– ?!

– Что не Яга ты, а Йегиня.

– А какая тебе разница? – просто ответила ведунья. – Нам с тобой кров не делить, детей не заводить. Доведу до Черноречья и простимся. А там уж пять дней и бабой Ягой побыть не тужно.

– Грубо это… – начал было воин, но Йега его пресекла.

– Не привыкать.

Тут на пороге Ярв появился и прервал неудобный разговор. Довольный, в зубах огромная щучина. Донес до хозяйки, мол твоя это, свою съел уже. Ведьма забрала у кота рыбу и положила на блюдо, потом отнесет на холод, пока её дома не будет как раз коту полакомится.

– Сегодня не дежурим, – сказала она коту, – Завтра ухожу. Рыбу тебе оставляю, мы себе если что в пути добудем.

– Йааааарв?

– Нет. Без тебя на сей раз. Ты мне здесь нужен. Наблюдай. Заплутавших просто к ближней деревне выводи. Сейчас их не так много будет – Алесию не до того. За домом следи.

– Бабушки любят котиков, – не удержался от реплики воин.

Йега не отреагировала, не досуг объяснять человеку, а тем более мужчине всю силу связи ведьмы и кота. За столько лет считай, что срослись, вот и тяжело расставаться.

Лет полтораста назад выплыл черный котенок из мешка. Люди не больно-то таких уважают – ни одного белого волоска на нем. Пожалел его водяной, уж больно упорный котенок был, до последнего барахтался. Вот и помог на берег выбраться да лешему на поруки передал.

Алесий со своей любовью к зверюшкам сразу взял мальца к себе. Обогрел, накормил молоком рысьим, да и выходил. Вот только зима на носу была, оставить у себя не мог. Сам-то в спячку завалится, а кот не выживет зимой в лесу.

Вот и принес леший котёнка Йеге. Так как раз без неясыти осталась – сгинула сова в последней стычке с Кастеем. Скучала одна, не хватало компаньона, так что котенку обрадовалась и с удовольствием к себе взяла.

Без помощника лесной ведьме никак. Кроме помощи в ведовстве он ещё в себе часть сил хранит. Когда понадобится лишние заберет, или наоборот – подпитает.

– А чего зовут-то так странно? – мужской голос вывел из раздумий.

– Сам назвался, – невесело ответила ведунья. – Теперь не мешай, проверь свои вещи, да спать иди. Вставать засветло.

Иван ушел, а Йега осталась собирать дорожные сумы, а кот, как и всегда, был рядом, подносил все, что необходимо.

Веха 9. Начало пути

Чуть свет они встали. Позавтракали остатками ужина, свернули укрывала каждому в суму и, захватив метлу, вышли за порог. Кот остался у котла.

Спать пришлось в образе, поэтому Йега чувствовала себя не совсем отдохнувшей. А ведь еще несколько дней придется так ходить. До этого больше полусуток образ не носила, и, тем более, не спала в нем. Но дело важное, и не хотелось его испортить лишними на данный момент эмоциями.

До гор день пути всего. А через горы уже как повезет. Но если все хорошо, от гор до Черноречья – рукой подать, полдня всего. На то и Черноречье, что в устье Черной реки раскинулось.

У них осталось всего четыре дня. На исходе четвертого перстень должен быть у Рады. Значит через горы надо не больше, чем за два дня перейти… Но горы – это горы. И Кастей опять-таки…

Пока шли в границах обзора, кот опять вел по прямой.

Солнце щедро дарило своё тепло, радуя затянувшимся в этом году бабьим летом. Так как шли ходко, взопрели, несмотря на лесную прохладу.

Поначалу Иван всё порывался помочь «старушке», но только мешал своей суетливостью. Вскоре старался не отставать, мысленно удивляясь прыти последней.

Зверюшки неразумные совсем про осторожность забыли. Уж до того им любопытно было, с кем это хранительница идет, что и не прятались особо. Воин поперва хотел на обед кого-нибудь из них изловить, но после гневного оклика ведуньи прекратил свои попытки и только провожал взглядом каждого любопытного.

До полудня добрались до реки, там и устроились на роздых. Костра разводить не стали, перекусили хлебом да яйцами, запили отваром ромашки со зверобоем. Не густо, но до вечера хватит. А там уже основательно можно будет накормить мужчину.

Пока Йега собирала у воды остатки мяты, воин, закатав штаны и сняв рубаху, по колено зашел в реку и с удовольствием плескал на себя чистую, прохладную воду. Йега бы и сама с удовольствием искупнулась, но вода смоет образ, так что пришлось довольствоваться просто обтиранием платком, смоченным все тем же отваром ромашки. Вдруг мужчина перестал плескаться и замер. Одним быстрым движением он выкинул на берег здоровую севрюжину. Вот и ужин.

– Благодарю, Водней, – чуть слышно прошептала ведунья.

Мужчина же освежевал рыбу, требуху снес в ближайшие кусты – пусть зверье полакомится. Тушку обложил крапивой да завернул на манер хомута в протянутую хранительницей холстину. Перевязав получившуюся суму через плечо, пытливо посмотрел на спутницу.

– Перебираться будем, – ответила на его взгляд Йега.

Воин посмотрел вверх и вниз по течению в поисках брода.

– Не ищи, здесь переберёмся – на метле.

– Я на эту палку не полезу, свалюсь ведь! – запротестовал воин.

– Не свалился ведь, так что и сейчас не свалишься, – пробурчала под нос ведьма. – Садись уже!

Она по привычке перекинула ногу через метлу, висевшую в двух локтях от земли и, обернувшись на Ивана, поймала очередной удивленный взгляд воина.

– Что стоишь рот разинув? – поворчала она по-старушечьи. – Сзади садись, да покрепче держись. Не кривись ты – старость не заразная. Чай не одряхлеешь, пока летишь. Ближе садись, чтобы маневрировать было удобнее.

Воин неловко утроился сзади и всё не знал, как и обхватить Йегу, в конце – концов заграбастал её как медведь.

Горячее дыхание обожгло ухо. Ощущение большого теплого тела за спиной, терпкий запах мужчины, смешанный с запахом можжевельника, напомнили ведунье, как давно она не ходила к людям за «женской радостью». Мурашки побежали по спине, дыхание чуть сбилось. Но Йега сразу же взяла себя в руки и сконцентрировалась на полёте.

«Плюс еще одно дело в копилочку, – подумала она, – Вот, вернусь, сначала в баню, потом к воину давешнему загляну… Хотя… Можно и совместить…», но домечтать не успела – ноги мягко коснулись земли.

Иван тут же спрыгнул с метлы, и стал поправлять на себе перевязь, пояс, в общем старался не смотреть на спутницу. Видимо, почувствовал мысли её и теперь ощущал неловкость.

Йега тоже спрыгнула, совсем не по-старушечьи, и лукаво посмотрела на воина. Нда, с таким можно было бы несколько денечков отдохнуть.

Ведунья вообще предпочитала воинов. Они семьей не обременены – совесть будет чиста по этому поводу. Кроме того, нынче тут, а завтра – там, а значит в случае чего искать не станет. А еще они все здоровущие, как этот, что тоже очень приятно.

А вот красавцев Йега не жаловала, чванливые больно, да заносчивые. К женщине как к предмету относились, из-за этого только порчу хотелось на них навести, чтоб нечем было потом чваниться.

– Ну, будет тебе прихорашиваться. В путь пора. До захода надо к подножию добраться – Йега поправила поклажу на метле, и они отправились дальше.

Солнце уже хорошо прогрело воздух. В лесу пахло хвоей, грибами и прелой листвой. Самая лучшая погода для прогулок и сбора грибов.

Лес в границах обзора был Йеге родным, хранительница как-никак. Деревья и кусты отодвигали свои ветки, птички беззаботно щебетали, любопытные белки провожали путников низами деревьев – то там, то сям мелькали пушистые рыжие хвосты. Идиллия, да и только. Даже как-то не по себе.

Солнце сделало еще четверть пути к закату и лес начал редеть. Скоро пролесок, а там граница обзора. Ярв уже не сможет их видеть и вести.

Ведунья посмотрела на верх и одними губами прошептала: «Спасибо!». Кот поймет.

Через несколько шагов связь угасла, ощущение пути исчезло. Йега остановилась и вздохнула:

– Всё. Дальше сами.